* * *
Такое утро, что спать и спать,
а дворник шаркает снегом рыхлым.
Я не хочу покидать кровать,
оставьте дрыхнуть.
Такое утро: темным-темно,
звенит будильник, проснулись двери.
Горит напротив ещё окно,
как дальний берег.
Наверно, кто-то из класса Б
над школьной формой завис устало
и покорился своей судьбе, —
несчастный малый.
Вот мама ставит на кухне чай,
и каждый звук нестерпимо звонок.
Прощай, подушечка, сон, прощай, —
встаёт ребёнок.
И кто придумал идти в ночи,
забыв гуашь, растеряв перчатки?
В рюкзак нагружены кирпичи,
а, нет, тетрадки.
Сегодня пятница, ветер лих.
Ещё рывок и ещё немного:
почти дожили до выходных,
почти свобода.
Анна Сеничева
#сеничева
Такое утро, что спать и спать,
а дворник шаркает снегом рыхлым.
Я не хочу покидать кровать,
оставьте дрыхнуть.
Такое утро: темным-темно,
звенит будильник, проснулись двери.
Горит напротив ещё окно,
как дальний берег.
Наверно, кто-то из класса Б
над школьной формой завис устало
и покорился своей судьбе, —
несчастный малый.
Вот мама ставит на кухне чай,
и каждый звук нестерпимо звонок.
Прощай, подушечка, сон, прощай, —
встаёт ребёнок.
И кто придумал идти в ночи,
забыв гуашь, растеряв перчатки?
В рюкзак нагружены кирпичи,
а, нет, тетрадки.
Сегодня пятница, ветер лих.
Ещё рывок и ещё немного:
почти дожили до выходных,
почти свобода.
Анна Сеничева
#сеничева
Январь
Январь опустел, опустил рукава,
Ладони упрятал в тепло,
И то, что не выпало на Покрова,
Крещенье с лихвой намело.
Завозятся птицы под крышей. Метель
Прорвётся в оконный проём.
Так холодно в доме, что даже постель
Уже не согреем вдвоём.
Мой ангел, не слушай своих голубей,
Всё – сплетни. Приляг на бочок.
Щелчок затворившейся двери слабей,
Чем устричных створок щелчок.
Андрей Ширяев
#ширяев
Январь опустел, опустил рукава,
Ладони упрятал в тепло,
И то, что не выпало на Покрова,
Крещенье с лихвой намело.
Завозятся птицы под крышей. Метель
Прорвётся в оконный проём.
Так холодно в доме, что даже постель
Уже не согреем вдвоём.
Мой ангел, не слушай своих голубей,
Всё – сплетни. Приляг на бочок.
Щелчок затворившейся двери слабей,
Чем устричных створок щелчок.
Андрей Ширяев
#ширяев
Nascentes Morimur
Примерно двадцать лет тому назад
Я был в ирландской маленькой деревне,
Где церковь посреди неё, напротив,
Была несоразмерно велика –
И поселению, и своему погосту.
А тот – всего, наверно, в четверть акра –
Приподнимался, так же, как и церковь,
Стеной булыжной, вроде крепостной,
Над деревенским уровнем изрядно,
Так, чтобы было видно всей деревне
Надгробия и кельтские кресты.
И клали там О’Конноров, О’Нилов
И прочих Дохерти веков, наверно, десять
В семейные гробницы штабелями,
Где под землёй раз в сто их было больше,
Чем над.
А я люблю по кладбищам бродить!
Когда, войдя в калитку, пробирался,
Как по бемолям между белых клавиш,
Меж плит с трудом ступая, то земля
Лоснилась как мазут и густо пахла
Не тленом, нет – гумном и урожаем,
А дальше хлебом, солодом и хмелем –
Неприхотливым деревенским счастьем,
А как глаза закроешь – всей зелёной
Ирландией, но с сильным послевкусьем
Конца.
Потом я поселился в Би&Би,
Где розовые рюшечки на окнах,
Но запах чёрного с подошв кроссовок
Меня преследовал. Весь вечер драил их
Гостиничным из тюбиков шампунем,
Однако странный запах оставался.
На утро я покинул bed and breakfast
И ту деревню, после – и Ирландию,
(Где «больше не бывать»), но этот запах
Теперь всегда со мной как наваждение,
Как смерть, что и страшит, и привлекает,
И отвратительна,
И плодотворна,
Изящна,
И ужасна,
И везде.
Арсений Загаевский
#загаевский
Примерно двадцать лет тому назад
Я был в ирландской маленькой деревне,
Где церковь посреди неё, напротив,
Была несоразмерно велика –
И поселению, и своему погосту.
А тот – всего, наверно, в четверть акра –
Приподнимался, так же, как и церковь,
Стеной булыжной, вроде крепостной,
Над деревенским уровнем изрядно,
Так, чтобы было видно всей деревне
Надгробия и кельтские кресты.
И клали там О’Конноров, О’Нилов
И прочих Дохерти веков, наверно, десять
В семейные гробницы штабелями,
Где под землёй раз в сто их было больше,
Чем над.
А я люблю по кладбищам бродить!
Когда, войдя в калитку, пробирался,
Как по бемолям между белых клавиш,
Меж плит с трудом ступая, то земля
Лоснилась как мазут и густо пахла
Не тленом, нет – гумном и урожаем,
А дальше хлебом, солодом и хмелем –
Неприхотливым деревенским счастьем,
А как глаза закроешь – всей зелёной
Ирландией, но с сильным послевкусьем
Конца.
Потом я поселился в Би&Би,
Где розовые рюшечки на окнах,
Но запах чёрного с подошв кроссовок
Меня преследовал. Весь вечер драил их
Гостиничным из тюбиков шампунем,
Однако странный запах оставался.
На утро я покинул bed and breakfast
И ту деревню, после – и Ирландию,
(Где «больше не бывать»), но этот запах
Теперь всегда со мной как наваждение,
Как смерть, что и страшит, и привлекает,
И отвратительна,
И плодотворна,
Изящна,
И ужасна,
И везде.
Арсений Загаевский
#загаевский
Пережидая зиму
Метёт...
Горячий чай, ленивый выходной.
Сижу и каждый миг пережидаю зиму.
Скорее, по привычке. Мол, весной
всё станет чудным, я сама – чудной,
а каждый куст в лесу – неопалимым.
Кто знает, может, будет и не так?
Но, подменяя будущее прошлым,
я всё пытаюсь отыскать по крошкам
обратный путь сквозь зимний полумрак.
Фантомный след, ведущий к пустоте.
Ложь во спасенье от судьбы и рока...
Метёт. Неугомонная сорока
несёт кому-то новость на хвосте.
Полина Орынянская
2021
#орынянская
Метёт...
Горячий чай, ленивый выходной.
Сижу и каждый миг пережидаю зиму.
Скорее, по привычке. Мол, весной
всё станет чудным, я сама – чудной,
а каждый куст в лесу – неопалимым.
Кто знает, может, будет и не так?
Но, подменяя будущее прошлым,
я всё пытаюсь отыскать по крошкам
обратный путь сквозь зимний полумрак.
Фантомный след, ведущий к пустоте.
Ложь во спасенье от судьбы и рока...
Метёт. Неугомонная сорока
несёт кому-то новость на хвосте.
Полина Орынянская
2021
#орынянская
* * *
Когда рассветы ваших рук
Не осветят во мне ни слова,
Я стану снегом.
И к утру
Проснусь - лишь небом зацелованный.
Когда не станет никого
Душе моей тревожно близкого,
Я выйду в порванном пальто
К погоде своей новой жизни,
К мольберту белому тоски
И к бледной акварели боли.
А дальше - иней заблестит
На коже, как на снежном поле.
И трав степных шумливый зал
Меня уронит в шорох жалобы,
За то, что всех я потерял,
За то, что я любил так мало.
За то, что вырвалось из уст
Все одиночество - дыханием.
За то, что я - горяч и пуст
Среди живых людей-посланий.
А дальше - только тишина
Моей заснеженной нерадости,
А дальше только застонать
И странствовать землей без адреса,
Босыми чувствами беля
Свои дороги неприметные,
Где, полуобнажив себя,
Зима
Позирует
Поэту.
Аль Квотион
#квотион
Когда рассветы ваших рук
Не осветят во мне ни слова,
Я стану снегом.
И к утру
Проснусь - лишь небом зацелованный.
Когда не станет никого
Душе моей тревожно близкого,
Я выйду в порванном пальто
К погоде своей новой жизни,
К мольберту белому тоски
И к бледной акварели боли.
А дальше - иней заблестит
На коже, как на снежном поле.
И трав степных шумливый зал
Меня уронит в шорох жалобы,
За то, что всех я потерял,
За то, что я любил так мало.
За то, что вырвалось из уст
Все одиночество - дыханием.
За то, что я - горяч и пуст
Среди живых людей-посланий.
А дальше - только тишина
Моей заснеженной нерадости,
А дальше только застонать
И странствовать землей без адреса,
Босыми чувствами беля
Свои дороги неприметные,
Где, полуобнажив себя,
Зима
Позирует
Поэту.
Аль Квотион
#квотион
* * *
Бабушка казалась вечной, как всякая изначальность.
Телефон заменил на «весной». Вот весной она и становилась:
бабушка не уходила — она истончалась,
пережив войну, онкологию, коронавирус.
(А ещё, конечно же, годы счастья.
Восемьдесят восемь лет разноцветного счастья.)
В последние три
голос её светлел,
глаза голубели,
тело грузное обретало космическую невесомость.
А она смеялась: «Я знаю тебя с колыбели,
не реви, моё солнышко, внучка, имей-ка совесть».
…Я всегда её смерти боялась. Всегда боялась.
Ба пошутит «Пора помирать!».
Я впадаю в ярость.
Но она была крепкой. Обнимала тяжёлой рукою.
Я навсегда запомню её такою.
Странно, что, когда мы в последний раз её навещали,
не было ни предчувствия горького, ни едкой печали.
Просто вдруг поняла я, что вижу сквозь неё, родную,
календарь на стенке и в телеке чушь цветную.
А она улыбается. «Дай обниму, поцелую».
…А потом мне сказали «Юля, её не стало».
Сверху рухнула морем осколков беда хрустальная.
Вот она — невесомость. Не чувствовать ног до колена.
В сердце птичкою детство дёрнулось и околело.
Ну а я говорю:
Как же тебя не стало?
Если ты теперь всё: красоты любая примета,
всякий ласковый звук, и улыбка моя усталая,
и случайный танец пылинки в потоке света.
Если ты говоришь со мной, слóва не говоря,
этим воздухом мартовским, звонким — в конце января.
Если вдруг оживает в окне моём голая ветка
оттого, что птичкою села любовь твоя.
Юлия Мамочева
19 января 2023
#мамочева
Бабушка казалась вечной, как всякая изначальность.
Телефон заменил на «весной». Вот весной она и становилась:
бабушка не уходила — она истончалась,
пережив войну, онкологию, коронавирус.
(А ещё, конечно же, годы счастья.
Восемьдесят восемь лет разноцветного счастья.)
В последние три
голос её светлел,
глаза голубели,
тело грузное обретало космическую невесомость.
А она смеялась: «Я знаю тебя с колыбели,
не реви, моё солнышко, внучка, имей-ка совесть».
…Я всегда её смерти боялась. Всегда боялась.
Ба пошутит «Пора помирать!».
Я впадаю в ярость.
Но она была крепкой. Обнимала тяжёлой рукою.
Я навсегда запомню её такою.
Странно, что, когда мы в последний раз её навещали,
не было ни предчувствия горького, ни едкой печали.
Просто вдруг поняла я, что вижу сквозь неё, родную,
календарь на стенке и в телеке чушь цветную.
А она улыбается. «Дай обниму, поцелую».
…А потом мне сказали «Юля, её не стало».
Сверху рухнула морем осколков беда хрустальная.
Вот она — невесомость. Не чувствовать ног до колена.
В сердце птичкою детство дёрнулось и околело.
Ну а я говорю:
Как же тебя не стало?
Если ты теперь всё: красоты любая примета,
всякий ласковый звук, и улыбка моя усталая,
и случайный танец пылинки в потоке света.
Если ты говоришь со мной, слóва не говоря,
этим воздухом мартовским, звонким — в конце января.
Если вдруг оживает в окне моём голая ветка
оттого, что птичкою села любовь твоя.
Юлия Мамочева
19 января 2023
#мамочева
* * *
религия нового времени - это усталость,
горячий свинец в голове или кончиках пальцев.
смотри на меня - от меня ничего не осталось,
я даже не знаю, что значит твое "оставаться".
смотри, как волна набегает и лижет песок,
вода равнодушна и это, по сути, прекрасно.
я слишком устала и слишком разнылся висок,
сухие глаза, закрываясь, пульсируют красным.
сбежавшие верят, их вспомнят, найдут и вернут.
во мне пустота и меня замечательно мало.
смотри на меня, как ты смотришь на полый сосуд.
и я не сбегу. я для этого слишком устала.
Саша Мисанова
2023
#мисанова
#текущее
религия нового времени - это усталость,
горячий свинец в голове или кончиках пальцев.
смотри на меня - от меня ничего не осталось,
я даже не знаю, что значит твое "оставаться".
смотри, как волна набегает и лижет песок,
вода равнодушна и это, по сути, прекрасно.
я слишком устала и слишком разнылся висок,
сухие глаза, закрываясь, пульсируют красным.
сбежавшие верят, их вспомнят, найдут и вернут.
во мне пустота и меня замечательно мало.
смотри на меня, как ты смотришь на полый сосуд.
и я не сбегу. я для этого слишком устала.
Саша Мисанова
2023
#мисанова
#текущее
Сегодня день рождения Юрия Левитанского - одного из крупнейших советских поэтов второй половины 20 века, ветерана Великой Отечественной войны, лауреата Государственной премии России, автора стихотворений, поэтических пародий и переводов.
Юрий Левитанский был убежденным сторонником пушкинской традиции в отечественной поэзии, внес существенный вклад в русское стихосложение, создав собственную уникальную поэтику, которая и сегодня не потеряла своей новизны и очарования.
#левитанский
#деньрождения
Юрий Левитанский был убежденным сторонником пушкинской традиции в отечественной поэзии, внес существенный вклад в русское стихосложение, создав собственную уникальную поэтику, которая и сегодня не потеряла своей новизны и очарования.
#левитанский
#деньрождения
Юрий Давидович Левитанский родился 22 января 1922 года в городе Козелец (Черниговская область, Украинская ССР), где его дед Исаак Евсеевич Левитанский до революции работал управляющим на одном из заводов крупного сахарозаводчика Дзюбенко.
Вскоре после рождения Юрия семья переехала в Киев, а затем в Сталино (ныне Донецк), где его отец Давид Исаакович Левитанский работал на шахте.
Окончив школу в 1938 году в Сталино, Юрий Левитанский едет в Москву, где в 1939 году поступает в Институт философии, литературы и истории (знаменитый ИФЛИ), где постигал философию и литературу вместе с Твардовским, Коганом, Наровчатовым, Слуцким, Самойловым...
С началом Великой Отечественной войны Юрий из института добровольцем ушёл на фронт в звании рядового, служил в частях ОМСБОН.
Отвоевал от Москвы до Праги, сначала рядовым пулеметчиком, потом командиром. Строчил из пулемета и писал стихи для армейской печати. Начал печататься в 1943 году во фронтовых газетах.
После капитуляции Германии Левитанский участвовал в боевых действиях в Маньчжурии.
За время воинской службы был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией», двумя медалями Монголии.
Демобилизовался из армии в 1947 году.
Богатый военный опыт, однако, не стал у него доминирующей темой, как у большинства поэтов-фронтовиков. Этот опыт Левитанский как бы отрезал:
Но что с того, что я там был,
в том грозном быть или не быть.
Я это все почти забыл.
Я это все хочу забыть.
В разговоре как-то признался:
"Я нетипичная фигура. Я давно все зачеркнул. Войну и эту тему для себя лично. Я люблю Европу, Вену, Прагу... Когда в Прагу вошли в 1968-м советские танки, я просто плакал..."
Первый сборник стихов «Солдатская дорога» вышел в 1948 году в Иркутске, где Юрий жил после демобилизации.
В 1955—1957 годах Левитанский учился на Высших литературных курсах при Литературном институте им. М.Горького. С 1957 года член Союза писателей.
В 1963 году он опубликовал сборник стихов «Земное небо», сборник был замечен поэтом Яшиным, который сделал автора известным. Левитанский переехал в Москву.
Поэт занимался также переводами.
И мы уходим в переводы,
идем в киргизы и в казахи,
как под песок уходят воды,
как Дон Жуан идет в монахи...
И еще он писал пародии (шутить, чтобы не плакать?), его книга пародий "Сюжет с вариантами" (1978) имела успех.
Но Левитанский не остался пересмешником — он хотел рисовать свои собственные картины мира и бытия. Его влекла "чистая поэзия". Книга "Кинематограф" (1970) окончательно утвердила за ним статус серьезного и оригинального поэта.
Всего вышло из печати более 20 стихотворных сборников поэта и несколько книг прозы.
Юрий Левитанский не был правоверным евреем, тем не менее терпел обиды. Но никогда не был обидчиком. Кумиров не чтил, если не считать глупой молодости:
"Мое поколение, как ни горько это сознавать, было поколением фанатиков, ограниченно знавших о том, что происходит, психологически ориентированных в заданном направлении... Мы были воспитаны в бодрых маршевых ритмах, на оптимистических лозунгах".
В дальнейшем Левитанский прозрел. И его социальный оптимизм полностью улетучился.
В творчестве Левитанского очень сильно лирическое "я" — никаких "мы", все пропущено через собственное сердце. Стих у него вольный, раскованный, с богатой романтической палитрой. И вместе с тем, как заметил Ефим Бершин, "после Пушкина никто, кажется, так не любил глаголы, никто так изысканно не рифмовал, не перекатывал по строке, как волна перекатывает гальку, шурша и звеня. Он рифмовал их виртуозно..."
Еще примечательные особенности: пристрастие к литературным аллюзиям (чаще всего использовал пушкинские или лермонтовские строки), к реминисценциям (Гоголь, Достоевский, Эдгар По).
#левитанский
#биография
Вскоре после рождения Юрия семья переехала в Киев, а затем в Сталино (ныне Донецк), где его отец Давид Исаакович Левитанский работал на шахте.
Окончив школу в 1938 году в Сталино, Юрий Левитанский едет в Москву, где в 1939 году поступает в Институт философии, литературы и истории (знаменитый ИФЛИ), где постигал философию и литературу вместе с Твардовским, Коганом, Наровчатовым, Слуцким, Самойловым...
С началом Великой Отечественной войны Юрий из института добровольцем ушёл на фронт в звании рядового, служил в частях ОМСБОН.
Отвоевал от Москвы до Праги, сначала рядовым пулеметчиком, потом командиром. Строчил из пулемета и писал стихи для армейской печати. Начал печататься в 1943 году во фронтовых газетах.
После капитуляции Германии Левитанский участвовал в боевых действиях в Маньчжурии.
За время воинской службы был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией», двумя медалями Монголии.
Демобилизовался из армии в 1947 году.
Богатый военный опыт, однако, не стал у него доминирующей темой, как у большинства поэтов-фронтовиков. Этот опыт Левитанский как бы отрезал:
Но что с того, что я там был,
в том грозном быть или не быть.
Я это все почти забыл.
Я это все хочу забыть.
В разговоре как-то признался:
"Я нетипичная фигура. Я давно все зачеркнул. Войну и эту тему для себя лично. Я люблю Европу, Вену, Прагу... Когда в Прагу вошли в 1968-м советские танки, я просто плакал..."
Первый сборник стихов «Солдатская дорога» вышел в 1948 году в Иркутске, где Юрий жил после демобилизации.
В 1955—1957 годах Левитанский учился на Высших литературных курсах при Литературном институте им. М.Горького. С 1957 года член Союза писателей.
В 1963 году он опубликовал сборник стихов «Земное небо», сборник был замечен поэтом Яшиным, который сделал автора известным. Левитанский переехал в Москву.
Поэт занимался также переводами.
И мы уходим в переводы,
идем в киргизы и в казахи,
как под песок уходят воды,
как Дон Жуан идет в монахи...
И еще он писал пародии (шутить, чтобы не плакать?), его книга пародий "Сюжет с вариантами" (1978) имела успех.
Но Левитанский не остался пересмешником — он хотел рисовать свои собственные картины мира и бытия. Его влекла "чистая поэзия". Книга "Кинематограф" (1970) окончательно утвердила за ним статус серьезного и оригинального поэта.
Всего вышло из печати более 20 стихотворных сборников поэта и несколько книг прозы.
Юрий Левитанский не был правоверным евреем, тем не менее терпел обиды. Но никогда не был обидчиком. Кумиров не чтил, если не считать глупой молодости:
"Мое поколение, как ни горько это сознавать, было поколением фанатиков, ограниченно знавших о том, что происходит, психологически ориентированных в заданном направлении... Мы были воспитаны в бодрых маршевых ритмах, на оптимистических лозунгах".
В дальнейшем Левитанский прозрел. И его социальный оптимизм полностью улетучился.
В творчестве Левитанского очень сильно лирическое "я" — никаких "мы", все пропущено через собственное сердце. Стих у него вольный, раскованный, с богатой романтической палитрой. И вместе с тем, как заметил Ефим Бершин, "после Пушкина никто, кажется, так не любил глаголы, никто так изысканно не рифмовал, не перекатывал по строке, как волна перекатывает гальку, шурша и звеня. Он рифмовал их виртуозно..."
Еще примечательные особенности: пристрастие к литературным аллюзиям (чаще всего использовал пушкинские или лермонтовские строки), к реминисценциям (Гоголь, Достоевский, Эдгар По).
#левитанский
#биография
Многие стихи Левитанского были положены на музыку, исполнялись и исполняются популярными бардами (Берковским, Никитиным, братьями Мищуками).
Группа СВ в 1984 году выпустила альбом «Московское время», в котором звучат несколько песен на стихи Левитанского.
Песни на стихи Юрия Левитанского звучат в кинофильмах «Москва слезам не верит» («Диалог у новогодней ёлки»), «Рыцарский роман» («Каждый выбирает по себе», муз. В.С.Берковского), «Солнечный удар» («Каждый выбирает для себя», муз. С.В.Березина).
В последние свои годы, пришедшиеся на распад СССР и начало капиталистической эпохи, Левитанский был весь погружен в прессу, события, радио, версии, слухи.
Возможность эмиграции Юрий Давидович отвергал категорически:
"Никуда я не уеду. Да и поздно уже — много чего в жизни я прозевал и не успел... Теперь глупо суетиться... Дописать бы то, что в столе лежит..."
В конце жизни Левитанскому удалось съездить в Израиль. Он признавался: "Я не верю в голос крови. Во всяком случае, во мне он молчит.»
В 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В 64 года Юрий Левитанский встретил 19-летнюю Ирину Машковскую, с которой у него завязался любовный роман. Он ее полюбил за молодость, она его, наверное, — за талант. Он оставил жене свою большую квартиру, библиотеку, деньги и ушел, как говорится, в одних брюках.
Оставив не только жену, но и троих дочерей, старшая была ровесницей молодой возлюбленной. Можно себе представить, как все возмущались вокруг и осуждали его.
Родители, бабушка и дедушка Ирины лезли на потолок: 45 лет разницы, три дочери, да к тому же еврей (они были упертыми коммунистами и неисправимыми антисемитами). Но Ирина пошла наперекор всем мнениям.
Они прожили вместе 10 лет, снимая чужие квартиры, и лишь в последние два года в собственной, которую дали Левитанскому.
Когда его не стало, вдова дала несколько интервью, в одном из них сказала, что для нее определение любви — это такая нежность, от которой дышать нельзя.
В 1995 году на церемонии вручения Государственной премии в Георгиевском зале Кремля Левитанский обратился к президенту России Ельцину с призывом прекратить войну в Чечне поскольку она безнравственна и нельзя смириться с гибелью мирных жителей.
Юрий Левитанский скончался вскоре после вручения премии - 25 января 1996 года от сердечного приступа на «круглом столе» творческой интеллигенции, проходившем в московской мэрии, где он говорил о чеченской войне.
Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
В заметках на смерть Юрия Левитанского поэтесса Олеся Николаева, много лет дружившая с ним, написала:
"В нем была драгоценная любовь к скорбям — amor fati, — которая достается поэтам как крест и как дар. Плакальщик и печальник, наш вечный Пьеро, белая ворона среди здравомыслящих и комильфотных московских поэтов..."
#левитанский
#биография
Группа СВ в 1984 году выпустила альбом «Московское время», в котором звучат несколько песен на стихи Левитанского.
Песни на стихи Юрия Левитанского звучат в кинофильмах «Москва слезам не верит» («Диалог у новогодней ёлки»), «Рыцарский роман» («Каждый выбирает по себе», муз. В.С.Берковского), «Солнечный удар» («Каждый выбирает для себя», муз. С.В.Березина).
В последние свои годы, пришедшиеся на распад СССР и начало капиталистической эпохи, Левитанский был весь погружен в прессу, события, радио, версии, слухи.
Возможность эмиграции Юрий Давидович отвергал категорически:
"Никуда я не уеду. Да и поздно уже — много чего в жизни я прозевал и не успел... Теперь глупо суетиться... Дописать бы то, что в столе лежит..."
В конце жизни Левитанскому удалось съездить в Израиль. Он признавался: "Я не верю в голос крови. Во всяком случае, во мне он молчит.»
В 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В 64 года Юрий Левитанский встретил 19-летнюю Ирину Машковскую, с которой у него завязался любовный роман. Он ее полюбил за молодость, она его, наверное, — за талант. Он оставил жене свою большую квартиру, библиотеку, деньги и ушел, как говорится, в одних брюках.
Оставив не только жену, но и троих дочерей, старшая была ровесницей молодой возлюбленной. Можно себе представить, как все возмущались вокруг и осуждали его.
Родители, бабушка и дедушка Ирины лезли на потолок: 45 лет разницы, три дочери, да к тому же еврей (они были упертыми коммунистами и неисправимыми антисемитами). Но Ирина пошла наперекор всем мнениям.
Они прожили вместе 10 лет, снимая чужие квартиры, и лишь в последние два года в собственной, которую дали Левитанскому.
Когда его не стало, вдова дала несколько интервью, в одном из них сказала, что для нее определение любви — это такая нежность, от которой дышать нельзя.
В 1995 году на церемонии вручения Государственной премии в Георгиевском зале Кремля Левитанский обратился к президенту России Ельцину с призывом прекратить войну в Чечне поскольку она безнравственна и нельзя смириться с гибелью мирных жителей.
Юрий Левитанский скончался вскоре после вручения премии - 25 января 1996 года от сердечного приступа на «круглом столе» творческой интеллигенции, проходившем в московской мэрии, где он говорил о чеченской войне.
Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
В заметках на смерть Юрия Левитанского поэтесса Олеся Николаева, много лет дружившая с ним, написала:
"В нем была драгоценная любовь к скорбям — amor fati, — которая достается поэтам как крест и как дар. Плакальщик и печальник, наш вечный Пьеро, белая ворона среди здравомыслящих и комильфотных московских поэтов..."
#левитанский
#биография
* * *
Собирались наскоро,
Обнимались ласково,
Пели, балагурили,
Пили и курили.
День прошёл — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
Ни за что обиделись,
Помирились, встретились,
Шуму натворили.
Год прошёл — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро,
И дружили наскоро,
Не жалея тратили,
Не скупясь дарили.
Жизнь прошла — как не было.
Не поговорили.
Юрий Левитанский
#левитанский
Собирались наскоро,
Обнимались ласково,
Пели, балагурили,
Пили и курили.
День прошёл — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
Ни за что обиделись,
Помирились, встретились,
Шуму натворили.
Год прошёл — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро,
И дружили наскоро,
Не жалея тратили,
Не скупясь дарили.
Жизнь прошла — как не было.
Не поговорили.
Юрий Левитанский
#левитанский
* * *
Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе слово для любви и для молитвы. Шпагу для дуэли, меч для битвы каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе. Щит и латы. Посох и заплаты. Мера окончательной расплаты. Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя. Выбираю тоже — как умею. Ни к кому претензий не имею. Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе слово для любви и для молитвы. Шпагу для дуэли, меч для битвы каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе. Щит и латы. Посох и заплаты. Мера окончательной расплаты. Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя. Выбираю тоже — как умею. Ни к кому претензий не имею. Каждый выбирает для себя.
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
* * *
Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться, —
И не уйдешь, и никуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.
Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою —
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.
Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка — она со временем прочтется,
И перечтется много раз и ей зачтется,
И все, что было с ней, останется при ней.
Но вот глаза — они уходят навсегда,
Как некий мир, который так и не открыли,
Как некий Рим, который так и не отрыли,
И не отрыть уже, и в этом вся беда.
Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
За то, что суетно так жили, так спешили,
Что и не знаете, чего себя лишили,
И не узнаете, и в этом вся печаль.
А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело было после, после было дело,
И в этом дело все, и в этом вся печаль.
Мне тем и горек мой сегодняшний удел —
Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
Каких сокровищ под ногами не заметил,
Каких созвездий в небесах не разглядел!
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться, —
И не уйдешь, и никуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.
Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою —
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.
Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка — она со временем прочтется,
И перечтется много раз и ей зачтется,
И все, что было с ней, останется при ней.
Но вот глаза — они уходят навсегда,
Как некий мир, который так и не открыли,
Как некий Рим, который так и не отрыли,
И не отрыть уже, и в этом вся беда.
Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
За то, что суетно так жили, так спешили,
Что и не знаете, чего себя лишили,
И не узнаете, и в этом вся печаль.
А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело было после, после было дело,
И в этом дело все, и в этом вся печаль.
Мне тем и горек мой сегодняшний удел —
Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
Каких сокровищ под ногами не заметил,
Каких созвездий в небесах не разглядел!
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
Ирине
Зачем послал тебя Господь
и в качестве кого?
Ведь ты не кровь моя, не плоть
и, более того,
ты даже не из этих лет -
ты из другого дня.
Зачем послал тебя Господь
испытывать меня
и сделал так, чтоб я и ты-
как выдох и как вдох -
сошлись у края, у черты,
на стыке двух эпох,
на том незримом рубеже,
как бы вневременном,
когда ты здесь, а я уже
во времени ином,
и сквозь завалы зим и лет,
лежащих впереди,
уже кричу тебе вослед -
постой, не уходи!
сквозь полусон и полубред -
не уходи, постой! -
еще вослед тебе кричу,
но ты меня не слышишь.
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
Зачем послал тебя Господь
и в качестве кого?
Ведь ты не кровь моя, не плоть
и, более того,
ты даже не из этих лет -
ты из другого дня.
Зачем послал тебя Господь
испытывать меня
и сделал так, чтоб я и ты-
как выдох и как вдох -
сошлись у края, у черты,
на стыке двух эпох,
на том незримом рубеже,
как бы вневременном,
когда ты здесь, а я уже
во времени ином,
и сквозь завалы зим и лет,
лежащих впереди,
уже кричу тебе вослед -
постой, не уходи!
сквозь полусон и полубред -
не уходи, постой! -
еще вослед тебе кричу,
но ты меня не слышишь.
Юрий Левитанский
1983
#левитанский
* * *
Бесснежный принял ты январь…
Ну, вот и жить тебе
с тоской старинной, словно ларь
в заброшенной избе,
с бессонным ветром, по дворам
гуляющим, как пёс,
с печальной мамой, по утрам
светящейся от слёз,
от снов, где всех, кто так любим,
она зовёт с крыльца,
с неясным, тонким, дорогим
присутствием отца
среди явлений и вещей
в натопленном дому.
Всё тише звон его ключей,
что отпирают тьму,
и всё светлей его ладонь,
прозрачнее лицо…
И зимний сумрачный огонь
берёт тебя в кольцо,
и ты горишь в горсти земной,
как в масле горклом нить,
живя любовью и тоской…
А чем ещё и жить?!
Сергей Пагын
2023
#пагын
#троицкаяродительскаясуббота
Бесснежный принял ты январь…
Ну, вот и жить тебе
с тоской старинной, словно ларь
в заброшенной избе,
с бессонным ветром, по дворам
гуляющим, как пёс,
с печальной мамой, по утрам
светящейся от слёз,
от снов, где всех, кто так любим,
она зовёт с крыльца,
с неясным, тонким, дорогим
присутствием отца
среди явлений и вещей
в натопленном дому.
Всё тише звон его ключей,
что отпирают тьму,
и всё светлей его ладонь,
прозрачнее лицо…
И зимний сумрачный огонь
берёт тебя в кольцо,
и ты горишь в горсти земной,
как в масле горклом нить,
живя любовью и тоской…
А чем ещё и жить?!
Сергей Пагын
2023
#пагын
#троицкаяродительскаясуббота
* * *
Иуду мучает вопрос,
Подобье внутреннего зуда:
Когда бы не пришел Христос,
Никто б не знал, что он Иуда.
И про Пилата сам Пилат
Не знал, что он убийца Бога,
А просто римский бюрократ,
Каких и после было много.
Господь, прикрой мои черты,
Не расчехляй мою обитель.
Великий проявитель ты,
Но горше то, что закрепитель.
Сейчас новейшая война
Открыла нам такие рыла,
Что право, лучше бы она
Их окончательно прикрыла –
Открылась бездна, звезд полна,
Точней, червей полна могила.
А мы не знали ни хрена,
И лучше б так оно и было.
Когда б любой из сотни тыщ –
И царь, и тварь, и зверь, и я, блин, —
Был тихий дачник, робкий прыщ
И оставался не проявлен!
Господь, Господь, не проявляй!
Открытья слишком участились.
Не отправляй ни в ад, ни в рай
Унылых жителей чистилищ.
Чего бы лучше: сон-трава,
Пустырь, болотце, редколесье...
Должно быть, Фланнери права:
Ты зря нарушил равновесье.
Природа хочет быть слепа.
Не прокляни ты нас в распале –
Мы так и жили бы, сопя,
В своем болотистом астрале,
Не доросли бы до себя,
Да и тебя бы не распяли.
Дмитрий Быков
3 декабря 2022
#быков
Иуду мучает вопрос,
Подобье внутреннего зуда:
Когда бы не пришел Христос,
Никто б не знал, что он Иуда.
И про Пилата сам Пилат
Не знал, что он убийца Бога,
А просто римский бюрократ,
Каких и после было много.
Господь, прикрой мои черты,
Не расчехляй мою обитель.
Великий проявитель ты,
Но горше то, что закрепитель.
Сейчас новейшая война
Открыла нам такие рыла,
Что право, лучше бы она
Их окончательно прикрыла –
Открылась бездна, звезд полна,
Точней, червей полна могила.
А мы не знали ни хрена,
И лучше б так оно и было.
Когда б любой из сотни тыщ –
И царь, и тварь, и зверь, и я, блин, —
Был тихий дачник, робкий прыщ
И оставался не проявлен!
Господь, Господь, не проявляй!
Открытья слишком участились.
Не отправляй ни в ад, ни в рай
Унылых жителей чистилищ.
Чего бы лучше: сон-трава,
Пустырь, болотце, редколесье...
Должно быть, Фланнери права:
Ты зря нарушил равновесье.
Природа хочет быть слепа.
Не прокляни ты нас в распале –
Мы так и жили бы, сопя,
В своем болотистом астрале,
Не доросли бы до себя,
Да и тебя бы не распяли.
Дмитрий Быков
3 декабря 2022
#быков
* * *
Раздели мою боль. Посмотри, как мне плохо с нею.
Как я с ней не справляюсь, от мелочи стервенею,
За одно, за другое хватаюсь,
Рычу на близких
Отвернуться пытаюсь, но как уберечь от брызг их?
Раздели мою боль, посмотри, как мне страшно с нею.
Я стараюсь уснуть, но проснуться ещё больнее
Там во сне золотые бабочки,
Белый парус
Я кричу ему: "Эй, на бочке!"
И просыпаюсь.
Раздели мою боль, посмотри, как мне с ней противно.
Боль обычная, боль-попутчица, боль-рутина
Не успеешь в укрытие -
Шаг её слишком быстрый.
Невозможно забыть её - и невозможно быть с ней.
Раздели - я пытаюсь сказать, но чего тут скажешь,
Ведь в глазах твоих та же боль, безнадёжность та же.
Мы устали, потом устали,
Потом собрались,
Соскребли остатки - сколько ещё добра есть?
Сколько есть - забирай, простучи все заначки в доме.
Всё подходит к концу - одной только боли вдоволь.
Натекает, сочится, лишая нас сна и веры
Торговать научиться - мы б стали миллионеры.
Что сказать тебе, чтобы стали слова любовью?
Раздели мою боль, я твою разделю с тобою
Пусть они об одном и том же - и всё же, всё же.
Прислонись ко мне крепко-накрепко, кожа к коже.
Так и будем сидеть. Постарайся не шевелиться.
Даже руку поднимешь - и чувствуешь как болит всё.
За окном багровый закат - словно глас всевышний:
Не справляюсь. И ты не справляешься. Так уж вышло.
Говорить ничего не надо - слова сломались.
Что мы делали? Мы молчали и обнимались.
Белый парус суровою ниткою залатали.
Лепесток багровый. Бабочка золотая.
Аля Кудряшева
(Алина Хайтлина)
22 января 2023
#кудряшева
Раздели мою боль. Посмотри, как мне плохо с нею.
Как я с ней не справляюсь, от мелочи стервенею,
За одно, за другое хватаюсь,
Рычу на близких
Отвернуться пытаюсь, но как уберечь от брызг их?
Раздели мою боль, посмотри, как мне страшно с нею.
Я стараюсь уснуть, но проснуться ещё больнее
Там во сне золотые бабочки,
Белый парус
Я кричу ему: "Эй, на бочке!"
И просыпаюсь.
Раздели мою боль, посмотри, как мне с ней противно.
Боль обычная, боль-попутчица, боль-рутина
Не успеешь в укрытие -
Шаг её слишком быстрый.
Невозможно забыть её - и невозможно быть с ней.
Раздели - я пытаюсь сказать, но чего тут скажешь,
Ведь в глазах твоих та же боль, безнадёжность та же.
Мы устали, потом устали,
Потом собрались,
Соскребли остатки - сколько ещё добра есть?
Сколько есть - забирай, простучи все заначки в доме.
Всё подходит к концу - одной только боли вдоволь.
Натекает, сочится, лишая нас сна и веры
Торговать научиться - мы б стали миллионеры.
Что сказать тебе, чтобы стали слова любовью?
Раздели мою боль, я твою разделю с тобою
Пусть они об одном и том же - и всё же, всё же.
Прислонись ко мне крепко-накрепко, кожа к коже.
Так и будем сидеть. Постарайся не шевелиться.
Даже руку поднимешь - и чувствуешь как болит всё.
За окном багровый закат - словно глас всевышний:
Не справляюсь. И ты не справляешься. Так уж вышло.
Говорить ничего не надо - слова сломались.
Что мы делали? Мы молчали и обнимались.
Белый парус суровою ниткою залатали.
Лепесток багровый. Бабочка золотая.
Аля Кудряшева
(Алина Хайтлина)
22 января 2023
#кудряшева
* * *
каждый из нас - это частный случай музыки и помех
так что слушай, садись и слушай божий ритмичный смех
ты лишь герц его, сот, ячейка, то, на что звук разбит
он - таинственный голос чей-то, мерный упрямый бит
он внутри у тебя стучится, тут, под воротничком
тут, под горлом, из-под ключицы, если лежать ничком
стоит капельку подучиться - станешь проводником
будешь кабель его, антенна, сеть, радиоволна
чтоб земля была нощно, денно смехом его полна
как тебя пронижет и прополощет, чтоб забыл себя ощущать,
чтоб стал гладким, словно каштан, наощупь, чтобы некуда упрощать
чтобы пуст был, словно ночная площадь, некого винить и порабощать
был как старый балкон - усыпан пеплом, листьями и лузгой
шёл каким-то шипеньем сиплым, был пустынный песок, изгой
а проснёшься любимым сыном, чистый, целый, нагой, другой
весь в холодном сиянье синем, распускающемся дугой
сядешь в поезд, поедешь в сити, кошелёк на дне рюкзака
обнаружишь, что ты носитель незнакомого языка
поздороваешься - в гортани, словно ржавчина, хрипотца
эта ямка у кромки рта мне скажет больше всех черт лица
здравствуй, брат мой по общей тайне, да, я вижу в тебе отца
здравствуй, брат мой, кто независим от гордыни - тот белый маг
мы не буквы господних писем, мы держатели для бумаг
мы не оптика, а оправа, мы сургуч под его печать
старость - думать, что выбил право наставлять или поучать
мы динамики, а не звуки, пусть тебя не пугает смерть
если выучиться разлуке, то нетрудно её суметь
будь умерен в питье и пище, не стремись осчастливить всех
мы трансляторы: чем мы чище, тем слышнее господень смех
мы оттенок его, подробность, блик на красном и золотом
будем чистыми - он по гроб нас не оставит. да и потом
нет забавней его народца, что зовёт его по часам
избирает в своем болотце, ждет инструкции к чудесам
ходит в мекку, святит колодцы, ставит певчих по голосам
слушай, слушай, как он смеется.
над собою смеется сам
Вера Полозкова
#полозкова
каждый из нас - это частный случай музыки и помех
так что слушай, садись и слушай божий ритмичный смех
ты лишь герц его, сот, ячейка, то, на что звук разбит
он - таинственный голос чей-то, мерный упрямый бит
он внутри у тебя стучится, тут, под воротничком
тут, под горлом, из-под ключицы, если лежать ничком
стоит капельку подучиться - станешь проводником
будешь кабель его, антенна, сеть, радиоволна
чтоб земля была нощно, денно смехом его полна
как тебя пронижет и прополощет, чтоб забыл себя ощущать,
чтоб стал гладким, словно каштан, наощупь, чтобы некуда упрощать
чтобы пуст был, словно ночная площадь, некого винить и порабощать
был как старый балкон - усыпан пеплом, листьями и лузгой
шёл каким-то шипеньем сиплым, был пустынный песок, изгой
а проснёшься любимым сыном, чистый, целый, нагой, другой
весь в холодном сиянье синем, распускающемся дугой
сядешь в поезд, поедешь в сити, кошелёк на дне рюкзака
обнаружишь, что ты носитель незнакомого языка
поздороваешься - в гортани, словно ржавчина, хрипотца
эта ямка у кромки рта мне скажет больше всех черт лица
здравствуй, брат мой по общей тайне, да, я вижу в тебе отца
здравствуй, брат мой, кто независим от гордыни - тот белый маг
мы не буквы господних писем, мы держатели для бумаг
мы не оптика, а оправа, мы сургуч под его печать
старость - думать, что выбил право наставлять или поучать
мы динамики, а не звуки, пусть тебя не пугает смерть
если выучиться разлуке, то нетрудно её суметь
будь умерен в питье и пище, не стремись осчастливить всех
мы трансляторы: чем мы чище, тем слышнее господень смех
мы оттенок его, подробность, блик на красном и золотом
будем чистыми - он по гроб нас не оставит. да и потом
нет забавней его народца, что зовёт его по часам
избирает в своем болотце, ждет инструкции к чудесам
ходит в мекку, святит колодцы, ставит певчих по голосам
слушай, слушай, как он смеется.
над собою смеется сам
Вера Полозкова
#полозкова
* * *
Как памяти хрупка посуда,
хрусталь; как на Высокой сонно,
что не надеешься на чудо.
Как это солнце заоконно!
Коснись нежаркими лучами
эмалированной духовки,
буфета. Задержись на чае
в щербатой чашке, на жировке.
Сместись к двери, где капюшоны
дождевиков при тусклом свете
и запах подгоревшей пшенки
воспоминанием о лете.
О торопливость вырастанья,
помедли. Там еще икона
и маятника спотыканье,
и дверь открытая балкона.
Чернильный карандаш сжимая,
склонилась, на открытке пишет
там бабушка еще живая,
которая меня не слышит.
Герман Власов
январь 2022
#власов
Как памяти хрупка посуда,
хрусталь; как на Высокой сонно,
что не надеешься на чудо.
Как это солнце заоконно!
Коснись нежаркими лучами
эмалированной духовки,
буфета. Задержись на чае
в щербатой чашке, на жировке.
Сместись к двери, где капюшоны
дождевиков при тусклом свете
и запах подгоревшей пшенки
воспоминанием о лете.
О торопливость вырастанья,
помедли. Там еще икона
и маятника спотыканье,
и дверь открытая балкона.
Чернильный карандаш сжимая,
склонилась, на открытке пишет
там бабушка еще живая,
которая меня не слышит.
Герман Власов
январь 2022
#власов
* * *
Как будто у меня был слон,
и я его водил
до магазина, а потом
с руки его кормил.
Как будто у слона был дом
огромный, как дворец,
на голове слона огнем
горел златой венец.
Давай договоримся здесь,
пока ты не одна,
о том, что я умру не весь,
но превращусь в слона.
Пусть будет у других детей
что не досталось мне,
умру - и стану без затей
катать их на спине.
Сквозь жизнь, которая как сон,
сквозь морок зимних дней,
смотри - проходит белый слон
по улице твоей.
Дмитрий Мельников
6 января 2020
#мельников
Как будто у меня был слон,
и я его водил
до магазина, а потом
с руки его кормил.
Как будто у слона был дом
огромный, как дворец,
на голове слона огнем
горел златой венец.
Давай договоримся здесь,
пока ты не одна,
о том, что я умру не весь,
но превращусь в слона.
Пусть будет у других детей
что не досталось мне,
умру - и стану без затей
катать их на спине.
Сквозь жизнь, которая как сон,
сквозь морок зимних дней,
смотри - проходит белый слон
по улице твоей.
Дмитрий Мельников
6 января 2020
#мельников