Ну, что я вам скажу, дорогие товарищи.
Одна из недавно опубликованных мной историй умудрилась собрать целую кучу осуждающих и даже агрессивных комментариев, ну, не в первый раз, собственно. Но! Это первый раз, когда я не огорчилась, а даже обрадовалась немножко.
Потому как поняла, что агрессивные реакции – они от страха часто, а страх – он от непонятного, незнакомого. Эти реакции в очередной раз показали мне, как же мало люди знают о существующих социальных проблемах, в частности – о бездомности. И эти реакции означают только одно – нужно продолжать рассказывать, нужно продолжать знакомить общество с реальной жизнью. Ну, я в общем это и делаю, рано прекращать, ой, как рано.
Временами, конечно, мою головушку буйную посещают мысли о том, как хорошо бы пирогов сливовых напечь, или там палисадничек с георгинами заиметь, или жюльверновские томики полистать… А потом вспоминаю, что с этим всем мир и без меня очень неплохо справляется. Пироги пекутся в чужих домах, георгины цветут в чужих палисадниках, пыль с книжных обложек протирают чужие руки… А я покаместь с камерой и блокнотиком по промзонам, по приютам, по госпиталям, по деревенькам неизвестным пошатаюсь, ладно уж, сама себе такое выбрала. Выбрала, потому что хочу, чтобы мир знал, какой он разный и не боялся этого.
Одна из недавно опубликованных мной историй умудрилась собрать целую кучу осуждающих и даже агрессивных комментариев, ну, не в первый раз, собственно. Но! Это первый раз, когда я не огорчилась, а даже обрадовалась немножко.
Потому как поняла, что агрессивные реакции – они от страха часто, а страх – он от непонятного, незнакомого. Эти реакции в очередной раз показали мне, как же мало люди знают о существующих социальных проблемах, в частности – о бездомности. И эти реакции означают только одно – нужно продолжать рассказывать, нужно продолжать знакомить общество с реальной жизнью. Ну, я в общем это и делаю, рано прекращать, ой, как рано.
Временами, конечно, мою головушку буйную посещают мысли о том, как хорошо бы пирогов сливовых напечь, или там палисадничек с георгинами заиметь, или жюльверновские томики полистать… А потом вспоминаю, что с этим всем мир и без меня очень неплохо справляется. Пироги пекутся в чужих домах, георгины цветут в чужих палисадниках, пыль с книжных обложек протирают чужие руки… А я покаместь с камерой и блокнотиком по промзонам, по приютам, по госпиталям, по деревенькам неизвестным пошатаюсь, ладно уж, сама себе такое выбрала. Выбрала, потому что хочу, чтобы мир знал, какой он разный и не боялся этого.
P. S. Очевидный плюс от втягивания брата в пагубное дело фотожурналистики – теперь у меня есть снимки меня с полей. Недоэкспонированные, но всё же есть.
Тра-та-та-тата! (это была торжественная музыка, если что)
Две книжных сети открыли предзаказ на мою книгу. Это значит, что книга всё ещё в печати, но те, кто заказывает её сейчас – получат её на руки самими первыми, раньше всех книжных полок. Ну, и немножко дешевле, чем она потом будет стоить в магазинах.
Так что, все, кто с нетерпением спрашивал меня, где купить – вот, оставляю вам ссылки на покупку книги:
Буквоед https://www.bookvoed.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-7690830
Читай-город https://www.chitai-gorod.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-3069259
Пишу и пока ещё сама поверить не могу нормально. Но, кажется, всё правда – книга выходит. Спасибо Редакции Елены Шубиной 💜
Две книжных сети открыли предзаказ на мою книгу. Это значит, что книга всё ещё в печати, но те, кто заказывает её сейчас – получат её на руки самими первыми, раньше всех книжных полок. Ну, и немножко дешевле, чем она потом будет стоить в магазинах.
Так что, все, кто с нетерпением спрашивал меня, где купить – вот, оставляю вам ссылки на покупку книги:
Буквоед https://www.bookvoed.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-7690830
Читай-город https://www.chitai-gorod.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-3069259
Пишу и пока ещё сама поверить не могу нормально. Но, кажется, всё правда – книга выходит. Спасибо Редакции Елены Шубиной 💜
Москва, спасибо и до свидания.
Отдельное спасибо всем, кто пришёл на встречу в дом-музей им. Лосева, спасибо тем, кто задавал вопросы. Два часа оказалось слишком мало, но нас выгнали 😂
Когда-нибудь ещё поговорим. А пока я домой.
Отдельное спасибо всем, кто пришёл на встречу в дом-музей им. Лосева, спасибо тем, кто задавал вопросы. Два часа оказалось слишком мало, но нас выгнали 😂
Когда-нибудь ещё поговорим. А пока я домой.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Злое и толстое сообщает, что с сегодняшнего дня вынуждено жить с дурацким автором, который каждый зевок и кусь в книгу записывает. Трэш, конечно. Посочувствуйте что ли кошаре, она страдать изволит.
В бабушкином доме звучит, кажется, абсолютно всё. Вообще все его части издают звуки, ни единой молчащей нет.
Звучат предметы. Настенные часы тикают так, словно в их обязанность входит не просто показывать время, но и круглосуточно не давать заснуть ни одному слышащему существу – то есть, всем, окромя самой бабушки, она глухая, ей хорошо. Холодильник дребезжит так, ровно пытается сделать омлет сразу в своих нутрях из всех купленных яиц разом, чтоб хозяева не мучались. Чайник опять же – этот свистит так, что, чую, вся деревня к нам на чай однажды заглянет, не иначе. Чугунные батареи-гармошки перегоняют внутри себя воду не бесшумно, а с музыкой, тихохонько и протяжно эдак приствистывают да побулькивают. Половицы – вообще отдельный оркестр, у каждой своя мелодия имеется, да не колыбельная ласковая, а манки охотничьи всех видов да разом. Ох.
Звучат существа. «Цыр-цыр-цыр-цыр» когтями по линолеуму – это кошка, думает, что крадётся обходом о дому, тихонечко якобы, только за версту слыхать. «Хрясть-хрясть-хрясть» – это тоже кошка, тоже когтищами по линолеуму, только у порога уже – насрала снова, значит, пытается закопать. Ей, видите ли, новая плитка возле лотка не приглянулась, на старую как-то приятней сралось, видать, а на эту не то уже, не ходится. Так что она у порога себе место облюбовала и накапывает себе с удовольствием, жопа шерстяная. Или вот ещё звук «кх-кх-кх-бхеее» – тоже кошка, только уже рыгает, надо вставать и бежать убирать выблеванные комочки скатавшейся серой шёрстки, покуда бабушка не вступила в них да не поскользнулась.
Сама бабушка, конечно же, тоже звучит. Похрапывает во сне. Пришептывает молитвы или заговоры поутру да вечером. Повздыхивает всякий раз, как углядит в окно людей, которые что-то не так делают: то ли бельё вешают, то ли детей гуляют, то ли ковры выколачивают, то ли кошек кормят, то ли мебель каку привозят – неважно чего творят, главное, не так, не по-бабушкиному разумению всё это происходит, неверно.
…продолжение следует…
Звучат предметы. Настенные часы тикают так, словно в их обязанность входит не просто показывать время, но и круглосуточно не давать заснуть ни одному слышащему существу – то есть, всем, окромя самой бабушки, она глухая, ей хорошо. Холодильник дребезжит так, ровно пытается сделать омлет сразу в своих нутрях из всех купленных яиц разом, чтоб хозяева не мучались. Чайник опять же – этот свистит так, что, чую, вся деревня к нам на чай однажды заглянет, не иначе. Чугунные батареи-гармошки перегоняют внутри себя воду не бесшумно, а с музыкой, тихохонько и протяжно эдак приствистывают да побулькивают. Половицы – вообще отдельный оркестр, у каждой своя мелодия имеется, да не колыбельная ласковая, а манки охотничьи всех видов да разом. Ох.
Звучат существа. «Цыр-цыр-цыр-цыр» когтями по линолеуму – это кошка, думает, что крадётся обходом о дому, тихонечко якобы, только за версту слыхать. «Хрясть-хрясть-хрясть» – это тоже кошка, тоже когтищами по линолеуму, только у порога уже – насрала снова, значит, пытается закопать. Ей, видите ли, новая плитка возле лотка не приглянулась, на старую как-то приятней сралось, видать, а на эту не то уже, не ходится. Так что она у порога себе место облюбовала и накапывает себе с удовольствием, жопа шерстяная. Или вот ещё звук «кх-кх-кх-бхеее» – тоже кошка, только уже рыгает, надо вставать и бежать убирать выблеванные комочки скатавшейся серой шёрстки, покуда бабушка не вступила в них да не поскользнулась.
Сама бабушка, конечно же, тоже звучит. Похрапывает во сне. Пришептывает молитвы или заговоры поутру да вечером. Повздыхивает всякий раз, как углядит в окно людей, которые что-то не так делают: то ли бельё вешают, то ли детей гуляют, то ли ковры выколачивают, то ли кошек кормят, то ли мебель каку привозят – неважно чего творят, главное, не так, не по-бабушкиному разумению всё это происходит, неверно.
…продолжение следует…
Ночами бабушка тоже звучит. Нонче разбудила меня во втором часу ночи своим «тихим» путешествием по дому.
Первым я услыхала звук падающей металлической бабушкиной палки. Падая, палка сосчитала все рукоятки комодика, край стула, только после этого сгрохотала на пол. Я уж подскочила мчать, подымать бабушку, но её тапки зашаркали дальше, как ни в чём ни бывало, видать, палку сорочкой, мимо проходя, случайно зацепила. Лежу, прислушиваюсь дальше.
Бабушка крадётся по коридору в полной темноте. Пытается вставать на цыпочки, но не удерживается и громко роняет пятку на каждую половицу. Она думает, что крадётся невероятно тихохонько, думает, что никто ни звука не слышит. Но это в её параллельной реальности поход до уборной сквозь темень похож на ловкую разведывательную операцию, выполненную лучшим в своём деле мастером бесшумного передвижения. Так она себе надумала.
В моей же реальности, бабушкины тапки пересчитывают все половицы, те, в свою очередь громко исполняют победный марш. Бабушкино бедро врезается в коридорную тумбочку, отчего зеркало на ней начинает подрагивать и постанывать. Затем бабушкины руки долго шебаршат по дверце уборной в поисках ручки. Потом снова бабушкины тапки, на этот раз они врезаются в кошкин лоток, который мирно живёт в уголке уборной и занимает очень мало места, просто свет надо включать. Шуршанье, шуршанье, ещё шуршанье… Шлепки по керамике – это бабушка в темноте силится отыскать кнопку слива на крышке бачка. Долго не попадает, начинает стучать кулаком – попадает. Вода льётся, льётся и льётся – видно, утопила кнопку так, что той не выскочить обратно теперича.
Бабушка путешествует в обратном направлении с теми же звуками: тапком о кошкин лоток, бедром о тумбочку с зеркалом, «скрип-скрип-скруу» по половицам. Замирает у двери в мою комнату, просовывает голову в щель, бормочет:
— Как хорошо, я тихонечко сходила, она и спит. И ногами не в дверь, хорошо. Шеря, ты не жуй громко, слышь? Тебе говорю, Шеря, ночь, спи давай, чего сидишь-то?
Ушаркивает в кровать, ложится.
Теперича в темноту крадусь уже я. Надо поправить кнопку на бачке, чтоб вода не лилась понапрасну, но свет включать не хочу, чтобы не расстроить бабушку откровением о совсем даже не тихохоньком ейном шастаньи. Мои пятки, пока ещё, слава Богу, не падают вниз, крадусь на цыпочках. Вынимаю кнопку на бачке, вода стихает, одним звуком меньше. Прислушиваюсь – бабушка уже храпит.
Ворочаюсь на свой диван, укладываюсь досыпать ночь. Шеря тёмной кучкой сидит посредине ковра, водит во все стороны своими круглыми жёлтыми глазами, водит так громко, что слышно, как они в её головке-тыковке проворачиваются. Хоть выражение её глаз мне и не видно, но чуется сквозь полумрак, что осуждающе глядит она на всё происходящее. Видно, раздумывает, за что её любимая хозяйка покинула с этими двумя ебанутыми женщинами, шастающими друг за другом по ночам. Нет ответа на это, Шеринька, не ищи, спи давай, покуда тихо.
Поутру бабушка радуется, как мы все хорошо спали ночью, не мешали друг другу. Я киваю и варю нам кофе. Ну, у нас же с ней дружба, я помню.
Первым я услыхала звук падающей металлической бабушкиной палки. Падая, палка сосчитала все рукоятки комодика, край стула, только после этого сгрохотала на пол. Я уж подскочила мчать, подымать бабушку, но её тапки зашаркали дальше, как ни в чём ни бывало, видать, палку сорочкой, мимо проходя, случайно зацепила. Лежу, прислушиваюсь дальше.
Бабушка крадётся по коридору в полной темноте. Пытается вставать на цыпочки, но не удерживается и громко роняет пятку на каждую половицу. Она думает, что крадётся невероятно тихохонько, думает, что никто ни звука не слышит. Но это в её параллельной реальности поход до уборной сквозь темень похож на ловкую разведывательную операцию, выполненную лучшим в своём деле мастером бесшумного передвижения. Так она себе надумала.
В моей же реальности, бабушкины тапки пересчитывают все половицы, те, в свою очередь громко исполняют победный марш. Бабушкино бедро врезается в коридорную тумбочку, отчего зеркало на ней начинает подрагивать и постанывать. Затем бабушкины руки долго шебаршат по дверце уборной в поисках ручки. Потом снова бабушкины тапки, на этот раз они врезаются в кошкин лоток, который мирно живёт в уголке уборной и занимает очень мало места, просто свет надо включать. Шуршанье, шуршанье, ещё шуршанье… Шлепки по керамике – это бабушка в темноте силится отыскать кнопку слива на крышке бачка. Долго не попадает, начинает стучать кулаком – попадает. Вода льётся, льётся и льётся – видно, утопила кнопку так, что той не выскочить обратно теперича.
Бабушка путешествует в обратном направлении с теми же звуками: тапком о кошкин лоток, бедром о тумбочку с зеркалом, «скрип-скрип-скруу» по половицам. Замирает у двери в мою комнату, просовывает голову в щель, бормочет:
— Как хорошо, я тихонечко сходила, она и спит. И ногами не в дверь, хорошо. Шеря, ты не жуй громко, слышь? Тебе говорю, Шеря, ночь, спи давай, чего сидишь-то?
Ушаркивает в кровать, ложится.
Теперича в темноту крадусь уже я. Надо поправить кнопку на бачке, чтоб вода не лилась понапрасну, но свет включать не хочу, чтобы не расстроить бабушку откровением о совсем даже не тихохоньком ейном шастаньи. Мои пятки, пока ещё, слава Богу, не падают вниз, крадусь на цыпочках. Вынимаю кнопку на бачке, вода стихает, одним звуком меньше. Прислушиваюсь – бабушка уже храпит.
Ворочаюсь на свой диван, укладываюсь досыпать ночь. Шеря тёмной кучкой сидит посредине ковра, водит во все стороны своими круглыми жёлтыми глазами, водит так громко, что слышно, как они в её головке-тыковке проворачиваются. Хоть выражение её глаз мне и не видно, но чуется сквозь полумрак, что осуждающе глядит она на всё происходящее. Видно, раздумывает, за что её любимая хозяйка покинула с этими двумя ебанутыми женщинами, шастающими друг за другом по ночам. Нет ответа на это, Шеринька, не ищи, спи давай, покуда тихо.
Поутру бабушка радуется, как мы все хорошо спали ночью, не мешали друг другу. Я киваю и варю нам кофе. Ну, у нас же с ней дружба, я помню.
— Вот раньше-от хороше кино сымали! Про животин там всяких, про людей на хозяйстве да на танцах, с песнями. А щас чего, одну кровищу показыват, да мужики с топорищами бегають, охохоюшки…
Бабушка, поджав губы, почти с отчаянием, всякий день пытается чего-нибудь стоящее углядеть в телевизоре. У ней оба глаза и без того почти невидящие уже, так ей вдвойне обиднее, когда напряжёт их, в попытке развлечь себя кином каким, а там, ну, сами понимаете – дрянь всяка в основном, зря только зрачки жечь.
Но нонче нам с ей свезло. Вообще повезло, во всём. И солнышко под вечер апельсиновым светом в комнату заглянуло, и шарлотка удалась на славу, и чай густо настоялся, и по телевизору сперва «Следствие вели» показали, а после – чудо какое-то, кино про Чапаева поставили. Если расследование зверского преступления из восьмидесятых лично бабушку шибко не затронуло, так только – привычно одетые люди понравились, да типовая обстановка советских комнатушек порадовала, то вот за знаменитого комдива она, как за своего родного, аж распереживалась вся. Хоть и ни слова она, ясное дело, из телевизора расслышать не может, но очень уж ей интересно было вообще всё. В рекламных паузах пришлось ей на листочках буквами писать, успокаивать и разъяснять, что не собираются ейного дорогого Василь Иваныча расстреливать, а всего-то учиться в Москву отправили, не страшное.
Внезапно, но оказалось, что бабушку интересуют не только одни лишь военные да походные передряги героя, про внешность товарища тоже пришлось попереписываться с ней. Сошлись на том, что Чапаев – ничего такой мужик, баской. Только приволохавши шибко, да как блоха в обмороке, да отощавши. Слава Богу, что Чапаев нам в руки не попался, не то бабушка непременно его отъедаться заставила бы, а я, ясно дело, бороду отращивать. Ой, смехота с нами, девками, сил нет. Главное, что довольна бабушка, всем довольна нонче. И чаю напилась, и шарлотку пожевала, и на мужика годного полюбовалась. Ажно уходить ни за что не хотела от телевизора, но в глаза капли пускать надо, пришлось отозвать её.
— Спать будем нынче, как на воздусех! Спасибо тебе, доченька.
Что ж, мужиков я с бабушками ещё не обсуждала, с почином меня.
Бабушка, поджав губы, почти с отчаянием, всякий день пытается чего-нибудь стоящее углядеть в телевизоре. У ней оба глаза и без того почти невидящие уже, так ей вдвойне обиднее, когда напряжёт их, в попытке развлечь себя кином каким, а там, ну, сами понимаете – дрянь всяка в основном, зря только зрачки жечь.
Но нонче нам с ей свезло. Вообще повезло, во всём. И солнышко под вечер апельсиновым светом в комнату заглянуло, и шарлотка удалась на славу, и чай густо настоялся, и по телевизору сперва «Следствие вели» показали, а после – чудо какое-то, кино про Чапаева поставили. Если расследование зверского преступления из восьмидесятых лично бабушку шибко не затронуло, так только – привычно одетые люди понравились, да типовая обстановка советских комнатушек порадовала, то вот за знаменитого комдива она, как за своего родного, аж распереживалась вся. Хоть и ни слова она, ясное дело, из телевизора расслышать не может, но очень уж ей интересно было вообще всё. В рекламных паузах пришлось ей на листочках буквами писать, успокаивать и разъяснять, что не собираются ейного дорогого Василь Иваныча расстреливать, а всего-то учиться в Москву отправили, не страшное.
Внезапно, но оказалось, что бабушку интересуют не только одни лишь военные да походные передряги героя, про внешность товарища тоже пришлось попереписываться с ней. Сошлись на том, что Чапаев – ничего такой мужик, баской. Только приволохавши шибко, да как блоха в обмороке, да отощавши. Слава Богу, что Чапаев нам в руки не попался, не то бабушка непременно его отъедаться заставила бы, а я, ясно дело, бороду отращивать. Ой, смехота с нами, девками, сил нет. Главное, что довольна бабушка, всем довольна нонче. И чаю напилась, и шарлотку пожевала, и на мужика годного полюбовалась. Ажно уходить ни за что не хотела от телевизора, но в глаза капли пускать надо, пришлось отозвать её.
— Спать будем нынче, как на воздусех! Спасибо тебе, доченька.
Что ж, мужиков я с бабушками ещё не обсуждала, с почином меня.
«Короткие предложения, короткие абзацы, много прямой речи — и картины происходящего встают передо мной как живые, я невольно хочу протянуть руку и потрогать... игуану, которую местные жители принесли врачам в благодарность, дозревающие зеленые бананы, океан, набегающий на песок...
Прочитала за три вечера, не могла оторваться от зарисовок жизни беднейшего населения Латинской Америки, работы волонтеров из разных стран, а на самом деле — неожиданных открытий, непреодолимых трудностей, посильной помощи, доброты и дружбы...»
Это кусочек из рецензии, написанной Екатериной Чашниковой о моей книге. Радостно, что такие чуткие слова находятся после прочтения, невероятно радостно.
Кстати, ещё несколько дней работает предзаказ на книгу, то есть, можно купить её чуть дешевле до появления на магазинных полках.
Вот тут она, по ссылке: https://book24.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-7690830/
Прочитала за три вечера, не могла оторваться от зарисовок жизни беднейшего населения Латинской Америки, работы волонтеров из разных стран, а на самом деле — неожиданных открытий, непреодолимых трудностей, посильной помощи, доброты и дружбы...»
Это кусочек из рецензии, написанной Екатериной Чашниковой о моей книге. Радостно, что такие чуткие слова находятся после прочтения, невероятно радостно.
Кстати, ещё несколько дней работает предзаказ на книгу, то есть, можно купить её чуть дешевле до появления на магазинных полках.
Вот тут она, по ссылке: https://book24.ru/product/lyudi-kotoryh-net-na-karte-7690830/
Book24.ru
Люди, которых нет на карте (Капустина Евфросиния Игоревна) - купить книгу в интернет-магазине на book24.ru. (ISBN: 978-5-17-165585…
Книга «Люди, которых нет на карте» в интернет-магазине на book24.ru - по выгодной цене! (ISBN: 978-5-17-165585-3). Доставка по Москве и во все регионы России. (7690830)