«Марианне казалось, что ее настоящая жизнь течет где-то очень далеко, течет без нее, а она даже не знает, найдет ли когда-нибудь в эту жизнь дорогу. В школе она ощущала это довольно часто, правда, как эта самая настоящая жизнь выглядит и течет, не представляла себе. Знала одно: когда она начнется, представлять ее уже будет не нужно».
И если вы не чувствуете того же самого, если вас хотя бы раз не тревожили подобные мысли (возраст здесь ни при чём) – то это тоже нормально.
И если вы не чувствуете того же самого, если вас хотя бы раз не тревожили подобные мысли (возраст здесь ни при чём) – то это тоже нормально.
Дочитала вчера «Силу» Наоми Алдерман. Ох, силушка богатырская!
Давненько не было у меня настоящего пэйджтёрнера, чтобы прямо глаза по строчкам скакали. Вопреки представлениям роман «Сила» это никакое не фем-пракламейшен чтиво, а захватывающая, местами жутковатая книга, к тому же полная искромётного (во всех смыслах) юмора. Не удивляюсь, что Amazon уже заявили права на экранизацию. Из книги, словно заранее смонтированной, кинематографичной, выйдет прекрасный экшен сериал. Так и вижу заставку из аппликации на классические картины Рубенса и Тициана: Ева с уже надкушенным яблоком, только Адам прячется в кустах, а в роли змея выступает морской угорь.
Году так в 2016, если не ошибаюсь, Наоми Алдерман читала на Стрелке лекцию по фанфикшену, и я была единственным человеком в зале, заржавшем в голос, когда на слайдах появился кадр из Baffy, The Vampire Slayer. Из этой реакции Наоми сделала вывод, что фишку просекли, даже если я была там единственным задротом, вкуривающим про слэш-фанфики (простите, кто не понимает этого и теперь). Тогда я и подумала – у этой дамы с юмором всё отлично. Через несколько месяцев вышел её дебютный роман Power, и вот уже Фантом Пресс издаёт его в переводе Анастасии Грызуновой. Пусть с опозданием из-за событий-которых-нельзя-называть, но мы увидим эту книгу.
Итак, суть. В будущем кто-то написал и послал на рецензию подруге Наоми роман, «основанный на исторических событиях», и бОльшая часть романа – собственно, эта новеллизация. Представьте себе современный мир, в котором у девушек пубертатного возраста стала просыпаться сила, позволяющая им управлять электричеством. Эту силу они передают женщинам старше, а в новорождённых она уже вписана автоматически. Мир изменился, необратимо, из искры возгорелось пламя. Буквально. Чтобы максимально охватить всю картину, автор(ка?) излагает события с точек зрения нескольких человек: сироты Алли, с детства подвергавшейся насилию, слушающейся голоса в своей голове; Рокси, дочери криминального авторитета, умной и сильной женщины; Тунде нигерийского подростка-ютубера, фиксирующего ход новой женской революции; и Марго, мэра одного из городков в Америке, видящей в силе новые возможности. Жизнь каждого из них изменится под влиянием Силы, каждому из них предстоит сыграть важную роль в кардинальном изменении общества, где женщины стали физически сильнее мужчин. Но Power означает не только «Сила», это также «Власть». Так что да, ад начинается. Не сразу, главное – в том, что ему предшествовало.
Представьте, вы подвергались угнетению на протяжении всей жизни, с вами обращались хуже, чем с животными, вас истязали и заставляли голодать, и вы знали, что вашим детям уготована та же судьба… и вдруг вы в состоянии уложить вашего обидчика одним взмахом пальца. Ну, вы поняли, что было дальше. Наоми Алдерман очень простыми приёмами показывает изнанку человеческой природы, и дело здесь не в гендере, гендер – конструкт, как весьма точно подмечено ближе к концу романа, суть же в том, что люди в принципе любят искать «чужаков», «не таких» и мочить их как можно жёстче. Но начинать, конечно, надо со своих, чтоб чужие боялись.
Пока читала постоянно вспоминала роман «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд не в пользу последнего. На мой взгляд, Наоми Алдерман справилась с задачей гораздо интереснее и задорнее, словно корочку с едва зажившей болячки содрала, в то время как Этвуд обустраивала свой мир картонными декорациями ужаса только для того, чтобы в конце искусственно перевернуть всё с ног на голову. В «Силе» нет морализаторства, а серьёзность повестки, кошмар происходящего уравновешивает ирония, особенно в самом конце, буквально в последнем предложении – тут спойлерить не буду, кто захочет, словит лулзов без моей помощи.
Давненько не было у меня настоящего пэйджтёрнера, чтобы прямо глаза по строчкам скакали. Вопреки представлениям роман «Сила» это никакое не фем-пракламейшен чтиво, а захватывающая, местами жутковатая книга, к тому же полная искромётного (во всех смыслах) юмора. Не удивляюсь, что Amazon уже заявили права на экранизацию. Из книги, словно заранее смонтированной, кинематографичной, выйдет прекрасный экшен сериал. Так и вижу заставку из аппликации на классические картины Рубенса и Тициана: Ева с уже надкушенным яблоком, только Адам прячется в кустах, а в роли змея выступает морской угорь.
Году так в 2016, если не ошибаюсь, Наоми Алдерман читала на Стрелке лекцию по фанфикшену, и я была единственным человеком в зале, заржавшем в голос, когда на слайдах появился кадр из Baffy, The Vampire Slayer. Из этой реакции Наоми сделала вывод, что фишку просекли, даже если я была там единственным задротом, вкуривающим про слэш-фанфики (простите, кто не понимает этого и теперь). Тогда я и подумала – у этой дамы с юмором всё отлично. Через несколько месяцев вышел её дебютный роман Power, и вот уже Фантом Пресс издаёт его в переводе Анастасии Грызуновой. Пусть с опозданием из-за событий-которых-нельзя-называть, но мы увидим эту книгу.
Итак, суть. В будущем кто-то написал и послал на рецензию подруге Наоми роман, «основанный на исторических событиях», и бОльшая часть романа – собственно, эта новеллизация. Представьте себе современный мир, в котором у девушек пубертатного возраста стала просыпаться сила, позволяющая им управлять электричеством. Эту силу они передают женщинам старше, а в новорождённых она уже вписана автоматически. Мир изменился, необратимо, из искры возгорелось пламя. Буквально. Чтобы максимально охватить всю картину, автор(ка?) излагает события с точек зрения нескольких человек: сироты Алли, с детства подвергавшейся насилию, слушающейся голоса в своей голове; Рокси, дочери криминального авторитета, умной и сильной женщины; Тунде нигерийского подростка-ютубера, фиксирующего ход новой женской революции; и Марго, мэра одного из городков в Америке, видящей в силе новые возможности. Жизнь каждого из них изменится под влиянием Силы, каждому из них предстоит сыграть важную роль в кардинальном изменении общества, где женщины стали физически сильнее мужчин. Но Power означает не только «Сила», это также «Власть». Так что да, ад начинается. Не сразу, главное – в том, что ему предшествовало.
Представьте, вы подвергались угнетению на протяжении всей жизни, с вами обращались хуже, чем с животными, вас истязали и заставляли голодать, и вы знали, что вашим детям уготована та же судьба… и вдруг вы в состоянии уложить вашего обидчика одним взмахом пальца. Ну, вы поняли, что было дальше. Наоми Алдерман очень простыми приёмами показывает изнанку человеческой природы, и дело здесь не в гендере, гендер – конструкт, как весьма точно подмечено ближе к концу романа, суть же в том, что люди в принципе любят искать «чужаков», «не таких» и мочить их как можно жёстче. Но начинать, конечно, надо со своих, чтоб чужие боялись.
Пока читала постоянно вспоминала роман «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд не в пользу последнего. На мой взгляд, Наоми Алдерман справилась с задачей гораздо интереснее и задорнее, словно корочку с едва зажившей болячки содрала, в то время как Этвуд обустраивала свой мир картонными декорациями ужаса только для того, чтобы в конце искусственно перевернуть всё с ног на голову. В «Силе» нет морализаторства, а серьёзность повестки, кошмар происходящего уравновешивает ирония, особенно в самом конце, буквально в последнем предложении – тут спойлерить не буду, кто захочет, словит лулзов без моей помощи.
Нельзя отрицать и феминистическую сторону романа. В книге описано уничтожение режимов, где угнетённые женщины свергают своих тиранов, описано возмездие работорговцам и насильникам. Но мы-то ЗНАЕМ, что это происходит здесь и сейчас, и никакая сила не постучится этим женщинам на помощь. Мы ЗНАЕМ, что домашнее насилие декриминализируют и женщинам, запертыми со своими мучителями сегодня, не спастись. Перед глазами сестры Хачатурян. Вот почему нужно обязательно докручивать гайки до тех пор, пока клапан не сорвёт? Это ведь тоже вопрос Силы-Власти. Я думаю, посыл в том, чтобы достоинство, доброта и неравнодушие вошли в каждый дом, стали неотъемлемой частью фундамента человеческой личности. Любая власть должна понимать элементарную вещь – если слишком прессовать свой народ, однажды случится обратная реакция, подобная волне цунами, сметающей всё на своём пути. Но пока мы хотим, чтобы нами кто-то командовал, ничего из этого не выйдет.
«Давным-давно, говорит голос, другой Пророк пришёл ко мне и сказал, что люди, тоже мои друзья, захотели Царя. Я, значит, им объясняю, что сделает Царь. Забреет их сыновей в солдаты, поставит их дочерей стряпать – ну это если дочерям повезёт, да? Обложит налогами их зерно, и вино, и рогатый скот. Айпадов у них, надо понимать, не было – у них были зерно, и вино, и коровы. Я им говорю: слушайте, при Царе вы, по сути, станете рабами. Цари, они и есть цари… Ну вот что тебе сказать? Добро пожаловать в человечество. Любите вы сделать вид, что всё просто, хотя вам же потом и отливается. Они всё равно хотели Царя… Сам подход гнилой – будто пути всего два и надо выбрать между ними».
Редко встречаются книги, которые могут учить, не поучая, и «Сила» одна из них, этакий безболезненный способ почувствовать себя в чужой шкуре. Я бы рекомендовала читать всем.
«Давным-давно, говорит голос, другой Пророк пришёл ко мне и сказал, что люди, тоже мои друзья, захотели Царя. Я, значит, им объясняю, что сделает Царь. Забреет их сыновей в солдаты, поставит их дочерей стряпать – ну это если дочерям повезёт, да? Обложит налогами их зерно, и вино, и рогатый скот. Айпадов у них, надо понимать, не было – у них были зерно, и вино, и коровы. Я им говорю: слушайте, при Царе вы, по сути, станете рабами. Цари, они и есть цари… Ну вот что тебе сказать? Добро пожаловать в человечество. Любите вы сделать вид, что всё просто, хотя вам же потом и отливается. Они всё равно хотели Царя… Сам подход гнилой – будто пути всего два и надо выбрать между ними».
Редко встречаются книги, которые могут учить, не поучая, и «Сила» одна из них, этакий безболезненный способ почувствовать себя в чужой шкуре. Я бы рекомендовала читать всем.
У меня сейчас нет времени смотреть сериалы (книжки бы успевать читать!), но пару недель назад в какую-то особенно печальную субботу я за раз, не отрываясь, посмотрела Normal People. Признаюсь, когда я услышала, что это будет сериал, пришла в недоумение. Там на хорошую полнометражку можно материала собрать, но целый сезон сериала... Только посмотрев его, я поняла, насколько там всё точно, как гамма, играющая на повышение. Для меня сериал открыл те грани книги, которые я сама не заметила ни в русском, ни в английском тексте, а теперь не понимаю как могла пропустить! Этот диалог на кухне, когда Коннелл говорит одно, а Марианна слышит другое - и вот она, трещина, в которую они проваливаются на несколько лет! Пролистываю книгу, и вот же чёрным по белому написано! В такие моменты я представляю себя персонажем романа Джулиана Барнса, тоже мастера короткой прозы, примерная цитата: "На его могиле так и будет написано - он так и не врубился". Da eto zhe ya.
И насколько точный каст в "Нормальных людях", как хороши даже второстепенные персонажи, вроде Роба, от которого так и ждёшь подспудно чего-то нехорошего, но не того, что он совершит... и эта мерзкая блондинка Пэгги ("Я твоя лучшая подруга, ты можешь рассказать мне всё!") Но главные, конечно, Коннелл и Марианна - такие точные портреты моих друзей и знакомых, бегущих по жизни. И даже маленькие кусочки Дублина, в котором я так и не побывала до сих пор, и Италии собираются вокруг них, только них одних, и это правильно, потому что это ещё тот период жизни, когда земля вертится вокруг тебя, и твои чувства самые важные, можно в это ещё верить.
Моя подруга говорит, что не может терпеть всех этих выдуманных вещей вокруг отношений, что если люди хотят быть в месте, им нужно просто быть - неужели вы думаете, что у вас осталось много времени?! И это правильно сказано, но понимается, к сожалению, только после того, как жизнь тебя ткнёт носом в невозможность вернуть всё назад. А мне хочется вернуться к невинности, как у Марианны и Коннелла, к поиску "нормальности", до того, как бездна разверзлась под ногами, и всё стало поздно. По крайней мере, у них было всё это. Я рада, что и сериал и книга заканчиваются одинаково - с вариациями тысяч дорог, которые они могут пройти. После сериала я снова полюбила эту книгу про то, как всё на самом деле бывает в жизни, и буду пересматривать и перечитывать ещё не раз. И даже плейлист обновила.
И насколько точный каст в "Нормальных людях", как хороши даже второстепенные персонажи, вроде Роба, от которого так и ждёшь подспудно чего-то нехорошего, но не того, что он совершит... и эта мерзкая блондинка Пэгги ("Я твоя лучшая подруга, ты можешь рассказать мне всё!") Но главные, конечно, Коннелл и Марианна - такие точные портреты моих друзей и знакомых, бегущих по жизни. И даже маленькие кусочки Дублина, в котором я так и не побывала до сих пор, и Италии собираются вокруг них, только них одних, и это правильно, потому что это ещё тот период жизни, когда земля вертится вокруг тебя, и твои чувства самые важные, можно в это ещё верить.
Моя подруга говорит, что не может терпеть всех этих выдуманных вещей вокруг отношений, что если люди хотят быть в месте, им нужно просто быть - неужели вы думаете, что у вас осталось много времени?! И это правильно сказано, но понимается, к сожалению, только после того, как жизнь тебя ткнёт носом в невозможность вернуть всё назад. А мне хочется вернуться к невинности, как у Марианны и Коннелла, к поиску "нормальности", до того, как бездна разверзлась под ногами, и всё стало поздно. По крайней мере, у них было всё это. Я рада, что и сериал и книга заканчиваются одинаково - с вариациями тысяч дорог, которые они могут пройти. После сериала я снова полюбила эту книгу про то, как всё на самом деле бывает в жизни, и буду пересматривать и перечитывать ещё не раз. И даже плейлист обновила.
Завтра с часу дня и до глубокой ночи планирую отрываться дистанционно вот на этом мероприятии, к чему всех призываю в рамках марафона #поддержим_книжников. Ибо никто, кроме нас. По-моему, это реальная альтернатива бредовой идеи ярмарки на Красной площади, которую я в этом году бойкотирую.
Потому что ты либо свободный человек, гуляешь и покупаешь книжечки, либо выходишь из дома только по пропускам вдоль огороженной территории. Помните, законы физики не позволяют делать и того и другого одновременно, что бы не говорило альтернативное законодательство режима ХЗ.
http://musicforbooks.ru
Потому что ты либо свободный человек, гуляешь и покупаешь книжечки, либо выходишь из дома только по пропускам вдоль огороженной территории. Помните, законы физики не позволяют делать и того и другого одновременно, что бы не говорило альтернативное законодательство режима ХЗ.
http://musicforbooks.ru
Недавно в издательстве Рипол Классик в переводе И. Н. Петрова вышел роман «Последняя комета» Матса Страндберга, популярного шведского автора в жанре Young Adult. Вскоре книга вышла в аудио на Storytel, и сейчас это один из моих любимых проектов. По иронии книжной судьбы я начала слушать её в тот же день, когда начинается действие в книге – 27 мая.
Итак, сюжет. 27 мая всему миру стало известно, когда он прекратит существование. Точная дата судного дня – 16 сентября. В этот день комета Фоксуорт столкнётся с Землёй, и уничтожит всё живое на планете. Это – факт.
Люсинде, Симону и Тильде всего по 17 лет, и их будущее, на которое положено много труда, никогда не наступит. Перспективная пловчиха Люсинда решает бросить спорт, ради которого во всём себе отказывала, и уйти во все тяжкие – секс, наркотики, рок-н-ролл. Влюблённый в неё Симон мучается из-за расставания, и одновременно пытается (не очень удачно) быть примерным сыном своим мамам. А больная раком Тильда, чей смертельный приговор теперь внезапно разделяет всё человечество, пишет в приложение Tell Us историю о последнем лете, обращаясь к неведомым инопланетянам. Неожиданное происшествие меняет жизни троих подростков, и втягивает их в детективную историю накануне судного дня.
Роман Матса Страндберга на цыпочках подбирается к реальному, так сказать, сеттингу. Из всех «карантинных» книг, «Последняя комета» стала для меня самой актуальной. Здесь, как и в реальности, человечество переживает глобальную несправедливость, с которой каждый справляется как может, и в это обострённое время проявляет свои лучшие и худшие качества. В онлайн-дневнике, который отправляется к звёздам, Тильда описывает трогательные попытки спасти произведения искусства, спрятать их в бронированном сейфе в недрах Сибири. А также – вспышки насилия в странах «третьего мира» (да, Россия тоже упоминается), обострённые расизм и гомофобию, умножившиеся самоубийства и всякие секты судного дня и даже отрицателей кометы. Наступление конца света всегда присутствует на фоне этой детективной истории взросления.
Как в уважающем себя скандинавском детективе, само расследование здесь – не самое главное, важно то, что чувствует по ходу дела следователь. История Симона, Люсинды и Тильды показывает, что конец всего сущего не делает менее значимыми чувства одного отдельного человека. Первая любовь всегда бывает только раз, и смерть многих людей не отменяет размышления о собственной смерти. Но вместо того, чтобы придаться жалости, как на их месте поступили другие, друзья решают просто делать что-то важное, ради своей подруги, и обретённое под конец счастье стоит принесённых жертв. В то время как кто-то другой жертвует собственным счастьем, чтобы спасти чужое.
Матс Страндберг неспроста делает героями своего пред-апокалипсиса подростков, для которых скорый конец должен представляться ещё более несправедливым. Они носят в себе щемящую тоску по несбывшейся жизни. В книге есть фрагмент, где ребята на вечеринке смотрят и комментируют фильм «Армагеддон», бравируя наперебой, и замолкают в конце, когда в фильме планета спасена.
Все мы когда-либо задавались вопросом о том, что будем делать, если выяснится, что жить осталось совсем немного. Как постигнем важность каждой минуты, станем замечать в повседневности маленькие чудеса, наладим отношения с близкими, осуществим какие-то планы, которые вечно откладывали… Ерундой покажутся все наши «страшные» тайны, заработанные кучи денег – бессмысленной фикцией, не стоящей тратой времени! «Последняя комета» как нежное и убедительное предупреждение и о том, что у нас нет простых ответов на простые вопросы. И запасной планеты у нас, кстати, тоже нет.
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1640347-Poslednyaya-kometa
Итак, сюжет. 27 мая всему миру стало известно, когда он прекратит существование. Точная дата судного дня – 16 сентября. В этот день комета Фоксуорт столкнётся с Землёй, и уничтожит всё живое на планете. Это – факт.
Люсинде, Симону и Тильде всего по 17 лет, и их будущее, на которое положено много труда, никогда не наступит. Перспективная пловчиха Люсинда решает бросить спорт, ради которого во всём себе отказывала, и уйти во все тяжкие – секс, наркотики, рок-н-ролл. Влюблённый в неё Симон мучается из-за расставания, и одновременно пытается (не очень удачно) быть примерным сыном своим мамам. А больная раком Тильда, чей смертельный приговор теперь внезапно разделяет всё человечество, пишет в приложение Tell Us историю о последнем лете, обращаясь к неведомым инопланетянам. Неожиданное происшествие меняет жизни троих подростков, и втягивает их в детективную историю накануне судного дня.
Роман Матса Страндберга на цыпочках подбирается к реальному, так сказать, сеттингу. Из всех «карантинных» книг, «Последняя комета» стала для меня самой актуальной. Здесь, как и в реальности, человечество переживает глобальную несправедливость, с которой каждый справляется как может, и в это обострённое время проявляет свои лучшие и худшие качества. В онлайн-дневнике, который отправляется к звёздам, Тильда описывает трогательные попытки спасти произведения искусства, спрятать их в бронированном сейфе в недрах Сибири. А также – вспышки насилия в странах «третьего мира» (да, Россия тоже упоминается), обострённые расизм и гомофобию, умножившиеся самоубийства и всякие секты судного дня и даже отрицателей кометы. Наступление конца света всегда присутствует на фоне этой детективной истории взросления.
Как в уважающем себя скандинавском детективе, само расследование здесь – не самое главное, важно то, что чувствует по ходу дела следователь. История Симона, Люсинды и Тильды показывает, что конец всего сущего не делает менее значимыми чувства одного отдельного человека. Первая любовь всегда бывает только раз, и смерть многих людей не отменяет размышления о собственной смерти. Но вместо того, чтобы придаться жалости, как на их месте поступили другие, друзья решают просто делать что-то важное, ради своей подруги, и обретённое под конец счастье стоит принесённых жертв. В то время как кто-то другой жертвует собственным счастьем, чтобы спасти чужое.
Матс Страндберг неспроста делает героями своего пред-апокалипсиса подростков, для которых скорый конец должен представляться ещё более несправедливым. Они носят в себе щемящую тоску по несбывшейся жизни. В книге есть фрагмент, где ребята на вечеринке смотрят и комментируют фильм «Армагеддон», бравируя наперебой, и замолкают в конце, когда в фильме планета спасена.
Все мы когда-либо задавались вопросом о том, что будем делать, если выяснится, что жить осталось совсем немного. Как постигнем важность каждой минуты, станем замечать в повседневности маленькие чудеса, наладим отношения с близкими, осуществим какие-то планы, которые вечно откладывали… Ерундой покажутся все наши «страшные» тайны, заработанные кучи денег – бессмысленной фикцией, не стоящей тратой времени! «Последняя комета» как нежное и убедительное предупреждение и о том, что у нас нет простых ответов на простые вопросы. И запасной планеты у нас, кстати, тоже нет.
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1640347-Poslednyaya-kometa
Storytel
Storytel - Audiobooks on your iPhone or Android mobile. We have thousands of audiobook titles covering all genres.
Audiobooks on your iPhone or Android mobile. We have thousands of audiobook titles covering all genres. Listen to a book when you're out jogging, cutting the grass or during the commute to work.
Блог про опыты чтения был бы неполным без этой книги.
Весной в издательстве Ивана Лимбаха вышло переиздание книги Альберто Мангеля «История чтения» в переводе Марии Юнгер. От первого издания его отличает редактура перевода и наличие иллюстрированных вставок хотя бы части образов, данных в оригинале. И хотя не получилось напечатать все упоминаемые автором картины и образы, но каждое такое упоминание сохранено, чтобы заинтересованные читатели включили гугл или хотя бы воображение. Это замедляет чтение и превращает книгу в квест дополненной реальности, но именно так «Историю чтения» и нужно читать – не торопясь перелистывать страницы, пожить с этой книгой наедине какое-то время.
Альберто Мангель сам и человек книги и немного персонаж. Только в книгах (и в Звёздных войнах) так бывает, что героя выбирает себе в падаваны великий учёный муж. Но это произошло в жизни: юношей Мангель работал в книжном магазине, где встретил Борхеса, и стал его чтецом. Всю свою жизнь Альберто Мангель связывает с книгами, написал множество эссе и книг о книгах, в которых его собственные рассуждения и размышления перекликаются с прочитанным и образуют единое связанное полотно. Мой любимый вид эссеистики.
«История чтения» – это книга, с которой хочется разговаривать, делиться собственным опытом. Мангель описывает как прочитанное вызывает мысли, воспоминания, ассоциации, и далее мыслительный процесс одновременно присваивает текст и интерпретирует его. Историческая справка переплетается с визуальными отсылками (и вот сюда бы картинки из оригинала!), но это не просто перечисление дат со сводом открытий. Это оживляющие зарисовки из прошлого. Библиотека из каравана верблюдов, приученных ходить в алфавитном порядке; название марки сигар «Монте-Кристо» в честь любимого романа работников фабрики, которые «читали» его вслух. Открытие чтения «про себя», публичное и запретное чтение, прочтение писателей и переводчиков. Всё это предстаёт как рассказ и размышление на тему, и предложение к совместному осмыслению.
Процесс чтения – загадка для учёных. Что происходит у нас в голове, во что преображаются считанные с бумажки буквы – тайна, делающая процесс чтения индивидуальным и не поддающимся никаким манипуляциям. «… чтение – это не автоматическое действие, при котором мы поглощаем текст, как фотобумага поглощает свет, но странный, запутанный, общий для всех и в то же время очень личный процесс реконструкции». Сквозь весь текст книги проходит мысль о неотъемлемом личном переживании и проживании прочитанного.
Самое ценное в «Истории чтения» то, что она вся построена на процессе сопереживания. Автор понимает, через какое давление приходится пройти в жизни «книжному человеку»: от запрета на чтение, искусственного деления на читателей и условно нормальных людей, до попыток насильно подмять интерпретации, добиться «единственно верного» понимания того или иного текста. «Почти везде сообщество читателей имеет сомнительную репутацию из-за своего высокого авторитета и кажущейся силы. Что-то в особых отношениях между читателем и книгой кажется мудрым и плодотворным, но, с другой стороны, они подразумевают некую исключительность, возможно, из-за того, что образ человека, забившегося в уголок, безразличного к мирским соблазнам, предполагает непробиваемое стремление к уединению, себялюбие и некую тайну».
Весной в издательстве Ивана Лимбаха вышло переиздание книги Альберто Мангеля «История чтения» в переводе Марии Юнгер. От первого издания его отличает редактура перевода и наличие иллюстрированных вставок хотя бы части образов, данных в оригинале. И хотя не получилось напечатать все упоминаемые автором картины и образы, но каждое такое упоминание сохранено, чтобы заинтересованные читатели включили гугл или хотя бы воображение. Это замедляет чтение и превращает книгу в квест дополненной реальности, но именно так «Историю чтения» и нужно читать – не торопясь перелистывать страницы, пожить с этой книгой наедине какое-то время.
Альберто Мангель сам и человек книги и немного персонаж. Только в книгах (и в Звёздных войнах) так бывает, что героя выбирает себе в падаваны великий учёный муж. Но это произошло в жизни: юношей Мангель работал в книжном магазине, где встретил Борхеса, и стал его чтецом. Всю свою жизнь Альберто Мангель связывает с книгами, написал множество эссе и книг о книгах, в которых его собственные рассуждения и размышления перекликаются с прочитанным и образуют единое связанное полотно. Мой любимый вид эссеистики.
«История чтения» – это книга, с которой хочется разговаривать, делиться собственным опытом. Мангель описывает как прочитанное вызывает мысли, воспоминания, ассоциации, и далее мыслительный процесс одновременно присваивает текст и интерпретирует его. Историческая справка переплетается с визуальными отсылками (и вот сюда бы картинки из оригинала!), но это не просто перечисление дат со сводом открытий. Это оживляющие зарисовки из прошлого. Библиотека из каравана верблюдов, приученных ходить в алфавитном порядке; название марки сигар «Монте-Кристо» в честь любимого романа работников фабрики, которые «читали» его вслух. Открытие чтения «про себя», публичное и запретное чтение, прочтение писателей и переводчиков. Всё это предстаёт как рассказ и размышление на тему, и предложение к совместному осмыслению.
Процесс чтения – загадка для учёных. Что происходит у нас в голове, во что преображаются считанные с бумажки буквы – тайна, делающая процесс чтения индивидуальным и не поддающимся никаким манипуляциям. «… чтение – это не автоматическое действие, при котором мы поглощаем текст, как фотобумага поглощает свет, но странный, запутанный, общий для всех и в то же время очень личный процесс реконструкции». Сквозь весь текст книги проходит мысль о неотъемлемом личном переживании и проживании прочитанного.
Самое ценное в «Истории чтения» то, что она вся построена на процессе сопереживания. Автор понимает, через какое давление приходится пройти в жизни «книжному человеку»: от запрета на чтение, искусственного деления на читателей и условно нормальных людей, до попыток насильно подмять интерпретации, добиться «единственно верного» понимания того или иного текста. «Почти везде сообщество читателей имеет сомнительную репутацию из-за своего высокого авторитета и кажущейся силы. Что-то в особых отношениях между читателем и книгой кажется мудрым и плодотворным, но, с другой стороны, они подразумевают некую исключительность, возможно, из-за того, что образ человека, забившегося в уголок, безразличного к мирским соблазнам, предполагает непробиваемое стремление к уединению, себялюбие и некую тайну».
Мангель бережно относится к чужому опыту чтения. Он на стороне читателя. Мне нравится идея свободы чтения, в основе которой лежит принцип свободы воли вообще. Наверное, это и пугает всех цензоров, начиная от осуждения детской книги за пропаганду пьянства, потому что там герои пьют «мухито» до виртуальных крестовых походов за снятие дурацкой книжки про минет. Свобода чтения предполагает, что у читателя хватает мозгов анализировать реальность вокруг себя и отличать её от выдуманной. Цензоры предполагают, что книги подменяют свободу воли. Что ребёнок, прочитавший про «мухито», оторвавшись от книги, побежит за первой рюмкой. Что потенциальный читатель, во-первых, обратит внимание на книгу про минет, во-вторых, немедленно кинется производить все описанные там манипуляции. А люди, прочитавшие в книге «Убить пересмешника» слово «негр», наверняка получили непоправимую психологическую травму, которая через много лет выльется в противостояние власти. Цензор открывает книгу и видит минное поле. Читатель открывает книгу и видит другой мир. Но этот мир не подменяет ему реальности.
«История чтения» в этом смысле очень добрая и понимающая книга, убеждающая читателя: с тобой всё в порядке, ты не один. Такой уверенности чаще всего и не хватает читателю.
«История чтения» в этом смысле очень добрая и понимающая книга, убеждающая читателя: с тобой всё в порядке, ты не один. Такой уверенности чаще всего и не хватает читателю.
Не то, чтобы рецензия, но так, в хорошей компании советую одну старую и одну новую книжку.
https://blog-russia.storytel.com/uznat-novoe/8-knizhnykh-blogerov-i-ekspertov-rasskazyvayut-o-lyubimykh-knigakh/
https://blog-russia.storytel.com/uznat-novoe/8-knizhnykh-blogerov-i-ekspertov-rasskazyvayut-o-lyubimykh-knigakh/
Давно ничего не рассказывала про новые книги, но, если честно, в огромном массиве прослушанного и прочитанного, не оказалось каких-то прямо обалденных книг, про которые я бы побежала взахлёб делиться. Только недавно всё изменилось, и уже скоро я расскажу про один офигенный сборник рассказов русского автора.
А пока я послушала несколько зарубежных бестселлеров этой весны и лета, и они… ну, не то, чтобы хороши, но я их ждала, и получила, а значит – напишу. Вот небольшие обзоры на книги двух таких разных Эмили.
The Glass Hotel Эмили Сэнт Джон Мандел
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1338552-The-Glass-Hotel
За рубежом очень ждали новый роман Эмили Сент Джон Мандел. Её же дебют, знаменитую «Станции одиннадцать», в котором человечество выживает на руинах цивилизации, практически уничтоженной вспышкой вируса гриппа, вспоминали на протяжение всего карантина. «Стеклянный отель» очень похож по стилистике. Повествование в нём тоже ведётся от лиц нескольких людей, судьбы которых однажды пересеклись в этом самом отеле, на острове, где можно оставить на некоторое время свои заботы и просто побыть собой. Официантка Винсент от запутавшейся молодой особы пройдёт путь до путешественницы, снимающей мир на камеру, и пропавшей с борта корабля. Другой, Джонатан, приехавший для ежегодного отдыха, сядет в тюрьму за махинации по «панамской схеме», именно здесь он встретит и своих возлюбленную, следующую жертву, и Немезиду. Третий начнёт становление с маленького, но отвратительного проступка, а закончит карьеру большим музыкантом и авангардным режиссёром, и всю жизнь будет носить с собой груз огромной ошибки и вины, из которой ему не выпутаться.
Роман паутинкой распускает сети, захватывающие и главных героев, и тех, на кого влияние этих людей распространится, словно этот отель посреди озера в канадской глуши (Мандел трепетно и с большой любовью рассказывает о собственной родине) – сам центр мироздания.
Самое главное в The Glass Hotel – та же атмосфера, что и в «Станции одиннадцать». Атмосфера домашнего уюта, навсегда утраченного рая, в который нет возврата. Каждый из героев ищет свой дом, отвергает одни пути развития событий, и думает о том, что было бы, если бы, но находит в себе силы жить дальше.
В романе есть милая отсылка к «Станции одиннадцать». На мой взгляд, излишне затянуто в некоторых местах, но из-за атмосферы и какой-то наивной веры в то, что всё будет хорошо в этом лучшем из миров, возможно, и стоит потраченного на книгу времени.
А пока я послушала несколько зарубежных бестселлеров этой весны и лета, и они… ну, не то, чтобы хороши, но я их ждала, и получила, а значит – напишу. Вот небольшие обзоры на книги двух таких разных Эмили.
The Glass Hotel Эмили Сэнт Джон Мандел
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1338552-The-Glass-Hotel
За рубежом очень ждали новый роман Эмили Сент Джон Мандел. Её же дебют, знаменитую «Станции одиннадцать», в котором человечество выживает на руинах цивилизации, практически уничтоженной вспышкой вируса гриппа, вспоминали на протяжение всего карантина. «Стеклянный отель» очень похож по стилистике. Повествование в нём тоже ведётся от лиц нескольких людей, судьбы которых однажды пересеклись в этом самом отеле, на острове, где можно оставить на некоторое время свои заботы и просто побыть собой. Официантка Винсент от запутавшейся молодой особы пройдёт путь до путешественницы, снимающей мир на камеру, и пропавшей с борта корабля. Другой, Джонатан, приехавший для ежегодного отдыха, сядет в тюрьму за махинации по «панамской схеме», именно здесь он встретит и своих возлюбленную, следующую жертву, и Немезиду. Третий начнёт становление с маленького, но отвратительного проступка, а закончит карьеру большим музыкантом и авангардным режиссёром, и всю жизнь будет носить с собой груз огромной ошибки и вины, из которой ему не выпутаться.
Роман паутинкой распускает сети, захватывающие и главных героев, и тех, на кого влияние этих людей распространится, словно этот отель посреди озера в канадской глуши (Мандел трепетно и с большой любовью рассказывает о собственной родине) – сам центр мироздания.
Самое главное в The Glass Hotel – та же атмосфера, что и в «Станции одиннадцать». Атмосфера домашнего уюта, навсегда утраченного рая, в который нет возврата. Каждый из героев ищет свой дом, отвергает одни пути развития событий, и думает о том, что было бы, если бы, но находит в себе силы жить дальше.
В романе есть милая отсылка к «Станции одиннадцать». На мой взгляд, излишне затянуто в некоторых местах, но из-за атмосферы и какой-то наивной веры в то, что всё будет хорошо в этом лучшем из миров, возможно, и стоит потраченного на книгу времени.
www.storytel.com
The Glass Hotel - Аудиокнига - Emily St. John Mandel - Storytel
The New York Times bestselling novel, from the author of Station Eleven.
The Lightness: A Novel Эмили Тэмпл
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1685624-The-Lightness-A-Novel
Однажды юной Оливии надоедает её жизнь с матерью, и она уезжает на поиски отца, пропавшего после посещения некого «Центра левитации». Оттуда Оливия и начинает свои поиски. Но вместо следов пропавшего родителя, девушка находит там компанию странных девочек, которые занимаются какими-то особыми практиками, и пытаются очиститься настолько, чтобы научиться летать. Девушки принимают Оливию в свой круг, но их практики становятся всё более странными и опасными, и сами они не понимают, какая трагедия ждёт их впереди…
Эта книга ровно такая, как про неё говорят: если вам не хватило «Тайной истории» Донны Тартт и «Тайного места» Таны Френч. Мне напомнило ещё «Пикник у висячей скалы». В том-то и дело, что мне хватило всего вышеперечисленного. Зарубежные авторы мечтают походить на Донну Тартт, но она и её «Тайная история» – такая одна на всём свете. Не знаю, что заставило великолепного книжного критика Эмили Тэмпл написать эту стилистическую… пародию. Написано талантливо, но лично я не понимаю – зачем. Очень интересные, хотя и спорные для знатоков, размышления о буддизме и вере в целом. Хорошо подойдёт для лёгкого летнего чтива жарким днём.
https://www.storytel.com/ru/ru/books/1685624-The-Lightness-A-Novel
Однажды юной Оливии надоедает её жизнь с матерью, и она уезжает на поиски отца, пропавшего после посещения некого «Центра левитации». Оттуда Оливия и начинает свои поиски. Но вместо следов пропавшего родителя, девушка находит там компанию странных девочек, которые занимаются какими-то особыми практиками, и пытаются очиститься настолько, чтобы научиться летать. Девушки принимают Оливию в свой круг, но их практики становятся всё более странными и опасными, и сами они не понимают, какая трагедия ждёт их впереди…
Эта книга ровно такая, как про неё говорят: если вам не хватило «Тайной истории» Донны Тартт и «Тайного места» Таны Френч. Мне напомнило ещё «Пикник у висячей скалы». В том-то и дело, что мне хватило всего вышеперечисленного. Зарубежные авторы мечтают походить на Донну Тартт, но она и её «Тайная история» – такая одна на всём свете. Не знаю, что заставило великолепного книжного критика Эмили Тэмпл написать эту стилистическую… пародию. Написано талантливо, но лично я не понимаю – зачем. Очень интересные, хотя и спорные для знатоков, размышления о буддизме и вере в целом. Хорошо подойдёт для лёгкого летнего чтива жарким днём.
www.storytel.com
The Lightness: A Novel - Аудиокнига - Emily Temple - Storytel
"The Lightness could be the love child of Donna Tartt and Tana French, but its savage, glittering magic is all Emily Temple’s own." —Chloe Benjamin, New York Times bestselling author of The Immortalists
Человек обживает Ад
В издательстве НЛО вышел сборник рассказов Аллы Горбуновой «Конец света, моя любовь», в моём году чтения на данный момент эта книга – лучшее событие российской прозы. Сразу поняла, что это книга – мне, как только прочла название. Какое точное определение происходящего сейчас, в сочетании с покоем и наивностью! И хотя книга совсем не про «сейчас», а скорее про «всегда», её спокойное обещание не обманывает, с ним я прожила всю книгу от начала и до конца.
В «Конец света» вошли реалистичные, отчасти автобиографические рассказы, история взросления, и небольшие философские сказки-притчи. Они перекликаются между собой, переводят друг друга из одного состояния в другое, как порожние сосуды, где не отличить вымысел от реальности. Непонятно ещё, какой из миров более макабрический: «реальные» девяностые, где братки на рынке насильно запихивают девушку в машину, или темнолесье за баром «Мотор», из которого выйдешь живым, да не совсем.
Рассказы, основанные на биографическом опыте, были бы не слишком интересны, как очередное описание подросткового бунта, невозможности жизни с родственниками, первыми попытками стихов, пунктирными намётками прекрасного ужасного Петербурга, в котором и сегодня можно увидеть объявления интимных услуг, и прочими перипетиями личной жизни, интересной только тому, кто её прожил. От людей тут скорее образы и очертания, кроме тех героев, которые автора по-настоящему потрясли – так история Беди повторяется в тех или иных вариациях в нескольких рассказах, как рана, которую всё время хочется трогать. Но меня затягивает лёгкий, простой язык, которым автор описывает мир, умение смотреть на мир вокруг себя, а не самолюбование собою в мире. Этот язык, язык поэта, поворачивает грани ненормальной реальности, преображает её.
Одного рецензента травмировали упоминания изнасилований, опыт употребления веществ, тусовки с бомжами, и в целом ничем непримечательные описания юности на задворках цивилизации. А меня подкупает во всём этом та самая наивность и открытость, о которой я говорила в самом начале, умение и желание автора удивляться. В этой книге нет извечной русской хтони, есть светящийся мрак, преображённый внутренним светом.
В связи с «Концом света» вспоминается ещё одна книга рассказов – Натальи Мещаниновой. Проза Мещаниновой и Горбуновой действительно странным образом рифмуется, хотя они принципиально разные. Обе пишут истории взросления в примерно похожей среде и обстоятельствах, на обеих по-своему повлияла Лора Палмер. Но если рассказы Мещаниновой – оголённый нерв, то Горбуновой – нежное касание памяти. Писательницы нашли каждая свою оптику для рассматривания нашего чудовищного прошлого. Эти книги – два взгляда на эпоху, которую мы теперь считаем чуть ли не средневековьем, и не понимаем, как вообще её пережили. В последней части своей книги Алла Горбунова объясняет – как.
Наверное, дело в том, что детство – это рай, даже если это детство в аду, и название последней части сборника, «Память о рае», пробуждает все те воспоминания, заложенные где-то очень глубоко, они отзываются острыми вспышками узнавания. Последнюю часть книги хочется цитировать целиком, у меня выписаны буквально целые страницы.
В издательстве НЛО вышел сборник рассказов Аллы Горбуновой «Конец света, моя любовь», в моём году чтения на данный момент эта книга – лучшее событие российской прозы. Сразу поняла, что это книга – мне, как только прочла название. Какое точное определение происходящего сейчас, в сочетании с покоем и наивностью! И хотя книга совсем не про «сейчас», а скорее про «всегда», её спокойное обещание не обманывает, с ним я прожила всю книгу от начала и до конца.
В «Конец света» вошли реалистичные, отчасти автобиографические рассказы, история взросления, и небольшие философские сказки-притчи. Они перекликаются между собой, переводят друг друга из одного состояния в другое, как порожние сосуды, где не отличить вымысел от реальности. Непонятно ещё, какой из миров более макабрический: «реальные» девяностые, где братки на рынке насильно запихивают девушку в машину, или темнолесье за баром «Мотор», из которого выйдешь живым, да не совсем.
Рассказы, основанные на биографическом опыте, были бы не слишком интересны, как очередное описание подросткового бунта, невозможности жизни с родственниками, первыми попытками стихов, пунктирными намётками прекрасного ужасного Петербурга, в котором и сегодня можно увидеть объявления интимных услуг, и прочими перипетиями личной жизни, интересной только тому, кто её прожил. От людей тут скорее образы и очертания, кроме тех героев, которые автора по-настоящему потрясли – так история Беди повторяется в тех или иных вариациях в нескольких рассказах, как рана, которую всё время хочется трогать. Но меня затягивает лёгкий, простой язык, которым автор описывает мир, умение смотреть на мир вокруг себя, а не самолюбование собою в мире. Этот язык, язык поэта, поворачивает грани ненормальной реальности, преображает её.
Одного рецензента травмировали упоминания изнасилований, опыт употребления веществ, тусовки с бомжами, и в целом ничем непримечательные описания юности на задворках цивилизации. А меня подкупает во всём этом та самая наивность и открытость, о которой я говорила в самом начале, умение и желание автора удивляться. В этой книге нет извечной русской хтони, есть светящийся мрак, преображённый внутренним светом.
В связи с «Концом света» вспоминается ещё одна книга рассказов – Натальи Мещаниновой. Проза Мещаниновой и Горбуновой действительно странным образом рифмуется, хотя они принципиально разные. Обе пишут истории взросления в примерно похожей среде и обстоятельствах, на обеих по-своему повлияла Лора Палмер. Но если рассказы Мещаниновой – оголённый нерв, то Горбуновой – нежное касание памяти. Писательницы нашли каждая свою оптику для рассматривания нашего чудовищного прошлого. Эти книги – два взгляда на эпоху, которую мы теперь считаем чуть ли не средневековьем, и не понимаем, как вообще её пережили. В последней части своей книги Алла Горбунова объясняет – как.
Наверное, дело в том, что детство – это рай, даже если это детство в аду, и название последней части сборника, «Память о рае», пробуждает все те воспоминания, заложенные где-то очень глубоко, они отзываются острыми вспышками узнавания. Последнюю часть книги хочется цитировать целиком, у меня выписаны буквально целые страницы.
«Мое блаженство таилось в маминых печатной и швейной машинках, в том, как пахла мамина одежда в шкафу, и, конечно, внутри откидной полки в ногах маминой кровати, там, где было секретное отделение и где в темных углах пребывали в вечном блаженстве части моей души. Наверху серванта стояла коробка с пуговицами и нитками, вожделенная коробка, и с этими пуговицами и нитками мне всегда хотелось играть. Я расскажу вам правду, которую очень мало кто может понять: ничего другого нет. В Боге есть только коробка с пуговицами и нитками, и ничего кроме. Лучшее, что ты можешь делать, — это перебирать пуговицы, вдевать нитки блаженства в пуговицы блаженства снова и снова. Вот и все. Больше нет никакого секрета, и лучше ничего не может быть. Впрочем, едва ли вы это поймете».
Только в конце сборника становится понятно, что эта книга – лёгкое дрожание над старыми фотографиями, где та кудрявая девочка с бантиками в белом платьице снежинке на снимке – это уже давно не ты. Это мир, где в пуговице из коробки умещается бог. Это была МОЯ банка с пуговицами, МОЙ чай из пиалы дома у бабушки, это МОИ кошки, собаки, клубника на даче, и любовь, которую я всегда знала, и даже игрушечная черепашка, крепко сжатая в кулачке. Счастье приобщения ко всем этим мелочам, вещам и ущам, счастье помнить о рае, вход в который навсегда потерян, наивное счастье помнить об этом, тоже наивно – я благодарна Алле Горбуновой за напоминание об этом.
Только в конце сборника становится понятно, что эта книга – лёгкое дрожание над старыми фотографиями, где та кудрявая девочка с бантиками в белом платьице снежинке на снимке – это уже давно не ты. Это мир, где в пуговице из коробки умещается бог. Это была МОЯ банка с пуговицами, МОЙ чай из пиалы дома у бабушки, это МОИ кошки, собаки, клубника на даче, и любовь, которую я всегда знала, и даже игрушечная черепашка, крепко сжатая в кулачке. Счастье приобщения ко всем этим мелочам, вещам и ущам, счастье помнить о рае, вход в который навсегда потерян, наивное счастье помнить об этом, тоже наивно – я благодарна Алле Горбуновой за напоминание об этом.