старый итальянский сонет

В потоке слов, холодном и искристом, иду в тенях под гаснущей листвой по роще апельсиновой, за свистом и щебетом, всю жизнь — на голос твой.

Но замираю пред каскадом чистым, увидев за смеющейся водой две серые жемчужины в пушистом мерцании оправы золотой.

И думаю, невольно сгорбив спину, о рифмах, что плывут из глубины глядящей на меня жемчужной бездны.

И что стихи подобны апельсину без косточек: так сладки, так нежны… Так бесполезны.

Андрея Ширяев

#ширяев

* * *

Новая ночь творения. Медленно и легко тает в моём подсвечнике слепок шестого дня. В глиняной кружке плещется тёплое молоко. Ночь в астеничном городе, требующем меня.

Что остаётся, Господи? Вброд перейти поток, в чьей-то случайной комнате бросить на стол ключи и, упираясь теменем в скошенный потолок, долго стоять над пропастью выгоревшей свечи;

в тёмных горстях настаивать пепел и сердолик - лица, сердца и улицы. И доливать настой взятой в сосуде жидкостью. Выбор не так велик. Белой, чужой, разбавленной. Красной, своей, густой.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Прекрасна, точно первая трава, она восходит из глубин бездонных, она приносит солнце на ладонях и воздух превращается в слова.

Тончайший звук за хрупкой пеленой, прозрачный голос, звон непостоянства. Ажурных крыльев нежное пространство так вольно всколыхнулось надо мной.

Две пяди до любви. И время — вспять. И это счастье — пить ночное пламя, слепыми бесконечными стихами уже не задыхаться, а дышать.

Для бабочки, скользящей по плечу, не будет мира слаще и прочнее, чем этот мир, раскрывшийся под нею. Проснись. Открой глаза. Зажги свечу.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Покуда вижу сны в твоих глазах, жена моя, заложница, царица, не потеряется в поющих голосах твой тихий голос, время не продлится за край себя, за выпавший в песок прозрачный дождь, за смерть мою;                                                                                 ты помнишь — как ягоду в прохладный туесок, ты медленно роняла полночь, полночь с ладони — ежевичное тепло катилось по берёзовой изнанке, ты помнишь — дальше — таяло стекло, костры пылали, пели полонянки свою тягучую, свою беду за сизым Доном где-то, в мёртвом поле, куда и я однажды добреду, но это — позже.                                      А пока — сокольи летают стаи, движется война на север, задыхаются мортиры… В пространстве однокомнатной квартиры идут часы. Кончается весна.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Ты начинаешься из темноты,
из белого, из шелеста и свиста —
так многие приходят в мир, но ты
от быстрых нот и быстрой крови Листа

над клавишами вызревших полей
глядишь, как будто ищешь оправданья;
иди ко мне, иди и уцелей
в потоке восходящего дыханья,

в полёте мимо храмов и мостов,
где, как в кино — замедленно и узко —
взмывает в перекрестиях крестов
девятый вал Андреевского спуска

и падает. И не попросишь лучшей
судьбы, и город ляжет на ладонь,
мы снова вместе — глина и огонь —
коснись меня, смотри со мной и слушай:

седой сверчок, молящийся тайком
светилу, закипевшему в зените,
поёт — и то ли ноты, то ли нити
вытягивает тёмным тенорком…

Андрей Ширяев

#ширяев

Монте Карло

Так тайно: скрипочка, ночное казино,
полузабытое лицо вполоборота
ко мне и миру. И четыре чистых ноты,
как жемчуг, падают в испанское вино.

Переливается искусственная тьма,
мерцает тремоло, трепещет, замирает…
И тут же кажется: скрипачка не играет,
а превращается в мелодию сама.

Всем телом пишет по звенящему холсту,
вином и жемчугом, безумием и смехом,
свистяшим, тающим, смычковым эхом
летит к кресту.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Я вернулся и умер. Оставшись вдовой,
ты опять научилась дышать под водой
и носить облегающий пеплум,
и лежать на спине, наблюдая со дна,
как по тонким ресницам стекает луна,
и становится пеплом.

И становится книгой, в которой о нас
нет почти ничего. Два портрета анфас
друг на друга глядят бестолково.
Я, случайно засушенный между страниц,
погружаюсь в абсурд, сочиняя для птиц
голубиное слово.

Но когда ты читаешь его голубям,
ты читаешь не книгу, а речь по губам,
понимая едва половину.
Молоко убегает из лунки в песке,
ты пугаешься тени моей в молоке
и ложишься на спину.

Прижимая зубами неловкую дрожь,
я смешно обещаю, что ты не умрёшь
никогда. В приозёрном зимовье
нас хватает ещё на короткий разбег,
на какао под вечер и утренний снег
на камнях в изголовье.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Ещё не ветер. Пусто. Облака, как ялики,
слегка качаются в распахнутом стекле.
С ветвей срываются антоновские яблоки,
плывут к земле.

Слова стареют. Что ни слово – то пословица.
Гуденье ос и гуще тени по стволам.
Очнётся полдень. Яблоко разломится
напополам.

Шипучий сок прольётся забродившим золотом,
огладит холодом от головы до пят.
Уже летает дождь, и воздух пахнет солодом,
и осы спят.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Привычно доедать до последней крошки, 
привычно доживать до финальных титров. 
Сценарий жизни старой подвальной кошки 
достоин девяти уссурийских тигров. 
 
Сценарий лжи. Леплю куличи из ила, 
тяну больное, путаясь в алфавите. 
Честней, пока не поздно, разлить чернила, 
и кинуть грош Харону, и встать, и выйти; 
 
и вновь — по темноте за бессонным стражем, 
в окраинном кинозале, в луче экранном, 
где мир, подобно мне — короткометражен, 
а я — всего лишь пепел над океаном.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Веер. Бамбуковый ветер. Натянутый шёлк.
Вечный мальчишеский голос читает стишок.
 
Тысячу лет он приходит с пустого листа.
Девочка трогает лист, но не видит лица.
 
Веер касается воздуха. Воздух искрит.
Губы касаются слов, вспоминая санскрит.
 
Тает янтарь на ладони. Поёт вдалеке
древнее время на древнем чужом языке.
 
Девочка слушает. Девочка слышит слова.
Мальчик читает. По шёлку стекает смола.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

В далёкой дали, за орбитами планет
танцует женщина, похожая на свет.

А рядом – там, где сушится бельё,
танцует свет, похожий на неё.

Играет сын, похожий на неё.
Кружится мир, похожий на неё.

Танцует женщина. И на её плече –
танцует космос в тоненьком луче.

Андрей Ширяев

#ширяев