Сегодня день рождения самой загадочной музы - Марины (на самом деле Марианны) Басмановой.
Всем поклонникам творчества Иосифа Бродского знакомы инициалы «М.Б.», которые упоминаются во многих стихотворениях поэта. За ними скрывается имя Марины Басмановой — ленинградской художницы.
В сети можно найти всего три фотографии Марины, она принципиально не дает никаких интервью и не считает нужным ничего объяснять.
Когда несколько лет назад в Питере открылся музей Бродского «полторы комнаты», кураторы музея обратились к Марине, которая по-прежнему живет в этом городе в той же квартире, с просьбой предоставить музею несколько её фотографий в молодости - одной или вместе с Бродским. Марина предоставила всего одну - ту, которая и так была распространена в сети как её единственное фотоизображение, причём предоставила она её в отретушированном виде, поверх фотографии она дорисовала карандашом те «улучшения», которые ей хотелось бы видеть.
#басманова
#деньрождения
Всем поклонникам творчества Иосифа Бродского знакомы инициалы «М.Б.», которые упоминаются во многих стихотворениях поэта. За ними скрывается имя Марины Басмановой — ленинградской художницы.
В сети можно найти всего три фотографии Марины, она принципиально не дает никаких интервью и не считает нужным ничего объяснять.
Когда несколько лет назад в Питере открылся музей Бродского «полторы комнаты», кураторы музея обратились к Марине, которая по-прежнему живет в этом городе в той же квартире, с просьбой предоставить музею несколько её фотографий в молодости - одной или вместе с Бродским. Марина предоставила всего одну - ту, которая и так была распространена в сети как её единственное фотоизображение, причём предоставила она её в отретушированном виде, поверх фотографии она дорисовала карандашом те «улучшения», которые ей хотелось бы видеть.
#басманова
#деньрождения
С Бродским они познакомились на вечеринке в квартире будущего известного композитора Бориса Тищенко 2 марта 1962 года. И с того дня уже не расставались.
Марине было 24 года, а Иосифу 22.
Марина была удивительно красивой девушкой. «Зеленоглазая, с высоким лбом, с темно-каштановыми волосами, обрезанными ниже плеч, очень бледная, с голубыми прожилками на виске», — описывала ее подруга Людмила Штерн. Когда Марина приходила в Эрмитаж, чтобы полюбоваться на великие полотна, мужчины-посетители с восхищением смотрели ей вслед. Было в ней что-то невероятно-притягательное — загадка, которую окружающим никак не удавалось разгадать. Марине это очень нравилось, поэтому она старательно поддерживала флер таинственности вокруг своей персоны. Девушка даже изобрела личный шифр, чтобы вести дневник, а над своей кроватью написала необычный девиз: «Быть, а не казаться».
Бродский был ослеплен Мариной, боготворил ее и всем рассказывал, что однажды эта девушка обязательно станет его женой. Через месяц после встречи с ней он написал стихотворение «Я обнял эти плечи и взглянул…», на котором впервые появились инициалы «М.Б.». В последующие годы он посвятил своей возлюбленной такое количество стихотворений, которое не имеет аналогов в мировой литературе.
Марина была полной противоположностью Иосифу — застенчивая, немногословная и спокойная, она всегда предпочитала оставаться в тени. Случалось, что приходя на дружеское застолье, она произносила всего три слова — «Здравствуйте!» и «До свидания!» — а весь вечер сидела со своим блокнотиком, поглядывая на друзей и делая быстрые зарисовки.
Предположительно, именно эта внешняя холодность и привлекала к ней Бродского. Анна Ахматова очень точно описала Марину как умную, тонкую натуру, но при этом назвала ее «холодной водой». Бродского же друзья вспоминали как страстного, порывистого, импульсивного человека. И если предположить, что противоположности действительно притягиваются, то между поэтом и художницей, обжигающим огнем и ледяной водой, просто не могло не возникнуть чувство.
У пары были бурные отношения: они то не могли друг от друга оторваться, то расставались, утверждая, что на этот раз точно навсегда. Во время ссор с Мариной Бродский ходил сам не свой. Его подруга Людмила Штерн потом вспоминала, что в такие моменты всерьез боялась, как бы поэт не наложил на себя руки.
Штерны рассказывали, как после одной такого «расставания» Бродский пришел к ним, съел тарелку супа и молча ушел. Руки у него были перемотаны грязными бинтами, на которых отчетливо виднелись следы крови.
Однако потом Бродский и Басманова снова сходились и все возвращалось на круги своя.
В 1963 году Бродского начали преследовать как антисоветского поэта, ему пришлось уехать на время из Ленинграда.
Вскоре после этого Марина изменила ему с его другом, поэтом Дмитрием Бобышевым, которого Бродский попросил присмотреть за Мариной.
Для Бродского это стало страшным ударом: впоследствии он говорил, по воспоминаниям Людмилы Штерн, что пребывание в психиатрической больнице, арест, суд и ссылка были для него не так важны, как разрыв с Мариной.
"Я помню, когда меня арестовывали, сажали, когда я сидел в клетке, я каким-то образом на это внимания не обращал. О Марине я думал больше, чем о том, где нахожусь и что со мной происходит. Два лучших момента моей жизни, той жизни, это когда один раз она появилась в том отделении милиции, где я сидел неделю или дней десять. Там был такой внутренний дворик, и вдруг я услышал мяуканье — она во дворик проникла и стала мяукать за решёткой. А второй раз, когда я сидел в сумасшедшем доме, и меня вели колоть чем-то через двор в малахае с завязанными рукавами, — я увидел только, что она стоит во дворе... И это для меня тогда было важнее и интересней, чем всё остальное. И это меня до известной степени и спасло...", - Иосиф Бродский.
Однако и на этот раз разрыв не был окончательным: Басманова и Бродский сошлись, она ездила к нему в ссылку в Архангельскую область.
В конце 60-х у них родился сын Андрей Басманов.
#басманова
#бродский
Марине было 24 года, а Иосифу 22.
Марина была удивительно красивой девушкой. «Зеленоглазая, с высоким лбом, с темно-каштановыми волосами, обрезанными ниже плеч, очень бледная, с голубыми прожилками на виске», — описывала ее подруга Людмила Штерн. Когда Марина приходила в Эрмитаж, чтобы полюбоваться на великие полотна, мужчины-посетители с восхищением смотрели ей вслед. Было в ней что-то невероятно-притягательное — загадка, которую окружающим никак не удавалось разгадать. Марине это очень нравилось, поэтому она старательно поддерживала флер таинственности вокруг своей персоны. Девушка даже изобрела личный шифр, чтобы вести дневник, а над своей кроватью написала необычный девиз: «Быть, а не казаться».
Бродский был ослеплен Мариной, боготворил ее и всем рассказывал, что однажды эта девушка обязательно станет его женой. Через месяц после встречи с ней он написал стихотворение «Я обнял эти плечи и взглянул…», на котором впервые появились инициалы «М.Б.». В последующие годы он посвятил своей возлюбленной такое количество стихотворений, которое не имеет аналогов в мировой литературе.
Марина была полной противоположностью Иосифу — застенчивая, немногословная и спокойная, она всегда предпочитала оставаться в тени. Случалось, что приходя на дружеское застолье, она произносила всего три слова — «Здравствуйте!» и «До свидания!» — а весь вечер сидела со своим блокнотиком, поглядывая на друзей и делая быстрые зарисовки.
Предположительно, именно эта внешняя холодность и привлекала к ней Бродского. Анна Ахматова очень точно описала Марину как умную, тонкую натуру, но при этом назвала ее «холодной водой». Бродского же друзья вспоминали как страстного, порывистого, импульсивного человека. И если предположить, что противоположности действительно притягиваются, то между поэтом и художницей, обжигающим огнем и ледяной водой, просто не могло не возникнуть чувство.
У пары были бурные отношения: они то не могли друг от друга оторваться, то расставались, утверждая, что на этот раз точно навсегда. Во время ссор с Мариной Бродский ходил сам не свой. Его подруга Людмила Штерн потом вспоминала, что в такие моменты всерьез боялась, как бы поэт не наложил на себя руки.
Штерны рассказывали, как после одной такого «расставания» Бродский пришел к ним, съел тарелку супа и молча ушел. Руки у него были перемотаны грязными бинтами, на которых отчетливо виднелись следы крови.
Однако потом Бродский и Басманова снова сходились и все возвращалось на круги своя.
В 1963 году Бродского начали преследовать как антисоветского поэта, ему пришлось уехать на время из Ленинграда.
Вскоре после этого Марина изменила ему с его другом, поэтом Дмитрием Бобышевым, которого Бродский попросил присмотреть за Мариной.
Для Бродского это стало страшным ударом: впоследствии он говорил, по воспоминаниям Людмилы Штерн, что пребывание в психиатрической больнице, арест, суд и ссылка были для него не так важны, как разрыв с Мариной.
"Я помню, когда меня арестовывали, сажали, когда я сидел в клетке, я каким-то образом на это внимания не обращал. О Марине я думал больше, чем о том, где нахожусь и что со мной происходит. Два лучших момента моей жизни, той жизни, это когда один раз она появилась в том отделении милиции, где я сидел неделю или дней десять. Там был такой внутренний дворик, и вдруг я услышал мяуканье — она во дворик проникла и стала мяукать за решёткой. А второй раз, когда я сидел в сумасшедшем доме, и меня вели колоть чем-то через двор в малахае с завязанными рукавами, — я увидел только, что она стоит во дворе... И это для меня тогда было важнее и интересней, чем всё остальное. И это меня до известной степени и спасло...", - Иосиф Бродский.
Однако и на этот раз разрыв не был окончательным: Басманова и Бродский сошлись, она ездила к нему в ссылку в Архангельскую область.
В конце 60-х у них родился сын Андрей Басманов.
#басманова
#бродский
В 1972 году Бродский вынужденно эмигрировал из СССР. До последней минуты он надеялся, что Марина согласится поехать с ним как его жена. Однако она отказалась.
При этом Марина поставила точку и в отношениях с Бобышевым, решив воспитывать ребенка в одиночку.
Бродский долго не мог оправиться от расставания с ней и писал ей письма и стихи.
На протяжении 17 лет после прощания с Мариной инициалы «М.Б.» с завидной регулярностью появлялись на его новых произведениях. Судя по творчеству Бродского, любовь к Марине окончательно умерла только в 1989 году, когда написал такие строки:
«Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил».
Тем не менее незадолго до смерти Бродский вдруг перепосвятил все свои стихотворения, написанные другим женщинам, Марине и собрал их в один сборник «Новые стансы к августе».
Сборник он подписал так: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. А до известной степени это главное дело моей жизни».
Он умер 28 января 1996 года вдали от родного Петербурга. А Марина Басманова до сих пор живет в Питере, в своей старой квартире. Она ведет уединенный образ жизни и редко принимает гостей.
Марина не любит публичности, поддерживает отношения с очень узким кругом лиц. С теми, с кем была знакома при Бродском, с коллегами. С прессой она никогда не общалась.
#басманова
#бродский
#биография
При этом Марина поставила точку и в отношениях с Бобышевым, решив воспитывать ребенка в одиночку.
Бродский долго не мог оправиться от расставания с ней и писал ей письма и стихи.
На протяжении 17 лет после прощания с Мариной инициалы «М.Б.» с завидной регулярностью появлялись на его новых произведениях. Судя по творчеству Бродского, любовь к Марине окончательно умерла только в 1989 году, когда написал такие строки:
«Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил».
Тем не менее незадолго до смерти Бродский вдруг перепосвятил все свои стихотворения, написанные другим женщинам, Марине и собрал их в один сборник «Новые стансы к августе».
Сборник он подписал так: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. А до известной степени это главное дело моей жизни».
Он умер 28 января 1996 года вдали от родного Петербурга. А Марина Басманова до сих пор живет в Питере, в своей старой квартире. Она ведет уединенный образ жизни и редко принимает гостей.
Марина не любит публичности, поддерживает отношения с очень узким кругом лиц. С теми, с кем была знакома при Бродском, с коллегами. С прессой она никогда не общалась.
#басманова
#бродский
#биография
Романс Поэта (из поэмы Шествие)
Как нравится тебе моя любовь,
печаль моя с цветами в стороне,
как нравится оказываться вновь
с любовью на войне, как на войне.
Как нравится писать мне об одном,
входить в свой дом как славно одному,
как нравится мне громко плакать днем,
кричать по телефону твоему:
— Как нравится тебе моя любовь,
как в сторону я снова отхожу,
как нравится печаль моя и боль
всех дней моих, покуда я дышу.
Так что еще, так что мне целовать,
как одному на свете танцевать,
как хорошо плясать тебе уже,
покуда слезы плещутся в душе.
Всё мальчиком по жизни, всё юнцом,
с разбитым жизнерадостным лицом,
ты кружишься сквозь лучшие года,
в руке платочек, надпись «никогда».
И жизнь, как смерть, случайна и легка,
так выбери одно наверняка,
так выбери с чем жизнь свою сравнить,
так выбери, где голову склонить.
Всё мальчиком по жизни, о любовь,
без устали, без устали пляши,
по комнатам расплескивая вновь,
расплескивая боль своей души.
Иосиф Бродский
#бродский
#любовь
Как нравится тебе моя любовь,
печаль моя с цветами в стороне,
как нравится оказываться вновь
с любовью на войне, как на войне.
Как нравится писать мне об одном,
входить в свой дом как славно одному,
как нравится мне громко плакать днем,
кричать по телефону твоему:
— Как нравится тебе моя любовь,
как в сторону я снова отхожу,
как нравится печаль моя и боль
всех дней моих, покуда я дышу.
Так что еще, так что мне целовать,
как одному на свете танцевать,
как хорошо плясать тебе уже,
покуда слезы плещутся в душе.
Всё мальчиком по жизни, всё юнцом,
с разбитым жизнерадостным лицом,
ты кружишься сквозь лучшие года,
в руке платочек, надпись «никогда».
И жизнь, как смерть, случайна и легка,
так выбери одно наверняка,
так выбери с чем жизнь свою сравнить,
так выбери, где голову склонить.
Всё мальчиком по жизни, о любовь,
без устали, без устали пляши,
по комнатам расплескивая вновь,
расплескивая боль своей души.
Иосиф Бродский
#бродский
#любовь
Пророчество
М. Б.
Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.
Я буду стар, а ты — ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни — не на года, —
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.
Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.
Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.
Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
Иосиф Бродский
1965
#бродский
#любовь
М. Б.
Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.
Я буду стар, а ты — ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни — не на года, —
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.
Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.
Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.
Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
Иосиф Бродский
1965
#бродский
#любовь
Для школьного возраста
М. Б.
Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.
И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.
Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
хотя бы и не встретившись в уме.
Иосиф Бродский
1964
#бродский
#любовь
#разлука
М. Б.
Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.
И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.
Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
хотя бы и не встретившись в уме.
Иосиф Бродский
1964
#бродский
#любовь
#разлука
Это стихотворение было написано, когда они уже 9 лет не виделись с Мариной
Горение
М. Б.
Зимний вечер. Дрова
охваченные огнем –
как женская голова
ветреным ясным днем.
Как золотиться прядь,
слепотою грозя!
С лица ее не убрать.
И к лучшему, что нельзя.
Не провести пробор,
гребнем не разделить:
может открыться взор,
способный испепелить.
Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздается «не тронь»
и вспыхивает «меня!»
От этого – горячо.
Я слышу сквозь хруст в кости
захлебывающееся «еще!»
и бешеное «пусти!»
Пылай, пылай предо мной,
рваное, как блатной,
как безумный портной,
пламя еще одной
зимы! Я узнаю
патлы твои. Твою
завивку. В конце концов –
раскаленность щипцов!
Ты та же, какой была
прежде. Тебе не впрок
раздевшийся догола,
скинувший все швырок.
Только одной тебе
и свойственно, вещь губя,
приравниванье к судьбе
сжигаемого – себя!
Впивающееся в нутро,
взвивающееся вовне,
наряженное пестро,
мы снова наедине!
Это – твой жар, твой пыл!
Не отпирайся! Я
твой почерк не позабыл,
обугленные края.
Как ни скрывай черты,
но предаст тебя суть,
ибо никто, как ты,
не умел захлестнуть,
выдохнуться, воспрясть,
метнуться наперерез.
Назорею б та страсть,
воистину бы воскрес!
Пылай, полыхай, греши,
захлебывайся собой.
Как менада пляши
с закушенной губой.
Вой, трепещи, тряси
вволю плечом худым.
Тот, кто вверху еси,
да глотает твой дым!
Так рвутся, треща, шелка,
обнажая места.
То промелькнет щека,
то полыхнут уста.
Так рушатся корпуса,
так из развалин икр
прядают, небеса
вызвездив, сонмы искр.
Ты та же, какой была.
От судьбы, от жилья
после тебя – зола,
тусклые уголья,
холод, рассвет, снежок,
пляска замерзших розг.
И как сплошной ожог –
не удержавший мозг.
Иосиф Бродский
1981
#бродский
#страсть
Горение
М. Б.
Зимний вечер. Дрова
охваченные огнем –
как женская голова
ветреным ясным днем.
Как золотиться прядь,
слепотою грозя!
С лица ее не убрать.
И к лучшему, что нельзя.
Не провести пробор,
гребнем не разделить:
может открыться взор,
способный испепелить.
Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздается «не тронь»
и вспыхивает «меня!»
От этого – горячо.
Я слышу сквозь хруст в кости
захлебывающееся «еще!»
и бешеное «пусти!»
Пылай, пылай предо мной,
рваное, как блатной,
как безумный портной,
пламя еще одной
зимы! Я узнаю
патлы твои. Твою
завивку. В конце концов –
раскаленность щипцов!
Ты та же, какой была
прежде. Тебе не впрок
раздевшийся догола,
скинувший все швырок.
Только одной тебе
и свойственно, вещь губя,
приравниванье к судьбе
сжигаемого – себя!
Впивающееся в нутро,
взвивающееся вовне,
наряженное пестро,
мы снова наедине!
Это – твой жар, твой пыл!
Не отпирайся! Я
твой почерк не позабыл,
обугленные края.
Как ни скрывай черты,
но предаст тебя суть,
ибо никто, как ты,
не умел захлестнуть,
выдохнуться, воспрясть,
метнуться наперерез.
Назорею б та страсть,
воистину бы воскрес!
Пылай, полыхай, греши,
захлебывайся собой.
Как менада пляши
с закушенной губой.
Вой, трепещи, тряси
вволю плечом худым.
Тот, кто вверху еси,
да глотает твой дым!
Так рвутся, треща, шелка,
обнажая места.
То промелькнет щека,
то полыхнут уста.
Так рушатся корпуса,
так из развалин икр
прядают, небеса
вызвездив, сонмы искр.
Ты та же, какой была.
От судьбы, от жилья
после тебя – зола,
тусклые уголья,
холод, рассвет, снежок,
пляска замерзших розг.
И как сплошной ожог –
не удержавший мозг.
Иосиф Бродский
1981
#бродский
#страсть
Это моё любимое
Любовь
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных,— тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Иосиф Бродский
1971
#бродский
#любовь
#разлука
Любовь
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных,— тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Иосиф Бродский
1971
#бродский
#любовь
#разлука
* * *
М. К.
Я тебе принесу
ночной городской еды —
крылья из KFC,
чипсы и шоколад.
Мы сядем с тобой за стол —
тихие, тише воды,
послушаем, как времена
листвой за окном шуршат.
Заваришь китайский чай.
Выложу снедь на стол.
Чокнемся — за любовь,
за детей, за друзей.
Опальный телеканал —
эсер, либерал, нацбол —
покажет свой баскетбол
вечных тем и идей.
А снег где-то там, где Ла-Манш
сжимается в Па-де-Кале,
где пьет кальвадос Нормандия,
Эльзас — гевюрцтраминер, —
снег оттуда придет,
прижмется к русской земле
и изукрасит наш двор
на японский манер.
По темной плывя воде
в сонной ладони-ладье,
утлой ладони-ладье
сквозь горький воздух земной,
что ты чувствуешь, солнышко?
Где звезды и берег где?
Куда мы с тобой плывем
вместе с нашей страной?
Михаил Кукин
#кукин
М. К.
Я тебе принесу
ночной городской еды —
крылья из KFC,
чипсы и шоколад.
Мы сядем с тобой за стол —
тихие, тише воды,
послушаем, как времена
листвой за окном шуршат.
Заваришь китайский чай.
Выложу снедь на стол.
Чокнемся — за любовь,
за детей, за друзей.
Опальный телеканал —
эсер, либерал, нацбол —
покажет свой баскетбол
вечных тем и идей.
А снег где-то там, где Ла-Манш
сжимается в Па-де-Кале,
где пьет кальвадос Нормандия,
Эльзас — гевюрцтраминер, —
снег оттуда придет,
прижмется к русской земле
и изукрасит наш двор
на японский манер.
По темной плывя воде
в сонной ладони-ладье,
утлой ладони-ладье
сквозь горький воздух земной,
что ты чувствуешь, солнышко?
Где звезды и берег где?
Куда мы с тобой плывем
вместе с нашей страной?
Михаил Кукин
#кукин
* * *
Как жаль, что у меня тебя отняли,
ты был мне нужен – говорить, и – реже –
дотрагиваться. Мы еще едины:
подумаю тебя, и ты всплываешь
среди рекомендуемых вКонтакте.
Мы, мертвые, все связаны друг с другом.
Мы – матрица, глаголица, десница,
нам снится, что мы чувствуем и знаем,
а нас давно отняли друг у друга,
оставив только струны паутины –
дрожать от слова и прикосновенья.
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
20 июля 2022
#делаланд
#черных
#разлука
#смерть
Как жаль, что у меня тебя отняли,
ты был мне нужен – говорить, и – реже –
дотрагиваться. Мы еще едины:
подумаю тебя, и ты всплываешь
среди рекомендуемых вКонтакте.
Мы, мертвые, все связаны друг с другом.
Мы – матрица, глаголица, десница,
нам снится, что мы чувствуем и знаем,
а нас давно отняли друг у друга,
оставив только струны паутины –
дрожать от слова и прикосновенья.
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
20 июля 2022
#делаланд
#черных
#разлука
#смерть
* * *
пишет ей: я купил арбуз тебе!
легче дирижабль нести.
отменяем день грусти!
объявляем день жадности.
она говорит себе:
«это как заслужить прощение.
каждый день, в который мы прибыли,
заживляет во мне расщелину
по проникновению гибели»
пишет: что там моя отличница-мученица?
когда встретить ее с победою?
ты живая? я так соскучился,
можно я с тобой пообедаю?
«как возможно, что это зарево -
по мою печальную душу.
как я это сиянье, которым полны глаза его,
не разрушу?»
- я ее ищу - а она все прячется.
девочка моя, ну чего творится?
ты не бедная падчерица.
ты моя царица.
как мне прорубить все это безмолвие?
что мне сделать, чтоб ты поверила?
«это шаровая молния,
и она у меня за дверью».
вот они, мои жемчуга прозрачные,
запредельные мощности
золота и света,
а ты дурачишься
и смеешься
Вера Полозкова
2021
#полозкова
#любовь
#утешение
пишет ей: я купил арбуз тебе!
легче дирижабль нести.
отменяем день грусти!
объявляем день жадности.
она говорит себе:
«это как заслужить прощение.
каждый день, в который мы прибыли,
заживляет во мне расщелину
по проникновению гибели»
пишет: что там моя отличница-мученица?
когда встретить ее с победою?
ты живая? я так соскучился,
можно я с тобой пообедаю?
«как возможно, что это зарево -
по мою печальную душу.
как я это сиянье, которым полны глаза его,
не разрушу?»
- я ее ищу - а она все прячется.
девочка моя, ну чего творится?
ты не бедная падчерица.
ты моя царица.
как мне прорубить все это безмолвие?
что мне сделать, чтоб ты поверила?
«это шаровая молния,
и она у меня за дверью».
вот они, мои жемчуга прозрачные,
запредельные мощности
золота и света,
а ты дурачишься
и смеешься
Вера Полозкова
2021
#полозкова
#любовь
#утешение
Сегодня день рождения поэтессы Зои Эзрохи.
В советское время её стихи почти не публиковались, но были достаточно известны в кругах неофициальной литературной культуры Ленинграда.
#эзрохи
#деньрождения
В советское время её стихи почти не публиковались, но были достаточно известны в кругах неофициальной литературной культуры Ленинграда.
#эзрохи
#деньрождения
Зоя Евсеевна Эзрохи (по мужу Буркова) родилась 21 июля 1946 года в Ленинграде (умерла 24 июня 2018, Санкт-Петербург).
Поэтесса Зоя Эзрохи много чем занималась в жизни ради хлеба насущного, после развода с поэтом Константином Бурковым она одна воспитывала двух малолетних сыновей.
В лихие 90-е годы она работала как: уборщица, посудомойка, окномойка, почтальон, подсобница на Ломоносовском фарфоровом заводе, подсобница на мебельной фабрике, продавец игрушек у метро и на рынке.
До перестройки, Зоя Эзрохи работала лаборантом в цеховой лаборатории, техником, инженером, в Государственном институте прикладной химии и подрабатывала неквалифицированным трудом.
С 1987 года в 41 год стала пенсионером по инвалидности, далее по возрасту.
И всё это время Зоя Эзрохи писала стихи – во всех этих цехах, на всех этих рынках, стихи кого-то восхищавшие, а кого-то возмущавшие.
Свой поэтический голос она обрела уже во второй половине 1960-х годов.
Сменила фамилию на Буркова - по мужу, с 1981 года, жить с такой фамилией стало легче, в быту и при приёме на работу, но продолжала печататься под девичьей фамилией, по отцу – Эзрохи, (Эзрохи-на иврите - «гражданский).
Первый сборник стихов «Зимнее солнце», Зои Эзрохи вышел только в 1990 году.
Дважды по радио, в лихие девяностые, незнакомые ей люди называли её любимым поэтом… И в то же время её стихи не раз подвергались яростному неприятию.
На публикацию стихотворения «Я –посудомойка» в журнале «Юность» пришли и добрые и возмущённые письма.
Вот оно, это стихотворение посудомоечное, из журнала «Юность»:
Я – посудомойка
Ныряют в тёплый океан
Тарелки, ложки… Но сначала
Тарелку, ложку и стакан
Я принести должна из зала.
А в зале - скользкие полы,
Посуды звон и лиц круженье,
И люди, стулья и столы
Мне затрудняют продвиженье.
Но я петляю, как в лесу,
С небрежной грацией вакханки
И тряпку мокрую несу
И полощу её в лоханке.
Я вижу стол. Он говорит:
«О, горе мне! Я залит щами
И макаронами покрыт
И им подобными вещами.
Стаканов грязных миллион,
Тарелки, крошки, вилки, ложки…»
Так горько жалуется,
Ко мне протягивая ножки.
Я подхожу. Нет, я не трус:
Я оценила обстановку
И вот уж маленький Эльбрус
Сложила весело и ловко.
Крутая хрупкая гора,
Угроза звонкого обвала
Стояла смирно – так добра! –
Покуда стол я вытирала.
Потом, как в цирке, ловкость рук
И никакого нет обмана –
Несу тарелок 20 штук,
15 ложек, 3 стакана…
Я ухожу. А за спиной
Сверкает стол преображённый.
И чей-то взгляд летит за мной
И чей-то шёпот восхищённый.
Зоя Эзрохи самое своеобразное дарование в российской поэзии ХХ века, не самое крупное, не самое глубокое и значительное, а самое своеобразное.
Попробуйте день за днём пересказывать шёпот своей жизни, жизни копеечной, по – советски нищенской и убогой, ничем не замечательной, - и делать это занимательно, с горькой и счастливой – сквозь слёзы – улыбкой.
Тематически русская поэзия состоит из стихов о любви, стихов о стихах и стихов о природе.
Поэтесса Зоя Эзрохи – добавила в традиционный список ещё одну тему: её герои – часто кошки и собаки, а не люди, она обожала животных, не могла пройти мимо бездомного котёнка или щенка, держала и кормила дюжину кошек сразу.
Поэт Виктор Кривулин назвал стихи, поэтессы Зои Евсеевны Эзрохи, особым миром на карте русской поэзии.
#эзрохи
#девяностые
#биография
Поэтесса Зоя Эзрохи много чем занималась в жизни ради хлеба насущного, после развода с поэтом Константином Бурковым она одна воспитывала двух малолетних сыновей.
В лихие 90-е годы она работала как: уборщица, посудомойка, окномойка, почтальон, подсобница на Ломоносовском фарфоровом заводе, подсобница на мебельной фабрике, продавец игрушек у метро и на рынке.
До перестройки, Зоя Эзрохи работала лаборантом в цеховой лаборатории, техником, инженером, в Государственном институте прикладной химии и подрабатывала неквалифицированным трудом.
С 1987 года в 41 год стала пенсионером по инвалидности, далее по возрасту.
И всё это время Зоя Эзрохи писала стихи – во всех этих цехах, на всех этих рынках, стихи кого-то восхищавшие, а кого-то возмущавшие.
Свой поэтический голос она обрела уже во второй половине 1960-х годов.
Сменила фамилию на Буркова - по мужу, с 1981 года, жить с такой фамилией стало легче, в быту и при приёме на работу, но продолжала печататься под девичьей фамилией, по отцу – Эзрохи, (Эзрохи-на иврите - «гражданский).
Первый сборник стихов «Зимнее солнце», Зои Эзрохи вышел только в 1990 году.
Дважды по радио, в лихие девяностые, незнакомые ей люди называли её любимым поэтом… И в то же время её стихи не раз подвергались яростному неприятию.
На публикацию стихотворения «Я –посудомойка» в журнале «Юность» пришли и добрые и возмущённые письма.
Вот оно, это стихотворение посудомоечное, из журнала «Юность»:
Я – посудомойка
Ныряют в тёплый океан
Тарелки, ложки… Но сначала
Тарелку, ложку и стакан
Я принести должна из зала.
А в зале - скользкие полы,
Посуды звон и лиц круженье,
И люди, стулья и столы
Мне затрудняют продвиженье.
Но я петляю, как в лесу,
С небрежной грацией вакханки
И тряпку мокрую несу
И полощу её в лоханке.
Я вижу стол. Он говорит:
«О, горе мне! Я залит щами
И макаронами покрыт
И им подобными вещами.
Стаканов грязных миллион,
Тарелки, крошки, вилки, ложки…»
Так горько жалуется,
Ко мне протягивая ножки.
Я подхожу. Нет, я не трус:
Я оценила обстановку
И вот уж маленький Эльбрус
Сложила весело и ловко.
Крутая хрупкая гора,
Угроза звонкого обвала
Стояла смирно – так добра! –
Покуда стол я вытирала.
Потом, как в цирке, ловкость рук
И никакого нет обмана –
Несу тарелок 20 штук,
15 ложек, 3 стакана…
Я ухожу. А за спиной
Сверкает стол преображённый.
И чей-то взгляд летит за мной
И чей-то шёпот восхищённый.
Зоя Эзрохи самое своеобразное дарование в российской поэзии ХХ века, не самое крупное, не самое глубокое и значительное, а самое своеобразное.
Попробуйте день за днём пересказывать шёпот своей жизни, жизни копеечной, по – советски нищенской и убогой, ничем не замечательной, - и делать это занимательно, с горькой и счастливой – сквозь слёзы – улыбкой.
Тематически русская поэзия состоит из стихов о любви, стихов о стихах и стихов о природе.
Поэтесса Зоя Эзрохи – добавила в традиционный список ещё одну тему: её герои – часто кошки и собаки, а не люди, она обожала животных, не могла пройти мимо бездомного котёнка или щенка, держала и кормила дюжину кошек сразу.
Поэт Виктор Кривулин назвал стихи, поэтессы Зои Евсеевны Эзрохи, особым миром на карте русской поэзии.
#эзрохи
#девяностые
#биография
ИЗ ИНТЕРВЬЮ ЗОИ ЭЗРОХИ:
Тяжелее всего было писать стихи на заказ – поздравления, рекламу. У меня получалось хорошо, но как это тяжело! Это такая ответственность, так страшно подвести людей.
Но я писала по ночам и от усталости теряла сознание, в общем, врачи мне это запретили. Так что я от стихов устала.
И потом, мне иногда до сих пор пишут, случается, и когда хвалят, это меня не радует. Я перечитываю свои стихи – хорошие. Хорошая работа осталась неоценённой, невостребованной, не дошедшей до широкого читателя.
Как меня, в редакциях, уговаривали поменять фамилию на русскую, но я упёрлась – не из национализма какого-то, а просто из упрямства.
И стихи потом переделывали так, что мать родная не узнает, и к фамилии как-то в журнале «Нева» приставили «на» - «Эзрохина». Но это не спасло, всё равно их печатать не стали.
Я писала стихи в самые трудные времена. Одну свою поэмку я написала под дверями кабинетов детской поликлиники, и во время всяких тяжёлых работ – уборщицей, подсобницей на мебельной фабрике, в самую запарку я сочиняла, это не мешает.
Наоборот, когда я смогла не работать, вот тогда меня всё это и покинуло. У меня есть лестный отзыв о моих стихах от торговки яйцами из нашего двора. Я ей книжку подарила, потом смотрю – и подруга её такую же просит.
Я говорю – надо же, я думала, стихи уже никому не нужны, а она говорит – что вы, такие стихи, как Ваши, всегда будут нужны.
Народ у нас жалостливый. Вообще-то продавщицы из магазинов меня гоняли. И вот однажды выскочила одна и схватила мою фарфоровую кошку. Я – за ней, обливаюсь слезами.
И говорю ей – вот, я инвалид, у меня дети дошкольного возраста, и так её разжалобила, что она потом сама бегала по магазину, предлагала всем мою кошку.
А у нас и, правда, не всякий день хлеб был, иногда по 3 дня его не было. Были дни, когда мы жили под лозунгом «Едят только кошки», которые жили в квартире.
#интервью
#эзрохи
#поэзия
#цитата
#какпишетпоэт
Тяжелее всего было писать стихи на заказ – поздравления, рекламу. У меня получалось хорошо, но как это тяжело! Это такая ответственность, так страшно подвести людей.
Но я писала по ночам и от усталости теряла сознание, в общем, врачи мне это запретили. Так что я от стихов устала.
И потом, мне иногда до сих пор пишут, случается, и когда хвалят, это меня не радует. Я перечитываю свои стихи – хорошие. Хорошая работа осталась неоценённой, невостребованной, не дошедшей до широкого читателя.
Как меня, в редакциях, уговаривали поменять фамилию на русскую, но я упёрлась – не из национализма какого-то, а просто из упрямства.
И стихи потом переделывали так, что мать родная не узнает, и к фамилии как-то в журнале «Нева» приставили «на» - «Эзрохина». Но это не спасло, всё равно их печатать не стали.
Я писала стихи в самые трудные времена. Одну свою поэмку я написала под дверями кабинетов детской поликлиники, и во время всяких тяжёлых работ – уборщицей, подсобницей на мебельной фабрике, в самую запарку я сочиняла, это не мешает.
Наоборот, когда я смогла не работать, вот тогда меня всё это и покинуло. У меня есть лестный отзыв о моих стихах от торговки яйцами из нашего двора. Я ей книжку подарила, потом смотрю – и подруга её такую же просит.
Я говорю – надо же, я думала, стихи уже никому не нужны, а она говорит – что вы, такие стихи, как Ваши, всегда будут нужны.
Народ у нас жалостливый. Вообще-то продавщицы из магазинов меня гоняли. И вот однажды выскочила одна и схватила мою фарфоровую кошку. Я – за ней, обливаюсь слезами.
И говорю ей – вот, я инвалид, у меня дети дошкольного возраста, и так её разжалобила, что она потом сама бегала по магазину, предлагала всем мою кошку.
А у нас и, правда, не всякий день хлеб был, иногда по 3 дня его не было. Были дни, когда мы жили под лозунгом «Едят только кошки», которые жили в квартире.
#интервью
#эзрохи
#поэзия
#цитата
#какпишетпоэт
Поэзия
Так описать осенние отлёты,
Последних птиц высокую печаль,
Чтоб все стихи – тетради и блокноты –
За ними следом улетели вдаль.
Так описать людей, сожжённых жаждой
Там, где пустыни жёлтая беда,
Чтоб все дожди, сверкая каплей каждой,
Дрожа от боли, кинулись туда.
Так описать несчастье и разлуку,
Утрату, холод, вечную тоску,
Чтоб чёрный револьвер, сжимая руку,
Сам потянулся к белому виску.
Зоя Эзрохи
#эзрохи
#поэзия
Так описать осенние отлёты,
Последних птиц высокую печаль,
Чтоб все стихи – тетради и блокноты –
За ними следом улетели вдаль.
Так описать людей, сожжённых жаждой
Там, где пустыни жёлтая беда,
Чтоб все дожди, сверкая каплей каждой,
Дрожа от боли, кинулись туда.
Так описать несчастье и разлуку,
Утрату, холод, вечную тоску,
Чтоб чёрный револьвер, сжимая руку,
Сам потянулся к белому виску.
Зоя Эзрохи
#эзрохи
#поэзия
В цепочке
У метро нахожу я пугливую стайку бабуль
С колбасою, расчёсками, стельками и свитерами.
Становлюсь рядом с ними, себе говорю: «Карауль!»
И вполне органично смотрюсь в городской панораме.
По цепочке тревога: менты! Рассыпается ряд,
Разбегается стайка, потом собирается снова.
Покупатель клюёт, мои верные птички звенят,
Я легко подсекаю, и вытащить рыбку готова.
И слежу машинально – меня не застигнут врасплох,
Не отнимут товар, не составят чреватой бумаги.
Я стою и торгую на стыке веков и эпох,
Равнодушия, хитрости, силы, терпенья, отваги.
Зоя Эзрохи
#эзрохи
#девяностые
У метро нахожу я пугливую стайку бабуль
С колбасою, расчёсками, стельками и свитерами.
Становлюсь рядом с ними, себе говорю: «Карауль!»
И вполне органично смотрюсь в городской панораме.
По цепочке тревога: менты! Рассыпается ряд,
Разбегается стайка, потом собирается снова.
Покупатель клюёт, мои верные птички звенят,
Я легко подсекаю, и вытащить рыбку готова.
И слежу машинально – меня не застигнут врасплох,
Не отнимут товар, не составят чреватой бумаги.
Я стою и торгую на стыке веков и эпох,
Равнодушия, хитрости, силы, терпенья, отваги.
Зоя Эзрохи
#эзрохи
#девяностые
День, проведённый дома
Сегодня я сидела дома,
Боясь еврейского погрома
В честь христианства на Руси.
Собака мне с немым вопросом
На дверь показывала носом,
Я отвечала: «Не проси».
И было мне с утра тоскливо,
Как в безнадёжный час прилива
На нешироком островке.
Держа кулак наизготовку,
Антисемитскую листовку
Сжимала Родина в руке.
В борьбе жестокой с пылью, молью,
С душевной и телесной болью
Я обессилена давно
Теперь мне «Память»* треплет нервы
При попустительстве Минервы**
Которой, видно, всё равно.
Быть может, мы и впрямь наглеем?
Уж сколько благ дано евреям,
Мне – ямб послушен и хорей,
Евреи всюду – в каждом споре,
И даже в православном хоре
Поёт знакомый мой еврей.
Но я Христа не распинала!
И даже этого финала
Не одобряла никогда.
Немало я взяла на плечи,
И, умерев, из русской речи
Я не исчезну без следа.
Сегодня я сидела дома,
Боясь еврейского погрома.
Была на улице жара.
И никуда я не ходила,
И посидела очень мило,
И даже что-то сочинила –
Ведь нету худа без добра.
Зоя Эзрохи
5 мая 1990
#эзрохи
#евреи
*Общество «Память». В 1990 году в стране, на волне гласности, стал открытым антисемитизм. Дмитрий Васильев (1945-2003) – российский монархист, актёр, создатель и председатель центрального совета национально-патриотического фронта «Память», открыто называл себя русским фашистом.
Общество «Память» имело отделения в городах России, возникло в 1980 году в Москве.
Фашистское общество «Память» устраивало митинги с лозунгами «Евреи, убирайтесь вон», - в более жёсткой, унизительной форме, рассылало по почте угрожающие письма.
В Ленинграде на 5-ое мая 1990 года готовился погром.
Разумеется, это явление не поощрялось властями, но официальной борьбы с потенциальными погромщиками не велось, хотя тогдашний первый секретарь ленинградского обкома партии Борис Гидаспов был достаточно прогрессивен.
Выступая по радио, он сказал, что погрома, конечно, не допустит, но советует евреям в этот день не выходить из дома. Так что, Зоя Эзрохи, вняла убедительной просьбе первого секретаря ленинградского обкома и 5-го мая 1990 года осталась дома, о чём и написала в стихотворении: «День, проведённый дома»
**Минерва – древнеримская богиня мудрости и войны, покровительница ремесленников, писателей, актёров, поэтов, художников, учителей, учащихся и врачей.
Богиня Минерва – признаёт только благоразумную войну, ведомую по всем правилам военного искусства и имеющую определённую цель, этим она отличается от мужского бога войны Марса, которому приятен вид крови и который любит ужасы и смятение.
#биография
Сегодня я сидела дома,
Боясь еврейского погрома
В честь христианства на Руси.
Собака мне с немым вопросом
На дверь показывала носом,
Я отвечала: «Не проси».
И было мне с утра тоскливо,
Как в безнадёжный час прилива
На нешироком островке.
Держа кулак наизготовку,
Антисемитскую листовку
Сжимала Родина в руке.
В борьбе жестокой с пылью, молью,
С душевной и телесной болью
Я обессилена давно
Теперь мне «Память»* треплет нервы
При попустительстве Минервы**
Которой, видно, всё равно.
Быть может, мы и впрямь наглеем?
Уж сколько благ дано евреям,
Мне – ямб послушен и хорей,
Евреи всюду – в каждом споре,
И даже в православном хоре
Поёт знакомый мой еврей.
Но я Христа не распинала!
И даже этого финала
Не одобряла никогда.
Немало я взяла на плечи,
И, умерев, из русской речи
Я не исчезну без следа.
Сегодня я сидела дома,
Боясь еврейского погрома.
Была на улице жара.
И никуда я не ходила,
И посидела очень мило,
И даже что-то сочинила –
Ведь нету худа без добра.
Зоя Эзрохи
5 мая 1990
#эзрохи
#евреи
*Общество «Память». В 1990 году в стране, на волне гласности, стал открытым антисемитизм. Дмитрий Васильев (1945-2003) – российский монархист, актёр, создатель и председатель центрального совета национально-патриотического фронта «Память», открыто называл себя русским фашистом.
Общество «Память» имело отделения в городах России, возникло в 1980 году в Москве.
Фашистское общество «Память» устраивало митинги с лозунгами «Евреи, убирайтесь вон», - в более жёсткой, унизительной форме, рассылало по почте угрожающие письма.
В Ленинграде на 5-ое мая 1990 года готовился погром.
Разумеется, это явление не поощрялось властями, но официальной борьбы с потенциальными погромщиками не велось, хотя тогдашний первый секретарь ленинградского обкома партии Борис Гидаспов был достаточно прогрессивен.
Выступая по радио, он сказал, что погрома, конечно, не допустит, но советует евреям в этот день не выходить из дома. Так что, Зоя Эзрохи, вняла убедительной просьбе первого секретаря ленинградского обкома и 5-го мая 1990 года осталась дома, о чём и написала в стихотворении: «День, проведённый дома»
**Минерва – древнеримская богиня мудрости и войны, покровительница ремесленников, писателей, актёров, поэтов, художников, учителей, учащихся и врачей.
Богиня Минерва – признаёт только благоразумную войну, ведомую по всем правилам военного искусства и имеющую определённую цель, этим она отличается от мужского бога войны Марса, которому приятен вид крови и который любит ужасы и смятение.
#биография
* * *
уезжаю ночью. оставляю на кухне свет.
чтобы не было пусто тебе просыпаться. кто
мы друг другу? спонтанность. и в этом странном родстве
есть, надеюсь, какой-то смысл. какой-то толк.
мы случайность друг другу. мы — крошечный эпизод,
про который забыть не составит труда совсем.
просто дождь был дикий. у тебя поломался зонт.
у меня тут такси. почему бы в него не сесть?
мы друг другу внезапность. мы «так звезды встали». прости,
что все очень похоже на хаос, на белый шум.
⁃ я хочу спросить. ты про это напишешь стих?
⁃ мне пока непонятно. но, кажется, напишу.
⁃ напиши, пожалуйста. а как я пойму, что — мне?
⁃ по приметам, конечно. но, чтобы наверняка:
перед нами окно. кусочек неба в окне.
на моем животе заснула твоя рука.
три царапины возле локтя. потом браслет,
снять который стоило, но ты сломала замок,
когда мне говорила о твоем счастливом числе.
кто-то пел на улице «битлз», сейчас замолк.
мы друг другу последствия траффика на мостах,
способности бармена смешивать эликсир,
дождя штормового, сломавшегося зонта.
наконец, своевременно поданного такси.
никакой романтики в букете таких причин.
только, знаешь, по-моему, даже сломанный зонт неплох,
если я оставляю свет, уходя в ночи,
чтобы ты, проснувшись, чувствовала тепло.
Яшка Казанова
(Юлия Зыкина)
13 июля 2022
#казанова
#зыкина
#любовь
#нежность
#тепло
уезжаю ночью. оставляю на кухне свет.
чтобы не было пусто тебе просыпаться. кто
мы друг другу? спонтанность. и в этом странном родстве
есть, надеюсь, какой-то смысл. какой-то толк.
мы случайность друг другу. мы — крошечный эпизод,
про который забыть не составит труда совсем.
просто дождь был дикий. у тебя поломался зонт.
у меня тут такси. почему бы в него не сесть?
мы друг другу внезапность. мы «так звезды встали». прости,
что все очень похоже на хаос, на белый шум.
⁃ я хочу спросить. ты про это напишешь стих?
⁃ мне пока непонятно. но, кажется, напишу.
⁃ напиши, пожалуйста. а как я пойму, что — мне?
⁃ по приметам, конечно. но, чтобы наверняка:
перед нами окно. кусочек неба в окне.
на моем животе заснула твоя рука.
три царапины возле локтя. потом браслет,
снять который стоило, но ты сломала замок,
когда мне говорила о твоем счастливом числе.
кто-то пел на улице «битлз», сейчас замолк.
мы друг другу последствия траффика на мостах,
способности бармена смешивать эликсир,
дождя штормового, сломавшегося зонта.
наконец, своевременно поданного такси.
никакой романтики в букете таких причин.
только, знаешь, по-моему, даже сломанный зонт неплох,
если я оставляю свет, уходя в ночи,
чтобы ты, проснувшись, чувствовала тепло.
Яшка Казанова
(Юлия Зыкина)
13 июля 2022
#казанова
#зыкина
#любовь
#нежность
#тепло
* * *
Этой ночью море вышло из берегов
и деревья во всех дворах обросли грачами,
и, когда на лестнице слышится звук шагов,
мы уже не верим, что это пришли за нами.
Поднялась вода, под землёй сместились слои,
ни сходить в планетарий, ни помолиться богу –
это ночью ветер в город ворвался и
поднимает пыль, осыпает снег на дорогу.
Сотни тысяч ног превращают асфальт в песок,
мы уже не помним то, что случится завтра,
только ветер гонит тучи наискосок
над готическим шпилем кукольного театра.
Непонятно, когда и чей наступает срок.
Чтоб Господь помог, нужно быть убогим и сирым.
Заряди ружьё, завари покрепче чаёк
и на тёплой кухне читай при свече Шекспира.
Елена Михайлик
#михайлик
#ночь
Этой ночью море вышло из берегов
и деревья во всех дворах обросли грачами,
и, когда на лестнице слышится звук шагов,
мы уже не верим, что это пришли за нами.
Поднялась вода, под землёй сместились слои,
ни сходить в планетарий, ни помолиться богу –
это ночью ветер в город ворвался и
поднимает пыль, осыпает снег на дорогу.
Сотни тысяч ног превращают асфальт в песок,
мы уже не помним то, что случится завтра,
только ветер гонит тучи наискосок
над готическим шпилем кукольного театра.
Непонятно, когда и чей наступает срок.
Чтоб Господь помог, нужно быть убогим и сирым.
Заряди ружьё, завари покрепче чаёк
и на тёплой кухне читай при свече Шекспира.
Елена Михайлик
#михайлик
#ночь
Шишел-мышел
Жизнь – болезненная вещь.
В ней живут собаки мало.
В ней меня напредавало
человек, наверно, шесть.
После бросила считать,
помнить, верить, доверяться.
Я теперь такая цаца –
прежней цаце не чета.
Я теперь люблю чердак,
глушь, деревню, дым над крышей.
Ты пойми – я шишел-мышел,
взял и ночью к звёздам вышел
слушать дальний товарняк.
Я теперь люблю сидеть
на крылечке босоного.
Тут рукой подать до Бога,
Бог-то рядом ходит ведь –
по люпиновым полям
под уздцы лошадку водит.
Крикнет «эй!», помашет... Вроде
и не Бог, а дед Толян.
Пчёлы вязнут во хмелю.
Пляшут солнечные пятна.
Человек – он слаб. И ладно.
Я цветы теперь люблю.
Я смотрю издалека.
Жизнь чудесна, небо звонко.
Да у края горизонта,
словно перья, облака...
Полина Орынянская
#орынянская
#просебя
Жизнь – болезненная вещь.
В ней живут собаки мало.
В ней меня напредавало
человек, наверно, шесть.
После бросила считать,
помнить, верить, доверяться.
Я теперь такая цаца –
прежней цаце не чета.
Я теперь люблю чердак,
глушь, деревню, дым над крышей.
Ты пойми – я шишел-мышел,
взял и ночью к звёздам вышел
слушать дальний товарняк.
Я теперь люблю сидеть
на крылечке босоного.
Тут рукой подать до Бога,
Бог-то рядом ходит ведь –
по люпиновым полям
под уздцы лошадку водит.
Крикнет «эй!», помашет... Вроде
и не Бог, а дед Толян.
Пчёлы вязнут во хмелю.
Пляшут солнечные пятна.
Человек – он слаб. И ладно.
Я цветы теперь люблю.
Я смотрю издалека.
Жизнь чудесна, небо звонко.
Да у края горизонта,
словно перья, облака...
Полина Орынянская
#орынянская
#просебя