* * *
Шёл за ручку на реку, медленно разгорался день,
накупили на рынке ягод и фруктов, дивный
благоухал прилавок, в рифму просилась тень,
и едва отошли, ты схватил белоналивный
плод и роскошно и жадно его разгрыз!
Кто осадит тебя за жадность или осудит?
Смерть? Ты с нею всего лишь теряешь жизнь
и спокойно справишься с тем, что тебя не будет.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Шёл за ручку на реку, медленно разгорался день,
накупили на рынке ягод и фруктов, дивный
благоухал прилавок, в рифму просилась тень,
и едва отошли, ты схватил белоналивный
плод и роскошно и жадно его разгрыз!
Кто осадит тебя за жадность или осудит?
Смерть? Ты с нею всего лишь теряешь жизнь
и спокойно справишься с тем, что тебя не будет.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
ПОСЛЕ РАБОТЫ
Я устал.
Ни любви, ни блаженства.
Где ты, мой идеал?
Вот он я. Ты само совершенство.
Идеал!
Сразу хочется под одеяло.
Нет, под несколько одеял.
Сон как первоначало.
Сядь на стул.
Да не тяпой-растяпой.
Что с тобой? Пифагоря хлебнул.
Гегельянки накапай.
Погоди,
я глотну «Абсолюта».
На здоровье. Но так не гляди.
Как? Так люто.
И не зли.
Сколько лет мы с тобою не пара?
Как мы жизнь провели?
В меру личного дара.
Что-то ось
покосилась и в доме безлюдно.
Ничего нам не удалось.
Да. Зато абсолютно.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Я устал.
Ни любви, ни блаженства.
Где ты, мой идеал?
Вот он я. Ты само совершенство.
Идеал!
Сразу хочется под одеяло.
Нет, под несколько одеял.
Сон как первоначало.
Сядь на стул.
Да не тяпой-растяпой.
Что с тобой? Пифагоря хлебнул.
Гегельянки накапай.
Погоди,
я глотну «Абсолюта».
На здоровье. Но так не гляди.
Как? Так люто.
И не зли.
Сколько лет мы с тобою не пара?
Как мы жизнь провели?
В меру личного дара.
Что-то ось
покосилась и в доме безлюдно.
Ничего нам не удалось.
Да. Зато абсолютно.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Через тире
со старинной резьбой буфет –
на его лафете
граф графин,
запылавший чуть свет, –
а не граф, так дофин –
как захочешь, солнце моё, мы дети –
от дофина до финского два шага́ –
в правом ящике под лафетом –
там ещё в футляре бинокль,
от него духами веет и высшим светом,
ты прости, моё солнце, рифму «монокль» –
он в глазу романного дурака, –
финка! нет, складной перочинный –
счастье сжатого кулачка –
сокровенный вес –
сколько скрытых в прорезях лезвийц –
я ведь, солнце моё, с той же лестницы –
в ту же дырку в заборе пролез –
я с тобой, но поодаль, иду с катка –
разве с варежки ты не ела снег?
нет? не ты? не ты говоришь: пока?
я запомнил тебя навек –
чёрно-белое фото –
третий «а» или четвёртый «б» –
мы в конверте, в ящике, я хочу к тебе –
чук и гек, отцовские письма с фронта –
я вернусь, у нас будет сын –
я смотрю в буфет – вижу сына
отраженье в стекле, он один –
нет ни матери, ни отца –
там на дне
нотный лист, сонатина –
я учил её без конца –
сон и тина
сна, иди на –
заплетается звук в музыкальном моменте,
дай вплести мне Клеме́нти,
до мажор – да, иди на
брат мой враг мой Клеме́нти –
мука, Му́цио, мука моя –
скука, гамма –
в левом ящике телеграмма,
пожелтели края –
тем пронзительней, чем старее –
не могу без тебя приезжай скорее –
заполнение бланка –
тычь в чернильницу перьевой –
очередь, перебранка –
стыдно текст отдавать – он живой –
в полукруглое
утлое
будьте любезны –
жду целу́ю – чей голос из бездны? –
жду целу́ю люблю тчк
показания счётчика –
всё оплачено и обеганы все инстанции –
квиты, это квитанции –
ничего не должны за свет –
расплатились, нас нет –
в кухне – голос из бездны – оставил, пойди погаси,
что ж, да будет воля Твоя на земли́ яко на небеси́ –
больно перекликаться,
но скажу тебе на прощанье, расписываясь слезами, –
я успел погасить облигации
трёхпроцентного займа –
видишь эти таблицы –
как ты всматривался, номер ища –
номер свой! – эти лица! –
щастье пишут теперь со «ща»,
чтоб мгновеннее слиться –
щастье рюмочек – эти –
над лафетом – из чистого хрусталя –
выпить, чтоб покачнулась земля? –
как захочешь, солнце моё, мы дети.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
со старинной резьбой буфет –
на его лафете
граф графин,
запылавший чуть свет, –
а не граф, так дофин –
как захочешь, солнце моё, мы дети –
от дофина до финского два шага́ –
в правом ящике под лафетом –
там ещё в футляре бинокль,
от него духами веет и высшим светом,
ты прости, моё солнце, рифму «монокль» –
он в глазу романного дурака, –
финка! нет, складной перочинный –
счастье сжатого кулачка –
сокровенный вес –
сколько скрытых в прорезях лезвийц –
я ведь, солнце моё, с той же лестницы –
в ту же дырку в заборе пролез –
я с тобой, но поодаль, иду с катка –
разве с варежки ты не ела снег?
нет? не ты? не ты говоришь: пока?
я запомнил тебя навек –
чёрно-белое фото –
третий «а» или четвёртый «б» –
мы в конверте, в ящике, я хочу к тебе –
чук и гек, отцовские письма с фронта –
я вернусь, у нас будет сын –
я смотрю в буфет – вижу сына
отраженье в стекле, он один –
нет ни матери, ни отца –
там на дне
нотный лист, сонатина –
я учил её без конца –
сон и тина
сна, иди на –
заплетается звук в музыкальном моменте,
дай вплести мне Клеме́нти,
до мажор – да, иди на
брат мой враг мой Клеме́нти –
мука, Му́цио, мука моя –
скука, гамма –
в левом ящике телеграмма,
пожелтели края –
тем пронзительней, чем старее –
не могу без тебя приезжай скорее –
заполнение бланка –
тычь в чернильницу перьевой –
очередь, перебранка –
стыдно текст отдавать – он живой –
в полукруглое
утлое
будьте любезны –
жду целу́ю – чей голос из бездны? –
жду целу́ю люблю тчк
показания счётчика –
всё оплачено и обеганы все инстанции –
квиты, это квитанции –
ничего не должны за свет –
расплатились, нас нет –
в кухне – голос из бездны – оставил, пойди погаси,
что ж, да будет воля Твоя на земли́ яко на небеси́ –
больно перекликаться,
но скажу тебе на прощанье, расписываясь слезами, –
я успел погасить облигации
трёхпроцентного займа –
видишь эти таблицы –
как ты всматривался, номер ища –
номер свой! – эти лица! –
щастье пишут теперь со «ща»,
чтоб мгновеннее слиться –
щастье рюмочек – эти –
над лафетом – из чистого хрусталя –
выпить, чтоб покачнулась земля? –
как захочешь, солнце моё, мы дети.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
* * *
Если однажды не вынырну
(жизнь, как ты знаешь, убийственна),
я тебе боль верну.
Она единственная.
Ей не нужны враги –
только любимые. Как почернею дочерна,
ты её береги,
чтоб оставить в наследство дочери.
Береги, не развей,
хоть и нет в боли красоты…
Для кого? Не смеши, оставь для своей,
потому что моя – это ты.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Если однажды не вынырну
(жизнь, как ты знаешь, убийственна),
я тебе боль верну.
Она единственная.
Ей не нужны враги –
только любимые. Как почернею дочерна,
ты её береги,
чтоб оставить в наследство дочери.
Береги, не развей,
хоть и нет в боли красоты…
Для кого? Не смеши, оставь для своей,
потому что моя – это ты.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Три мгновения в парке
1
Я прикоснулся взглядом только
к ольхе, листочками летящей
и вспыхивающей настолько
прицельно, что почти слепящей,
и вдруг услышал в отдалении
сухой сосны сердцебиение,
и двинулся на отсвет медный,
как родственник и рыцарь бедный.
Там света праздничные зёрна
землёю стали, перемелены
дотла, и ветви были медленны,
и вглубь сосна росла покорно.
2
Мысль, как жемчуг, нанизывай,
чтоб сияла своей белизной,
молча, молча, без низменной
задушевности разливной.
Помнишь, в точке небесной
перед тем, как погаснуть, притих
взгляд подруги, прозрачной бездной
отгороженный от живых?
Как цветок, это облако сорвано,
но горит на рассвете в лучах.
Миг – всё в белое собрано.
Не гаси его в смертных речах.
3
Парочка – мимо. Она говорит: «Что-то зябну я».
Солнце за крышу двора закатилось монетного.
Вдох. Осознание внутрь-себя-вдоха внезапное.
Хватишься – нет его.
Как впечатлённость в живое и долгое выпросить
право на поднятый всеми ресницами занавес,
если бессилен прочесть и тем более выразить
эту светайнопись?
Просто восславь переливчато-зыбкое, краткое
небо – под ним ничего нерождённого
нет и пустого – и радуйся появленью украдкою
слова подённого.
Просто пройди, как прошли эти двое, в далёкое,
чистое и безраздельное, в праздном радении
не оглянувшись продлить любопытство двуокое.
Хватишься – где они?
Вдадимир Гандельсман
#гандельсман
#парк
1
Я прикоснулся взглядом только
к ольхе, листочками летящей
и вспыхивающей настолько
прицельно, что почти слепящей,
и вдруг услышал в отдалении
сухой сосны сердцебиение,
и двинулся на отсвет медный,
как родственник и рыцарь бедный.
Там света праздничные зёрна
землёю стали, перемелены
дотла, и ветви были медленны,
и вглубь сосна росла покорно.
2
Мысль, как жемчуг, нанизывай,
чтоб сияла своей белизной,
молча, молча, без низменной
задушевности разливной.
Помнишь, в точке небесной
перед тем, как погаснуть, притих
взгляд подруги, прозрачной бездной
отгороженный от живых?
Как цветок, это облако сорвано,
но горит на рассвете в лучах.
Миг – всё в белое собрано.
Не гаси его в смертных речах.
3
Парочка – мимо. Она говорит: «Что-то зябну я».
Солнце за крышу двора закатилось монетного.
Вдох. Осознание внутрь-себя-вдоха внезапное.
Хватишься – нет его.
Как впечатлённость в живое и долгое выпросить
право на поднятый всеми ресницами занавес,
если бессилен прочесть и тем более выразить
эту светайнопись?
Просто восславь переливчато-зыбкое, краткое
небо – под ним ничего нерождённого
нет и пустого – и радуйся появленью украдкою
слова подённого.
Просто пройди, как прошли эти двое, в далёкое,
чистое и безраздельное, в праздном радении
не оглянувшись продлить любопытство двуокое.
Хватишься – где они?
Вдадимир Гандельсман
#гандельсман
#парк
* * *
лодочки апельсинная долька.
мне всего лишь привиделось,
что столь много (по сути – нисколько)
без тебя жизни выдалось.
словно, облокотясь на перила,
над рекою стояла, как нищая,
тишина, но, когда воспарила,
стала всей синевою насыщена.
городок тот был вылитым
раем – помнишь, нам сосны светили?
мы ещё проходили там.
боже мой, как мы там проходили –
мёд ле́нный
медленный
звон медный пчелиный
городок солнцем полдня намоленный
к ночи горит лучиной –
шли – ты помнишь? – по Привокзальной,
по Железнодорожной, Товарной –
там остался рисунок наскальный,
светозарный –
это оттиски рук наших – крона
остролистного клёна,
это плавные линии шей
двух на выпасе лошадей.
помнишь? – за Приречной, за Луговой
любовались ими – так тихо они паслись,
как закат в оконце на Угловой.
мы ещё проходили там и спаслись –
рей угольный
краеугольный
ковш ночи звёздный
гул гул её нескончаемый колокольный
и гудок паровозный.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
лодочки апельсинная долька.
мне всего лишь привиделось,
что столь много (по сути – нисколько)
без тебя жизни выдалось.
словно, облокотясь на перила,
над рекою стояла, как нищая,
тишина, но, когда воспарила,
стала всей синевою насыщена.
городок тот был вылитым
раем – помнишь, нам сосны светили?
мы ещё проходили там.
боже мой, как мы там проходили –
мёд ле́нный
медленный
звон медный пчелиный
городок солнцем полдня намоленный
к ночи горит лучиной –
шли – ты помнишь? – по Привокзальной,
по Железнодорожной, Товарной –
там остался рисунок наскальный,
светозарный –
это оттиски рук наших – крона
остролистного клёна,
это плавные линии шей
двух на выпасе лошадей.
помнишь? – за Приречной, за Луговой
любовались ими – так тихо они паслись,
как закат в оконце на Угловой.
мы ещё проходили там и спаслись –
рей угольный
краеугольный
ковш ночи звёздный
гул гул её нескончаемый колокольный
и гудок паровозный.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
* * *
Час полуденной тишины
в комнате, где наши дни
шли, сложившись в восемь
лет, и солнечная наступает осень.
Как спокойно, как помимо
нас все то, что с ними
происходит, мы с тобой — они —
в комнате, где солнечные гаснут дни.
И любовь помимо нас —
нам не надо ей мешать сейчас,
пусть останется, как остается свет
в комнате, где нас с тобою нет.
Владимир Гандельсман
#гандельсман
Час полуденной тишины
в комнате, где наши дни
шли, сложившись в восемь
лет, и солнечная наступает осень.
Как спокойно, как помимо
нас все то, что с ними
происходит, мы с тобой — они —
в комнате, где солнечные гаснут дни.
И любовь помимо нас —
нам не надо ей мешать сейчас,
пусть останется, как остается свет
в комнате, где нас с тобою нет.
Владимир Гандельсман
#гандельсман