* * *
Кто пасет на лугу золотых петушков,
С перелетными гусями свет сторожит?
Кто зарницами вспыхивает из-за стожков,
Вечным облаком сердце кружит?..
Что-то вспомнилось мне: из далекой дали,
Из такой старины-глубины,
Что не вспомнить уже – то ли это с земли
Подымались волшебные воды, и шли,
Золотясь и волнуясь, в подлунной пыли,
И сквозь сердце прошли,
Через небо прошли,
Сквозь родные,
Ночные могилы прошли…
То ли вечные, отчие сны…
Вячеслав Киктенко
#киктенко
Кто пасет на лугу золотых петушков,
С перелетными гусями свет сторожит?
Кто зарницами вспыхивает из-за стожков,
Вечным облаком сердце кружит?..
Что-то вспомнилось мне: из далекой дали,
Из такой старины-глубины,
Что не вспомнить уже – то ли это с земли
Подымались волшебные воды, и шли,
Золотясь и волнуясь, в подлунной пыли,
И сквозь сердце прошли,
Через небо прошли,
Сквозь родные,
Ночные могилы прошли…
То ли вечные, отчие сны…
Вячеслав Киктенко
#киктенко
* * *
Твой Лабиринт начинается где-то здесь,
В овраге, заросшем крапивой и медуницей,
В провинции духа, куда заказано лезть
Всем тем, кто слишком привык жить в столице.
Здесь нет путеводных нитей, есть путеводные иглы.
Они мотивируют лучше, поэтому легче добраться
До нищего сада, где можно играть в страшные взрослые игры…
Сюда гоняет телят Харон из соседнего графства.
Сны зарастают бледною снытью, неужто не видите?
Мерно каплет вода с веток погибшей вишни.
Даже родившийся здесь кажется лишним, лишним,
Лабиринт переполнен, гражданин, пожалуйста, выйдите.
Из глубины переходов несется грохот литавр.
Давайте считаться, кто из нас Минотавр.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
Твой Лабиринт начинается где-то здесь,
В овраге, заросшем крапивой и медуницей,
В провинции духа, куда заказано лезть
Всем тем, кто слишком привык жить в столице.
Здесь нет путеводных нитей, есть путеводные иглы.
Они мотивируют лучше, поэтому легче добраться
До нищего сада, где можно играть в страшные взрослые игры…
Сюда гоняет телят Харон из соседнего графства.
Сны зарастают бледною снытью, неужто не видите?
Мерно каплет вода с веток погибшей вишни.
Даже родившийся здесь кажется лишним, лишним,
Лабиринт переполнен, гражданин, пожалуйста, выйдите.
Из глубины переходов несется грохот литавр.
Давайте считаться, кто из нас Минотавр.
Сергей Скуратовский
#скуратовский
* * *
Вино в кувшинах бродит как и раньше,
В саду листва желтеющая стонет,
Легка луна. Легки твои ладони
И снова жизнью бредит сердце наше.
Всё как и прежде. Только чуть грустнее.
Нам каждый жест теперь вдвойне
дороже.
Мы богатеем только от потери,
Дрожим над словом, а иначе
быть не может.
Чьё-то лицо уносит ветер в память,
Ещё мгновение — и снова ты в объятьях,
Почти забытых и почти счастливых,
Они теперь уже не могут ранить.
Но не просись назад. И не пытайся
Лицо далёкое ты удержать в ладонях,
Другие воды уж несёт теперь Риони,
Другая женщина ждёт не дождётся
счастья.
Михаил Фельдман
#фельдман
Вино в кувшинах бродит как и раньше,
В саду листва желтеющая стонет,
Легка луна. Легки твои ладони
И снова жизнью бредит сердце наше.
Всё как и прежде. Только чуть грустнее.
Нам каждый жест теперь вдвойне
дороже.
Мы богатеем только от потери,
Дрожим над словом, а иначе
быть не может.
Чьё-то лицо уносит ветер в память,
Ещё мгновение — и снова ты в объятьях,
Почти забытых и почти счастливых,
Они теперь уже не могут ранить.
Но не просись назад. И не пытайся
Лицо далёкое ты удержать в ладонях,
Другие воды уж несёт теперь Риони,
Другая женщина ждёт не дождётся
счастья.
Михаил Фельдман
#фельдман
* * *
И скуку и тоску
И нетерпенья жажду-
Я превращаю
Лишь в одно-
Стихи
Тебе.
Они -
Несовершенны,
Я Не спорю,
Ведь это чувства
Говорят во мне.
А чувства-
Трудно выразить
Словами,
Сказать, чтоб
Поняли тебя-
Тяжёлый труд.
Затёрты нежные слова
И это знаю
И это чувство-стих
Отдам тебе
На суд.
Дмитрий Пучков
#пучков
И скуку и тоску
И нетерпенья жажду-
Я превращаю
Лишь в одно-
Стихи
Тебе.
Они -
Несовершенны,
Я Не спорю,
Ведь это чувства
Говорят во мне.
А чувства-
Трудно выразить
Словами,
Сказать, чтоб
Поняли тебя-
Тяжёлый труд.
Затёрты нежные слова
И это знаю
И это чувство-стих
Отдам тебе
На суд.
Дмитрий Пучков
#пучков
* * *
Распускается пряжа лица,
Растворяется жизни основа,
Обнажая изнанку листа
С корешками проросшего слова.
Пять минут на дороге постой,
На перроне безлюдном и длинном.
Кроме этой бумаги пустой,
Нету больше земли нам,
Кроме временного угла,
Где к стене чемоданы поставишь,
И экрана – живого стекла,
И дождливого шороха клавиш.
Татьяна Вольтская
10 августа 2023
#вольтская
Распускается пряжа лица,
Растворяется жизни основа,
Обнажая изнанку листа
С корешками проросшего слова.
Пять минут на дороге постой,
На перроне безлюдном и длинном.
Кроме этой бумаги пустой,
Нету больше земли нам,
Кроме временного угла,
Где к стене чемоданы поставишь,
И экрана – живого стекла,
И дождливого шороха клавиш.
Татьяна Вольтская
10 августа 2023
#вольтская
* * *
Беседуем о вечном
Во дворике больничном,
Поскольку глупо речи
Вести сейчас о личном.
В халате несуразном
Он держится завидно.
Мы думаем о разном,
И мне за это стыдно.
Гуляем по аллее
Акации кипящей.
Он спросит: "Как Пелевин?
Что пишет наш пропащий?".
Подвергнет блудный Запад
Колючему прогону
И перейдёт внезапно
К великому Страбону,
Свободно снимет плесень
С античного Милета.
До собственной болезни
Ему и дела нету.
Нет никакого дела
До духоты и лета,
До высохшего тела -
При чём, вообще, всё это!
И то, что неизбежно
Ему под нож ложиться,
И то, что не зарежут -
Всего процентов тридцать.
Его лицо по-птичьи
Сточилось болью в профиль.
Давно ли двор больничный
Знавал подобный подвиг!..
Уже не приземлится
Небесный книжный странник.
И для него больница -
Платоновский предбанник.
Шуршит листва бумагой -
Страницей жизни - вехой...
И врач его - Булгаков,
А может, даже Чехов.
И потому напрасно
Радеть и дуть на воду -
Ему открылись ясно
И суть, и смысл ухода.
Уже зовут в палату,
И он плывёт, худющий,
Фланелевым халатом
Акацией цветущей.
Уходит. Срок назначен.
Судьба неумолима.
Мир молодеет. Значит,
Ничто невосполнимо.
Юрий Бородин
2011
#юрийбородин
Беседуем о вечном
Во дворике больничном,
Поскольку глупо речи
Вести сейчас о личном.
В халате несуразном
Он держится завидно.
Мы думаем о разном,
И мне за это стыдно.
Гуляем по аллее
Акации кипящей.
Он спросит: "Как Пелевин?
Что пишет наш пропащий?".
Подвергнет блудный Запад
Колючему прогону
И перейдёт внезапно
К великому Страбону,
Свободно снимет плесень
С античного Милета.
До собственной болезни
Ему и дела нету.
Нет никакого дела
До духоты и лета,
До высохшего тела -
При чём, вообще, всё это!
И то, что неизбежно
Ему под нож ложиться,
И то, что не зарежут -
Всего процентов тридцать.
Его лицо по-птичьи
Сточилось болью в профиль.
Давно ли двор больничный
Знавал подобный подвиг!..
Уже не приземлится
Небесный книжный странник.
И для него больница -
Платоновский предбанник.
Шуршит листва бумагой -
Страницей жизни - вехой...
И врач его - Булгаков,
А может, даже Чехов.
И потому напрасно
Радеть и дуть на воду -
Ему открылись ясно
И суть, и смысл ухода.
Уже зовут в палату,
И он плывёт, худющий,
Фланелевым халатом
Акацией цветущей.
Уходит. Срок назначен.
Судьба неумолима.
Мир молодеет. Значит,
Ничто невосполнимо.
Юрий Бородин
2011
#юрийбородин
Колыбельное
...И только дожди приносят с собой покой,
сладкую обречённость, покорность времени.
Стучат в подоконник россыпью жестяной
мерное, колыбельное.
И под этот стук-перестук отпускает боль,
отрывается от изнанки корявой коркой.
Закрываешь глаза – и пыхает зверобой,
иван-чай розово стелется по пригоркам,
и заросшие тянутся, тянутся колеи
через поле к небу сквозь травяную гущу.
И над всем над этим – точки-тире любви.
Засыпай. Слушай.
Полина Орынянская
#орынянская
...И только дожди приносят с собой покой,
сладкую обречённость, покорность времени.
Стучат в подоконник россыпью жестяной
мерное, колыбельное.
И под этот стук-перестук отпускает боль,
отрывается от изнанки корявой коркой.
Закрываешь глаза – и пыхает зверобой,
иван-чай розово стелется по пригоркам,
и заросшие тянутся, тянутся колеи
через поле к небу сквозь травяную гущу.
И над всем над этим – точки-тире любви.
Засыпай. Слушай.
Полина Орынянская
#орынянская
ПОРТРЕТ
Ты можешь быть русой и вечной,
когда перед зеркалом вдруг
ты вскрикнешь от боли сердечной
и выронишь гребень из рук.
Так в сумерки смотрят на ветви,
в неясное их колдовство,
чтоб кожей почувствовать ветер,
прохладную кожу его.
Так голые смотрят деревья
на листья, упавшие в пруд.
Туда их, наверно, поверья
листвы отшумевшей зовут.
И гребень, и зеркало рядом,
и рядом деревья и пруд,
и, что-то скрывая за взглядом,
глаза твои тайной живут.
Ты падаешь в зеркало, в чистый,
в его неразгаданный лоск.
На дне его ил серебристый,
как лед размягченный, как воск.
Искрящийся ветр, перешитый,
навек перестроенный в храм.
И вечный покой Афродиты
незримо присутствует там.
Улыбка ее и смущенье
твое озаряют лицо,
и светится там, в отдаленье,
с дрожащего пальца кольцо.
Ты вспомнишь: ты чья-то невеста,
чужая в столь зыбком краю.
И красное марево жеста
окутает руку твою.
Иван Жданов
#жданов
Ты можешь быть русой и вечной,
когда перед зеркалом вдруг
ты вскрикнешь от боли сердечной
и выронишь гребень из рук.
Так в сумерки смотрят на ветви,
в неясное их колдовство,
чтоб кожей почувствовать ветер,
прохладную кожу его.
Так голые смотрят деревья
на листья, упавшие в пруд.
Туда их, наверно, поверья
листвы отшумевшей зовут.
И гребень, и зеркало рядом,
и рядом деревья и пруд,
и, что-то скрывая за взглядом,
глаза твои тайной живут.
Ты падаешь в зеркало, в чистый,
в его неразгаданный лоск.
На дне его ил серебристый,
как лед размягченный, как воск.
Искрящийся ветр, перешитый,
навек перестроенный в храм.
И вечный покой Афродиты
незримо присутствует там.
Улыбка ее и смущенье
твое озаряют лицо,
и светится там, в отдаленье,
с дрожащего пальца кольцо.
Ты вспомнишь: ты чья-то невеста,
чужая в столь зыбком краю.
И красное марево жеста
окутает руку твою.
Иван Жданов
#жданов
* * *
я не люблю поливать цветы,
но тогда они сдохнут
будет неловко
им не стать ни приправой,
ни изысканным чаем,
но я их поливаю
и они благодарны
это грустно и больно
быть зависимым телом,
и на месте цветов я
давно улетел бы
но цветы не летают
и цветам остается
шевелить лепестками,
закрываться от солнца
уговаривать свет
не сжигать их побеги,
собираться в совет
целлюлозных коллегий
изучать ритуалы
и оккультные свитки,
ожидая пиалы
с драгоценным напитком
вглубь оконных раструбов
погружаются тени
вызывать демиургов
одиноких растений
среди штор вислоухих
и таких же котов
бродят сонные духи
неполитых цветов
Red Cake
(Максим Дергачев)
#дергачев
я не люблю поливать цветы,
но тогда они сдохнут
будет неловко
им не стать ни приправой,
ни изысканным чаем,
но я их поливаю
и они благодарны
это грустно и больно
быть зависимым телом,
и на месте цветов я
давно улетел бы
но цветы не летают
и цветам остается
шевелить лепестками,
закрываться от солнца
уговаривать свет
не сжигать их побеги,
собираться в совет
целлюлозных коллегий
изучать ритуалы
и оккультные свитки,
ожидая пиалы
с драгоценным напитком
вглубь оконных раструбов
погружаются тени
вызывать демиургов
одиноких растений
среди штор вислоухих
и таких же котов
бродят сонные духи
неполитых цветов
Red Cake
(Максим Дергачев)
#дергачев
11 августа 1885 года родилась София Парнок - русская поэтесса и переводчица (11 августа 1885, Таганрог - 26 августа 1933, Краинское, Московская область)
Ее называли «русской Сапфо» (по созвучности имён и ассоциации с известной древне-греческой поэтессой Сапфо) из-за лирики, посвященной представительницам русской богемы и членам литературных кругов.
#парнок
#деньрождения
Ее называли «русской Сапфо» (по созвучности имён и ассоциации с известной древне-греческой поэтессой Сапфо) из-за лирики, посвященной представительницам русской богемы и членам литературных кругов.
#парнок
#деньрождения
София Яковлевна Парнох (фамилия при рождении) родилась 11 августа 1885 года в Таганроге в зажиточной еврейской семье провизора Якова Парноха.
Через шесть лет после рождения Софии, её мать, Александра Идельсон, рожает близнецов – Валентина и Елизавету.
Брат Валентин с возрастом возьмет фамилию Парнах и станет основоположником джаза в России.
Сестра Елизавета в замужестве станет Тараховской и прославится как детский поэт.
Ранняя смерть матери (она умерла вскоре после рождения двойни) и второй брак отца, женившегося на их гувернантке, сделали жизнь Софии в таганрогском доме навсегда нестерпимой, а отношения с отцом — отчуждёнными.
Она с золотой медалью оканчивает Маринскую женскую гимназию, а затем поступает в Женевскую консерваторию по классу фортепьяно. По возвращении в Россию занимается на Бестужевских курсах в Санкт-Петербурге.
Зарабатывает главным образом литературным трудом: пишет стихи, публикует переводы с французского, а под псевдонимом «Андрей Полянин» выходят ее критические статьи о литературе и театре.
Парнок-критика высоко ценили современники; её статьи отличались ровным доброжелательным тоном и взвешенной оценкой достоинств и своеобразия конкретного поэта. Ей принадлежат сжатые и чёткие характеристики поэтики Мандельштама, Ахматовой, Ходасевича, Северянина, Брюсова и других ведущих поэтов 1910-х годов.
По долгу службы София часто посещает театральные премьеры. Она любит светскость и яркость жизни, привлекая к себе внимание: ходит в мужских костюмах и галстуках, носит короткую стрижку, курит сигару…
По настоянию семьи выходит замуж за таганрожца Владимира Волькенштейна, литератора, теоретика драмы и драматурга. Брак продлится недолго, но дружеские отношения между ними сохранятся до конца жизни. Внук Волькенштейна Владимир Алеников станет кинорежиссером, известным по фильмам про Петрова и Васечкина.
«Я никогда не была влюблена в мужчину» – напишет Парнок позже Гнесину, другу и учителю.
После распада неудачного брака София обращала своё чувство только на женщин, что нашло отражение в её лирике.
По воспоминаниям одной из современниц, в Парнок было «какое-то обаяние — она умела слушать, вовремя задать вопрос, ободряющий или сбивающий с толку едва заметной иронией, — словом, это была женщина, которую могли слушаться».
#парнок
#биография
Через шесть лет после рождения Софии, её мать, Александра Идельсон, рожает близнецов – Валентина и Елизавету.
Брат Валентин с возрастом возьмет фамилию Парнах и станет основоположником джаза в России.
Сестра Елизавета в замужестве станет Тараховской и прославится как детский поэт.
Ранняя смерть матери (она умерла вскоре после рождения двойни) и второй брак отца, женившегося на их гувернантке, сделали жизнь Софии в таганрогском доме навсегда нестерпимой, а отношения с отцом — отчуждёнными.
Она с золотой медалью оканчивает Маринскую женскую гимназию, а затем поступает в Женевскую консерваторию по классу фортепьяно. По возвращении в Россию занимается на Бестужевских курсах в Санкт-Петербурге.
Зарабатывает главным образом литературным трудом: пишет стихи, публикует переводы с французского, а под псевдонимом «Андрей Полянин» выходят ее критические статьи о литературе и театре.
Парнок-критика высоко ценили современники; её статьи отличались ровным доброжелательным тоном и взвешенной оценкой достоинств и своеобразия конкретного поэта. Ей принадлежат сжатые и чёткие характеристики поэтики Мандельштама, Ахматовой, Ходасевича, Северянина, Брюсова и других ведущих поэтов 1910-х годов.
По долгу службы София часто посещает театральные премьеры. Она любит светскость и яркость жизни, привлекая к себе внимание: ходит в мужских костюмах и галстуках, носит короткую стрижку, курит сигару…
По настоянию семьи выходит замуж за таганрожца Владимира Волькенштейна, литератора, теоретика драмы и драматурга. Брак продлится недолго, но дружеские отношения между ними сохранятся до конца жизни. Внук Волькенштейна Владимир Алеников станет кинорежиссером, известным по фильмам про Петрова и Васечкина.
«Я никогда не была влюблена в мужчину» – напишет Парнок позже Гнесину, другу и учителю.
После распада неудачного брака София обращала своё чувство только на женщин, что нашло отражение в её лирике.
По воспоминаниям одной из современниц, в Парнок было «какое-то обаяние — она умела слушать, вовремя задать вопрос, ободряющий или сбивающий с толку едва заметной иронией, — словом, это была женщина, которую могли слушаться».
#парнок
#биография
И лоб Ваш властолюбивый Под тяжестью рыжей каски, Не женщина и не мальчик, Но что-то сильнее меня!
Марина Цветаева
16 октября 1914 года в доме Аделаиды Казимировны Герцык-Жуковской, где проходили модные в те времена литературно-музыкальные салонные вечера, знакомятся София Парнок и Марина Цветаева. Два поэта, две уникальные личности.
Тем же октябрьским вечером Цветаева пишет первые строки, посвященные Софии:
Я Вас люблю. — Как грозовая туча Над Вами — грех — За то, что Вы язвительны и жгучи И лучше всех, За то, что мы, что наши жизни — разны Во тьме дорог, За Ваши вдохновенные соблазны И тёмный рок.
Елена Волошина, мать поэта Максимилиана Волошина, писала: «Вот относительно Марины страшновато: там дело пошло совсем всерьез. Она куда-то с Соней уезжала на несколько дней, держала это в большом секрете… Это всё меня очень смущает и тревожит, но мы не в силах разрушить эти чары».
Роман Парнок и Цветаевой, что так внезапно вспыхнул в октябре 1914 года, продолжается весь пятнадцатый год. Они появляются вместе на литературных вечерах, спектаклях, о них говорят две столицы.
Воспоминания Анастасии Цветаевой: «Как эффектны, как хороши они были вдвоем: Марина — выше, стройнее, с пышной, как цветок, головой, в платье старинной моды — узком в талии, широком внизу. Соня — чуть ниже, тяжелоглазая, в вязаной куртке с отложным воротником.
Я была в восторге от Сони. И не только стихами ее… И сама Соня была подобна какому-то произведению искусства, словно — оживший портрет первоклассного мастера, — оживший, — чудо природы! Побыв полдня с ней, в стихии ее понимания, ее юмора, ее смеха, ее самоотдачи — от нее выходил как после симфонического концерта, потрясенный тем, что есть на свете — такое».
А Марина Цветаева пишет обжигающе откровенный цикл из 17 стихотворений «Подруга» (впервые он опубликован только в 1976 году).
Как вспоминала Ариадна, дочь Цветаевой: «У мамы есть знакомая, Соня Парнок, она тоже пишет стихи, и мы с мамой иногда ходим к ней в гости. Мама читает стихи Соне, Соня читает стихи маме, а я сижу на стуле и жду, когда мне покажут обезьянку. Потому что у Сони есть настоящая живая обезьянка, которая сидит в другой комнате на цепочке».
Знаменитые слова Марины Цветаевой, которые правда часто цитируют не до конца: «Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное, — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное, — какая скука! И всё вместе — какая скудость. Здесь действительно уместен возглас: будьте как боги! Всякое заведомое исключение — жуть».
#парнок
#цветаева
#биография
Марина Цветаева
16 октября 1914 года в доме Аделаиды Казимировны Герцык-Жуковской, где проходили модные в те времена литературно-музыкальные салонные вечера, знакомятся София Парнок и Марина Цветаева. Два поэта, две уникальные личности.
Тем же октябрьским вечером Цветаева пишет первые строки, посвященные Софии:
Я Вас люблю. — Как грозовая туча Над Вами — грех — За то, что Вы язвительны и жгучи И лучше всех, За то, что мы, что наши жизни — разны Во тьме дорог, За Ваши вдохновенные соблазны И тёмный рок.
Елена Волошина, мать поэта Максимилиана Волошина, писала: «Вот относительно Марины страшновато: там дело пошло совсем всерьез. Она куда-то с Соней уезжала на несколько дней, держала это в большом секрете… Это всё меня очень смущает и тревожит, но мы не в силах разрушить эти чары».
Роман Парнок и Цветаевой, что так внезапно вспыхнул в октябре 1914 года, продолжается весь пятнадцатый год. Они появляются вместе на литературных вечерах, спектаклях, о них говорят две столицы.
Воспоминания Анастасии Цветаевой: «Как эффектны, как хороши они были вдвоем: Марина — выше, стройнее, с пышной, как цветок, головой, в платье старинной моды — узком в талии, широком внизу. Соня — чуть ниже, тяжелоглазая, в вязаной куртке с отложным воротником.
Я была в восторге от Сони. И не только стихами ее… И сама Соня была подобна какому-то произведению искусства, словно — оживший портрет первоклассного мастера, — оживший, — чудо природы! Побыв полдня с ней, в стихии ее понимания, ее юмора, ее смеха, ее самоотдачи — от нее выходил как после симфонического концерта, потрясенный тем, что есть на свете — такое».
А Марина Цветаева пишет обжигающе откровенный цикл из 17 стихотворений «Подруга» (впервые он опубликован только в 1976 году).
Как вспоминала Ариадна, дочь Цветаевой: «У мамы есть знакомая, Соня Парнок, она тоже пишет стихи, и мы с мамой иногда ходим к ней в гости. Мама читает стихи Соне, Соня читает стихи маме, а я сижу на стуле и жду, когда мне покажут обезьянку. Потому что у Сони есть настоящая живая обезьянка, которая сидит в другой комнате на цепочке».
Знаменитые слова Марины Цветаевой, которые правда часто цитируют не до конца: «Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное, — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное, — какая скука! И всё вместе — какая скудость. Здесь действительно уместен возглас: будьте как боги! Всякое заведомое исключение — жуть».
#парнок
#цветаева
#биография
Из цикла «Подруга» более всего известно стихотворение «Под лаской плюшевого пледа» и в немалой степени благодаря романсу, исполняемому Ларисой Гузеевой голосом Валентины Понамарёвой в фильме Эльдара Рязанова «Жестокий романс».
* * *
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? - Чья победа? -
Кто побежден?
Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? - Кто - добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце - Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки - что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Марина Цветаева
23 октября 1914
#цветаева
#парнок
#читаетартист
https://youtu.be/6Em1reQzCjs
* * *
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? - Чья победа? -
Кто побежден?
Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? - Кто - добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце - Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки - что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Марина Цветаева
23 октября 1914
#цветаева
#парнок
#читаетартист
https://youtu.be/6Em1reQzCjs
YouTube
Под лаской плюшевого пледа. Жестокий Романс. Лариса Гузеева. Клип.
"Под лаской плюшевого пледа" - романс Андрея Петрова на стихи Марины Цветаевой из кинофильма "Жестокий романс".
Но мне не меньше нравится ещё одна песня на стихи Марины Цветаевой из цикла «Подруга» в исполнении Аллы Пугачевой (на экране Барбара Брыльска) в фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы»
* * *
Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий, Я выпытать — куда Вам путь И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля, И Вы — на палубе… Вы — в дыме поезда… Поля В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе, Над ними — вороны… — Благословляю Вас на все Четыре стороны!
Марина Цветаева
1915
#цветаева
#парнок
#читаетартист
https://youtu.be/tSTnC176x-Y
* * *
Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий, Я выпытать — куда Вам путь И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля, И Вы — на палубе… Вы — в дыме поезда… Поля В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе, Над ними — вороны… — Благословляю Вас на все Четыре стороны!
Марина Цветаева
1915
#цветаева
#парнок
#читаетартист
https://youtu.be/tSTnC176x-Y
YouTube
Алла Пугачева - У зеркала (Благославляю вас...)
М.Таривердиев - М.Цветаева
В кадре "поет" Барбара Брыльска
Из к/ф "Ирония судьбы, или С легким паром!", реж. Э.Рязанов, Мосфильм, 1975
В кадре "поет" Барбара Брыльска
Из к/ф "Ирония судьбы, или С легким паром!", реж. Э.Рязанов, Мосфильм, 1975
К началу 1916 года неизбежные противоречия между двумя яркими и самодостаточными личностями назрели во всей своей полноте.
"Не могу делать больно и не могу не делать" – напишет Цветаева. Боль от необходимости выбирать между двумя любимыми людьми – мужем и подругой не проходила.
«В феврале 1916 года мы расстались, – напишет Марина. – Почти что из-за Кузьмина, то есть из-за Мандельштама, который не договорив со мною в Петербурге, приехал договаривать в Москву. Мы с ней дружили полтора года. Её я совсем не помню. То есть не вспоминаю. Знаю только, что никогда ей не прощу, что тогда не осталась!»
Софья Парнок уходит от Цветаевой, для которой это была первая крупная катастрофа. Парнок продолжает писать стихи, но их почти не печатают.
После революции София занималась литературно-критической деятельностью, в частности, именно она впервые назвала «большую четвёрку» постсимволистской поэзии — Пастернак, Цветаева, Ахматова, Мандельштам.
В московском Большом театре 24 июня 1930 года с триумфальным успехом состоялась премьера оперы Александра Спендиарова «Алмаст» по либретто Парнок.
В её жизни появляются любимые женщины – Людмила Эрарская, Ольга Цубильбиллер. А за полтора года до своей смерти она знакомится с физиком Ниной Веденеевой, которой посвятит самые проникновенные и лиричные строки своих стихов.
Будет в её жизни и дружба с ещё одной известной таганроженкой - Фаиной Раневской.
Умерла Парнок от разрыва сердца в 1933 году. В некрологе Владислав Ходасевич написал: «Ею было издано много книг, неизвестных широкой публике — тем хуже для публики».
«Ну и что что она умерла, не обязательно умирать, чтобы умереть!», - напишет Марина Цветаева в «Письмо к Амазонке».
Возвращение Парнок в литературу состоялось благодаря Софье Поляковой, собравшей её поздние неопубликованные произведения и издавшей в 1979 году в США все 261 стихотворение с подробным предисловием.
#парнок
#цветаева
#биография
"Не могу делать больно и не могу не делать" – напишет Цветаева. Боль от необходимости выбирать между двумя любимыми людьми – мужем и подругой не проходила.
«В феврале 1916 года мы расстались, – напишет Марина. – Почти что из-за Кузьмина, то есть из-за Мандельштама, который не договорив со мною в Петербурге, приехал договаривать в Москву. Мы с ней дружили полтора года. Её я совсем не помню. То есть не вспоминаю. Знаю только, что никогда ей не прощу, что тогда не осталась!»
Софья Парнок уходит от Цветаевой, для которой это была первая крупная катастрофа. Парнок продолжает писать стихи, но их почти не печатают.
После революции София занималась литературно-критической деятельностью, в частности, именно она впервые назвала «большую четвёрку» постсимволистской поэзии — Пастернак, Цветаева, Ахматова, Мандельштам.
В московском Большом театре 24 июня 1930 года с триумфальным успехом состоялась премьера оперы Александра Спендиарова «Алмаст» по либретто Парнок.
В её жизни появляются любимые женщины – Людмила Эрарская, Ольга Цубильбиллер. А за полтора года до своей смерти она знакомится с физиком Ниной Веденеевой, которой посвятит самые проникновенные и лиричные строки своих стихов.
Будет в её жизни и дружба с ещё одной известной таганроженкой - Фаиной Раневской.
Умерла Парнок от разрыва сердца в 1933 году. В некрологе Владислав Ходасевич написал: «Ею было издано много книг, неизвестных широкой публике — тем хуже для публики».
«Ну и что что она умерла, не обязательно умирать, чтобы умереть!», - напишет Марина Цветаева в «Письмо к Амазонке».
Возвращение Парнок в литературу состоялось благодаря Софье Поляковой, собравшей её поздние неопубликованные произведения и издавшей в 1979 году в США все 261 стихотворение с подробным предисловием.
#парнок
#цветаева
#биография
* * *
Вижу: ты выходишь из трамвая -
вся любимая,
Ветер веет, сердцу навевая -
вся любимая!
Взгляда от тебя не отрываю -
вся любимая!
И откуда ты взялась такая -
вся любимая?
Ты - орлица с ледников Кавказа, -
где и в зной зима,
Ты, неся сладчайшую заразу, -
не больна сама,
Ты, любовнику туманя разум, -
не сойдешь с ума,
Все пять чувств ты опьяняешь сразу, -
вся любимая!
София Парнок
апрель 1932
#парнок
Вижу: ты выходишь из трамвая -
вся любимая,
Ветер веет, сердцу навевая -
вся любимая!
Взгляда от тебя не отрываю -
вся любимая!
И откуда ты взялась такая -
вся любимая?
Ты - орлица с ледников Кавказа, -
где и в зной зима,
Ты, неся сладчайшую заразу, -
не больна сама,
Ты, любовнику туманя разум, -
не сойдешь с ума,
Все пять чувств ты опьяняешь сразу, -
вся любимая!
София Парнок
апрель 1932
#парнок
* * *
Замиранье.
Тайна.
Субботний вечер.
В пустотелой тыкве горит свеча,
освещая сына лицо и плечи.
А потом он улицей мчит, рыча,
с головою тыквенной невесёлой –
треугольный взгляд, золотой ощер…
В темноте прозрачной, живой, сверчковой
он кота стращает, что к ночи сер,
да детей соседских…
Их визг и радость,
убеганье в стрёкот, в бурьянный прах,
убыванье лета,
и страх, и сладость,
голова, мерцающая в руках.
Сергей Пагын
#пагын
Замиранье.
Тайна.
Субботний вечер.
В пустотелой тыкве горит свеча,
освещая сына лицо и плечи.
А потом он улицей мчит, рыча,
с головою тыквенной невесёлой –
треугольный взгляд, золотой ощер…
В темноте прозрачной, живой, сверчковой
он кота стращает, что к ночи сер,
да детей соседских…
Их визг и радость,
убеганье в стрёкот, в бурьянный прах,
убыванье лета,
и страх, и сладость,
голова, мерцающая в руках.
Сергей Пагын
#пагын
* * *
Ночью твой ноутбук распахнут настежь
и на экране книга «Как работать с гневом»
так запросто и не погасишь
серьёзная тема
Книга хочет, чтобы люди жили дружно,
говорит, что всё, что людям от нас нужно —
признание их боли
и нашей в этой боли роли
Аня Логвинова
#логвинова
Ночью твой ноутбук распахнут настежь
и на экране книга «Как работать с гневом»
так запросто и не погасишь
серьёзная тема
Книга хочет, чтобы люди жили дружно,
говорит, что всё, что людям от нас нужно —
признание их боли
и нашей в этой боли роли
Аня Логвинова
#логвинова
Мастер кинцуги*
Упасть и обратиться пылью,
раньше времени выведать, что обещано…
Мастер кинцуги бережно гладит трещины,
тёплыми пальцами бережно гладит трещины
и ощущает своё всесилие.
Можно собрать осколки, покрыть золотом,
тайна искусства — как воссоздать целое,
мастер кинцуги склоняется над расколотым,
с мудрой улыбкой склоняется над расколотым:
жизнь разбивает нас или сильнее делает?
Время рисует узоры на карте прошлого,
шрамы, изъяны тела, несовпадения,
мастер кинцуги делает невозможное,
тихими взмахами делает невозможное,
повелевая музыкой от падения.
• • •
Упасть и лететь — от тишины до звона,
золотом-серебром залатать полое,
мастер кинцуги до блеска шлифует новое,
к свету подносит и снова шлифует новое:
пере-рождение невозможно без пере-лома.
Анна Сеничева
*Кинцуги – старинное искусство реставрации посуды с помощью натурального лака, смешанного с золотой, серебряной или платиновой пылью.
#сеничева
Упасть и обратиться пылью,
раньше времени выведать, что обещано…
Мастер кинцуги бережно гладит трещины,
тёплыми пальцами бережно гладит трещины
и ощущает своё всесилие.
Можно собрать осколки, покрыть золотом,
тайна искусства — как воссоздать целое,
мастер кинцуги склоняется над расколотым,
с мудрой улыбкой склоняется над расколотым:
жизнь разбивает нас или сильнее делает?
Время рисует узоры на карте прошлого,
шрамы, изъяны тела, несовпадения,
мастер кинцуги делает невозможное,
тихими взмахами делает невозможное,
повелевая музыкой от падения.
• • •
Упасть и лететь — от тишины до звона,
золотом-серебром залатать полое,
мастер кинцуги до блеска шлифует новое,
к свету подносит и снова шлифует новое:
пере-рождение невозможно без пере-лома.
Анна Сеничева
*Кинцуги – старинное искусство реставрации посуды с помощью натурального лака, смешанного с золотой, серебряной или платиновой пылью.
#сеничева
* * *
а как
хорошо
было в саду, пока свет
не ушёл
я как ты, я с тобой, ты —
со мной, тут, в тиши
и сидеть — говорить
и сидеть — говорить…
и чего бы ещё —
ничего, — старый плед
и гудение пчёл
словно шелест — страниц
…словно в шорохе трав
издали поднимается — ночь
…словно — слово — сказав
но от губ — исчезает — в тени
и слабеет
рука
и опав
запятой —
в шерстяной тишине
бессознательно ищет — рукав
Степан Самарин
#самарин
а как
хорошо
было в саду, пока свет
не ушёл
я как ты, я с тобой, ты —
со мной, тут, в тиши
и сидеть — говорить
и сидеть — говорить…
и чего бы ещё —
ничего, — старый плед
и гудение пчёл
словно шелест — страниц
…словно в шорохе трав
издали поднимается — ночь
…словно — слово — сказав
но от губ — исчезает — в тени
и слабеет
рука
и опав
запятой —
в шерстяной тишине
бессознательно ищет — рукав
Степан Самарин
#самарин
* * *
На моpском беpегу, на глухом беpегу,
Там, где тучи гpузны, низки,
Нагоняя стpах, наводя тоску,
Жили вольные pыбаки.
Не платили дань, не тpудили pук,
Их одежда была сухой.
Только в полночь в двеpь pаздавался стук,
На pаботу звал голос глухой.
Шли на взмоpье они, где цепями звеня,
Ожидали пустые ладьи.
И садились они, и судьбу кляня,
Бpали чёpные вёсла свои.
Только те ладьи были так пусты,
Как тучи пеpед бедой -
Шли, кpенясь, и едва не чеpпнув воды,
Лишь на палец шли над водой.
Они шли за час ночного пути
То, что можно за день, за два,
И всходили мpачные их ладьи
На Блаженные Остpова.
И свеpкнув невиданной белизной,
Их невидимые седоки
Удалялись неслышимо в кpай иной,
Где сиянья щедpы, легки...
Но пpо этот кpай, пpо сияющий день
Не нужны на земле слова,
Ибо стpого ложится иная тень
На Блаженные Остpова.
А ладьи, подпpыгивая на волне
Как яичная, лёгонькая скоpлупа,
Уходили пpочь, к pодной стоpоне,
И гpебцы глядели вдаль, как во сне,
И вела их к дому, узка и скупа,
От pазбитой луны тpопа.
И кляли судьбу, возвpатясь в дома,
И в бессильи смолили дно,
Только вновь опускалась в ночи коpма,
Только голос звал всё pавно.
Ибо каждому свой на земле улов.
Долгим гpузом земля жива.
Ибо жизнь скоpбей – за пpеделом слов...
…и зовут, и зовут Остpова.
Вячеслав Киктенко
#киктенко
На моpском беpегу, на глухом беpегу,
Там, где тучи гpузны, низки,
Нагоняя стpах, наводя тоску,
Жили вольные pыбаки.
Не платили дань, не тpудили pук,
Их одежда была сухой.
Только в полночь в двеpь pаздавался стук,
На pаботу звал голос глухой.
Шли на взмоpье они, где цепями звеня,
Ожидали пустые ладьи.
И садились они, и судьбу кляня,
Бpали чёpные вёсла свои.
Только те ладьи были так пусты,
Как тучи пеpед бедой -
Шли, кpенясь, и едва не чеpпнув воды,
Лишь на палец шли над водой.
Они шли за час ночного пути
То, что можно за день, за два,
И всходили мpачные их ладьи
На Блаженные Остpова.
И свеpкнув невиданной белизной,
Их невидимые седоки
Удалялись неслышимо в кpай иной,
Где сиянья щедpы, легки...
Но пpо этот кpай, пpо сияющий день
Не нужны на земле слова,
Ибо стpого ложится иная тень
На Блаженные Остpова.
А ладьи, подпpыгивая на волне
Как яичная, лёгонькая скоpлупа,
Уходили пpочь, к pодной стоpоне,
И гpебцы глядели вдаль, как во сне,
И вела их к дому, узка и скупа,
От pазбитой луны тpопа.
И кляли судьбу, возвpатясь в дома,
И в бессильи смолили дно,
Только вновь опускалась в ночи коpма,
Только голос звал всё pавно.
Ибо каждому свой на земле улов.
Долгим гpузом земля жива.
Ибо жизнь скоpбей – за пpеделом слов...
…и зовут, и зовут Остpова.
Вячеслав Киктенко
#киктенко