Люди окутывают и запутывают себя словом «любовь». Постоянно используют его в речи по разным поводам: признаваясь в своей страсти, требуя внимания к себе, обвиняя других в своих неудачах, оправдывая свою деструкцию. Прикрываясь «меня не любили», «не любят», «как полюбить себя». Любви всегда недостаточно, она не бывает безусловной или в нужной форме. Необходимо изучать «языки любви» и т.д.

Когда люди неудовлетворённые собственной жизнью, они прикрываются означающим «любовь». Как будто недостаёт именно этого элемента для счастья.
Таким образом, слово любовь подставляют на место человеческой нехватки, структурной. Человек никогда не может быть «совершенным», «идеальным», всегда имеется изъян, грех, одним словом нехватка.

У измерения любви есть три регистра. На воображаемом уровне её представляют, как слияние двух личностей, тел в одно целое, 1+1=1 - это идеал. На символическом уровне есть любящий и любимый и любовь это метафора, то есть замещение одного другим, эти позиции меняются местами. На реальном уровне - любовь это страсть, эротомания, неуправляемое наслаждение.

Когда человек требует любви от другого, это своего рода истеризация, за этим стоит вопрос: «Что я значу в твоём желании, какое моё место в твоём желании», а значит место в твоей нехватке.
Сама любовь приходит на место нехватки.

Жак Лакан утверждал, что любовь приходит на место отсутствия сексуальной связи между полами.

Маленький фрагмент замечательного текста Франсуа Ансерме из блога PIPOL в преддверии нашей рабочей встречи 27 марта с участием Доминика Ольвута, директора Конгресса PIPOL10, психоаналитика члена NLS и WAP, директора знаменитого Куртиля.

"...Как бы то ни было, был ли ребенок желанным любой ценой или его вовсе не ждали, был ли он зачат искусственным способом или появился после непредвиденного сексуального приключения, была ли попытка запрограммировать его генетические данные или они остались предоставленными воле случая, - ребенок, в конечном итоге, неизбежно сбежит от того, что было изначально, в том числе и от того, что, как нам казалось, находилось под нашим контролем. Но он не сбежит от недоразумения, уже случившегося в предыдущих поколениях, в сознательных и бессознательных проектах предков, с которым он сталкивается в различных контекстах общества, в котором он родился. Само его тело может появиться в Реальном в качестве недоразумения. Как сказал Лакан: "Ваше тело - это продукт рода, и значительная часть ваших несчастий связана с тем, что он уже довольно много бед натерпелся. […] И это наследство он передает в вас, "давая жизнь", как говорится. Прошлое с его недоразумениями настаивает, но будущее остаётся открытым, и возможно - по недоразумению. В этом заключается парадоксальная суть последнего..."

Франсуа Ансерме "От желания ребенка к изначальным недоразумениям", блог Конгресса PIPOL 10

https://www.pipol10.eu/2021/02/18/du-desir-denfant-aux-malentendus-de-lorigine-francois-anserm

Истерический субъект культивирует своё желание как нечто загадочное и таинственное. Ему жизненно важно отделить своё желание от удовлетворения потребности. В самой структуре истерического субъекта прописан отказ в удовлетворении потребности, ради поддержания некоего неудовлетворённого желания.
Этот отказ в клинической картине может принять форму нервной анорексии, отказ в требовании Другого принимать пищу, сохраняет измерение нехватки, то есть статус неудовлетворённого желания.
Или пресловутая истерическая фригидность, отказ требованию партнёра свести истерика к объекту сексуального удовлетворения.
В обоих случаях отказывая в удовлетворении своей биологической потребности, бессознательно сохраняется таинственное желание.
Вопрос о собственном желании открывает для истерика мир идентификаций. Истерикам присуща маска, которой они что-то скрывают, создавая иллюзию таинственности. Но всё что объединяется под общей чертой маски присущей истерикам - это всевозможные комбинации нехватки.
Отношение у истерика строится со своим желанием как с чем-то загадочным, а у невротика навязчивого отношение с желанием аннулированным.

Аргумент Доминика Ольвута к Конгрессу PIPOL10.

(Перевод Елены Самойловой)

С 1938 года Жак Лакан позиционирует человеческую семью как институт [1]. Неистовые попытки свести это к биологическому факту - безнадежное дело, направленное на защиту естественного порядка Реального, в особенности относительно вопросов репродукции и сексуальности. Иллюзия так называемой естественной семьи была разрушена с тех пор, как наука коснулась природы, а Реальное ускользнуло, перевернув все вверх дном в традиционных структурах человеческого опыта. Именно на фоне этих растущих тупиков Жак-Ален Миллер в 2012 году призвал пересмотреть нашу аналитическую практику [2].
Таким образом, технологическое вмешательство в жизнь привело к «все более многочисленным и неожиданным сбоям в области деторождения, пола и родственных связей» [3], ставя нас «перед лицом фрагментации биогенетической субстанции родства» [4]. Желание иметь ребенка сводится к притязанию получить на рынке продукт, доступный благодаря науке. Преимплантационная генетическая диагностика открывает двери беспрецедентному демографическому дисбалансу в выборе пола и даже худшим соблазнам евгеники. Коммерциализация зачатия требует регулирования. Выявленное антропологией большое культурное разнообразие систем родства заменяется разнообразием «законов, определяющих собственно естественность фактов, пригодных для определения родственных отношений» [5]. Как психоаналитики, мы не можем отрицать это Реальное вне природы, потому что «если мы откажемся принять в символическом этот факт, тот вернётся к нам в Реальном гораздо более угрожающим образом» [6].

Для Фрейда желание иметь ребенка приходит к женщине в качестве фаллической компенсации того, что она не смогла получить от своего отца. Таким образом, символическая эквиваленция ребенок-фаллос устанавливает дитя как замещение объекта утраченного желания. Это наиболее благоприятный для нашего вмешательства случай, - отмечает доктор Лакан в своей заметке[7], - когда ребенок не сумел стать замещением нехватки как выражение желания родителя. Но технический контроль деторождения все чаще обнаруживает то, что природа стыдливо прикрывала - «ложную очевидность естественной связи и универсальности желания иметь ребенка» [8]. Лакановский психоанализ указывает на то, что желание облачено в особый способ хотеть наслаждаться, в данном случае - иметь ребенка. Даже если старые дискуры продолжают держаться мнения, что не следует вмешиваться в репродукцию, сексуальность или семью, основанную на имени Бога-Отца, их попытки обуздать таким образом наслаждение не смогут сопротивляться реконфигурации желания, задействованного в нетрадиционных формах союзов. Тем не менее, “если психоанализ не может быть инструментом социального консерватизма […], он не может соглашаться на все девиации желания”[9]. Психоанализ поддерживает необходимость воплощенного желания, которое проявляется в особой заботе родителя, (выражение, более соответствующее духу времени, чем “в материнской заботе”). Это желание связано с образованием человека, которое притормаживает наслаждение[10]. Это образование сегодня воплощается в более широком понятии семьи, чем той, что основана на имени Бога-Отца. Такая семья - остаточное явление, исчезают все ее формы, изобретенные на протяжении столетий, которые "ставили во главу угла то, что не подлежало устранению при передаче из поколения в поколение […], то, что касалось самого отношения к желанию, которое не было бы анонимно"[11]. Почти сто лет назад Лакан уже указывал на то, что эта нуклеарная семья зависела не от форм родства, а от союзов[12]. Нам придется исследовать их новые формы до тех пор, пока не откроется невозможное, составляющее симптоматическую основу каждого случая. Нам также придется исследовать то, каким образом имена отца и матери оказываются видоизмененными в мире контрактов без ограничений[13].

«Столкнувшись с этими очень быстро происходящими переделками в использовании имен, психоанализ и его дискурс, касающийся отца и матери, имеет довольно много оснований, чтобы быть призванным»[14], - в свою очередь отмечает Эрик Лоран. Таким образом, родство оказывается захваченным головокружительным релятивизмом, поскольку теперь оно определяется как юридическая система, отделенная от какой бы то ни было исторической традиции. Это возрастающее требование признания законом там, где отсутствует признание символическое, ведет нас к миру норм, отделенных от воплощенного участия желающего. С этих пор, нас в первую очередь будут сдерживать от использования обозначений родства, специфичных для каждого представителя семейной связи, которые бы позволили ребенку сконструировать себя в качестве существа, имеющего сексуальную принадлежность. Родительство как неологизм свидетельствует об этой мутации: «единое означающее, пришедшее на замену отцу и матери принадлежит эпохе разобщенных и разрозненных»[15].

Наличие ребенка предоставляет родителю «объект его собственного существования, появляющийся в Реальном»[16], тщетно взывающего к поддержанию непрекращающейся беседы, чтобы заручиться расширением количества ее участников, способных воплотить желание, укрощающее наслаждение.

Знак вопроса в названии нашего конгресса ставит под сомнение действительность воли к продолжению рода. Акцент, поставленный на желании семьи указывает на то, что мы никогда не делаем ребенка в одиночку - его приход непременно вписывается в практику йазыка [lalangue] там, где он терпит неудачу. Именно исходя из этого погружения в йазык, говорящество [parlêtre] будет задним числом задаваться вопросом о месте, которое оно заняло в структуре родственной связи.

Будь то донорство яйцеклеток, криоконсервация гамет, зигот или эмбрионов (вероятно осуществленное перед сменой пола), суррогатное материнство, донорство матки, прогнозируемый отбор эмбрионов или простые половые отношения, - живое существо, появившееся на свет в результате этого, всегда будет иметь отпечаток знака его рождения в качестве говорящего тела, загадки его появления в мире, тайны союза речи и тела [17], «разлома в Реальном, который не может заполнить никакая биотехнологическая инженерия» [18]. Pipol 10 будет стремиться пролить свет на эту тайну, исходя из речи анализанта - ведь лишь она одна позволит иметь дело с «аджорнаменто» семейных комплексов 21-го века!

Вопрос, зачем человечество воспроизводит себе подобных, по статусу форклюзивен, т.е. он отсылает к дыре в знании, наравне, что такое смерть или что такое женщина?

Семья, как структура приходит на место этой структурной нехватки и прикрывает собой «необходимость» рожать детей. Семья не имеет ничего общего с биологией, это социальная структура, «естественность» семьи организована дискурсом, в основе религиозным.

Религия - Церковь борется за сохранение «естественного» порядка традиционной семьи, родительства, сексуальности. Традиционный дискурс - это защита от Реального. Церковь всегда защищала Природу от влияния Науки.
Кооперация научного и капиталистического дискурсов могут придти на место символа Церковь и принять радикальные формы.

Это приводит к тому, что ребёнка становится возможным «Хотеть», как любой товар в супермаркете, а не Желать. Теперь тело ребёнка становится объектом обмена.

Задача психоаналитика поддерживать измерение желания, искать ответ на загадку желания ребёнка, чему отвечает это в бессознательном субъекта. Не переводить желание в требование и его удовлетворение.

Идеализация «психологии», пси-практик в современном мире и стигматизация психиатрии оборачивается для многих людей, ищущих помощи, мучительным опытом.
Особенно это видно, на пациентах приходящих ко мне на консультации с эмоциональными и биполярными расстройствами.
Приветствую психологов, у которых имеется какое-то представление о клинике нейро-психических расстройств и направляют для диагностики к специалисту.
Недавний опыт пришедшего пациента по рекомендации психолога свидетельствует о заблуждении в обществе о том, что психолог - это специалист для диагностики психических нарушений и лечения подобных расстройств.

Этим специалистом является только врач по специализации «Психиатрия». У психологов нет этих «скилов». Хорошо, если имеется специализация по «клинической психологии» и специалист стажировался или работал в специализированных клиниках. Он во время сможет заподозрить расстройство, а не психологическую проблему.

Пациент, который обратился, страдал от приступов депрессии и тревоги, а потом от эпизодов мании, которые сопровождались эксцессами употребления различных психоактивных веществ, «веселыми» вечеринками, промискуитетом, сексуальными девиациями, поиском «ответа от Вселенной», различными практиками. Потом периоды депрессии с само-наказанием, бичеванием, обвинением.
В периоды мании находились подобные партнёры, потом в фазе депрессии они впадали в депрессии и расставались. Оставался подвешенный вопрос, почему так происходит? Почему внезапно всё обрывается и партнёры уходят, ведь было всё «хорошо».

Психология помогает разобраться в психологических проблемах, поддержке, настрое и т.д. Но важно понимать, что это не инструмент для диагностики и лечения психо-эмоциональных нарушений и ментальных расстройств.

Наблюдение у психиатра и приём психофармакотерапии не исключает параллельную работу с психологом, психоаналитиком. Необходимо различать нейробиологию и психологию!

Если перефразировать Бодрийяра и перенести его идеи в плоскость психоанализа, то можно увидеть, что невротическая позиция современного субъекта - это наслаждение своей виктимностью, позицией жертвы и несчастного.
Прославление собственной никчемности, недостатков и неполноценности и поиск внешнего садиста с одной стороны, а с другой сострадающего, обрекают его на вечный статус жертвы и потерю естественных защитных механизмов.
Сами жертвы-невротики на это не жалуются так как извлекают из этого выгоду от своей убогости и «выученной беспомощности». На место сексуальности пришёл культ убогости и виктимности.

Неоднократно встречаюсь в психоаналитической практике, когда у женского субъекта, испытавшего в детстве сексуальное совращение взрослым, совершенное или не доведённое до завершения, появляются фантазии о желании быть пленённой сексуальным маньяком.

В фантазии проявляется несколько аспектов, с одной стороны, сладостное чувство «сдаться», отдаться на волю злодея и во-вторых, удовольствие от первертного наслаждения «быть избранной», «объектом неудержимой страсти».

Состояние жертвы эротизируется и окутывается романтическими флюидами. Некоторые находят в этом «смысл своего существования».

Фрейд, анализируя сновидения, пришёл к тому, что в бессознательном отсутствует время. Следовательно в бессознательном мы дети или выражаясь психоаналитическим языком в нашем бессознательном живут детские желания и установки.

А вот либидо знакомо со временем, оно связанно с телесностью. То есть существует временность Эроса на уровне любви, желания, наслаждения. Так становится понятной эротика времени.

Повторяющиеся «кошмарные» сновидения или напоминающие травматическую ситуацию, говорят про травматическую фиксацию. Такая проблема требует психотерапевтической проработки.
Это сигнал к тому, что психическая травма не исчезла, хотя и не осознается субъектом.
Такая «травматическая память» пронизывает все сферы жизни на десятки лет.
Неосознанно, субъект переживший травматическое событие (сексуальное насилие, жертва буллингу, жертва домашнего насилия психологического или физического и т.д..) будет избегать триггерных зон, мест, ситуаций, что ведёт неизбежно к асоциализации, изоляции, тревожности, неуверенности, фрустрации, депрессии и суицидальному поведению, деструктивному поведению ( алкоголизация, употребления наркотиков, рискованные виды деятельности).

В современной психиатрии расширяется понятие птср, к причинам вызывающих это расстройство добавили «медицинская травма». Что это значит?
Травматичной может быть информация о смертельном или инвалидизирующем диагнозе у себя или у близких, к примеру, онкология, шизофрения или опасность ковид с осложнениями.
И главное, что травматичным выступает наше воображение, то что человек представляет себе, какие последствия предполагает.
Таким образом, медицина возвращается к тому, что Фрейд вывел 100 лет назад, к важности и действенности «психической реальности».
Для невротика психическая реальность реальнее объективной.
Невротик фиксирован на своих фантазиях, представлениях и погружён в постоянную руминацию - бесконечное «пережевывание» негативных мыслей.

Большинство пациентов приходящих к нам за помощью, жалуются на дисфункцию в теле, что-то с ним не так. Телесные страдания оформляются в симптомы-партнёры.

Первоначально субъект сталкивается с чем-то внезапным, неожиданным, что создаёт «событие тела»: тревога, сердцебиение, сложность дышать, афония, «жар в теле», слабость, головокружение и т.д.

На сеансах рассказывая историю своего страдания, это «событие тела» трансформируется в симптом психоаналитический нагруженный смыслом.
Именно такие невротические симптомы изолировал Фрейд и поддавал их дешифрованию, доходя до «ядра симптома», которое не устранялось.

Лакан смещает акцент в анализе на это ядро симптома, выделяя фиксированое наслаждение тела не имеющее смысла, но сцепленным с одним словом, не отсылающим к речевой цепочке. Эту конструкцию отдельного слова и телесного избыточного наслаждения Лакан назвал синтон.

Синтон присущ любой структуре, невротической или психотической. Такой подход меняет психоаналитическую технику и интерпретацию.

Завтра в 16.00 об этом расскажет Александр Стеванс - психоаналитик (Бельгия), президент Новой лакановской школы психоанализа.

Сегодня последний день регистрации!

https://fb.me/e/3sW0wSnly

Фрейд выделяет треножник эффектов языка: сновидение, оговорка, острота. Имеется и четвёртое образование бессознательного - это симптом. Но, есть особенность, симптом не фонема, он не проговаривается субъектом.

Симптом - это знак. Истерический симптом это эффекты бессознательного, которые записываются в теле и структурированы как язык.

Телесные эффекты языка имеют два статуса. Первые можно дешифровать, интерпретировать и эффект йязыка, первичное воздействие на тело - событие тела, событие наслаждения в теле вне смысла.

Истерические симптомы не имеют референтов во внешних объектах они отсылают к другим знакам. Символический порядок навязывает свои эффекты субъекту.

Я-телесное связано с телом, которое испытывает ощущения. Образ тела, как внешняя проекция на организм, этот образ всегда смещён, он присваивается из вне, как образ другого в зеркальном отражении.
У субъекта есть иллюзия, что это зеркальное идеальное отражение и есть тело. Я присваивает лишь плоский образ, не учитывая, что тело имеет органы и первоначально фрагментарно.

- существует и другое тело, первичное по отношению к Эго (образу тела) - это тело влечений, инстанция Оно. Тело влечений живет собственной жизнью и не подчиняется целям Я.
Наслаждение всегда возвращаемся к своему телу как объекту т.е. аутоэротично. Инстанция Я производное от Оно и обслуживает внешние цели реальности.

- Субъект полагает, что он и есть тело, но он имеет тело. Скорее психотический субъект склеивается с Я-телом и считает себя телом.
Вопрос возникающий в клинике, субъект является собственным телом или обладает им.
Невротический субъект полагает, что обладает своим телом и упивается самолюбованием, самообожанием. У психотического субъекта отсутсвует это самообожание телом, оно скорее внешнее и чужеродное к нему. Такой субъект может произвести метафору (замену) ненавистного образа тела, как в случаях гендерной дисфории, отказ принятия своего пола, заменяется на имя собственное противоположного гендера.

Влечение к смерти, самодеструкции прошито в нашем бессознательном и порой проявляется в самых неожиданных формах.

Это может быть интерес ребёнка вставить проволоку в розетку, несмотря на запреты, суицидальное поведение, «несчастные случаи» которые повторяются с человеком «по ошибке».

Во взрослом возрасте выбирать абьюзера, агрессора снова и снова, «наслаждаясь» позицией жертвы.
Это момент, когда хочется нажать на педаль газа до упора и отпустить управление.

Спокойные отношения, без унижения, агрессии, боли, не драйвят. Необходим адреналин, риск и жить на грани.

Это трансгрессия захватывает субъекта и заставляет переходить через черту.

Истоки такого поведения заложены в детстве, особым отношением родителей или близким окружением. Случайной встречей с агрессором или сексуальным домогательством.
Необходимо в психоанализе разбирать, исследовать эти истоки, изолировать их и перестраивать отношение с этим деструктивным влечением.

Многие люди страдают от невротической стеснённости и чувства стыда на «пустом месте».
Некоторые описывают свою жизнь из-за этого , как быть под постоянным давлением или «в тисках».

Фрейд вывел формулу, что стыд - это реактивное образование в ответ на бессознательные сексуальные импульсы и желания. Стыд своего рода «тормоза», стоп-кран в ответ на подавляемую сексуальность.

Стыд связан с телом, с представлением о теле во взгляде другого. Структурно влияние стыда исходит из инстанции Сверх-Я, которая формируется из родительских запретов, осуждений свойственных психологии родителей.

Поэтому необходимо отделять родительские, родовые и социальные установки от своей субъективной позиции. Не бояться встретится со своими желаниями.

В клинической картине современных депрессивных расстройств чаще встречаются атипичные проявления депрессии , их называют «маскированные» депрессии или улыбающаяся депрессия.

Суть в том, что эмоциональные и двигательные проявления депрессии уходят на задний план, а на первом месте появляются соматические боли или ощущения. Такие патологические ощущения - сенестопатии, не соответствуют истинным нарушениям внутренних органов. Они являются проекциями болезненных эмоций на схему тела.

Такие пациенты бесконечно обследуются у разных врачей, проходят лечения, но безуспешно.
Они находятся в постоянной тревоге за своё здоровье и страхе смерти. Тревога смещается на дисфункции внутренних органов. Формируется ипохондрическое отношение, фиксация на любых изменениях в организме, изучение медицинской литературы, значений анализов и т.д.

Такому человеку сложно признать, что патология связана с проблемой нейробиологии, нарушением синтеза и трансмиссии нейрогормонов.

Существуют несколько видов типичных патологических депрессивных болей: «кардиалгии» ощущения боли сердца, денталгии - боли в области зубов, соматизированые головные боли и абдоминальные боли ( в области живота), у мужчин часто боли в области половых органов, простаты.
Недавно консультировал пациента у которого были сенестопатии в области обеих стоп. Он прошёл массу специалистов, ортопедов и обследований и никто не находит патологии.

Если подробно расспросить такого пациента, то обязательно выявятся симптомы тревоги, напряжения, нарушение вегетативной нервной системы и сна. Имеет значение суточные обострение мнимых болей и неприятных дискомфортный ощущений. В пользу скрытой депрессии указывает ухудшение в первой половине дня.

Так же не снимаются до конца эти ощущения анальгетиками. И всегда положительный терапевтический эффект от приема антидепрессантов.

Найдите своего психиатра , не занимайтесь самолечением и не затягивайте депрессивные состояния.

После предварительных встреч, приходит момент, когда психоаналитик решает положить анализанта на кушетку.

Кушетка действует на тело особым образом.
Субъект освобождается от груза либидинального тела, сдаёт его так сказать в гардероб. Воображаемое тело исключается, остаётся лишь брошенное тело на кушетку как тело-отброс, агальматический объект.

Кушетка, как гильотина отсекает способность двигаться, видеть, лишая скопческое удовольствие. Остаётся чистый говорящий субъект, одна лишь речь, которая паразитирует на теле.

Кушетка как односпальное ложе приводит в действие сексуальные отношения, потому что реальность бессознательного это сексуальность, но в то же время подчёркивает в психоаналитической ситуации несуществование сексуальных отношений, наслаждение исключается.

С этого момента начинается психоанализ..