* * *

Стихи не пишутся - случаются,
Как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так.

Андрей Вознесенский

#вознесенский
#какпишетпоэт

Из поэмы «Оза»

А может, милый друг, мы впрямь
сентиментальны?

И душу удалят, как вредные миндалины?

Ужели и хорей, серебряный флейтист,
погибнет, как форель погибла у плотин?
Ужели и любовь не модна, как камин?
Аминь?

Но почему ж тогда, заполнив Лужники,
мы тянемся к стихам, как к травам от цинги?
И радостно и робко в нас души расцветают...
Роботы,
роботы,
роботы
речь мою прерывают.

Толпами автоматы
топают к автоматам,
сунут жетон оплаты,
вытянут сок томатный,
некогда думать, некогда,
в офисы — как вагонетки,
есть только брутто, нетто —
быть человеком некогда!

Вот мой приятель-лирик:
к нему забежала горничная...
Утром вздохнула горестно, —
мол, так и не поговорили!

Ангел, об чём претензии?
Провинциалочка некая!
Сказки хотелось, песни?
Некогда, некогда, некогда!

Что там в груди колотится
пойманной партизанкою?
Сердце, вам безработица:
В мире — роботизация.

Андрей Вознесенский

март 1964

#вознесенский

* * *

Шале под горой, виноградника вязь…
Жители рая,
на первый-второй рассчитайсь!
Первый. Вторая.

Вера Павлова

#павлова

* * *

Мой смысл жизни хочет большой камаз, чтобы в него помещался большой кирпич, мой смысл жизни улыбчив и кареглаз, он любит конфеты, конструкторы и ключи, он любит стихи, которые я пишу, холодную воду и льва со значка Пежо. Я расскажу ему позже, когда решусь, чего мне стоил каждый его шажок, я расскажу ему позже, когда пойму, когда подействует в венах актовегин, что я могла быть другой вопреки всему, но только тогда он тоже бы был другим, я расскажу ему позже… пожалуй, нет, он есть – и не важно, в общем, какой ценой, он проживет и больше, и лучше лет, и тем неразрывно свяжет себя со мной. Он будет главным лекарством – укол, разряд, пронзительный вопль: «Мама, пора вставать!», он поднимал меня тысячи раз подряд, значит, и в этот сумеет меня поднять. И я не ропщу на судьбу – ну за что мне так, рубцы заживут, время возьмет свое. Солнце, сопя, спит на моих руках и ровно в 9 в мире моем встает. И с каждой минутой время скрепляет нас, все так и случилось, до мелочей сбылось…

Мой смысл жизни хочет большой камаз, ест запеканку и весело морщит нос.

Светлана Лаврентьева

2009

#лаврентьева

* * *

Мне ведома была усталость,
к себе мучительная жалость,
я не поэтом был тайком,
а просто русским мужиком,
разбойником с большой дороги
из вольности - не по злобе,
а злость я вымещал на Боге,
и только с водкой - на себе,
когда тоска зеленым змием
вилась по сердцу моему
я был не иноком, но Вием,
я праздновал ночную тьму,
накрывшую холодный город,
дворцы и площади Москвы,
как будто на церковных хорах
мне пели темные волхвы,
что жизнь моя во мрак из мрака
сойдет и канет без следа.
Но сколько нежности, однако,
во мне бывало иногда.

Дмитрий Мельников

22 апреля 2021

#мельников

* * *

я
так
люблю
дома,
которых больше нет
которых – ни фундамента,
ни цели,
ни пепла на земле,
ни даже – тени,
и только снятся мне
уже десятки лет.
я помню
неказистость и уют
крылечки, подоконники, герани
столбы ворот
и слуховых окон венчальни
и чердаки, где голуби живут
мне люди помнятся,
что тоже жили здесь
я помню дни рождения и драки
и даже песни –
как репейник в шерсть собаке
впивались в память…
незатейливы слова,
мотив скрипуче-приторный, не броский;
под тапками покачивались доски
в танцующих некрашеных полах…
стояли ёлки здесь на каждый новый год
в шарах и мишуре и красных звёздах
и мало кто ложился спать тверёзым
(здесь водку пьют, шампанское – не брют)
топор звенел, особенно в мороз,
поленья колко отбивали склянки
и псы цепные жадно грызли банки
из-под тушёнки и балтийских шпрот
здесь засыпался зА ворот снег,
с крутой-высокой крыши ветром сдёрнут,
и почтальон стучался варежкою в окна,
когда письмо внезапное принёс
здесь пили чай, намазав на ломоть
нежадным слоем солнечного масла,
– того же цвета – лампа всё не гасла,
пока болтали всё о чём-то ни о чём
и кот урчал, и мыл усы в сметане,
и так немного лет – казалось – маме,
и я родился только лишь вчера,
и до утра не таяла жара.
я так люблю дома,
в которых книги
я не писал,
а лишь едва читал,
и буквы разбирая как интриги,
по-своему всё тут же толковал
и бабушке рассказывал своё,
чем несказанно умилял её:
она совсем неграмотна была,
считала только деньги, только сдачу,
жила в деревне на реке удачке
и наезжала «в наши города»…

я
так
люблю
дома,
которых
нет

такими всё
мне старыми казались
теперь уже и мне
полсотни лет
и… сколько простоять ещё
осталось?..

Михаил Пимонов

2 мая 2023

#пимонов

* * *

Облако, сырое как пеленка,
Серый свет, обезлюделый сквер.
Час быка сменив на час ягненка,
Утро подбирается к Москве.

Соловейно, птично, колокольно,
Вертолетно, ветрено, легко.
По реке прокатывают волны,
Из реки струится молоко.

Отуманясь, строгие высотки
Видят петропавловские сны,
Голуби снимаются в массовке,
Яблони не прячут седины.

Терпит покоренная бумага,
Строятся строптивые слова…
Носится по улице собака,
Радуясь – жива, жива, жива!

Ника Батхен
(Вероника Батхан)

#батхен

Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт.

Константин Паустовский

#паустовский
#цитата
#поэзия

* * *

Ты почему-то покраснела,
а я черемухи нарвал,
ты целоваться не умела,
но я тебя поцеловал.

Ребята в сквере водку пили,
играли в свару и буру,
крутили Токарева Вилли
и матерились на ветру.

Такой покой в волнах эфира,
ну, а пока не льется кровь,
нет ничего уместней, Ира,
чем настоящая любовь.

Борис Рыжий

1999

#рыжий

* * *

В короне золотистого нарцисса
Дрожит росинка каплей хрусталя.
Её судьба с рожденья решена –
Блеснуть, и вмиг рассыпаться как бисер.

В огне таятся знаки увяданья.
Спешит река испить себя до дна.
В рассвет коварно прячется закат.
Всё исчезает. Но воспоминанья…

Людмила Гунина

#гунина

* * *

Подари мне ключ от сгоревшего дома.
Он мне дороже, чем дом.
Я не спеша приближаюсь к иному,
чтобы остаться в нем.
Неотличимы вода и воздух,
если в них бродит свет:
вспыхнувший на далеких звездах,
сошедших давно на нет.

Вадим Месяц

#вадиммесяц

* * *

Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя.
Чего не заработал - не проси.
Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя
всего вершок - попробуй укуси.

Час утренний - делам, любви - вечерний,
раздумьям - осень, бодрости - зима...
Весь мир устроен из ограничений,
чтобы от счастья не сойти с ума.

Булат Окуджава

#окуджава

* * *

Тьма, пришедшая со.
Средиземного моря,
накрыла ненавидимый
прокуратором город.

Михаил Булгаков

Тьма наступает, меж сном и явью ловко стирая грани.
Тьма многоликой голодной тварью жрёт города и страны.
Боль атакует уставший разум стайкой горластых выпей.
"Яду мне, яду!" - всего лишь фраза...
Если охота, выпей.

Снова родишься, начнёшь сначала. В городе, столь же славном.
Племя людское взрослее стало, но неизменно в главном:
Так же среди безусловно равных кто-то чуть больше равен,
Так же теперь за спиной распятых вольно живут варравы,

Так же торгует судьбой другого кто-то из Кириафа.
Кесарь - бессмертен, а бог - низложен. Сила - у Голиафа.
Нежное миро и сладкий ладан вновь заглушает сера...
Сколько разменянных жизней стоить будет твоя карьера?

Каждой эпохе - свои "герои", карма своя и кара.
Новые маски, но те же роли. Должность Пилату даром.
Выбор без выбора, жизнь без жизни. Трусость считает годы.

"Яду мне, яду!" - на самом деле
значит: "Хочу свободы!"

Ирина Сонина

2021

#сонина
#булгаков

* * *

Мне кажется, стихи это хлеб.
Огромная сумеречная зона. -
со стула поднялся Глеб,
стоял у двери Иона. -

Мозаики произвол, полотно. -
И раньше нас он был создан...
Потом приоткрыл окно
и зачерпнул свежий воздух.

Скорее, судьбоносный нектар. -
спичка высветила их лица. -
То, что мы называем дар -
элемент ускользнувший таблицы.

Рассвет, выжигавший ил
застолья, бил прямо в сердце.
Борис, добывший чернил,
помог Марине одеться.

Друзья спустились во двор -
неприбранный, полуспящий.
Арсений вёл разговор
с Иосифом о настоящем.

Я их проводил до метро,
мы шли в тумане по пояс.
Кассир, назвавшись Петром,
пустил их на первый поезд.

Герман Власов

2 мая 2023

#власов

Сегодня день рождения Ольги Берггольц (16.05.1910, Санкт-Петербург - 13.11.1975, Ленинград)

Ее называют "музой блокадного города" и "Мадонной блокады"... Ее трагический голос обрел силу в осажденном Ленинграде.

"Писать честно, о том именно, что чувствуешь, о том именно, что думаешь, - это стало и есть для меня заветом"

Ольга Берггольц

#берггольц
#деньрождения

Родилась Ольга Федоровна Берггольц 16 мая 1910 года в Санкт-Петербурге, на старой питерской окраине - Невской заставе. Ее фамилия – немецкая, досталась от папы, который был хирургом.

Родители обвенчались за несколько месяцев до рождения Ольги, поэтому бабка по отцу не пустила её в дом как «зачатую во грехе», и некоторое время девочка жила в приюте, где сильно заболела.

В 1918 году отец отправился на фронт в качестве полевого хирурга, а мать перевезла дочерей в Углич, к родственникам, где они прожили в бывших кельях Богоявленского монастыря до апреля 1921 года, когда отец вернулся с фронта и семья вновь стала жить на Невской заставе.

Ольга поступила в 117-ю трудовую школу, которую окончила в 1926 году.

За время учебы в школе Ольга очень изменилась, из тихой спокойной набожной девочки превратилась в активного пропагандиста советского строя, вступила в ряды пионерской организации, а затем стала комсомолкой.

Стихи она писала с 6 лет. Ее первые стихи были опубликованы в 1924 году, в заводской стенгазете.

В 1925 году 15-летняя Ольга Берггольц пришла в литературное объединение рабочей молодежи "Смена". Здесь, через год, она познакомилась с Борисом Петровичем Корниловым (1907-1938), молодым поэтом, незадолго до этого приехавшим из приволжского городка и принятым в группу. Борис Корнилов принадлежал к старшей ветви т.н. "комсомольских поэтов". Его кумиром в поэзии был Сергей Есенин.

Очень скоро после знакомства Борис и Ольга поженились, родилась дочь Ирина. В 1926 году Ольга и Борис стали студентами Высших государственных курсов искусствоведения при Институте истории искусств. Борис на курсах не задержался, а Ольга несколько лет спустя была переведена в Ленинградский университет.

Борис был чрезмерно увлечен своей литературной карьерой. На съезде советских писателей в 1934 году о Борисе Корнилове говорили, как о надежде советской поэзии. Но первые успехи не пошли ему на пользу: он начал сильно пить. Постоянные скандалы, упреки и измены быстро разрушили молодую семью, и супруги расстались.

Сразу после развода в жизни молодой поэтессы появился другой мужчина - Николай Молчанов. Он был сильно влюблен в Ольгу и долго ухаживал за ней, прежде чем девушка ответила взаимностью. Жили они в новом доме-комунне с общей кухней, одним душем и туалетом на весь этаж. Молодые идеалисты воспринимали бедность как начало новой жизни, как путь к светлому будущему.

Сразу после окончания института Ольга и Николай по распределению уехали в Казахстан, где устроились работать в местную газету. Они описывали нищую, но полную энтузиазма жизнь советских людей и сами жили счастливо.

Литературный дебют Ольги пришелся на начало 1930-х годов. В эти годы выходят ее рассказы для детей и юношества и лирические стихи. Ее стихотворения с одобрением встретили Маршак, Чуковский, Ахматова, Горький.

Мужа отправили служить на границу, где в 30-е годы действовали басмачи. Уже через несколько месяцев его взяли в плен, закопали по голову в землю и оставили на солнце. Николай был обездвижен в течение трех суток и, когда надежды на выживание уже не оставалось, его нашел отряд красноармейцев. После такого испытания с Молчановым стали случаться эпилептические припадки.

Несмотря на все трудности, Ольга и Николай очень любили друг друга и поддерживали в трудных ситуациях. Через год после рождения ушла из жизни их общая с Николаем дочь. А ещё через два года в возрасте 8 лет умерла дочь от первого мужа - Ирина: сердце девочки не выдержало осложнений после затяжной ангины. Муж всячески поддерживал ее, уверял, что у них будет еще один ребенок. И действительно, вскоре Берггольц забеременела снова, однако малышке не удалось увидеть свет...

Вернувшись из Алма-Аты в Ленинград, Ольга Берггольц поселилась вместе с Николаем Молчановым на улице Рубинштейна, 7 - в доме, называвшемся "слезой социализма".

#берггольц
#биография

В начале 1937 года на поэтессу завели дело о покушении на высокопоставленного партийного чиновника Андрея Жданова. Сначала как на свидетеля, потом Ольгу отпустили и позже арестовали уже как подозреваемую.

Следователи проводили допросы "с пристрастием", после чего Ольге призналась в якобы запланированном убийстве. После побоев и пыток она прямо в тюрьме родила мёртвого ребёнка.

Самое страшное то, что арестовывали Ольгу Берггольц дважды и оба раза во время беременности! Допросами и пытками были убиты оба ее неродившихся ребенка.

Коллеги по работе удивлялись, почему после допросов в ОГПУ у Берггольц остались целыми зубы и челюсть, однако поэтессу мало беспокоила собственная судьба - она больше не могла иметь детей.

Первый муж, Борис Корнилов, был расстрелян 21 февраля 1938 года в Ленинграде по обвинению в написании и распространении "контрреволюционных произведений". Вся страна распевала "Песню о встречном", написанную Шостаковичем на слова Корнилова, но упоминание его имени оставалось под строжайшим запретом еще два десятка лет. Он был реабилитирован 5 января 1957 года - "за отсутствием состава преступления". Его могилы не существует.

Корнилов и Берггольц уже не были мужем и женой, Бориса Корнилова уже не было в живых, но Берггольц и в 1939 и 1940 годах пишет стихи, посвященные первому мужу.

Не стану прощенья просить я,
ни клятвы - напрасной - не стану давать.
Но если - я верю - вернешься обратно,
но если сумеешь узнать, -
давай о взаимных обидах забудем,
побродим, как раньше, вдвоем, -
и плакать, и плакать, и плакать мы будем,
мы знаем с тобою - о чем.

От расстрела саму Берггольц спасла защита знаменитого Александра Фадеева (автора "Молодой гвардии"), который очень нравился Сталину. Дело о покушении замяли.

Ольга была освобождена 3 июля 1939 года и впоследствии полностью реабилитирована.

В декабре 1939 года она писала в своем тщательно скрываемом дневнике: "Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. Не только реально чувствую, обоняю этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние обреченности, безвыходности, с которыми шла на допросы... Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят: "живи".»

В феврале 1940 года Ольга восстановилась в партии, а позже и в Союзе писателей, и у них с мужем началась более менее спокойная жизнь. Однако уже через несколько месяцев началась Великая Отечественная война...

"В 1939-м я была освобождена", - рассказывала Ольга Федоровна в "Автобиографии", - полностью реабилитирована и вернулась в пустой наш дом (обе мои доченьки умерли еще до моего ареста). Душевная рана зияла и болела нестерпимо. Мы еще не успели ощутить во всей мере свои утраты и свою боль, как грянула Великая Отечественная война".

Когда началась блокада, Ольга с Николаем остались в городе. Мужчина, несмотря на инвалидность, добровольно пошел строить укрепления на Лужском рубеже. В его боевой характеристике была фраза «Способен к самопожертвованию».

А Ольга с августа 1941 года ежедневно выступала по радио, поддерживая дух бойцов и обычных граждан. Она читала стихи, пронизанные болью, горечью и одновременно силой духа и верой в скорую победу.

Уже в июне 1941 года она пишет стихи о Родине, той самой, которая совсем недавно убила ее ребенка и первого мужа, той самой, которая едва не убила ее саму:

Мы предчувствовали полыханье
этого трагического дня.
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!
…
Он настал, наш час, и что он значит -
только нам с Тобою знать дано.
Я люблю Тебя - я не могу иначе,
я и Ты по-прежнему - одно.

Голос Ольги Берггольц источал небывалую энергию. Она делала репортажи с фронта, читала их по радио. Ее голос звенел в эфире три с лишним года, почти ежедневно обращаясь к героическому городу. Ее голос знали, ее выступления ждали.

#берггольц
#биография

Ее слова, ее стихи входили в замерзшие, мертвые дома, вселяли надежду, и Жизнь продолжала теплиться.

Товарищ, нам горькие выпали дни,
Грозят небывалые беды,
Но мы не забыты с тобой, не одни, -
И это уже победа.

В ноябре 1941 года ее с тяжело больным мужем должны были эвакуировать из блокадного Ленинграда, но Николай Молчанов начал сходить с ума от голода, а затем скоропостижно скончался на её руках, и Ольга осталась в Ленинграде. Она посвятила ему лучшую, по собственному мнению, поэтическую книгу «Узел» (1965).

Отец Ольги, Федор Берггольц, формально за отказ стать осведомителем в марте 1942 года был «выслан» из блокадного Ленинграда органами НКВД в Красноярский край, в Минусинск.

Таким образом Ольга потеряла всех своих близких, лишилась детей, навсегда осталась одинокой...

В блокадном 1942-м Ольга создала свои лучшие поэмы, посвященные защитникам Ленинграда: знаменитый "Февральский дневник" и "Ленинградскую поэму".

Это была удивительной стойкости женщина. Она не только решила остаться в блокадном городе, она делала все, чтобы поддерживать ленинградцев, не давая пасть духом:

В бомбоубежище, в подвале,
нагие лампочки горят…
Быть может, нас сейчас завалит,
Кругом о бомбах говорят…
…Я никогда с такою силой,
как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
такой влюбленной не была.

Только в конце 1942 года ее уговорили ненадолго слетать в Москву. Ольга Берггольц вспоминала: "Я не доставила москвичам удовольствия видеть, как я жадно ем… Я гордо, не торопясь, съела суп и кашу…" И при первой же возможности - назад, в Ленинград, в блокаду.

Из ее "московского" письма: "Тоскую отчаянно… Свет, тепло, ванна, харчи - все это отлично, но как объяснить им, что это вовсе не жизнь, это сумма удобств. Существовать, конечно, можно, но жить - нельзя. Здесь только быт, бытие - там…"

Берггольц была внесена немцами в список лиц, подлежащих после взятия города немедленному уничтожению.

Все 900 дней блокады, Ольга работала на Ленинградском радио. Часто, обессиленная от голода, она ночевала в студии, но никогда не теряла силы духа.

Поэтесса получила множество государственных наград за свои стихи, однако это не помешало критикам уже в 1945 году принижать ее творчество, обвиняя в том, что она «слишком ярко описывала страдания ленинградцев». На это был написан стих, в котором очень красочно было сказано, что даже тем, кто «хотел бы сгладить… в памяти людей», как умирали ленинградцы, она не даст это страшное время забыть.

Выступления и радиопередачи 1941-1943 годов из осажденного фашистами Ленинграда после войны вошли в книгу Берггольц "Говорит Ленинград" (1946). Книге не повезло - первое издание было изъято в связи с т.н. "ленинградским делом" после разгрома журналов "Звезда" и "Ленинград". Позднее, правда, пьеса Берггольц "Они жили в Ленинграде", написанная в 1944 году, была поставлена в театре Таирова.

О своей судьбе рассказала Берггольц в автобиографической повести "Дневные звезды" (1959), над которой работала до последнего часа, мечтая сделать своей главной книгой. В 1968 году по этой повести был снят одноименный фильм.

После войны Ольга Федоровна постоянно в работе, много пишет и издается. Это и произведения-воспоминания, и сборники стихов, и проза.

Умерла она осенью 1975 года в возрасте 65 лет.

#берггольц
#биография

Это ссылка на Манифест - приговор сталинским репрессиям, прочитанный её собственным голосом со сцены 31 мая 1965 года

⬇️⬇️⬇️

#берггольц
#читаетпоэт

http://svidetel.su/audio/2591

* * *

“Hier stehe ich. Ich kann nicht anders. Amen“
(На сем стою, и не могу иначе. Аминь)

M.Luther


Нет, не из книжек наших скудных,
Подобья нищенской сумы,
Узнаете о том, как трудно,
Как невозможно жили мы.

Как мы любили горько, грубо,
Как обманулись мы любя,
Как на допросах, стиснув зубы,
Мы отрекались от себя.

Как в духоте бессонных камер
И дни, и ночи напролет
Без слез, разбитыми губами
Твердили "Родина", "Народ".

И находили оправданья
Жестокой матери своей,
На бесполезное страданье
Пославшей лучших сыновей

О дни позора и печали!
О, неужели даже мы
Тоски людской не исчерпали
В открытых копях Колымы!

А те, что вырвались случайно,
Осуждены еще страшней.
На малодушное молчанье,
На недоверие друзей.

И молча, только тайно плача,
Зачем-то жили мы опять,
Затем, что не могли иначе
Ни жить, ни плакать, ни дышать.

И ежедневно, ежечасно,
Трудясь, страшилися тюрьмы,
Но не было людей бесстрашней
И горделивее, чем мы!

За облик призрачный, любимый,
за обманувшую навек
пески монгольские прошли мы
и падали на финский снег.

Но наши цепи и вериги
она воспеть нам не дала.
И равнодушны наши книги,
и трижды лжива их хвала.

Но если, скрюченный от боли,
вы этот стих найдете вдруг,
как от костра в пустынном поле
обугленный и мертвый круг,
но если жгучего преданья
дойдет до вас холодный дым, –
ну что ж, почтите нас молчаньем,
как мы, встречая вас, молчим…

Ольга Берггольц

1940-1941

#берггольц