Можно я немножко похвастаюсь? Ну совсем чуть-чуть? У нашей команды, работающей над выпуском «Уроков истории с Тамарой Эйдельман», - радость. На YouTube у нас 100 тысяч подписчиков!

Ну да-да, конечно, это не миллионы, как теперь бывает, я знаю. Но все равно приятно. Когда мы полтора года назад начинали, то я говорила - «Да кто будет слушать-то?» Оказалось, что 100 тысяч человек уже готовы слушать меня регулярно - ЭТО ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПРИЯТНО.

Что такое 100 тысяч? Вроде бы так, мелочи. Но я же историк - попробую поставить это число в исторический контекст.

Вот Михаил Леонович Гаспаров в своей гениальной «Занимательной Греции» пишет о том, что в древних Афинах народное собрание могло действовать, когда там собиралось около 6 тысяч человек. А граждан было около 25 тысяч. Ну значит, если добавить их семьи, приезжих, рабов, то как раз получим около 100 тысяч. Представляю себе, как они собираются… Где же им всем собраться? Но холме Пникс, где проходило народное собрание, они бы все не поместились. Там как раз было место для «кворума» - примерно шести тысяч. И Гаспаров переводит его название как «толкучка», «теснота». Можно было еще пойти на рыночную площадь - агору, там много места.

И вот уже мое воспалённое воображение представляет, как собираются на агоре жители Афин - мудрый Перикл, великий архитектор Фидий, красавчик Алкивиад, ироничный Сократ (ой, боюсь) и слушают мою лекцию про Золотой век Афин…

А Лондон в XVI веке считался супермегаполисом - таких городов в других странах не было. Не даром Питер Акройд написал книгу, которую назвал «Лондон. Биография». В ней он все время сравнивает великий город с живым существом - но не с человеком, а с огромным рычащим зверем. Так вот, в 1550 году, в эпоху правления Тюдоров, в Лондоне, как предполагается, обитало около 100 тысяч человек. Я, правда, не знаю, эти подсчеты относятся только к Лондонскому Сити, которое в те времена и считалось городом Лондоном, или Вестминстер, королевскую резиденцию, сюда тоже добавляют.

Ну все равно - вот собираются горожане в своем Сити, чьи границы четко определены охраняющими город грифонами, где-нибудь рядом с резиденцией мэра, или у собора святого Павла - он, правда, тогда был другим. Для того, чтобы Кристофер Рен создал свой шедевр, понадобится Великий лондонский пожар - до него еще больше века. Но Сити уже есть - здесь торгуют, шумят, кричат, обожают зрелища, которых полно на грязных и вонючих улицах. Театр «Глобус», правда, еще не построен, но развлечений полно - вот, травля животных, петушиные бои и много чего другого. Можно поглазеть на казни. 50-е годы - время правления Марии Кровавой, так что этих развлечений полно - если казнят кого-то попроще, то надо бежать в Тайберн - сейчас здесь рядом проходит Оксфорд-стрит, улица распродаж, а тогда это было за городом. Если с жизнью прощается знатный человек, надо отправляться на холм рядом с Тауэром. А в Тауэре сидит сводная сестра королевы - Елизавета. Может, и ее когда-то казнят?

Нет, к счастью, не казнили - и она станет великой английской королевой. Про нее мы тоже лекцию записали…

И вот, представляю я, как шумные, буйные, охочие до развлечений жители тюдоровского Лондона собираются и слушают лекцию про королеву Елизавету. Или про Марию Стюарт…

Приятные видения порождает мое воображение. Но еще приятнее думать, что сегодня есть люди, которым интересно слушать мои рассказы. И поэтому мы будем и дальше придумывать как можно более интересные темы, записывать их, монтировать, подбирать красивые картинки, вести каналы в Телеграме и Инстаграмме, а как только пандемия пойдет на спад ( ну это же произойдет когда-то?), то записывать наши передачи в тех местах, где происходили события, о которых пойдет речь.

Спасибо большое всем, кто смотрит «Уроки истории с Тамарой Эйдельман», и всем, кто помогает их выпускать!!!

ОСТРОВА В ОКЕАНЕ

Далеко-далеко, посреди Тихого океана, на 32 атоллах, из которых 20 необитаемых, находится государство Кирибати. Эти острова заселяли люди из разных частей Океании, появились переселенцы с Самоа, Тонга, Фиджи — в культуре местных жителей перемешались традиции и языки разных островов. Потом якобы приплывали какие-то высокие светлокожие переселенцы с запада, — кто такие, непонятно, потом опять люди с Самоа. Все эти пришельцы смешивались с местным населением и о различиях забывали.

Главное проблемой на островах был (и остается) недостаток хорошей обитаемой земли, племена часто сражались между собой за контроль над тем или иным островом. В 1788 году капитан Томас Гилберт внимательно разглядел эти острова, проходя мимо,- и в 1820 году оказавшийся здесь Крузенштерн назвал острова в его честь — островами Гилберта. Местные произносили название как «Кирибати» — и в 1979 году, когда здесь возникло независимое государство, так его и назвали.

Острова Гилберта были британской колонией: сюда заходили китобои, отсюда людей увозили работать в другие места, а сюда, наоборот, приезжали путешественники, торговцы, миссионеры. Здесь побывал Роберт Льюис Стивенсон и даже описал местных жителей в своей книге «В южных морях».

В 1900 году здесь, увы, нашли фосфаты, -их добыча не имела таких жутких последствий, как в Науру, превратившемся в лунный пейзаж, но экологию подпортила.

Во время Второй мировой войны острова заняли японцы. В ноябре 1943 года американцы отбили часть здешних островов — но ценой более шести тысяч жизней — японцев, американцев и местных жителей. На рубеже 50-60-х годов островам опять не повезло — здесь проводили испытание ядерного оружия.

Но вот, в 1979 году возникла республика Кирибати. Перенаселение остается проблемой, так же как и недостаток пригодной для земледелия земли, но зато рыбы в океане полно, и местные жителизанимаются рыболовством. Кирибати принадлежит огромная площадь океана — и они с радостью пускают в свои воды европейские рыболовные корабли и пополняют государственную казну.

Атоллы Кирибати находятся и в Северном, и в Южном полушариях, а заодно еще и в Восточном, и в Западном. Еще здешний атолл Кэролайн — первый, где в мире наступает Новый год, да и вообще каждый новый день.

Сегодня главная проблема Кирибати — это, конечно, глобальное потепление. Если уровень мирового океана повысится, то их смоет, и все президенты Кирибати не устают привлекать внимание мирового сообщества к своему плачевному состоянию. А кто здесь вообще управляет?

Есть парламент из 42 депутатов, а глава государства — президент. С политическими партиями пока не сложилось — в политике все делятся на тех, кто поддерживает президента, и кто против него. Когда президент меняется, его сторонники оказываются в оппозиции. Так и живут.

Несколько лет назад одному президенту даже объявили импичмент, потому что он решил, продолжать выделять в бюджете деньги на аренду французского самолета, которым пользовалась местная авиакомпания. Похоже, это были слишком большие траты. Правда, оппозиции не всегда удается продавить свои решения — в 2002 году на Кирибати впервые появилась популярная независимая газета — и тут же был принят закон, по которому власти могли отзывать лицензии газет, которые «оскорбляли чувства народа». (Это, кстати, сделал тот самый президент, которому потом объявили импичмент).

Зато суды независимы ( вот оно — наследие английской колониальной системы!) Судьи могут быть только иностранными гражданами — это считается способом борьбы с коррупцией!

Вот такое государство с фосфатами, пальмами, атоллами и бюджетом, неспособным выдержать аренду самолета.

А знаете, к чему я это пишу? На Кирибати есть немного государственных праздников. Большинство населения католики, и отмечают Пасху, Рождество. Еще День независимости, День здоровья (!), Международный женский день.

А еще у них выходной 10 декабря. Знаете почему? Потому что это Международный день прав человека. У них выходной. А у нас нет. У меня всё...

СТАРИННАЯ И СВЯЩЕННАЯ ИГРА В ЗАГАДКИ…

Новый выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман» посвящен моим любимым ольмекам. Загадочным ольмекам. Ольмекам, про которых в мало что понятно и мало что известно. В общем — загадкам, связанным с этим древним народом.

А что такое вообще загадки истории? Когда звучит это словосочетание, то в голове возникают рассказы о неразгаданных убийствах, глубоко законспирированных тайных обществах, об инопланетянах, якобы оставивших на Земле огромные постройки, — и о тому подобных, будем честны — очень увлекательных сюжетах. Вот только к истории большинство из этих сюжетов не имеет никакого или почти никакого отношения. Все те постройки, которые «конечно же, не могли построить люди», на самом деле были построены людьми — и тому есть доказательства, а вот доказательств прилета космических кораблей из далеких уголков Вселенной нет, если не считать «глубоко засекреченных отчетов ЦРУ», каким-то образом попавших в руки псевдоисториков.

И рыцарский орден тамплиеров не сохранился до сегодняшнего дня, и масоны не хотят захватить власть во всем мире, и патриарх Никон не был отцом Петра I, а сам Петр не был отцом Ломоносова. И предками ольмеков, живших на территории сегодняшней Мексики, похоже, не были ни эфиопы, ни китайцы…

Так что же, в истории нет загадок? Еще как есть! Вся история состоит из загадок, только это совсем не обязательно загадка Железной Маски или проклятия тамплиеров. Моя любимая мысль, которую я сообщаю каждому новому классу — историк всегда действует как Шерлок Холмс. Великому детективу надо было из обрывочных, не очень понятных и не всегда достоверных свидетельств выстроить свою версию. А ведь историки — и великие, и не очень, — делают то же самое. Из предметов, найденных в земле ( а иногда из их обломков), из бумаг, написанных много лет назад с не всегда понятной нам целью, из статистических данных и произведений искусства, из пристрастных воспоминаний и тайных дневников историк должен выстроить свою версию событий.

Правда, в отличие от Шерлока Холмса, историк не всегда оказывается прав. И еще — если перед нами версия Холмса и версия инспектора Лестрейда, то мы знаем, какая окажется правильной. А в истории так не всегда. Сегодня из имеющихся у нас показаний… тьфу, исторических свидетельств, мы выстраиваем одну версию, а завтра на эти же свидетельства кто-то посмотрит по-другому, или откроются новые данные.

И в этом, на мой взгляд, не слабость, а сила истории — каждый ученый, каждое поколение, каждая эпоха видят в прошлом то, что им интересно и важно. Это зеркало, отражающее не только прошлое, но и настоящее.

И при чем же тут ольмеки? Да при том, что с ними связано множество самых разнообразных предположений — о том, откуда они появились и куда делись, о том, зачем они строили огромные города и вырезали из базальта гигантские головы, и о том, почему потом они эти головы уродовали. В общем, загадок много — и ответов на них полным-полно. Так что «старинная и священная игра в загадки», как сказал бы Бильбо Бэггинс, — продолжается!

СКОЛЬКО ИХ, КУДА ИХ ГОНЯТ, ЧТО ТАК ЖАЛОБНО ПОЮТ?

Много лет назад я поняла, что преподаю историю не так, как мне казалось правильным. Мне надоело быть «говорящей головой» и хотелось, чтобы мои ученики побольше размышляли на уроках. Но я не очень представляла, как это сделать. А потом я побывала на семинаре у поразительного шотландского методиста Иэна Маккеллара - и услышала там мысли, которые в тот момент были для меня совершенно революционными.

С тех пор я очень много узнала о том, как развивать критическое мышление на уроках истории, но в основе этого всегда лежали несколько простых положений. Одно из них может показаться совершенно банальным, но оно невероятно важно - школьники должны различать факты и мнения и понимать, что об одном и том же факте могут высказываться совершенно разные мнения.

Казалось бы, это очень просто, но на самом деле, чем менее взрослое мышление у человека, тем ему труднее совершить эту простую операцию - он просто считает, что все, о чем ему пишут/рассказывают/показывают - это некие факты, с которыми не поспоришь. А мнение? Мнение у таких людей обычно только одно - свое.

Работая с историческими источниками, развить этот навык возможно ( где в этом источнике фактическая информация? Какие слова показывают, как автор относится к этой информации? А вот другой источник с теми же фактами, как отличается мнение его автора? Какое из них более обоснованно?)

Но анализировать источники научить намного легче, чем объяснить простую мысль - у окружающих нас людей тоже бывают разные точки зрения, и если какие-то из них нам не нравятся, еще не значит, что эти люди обязательно негодяи. Для начала стоит посмотреть, в чем суть различий, насколько обоснованны все суждения. Вот здесь сразу все становится сложнее. Одно дело, если различаются мнения о Столетней войне, и совсем другое - если о наших сегодняшних событиях. Это ясно. Мне тоже легче спокойно рассуждать о делах былых времен. А еще сложнее понять, когда свое мнение высказывать уместно, а когда не очень. Да-да, я знаю про свободу слова, про право каждого на собственное мнение. Просто иногда тошнит.

Умирает человек и тут же раздается хор или, скорее, вой голосов, восклицающих, что он был подлецом, негодяем, подонком, и поэтому ни о каких его заслугах мы думать не будем - и хорошо, что сдох сукин сын. И почти в каждой такой дискуссии в какой-то момент появляется некто в белом пальто и назидательно напоминает: «О мертвых или хорошо, или…» тут драматическая пауза, как будто кто-то еще не слышал обновлённый вариант древнего афоризма - «или ничего, кроме правды!» Ура, товарищи! Можете дальше пинать ногами труп.

Мне, честно говоря, кажется, что древние имели в виду прямо противоположное. «Хорошо» - это оценка, а «правда» - это факты. То есть, если хочешь оценить умершего - хвали, хочешь вспомнить сделанное им дурное, перечисли эти факты и замолчи. Валентин Гафт сыграл множество ролей в театральных постановках и фильмах. Это факт. Он был выдающимся актером. Оценочное суждение, вполне уместное после смерти. В последние годы жизни он высказывался в поддержку президента Путина. Факт. Значит, он подлец, негодяй, и все его актерские работы ничего не стоят по сравнению с этим фактом. А вот это оценочное суждение, и такое, которое можно было бы оставить при себе.

Да-да, вот просто взять - и оставить. Помолчать. Если уж совсем горит, то процитировать какие-то его высказывания - и успокоиться на этом. Он умер уже. У него уже другой суд. Хотите его судить - напишите подробную биографию. Но только если она будет на три четверти состоять из оценочных суждений вроде того, что лично Гафт виноват в гибели детей Беслана и в разорении Донецка, а вместе с ним в этом виноват и Шендерович, в комментариях к посту которого я действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО прочитала эти мысли, - то что-то я сомневаюсь, что много найдется желающих эту биографию читать.

ВЫ ЧТО, ХОТИТЕ КАК В РИМЕ?

В древнем Риме, говорят, только ленивый кого-нибудь не отравил. Еще в суровые республиканские времена якобы было поймано сто ( сто!) знатных женщин, покупавших яды для своих близких. А когда республика рухнула, вместе с ней рухнули и строгие нравы. Ради наследства или власти теперь многие считали возможным подсыпать яд. Ну а спрос рождает предложение. С одной стороны, появилось множество «пробователей пищи», которые за деньги пробовали еду, подававшуюся тем, кто опасался за свою жизнь. Работа была явно сытная, но небезопасная.

Говорят, что в это же время люди стали чокаться так сильно, чтобы напиток переливался из одного бокала в другой - если ты выпиваешь с тем, кто тебя хочет извести, то он побоится подсыпать яд в твое питье.

Одновременно разрасталось предложение и противоположных услуг - яд купить было достаточно просто, так же как и найти того, кто его сможет подсыпать. После императора Калигулы остался целый сундук с ядами, а когда его выбросили в море, то к берегу стало прибивать отравленную рыбу - впрочем, на Калигулу историки возвели много поклепов, так что, может быть, это сказка.

А вот мастерица Локуста, пришедшая в Рим из Галлии, похоже, действительно существовала и мастерски умела делать самые разные яды. Говорили, что именно у нее знаменитая римлянка Агриппина получила яд, которым отравила своего первого мужа. После этого Агриппина вышла замуж снова - теперь за императора Клавдия. Клавдию с женами не слишком везло - свою предыдущую, третью по счету жену, пресловутую Мессалина, он долго терпел, не обращая внимания на ее разврат. Но когда ему сообщили, что она составила против него заговор, любящий муж тут же приказал ее убить, а сам стали искать другую спутницу жизни - и женился на Агриппине, своей племяннице, умиленно отметив, что он ее еще в детстве на коленях качал - она будет прекрасной женой.

Агриппина терпела Клавдия ровно до тех пор, пока тот признавал ее сына от первого брака своим наследником. А когда император решил все-таки оставить престол своему родному сыну от Мессалины, то тут же получил отравленные с помощью зелья Локусты грибы. Говорили, что ядом их полил как раз подкупленный пробовальщик еды. Императора стало рвать, и он мог бы отделаться сильным недомоганием, но у него был личный врач, который тоже состоял в заговоре. Он поспешил на помощь пациенту и пощекотал ему горло перышком - как делали в Риме, чтобы вызвать рвоту. Вот только перышко было отравлено.

Так Агриппина обеспечила власть над Римом своему сыну - Нерону, который вскоре разделался со своей матерью, а сводного брата Британника отравил с помощью все той же Локусты. Сначала она сделала слишком слабую дозу, и Британник заболел, но выздоровел. Отравительница объясняла, что хотела, чтобы смерть Британника казалась естественной, но Нерон ждать не собирался и приказал сделать яд, который убивал бы сразу. Говорят, что Локуста и Нерон подбирали правильную дозу.

Позже Нерон приказал Локусте приготовить яд и для него самого -на всякий случай - но побоялся его принять и, когда против него поднялось восстание, попросил своего вольноотпущенника вонзить меч себе в горло. Как ни старалась после этого Локуста не привлекать к себе больше внимания, следующий император приказал ее казнить.

История знает еще много отравителей - папу римского Александре Борджиа, чьи подвиги так увлекательно описал аббат Фариа в «Графе Монте-Кристо», Екатерину Медичи, чьи злодеяния ( может быть, вымышленные) не менее увлекательно показаны в другом знаменитом романе Дюма - в «Королеве Марго» - и многих других.

Но все-таки, одно дело читать, как изысканный граф Монте-Кристо обсуждает достоинства различных ядов с госпожой де Вильфор, собирающейся разделаться со всей родней своего мужа, и совсем другое - слышать о врачах и ученых, которые не в первом веке нашей эры, не при Нероне, а сегодня, при нас с вами, используют свои знания для того, чтобы травить людей. Как при Нероне, елки-палки… Скоро гладиаторские бои заведем.

РАБОЧИЙ ТАЩИТ ПУЛЕМЕТ...

Записали новый выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман» — про те месяцы 1917 года, когда решалась судьба нашей страны — и нас, сегодняшних, тоже, и решилась, прямо скажем, не самым благоприятным образом.

Все люди моего поколения помнят бодрые стишки, которые мы учили в детстве, и которые потом — для меня по-крайней мере — никак не получается выкинуть их из памяти:
«Рабочий тащит пулемет/Сейчас он вступит в бой/Висит плакат: «Долой господ! Помещиков долой!»

Еще в детстве я размышляла о том, где же этот плакат висит — на Зимнем дворце? На борту «Авроры»? Так и не знаю.

Какое огромное количество исследований, популярных книг, статей, телепередач создано о тех летних и осенних месяцах 1917 года — воспевающих Ленина — или показывающих Ленина, расхаживающего по Смольному вместе со Сталиным, объясняющих, что в октябре 1917 года все организовали масоны, или оплакивающих судьбу тех, над кем уже нависла смертельная туча, уже громыхает гром... Сколько раз задавались вопросы — а почему так? А могло ли быть по-другому? А что Корнилов? А что Керенский? А что Троцкий? А что Каменев с Зиновьевым? И снова, снова, снова — ну почему? Почему? Почему все так получилось?

Блок, который в 1917 году регулярно вел дневник, последний раз перед октябрьским переворотом сделал запись 19 октября. Она начинается со слов «Утром мама хорошо говорила о необходимости кончить войну: пошлость слова «позор», — а заканчивается словами: «Крестьяне не дают городам хлеба, считая, что все сыты», — а после этого замолчал на два с половиной месяца, сделав следующую запись только 4 января.

Что случилось? Он так был захвачен событиями? Не было времени? Или он уже ощущал тот шум, который в январе сложился в поэму «Двенадцать»?

Появится когда-либо работа, которую все (ну ладно, пусть почти все) примут, как классическую, предлагающую убедительное объяснение того, что произошло? Сегодня это трудно представить. Наверное, для этого потребуется отдалиться от тогдашних событий больше, чем на век...

Ну а пока что — в ожидании появления такого ученого, который придет и «объяснит, почему все сложилось именно так» — в выпуске «Уроков истории» — просто попытка выстроить события тех месяцев в логическую цепочку и поговорить о тех людях, которые блистали в то время на политическом небосклоне, а потом так же быстро сошли с него, угасли...

ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ «ВАРЯГ»

Занималась сегодня со школьниками русско-японской войной и вдруг осознала невероятную трагическую ироничность образов этой незаслуженно забытой войны.

Когда началась война, крейсер «Варяг» вместе с канонеркой «Кореец» находились в нейтральном корейском порту Чемульпо. Японские корабли перекрыли выход из гавани, командующий потребовал, чтобы русские вышли в море — в противном случае он угрожал напасть на них в нейтральном порту.

Капитан Руднев решил прорываться. 27 января 1904 года в 11-20 утра «Варяг» и «Кореец» с музыкой двинулись вперед. В 11-45 раздались первые выстрелы с японских кораблей. В 12-15 после того, как «Варяг» получил тяжелые повреждения, капитан приказал разворачиваться. В 13-00 корабли вернулись на стоянку.

Через 50 минут капитан принял решение затопить корабль. Всю команду перевезли на шлюпках на французский, английский и итальянский корабли. Тела погибших оставили. В 18-10 «Варяг» затонул. Канонерка «Кореец» и пароход «Сунгари» были затоплены. Спасенных моряков увезли в нейтральные порты, в России их ждал торжественный прием. С ними встречался царь. Абсолютно всех участников боя наградили. После окончания войны -японский император прислал капитану Рудневу орден.

Руднев, правда, уже в ноябре 1905 года был отправлен в отставку. Считается, что он отказался наказывать революционных матросов. С другой стороны раздавались голоса, вопрошавшие, почему он не пошел на прорыв ночью, почему не взорвал корабль, а просто затопил его у берега, и японцы легко его подняли, почему плохо использовал артиллерию…

В детстве, слушая песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»», я ясно представляла, как весь экипаж корабля гордо уходит на дно. Мне казалось, что они все должны погибнуть — «последний парад наступает» — как еще можно понять эти слова? К тому же «пощады никто не желает», и еще — «в предсмертных мученьях трепещут тела» — , они все утонули. Вообще-то, во время боя погиб 1 офицер и несколько десятков (данные расходятся) нижних чинов. Еще несколько человек умерли позже от ран. Было много раненых, но большая часть экипажей и «Варяга» и «Корейца» к счастью уцелели — около 500 человек.

Почему же столь популярная песня описывает происходящее так, как будто весь экипаж дружно идет ко дну? Может быть, автор был не совсем в курсе дела? Песню-то написал австрийский поэт Рудольф Грейнц. Вряд ли многие из читателей «Бравого солдата Швейка» соотносят автора взволнованного описания гибели «Варяга» с поэтом, чьи стихи помещены на пропагандистской открытке, которую раздают в батальоне у Швейка. Там изображен на виселице британский министр иностранных дел, а «под картинкой стишок из книжки Грейнца «Железный кулак» — веселые куплеты о наших врагах…

«На виселице в приятной выси
Качается Эдуард Грей из породы лисьей.
Надо бы повесить его ранее,
Но обратите внимание:
Ни один наш дуб сука не дал,
Чтоб баюкать того, кто Христа предал,
И приходится болтаться скотине
На французской республиканской осине».

Смешно, конечно, что человек, сначала воспевший героическую гибель моряков, потом — когда изменился баланс сил на международной арене, начал глумиться над Британией, ставшей к тому времени союзницей России в Первой мировой войне.

Но не смешно, когда думаешь, что не слишком успешный бой был превращен пропагандой в великое достижение, и что за прошедший век власти могли меняться, но при всех погодах продолжали воспевать гибель людей — а не оплакивать ее. Когда хор Александрова громогласно восклицает «Прощайте, товарищи! С Богом, ура!» — то всем ясно, что на «Варяге» произошло что-то прекрасное! Ура! Люди умерли за родину! На дно пошли! Насколько же человечнее звучит «На сопках Маньчжурии» —

«Плачет, плачет, мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня».

Я рада, что не весь экипаж «Варяга» погиб, и не хочу кричать «Ура!», думая о тех, чьи тела были оставлены на уходившем под воду корабле.

БОЖЕ, КАК ГРУСТНА НАША РОССИЯ…

Русская классическая литература, как известно, ставила все важнейшие вопросы своего — и всех последующих времен, а потом по мере сил отвечала — или не отвечала на них. А мы с удивлением обнаруживаем, что как бы ни менялось время, есть книги, которые постоянно остаются актуальными.

Помню тетрадку, куда мой дедушка выписывал цитаты из Салтыкова-Щедрина, а папа потом регулярно читал их вслух друзьям, вызывая неизменный восторг и удивление: это что, про нас написано? Получалось, что про нас.

Ну, а Гоголь-то уж тем более про нас — весь, абсолютно весь, и унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла, и Миргородская лужа, и Вий, поднимающий свои тяжелые веки… А что уж говорить о «Мертвых душах»…

Григорий Константинопольский, снявший новый сериал «Мертвые души», перенес действие в наше время — и оказалось, что сюжет прекрасно ложится на новые (новые ли?) обстоятельства. Конечно, сегодня Чичиков не может скупать мертвые души у помещиков, не желающих платить за них подати до следующей ревизии. Зато он может предлагать провинциальным чиновникам купить места на престижных столичных кладбищах — да еще выбрать, с кем рядом лежать, ведь, по его словам, в Москве уже все забили себе тепленькие местечки.

Начинаешь смотреть, подхихикивая, а потом с ужасом понимаешь, что эта новая фантазия на тему гоголевской фантазии не менее реалистична, чем великий текст. И потому, что борьба за престижные места на кладбище действительно происходит. И потому, что нынешние начальнички не слишком отличаются от тех, кто владел когда-то крепостными. Ну разве что продавать свою дворню они не могут или пороть на конюшне — или тоже могут? И так же воруют, как в «Ревизоре», и так же у них больные как мухи выздоравливают, и так же боятся московских гостей, а одновременно уверены, что всегда смогут откупиться.

ДАЛЬШЕ СПОЙЛЕРЫ!!!

И понимаешь, что кому еще руководить в области культурой, как не Собакевичу, а тупая Коробочка — естественно, глава администрации города, а Ноздрев, конечно же, казак и реконструктор, и хочет, чтобы его похоронили рядом с двумя людьми, которыми он восхищается — товарищем Сталиным и Захаром Прилепиным… А судья — рядом с одним из двух борцов за справедливость — либо с Высоцким, либо с дедом Хасаном. А самым хитрым оказывается Собакевич, который хочет забить себе местечко рядом с Навальным, потому что тот уж «больно шустрый», — и наверняка уже многие чиновники тоже претендуют на место на кладбище рядом с ним, торопятся, пока еще его можно получить недорого.

А капитан Копейкин потерял руку и ногу, не воюя с Наполеоном, а помогая «нашим братьям и соседям» — и теперь никак не может получить пенсию, потому что ведь «нас там нет» и он вроде бы как поехал воевать по собственному желанию. (Особая, уж не знаю, гоголевская или салтыковская вишенка на торте, что Копейкина играет поп-расстрига Иван Охлобыстин. Прекрасно, кстати, играет, да и вообще актеры подобраны замечательно).

А потом сначала выясняется, что Селифан — офицер ФСБ, и думаешь, что он приставлен к Чичикову, а потом оказывается, что и Чичиков тоже оттуда, и можно подумать, что вот оно — воздаяние, вот приехал ревизор, арестовывающий продажных чиновников. А потом понимаешь, что вообще-то, Чичиков их провоцировал, словно какой-нибудь очередной Руслан Д., и куда пошли полученные им деньги? — на поддержку «товарища Джо Байдена» или куда-то еще?

И еще одна вещь — у чиновников в городе Бугорске развеселая жизнь — тут тебе и банкеты, и выпивка, и обжираловка. Но по-настоящему довольны жизнью только Манилов с женой, увлекающиеся эзотерикой и обкуренные до полного беспамятства. А единственным человеком, сохранившим остатки чести, оказывается… Плюшкин.

И подумав про это, ощущаешь желание взвыть, а потом сказать вслед за Пушкиным: «Боже, как грустна наша Россия». Или вслед за Высоцким: «И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую, Наверно этот Гоголь бы нам не поверил бы…»

ДА СКРОЕТСЯ ТЬМА!

О чем может быть выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман», выходящий 26 декабря? Ну конечно же, — о зимних праздниках, о Рождестве и Новом годе, о сатурналиях и йоле, о подарках и угощениях, а еще — о мерцающих в ночи огоньках.

Для меня любой зимний праздник — это прежде всего праздник света. Будь-то римские сатурналии, когда зажигали светильники и угощали друг друга сладкой и жирной едой, рабы восседали за столом как господа, а господа прислуживали рабам. Или скандинавский йоль, когда не только целовались под омелой или ели ветчину (свинина — любимая составляющая меню самых разных зимних праздников), но еще и дарили друг другу яблоки — символ солнца, и зажигали йольское полено, которое всю ночь потом тлело в очаге, обещая уют и тепло на весь следующий год. Или еврейская Ханука, когда вспоминают, как удивительным образом в Иерусалимском храме зажглись светильники, хотя в храме, только-только освобожденном от врагов, не нашлось для них масла. Или рождественские свечки на елках, зажигать которые по преданию первым стал Мартин Лютер, чтобы показать всем величие Божьего мира, или новогодние разноцветные фонарики.

С древнейших времен люди верили, что предметы, похожие друг на друга, должны быть каким-то загадочным образом связаны между собой — на этом, собственно говоря, построена вся магия. И вот эти светильники, свечки, фонарики, дрова, потрескивающие в очаге — все они волшебным образом связаны с Солнцем, которое в эти холодные и мрачные дни нуждается в поддержке всего человечества для того, чтобы снова начать набираться сил и разгонять тьму.

И сейчас, когда мы прощаемся со страшным 2020-м годом, и тьма сгущается все сильнее, и кажется, что весь мир в руках у царя Ирода, особенно важно вспомнить о том, что свет все равно обязательно разгоняет тьму, и поэтому надо веселиться, зажигать свечи, дарить подарки, поддерживать друг друга и верить в то, что свет и добро несмотря ни на что победят, победят, победят...

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!

Много лет назад, когда мой папа писал книгу «Апостол Сергей», он придумывал для разных ее глав эпиграфы с рассказом о разных провалившихся восстаниях. А потом написал фантастическую главу о том, что было бы, если бы декабристы победили - и никак не мог найти такое восстание, которое увенчалось бы успехом, - всех восстававших крестьян, военных, жителей средневековых городов или громили и уничтожали, или же предводители восставших сами становились новыми правителями и начинали всех угнетать. В результате он поставил к фантастической главе эпиграфом просто слова Михаила Бестужева-Рюмина, - одного из пяти казненных декабристов: «Все будет хорошо!»

Как-то грустно получилось…

Но я не хочу верить в то, что в нашей стране никогда ничего не будет хорошо, не хочу представлять нашу историю, как сплошные потерянные возможности, не хочу слушать Чаадаева, поставившего местом написания своего Философического письма - «Некрополис» - город мертвых…

Сегодня, в очередную годовщину восстания декабристов, меня попросили порассуждать о том, что могло бы быть, если бы они пришли к власти. Я знаю, что они не пришли, знаю, что теперь их принято осуждать за то, что слишком много французских книг читали и против царя-батюшки пошли.

Но я все равно люблю декабристов, и все равно уверена, что все могло бы быть иначе,и что в будущем все может быть иначе. Живы будем - не помрем…

ПОЧЕМУ СЕГОДНЯ НЕ 37-Й ГОД ( ПОКА)

Ужасно не люблю девальвацию исторических понятий - когда каждого, кто тебе не нравится, тут же обзывают фашистом, а каждого, кто тебе приятен - гением. И одна из любимых сегодняшних девальваций - поминать 37-й год, говоря о сегодняшних действиях власти.

Что можно сказать? За время «большого террора» - в пик партийных чисток в 1937-38 годах по собранным историками ( возможно неполным) данным было арестовано примерно миллион триста тысяч человек, а расстреляно из них 681 692 человека. Это за год с лишним.

Ясно, что сегодняшние репрессии не достигают такого ужасающего масштаба. Сегодня не разъезжают по улицам Москвы машины с надписью «Хлеб», в которых везут очередных жертв, сегодня мы не стоим по ночам, прислушиваясь - за нами идут или за соседом, нет описанных Юрием Трифоновым пустых подъездов в огромном Доме на набережной, где почтовые ящики были переполнены газетами - те, кто на них подписались, уже сгинули в подвалах Лубянки, а подписку-то никто не отменял… Нет вырубленных подчистую целых групп людей - скажем, партийных руководителей или армейского командования, нет бесконечных, ежедневных расстрелов, ужасающих пыток, жуткого лагерного ада…

Или есть?

Про пытки в СИЗО и колониях за последние годы было написано много, как и про кошмары, творящиеся в «местах лишения свободы» - читая про простые избиения арестованных и даже про людей, убитых полицейскими, выбивавшими у них показания, уже не удивляешься, скорее поразишься, прочитав про честного следователя и неподкупного судью - а что, так тоже бывает?

И сроки становятся все более бессмысленными и все больше напоминающих сталинские - среди всех ужасов последних приговоров, наверное, больше всех выделяется дело молодоженов из Калининграда, получивших 12 ( двенадцать!!!) и 13 ( тринадцать!!!) лет строгого режима за то, что просто выложили в интернете видео со своей свадьбы, на которой пьяный гость хвалился службой в ФСБ. Ну да, при Сталине вздохнули бы - отделались всего-навсего таким сроком - не 25 лет дали и не вышку, но сама кафкианская абсурдность ситуации уж очень напоминает 37 год, когда одновременно с теми, кто действительно казался опасным отцу народов, забирали родных и близких, знакомых и соседей, или просто того, кто рассказал анекдот, или просто тех, кто был нужен для выполнения разнарядки по арестам и расстрелам.

Вообще-то, уже много похожего - пусть пока что явно в меньших размерах. Но все-таки у нас не 37-й год. Потому что у нас нет того, что было абсолютно нормальным в сталинское время, когда заштриховывали на семейных фотографиях лица арестованных, снимали фотографии маршалов, только что бывших кумирами миллионов, и делали вид, что их вообще не было, когда переходили на другую сторону, увидев жену или дочь арестованного, когда вокруг семей узников возникала жуткая пустота.

Вот этого пока нет. Пока что люди приходит к суду, где творится очередное неправое дело, и подписывают петиции с требованием отмены жутких приговоров, и не оставляют семьи, которым предстоит ждать возвращения близких еще много лет. И те пятеро, кого сегодня объявили иностранными агентами, тоже не останутся в пустоте - их друзья будут с ними, и тысячи людей будут думать о них и поддерживать их.

Это очень мало? Наверное, - хотелось бы суметь сделать больше. Но в то же время это очень много, в этом огромная, гигантская разница между нашим временем и тем, когда страх заставлял всех молчать. Давайте не будем об этом забывать и сохраним те человеческие чувства, без которых никогда ничего не будет - любовь, дружбу, товарищество - или даже просто стремление к справедливости и желание поддержать невинно осужденных. Пока это есть - еще не все потеряно.

ДЕД МОРОЗ КАК ГЕНЕТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Приняла участие в неожиданной передаче - попытке изучить Деда Мороза как с историко-культурной, фольклорной, так и с «генетической» точки зрения. Обсуждались, прямо скажем, не совсем привычные вопросы - например, можно ли считать Деда Мороза с его румяными щеками и красным носом, пьяницей? И действительно, если посмотреть на тех Дедов Морозов, которые приходят к деткам у новогодней елки и спрашивают, хорошо ли они себя вели, то, как мы знаем, после посещения десятой квартиры, их участь уже нелегка.

Но я лично уверена, что у настоящего Деда Мороза, The Деда Мороза, - у него-то с пьянством все в порядке - он может есть и пить в неограниченных количествах, и при этом ничего с ним не будет- не запьянеет и от похмелья мучится не станет. Дед Мороз - это же воплощение тех многочисленных «дедов», «дзядов», наших предков, которые помнят о нас и заботятся о нас - всегда, но в праздничные ни особенно.

В общем, конечно, немножко странно было слушать, как Даниил Кузнецов рассуждал о Деде Морозе не только с филологом Максимом Руссо и со мной, но еще и с генетиком Валерием Ильинским, но с другой стороны - почему нет? Праздники же! Мир выворачивается наизнанку, как и полагается в такие дни, - чтобы потом снова стать упорядоченным и обновленным. Так почему бы генетику, филологу и историку не поговорить о Деде Морозе и новогодних традициях?

Будем считать, что это наш вклад в поддержание традиции зимних праздников. Колядовать нынче вряд ли получится, ряжеными можно считать нас всех - с учетом масок, а безмасочники и ковид-диссиденты, очевидно, выступают в данном случае, как носители неизбежно вырывающейся наружу деструктивной стихии, которую праздник должен победить и усмирить.

В общем, еще раз - с наступающим Новым годом!!!!

С Новым годом, друзья!

Спасибо всем вам, что смотрите мои лекции! Надеюсь, что в 2021 году мы сможем встречаться не только через интернет, но и в реальности. А ещё, я надеюсь, что в новом году мы снова сможем путешествовать, и, вы составите мне компанию в интересных поездках :)

С Новым годом!

ДО СВИДАНИЯ, 2020 ГОД!

Первый выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман» в 2021 году посвящен 20-м годам разных веков — в попытке понять, было ли что-то особенное в этих високосных годах в разные столетия?

Сколько себя помню, каждую новогоднюю ночь мы провожаем старый год и вздыхаем: «Ох, тяжелый был год, пусть уходит, следующий будет лучше». Через год все повторяется… Правда, этому противостоит другая традиция — подводить итоги и думать о том, что было в прошедшем году хорошего.

В общем-то, простите за банальность, но оба подхода верны — и не только при проводах 2020-го года. Каждый год мы теряем друзей и близких, каждый год власти совершают какие-нибудь гадости, а в мире начинается очередная война. Ясно, что в 2020-м и потери, и гадости были уж как-то очень сильно сконцентрированы, и войны шли.

Но я утешаю себя мыслями о том, что у меня появилась вторая внучка, что никогда в жизни, даже в молодости, я не занималась спортом так много, как на карантине, что я, несмотря на пандемию ( а в какой-то мере благодаря ей), общалась с прекрасными людьми, что у моего YouTube-канала уже больше 100 тысяч подписчиков, что президент Трамп — уже ооооочень хромая утка, а ФСБ — просто прачечная, где даже синие трусы по-настоящему постирать не умеют…

Это не значит, что моя жизнь в 2020-м году была безоблачной — я тоже теряла близких, тоже с ужасом смотрела в ленте Фейсбука, кого еще лишился мир, сходила с ума от сидения взаперти, узнала новое выражение «испанский стыд» — и испытывала его невероятное количество раз.

Но все-таки…

Неужели 2020 год действительно самый плохой в истории, как сегодня уже начали писать? Даже поверхностный взгляд на историю ХХ века показывает, что бывали годы НАМНОГО хуже. И я решила провести исследование — прошлась по 20-м годам, начиная с первого века нашей эры.

Ну что можно сказать? Утешимся, друзья, бывало и хуже. Бывало, впрочем, и лучше. И в каждом столетии наверняка были те, кто говорили: уходи, проклятый год, ты самый ужасный в моей жизни, а были и те, кто вспоминали его с удовольствием.

Давайте попрощаемся с 2020-м годом с грустью, но и с надеждой на то, что впереди все не так плохо. Надежда слабенькая? Да нет конечно — не случайно ведь она умирает последней. Надежда всегда очень сильная, предлагаю держаться за нее.

С наступившим новым годом!

ВЕЛИКИЙ НЕУДАЧНИК

5 января 1922 года от сердечного приступа умер один из самых удивительных неудачников в истории. Человек, который почти ничего не добился, чье имя было забыто, и только в последнее время оказалось, что он был поразительным путешественником с невероятной судьбой. Эрнест Шеклтон...

Шеклтон жил во время «Золотого века» полярных экспедиций, но каждый раз оказывался на вторых ролях. В 1901 году он с Робертом Скоттом отправился в Антарктиду. Скотт, Шеклтон и Эдуард Уилсон добрались до 82 градуса южной широты — это был рекорд, но до Южного полюса дойти не сумели. Шеклтон даже не смог остаться до конца экспедиции — он заболел, и его отправили домой.

В 1907 году Шеклтон повел собственную экспедицию в Антарктиду. Он не дошел до Южного полюса «всего» на 180 километров. Часть его команды поднялась на знаменитый антарктический вулкан Эребус. Король возвел Шеклтона в рыцарское звание — но полюс оставался недостижимым.

В 1909 году Роберт Пири и Фредерик Кук заявили, что каждый из них побывал на Северном полюсе. После долгих скандалов первенство присудили Пири — и мечты всех честолюбивых путешественников сосредоточились на самой южной точке планеты.

14 декабря 1911 года Амундсен водрузил на полюсе норвежский флаг. Экспедиция Роберта Скотта опоздала на месяц. Все, кто шли со Скоттом к полюсу, включая Эдуарда Уилсона, с которым Шеклтон продвигался на юг за 10 лет до этого, — погибли.

Но полюс то был взят! Что делать теперь? У Шеклтона возникает план — пересечь Антарктиду от моря до моря.

Все сразу пошло не так. Корабль Шеклтона с пророческим названием «Эндьюранс» — стойкость — оказался затерт льдами еще до высадки в Антарктиде. Шеклтон проявил себя как замечательный руководитель. Он никому не давал засиживаться и устраивал прогулки по льду, театральные представления, праздники. Собак переселили в конуры на льду и даже устраивали гонки. Когда стало ясно, что корабль не может освободиться, все необходимые вещи заранее перенесли на лед.

В конце октября 1915-го корабль начал трещать и уходить под воду. Шеклтон жестко отобрал нужные вещи, велел выбросить все книги ( кроме Библии), застрелил всех слабых животных ( увы, включая кота одного из членов экспедиции и щенка другого) — и они двинулись в путь. Это был настоящий ад, но 8 апреля лед начал трескаться, они смогли спустить лодки на воду — и через неделю добрались до острова Элефант.

Шеклтон и его 28 товарищей оказались на необитаемом острове, куда никогда не заходили корабли, где дули жуткие холодные антарктические ветра и было совсем мало еды.

И тогда Шеклтон и еще пять человек сели в одну из лодок — и проделали в течение 16 дней путь в 1300 километров по холодному океану, с огромными волнами, заливавшими их с ног до головы. Все это время Шеклтон вел дневник!

Добравшись до острова Южная Георгия, путешественники выяснили, что высадились на его необитаемой оконечности. Шеклтон и два его спутника 36 часов шли по горам и добрались до китобойной станции.

Шеклтон тут же организовал экспедицию по спасению тех троих, кто оставался на другом конце острова, а затем и по спасению тех, кто дожидался помощи на острове Элефант...

Удивительным образом это потрясающее и героическое путешествие прошло почти незамеченным — мир был охвачен Первой мировой войной.

В 1921 году Шеклтон смог найти деньги на новую антарктическую экспедицию, — но умер сразу же после прибытия на Южную Георгию. После его смерти экспедиция продолжилась, но ничего особенного ее участники не добились. Эрнеста Шеклтона похоронили в Южной Георгии, где он, наверное, и хотел бы лежать...

Судьба Шеклтона оказалась почти забыта. Прошло много лет, прежде чем все стали повторять слова, написанные еще в 1922 году одним из полярных исследователей: «Если у экспедиции географические и научные цели, то дайте мне Скотта, для рывка к полюсу любой ценой — Амундсена, а если я нахожусь в чертовой заднице и хочу выбраться, — то дайте мне только Шеклтона». Вообще-то, неплохой комплимент...

ЛЮДИ ИЛИ ИНСТИТУТЫ?

Во II веке до н. э. в Риме жили Тиберий и Гай Гракхи, отличавшиеся прекрасным воспитанием и замечательными душевными качествами. Старший брат, Тиберий, был избран трибуном. Трибуны — защитники народа — обладали правом вето и могли наложить запрет на любое решение.

В то время республика вела победоносные войны и богатела, а граждане беднели — земли, когда-то бывшие общественными, захватили богачи. Тиберий начал проводить аграрный закон. Он предложил, чтобы богачи освободили общественные земли за выкуп.

Каждый день на Форуме произносились пылкие речи, обстановка накалялась. Противники закона решили использовать возможности, предоставленные римским правом. Если один из десяти трибунов накладывал запрет, закон не мог быть принят. Друг Гракха, трибун Марк Октавий наложил вето на законопроект Тиберия.

Тиберий долго уговаривал Октавия снять запрет. За это время он ужесточил свой законопроект, уже не обещая выкупа, но Октавию, у которого было много общественных земель, он предлагал компенсировать убытки из своих денег.

Когда стало ясно, что уговоры не заставят Октавия снять вето, Тиберий начал действовать — вроде бы по закону. Он своей властью трибуна прекратил полномочия других должностных лиц. Своей печатью он опечатал храм Сатурна, где хранилась государственная казна. Наступило нечто вроде чрезвычайного положения.

Несмотря на вето, Тиберий приказал провести голосование. То, в каком порядке должны были голосовать 35 римских триб — округов — решали по жребию. В день голосования урны со жребиями были похищены.. К Тиберию бросились два бывших консула и стали со слезами умолять не доводить дело до кровопролития. Вопрос передали в сенат. Сенаторы решили не проводить голосование, — среди них было много владельцев общественных земель.

Тиберий Гракх решил не связывать себя законами. Он собрал римлян и предложил... отрешить от должности Октавия... Возник неожиданный казус. Личность трибуна считалась священной и неприкосновенной. Но, — говорил Тиберий, -должность трибуна введена для защиты народа. Если трибун этого не делает, его можно отрешить.

17 из 35 римских триб проголосовали за отрешение Октавия, и Тиберий в последний раз попытался уговорить друга. Тот стоял на своем. Еще одна триба подала свой голос, и Тиберий приказал стащить Октавия с возвышения, на котором тот стоял...

Передел земли был проведен, но на следующий год Тиберий Гракх снова выдвинул свою кандидатуру на пост трибуна, на Форуме разгорелась драка, и он был убит.

Через десять лет младший брат Гай стал трибуном и продолжил реформы брата. Одновременно он к возмущению богачей провел закон о продаже беднякам хлеба за бесценок. А еще столкнул между собой два знатных сословия — сенаторов и всадников. Говорили, что он специально хотел ослабить тех, кто выступал против его законов. «Я бросаю на Форум ножи, чтобы римские граждане перерезали друг друга», — якобы говорил он.

С Гаем Гракхом все тоже закончилось плохо. Помню, как я в детстве со слезами читала, как Гай с горсткой друзей бежали от убийц, а римляне, стоявшие вдоль дороги, кричали, чтобы они бежали быстрее — но никто не заступился, — и Гай приказал рабу заколоть себя.

Так погибли благородные братья Гракхи. Они не похожи на мерзкого (мое личное мнение) президента Трампа. Но позже римские историки считали, что Тиберий и Гай начали эпоху неповиновения законам. Вскоре за власть сражались совсем не такие благородные Марий и Сулла, залившие Рим кровью. Потом пришли пора Юлия Цезаря, Октавиана Августа — республика рухнула. Наступило время Нерона...

Хочу ли я сказать, что толпы, штурмовавшие другой Капитолий на другом конце Земли, — это начало страшных бедствий, гражданских войн и крушения республики? Надеюсь, что нет. И дело не в благородных Гракхах и не в безумном (мое личное мнение) Трампе, а в институтах. Римские институты не выдержали превращения небольшого поселения в огромную империю. Выдержат ли американские институты? Я в них верю. Но про судьбу Гракхов и про то, что было потом, не стоит забывать.

Посмотрите, как живо и весело Алина Сопова на канале Artifex рассказывает про Египетский поход Наполеона - и про сам поход, и про то, что он принес мировой истории и культуре. Ведь именно во время этого похода был найден тот самый Розеттский камень, благодаря которому Шампольон смог расшифровать иероглифы. Да и вообще - какое счастье, что Наполеон при нападении противника отдавал столь неуважительное по виду приказание: "Ослов и ученых в середину!" Сколько бы мы всего не узнали, если бы не ученые, последовавшие за Наполеоном в Египет.

#взаимный_пиар

НАДО ЛИ ВЕРИТЬ ШЕКСПИРУ?

Пока мы готовили выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман», посвященный Ричарду III, я вспоминала давние годы...

Много лет назад в Москве были гастроли тбилисского театра имени Руставели. Среди поразительных спектаклей, которые они тогда привезли, самым удивительным был «Ричард III» с Рамазом Чхиквадзе в главной роли. Билетов, конечно, не было, хоть они и играли в Малом театре, а лишний билетик удалось стрельнуть в самый последний момент, уже после третьего звонка — и на мое законное место в партере меня не пустили.

Надо сказать, что тогда ( а может, и теперь? Надеюсь, что нет) был такой интересный обычай — билеты на гастрольные спектакли продавали и в партер, и на балкон, а вот наушники с переводом получали только те, кто сидели в партере. Так что я оказалась на балконе без наушников.

Ну ничего, подумала я, — кто же не знает содержания «Ричарда III» — он такой мерзкий и соблазняет леди Анну у гроба... Теперь я стараюсь перед походом в театр перечитывать пьесу, на которую иду, а в те молодые легкомысленные годы думала, что можно без этого обойтись...

В общем, соблазнение леди Анны произошло минуте на пятнадцатой, а дальше началось совершенно непонятное мне действие. Можно было разобрать только довольно странно звучавшие реплики: «Гамарджоба, Гастингс» — «Гамарджоба, милорд». И все... Я приуныла.

Но через некоторое время стало понятно, что можно смотреть и без перевода. Мрачные фигуры, двигавшиеся по сцене, обладали такой странной и жуткой энергетикой, что этот совершенно непонятный мне балет, стал просто завораживать. Невозможно было разобраться, что происходит, но ясно, что что-то очень страшное...

После антракта я перебралась в партер и выяснила, кто был кто на сцене. Но вот это ощущение наступающего мрака, который я видела с балкона Малого театра, осталось для меня главным образом шекспировского «Ричарда», хотя за прошедшие годы я повода много разных постановок.

Шекспир, правда, писал свою пьесу, ммм... ну скажем так, оглядываясь на политическую конъюнктуру. Королева Елизавета, так любившая его пьесы, была внучкой того самого графа Ричмонда, будущего короля Генриха VII, который разбил Ричарда и захватил престол. И конечно, все акценты в пьесе расставлены так чтобы королева порадовалась, глядя, как ее дедушка побеждает злодея. А был ли Ричард действительно таким страшным злодеем — это еще большой вопрос.

Спорить с Шекспиром — дело бессмысленное. Ясно, что как он сказал, так и будет, но все-таки... Все-таки интересно разобраться, какие исторические события стоят за действием этой великой пьесы... Вот этим как раз и займемся в новом выпуске «Уроков истории»...

ПОЛЕ БИТВЫ — СЕРДЦА ЛЮДЕЙ

Витольд Пилецкий родился в карельском Олонце, где оказалась семья его деда после подавления польского восстания. В 1919 году восемнадцатилетний Пилецкий сражался в партизанском отряде против большевиков, потом пробрался в Польшу. Он служил в армии, учился, вернул семейное имение, занимался сельским хозяйством, помогал беднякам, возглавлял пожарную команду, руководил социальными проектами. В свободное время писал картины.

Началась Вторая мировая война, Пилецкого призвали в армию, он был среди тех польских кавалеристов, которые обреченно шли в атаку на немецкие танки. После разгрома польской армии и вторжения советских войск Пилецкий ушел в подполье. Здесь у него возник конфликт с командирами — он не мог принять антисемитские взгляды многих из них.

В августе 1940 года ему предложили участвовать в операции внутри концлагеря, созданного в месте, чье название мало кому что-то говорило — Освенцим. Это было только предложение, но было ясно, что он не откажется.

19 сентября 1940 года он вышел на улицу в Варшаве во время облавы, был арестован и оказался в Освенциме. Здесь Пилецкий стал организатором подпольной организации польских военных и передавал на свободу данные о том, что творилось в лагере.

В апреле 1943 года Пилецкий с двумя товарищами бежал из лагеря. Связавшись с Армией Крайовой, он написал доклад о ситуации в Освенциме. Он надеялся, что АК переправит в лагерь оружие, или союзники нанесут удар и освободят лагерь. Увы, АКовцы считали, что у них нет сил на такую операцию, а у союзников были другие приоритеты — летом 1943 года шли бои в Италии, затем началась подготовка к высадке в Нормандии.

Пилецкий продолжал сражаться в подполье, помогал людям, уцелевшим при разгроме Варшавского гетто, участвовал в Варшавском восстании, попал в плен, был освобожден американцами. Оказавшись после войны в Италии в составе армии генерала Андерса, он писал книгу об Освенциме. Когда ему предложили пробраться в занятую советскими войсками Польшу и продолжить борьбу, он согласился — и опять переправлял за границу информацию — уже о действиях коммунистов и о еврейском погроме, развязанном поляками в городе Кельце.

В 1947 году Пилецкого арестовали,пытали, затем вывели с другими АКовцами на публичный процесс и расстреляли. Его посмертно реабилитировали в 1990 году.

Фантастическая, героическая жизнь. А рядом проходила жизнь другого человека. Юзеф Циранкевич был до войны известным социалистом. Он тоже сражался против фашистов, тоже был в подполье, совершил много героических поступков. В 1941 году он был арестован и оказался в Освенциме. Здесь, кажется, он сотрудничал с организацией Пилецкого, хотя об этих годах его жизни потом говорили разное, но большинство историков склоняется к тому, что Циранкевич вел себя достойно.

В конце войны он оказался в Маутхаузене, тоже был освобожден американцами, тоже оказался за границей, тоже вернулся. На этом сходства заканчиваются. С одной стороны, как говорил потом Циранкевич, после ужасов войны ему хотелось только наслаждаться жизнью. В то же время он стал горячим приверженцем союза с коммунистами. В результате он много лет — дольше, чем кто бы то ни было — возглавлял правительство коммунистической Польши.

Он выступал за подавление протестов в Польше в 1956 году, угрожал студентам в 1968 году, поддерживал антисемитские действия правительства, а в 1970 году отдал приказ стрелять по демонстрантам. После этого его отправили в отставку, но до своей смерти — в 1989 году — он занимал почетные посты.

А во время процесса Пилецкого именно Циранкевич давал показания против своего солагерника, на которых во многом и основывался вынесенный смертный приговор.

Пилецкий в последнем слове сказал, что он всегда пытался жить так, чтобы перед смертью испытывать не страх, а радость. Что испытывал перед смертью Циранкевич? И почему два человека с похожими судьбами прожили такие разные жизни? Как сказал бы Достоевский, «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей».

«Зачем мне считаться шпаной и бандитом? Не лучше ль податься мне в антисемиты? На их стороне хоть и нету закона, Поддержка и энтузиазм миллионов».

Увы, за годы, прошедшие с того момента, когда Высоцкий написал свою бессмертную песню, с одной стороны изменилось очень много, а с другой — глядишь, и не так уж.

Границы открылись, и евреи получили возможность уехать из страны — слово «отказник» ушло в далекое прошлое. Появились еврейские культурные центры, открылись синагоги, был создан Еврейский музей. В паспорте больше нет «пятого пункта», еврейские дети поступают в самые разные вузы, включая те, которые раньше были для них за семью печатями — вроде мехмата...

Но антисемитизм, вообще-то, никуда не делся. Он может быть, ослабел, ушел с государственного уровня ( ой, а точно ли ушел?), укрылся где-то в пыльных углах и в рассуждениях яйцеголовых фашиствующих интеллектуалов. Сегодня, наверное, тяжелее был кавказцем, и уж тем более таджиком, чем евреем...

И в этом-то вся суть. Кто-то по-прежнему верит в жидо-масонский заговор, кто-то считает, что Билл Гейтс чипирует весь мир, кто-то вопит, что таджикские дворники заняли все рабочие места, которые теперь недоступны русским людям.

Антисемитизм — это же только одно проявление общей тенденции, может быть, одно из самых ярких и страшных, но, увы, не единственное. Бьют, как известно, не по паспорту, а по морде. И в случае чего морды всегда найдутся — может быть еврейские, может быть интеллигентские, может быть армянские или азербайджанские, таджикские или узбекские. Злоба и нежелание видеть в непохожих на тебя людях таких же людей, как ты сам, по-прежнему с нами.

И что с этим делать? Увы, одного прекрасного и разрешающего все проблемы рецепта пока никто не придумал, но мы с Аллой Ефремовной Гербер попробовали поразмышлять о том, есть ли возможность поставить преграду волнам злобы и человеконенавистничества.

(Спойлер: я уверена, что есть).