Чего теперь сказать вам, тварям скрепным,
Гордящимся тюрьмою и сумой?
Ты голову еще посыплешь пеплом.
Мне главное, чтоб пепел был не мой.
Гордящимся тюрьмою и сумой?
Ты голову еще посыплешь пеплом.
Мне главное, чтоб пепел был не мой.
Андрей Васильев напомнил.
Впрочем, предсказывать в России нетрудно.
https://yandex.ru/video/touch/preview/14470687012241201175
Впрочем, предсказывать в России нетрудно.
https://yandex.ru/video/touch/preview/14470687012241201175
Яндекс — поиск по видео
Гражданин поэт: "СРАЧ НА Районе" - Артур Смольянинов и Дмитрий Быков @spektrpress
На "Спектре" эксклюзивно выходит новый сезон легендарного проекта "Гражданин поэт". Когда?
Мне кажется, что Вячеслав Малахов первоклассный поэт.
Политзэк российский, имя, отчество,
Зло его не определено.
Он не буйный, ваша честь, а творческий,
Буйные закончились давно.
Политзэк российский, небо в клеточку,
Конверсами меряет загон.
Но его на шпи… то есть разведчика
Вряд ли обменяет Пентагон.
Вроде и не для себя старался,
Нет покоя пылкому уму,
Он не сдался, браво, он не сдался,
Но, увы, не сдался никому.
Мог уехать, но заколебался
Без гнезда родного певчий птах.
Он остался, он, увы, остался,
Он, увы, остался в дураках.
Лучше было б в гордом одиночестве
Оголтело не переть на рать,
Веря, что воды о камень сточится,
Лучше было б все переиграть.
Сложных сторонясь дорог не пройденных,
Ощущать, как тихо на простой.
Пустота на месте чувства Родины
Зарастает новой пустотой,
Менее чувствительной ко случаям
Частной нетерпимости систем.
Не такой пронзительно болючею,
А привычной, той, что насовсем.
Что всегда послужит доказательством,
Если не твоя болит беда, —
Всех спасать совсем не обязательно.
Лучше было б? Кажется, что да,
Чем бессмысленно и показательно,
Хоть и обязательно почить.
Скажут записные наблюдатели:
Что хотел он, то и получил.
Ты всегда от жизни много требовал,
Выбрал быть, как праздничный салют.
Он ответит: выбора и не было,
Но его, конечно, не поймут,
Видя свойством жизни быстротечность и
Мудрость в частом умыванье рук.
Лишь Господь откуда-то из вечности
Тихо улыбнется: мой ***к.
Подробности: https://novayagazeta.ru/articles/2024/11/16/my-verim-den-za-dnem-v-den-za-dnom-i-derzhimsia?fbclid=IwZXh0bgNhZW0CMTEAAR1sYiwqu5cMWBoJF5qothGqIp7VC-58GkROf_0oNkgXvARTXC3h4pt6-ug_aem_W_3oAWX04_nDngvXAlXcdg
Политзэк российский, имя, отчество,
Зло его не определено.
Он не буйный, ваша честь, а творческий,
Буйные закончились давно.
Политзэк российский, небо в клеточку,
Конверсами меряет загон.
Но его на шпи… то есть разведчика
Вряд ли обменяет Пентагон.
Вроде и не для себя старался,
Нет покоя пылкому уму,
Он не сдался, браво, он не сдался,
Но, увы, не сдался никому.
Мог уехать, но заколебался
Без гнезда родного певчий птах.
Он остался, он, увы, остался,
Он, увы, остался в дураках.
Лучше было б в гордом одиночестве
Оголтело не переть на рать,
Веря, что воды о камень сточится,
Лучше было б все переиграть.
Сложных сторонясь дорог не пройденных,
Ощущать, как тихо на простой.
Пустота на месте чувства Родины
Зарастает новой пустотой,
Менее чувствительной ко случаям
Частной нетерпимости систем.
Не такой пронзительно болючею,
А привычной, той, что насовсем.
Что всегда послужит доказательством,
Если не твоя болит беда, —
Всех спасать совсем не обязательно.
Лучше было б? Кажется, что да,
Чем бессмысленно и показательно,
Хоть и обязательно почить.
Скажут записные наблюдатели:
Что хотел он, то и получил.
Ты всегда от жизни много требовал,
Выбрал быть, как праздничный салют.
Он ответит: выбора и не было,
Но его, конечно, не поймут,
Видя свойством жизни быстротечность и
Мудрость в частом умыванье рук.
Лишь Господь откуда-то из вечности
Тихо улыбнется: мой ***к.
Подробности: https://novayagazeta.ru/articles/2024/11/16/my-verim-den-za-dnem-v-den-za-dnom-i-derzhimsia?fbclid=IwZXh0bgNhZW0CMTEAAR1sYiwqu5cMWBoJF5qothGqIp7VC-58GkROf_0oNkgXvARTXC3h4pt6-ug_aem_W_3oAWX04_nDngvXAlXcdg
Новая газета
«Мы верим день за днем в день за дном и держимся». «Новая» получила письмо от поэта Вячеслава Малахова из СИЗО после приговора.…
Поэта и автора телеграм-канала «Дореволюцiонный Совѣтчикъ» Вячеслава Малахова приговорили к двум годам в колонии общего режима по делу о повторной «дискредитации» российской армии за два пацифистских поста в соцсетях. Один из них — про вагнеровца, убившего…
Вопросы на Один принимаются здесь. Выйду в записи, ибо в среду в это время у меня в Бостоне поэтические чтения
Неважно, правда это или нет. Но сама эта новость - дно, необратимость, надпись «Конец фильма», тот реальный конец истории, который мерещился Фукуяме.
Это последняя новость о России, которая имеет значение.
Многодетная семья из Челнов назовет своего 15-го ребенка в честь российской ракеты, напугавшей Запад
Это последняя новость о России, которая имеет значение.
Многодетная семья из Челнов назовет своего 15-го ребенка в честь российской ракеты, напугавшей Запад
Тихонов посмотрел в бледно-лиловое окно и неожиданно почувствовал глубокий, почти школьный, с детства забытый уют — так же он поднимал глаза, когда делал уроки, и тоже не торопился включать настольную лампу, хотя все хуже видел тетрадную страницу. Тихий сумрак осени наполнял тогда комнату — Тихонов никогда не воспринимал осень как время увядания, скорей это была подготовка к чему-то самому главному, что всегда делается само. Вот подготовится мир, и в застывшем зимнем воздухе, чтобы никто ни о чем не догадался, начнет совершаться это главное. И в земле, и за окнами домов тоже будет твориться то основное, ради чего все сюда присланы. Лето — всегда каникулы, а осень — всегда работа, и он тоже призван участвовать в ней, хотя бы тем, что делает уроки. Он со всеми в заговоре. А понимать, кто и о чем договорился, ему не нужно: все и так устроится.
Сигналы, 2013
Сигналы, 2013
https://novayagazeta.ru/articles/2024/11/26/dozhit-do-shpalikova
Любимый, любимый Андрей Юрьевич! Спасибо.
Любимый, любимый Андрей Юрьевич! Спасибо.
Новая газета
Дожить до Шпаликова. Режиссер Андрей Хржановский о вышедшем в издательстве Freedom Letters романе Грэга Миллера «Эффект Кулешова»…
«Дорогой Читатель! Сейчас ты прочтешь нечто такое, чего до сих пор еще никто не читал. Потому что никто ничего подобного еще не писал» — примерно таким обращением к читателю начинает свою «Исповедь» Жан-Жак Руссо. Вообще-то с такими словами должен обращаться…
Всё-таки моим студентом быть неплохо. «Окурочек» на фольклорном курсе пел и комментировал Макаревич, о заброшенных городах Невады на триллерном курсе рассказывал живой Greg Blake Miller, о готике Гоголя - Алексей Арестович, а о деле Горгоновой - специально прилетевший из Вроцлава журналист-расследователь и писатель Иржи Муравецкий, корифей польского нон-фикшена.
Фильм Януша Маевского «Дело Горгоновой», увиденный в 1979 году, лишил меня сна на две недели. Тогда я понял, что три главных условия успешного триллера - документальность, неразрешенность загадки и глубокая связь ситуации с национальной историей. Думал ли я, что эта тайна будет владеть умами и сорок лет спустя, и что с ростом феминизма, как объяснил Муравецкий, вера в виновность Горгоновой значительно пошатнется?
— Я найду ее следы! - поклялась самая умна моя китаянка(Горгонова бесследно исчезла, предположительно уехав в Латинскую Америку).
— Этот ваш Ежи рассказывает, словно стоял там за дверью, — сказала итальянка. - Хотела бы я, чтобы какая-нибудь история… хотя бы моя собственная… занимала меня так сильно.
Фильм Януша Маевского «Дело Горгоновой», увиденный в 1979 году, лишил меня сна на две недели. Тогда я понял, что три главных условия успешного триллера - документальность, неразрешенность загадки и глубокая связь ситуации с национальной историей. Думал ли я, что эта тайна будет владеть умами и сорок лет спустя, и что с ростом феминизма, как объяснил Муравецкий, вера в виновность Горгоновой значительно пошатнется?
— Я найду ее следы! - поклялась самая умна моя китаянка(Горгонова бесследно исчезла, предположительно уехав в Латинскую Америку).
— Этот ваш Ежи рассказывает, словно стоял там за дверью, — сказала итальянка. - Хотела бы я, чтобы какая-нибудь история… хотя бы моя собственная… занимала меня так сильно.
Я люблю у сегодняшнего именинника почти все стихи после 1903 (кроме тех, где он пытался мыслить и заниматься геополитикой), искренне считаю его лучшим и главным поэтом ХХ века и самым честным человеком своей эпохи, но сейчас больше всего мне нравятся вот эти два:
В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня — куст белых роз.
Вот здесь вчера — повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?»
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь — тучи вдали встают,
И слушаешь песни далеких сел…
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросится в бой — зовет и манит…
Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» —
И опять за травой колокольчик звенит…
Вот он — Христос — в цепях и розах
За решеткой моей тюрьмы.
Вот агнец кроткий в белых ризах
Пришел и смотрит в окно тюрьмы.
В простом окладе синего неба
Его икона смотрит в окно.
Убогий художник создал небо.
Но лик и синее небо — одно.
Единый, светлый, немного грустный —
За ним восходит хлебный злак,
На пригорке лежит огород капустный,
И березки и елки бегут в овраг.
И всё так близко и так далёко,
Что, стоя рядом, достичь нельзя,
И не постигнешь синего ока,
Пока не станешь сам как стезя,
Пока такой же нищий не будешь,
Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,
Обо всем не забудешь, и всего не разлюбишь,
И не поблекнешь, как мертвый злак.
В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня — куст белых роз.
Вот здесь вчера — повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?»
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь — тучи вдали встают,
И слушаешь песни далеких сел…
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросится в бой — зовет и манит…
Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» —
И опять за травой колокольчик звенит…
Вот он — Христос — в цепях и розах
За решеткой моей тюрьмы.
Вот агнец кроткий в белых ризах
Пришел и смотрит в окно тюрьмы.
В простом окладе синего неба
Его икона смотрит в окно.
Убогий художник создал небо.
Но лик и синее небо — одно.
Единый, светлый, немного грустный —
За ним восходит хлебный злак,
На пригорке лежит огород капустный,
И березки и елки бегут в овраг.
И всё так близко и так далёко,
Что, стоя рядом, достичь нельзя,
И не постигнешь синего ока,
Пока не станешь сам как стезя,
Пока такой же нищий не будешь,
Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,
Обо всем не забудешь, и всего не разлюбишь,
И не поблекнешь, как мертвый злак.
Русской интеллигенции больше негде быть, потому что для нее как раз «все не так однозначно». Она - сложное порождение сложного времени. А в современном мире именно «все однозначно» - и в Штатах, и в Израиле, и во Франции.
Как я к этому отношусь? С пониманием.
А русская интеллигенция переместилась в виртуальное пространство - в то же, где выходят книги Freedom letters и проходят мои поэтические чтения.
Как я к этому отношусь? С пониманием.
А русская интеллигенция переместилась в виртуальное пространство - в то же, где выходят книги Freedom letters и проходят мои поэтические чтения.
Если мать или родина - то, извините, мать.
Во враждебной среде мать учила меня стараться,
Гнуть свою линию, но никогда - ломать;
Вообще развивала во мне способности, а не рабство.
Если Бог или родина, то, извините, Бог.
Было время, когда он веял в любом пейзаже,
Но поднялся, как голубок, укатился, как колобок:
Без нее он тот же, она без него не та же.
Если я или родина - то, несомненно, мы
Неразрывны и схожи: поземка, тревога, пустошь,
Безлюдье, бесчеловечность, канун зимы.
В темное время суток не хочешь, а перепутаешь.
Во враждебной среде мать учила меня стараться,
Гнуть свою линию, но никогда - ломать;
Вообще развивала во мне способности, а не рабство.
Если Бог или родина, то, извините, Бог.
Было время, когда он веял в любом пейзаже,
Но поднялся, как голубок, укатился, как колобок:
Без нее он тот же, она без него не та же.
Если я или родина - то, несомненно, мы
Неразрывны и схожи: поземка, тревога, пустошь,
Безлюдье, бесчеловечность, канун зимы.
В темное время суток не хочешь, а перепутаешь.