* * *
Вот такими и сохрани нас, Господи, сохрани:
Новый год, рыжий кот, на ёлке горят огни,
И мы такие влюбленные,
Что почти невинные.
Люди вешают гирлянды на окна, балконы,
Закупают шампанские вина.
А мы обо всем забыли, ничего не успели,
Процеловались, провалялись в постели,
И такие счастливые,
Что как будто прощенные.
Вообще за все навсегда прощенные,
Словно человек - это только свет, и совсем не глина,
И горят наши губы и щеки.
И я не знаю, что будет дальше,
И я не знаю, что будет завтра даже,
Но это неважно.
Игрушки на ёлке мерцают, покачиваясь,
И мы происходим.
И я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Анна Долгарева
#долгарева
Вот такими и сохрани нас, Господи, сохрани:
Новый год, рыжий кот, на ёлке горят огни,
И мы такие влюбленные,
Что почти невинные.
Люди вешают гирлянды на окна, балконы,
Закупают шампанские вина.
А мы обо всем забыли, ничего не успели,
Процеловались, провалялись в постели,
И такие счастливые,
Что как будто прощенные.
Вообще за все навсегда прощенные,
Словно человек - это только свет, и совсем не глина,
И горят наши губы и щеки.
И я не знаю, что будет дальше,
И я не знаю, что будет завтра даже,
Но это неважно.
Игрушки на ёлке мерцают, покачиваясь,
И мы происходим.
И я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Анна Долгарева
#долгарева
РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА «НОВЫЙ МИР» ПРИСУДИЛА ПРЕМИИ ПО ИТОГАМ 2022 ГОДА:
Сергею Круглову – за поэтическую подборку «Синодик».
Михаилу Кукину – за поэтическую подборку «Записываю в столбик имена».
#премии
#премияновыймир
#круглов
#кукин
Сергею Круглову – за поэтическую подборку «Синодик».
Михаилу Кукину – за поэтическую подборку «Записываю в столбик имена».
#премии
#премияновыймир
#круглов
#кукин
Завхоз из космоса
*Анне Федермессер
Нюта — завхоз из космоса,
Нюта — служитель хосписа,
главный посыльный Господа,
тайная круговерть.
Правда ли все мы равные:
глянцевые и рваные,
что перед жизнью главное?
Нюта ответит: «Смерть».
Каждому смерти роздано
доверху, всласть и досыта,
думаешь, это звёзды там?
Это трамплин, барьер.
Нюта — завхоз из космоса,
Нюта — служитель хосписа,
главный посыльный Господа,
лучший его курьер.
Нюта, что важно? «Близкие.
Все разлетимся искрами,
глупо любить не искренне,
вот это весь секрет.
Нет никого правила,
время нас всех оплавило,
пишется повесть набело
и репетиций нет».
Видела Нюта в щёлочку,
как закипает щёлочью,
освобождает полочку
и отлетает в высь.
Резко, рывком ли, плавно ли,
без вести или с лаврами,
что перед смертью главное?
Нюта ответит: «Жизнь».
Анна Сеничева
2022
*Анна Федермессер — Российский общественный деятель, учредитель благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера».
#сеничева
*Анне Федермессер
Нюта — завхоз из космоса,
Нюта — служитель хосписа,
главный посыльный Господа,
тайная круговерть.
Правда ли все мы равные:
глянцевые и рваные,
что перед жизнью главное?
Нюта ответит: «Смерть».
Каждому смерти роздано
доверху, всласть и досыта,
думаешь, это звёзды там?
Это трамплин, барьер.
Нюта — завхоз из космоса,
Нюта — служитель хосписа,
главный посыльный Господа,
лучший его курьер.
Нюта, что важно? «Близкие.
Все разлетимся искрами,
глупо любить не искренне,
вот это весь секрет.
Нет никого правила,
время нас всех оплавило,
пишется повесть набело
и репетиций нет».
Видела Нюта в щёлочку,
как закипает щёлочью,
освобождает полочку
и отлетает в высь.
Резко, рывком ли, плавно ли,
без вести или с лаврами,
что перед смертью главное?
Нюта ответит: «Жизнь».
Анна Сеничева
2022
*Анна Федермессер — Российский общественный деятель, учредитель благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера».
#сеничева
Календарный диптих
I В ожидании Рождества
Елкины слёзы —
стразы мороза,
капельки льда.
Эта зима навсегда.
Когда уже будет звезда?
В небесах, похоже,
тоже
та ещё гололедица.
Из всех созвездий
не спит лишь Большая медведица,
потерявшая своих медвежат.
Одиночество нахлёстывает как вожжа.
Медведица, она же Арба,
она же Плуг, Коромысло, Возница,
а также Лось, Ковш и, наконец, Плакальщица
гадает сама на себя
уезжать или не уезжать.
Вперёд или назад?
Ей холодно. А спицы у Колесницы
острыми лезвиями поблёскивают в ночи.
Но пока наливается полнолунием месяц
к грядущему Рождеству
над миром, медведицей, ёлкой звучит
то ли гимн, то ли песня
о том, как когда-то трое кудесников
разнесли по свету благую весть:
Бог — есть.
И медведица внезапно оттаивает к утру.
Всю зиму ей будет сниться,
как летом
она катает по облакам детвору
и привозит домой к обеду.
И как маленькие непоседы
водят хоровод на пиру,
где ёлка, звезды, люди, медведи —
соседи.
Пока Бог заштопывает пробитую земную кору.
Янина Солдаткина
2 января 2023
P.S. Автор ближе к финалу фантазирует на мотив тех же образов пророка Исайи, что и юный Джон Сноу: «Передай Роббу, что я намереваюсь вступить в командование Ночным Дозором, чтобы он мог в покое заниматься шитьем с девчонками, и пусть Миккен перекует его меч на подковы для коней».
Дж.Р.Р. Мартин, Игра престолов
#солдаткина
I В ожидании Рождества
Елкины слёзы —
стразы мороза,
капельки льда.
Эта зима навсегда.
В небесах, похоже,
тоже
та ещё гололедица.
Из всех созвездий
не спит лишь Большая медведица,
потерявшая своих медвежат.
Одиночество нахлёстывает как вожжа.
Медведица, она же Арба,
она же Плуг, Коромысло, Возница,
а также Лось, Ковш и, наконец, Плакальщица
гадает сама на себя
уезжать или не уезжать.
Вперёд или назад?
Ей холодно. А спицы у Колесницы
острыми лезвиями поблёскивают в ночи.
Но пока наливается полнолунием месяц
к грядущему Рождеству
над миром, медведицей, ёлкой звучит
то ли гимн, то ли песня
о том, как когда-то трое кудесников
разнесли по свету благую весть:
Бог — есть.
И медведица внезапно оттаивает к утру.
Всю зиму ей будет сниться,
как летом
она катает по облакам детвору
и привозит домой к обеду.
И как маленькие непоседы
водят хоровод на пиру,
где ёлка, звезды, люди, медведи —
соседи.
Пока Бог заштопывает пробитую земную кору.
Янина Солдаткина
2 января 2023
P.S. Автор ближе к финалу фантазирует на мотив тех же образов пророка Исайи, что и юный Джон Сноу: «Передай Роббу, что я намереваюсь вступить в командование Ночным Дозором, чтобы он мог в покое заниматься шитьем с девчонками, и пусть Миккен перекует его меч на подковы для коней».
Дж.Р.Р. Мартин, Игра престолов
#солдаткина
* * *
рождество наступает (хорошего вечера), всходит первая звезда, раздается звон,
рождественская звезда - это дороги, расходящиеся на семь сторон,
вот стоишь на перекрестке (ты меня слышишь?), распахнут и оголен,
в желтых окнах квартир (слышишь ты, я тебя люблю)
женщины расставляют по столам компот, и кутью, и двенадцать блюд.
Мы сегодня все помирились, и любим друг друга, это такой закон,
и в ушах, в голове, в небесах нарастает звон,
(смерти нет, послушай меня) закуриваешь, и руки дрожат твои,
спичка падает на асфальт, и кружатся снежинки, и
(говорю тебе - смерти нет,
нет,
нет,
есть только чудо и рождество),
и дороги на семь сторон, и вокруг совсем никого,
и восходит звезда над твоей головой,
и из окон льется бесконечный свет,
ничего плохого нынче на свете нет.
(будет лето, и теплая трасса, и ковыли,
и травинка в зубах, и рисунки веточкой на пыли)
ты стоишь на своем перекрестке, и мгновения замерли,
за-
мер-
ли.
Анна Долгарева
2012
#долгарева
рождество наступает (хорошего вечера), всходит первая звезда, раздается звон,
рождественская звезда - это дороги, расходящиеся на семь сторон,
вот стоишь на перекрестке (ты меня слышишь?), распахнут и оголен,
в желтых окнах квартир (слышишь ты, я тебя люблю)
женщины расставляют по столам компот, и кутью, и двенадцать блюд.
Мы сегодня все помирились, и любим друг друга, это такой закон,
и в ушах, в голове, в небесах нарастает звон,
(смерти нет, послушай меня) закуриваешь, и руки дрожат твои,
спичка падает на асфальт, и кружатся снежинки, и
(говорю тебе - смерти нет,
нет,
нет,
есть только чудо и рождество),
и дороги на семь сторон, и вокруг совсем никого,
и восходит звезда над твоей головой,
и из окон льется бесконечный свет,
ничего плохого нынче на свете нет.
(будет лето, и теплая трасса, и ковыли,
и травинка в зубах, и рисунки веточкой на пыли)
ты стоишь на своем перекрестке, и мгновения замерли,
за-
мер-
ли.
Анна Долгарева
2012
#долгарева
* * *
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
Александр Блок
#блок
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
Александр Блок
#блок
Рождественская звезда
Заледенелый день не из-за той ли дальней,
Невидимой рождественской звезды растоплен в слезы
И в молитве длани ни к ней ли в храме простираешь ты?
К ней, знаю, к ней. Покуда крепко сплю
Летишь за той звездой из Вифлеема
И говоришь рожденному - люблю.
За всех, кто спит, за все, что ныне немо
И два тысячелетья на земле летят как вздох и тают в крике -
Жажду! Он каждый день рождается,
В свой срок, в свой час рождается он в каждом
И я проснусь с тоской о высоте, когда прольется в душу осиянье
И я во след Рождественской звезде
Пойду к тому, кто завтра солнцем встанет.
Лев Болеславский
#болеславский
Заледенелый день не из-за той ли дальней,
Невидимой рождественской звезды растоплен в слезы
И в молитве длани ни к ней ли в храме простираешь ты?
К ней, знаю, к ней. Покуда крепко сплю
Летишь за той звездой из Вифлеема
И говоришь рожденному - люблю.
За всех, кто спит, за все, что ныне немо
И два тысячелетья на земле летят как вздох и тают в крике -
Жажду! Он каждый день рождается,
В свой срок, в свой час рождается он в каждом
И я проснусь с тоской о высоте, когда прольется в душу осиянье
И я во след Рождественской звезде
Пойду к тому, кто завтра солнцем встанет.
Лев Болеславский
#болеславский
* * *
На праздники — пустующий роддом,
охранник кашляет вчерашним перегаром
Идут волхвы, Азиз и Наримон -
уборщик с санитаром,
к девчонке, у которой только сын,
она одна, и он совсем один,
и больше никого. Азиз смеется:
«Нэ плач. Бери тихонько мандарин».
И он как солнце.
Господь рождается, и славимо Его,
не будет смерти ныне.
и в каждом проявленье — Рождество,
да вот хоть в мандарине.
Анна Долгарева
#долгарева
На праздники — пустующий роддом,
охранник кашляет вчерашним перегаром
Идут волхвы, Азиз и Наримон -
уборщик с санитаром,
к девчонке, у которой только сын,
она одна, и он совсем один,
и больше никого. Азиз смеется:
«Нэ плач. Бери тихонько мандарин».
И он как солнце.
Господь рождается, и славимо Его,
не будет смерти ныне.
и в каждом проявленье — Рождество,
да вот хоть в мандарине.
Анна Долгарева
#долгарева
* * *
Я думаю, что Богу от силы год,
Он пахнет молоком и не говорит,
Он ждёт от нас тепла и чуть-чуть забот
И часто нас не слышит, младенец спит,
Я думаю, что Богу - 4 года,
И его вряд ли сломит чьё-то мнение,
И для него все мы, как его природа,
Прекрасные во всех проявлениях.
Я думаю, что Бог пошёл в первый класс,
И все кто повстречался ему - друзья,
Я думаю, что в самый свой тихий час
Он ходит к тем, кто тихо его позвал.
Я думаю, что Богу - 12 лет,
Он чистый и надежный, как все мы были,
Я думаю, что правды у Бога нет,
Я думаю, что все мы себя забыли.
Как пахли молоком и коленки в кровь,
Как первые победы делили скопом,
Как чистой и открытой была любовь,
Быть может мы рождаемся каждый - Богом?
Яна Мкр
(Яна Мкртчева)
#мкр
Я думаю, что Богу от силы год,
Он пахнет молоком и не говорит,
Он ждёт от нас тепла и чуть-чуть забот
И часто нас не слышит, младенец спит,
Я думаю, что Богу - 4 года,
И его вряд ли сломит чьё-то мнение,
И для него все мы, как его природа,
Прекрасные во всех проявлениях.
Я думаю, что Бог пошёл в первый класс,
И все кто повстречался ему - друзья,
Я думаю, что в самый свой тихий час
Он ходит к тем, кто тихо его позвал.
Я думаю, что Богу - 12 лет,
Он чистый и надежный, как все мы были,
Я думаю, что правды у Бога нет,
Я думаю, что все мы себя забыли.
Как пахли молоком и коленки в кровь,
Как первые победы делили скопом,
Как чистой и открытой была любовь,
Быть может мы рождаемся каждый - Богом?
Яна Мкр
(Яна Мкртчева)
#мкр
Рождественское
В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц вынырнув из тени ,
Гладил лен его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши.
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»
Саша Черный
(Александр Гликберг)
1920
#черный
В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц вынырнув из тени ,
Гладил лен его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши.
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»
Саша Черный
(Александр Гликберг)
1920
#черный
* * *
Мария на сносях, метель не устаёт,
начесывая пух для светлого младенца, и
лампочки висят в вертепе, и проём оконный
золотист, как чрево нашей детской. И мы
внутри сидим, укрыты от невзгод, и твёрдый
шоколад молочными зубами грызём, как
толщу льдин грызёт грядущий год, растущий
из воды над озером за баней. И пахнет
мандарин, взрывающий для нас на чутком
языке живительные соки, и мы сидим внутри
— уже который час? И знаем, из чего обычай
часа соткан. Проходит столько лет, но,
преданы земле, мы все ещё следим, как воск
плывет и тает, и кактус-декабрист на
маленьком столе из глиняных тисков
спасается цветами. Блажен, кто на совет
нечестных не идёт, и на пути не ста, с
губителем не седе. Извечный зимний свет
рождён и обретён, и запечен в пирог, и ртом беззубым съеден.
Светлана Лаврентьева
#лаврентьева
Мария на сносях, метель не устаёт,
начесывая пух для светлого младенца, и
лампочки висят в вертепе, и проём оконный
золотист, как чрево нашей детской. И мы
внутри сидим, укрыты от невзгод, и твёрдый
шоколад молочными зубами грызём, как
толщу льдин грызёт грядущий год, растущий
из воды над озером за баней. И пахнет
мандарин, взрывающий для нас на чутком
языке живительные соки, и мы сидим внутри
— уже который час? И знаем, из чего обычай
часа соткан. Проходит столько лет, но,
преданы земле, мы все ещё следим, как воск
плывет и тает, и кактус-декабрист на
маленьком столе из глиняных тисков
спасается цветами. Блажен, кто на совет
нечестных не идёт, и на пути не ста, с
губителем не седе. Извечный зимний свет
рождён и обретён, и запечен в пирог, и ртом беззубым съеден.
Светлана Лаврентьева
#лаврентьева
* * *
Строю глазки, шейку и коленки,
неприступно брови поднимаю
и преступно поднимаю юбку,
медленно, как флаг олимпиады,
медленно, как занавес Большого:
вот вам пара трогательных ножек,
вот тебе скуластенькие бедра...
Хватит, сколько можно красоваться
у зеркала?
Вера Павлова
#павлова
Строю глазки, шейку и коленки,
неприступно брови поднимаю
и преступно поднимаю юбку,
медленно, как флаг олимпиады,
медленно, как занавес Большого:
вот вам пара трогательных ножек,
вот тебе скуластенькие бедра...
Хватит, сколько можно красоваться
у зеркала?
Вера Павлова
#павлова
* * *
Надо честно сказать: не борец
и тем более не заговорщик,
а незримой печали ловец
и холодного ветра притворщик.
Притворюсь пожелтевшей ольхой
и когда вы пройдёте по лесу,
растопыренной веткой сухой
поздороваться в душу пролезу.
Или ящерка в поле пустом.
Если галки устроят мне травлю,
промолчу рептилоидным ртом,
в клюве хвост, исчезая, оставлю.
Вижу тени, пою от тоски,
словно севернорусский Овидий.
Чем сильнее сжимают тиски,
тем бессмертней я, тем ядовитей.
Александр Переверзин
#переверзин
Надо честно сказать: не борец
и тем более не заговорщик,
а незримой печали ловец
и холодного ветра притворщик.
Притворюсь пожелтевшей ольхой
и когда вы пройдёте по лесу,
растопыренной веткой сухой
поздороваться в душу пролезу.
Или ящерка в поле пустом.
Если галки устроят мне травлю,
промолчу рептилоидным ртом,
в клюве хвост, исчезая, оставлю.
Вижу тени, пою от тоски,
словно севернорусский Овидий.
Чем сильнее сжимают тиски,
тем бессмертней я, тем ядовитей.
Александр Переверзин
#переверзин
Календарный диптих
II Святки
Высоченное небо, стволы сестёр моих сосен,
самый морозный январский воздух —
терпко-розовые.
Словно шарик мороженого —
на каждой хвойной ветке по хрустящей корочке снега,
и такая застывшая, застрявшая в зазоре времен,
между новым и новым годами,
между Рождеством и Рождеством
нега,
полусонное царство
спящей красавицы.
— За метафору благодарствуй, —
щерится злющий простывший лес,
похрустывая сучками-пальцами,
готовясь закружить, заманить, заблудить.
Нечаянно.
Пока не опомнилась, пока в восхищённом молчании
любуюсь на невероятный
коралловый
певуче-жгучий
солнечный луч —
пока из ёлок, иголок, птичьих и звериных следов
возникают твои черты:
у леса твой вздох,
твой облик — такой родной, узнаваемый, целый,
так властно и смело
уводящий в полон —
тянущий за вязанную варежку якобы на небосклон,
и, дура оголтелая,
я же верю всему —
рвусь в сладостную тюрьму
неминуемого астрономического холода.
Очнусь,
а вокруг — зима.
Со всей силы
поглотила
города, квартиры, дома.
Чего только ей, зиме, не позволено…
— Отпусти меня, — нервно оправляю волосы. —
Мне правда больно.
Нет ничего, кроме леса,
снега,
сугробов,
угроз
и узоров
на запечатанных стёклах.
Глубоко подо льдом ручеёк-ручеёчек
напевает, не унывая,
намереваясь дождаться весны.
Долгими мертвыми ночами цветут мои сны.
И в каждом из них ты — улыбаешься.
Янина Солдаткина
05 - 10 января 2023
#солдаткина
II Святки
Высоченное небо, стволы сестёр моих сосен,
самый морозный январский воздух —
терпко-розовые.
Словно шарик мороженого —
на каждой хвойной ветке по хрустящей корочке снега,
и такая застывшая, застрявшая в зазоре времен,
между новым и новым годами,
между Рождеством и Рождеством
нега,
полусонное царство
спящей красавицы.
— За метафору благодарствуй, —
щерится злющий простывший лес,
похрустывая сучками-пальцами,
готовясь закружить, заманить, заблудить.
Нечаянно.
Пока не опомнилась, пока в восхищённом молчании
любуюсь на невероятный
коралловый
певуче-жгучий
солнечный луч —
пока из ёлок, иголок, птичьих и звериных следов
возникают твои черты:
у леса твой вздох,
твой облик — такой родной, узнаваемый, целый,
так властно и смело
уводящий в полон —
тянущий за вязанную варежку якобы на небосклон,
и, дура оголтелая,
я же верю всему —
рвусь в сладостную тюрьму
неминуемого астрономического холода.
Очнусь,
а вокруг — зима.
Со всей силы
поглотила
города, квартиры, дома.
Чего только ей, зиме, не позволено…
— Отпусти меня, — нервно оправляю волосы. —
Мне правда больно.
Нет ничего, кроме леса,
снега,
сугробов,
угроз
и узоров
на запечатанных стёклах.
Глубоко подо льдом ручеёк-ручеёчек
напевает, не унывая,
намереваясь дождаться весны.
Долгими мертвыми ночами цветут мои сны.
И в каждом из них ты — улыбаешься.
Янина Солдаткина
05 - 10 января 2023
#солдаткина
ИЗ ИНТЕРВЬЮ ПОЭТА И ЛИТЕРАТУРОВЕДА ВЛАДИМИРА КОЗЛОВА
26.11.2022
— Зачем нужна поэзия в современном мире и кому? Понятно, нужна поэтам и литературоведам. Но кому еще?
— Масштабнее вопроса придумать невозможно, это вопрос о смысле поэзии вообще. Мой личный ответ на этот вопрос может меняться в зависимости от времени суток и от выбранной позиции — поэта, редактора, журналиста.
Но если объективно, то вот что нам говорит опрос из нашего исследования «Русская поэзия и читатель», в котором мы предлагали выбрать наиболее близкий вариант ответа на вопрос «За что вы более всего цените поэзию?».
Больше всего голосов набирает ответ «Оригинальность восприятия мира» — 55 процентов. То есть поэзия — это способ видеть мир несколько или даже радикально иначе, не обывательски.
Второй по популярности ответ: «Внимание к языку». Отсюда напрашивается определение поэзии как лаборатории по работе с языком, лаборатории, в которой выявляются его новые возможности.
Третий по популярности ответ: «Эмоциональная выразительность», он предполагает, что поэзия — это наиболее адекватный способ выражения и описания всего разнообразия психологических состояний.
Вариант «Современность, актуальность» набрал всего 6 процентов — то есть как актуальное высказывание на горячую тему поэзия мало кем воспринимается.
— А удалось выявить новые функции поэзии в современном мире?
— Выявление таких функций — это постоянный процесс. Поэт переизобретает поэзию заново, основываясь на своем опыте, интуиции. Я как-то написал эссе о том, что поэзия сегодня выполняет антропологическую функцию — она как бы собирает обратно человека, чье сознание разорвано современным миром на бесконечное количество мало связанных ролей и ипостасей.
Разорванного человека легко использовать, а точка, из которой создается поэзия, — это точка сборки, точка, в которой все проклятые вопросы требуют немедленного и независимого ответа. И сама эта операция возвращает человеку его ключевые видовые черты. То есть поэзия на определенном уровне способствует сохранению вида, его защите от бесконечной цепи трансформаций в ситуации, когда сама культура подает эти трансформации как увлекательное приключение. Только в результате этих приключений от человека остается пустой звук.
— Итак, из чего состоит русский поэтический канон, если опираться на ваше исследование?
— Мы изучили, каких поэтов больше всего ищут в поиске «Яндекса» — ищут все, не только читатели поэзии. Интересно сравнивать эти два рэнкинга. В первом побеждает Бродский, во втором у Пушкина колоссальный отрыв от всех остальных. В первой иерархии главные поэты Серебряного века — трагические фигуры Цветаевой и Мандельштама, во второй — Есенин.
Вот список имен, которыми представлен советский период по мнению читателей поэзии — Высоцкий, Рождественский, Тарковский. В «народном» рэнкинге советский пласт гораздо шире — во-первых, поэты-шестидесятники (Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина) представлены там почти все — нет только Вознесенского, во-вторых — круг поэтов-песенников шире — кроме Высоцкого, попадают Окуджава, Визбор и даже Башлачев — единственный, кстати, из рок-музыкантов.
Современная поэзия у читателей поэзии не представлена значительно шире — если, конечно, не считать победы Бродского, он главный символ победы современной поэзии над классической в рэнкинге читателей поэзии. Остальные ее представители — Эдуард Асадов, Дмитрий Быков (внесен Минюстом в реестр СМИ-иноагентов), Борис Рыжий — это поэты, которые, скажем так, работали с откровенно массовыми формами поэзии.
«Народный» список к этому блоку имен добавляет Веру Полозкову и Игоря Губермана.
— Авторы подборок с каноническими стихотворениями часто делают упор на духовном, религиозном опыте светских поэтов. Эта функция — мистического проводника — есть у современной поэзии?
— Она точно есть. Поэзия часто предполагает прорыв в метафизику, прорыв из горизонтального мира в вертикальный. У одних это носит именно религиозный характер, у других — скорее мистический. Этого в поэзии много во все время, но сейчас особенно.
#поэзия
#рейтинг
#читатель
26.11.2022
— Зачем нужна поэзия в современном мире и кому? Понятно, нужна поэтам и литературоведам. Но кому еще?
— Масштабнее вопроса придумать невозможно, это вопрос о смысле поэзии вообще. Мой личный ответ на этот вопрос может меняться в зависимости от времени суток и от выбранной позиции — поэта, редактора, журналиста.
Но если объективно, то вот что нам говорит опрос из нашего исследования «Русская поэзия и читатель», в котором мы предлагали выбрать наиболее близкий вариант ответа на вопрос «За что вы более всего цените поэзию?».
Больше всего голосов набирает ответ «Оригинальность восприятия мира» — 55 процентов. То есть поэзия — это способ видеть мир несколько или даже радикально иначе, не обывательски.
Второй по популярности ответ: «Внимание к языку». Отсюда напрашивается определение поэзии как лаборатории по работе с языком, лаборатории, в которой выявляются его новые возможности.
Третий по популярности ответ: «Эмоциональная выразительность», он предполагает, что поэзия — это наиболее адекватный способ выражения и описания всего разнообразия психологических состояний.
Вариант «Современность, актуальность» набрал всего 6 процентов — то есть как актуальное высказывание на горячую тему поэзия мало кем воспринимается.
— А удалось выявить новые функции поэзии в современном мире?
— Выявление таких функций — это постоянный процесс. Поэт переизобретает поэзию заново, основываясь на своем опыте, интуиции. Я как-то написал эссе о том, что поэзия сегодня выполняет антропологическую функцию — она как бы собирает обратно человека, чье сознание разорвано современным миром на бесконечное количество мало связанных ролей и ипостасей.
Разорванного человека легко использовать, а точка, из которой создается поэзия, — это точка сборки, точка, в которой все проклятые вопросы требуют немедленного и независимого ответа. И сама эта операция возвращает человеку его ключевые видовые черты. То есть поэзия на определенном уровне способствует сохранению вида, его защите от бесконечной цепи трансформаций в ситуации, когда сама культура подает эти трансформации как увлекательное приключение. Только в результате этих приключений от человека остается пустой звук.
— Итак, из чего состоит русский поэтический канон, если опираться на ваше исследование?
— Мы изучили, каких поэтов больше всего ищут в поиске «Яндекса» — ищут все, не только читатели поэзии. Интересно сравнивать эти два рэнкинга. В первом побеждает Бродский, во втором у Пушкина колоссальный отрыв от всех остальных. В первой иерархии главные поэты Серебряного века — трагические фигуры Цветаевой и Мандельштама, во второй — Есенин.
Вот список имен, которыми представлен советский период по мнению читателей поэзии — Высоцкий, Рождественский, Тарковский. В «народном» рэнкинге советский пласт гораздо шире — во-первых, поэты-шестидесятники (Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина) представлены там почти все — нет только Вознесенского, во-вторых — круг поэтов-песенников шире — кроме Высоцкого, попадают Окуджава, Визбор и даже Башлачев — единственный, кстати, из рок-музыкантов.
Современная поэзия у читателей поэзии не представлена значительно шире — если, конечно, не считать победы Бродского, он главный символ победы современной поэзии над классической в рэнкинге читателей поэзии. Остальные ее представители — Эдуард Асадов, Дмитрий Быков (внесен Минюстом в реестр СМИ-иноагентов), Борис Рыжий — это поэты, которые, скажем так, работали с откровенно массовыми формами поэзии.
«Народный» список к этому блоку имен добавляет Веру Полозкову и Игоря Губермана.
— Авторы подборок с каноническими стихотворениями часто делают упор на духовном, религиозном опыте светских поэтов. Эта функция — мистического проводника — есть у современной поэзии?
— Она точно есть. Поэзия часто предполагает прорыв в метафизику, прорыв из горизонтального мира в вертикальный. У одних это носит именно религиозный характер, у других — скорее мистический. Этого в поэзии много во все время, но сейчас особенно.
#поэзия
#рейтинг
#читатель
Прошлый год прошел под знаком исторической элегии, а в этом году очевиден всплеск иррационализма и мистицизма во всех его проявлениях. Сейчас, когда современность представлена в своей радикальной агрессивной форме, сильнее содержания новостей может быть только устремление к вертикали.
— То есть выход поэзии случился не столько в военную лирику, сколько в метафизику?
— Военной лирики, конечно, тоже стало много и, возможно, даже слишком много. Это главный тренд. Но главный тренд всегда формирует свою полную противоположность — противотренд, и он мне в данном случае даже более интересен. Метафизика — сильный противовес современности. Его роль резко усиливается под натиском современности, в такие времена этот противовес особенно нужен.
На всех пишущих украинский конфликт сильно повлиял. Очень четко видно, что написано до, и что — после 24 февраля. Может быть, это уже вчитывание, но даже лирика, где ничего военного не упоминается, показывает уже другое мироощущение.
Вот отрывок из последней подборки поэта Андрея Пермякова:
Потому что всё совсем неплохо,
Потому что в стороне от бытия
Продолжается прекрасная эпоха —
Серая, холодная, моя.
Или Мария Маркова — вот отрывок из стихотворения, которое называется «Время»:
Ты пепел на губах, ты прах в кармане,
разбитые часы,
ты утро, проходящее в тумане,
ты долгое скольжение слезы.
Ты больше не хранишь свои границы
рождения и смерти, в пустоте
ты точишь кровь под куполом больницы
и ходишь по воде.
Я думаю, в таких стихах не меньше осмысления времени, чем в стихах о войне.
— А с чем пришла поэзия к переломному 2022 году? Есть авторы, после которых нельзя писать по-русски по-прежнему? Так, например, часто говорят про Бродского. А после Бродского были авторы, чей вклад в язык и культуры неотменим, что бы сейчас не происходило?
— Во-первых, про Бродского. Все-таки Бродский заразил культуру не самыми главными для самой поэзии чертами. Бродский — это пример поэта с очень харизматичной, очень узнаваемой моторикой речи. Его специфическая интонация, как он сам это называл, «гаерский тон», в какой-то момент оказалась очень удобной для тиражирования.
И нельзя сказать, что это хорошо для поэзии. Но когда мы начинаем мерить Бродского его наивысшими достижениями, мы в нем найдем что-то совершенно другое, что не было растиражировано. Тиражируется не всегда то, что задает высшую планку поэта, а то, что может быть растиражировано. То есть популярность Бродского — это не признак его уровня как поэта.
Но вернемся к вопросу о том, кто еще оставил след. Нужно учитывать, что поколение семидесятников входило в поэзию очень долго — кто-то в семидесятые, а кто-то — в нулевые.. Например, по возрасту Владимир Гандельсман тоже вполне семидесятник. Но когда он был по-настоящему прочтен? — даже не в 90-е.
Тимур Кибиров, Сергей Гандлевский по-настоящему вошли в поэзию в конце 80-х-90-х. К тому же поколению надо отнести и Олега Чухонцева, который очень разнообразен. Для меня он важнейший поэт, открытие которого, кстати, спасло от влияния Бродского. Чухонцев помог увидеть совершенно другие возможности русской поэзии.
В целом, поколение семидесятников сейчас главное по вкладу в поэзию.
Для меня главное событие в поэзии постсоветского периода — возникновение критической массы авторов, которые понимают, что традицию мы еще не отстояли и что ее стоило бы отстаивать.
Интересно, что многие из тех, кто явно войдут в канон, представлял авангард. Например, московский концептуализм, который противостоял советскому забубенному канону, играл с ним, был прямо авангардным. А сейчас это классики — Кибиров, Айзенберг, Пригов.
Переход в классики из борцов с классикой — это обычное дело в истории культуры.
В отрицании традиции бывает больше жеста, который тебе позволяет в определенный момент правильно себя настроить на работу, но сама поэтическая работа идет дальше любых манифестов и не может строиться в отрыве от традиции.
#интервью
#козлов
#поэзия
— То есть выход поэзии случился не столько в военную лирику, сколько в метафизику?
— Военной лирики, конечно, тоже стало много и, возможно, даже слишком много. Это главный тренд. Но главный тренд всегда формирует свою полную противоположность — противотренд, и он мне в данном случае даже более интересен. Метафизика — сильный противовес современности. Его роль резко усиливается под натиском современности, в такие времена этот противовес особенно нужен.
На всех пишущих украинский конфликт сильно повлиял. Очень четко видно, что написано до, и что — после 24 февраля. Может быть, это уже вчитывание, но даже лирика, где ничего военного не упоминается, показывает уже другое мироощущение.
Вот отрывок из последней подборки поэта Андрея Пермякова:
Потому что всё совсем неплохо,
Потому что в стороне от бытия
Продолжается прекрасная эпоха —
Серая, холодная, моя.
Или Мария Маркова — вот отрывок из стихотворения, которое называется «Время»:
Ты пепел на губах, ты прах в кармане,
разбитые часы,
ты утро, проходящее в тумане,
ты долгое скольжение слезы.
Ты больше не хранишь свои границы
рождения и смерти, в пустоте
ты точишь кровь под куполом больницы
и ходишь по воде.
Я думаю, в таких стихах не меньше осмысления времени, чем в стихах о войне.
— А с чем пришла поэзия к переломному 2022 году? Есть авторы, после которых нельзя писать по-русски по-прежнему? Так, например, часто говорят про Бродского. А после Бродского были авторы, чей вклад в язык и культуры неотменим, что бы сейчас не происходило?
— Во-первых, про Бродского. Все-таки Бродский заразил культуру не самыми главными для самой поэзии чертами. Бродский — это пример поэта с очень харизматичной, очень узнаваемой моторикой речи. Его специфическая интонация, как он сам это называл, «гаерский тон», в какой-то момент оказалась очень удобной для тиражирования.
И нельзя сказать, что это хорошо для поэзии. Но когда мы начинаем мерить Бродского его наивысшими достижениями, мы в нем найдем что-то совершенно другое, что не было растиражировано. Тиражируется не всегда то, что задает высшую планку поэта, а то, что может быть растиражировано. То есть популярность Бродского — это не признак его уровня как поэта.
Но вернемся к вопросу о том, кто еще оставил след. Нужно учитывать, что поколение семидесятников входило в поэзию очень долго — кто-то в семидесятые, а кто-то — в нулевые.. Например, по возрасту Владимир Гандельсман тоже вполне семидесятник. Но когда он был по-настоящему прочтен? — даже не в 90-е.
Тимур Кибиров, Сергей Гандлевский по-настоящему вошли в поэзию в конце 80-х-90-х. К тому же поколению надо отнести и Олега Чухонцева, который очень разнообразен. Для меня он важнейший поэт, открытие которого, кстати, спасло от влияния Бродского. Чухонцев помог увидеть совершенно другие возможности русской поэзии.
В целом, поколение семидесятников сейчас главное по вкладу в поэзию.
Для меня главное событие в поэзии постсоветского периода — возникновение критической массы авторов, которые понимают, что традицию мы еще не отстояли и что ее стоило бы отстаивать.
Интересно, что многие из тех, кто явно войдут в канон, представлял авангард. Например, московский концептуализм, который противостоял советскому забубенному канону, играл с ним, был прямо авангардным. А сейчас это классики — Кибиров, Айзенберг, Пригов.
Переход в классики из борцов с классикой — это обычное дело в истории культуры.
В отрицании традиции бывает больше жеста, который тебе позволяет в определенный момент правильно себя настроить на работу, но сама поэтическая работа идет дальше любых манифестов и не может строиться в отрыве от традиции.
#интервью
#козлов
#поэзия
* * *
А на левой руке север носит северный ледовитый, он обвивает запястье, как старый свиток - выбелен солью, под ветром заиндевевший, суровый, седой, нездешний.
Север смотрит на левую руку, когда нам жутко, в дни, которые происходят, как злая шутка, сквозь людей, прожигающих кожу недобрым взглядом. Океан говорит: я рядом.
Мир не чёрный, не белый, он мерцающий, древний, серый, он стоит на великой вере, на прочном сейде, в глубине его тела сердце мое стучится. Ничего с тобой не случится.
Северный ледовитый лежит на руке порогом, он умеет быть и учителем, и уроком, он - граница, Ойкумена, Гиперборея. Мир велик и многогранен, но он - мудрее.
А на левой руке север носит свою обитель, полюса земли, сияющие орбиты, ледяную воду, океан бесконечной майи.
Никогда его не снимает.
Светлана Лаврентьева
#лаврентьева
А на левой руке север носит северный ледовитый, он обвивает запястье, как старый свиток - выбелен солью, под ветром заиндевевший, суровый, седой, нездешний.
Север смотрит на левую руку, когда нам жутко, в дни, которые происходят, как злая шутка, сквозь людей, прожигающих кожу недобрым взглядом. Океан говорит: я рядом.
Мир не чёрный, не белый, он мерцающий, древний, серый, он стоит на великой вере, на прочном сейде, в глубине его тела сердце мое стучится. Ничего с тобой не случится.
Северный ледовитый лежит на руке порогом, он умеет быть и учителем, и уроком, он - граница, Ойкумена, Гиперборея. Мир велик и многогранен, но он - мудрее.
А на левой руке север носит свою обитель, полюса земли, сияющие орбиты, ледяную воду, океан бесконечной майи.
Никогда его не снимает.
Светлана Лаврентьева
#лаврентьева
* * *
Когда в процессе осужденья
Он протрубит меня трубой
и спросит: что ж ты в оправданье?
отвечу: ужас пред Тобой.
Я просыпался часто ночью,
не зная, как мне дальше жить
при видимости благополучья,
и начинал Тебя молить.
Но слева боль не утихала,
и ещё долго что есть сил
брал обязательства, детали
в план поручений заносил.
Владимир Козлов
22 декабря 2022
#козлов
Когда в процессе осужденья
Он протрубит меня трубой
и спросит: что ж ты в оправданье?
отвечу: ужас пред Тобой.
Я просыпался часто ночью,
не зная, как мне дальше жить
при видимости благополучья,
и начинал Тебя молить.
Но слева боль не утихала,
и ещё долго что есть сил
брал обязательства, детали
в план поручений заносил.
Владимир Козлов
22 декабря 2022
#козлов
* * *
М.К.
Все сделано из воздуха: и ты,
рассеяно взглянувшая куда-то
поверх домов, и светлые листы
раскрытой книги, и крыло заката,
лиловое, с огнистою каймой,
и этот стол, и чашки, и печенье,
и красный твой халат, и голый локоть твой,
настольной лампы в стеклах отраженье,
закатный блик в недопитом вине,
будильник и бутылка на окне.
Михаил Кукин
конец 1990-х
#кукин
М.К.
Все сделано из воздуха: и ты,
рассеяно взглянувшая куда-то
поверх домов, и светлые листы
раскрытой книги, и крыло заката,
лиловое, с огнистою каймой,
и этот стол, и чашки, и печенье,
и красный твой халат, и голый локоть твой,
настольной лампы в стеклах отраженье,
закатный блик в недопитом вине,
будильник и бутылка на окне.
Михаил Кукин
конец 1990-х
#кукин