* * *
и когда темнота обнимет тебя всей своей вязкой плотью
поджидая на перешейке, в ущелье, на повороте
будет резкой, внезапной
чтоб ангелы корчились, подыхали
сядь напротив и слушай её дыхание
сядь напротив, смотри ей в глаза, не прячась
она редко встречает размеренных, ясных, зрячих
слишком часто — разобранных;
слишком часто — ранимых;
оттого никогда не проходит мимо
и когда в темноте станут взгляды не различимы
говори: я — причина
я есть всему причина
я есть ночь
ты есть часть
как могу от тебя отречься?
отрекаются разве
от рёбер или предплечий?
дай ей место, ключи от одной из спален
и шепчи о любви, вот пока она засыпает
как огонь хочет лёд,
как безветрие жаждет ветра…
ей всего-то лишь нужно
коснуться света.
Лу Рамишвили
(Ксения Рамишвили)
#рамишвили
и когда темнота обнимет тебя всей своей вязкой плотью
поджидая на перешейке, в ущелье, на повороте
будет резкой, внезапной
чтоб ангелы корчились, подыхали
сядь напротив и слушай её дыхание
сядь напротив, смотри ей в глаза, не прячась
она редко встречает размеренных, ясных, зрячих
слишком часто — разобранных;
слишком часто — ранимых;
оттого никогда не проходит мимо
и когда в темноте станут взгляды не различимы
говори: я — причина
я есть всему причина
я есть ночь
ты есть часть
как могу от тебя отречься?
отрекаются разве
от рёбер или предплечий?
дай ей место, ключи от одной из спален
и шепчи о любви, вот пока она засыпает
как огонь хочет лёд,
как безветрие жаждет ветра…
ей всего-то лишь нужно
коснуться света.
Лу Рамишвили
(Ксения Рамишвили)
#рамишвили
* * *
Не зная брода, не зная чинов и правил,
Небрит, сильно пьян и очень плохо одет
По Москве проходил неспешно апостол Павел.
Он зашел в метро, прыжком миновав турникет,
Подмигнул менту, что собой охранял эскалатор
От подобных апостолов (он их видел по сто на дню).
И апостол уснул, переехав кольца экватор,
Ему снился эдем с девицами полу-ню.
Ему снилась трава из братского Афганистана,
Двое верных друзей, из колонок играет Бах.
Апостол очнулся в районе Теплого Стана.
Грязный, пьяный, практически на бобах…
«Я один. Боже мой, я такой одинокий», -
Говорил он, смотря на иконы реклам.
Ему хочется встать. Но ужасно немеют ноги.
И толпятся зеваки: фото, видео, инстаграм…
Ни одной руки. И чего уж взывать про душу?
Между ними и небом – коломенская верста.
Хорошо, что в метро. Хорошо не смотрел, не слушал
Тот, кого за это сняли с креста.
Ну а дальше – перрон, вестибюль, иномарки,
Полуночный портвейн, утром с неба воды ведро.
Апостол проснулся в каком-то тенистом парке.
Апостол поднялся. Апостол пошел к метро.
Иван Контарев
#контарев
Не зная брода, не зная чинов и правил,
Небрит, сильно пьян и очень плохо одет
По Москве проходил неспешно апостол Павел.
Он зашел в метро, прыжком миновав турникет,
Подмигнул менту, что собой охранял эскалатор
От подобных апостолов (он их видел по сто на дню).
И апостол уснул, переехав кольца экватор,
Ему снился эдем с девицами полу-ню.
Ему снилась трава из братского Афганистана,
Двое верных друзей, из колонок играет Бах.
Апостол очнулся в районе Теплого Стана.
Грязный, пьяный, практически на бобах…
«Я один. Боже мой, я такой одинокий», -
Говорил он, смотря на иконы реклам.
Ему хочется встать. Но ужасно немеют ноги.
И толпятся зеваки: фото, видео, инстаграм…
Ни одной руки. И чего уж взывать про душу?
Между ними и небом – коломенская верста.
Хорошо, что в метро. Хорошо не смотрел, не слушал
Тот, кого за это сняли с креста.
Ну а дальше – перрон, вестибюль, иномарки,
Полуночный портвейн, утром с неба воды ведро.
Апостол проснулся в каком-то тенистом парке.
Апостол поднялся. Апостол пошел к метро.
Иван Контарев
#контарев
заповедь писателя
Всё конвертируй в слова.
Не дели на два, не прячь в закрома,
Ни болинки, ни слезинки не хорони
Внутри – всё, что дают, бери и клади
В тексты. Всё в буквы переводи.
Это ведь жемчуг, драконье золото, аммонит –
То, что болит, горит, память твою хранит.
То, что в пять утра тебя поднимает и кидает к столу
Вынимать из себя по пригоршне, да хоть по одному
Слову, нанизывать на канву
Повествования. Плести, как мудрая паучиха:
вот тебе было лихо,
вот тебе было тихо,
вот поднялся словесный вихрь.
Выплёскивайся на лист бумаги, словно волна на бун.
Ты почти что шаман – ещё один глаз во лбу,
Заклинатель Букв.
Три руки, чтобы в каждой по ручке/карандашу,
Отсеивать шум, ловить в глубине себя марлина, писать роман.
Чувствовать, что жива.
И всё заключать в слова.
Всё в слова.
Всё в слова.
Люся Пикалова
15 апреля 2022
#пикалова
Всё конвертируй в слова.
Не дели на два, не прячь в закрома,
Ни болинки, ни слезинки не хорони
Внутри – всё, что дают, бери и клади
В тексты. Всё в буквы переводи.
Это ведь жемчуг, драконье золото, аммонит –
То, что болит, горит, память твою хранит.
То, что в пять утра тебя поднимает и кидает к столу
Вынимать из себя по пригоршне, да хоть по одному
Слову, нанизывать на канву
Повествования. Плести, как мудрая паучиха:
вот тебе было лихо,
вот тебе было тихо,
вот поднялся словесный вихрь.
Выплёскивайся на лист бумаги, словно волна на бун.
Ты почти что шаман – ещё один глаз во лбу,
Заклинатель Букв.
Три руки, чтобы в каждой по ручке/карандашу,
Отсеивать шум, ловить в глубине себя марлина, писать роман.
Чувствовать, что жива.
И всё заключать в слова.
Всё в слова.
Всё в слова.
Люся Пикалова
15 апреля 2022
#пикалова
САД
У каждого внутри есть этот сад —
Клочок земли, туманная лощина, Деревья, за которыми мужчины
И женщины и день, и ночь стоят.
Все золотые — будто из молчанья —
Я отливал их, будучи в отчаянии,
С жестоким, детским, давящим «хочу».
Они сдавались моему мечу, Ложась на щит, спускались ниже, ниже… Мои апостолы, никто из вас не выжил.
Я предал вас, прекрасных и бесстыжих, Во имя страсти, красоты, в угоду чувств.
Для каждого, кто пишет, — сущий ад, Когда не можешь записать словами: Зерну пшеничному — удушье жерновами, Защите Лужина — досадный шах и мат. Когда пакуется с приданым чемодан И от тебя уходят, от урода:
«Ведь жить с тобой — тяжелая работа.
Как будто кроме нас всегда был кто-то:
Стоял над душами и жаждал перевода.
Вся жизнь — сплошные переводы на слова». Они уходят, а больная голова Фиксирует детали их ухода.
Я не люблю твоей иронии. Притом,
Что тенью к ней пришиты боль и горечь. Кто здесь святой, пусть первый… Бог им в помощь, А ты пока подумай о простом.
А ты пока припомни все слова,
Куда я вплел тебя узором тонких кружев; Всю эту магию, которую не сдюжит, Не сможет выдумать простая голова. Настанет день — я буду в нем прощен И вместо сада у меня случится море.
Ну а пока ни слова о покое:
Цвети мой сад, мой ад,
Еще,
Еще, Еще.
Евгений Горон
#горон
У каждого внутри есть этот сад —
Клочок земли, туманная лощина, Деревья, за которыми мужчины
И женщины и день, и ночь стоят.
Все золотые — будто из молчанья —
Я отливал их, будучи в отчаянии,
С жестоким, детским, давящим «хочу».
Они сдавались моему мечу, Ложась на щит, спускались ниже, ниже… Мои апостолы, никто из вас не выжил.
Я предал вас, прекрасных и бесстыжих, Во имя страсти, красоты, в угоду чувств.
Для каждого, кто пишет, — сущий ад, Когда не можешь записать словами: Зерну пшеничному — удушье жерновами, Защите Лужина — досадный шах и мат. Когда пакуется с приданым чемодан И от тебя уходят, от урода:
«Ведь жить с тобой — тяжелая работа.
Как будто кроме нас всегда был кто-то:
Стоял над душами и жаждал перевода.
Вся жизнь — сплошные переводы на слова». Они уходят, а больная голова Фиксирует детали их ухода.
Я не люблю твоей иронии. Притом,
Что тенью к ней пришиты боль и горечь. Кто здесь святой, пусть первый… Бог им в помощь, А ты пока подумай о простом.
А ты пока припомни все слова,
Куда я вплел тебя узором тонких кружев; Всю эту магию, которую не сдюжит, Не сможет выдумать простая голова. Настанет день — я буду в нем прощен И вместо сада у меня случится море.
Ну а пока ни слова о покое:
Цвети мой сад, мой ад,
Еще,
Еще, Еще.
Евгений Горон
#горон
Сегодня день рождения Самуила Яковлевича Маршака (03 ноября 1887 — 04 июля 1964) — известнейшего поэта, драматурга, переводчика, сценариста, литературного критика.
Многим Самуил Маршак известен в основном благодаря его детским книгам, популярным не только во времена Советского Союза, но и в наши дни, но помимо произведений для детей, Маршак писал великолепные стихи, занимался переводами зарубежной литературы, выступал в роли критика и был талантливым драматургом.
По словам Корнея Чуковского, поэзия для Маршака была «страстной увлеченностью, даже одержимостью».
#маршак
#деньрождения
Многим Самуил Маршак известен в основном благодаря его детским книгам, популярным не только во времена Советского Союза, но и в наши дни, но помимо произведений для детей, Маршак писал великолепные стихи, занимался переводами зарубежной литературы, выступал в роли критика и был талантливым драматургом.
По словам Корнея Чуковского, поэзия для Маршака была «страстной увлеченностью, даже одержимостью».
#маршак
#деньрождения
Самуил Маршак родился в 1887 году в Воронеже, в простой еврейской семье.
Первые детские воспоминания Маршака связаны со страшной трагедией в жизни. Маршак в своём творчестве очень часто затрагивает тему огня, это в большей степени касается детских сказок. Связано это с событием из раннего детства автора. Он запомнил день, когда в доме, где проживала его семья, случился пожар. В памяти сохранился образ торопливо одевающей его матери и краснеющих от огненного зарева оконных занавесок. Эти воспоминания и были самыми первыми и отчётливыми.
Семья несколько раз переезжала, в 1900 году они надолго поселились в Острогожске. Здесь Маршак поступил в гимназию и начал писать свои первые произведения. «Сочинять стихи я начал еще до того, как научился писать», — вспоминал поэт. Увлеченный древнеримской и древнегреческой поэзией, Маршак уже в младших классах гимназии перевел поэму Горация «В ком спасение».
Жизнь Маршака кардинально изменилась благодаря известному критику Владимиру Стасову, в руки которого попала одна из тетрадей со стихами юноши. Он помог ему перебраться в Петербург и поступить в одну из лучших гимназий страны.
В доме своего покровителя Маршак познакомился с Горьким, которому очень понравились юноша и его творчество. Он пригласил Маршака к себе на дачу в Ялту, и молодой поэт прожил там несколько лет.
В 1911 году поэт путешествовал по Турции, Греции, Сирии, Палестине как корреспондент петербургских изданий «Всеобщая газета» и «Синий журнал».
В поездке он познакомился со своей будущей женой Софьей Мильвидской. Вскоре после свадьбы молодые супруги поехали в Англию — учиться в Лондонском университете.
Современники отмечали, что супруги, несмотря на разницу темпераментов и хаpaктеров, прекрасно дополняли друг друга. Маршак – творческая личность, отличался вспыльчивым нравом, импульсивностью, а Софья Михайловна – истинный “технарь” по складу ума, обладала рассудительностью, спокойствием и взвешенностью разума.
Во время каникул они путешествовали по Англии, поэт изучал английский фольклор и переводил баллады. Он писал: «Переводил я не по заказу, а по любви — так же, как писал собственные лирические стихи».
В Воронеж Маршак вместе с женой и маленькой дочерью вернулся в 1915 году во время Первой Мировой войны с целью освидетельствования военной пригодности.
В армию его не взяли из-за больших проблем со зрением. Проживая в Воронеже, поэт активно занимался оказанием помощи пострадавшим во время Первой Мировой войны беженцам.
Здесь же случилась самая большая трагедия в жизни Самуила Яковлевича. Погибла его годовалая дочь Натанель, обварившись кипятком из самовара.
Маршак очень долго не мог опомниться после смерти дочери, это событие повлияло на его отношение к детям, которых он очень любил и которым решил отныне посвятить всю свою жизнь.
Через два года после трагедии на свет появился сын Иммануэль, а в 1925 – Яков. Неудивительно, что муж с женой буквально тряслись над детьми. Кстати, “Сказка о глупом мышонке” написана поэтом за одну ночь, чтобы заработать денег на лечение Иммануэля в Евпатории.
К сожалению, младший сын Яков погиб от туберкулеза в 21 год.
Старший сын прожил полноценную жизнь, стал успешным физиком, разработавшим методику аэрофотосъемки. Параллельно занимался переводами, например, «Гордость и предубеждение» Джейн Остин.
Маршак организовал в Воронеже подростковый театр, для которого сам написал несколько пьес, а так же был режиссёром, обучал детей языку.
Здесь поэт прожил до 1917 года, а затем вернулся в Санкт-Петербург.
В 1920-м году, когда Маршак жил в Краснодаре, он основал там один из первых в России театров для детей, а также пополнял его репертуар пьесами собственного сочинения. Скоро он превратился в «Детский городок» с садиком, школой, библиотекой и кружками.
#маршак
Первые детские воспоминания Маршака связаны со страшной трагедией в жизни. Маршак в своём творчестве очень часто затрагивает тему огня, это в большей степени касается детских сказок. Связано это с событием из раннего детства автора. Он запомнил день, когда в доме, где проживала его семья, случился пожар. В памяти сохранился образ торопливо одевающей его матери и краснеющих от огненного зарева оконных занавесок. Эти воспоминания и были самыми первыми и отчётливыми.
Семья несколько раз переезжала, в 1900 году они надолго поселились в Острогожске. Здесь Маршак поступил в гимназию и начал писать свои первые произведения. «Сочинять стихи я начал еще до того, как научился писать», — вспоминал поэт. Увлеченный древнеримской и древнегреческой поэзией, Маршак уже в младших классах гимназии перевел поэму Горация «В ком спасение».
Жизнь Маршака кардинально изменилась благодаря известному критику Владимиру Стасову, в руки которого попала одна из тетрадей со стихами юноши. Он помог ему перебраться в Петербург и поступить в одну из лучших гимназий страны.
В доме своего покровителя Маршак познакомился с Горьким, которому очень понравились юноша и его творчество. Он пригласил Маршака к себе на дачу в Ялту, и молодой поэт прожил там несколько лет.
В 1911 году поэт путешествовал по Турции, Греции, Сирии, Палестине как корреспондент петербургских изданий «Всеобщая газета» и «Синий журнал».
В поездке он познакомился со своей будущей женой Софьей Мильвидской. Вскоре после свадьбы молодые супруги поехали в Англию — учиться в Лондонском университете.
Современники отмечали, что супруги, несмотря на разницу темпераментов и хаpaктеров, прекрасно дополняли друг друга. Маршак – творческая личность, отличался вспыльчивым нравом, импульсивностью, а Софья Михайловна – истинный “технарь” по складу ума, обладала рассудительностью, спокойствием и взвешенностью разума.
Во время каникул они путешествовали по Англии, поэт изучал английский фольклор и переводил баллады. Он писал: «Переводил я не по заказу, а по любви — так же, как писал собственные лирические стихи».
В Воронеж Маршак вместе с женой и маленькой дочерью вернулся в 1915 году во время Первой Мировой войны с целью освидетельствования военной пригодности.
В армию его не взяли из-за больших проблем со зрением. Проживая в Воронеже, поэт активно занимался оказанием помощи пострадавшим во время Первой Мировой войны беженцам.
Здесь же случилась самая большая трагедия в жизни Самуила Яковлевича. Погибла его годовалая дочь Натанель, обварившись кипятком из самовара.
Маршак очень долго не мог опомниться после смерти дочери, это событие повлияло на его отношение к детям, которых он очень любил и которым решил отныне посвятить всю свою жизнь.
Через два года после трагедии на свет появился сын Иммануэль, а в 1925 – Яков. Неудивительно, что муж с женой буквально тряслись над детьми. Кстати, “Сказка о глупом мышонке” написана поэтом за одну ночь, чтобы заработать денег на лечение Иммануэля в Евпатории.
К сожалению, младший сын Яков погиб от туберкулеза в 21 год.
Старший сын прожил полноценную жизнь, стал успешным физиком, разработавшим методику аэрофотосъемки. Параллельно занимался переводами, например, «Гордость и предубеждение» Джейн Остин.
Маршак организовал в Воронеже подростковый театр, для которого сам написал несколько пьес, а так же был режиссёром, обучал детей языку.
Здесь поэт прожил до 1917 года, а затем вернулся в Санкт-Петербург.
В 1920-м году, когда Маршак жил в Краснодаре, он основал там один из первых в России театров для детей, а также пополнял его репертуар пьесами собственного сочинения. Скоро он превратился в «Детский городок» с садиком, школой, библиотекой и кружками.
#маршак
Поэт стал фактическим редактором одного из первых советских журналов для детей — «Воробей» (позже он стал называться «Новый Робинзон»). Журнал рассказывал о природе, технических достижениях тех лет и предлагал юным читателям ответы на множество вопросов.
В 30-х годах Самуил Маршак вместе с Максимом Горьким создал первое Издательство детской литературы (Детиздат). В конце 1930-х это издательство было разгромлено, многих сотрудников уволили, а затем в разные годы репрессировали.
Хотя Маршак и пользовался любовью советской власти и получил Ленинскую и несколько Сталинских премий, он никогда не боялся высказывать своё мнение, идущее вразрез с общественным.
Он помогал коллегам по литературному цеху, которые попадали в опалу властей, например, Анне Ахматовой и Марине Цветаевой.
В 1960-е годы Маршак вступался за Солженицына и Бродского. Он крайне негативно высказывался в адрес тех, кто отказывался печатать Иосифа Бродского.
Светлый и безгранично добрый человек — вот как описывали поэта его современники, которым посчастливилось знать его лично.
Маршак был не только прекрасным поэтом, но и великолепным переводчиком. Он занимался переводом стихотворений и песен с еврейского языка. Очень много Маршак делал переводов с английского языка
В 1950-х годах он путешествовал по Англии, переводил сонеты Уильяма Шекспира, стихи Редьярда Киплинга, Джорджа Байрона, Перси Биши Шелли, Вордсворта, Блейка, произведения Алана Милна и Джанни Родари.
Был настоящим мастером перевода стихотворений. Их можно было принять за оригинал. Его переводы считаются классическими.
Маршаку довелось переводить даже стихотворные творения Мао Цзэдуна.
За переводы баллад Роберта Бернса поэт был удостоен звания почётного гражданина Шолтандии и почетным президентом Всемирной федерации этого поэта в Шотландии. Именно Маршак открыл русскому человеку творчество этого удивительного автора.
Несколько лет известный телеведущий Владимир Познер работал у Маршака на должности секретаря. Познакомились они благодаря увлечению Познера переводами английских знаменитых поэтов.
Умер Самуил Яковлевич от рака легких в Москве в 1964 году, похоронен на Новодевичьем кладбище.
#маршак
#биография
В 30-х годах Самуил Маршак вместе с Максимом Горьким создал первое Издательство детской литературы (Детиздат). В конце 1930-х это издательство было разгромлено, многих сотрудников уволили, а затем в разные годы репрессировали.
Хотя Маршак и пользовался любовью советской власти и получил Ленинскую и несколько Сталинских премий, он никогда не боялся высказывать своё мнение, идущее вразрез с общественным.
Он помогал коллегам по литературному цеху, которые попадали в опалу властей, например, Анне Ахматовой и Марине Цветаевой.
В 1960-е годы Маршак вступался за Солженицына и Бродского. Он крайне негативно высказывался в адрес тех, кто отказывался печатать Иосифа Бродского.
Светлый и безгранично добрый человек — вот как описывали поэта его современники, которым посчастливилось знать его лично.
Маршак был не только прекрасным поэтом, но и великолепным переводчиком. Он занимался переводом стихотворений и песен с еврейского языка. Очень много Маршак делал переводов с английского языка
В 1950-х годах он путешествовал по Англии, переводил сонеты Уильяма Шекспира, стихи Редьярда Киплинга, Джорджа Байрона, Перси Биши Шелли, Вордсворта, Блейка, произведения Алана Милна и Джанни Родари.
Был настоящим мастером перевода стихотворений. Их можно было принять за оригинал. Его переводы считаются классическими.
Маршаку довелось переводить даже стихотворные творения Мао Цзэдуна.
За переводы баллад Роберта Бернса поэт был удостоен звания почётного гражданина Шолтандии и почетным президентом Всемирной федерации этого поэта в Шотландии. Именно Маршак открыл русскому человеку творчество этого удивительного автора.
Несколько лет известный телеведущий Владимир Познер работал у Маршака на должности секретаря. Познакомились они благодаря увлечению Познера переводами английских знаменитых поэтов.
Умер Самуил Яковлевич от рака легких в Москве в 1964 году, похоронен на Новодевичьем кладбище.
#маршак
#биография
* * *
Все то, чего коснется человек,
Приобретает нечто человечье.
Вот этот дом, нам прослуживший век,
Почти умеет пользоваться речью.
Мосты и переулки говорят.
Беседуют между собой балконы.
И у платформы, выстроившись в ряд,
Так много сердцу говорят вагоны.
Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад - Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский.
Сегодня старый маленький вокзал,
Откуда путь идет к финляндским скалам,
Мне молчаливо повесть рассказал
О том, кто речь держал перед вокзалом.
А там еще живет петровский век,
В углу между Фонтанкой и Невою...
Все то, чего коснется человек,
Озарено его душой живою.
Самуил Маршак
1941-1945
#маршак
Все то, чего коснется человек,
Приобретает нечто человечье.
Вот этот дом, нам прослуживший век,
Почти умеет пользоваться речью.
Мосты и переулки говорят.
Беседуют между собой балконы.
И у платформы, выстроившись в ряд,
Так много сердцу говорят вагоны.
Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад - Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский.
Сегодня старый маленький вокзал,
Откуда путь идет к финляндским скалам,
Мне молчаливо повесть рассказал
О том, кто речь держал перед вокзалом.
А там еще живет петровский век,
В углу между Фонтанкой и Невою...
Все то, чего коснется человек,
Озарено его душой живою.
Самуил Маршак
1941-1945
#маршак
Я не смогла выбрать)
Сонет 27
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь -
В своих мечтах - к одной и той же цели.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И, не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
Мне от любви покоя не найти.
И днем и ночью - я всегда в пути.
Сонет 90
Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
Уильям Шекспир
перевод Самуил Маршак
#маршак
#шекспир
Сонет 27
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь -
В своих мечтах - к одной и той же цели.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И, не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
Мне от любви покоя не найти.
И днем и ночью - я всегда в пути.
Сонет 90
Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
Уильям Шекспир
перевод Самуил Маршак
#маршак
#шекспир
В полях, под снегом и дождем
В полях, под снегом и дождем,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой,
Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой,
Делить с тобой.
Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом,
Где тьма кругом, -
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем,
С тобой вдвоем.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной,
Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной,
Тобой одной.
Роберт Бёрнс
перевод Самуила Маршака
#бернс
#маршак
В полях, под снегом и дождем,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.
А если мука суждена
Тебе судьбой,
Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой,
Делить с тобой.
Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом,
Где тьма кругом, -
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем,
С тобой вдвоем.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной,
Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной,
Тобой одной.
Роберт Бёрнс
перевод Самуила Маршака
#бернс
#маршак
Вересковый мед
Перевод баллады Роберта Льюиса Стивенсона
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, -
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
«Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!»
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
«Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!» —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
«Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем…
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод —
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!..»
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
«Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!»
Роберт Льюис Стивенсон
перевод Самуила Маршака
#стивенсон
#маршак
Дополнение от @yaninavic 🤍
Перевод баллады Роберта Льюиса Стивенсона
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
«Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, -
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
«Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!»
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
«Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!» —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
«Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем…
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод —
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!..»
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
«Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!»
Роберт Льюис Стивенсон
перевод Самуила Маршака
#стивенсон
#маршак
Дополнение от @yaninavic 🤍
* * *
Дело даже не в музыке или смерти,
иногда поливаю цветы на подоконнике в подъезде
из маленькой такой нежности.
Возьмите к себе, пожалуйста.
Жалко выбрасывать, соседка сказала,
налила бутылки, рядом поставила,
пеларгония, кактусы и алоэ.
Не могу, у меня своих двое.
Может быть, в уголок хотя бы,
и ждёт пощады
любовь, которую мне не надо.
Мария Затонская
#затонская
Дело даже не в музыке или смерти,
иногда поливаю цветы на подоконнике в подъезде
из маленькой такой нежности.
Возьмите к себе, пожалуйста.
Жалко выбрасывать, соседка сказала,
налила бутылки, рядом поставила,
пеларгония, кактусы и алоэ.
Не могу, у меня своих двое.
Может быть, в уголок хотя бы,
и ждёт пощады
любовь, которую мне не надо.
Мария Затонская
#затонская
Современная поэзия / Modern poetry
В полях, под снегом и дождем В полях, под снегом и дождем, Мой милый друг, Мой бедный друг, Тебя укрыл бы я плащом От зимних вьюг, От зимних вьюг. А если мука суждена Тебе судьбой, Тебе судьбой, Готов я скорбь твою до дна Делить с тобой, Делить…
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Александр Градский исполняет песню на стихи Роберта Бернса «В полях, под снегом и дождем» 1796 года
О чем твои стихи? - Не знаю, брат.
Ты их прочти, коли придет охота.
Стихи живые - сами говорят,
И не о чем-то говорят, а что-то.
Самуил Маршак
#маршак
#бернс
#градский
#песнянастихи
О чем твои стихи? - Не знаю, брат.
Ты их прочти, коли придет охота.
Стихи живые - сами говорят,
И не о чем-то говорят, а что-то.
Самуил Маршак
#маршак
#бернс
#градский
#песнянастихи
Детское стихотворение
Видишь дом, назови его дом.
Видишь дерево, дерево тоже
назови, а потом, а потом
назови человека прохожим.
Мост мостом постарайся назвать.
Помни, свет называется светом.
Я прошу тебя не забывать
говорить с каждым встречным предметом.
Меня, кажется, попросту нет – спит,
читает, идет на работу
Чей-то полурасслышанный бред,
некрасивое чучело чье-то.
И живу-не-живу я, пока
дорогими устами своими –
сквозь туман, сон, века, облака –
кто-нибудь не шепнет мое имя.
Говори, не давай нам забыть
наше тяжкое дело земное.
Помоги встрепенуться, ожить,
милый друг, повстречаться с собою.
Борис Рыжий
1995
#рыжий
Видишь дом, назови его дом.
Видишь дерево, дерево тоже
назови, а потом, а потом
назови человека прохожим.
Мост мостом постарайся назвать.
Помни, свет называется светом.
Я прошу тебя не забывать
говорить с каждым встречным предметом.
Меня, кажется, попросту нет – спит,
читает, идет на работу
Чей-то полурасслышанный бред,
некрасивое чучело чье-то.
И живу-не-живу я, пока
дорогими устами своими –
сквозь туман, сон, века, облака –
кто-нибудь не шепнет мое имя.
Говори, не давай нам забыть
наше тяжкое дело земное.
Помоги встрепенуться, ожить,
милый друг, повстречаться с собою.
Борис Рыжий
1995
#рыжий
ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ
На зеленом холме уснул я
И проснулся, плача во сне:
Мне привиделись двое добрых,
Двое светлых приснились мне.
Мне снилась моя далёкая младость,
И с двоими я шёл домой,
А один любил утраченный кров,
Хозяина крова – другой.
Я златые, сполна, им нарёк имена,
От словесных вин опьянев,
И пускай тень пса – это волк,
Зато свет кота – это лев!
На зелёном холме уснул я,
А проснулся – на голой земле:
Нет ни пса, ни кота, только я, сирота!
Да дорога в осенней мгле.
Да и может ли мудрая тварь живая
В эту даль увязаться за мной?
Никого со мной рядом, и ноябрь мреет хладом,
И бреду я, и стыну, не домой – на чужбину.
Сергей Круглов
2020
#круглов
На зеленом холме уснул я
И проснулся, плача во сне:
Мне привиделись двое добрых,
Двое светлых приснились мне.
Мне снилась моя далёкая младость,
И с двоими я шёл домой,
А один любил утраченный кров,
Хозяина крова – другой.
Я златые, сполна, им нарёк имена,
От словесных вин опьянев,
И пускай тень пса – это волк,
Зато свет кота – это лев!
На зелёном холме уснул я,
А проснулся – на голой земле:
Нет ни пса, ни кота, только я, сирота!
Да дорога в осенней мгле.
Да и может ли мудрая тварь живая
В эту даль увязаться за мной?
Никого со мной рядом, и ноябрь мреет хладом,
И бреду я, и стыну, не домой – на чужбину.
Сергей Круглов
2020
#круглов
* * *
Доброе утро, Господи, это я.
Вот потолок, вот края
Занавески, вот нога, вот рука,
Новый день, не выдернутый пока
Из пачки, не распробованный еще.
Всё у меня, Господи, хорошо –
Лампочка загорается, из крана течёт вода,
Всё у меня есть – кроме того листа
Жёлтого, на Петроградской стороне
Летящего медленно, как во сне,
Светящегося, будто окно:
Встанешь на цыпочки – на столе вино,
Дымится картошка, сидят друзья –
Вот он летит, кружится, а схватить нельзя,
Вот он – за домом, за нитками птичьих стай,
Поймай же мне его, Господи, поймай!
Татьяна Вольтская
#вольтская
Доброе утро, Господи, это я.
Вот потолок, вот края
Занавески, вот нога, вот рука,
Новый день, не выдернутый пока
Из пачки, не распробованный еще.
Всё у меня, Господи, хорошо –
Лампочка загорается, из крана течёт вода,
Всё у меня есть – кроме того листа
Жёлтого, на Петроградской стороне
Летящего медленно, как во сне,
Светящегося, будто окно:
Встанешь на цыпочки – на столе вино,
Дымится картошка, сидят друзья –
Вот он летит, кружится, а схватить нельзя,
Вот он – за домом, за нитками птичьих стай,
Поймай же мне его, Господи, поймай!
Татьяна Вольтская
#вольтская
* * *
Мы хоронили в ноябре
Соседку тётю Валю.
И говорили о добре,
И врали, врали, врали.
На общей кухне, матерясь,
Посуду собирая,
Она за всеми мыла грязь,
Она была не злая.
Она варила борщ в ведре,
Она в ведре стирала.
Ну что мы знали о добре,
Об этом минерале.
Виталий Пуханов
#пуханов
Мы хоронили в ноябре
Соседку тётю Валю.
И говорили о добре,
И врали, врали, врали.
На общей кухне, матерясь,
Посуду собирая,
Она за всеми мыла грязь,
Она была не злая.
Она варила борщ в ведре,
Она в ведре стирала.
Ну что мы знали о добре,
Об этом минерале.
Виталий Пуханов
#пуханов
* * *
Если осень, то сразу вниз. Вместе с небом в осколки луж. Я не знаю, зачем ноябрь – в нем погибло немало душ, в нем ломались гранит и сталь, рассыпались в труху мечты, в нем почти что сломался я, превратившись в сплошной пустырь.
Было, впрочем, немало дней – поумнеть, нарастить броню. Этим летом почти воскрес и почти побывал в раю, но сентябрь, как редкий яд, был подмешан уже в июль. И, наверно, свинцовый дождь добивает не хуже пуль.
Дни рождения – просто дни, мы взрослеем в осенний час. На страницах ушедших лет вместо сказки пойдет рассказ. В водостоке бурлят слова, что сегодня звучат как сон. И обидно, что все мечты никогда не вместить под зонт.
Остается идти вперед, закрываясь от хищных стуж. Если осень, то сразу вниз, вместе с небом под стекла луж. Кто-то будет ползти наверх, кто-то сможет разжечь огни, но, по сути, спасется тот, кто протянет ладонь другим.
Deacon
(Дикон Шерола)
16 сентября 2022
#deacon
Если осень, то сразу вниз. Вместе с небом в осколки луж. Я не знаю, зачем ноябрь – в нем погибло немало душ, в нем ломались гранит и сталь, рассыпались в труху мечты, в нем почти что сломался я, превратившись в сплошной пустырь.
Было, впрочем, немало дней – поумнеть, нарастить броню. Этим летом почти воскрес и почти побывал в раю, но сентябрь, как редкий яд, был подмешан уже в июль. И, наверно, свинцовый дождь добивает не хуже пуль.
Дни рождения – просто дни, мы взрослеем в осенний час. На страницах ушедших лет вместо сказки пойдет рассказ. В водостоке бурлят слова, что сегодня звучат как сон. И обидно, что все мечты никогда не вместить под зонт.
Остается идти вперед, закрываясь от хищных стуж. Если осень, то сразу вниз, вместе с небом под стекла луж. Кто-то будет ползти наверх, кто-то сможет разжечь огни, но, по сути, спасется тот, кто протянет ладонь другим.
Deacon
(Дикон Шерола)
16 сентября 2022
#deacon
Сегодня день рождения Дмитрия Александровича Пригова (5 ноября 1940 - 16 июля 2007) - русского поэта, художника, скульптора, одного из лидеров русского «неофициального искусства».
Пригов является, наряду с Ильей Кабаковым, Всеволодом Некрасовым, Львом Рубинштейном, Франциско Инфантэ и Владимиром Сорокиным одним из основателей и идеологов русского концептуального искусства, или московского романтического концептуализма (как в его литературном, так и в изобразительном ответвлениях). Концептуализм – направление в искусстве, придающее приоритетное значение не качеству исполнения произведения, а смысловой оснащенности и новизне его концепции, или концепта.
«Когда мне говорят: ты художник, я отвечаю: нет-нет, я поэт, а когда мне говорят: ты поэт, я говорю: ну да, я поэт, но вообще-то я художник...»
Д.А.Пригов
#пригов
#деньрождения
Пригов является, наряду с Ильей Кабаковым, Всеволодом Некрасовым, Львом Рубинштейном, Франциско Инфантэ и Владимиром Сорокиным одним из основателей и идеологов русского концептуального искусства, или московского романтического концептуализма (как в его литературном, так и в изобразительном ответвлениях). Концептуализм – направление в искусстве, придающее приоритетное значение не качеству исполнения произведения, а смысловой оснащенности и новизне его концепции, или концепта.
«Когда мне говорят: ты художник, я отвечаю: нет-нет, я поэт, а когда мне говорят: ты поэт, я говорю: ну да, я поэт, но вообще-то я художник...»
Д.А.Пригов
#пригов
#деньрождения
Дмитрий Александрович Пригов родился 5 ноября 1940 года в Москве, в семье инженера и пианистки. Его родители, немецкого происхождения, были вынуждены в 1941 году сменить национальную идентичность. Дмитрий Пригов, позже подолгу живший в Германии, по замечанию близко его знавшего Игоря Смирнова, так и не заговорил на немецком языке.
По окончании средней школы работал некоторое время на заводе слесарем. Потом учился в Московском высшем художественно-промышленном училище им. Строганова. По образованию скульптор.
В конце 1960-х годов идейно сблизился с художниками московского андерграунда. В 1975 году был принят в члены Союза художников СССР. Однако в СССР не было организовано ни одной его выставки.
С 1989 года — участник московского Клуба Авангардистов (КЛАВА).
Стихи Пригов сочинял с 1956 года. До 1986 года на родине не печатался. До этого времени неоднократно печатался за границей.
Свои тексты исполнял преимущественно в буффонадной и экзальтированной манере, почти кликушеской. В 1986 году после одного из уличных выступлений был направлен на принудительное лечение в психиатрическую клинику, откуда его освободили благодаря вмешательству известных деятелей культуры внутри и вне страны.
В течение ряда лет примерял к себе самые разнообразные имиджи, как традиционные, так и «новаторские» – поэта-глашатая, поэта-резонера, поэта-кликуши, поэта-мистагога (пророка, мистического лидера), и т.д.
Одним из постоянных индивидуальных элементов имиджа Пригова является его литературное имя – Дмитрий Александрович (в какие-то периоды – Дмитрий Алексаныч) Пригов, в котором обязательно употребление отчества «по определению».
Пригов постоянно экспериментировал со стилями, жанрами, отдельными художественными и просто техническими приемами. Важной особенностью его творчества – склонность к соединению новаторских художественных практик с обыденной жизнью, что иногда производило ошеломляющий эффект.
Помимо написания собственных оригинальных произведений, Пригов нередко трансформировал тексты других авторов – от умерших классиков до малоизвестных современных графоманов. Переделка текста могла идти на самом разном уровне и зачастую носила не только эстетический, но и идеологический характер. В начале 1990-х Пригов сделал самиздатское издание пушкинского романа Евгений Онегин, заменив в нем все прилагательные на эпитеты «безумный» и «неземной»; он утверждал, будто произвел «лермонтизацию Пушкина».
Экспериментаторство Пригова, постоянные поиски нового позволили ему добавить в литературный обиход множество по большей части курьезных «новшеств». Так, в 1970-е, он вводит в поэтическую лексику термин «дистрофик», т.е. стихотворение из двух строф – как ни странно, в истории литературоведения специального понятия для этой поэтической формы до сих пор не существовало. Среди «нововведений» Пригова есть как минимум одно важное добавление к арсеналу художественных средств - приговская строка – сверхсхемная, часто укорочена и с искаженным ритмом строка, добавляемая в конце стихотворения после достижения текстом строфической, синтаксической, ритмической завершенности, – как бы «довесок» к основному тексту. Случаи применения такой строки встречались и ранее, но именно Пригов сделал ее устойчивым художественным приемом. При прочтении автором она обычно выделялась интонационно – произнося ее как бы на спаде, упавшим или как бы неожиданно усталым голосом, либо со вкрадчивым понижением тона.
На родине начал публиковаться только во времена перестройки, с 1989 года.
Помимо литературной деятельности, Пригов создал большое число графических работ, коллажей, инсталляций, перформансов. Член Союза Художников СССР с 1975 года. С этого же времени участник изобразительных и литературных андеграундных акций, а с 1980 его скульптурные работы выставляются за рубежом. Первая персональная выставка – в 1988 в Struve Gallery (Чикаго).
Снимался в кино («Хрусталёв, машину»).
Участвовал в музыкальных и театральных проектах.
Общее количество стихотворных работ Пригова — свыше 35 тысяч.
#пригов
#биография
По окончании средней школы работал некоторое время на заводе слесарем. Потом учился в Московском высшем художественно-промышленном училище им. Строганова. По образованию скульптор.
В конце 1960-х годов идейно сблизился с художниками московского андерграунда. В 1975 году был принят в члены Союза художников СССР. Однако в СССР не было организовано ни одной его выставки.
С 1989 года — участник московского Клуба Авангардистов (КЛАВА).
Стихи Пригов сочинял с 1956 года. До 1986 года на родине не печатался. До этого времени неоднократно печатался за границей.
Свои тексты исполнял преимущественно в буффонадной и экзальтированной манере, почти кликушеской. В 1986 году после одного из уличных выступлений был направлен на принудительное лечение в психиатрическую клинику, откуда его освободили благодаря вмешательству известных деятелей культуры внутри и вне страны.
В течение ряда лет примерял к себе самые разнообразные имиджи, как традиционные, так и «новаторские» – поэта-глашатая, поэта-резонера, поэта-кликуши, поэта-мистагога (пророка, мистического лидера), и т.д.
Одним из постоянных индивидуальных элементов имиджа Пригова является его литературное имя – Дмитрий Александрович (в какие-то периоды – Дмитрий Алексаныч) Пригов, в котором обязательно употребление отчества «по определению».
Пригов постоянно экспериментировал со стилями, жанрами, отдельными художественными и просто техническими приемами. Важной особенностью его творчества – склонность к соединению новаторских художественных практик с обыденной жизнью, что иногда производило ошеломляющий эффект.
Помимо написания собственных оригинальных произведений, Пригов нередко трансформировал тексты других авторов – от умерших классиков до малоизвестных современных графоманов. Переделка текста могла идти на самом разном уровне и зачастую носила не только эстетический, но и идеологический характер. В начале 1990-х Пригов сделал самиздатское издание пушкинского романа Евгений Онегин, заменив в нем все прилагательные на эпитеты «безумный» и «неземной»; он утверждал, будто произвел «лермонтизацию Пушкина».
Экспериментаторство Пригова, постоянные поиски нового позволили ему добавить в литературный обиход множество по большей части курьезных «новшеств». Так, в 1970-е, он вводит в поэтическую лексику термин «дистрофик», т.е. стихотворение из двух строф – как ни странно, в истории литературоведения специального понятия для этой поэтической формы до сих пор не существовало. Среди «нововведений» Пригова есть как минимум одно важное добавление к арсеналу художественных средств - приговская строка – сверхсхемная, часто укорочена и с искаженным ритмом строка, добавляемая в конце стихотворения после достижения текстом строфической, синтаксической, ритмической завершенности, – как бы «довесок» к основному тексту. Случаи применения такой строки встречались и ранее, но именно Пригов сделал ее устойчивым художественным приемом. При прочтении автором она обычно выделялась интонационно – произнося ее как бы на спаде, упавшим или как бы неожиданно усталым голосом, либо со вкрадчивым понижением тона.
На родине начал публиковаться только во времена перестройки, с 1989 года.
Помимо литературной деятельности, Пригов создал большое число графических работ, коллажей, инсталляций, перформансов. Член Союза Художников СССР с 1975 года. С этого же времени участник изобразительных и литературных андеграундных акций, а с 1980 его скульптурные работы выставляются за рубежом. Первая персональная выставка – в 1988 в Struve Gallery (Чикаго).
Снимался в кино («Хрусталёв, машину»).
Участвовал в музыкальных и театральных проектах.
Общее количество стихотворных работ Пригова — свыше 35 тысяч.
#пригов
#биография
* * *
Шел и повстречал я ежика
Заглянул ему в глаза
Он мне говорит: А ножика
Нету у тебя ли за
Спиной?
Я ответил: Милый мой
Кто же знает — за спиной
Что у нас
Творится
Дмитрий Александрович Пригов
#пригов
Шел и повстречал я ежика
Заглянул ему в глаза
Он мне говорит: А ножика
Нету у тебя ли за
Спиной?
Я ответил: Милый мой
Кто же знает — за спиной
Что у нас
Творится
Дмитрий Александрович Пригов
#пригов