Сегодня день рождения поэта из Нижнего Новгорода Сергея Скуратовского, в прошлом году Сергей занял второе место в поэтической номинации премии «Лицей».
* * *
он идет я иду ты идешь
все кто идут предо мною
превращаются в дождь
все кто идут под луною
превращаются в смерть
учись дорогая дышать спиною
молча на это смотреть
#скуратовский
#деньрождения
* * *
он идет я иду ты идешь
все кто идут предо мною
превращаются в дождь
все кто идут под луною
превращаются в смерть
учись дорогая дышать спиною
молча на это смотреть
#скуратовский
#деньрождения
* * *
Допустим, я вижу призрачный город мой.
Вижу, как плачут стены его подворотен.
Так незелен мой город, нестаничен, неогороден,
Что уже непонятно, как птицы парят над Невой.
Допустим, я слышу звук коммуналки в ручной кофемолке
Или, наоборот, я не слишком пристрастен к деталям.
О волки мои, мысленные мои волки!
Я спускаюсь в метро, к вашим стадам и стаям.
Допустим, в детстве, во время летней ангины,
Разглядывая нехитрый орнамент обоев,
Я рисовал на стене индейцев, их гордые рассеченные спины…
Мама брала ремень и играла на стороне ковбоев.
Это все не мое – это чья-то чужая память,
Заправленная в стихи, как чужая рубашка – в брюки.
беспамятному же остается летать и таять,
Сжимая свои полупрозрачные руки.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
Допустим, я вижу призрачный город мой.
Вижу, как плачут стены его подворотен.
Так незелен мой город, нестаничен, неогороден,
Что уже непонятно, как птицы парят над Невой.
Допустим, я слышу звук коммуналки в ручной кофемолке
Или, наоборот, я не слишком пристрастен к деталям.
О волки мои, мысленные мои волки!
Я спускаюсь в метро, к вашим стадам и стаям.
Допустим, в детстве, во время летней ангины,
Разглядывая нехитрый орнамент обоев,
Я рисовал на стене индейцев, их гордые рассеченные спины…
Мама брала ремень и играла на стороне ковбоев.
Это все не мое – это чья-то чужая память,
Заправленная в стихи, как чужая рубашка – в брюки.
беспамятному же остается летать и таять,
Сжимая свои полупрозрачные руки.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
* * *
Черные королевы ютятся в сгоревших домах,
белые королевы пируют на снежных холмах,
И те и другие по весне обращаются птицами.
Их короли сеют ветер, ломают талые льды,
Смотрят на дикую воду, морщат высокие лбы,
Забыв отраженья в реке, уходят, безлицые.
Долго идут на запад, долго идут на восток.
Тяжелый кровавый запах тянется между строк.
были следы человечьи, станут звериными.
Вроде бы все нормально, все идет своим чередом,
Но по дороге к храму, оглядываясь на свой дом,
Я знаю, я что-то забыл, но не помню, что именно.
Слева высокая церковь, справа консервный завод.
Вроде пасхальное шествие, но никто не поет.
Я думаю так, иду вдоль деревьев, в глаз попадает ветка.
Слева шагает некто с лампадой или свечой,
При команде «равняйсь», смотря сквозь мое плечо,
Он будет искать отчаянно
Грудь четвертого человека.
Воздух гребя когтями, от боли совсем одурев,
Короли, вернувшись, на ощупь ищут своих королев.
Ради какой любви играть в эти страшные прятки?
В никакой стране, во времени никаком
Погрузневшие миллениалы разговляются шашлыком,
И херачит седой рокенрол из помятой девятки.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
Черные королевы ютятся в сгоревших домах,
белые королевы пируют на снежных холмах,
И те и другие по весне обращаются птицами.
Их короли сеют ветер, ломают талые льды,
Смотрят на дикую воду, морщат высокие лбы,
Забыв отраженья в реке, уходят, безлицые.
Долго идут на запад, долго идут на восток.
Тяжелый кровавый запах тянется между строк.
были следы человечьи, станут звериными.
Вроде бы все нормально, все идет своим чередом,
Но по дороге к храму, оглядываясь на свой дом,
Я знаю, я что-то забыл, но не помню, что именно.
Слева высокая церковь, справа консервный завод.
Вроде пасхальное шествие, но никто не поет.
Я думаю так, иду вдоль деревьев, в глаз попадает ветка.
Слева шагает некто с лампадой или свечой,
При команде «равняйсь», смотря сквозь мое плечо,
Он будет искать отчаянно
Грудь четвертого человека.
Воздух гребя когтями, от боли совсем одурев,
Короли, вернувшись, на ощупь ищут своих королев.
Ради какой любви играть в эти страшные прятки?
В никакой стране, во времени никаком
Погрузневшие миллениалы разговляются шашлыком,
И херачит седой рокенрол из помятой девятки.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
* * *
Ночь.
Ты тащишь свою карманную лодку в лунную полночь к воде,
Но черные куклы театра сомнений начали свой карнавал.
Надеясь проплыть по сонной тропе, ты даже не вспомнил, где
Ключи от судьбы, в которую ты, улыбаясь, себя заковал.
За босыми ногами ржавые цепи оставят свой след на песке,
Ночь – это время, когда кандалы находят свою слабину.
Но, если с чугунным ядром за спиной ты научишься плавать в реке,
То от звона в ушах ты больше не сможешь увидеть в воде тишину.
Утро.
На рассвете, когда холодным кольцом ветер сжимает виски,
Стоя на крыше, можно гладить еще не нагретый гудрон.
Солнце целует перья крыла, но страх, так по-людски,
Плавит мечты на коленях перед не наступившим днем.
Ты можешь читать стихи из окна навстречу рыжей заре,
И в крики майских чаек вплетать параллели своих миров,
Уже рассветает, подводят итоги ведьмы на лысой горе…
Бросай все узлы и прыгай в вагон, трамваи идут в любовь!
День.
Должностным распорядком день собирает в кучу все чудеса,
Перерыв на обед – лишь запятая в офисной строчке часов.
Запомните, белки бегут всегда внутри колеса,
Поднимая свои знамена-хвосты над грудой бумажных оков.
Птицы рожают своих детей над чьей-то больной головой,
Трудно мечтать, когда за спиной вдруг вырастают цветы.
Ветер в твоем весеннем пальто играет в прятки с жарой,
Тарзанка научит тебя летать в сторону красоты.
Вечер.
Осколки теней в больших городах стараются стать темней,
Саднят коленки, песок на зубах, дети идут домой.
Усталый асфальт греет ладонь, шепча откровенья мне:
«Ты знаешь, сегодня травинка пробилась рядом с двойной сплошной».
Закат размажет ярким пятном стекла жилых домов,
Вечернего неба не отразят телевизоры стылых квартир.
Хочешь, нырни в запах сирени тогда, когда будешь готов,
Когда ты поймешь, что не слишком устал, чтобы влюбиться в мир.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
Ночь.
Ты тащишь свою карманную лодку в лунную полночь к воде,
Но черные куклы театра сомнений начали свой карнавал.
Надеясь проплыть по сонной тропе, ты даже не вспомнил, где
Ключи от судьбы, в которую ты, улыбаясь, себя заковал.
За босыми ногами ржавые цепи оставят свой след на песке,
Ночь – это время, когда кандалы находят свою слабину.
Но, если с чугунным ядром за спиной ты научишься плавать в реке,
То от звона в ушах ты больше не сможешь увидеть в воде тишину.
Утро.
На рассвете, когда холодным кольцом ветер сжимает виски,
Стоя на крыше, можно гладить еще не нагретый гудрон.
Солнце целует перья крыла, но страх, так по-людски,
Плавит мечты на коленях перед не наступившим днем.
Ты можешь читать стихи из окна навстречу рыжей заре,
И в крики майских чаек вплетать параллели своих миров,
Уже рассветает, подводят итоги ведьмы на лысой горе…
Бросай все узлы и прыгай в вагон, трамваи идут в любовь!
День.
Должностным распорядком день собирает в кучу все чудеса,
Перерыв на обед – лишь запятая в офисной строчке часов.
Запомните, белки бегут всегда внутри колеса,
Поднимая свои знамена-хвосты над грудой бумажных оков.
Птицы рожают своих детей над чьей-то больной головой,
Трудно мечтать, когда за спиной вдруг вырастают цветы.
Ветер в твоем весеннем пальто играет в прятки с жарой,
Тарзанка научит тебя летать в сторону красоты.
Вечер.
Осколки теней в больших городах стараются стать темней,
Саднят коленки, песок на зубах, дети идут домой.
Усталый асфальт греет ладонь, шепча откровенья мне:
«Ты знаешь, сегодня травинка пробилась рядом с двойной сплошной».
Закат размажет ярким пятном стекла жилых домов,
Вечернего неба не отразят телевизоры стылых квартир.
Хочешь, нырни в запах сирени тогда, когда будешь готов,
Когда ты поймешь, что не слишком устал, чтобы влюбиться в мир.
Сергей Скуратовский
#скуратовский