Нежность
Разве же можно,
чтоб все это длилось?
Это какая-то несправедливость…
Где и когда это сделалось модным:
«Живым — равнодушье,
внимание — мертвым?»
Люди сутулятся,
выпивают.
Люди один за другим
выбывают,
и произносятся
для истории
нежные речи о них —
в крематории…
Что Маяковского жизни лишило?
Что револьвер ему в руки вложило?
Ему бы —
при всем его голосе,
внешности —
дать бы при жизни
хоть чуточку нежности.
Люди живые —
они утруждают.
Нежностью
только за смерть награждают.
Евгений Евтушенко
1955
#евтушенко
Разве же можно,
чтоб все это длилось?
Это какая-то несправедливость…
Где и когда это сделалось модным:
«Живым — равнодушье,
внимание — мертвым?»
Люди сутулятся,
выпивают.
Люди один за другим
выбывают,
и произносятся
для истории
нежные речи о них —
в крематории…
Что Маяковского жизни лишило?
Что револьвер ему в руки вложило?
Ему бы —
при всем его голосе,
внешности —
дать бы при жизни
хоть чуточку нежности.
Люди живые —
они утруждают.
Нежностью
только за смерть награждают.
Евгений Евтушенко
1955
#евтушенко
* * *
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Евгений Евтушенко
1961
#евтушенко
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Евгений Евтушенко
1961
#евтушенко
* * *
Все, ей-богу же, было бы проще
и, наверно, добрей и мудрей,
если б я не сорвался на просьбе —
необдуманной просьбе моей.
И во мгле, настороженной чутко,
из опавших одежд родилось
это белое лишнее чудо
в грешном облаке темных волос.
А когда я на улицу вышел,
то случилось, чего я не ждал,
только снег над собою услышал,
только снег под собой увидал.
Было в городе строго и лыжно.
Под сугробами спряталась грязь,
и летели сквозь снег неподвижно
опушенные краны, кренясь.
Ну зачем, почему и откуда,
от какой неразумной любви
это новое лишнее чудо
вдруг свалилось на плечи мои?
Лучше б, жизнь, ты меня ударяла —
из меня наломала бы дров,
чем бессмысленно так одаряла,—
тяжелее от этих даров.
Ты добра, и к тебе не придраться,
но в своей сердобольности зла.
Если б ты не была так прекрасна,
ты бы страшной такой не была.
И тот бог, что кричит из-под спуда
где-то там, у меня в глубине,
тоже, может быть, лишнее чудо?
Без него бы спокойнее мне?
Так по белым пустым тротуарам,
и казнясь и кого-то казня,
брел и брел я, раздавленный даром
красоты, подкосившей меня...
Евгений Евтушенко
1965
#евтушенко
Все, ей-богу же, было бы проще
и, наверно, добрей и мудрей,
если б я не сорвался на просьбе —
необдуманной просьбе моей.
И во мгле, настороженной чутко,
из опавших одежд родилось
это белое лишнее чудо
в грешном облаке темных волос.
А когда я на улицу вышел,
то случилось, чего я не ждал,
только снег над собою услышал,
только снег под собой увидал.
Было в городе строго и лыжно.
Под сугробами спряталась грязь,
и летели сквозь снег неподвижно
опушенные краны, кренясь.
Ну зачем, почему и откуда,
от какой неразумной любви
это новое лишнее чудо
вдруг свалилось на плечи мои?
Лучше б, жизнь, ты меня ударяла —
из меня наломала бы дров,
чем бессмысленно так одаряла,—
тяжелее от этих даров.
Ты добра, и к тебе не придраться,
но в своей сердобольности зла.
Если б ты не была так прекрасна,
ты бы страшной такой не была.
И тот бог, что кричит из-под спуда
где-то там, у меня в глубине,
тоже, может быть, лишнее чудо?
Без него бы спокойнее мне?
Так по белым пустым тротуарам,
и казнясь и кого-то казня,
брел и брел я, раздавленный даром
красоты, подкосившей меня...
Евгений Евтушенко
1965
#евтушенко
* * *
Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже — какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи.
Страх — это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы — это помесь Ноздрёва
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрёва на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это — родные танки?
Прежде чем я подохну,
как — мне не важно — прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной — без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
Евгений Евтушенко
1968
#евтушенко
Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже — какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи.
Страх — это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы — это помесь Ноздрёва
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрёва на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это — родные танки?
Прежде чем я подохну,
как — мне не важно — прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной — без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
Евгений Евтушенко
1968
#евтушенко
Американский соловей
В стране перлона и дакрона
и ставших фетишем наук
я вдруг услышал кровный-кровный
неповторимо чистый звук.
Для ветки птица — не нагрузка,
и на одной из тех ветвей
сидел и пел он, словно русский,
американский соловей.
Он пел печально и счастливо,
и кто-то, буйствуя, исторг
ему в ответ сирени взрывы —
земли проснувшийся восторг.
То было в Гарварде весеннем.
В нем всё летело кверху дном,
в смеющемся ,и карусельном,
послеэкзаменно хмельном.
Студенты пели и кутили,
и всё, казалось, до основ
смешалось в радужном коктейле
из птиц, студентов и цветов.
Гремел он гордо, непреложно
тот соловей, такой родной,
над полуправдою и ложью,
над суетливой говорней,
над всеми чёрными делами,
над миллионами анкет
и над акульими телами
отовых к действию ракет.
А где-то, в глубине российской,
такой же маленький пострел,
свой клювик празднично раскрывший,
его братишка русский пел.
В Тамбове, Гарварде, Майами
на радость сёл и городов
под наливными соловьями
сгибались ветви всех садов.
Хлестала музыка, как вьюга,
с материка на материк.
Все соловьи поймут друг друга—
у них везде один язык.
Поют всё тоньше, всё нежнее
в единстве трепетном своем...
А мы-то, люди, неужели
друг друга так и не поймем?
Евгений Евтушенко
#евтушенко
В стране перлона и дакрона
и ставших фетишем наук
я вдруг услышал кровный-кровный
неповторимо чистый звук.
Для ветки птица — не нагрузка,
и на одной из тех ветвей
сидел и пел он, словно русский,
американский соловей.
Он пел печально и счастливо,
и кто-то, буйствуя, исторг
ему в ответ сирени взрывы —
земли проснувшийся восторг.
То было в Гарварде весеннем.
В нем всё летело кверху дном,
в смеющемся ,и карусельном,
послеэкзаменно хмельном.
Студенты пели и кутили,
и всё, казалось, до основ
смешалось в радужном коктейле
из птиц, студентов и цветов.
Гремел он гордо, непреложно
тот соловей, такой родной,
над полуправдою и ложью,
над суетливой говорней,
над всеми чёрными делами,
над миллионами анкет
и над акульими телами
отовых к действию ракет.
А где-то, в глубине российской,
такой же маленький пострел,
свой клювик празднично раскрывший,
его братишка русский пел.
В Тамбове, Гарварде, Майами
на радость сёл и городов
под наливными соловьями
сгибались ветви всех садов.
Хлестала музыка, как вьюга,
с материка на материк.
Все соловьи поймут друг друга—
у них везде один язык.
Поют всё тоньше, всё нежнее
в единстве трепетном своем...
А мы-то, люди, неужели
друг друга так и не поймем?
Евгений Евтушенко
#евтушенко
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Кусочек моего любимого сериала Влада Фурмана по книге Василия Аксенова «Таинственная страсть» - про шестидесятников.
В роли Евгения Евтушенко - Филипп Янковский
#читаетартист
#евтушенко
#рекомендациикино
В роли Евгения Евтушенко - Филипп Янковский
#читаетартист
#евтушенко
#рекомендациикино
Памяти Есенина
Поэты русские,
друг друга мы браним —
Парнас российский дрязгами засеян.
но все мы чем-то связаны одним:
любой из нас хоть чуточку Есенин.
И я — Есенин,
но совсем иной.
В колхозе от рожденья конь мой розовый.
Я, как Россия, более суров,
и, как Россия, менее березовый.
Есенин, милый,
изменилась Русь!
но сетовать, по-моему, напрасно,
и говорить, что к лучшему,—
боюсь,
ну а сказать, что к худшему,—
опасно...
Какие стройки,
спутники в стране!
Но потеряли мы
в пути неровном
и двадцать миллионов на войне,
и миллионы —
на войне с народом.
Никто, как русскиe,
так не спасал других,
никто, как русскиe,
так сам себя не губит.
Но наш корабль плывет.
Когда мелка вода,
мы посуху вперед Россию тащим.
Что сволочей хватает,
не беда.
Нет гениев —
вот это очень тяжко.
И жалко то, что нет еще тебя
И твоего соперника — горлана.
Я вам двоим, конечно, не судья,
но все-таки ушли вы слишком рано.
Но — надо жить.
Ни водка,
ни петля,
ни женщины —
все это не спасенье.
Спасенье ты,
российская земля,
спасенье —
твоя искренность, Есенин.
И русская поэзия идет
вперед сквозь подозренья и нападки
и хваткою есенинской кладет
Европу,
как Поддубный,
на лопатки.
Евгений Евтушенко
1965
#евтушенко
#есенин
Поэты русские,
друг друга мы браним —
Парнас российский дрязгами засеян.
но все мы чем-то связаны одним:
любой из нас хоть чуточку Есенин.
И я — Есенин,
но совсем иной.
В колхозе от рожденья конь мой розовый.
Я, как Россия, более суров,
и, как Россия, менее березовый.
Есенин, милый,
изменилась Русь!
но сетовать, по-моему, напрасно,
и говорить, что к лучшему,—
боюсь,
ну а сказать, что к худшему,—
опасно...
Какие стройки,
спутники в стране!
Но потеряли мы
в пути неровном
и двадцать миллионов на войне,
и миллионы —
на войне с народом.
Никто, как русскиe,
так не спасал других,
никто, как русскиe,
так сам себя не губит.
Но наш корабль плывет.
Когда мелка вода,
мы посуху вперед Россию тащим.
Что сволочей хватает,
не беда.
Нет гениев —
вот это очень тяжко.
И жалко то, что нет еще тебя
И твоего соперника — горлана.
Я вам двоим, конечно, не судья,
но все-таки ушли вы слишком рано.
Но — надо жить.
Ни водка,
ни петля,
ни женщины —
все это не спасенье.
Спасенье ты,
российская земля,
спасенье —
твоя искренность, Есенин.
И русская поэзия идет
вперед сквозь подозренья и нападки
и хваткою есенинской кладет
Европу,
как Поддубный,
на лопатки.
Евгений Евтушенко
1965
#евтушенко
#есенин
Любимой
Любимая женщина все понимает,
Как никому не понять.
Любимая женщина так обнимает,
Как никому не обнять.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Любимая женщина плачет украдкой,
Пряча страданья в себе.
Любимая женщина верной солдаткой
Ждет, как никто на земле.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Любимая женщина много не просит,
Только чтоб честно ты жил.
И, если любимая женщина бросит,
Значит, ты сам заслужил.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Евгений Евтушенко
#евтушенко
Любимая женщина все понимает,
Как никому не понять.
Любимая женщина так обнимает,
Как никому не обнять.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Любимая женщина плачет украдкой,
Пряча страданья в себе.
Любимая женщина верной солдаткой
Ждет, как никто на земле.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Любимая женщина много не просит,
Только чтоб честно ты жил.
И, если любимая женщина бросит,
Значит, ты сам заслужил.
Благословляя на праведный бой,
Женщина мужеству нас научила.
И, если на свете есть все-таки бог,
Бог - это женщина, а не мужчина.
Евгений Евтушенко
#евтушенко
Сегодня день рождения у Евгения Александровича Евтушенко - одного из самых известных русских поэтов. Получил известность также как прозаик, режиссёр, сценарист, публицист, чтец-оратор и актёр. Был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.
Ни Пушкин, ни Есенин, ни Маяковский при жизни не увидели и трети того признания и известности, которые выпали Евтушенко.
Переведенный почти на сто языков мира, он много лет путешествовал по России, Америке и Европе, был самым «выездным» поэтом СССР.
Евтушенко позволял себе такие дерзости по отношению к власти, о которых другие не смели даже подумать. Имел огромный успех у женщин. Занимал важные административные посты. Его творческое наследие огромно.
Впервые Евтушенко был номинирован на Нобелевскую премию по литературе в 1963-м - вероятнее всего, за такие важные оттепельные тексты, как «Бабий Яр» и «Наследники Сталина», но тогда его кандидатуру отмели из-за «недостаточного количества материала».
Премию в тот год получил греческий поэт Йоргос Сеферис, а имя Евтушенко не раз появлялось в букмекерских списках и в ХХІ веке.
По данным СМИ предположительно Евтушенко еще номинировался в 2010–2016 годах.
В списках букмекеров он числился как возможный кандидат на Нобелевскую премию вплоть до своей смерти в 2017 году.
Сам Евтушенко говорил: "Мне не надо дополнительной славы. Я получил от жизни столько, сколько, может быть, и не заслуживаю. Премия может сделать поэта хуже, а лучше - нет".
Предыдущие посты о биографии Евгения Александровича и его браке с Беллой Ахмадулиной можно прочитать по тегу - #евтушенко
#деньрождения
Ни Пушкин, ни Есенин, ни Маяковский при жизни не увидели и трети того признания и известности, которые выпали Евтушенко.
Переведенный почти на сто языков мира, он много лет путешествовал по России, Америке и Европе, был самым «выездным» поэтом СССР.
Евтушенко позволял себе такие дерзости по отношению к власти, о которых другие не смели даже подумать. Имел огромный успех у женщин. Занимал важные административные посты. Его творческое наследие огромно.
Впервые Евтушенко был номинирован на Нобелевскую премию по литературе в 1963-м - вероятнее всего, за такие важные оттепельные тексты, как «Бабий Яр» и «Наследники Сталина», но тогда его кандидатуру отмели из-за «недостаточного количества материала».
Премию в тот год получил греческий поэт Йоргос Сеферис, а имя Евтушенко не раз появлялось в букмекерских списках и в ХХІ веке.
По данным СМИ предположительно Евтушенко еще номинировался в 2010–2016 годах.
В списках букмекеров он числился как возможный кандидат на Нобелевскую премию вплоть до своей смерти в 2017 году.
Сам Евтушенко говорил: "Мне не надо дополнительной славы. Я получил от жизни столько, сколько, может быть, и не заслуживаю. Премия может сделать поэта хуже, а лучше - нет".
Предыдущие посты о биографии Евгения Александровича и его браке с Беллой Ахмадулиной можно прочитать по тегу - #евтушенко
#деньрождения
* * *
Из воды выходила женщина,
удивленно глазами кося.
Выходила свободно, торжественно,
молодая и сильная вся.
Я глядел на летящие линии…
Рядом громко играли в «козла»,
но тяжелая белая лилия
из волос ее черных росла.
Шум и смех пораженной компанийки:
«Ишь ты, лилия — чудеса!» —
а на синем ее купальнике
бились алые паруса.
Шла она, белозубая, смуглая,
желтым берегом наискосок,
только слышались капли смутные
с загорелого тела — в песок.
Будет в жизни хорошее, скверное,
будут годы дробиться, мельчась,
но и нынче я знаю наверное,
что увижу я в смертный мой час.
Будет много святого и вещего,
много радости и беды,
но увижу я эту женщину,
выходящую из воды…
Евгений Евтушенко
1958
#евтушенко
Из воды выходила женщина,
удивленно глазами кося.
Выходила свободно, торжественно,
молодая и сильная вся.
Я глядел на летящие линии…
Рядом громко играли в «козла»,
но тяжелая белая лилия
из волос ее черных росла.
Шум и смех пораженной компанийки:
«Ишь ты, лилия — чудеса!» —
а на синем ее купальнике
бились алые паруса.
Шла она, белозубая, смуглая,
желтым берегом наискосок,
только слышались капли смутные
с загорелого тела — в песок.
Будет в жизни хорошее, скверное,
будут годы дробиться, мельчась,
но и нынче я знаю наверное,
что увижу я в смертный мой час.
Будет много святого и вещего,
много радости и беды,
но увижу я эту женщину,
выходящую из воды…
Евгений Евтушенко
1958
#евтушенко
Неразделенная любовь
Любовь неразделённая страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделённая смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре «Современник»:
«Ну что ты в Сирано своём нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы…
Другую бы нашёл — и все дела».
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло — аж трещали швы! —
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чём-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стёртые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потёмок:
«Э, братец, эта — сложный матерьял…» —
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделённой потерял.
Мужчина, разыгравший всё умно,
расчётом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделённой,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежно ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледенённой,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделённой.
Евгений Евтушенко
1960
#евтушенко
#сирано
Любовь неразделённая страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделённая смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре «Современник»:
«Ну что ты в Сирано своём нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы…
Другую бы нашёл — и все дела».
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло — аж трещали швы! —
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чём-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стёртые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потёмок:
«Э, братец, эта — сложный матерьял…» —
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделённой потерял.
Мужчина, разыгравший всё умно,
расчётом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделённой,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежно ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледенённой,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделённой.
Евгений Евтушенко
1960
#евтушенко
#сирано
* * *
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой…
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди… Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Евгений Евтушенко
1961
#евтушенко
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой…
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди… Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Евгений Евтушенко
1961
#евтушенко
БЛАГОДАРНОСТЬ
M.B.
Она сказала: «Он уже уснул!», –
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.
«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг – я снова женщина... Смешно?»
Быть благодарным – это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.
Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала.
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!
Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины – почти что мужиками.
О, господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине – мой Бог! –
чтобы ее за женщину считали.
Евгений Евтушенко
1968
#евтушенко
M.B.
Она сказала: «Он уже уснул!», –
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.
«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг – я снова женщина... Смешно?»
Быть благодарным – это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.
Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала.
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!
Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины – почти что мужиками.
О, господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине – мой Бог! –
чтобы ее за женщину считали.
Евгений Евтушенко
1968
#евтушенко