А это лет 15 назад.
Спали и снились друг другу
В номере летнем ночном.
Тополь устраивал вьюгу,
Пух проплывал за окном.
Не потому ли и снилась,
Неумолимо ветвясь,
Стылость, февральская сырость,
Нежная снежная грязь?
Таял и липнул к подошвам
Зимней провинции ад,
Общий, оставшийся в прошлом,
Но затянувший назад.
Там мы запутались в сети
Инея, снега, дождя,
Как удивленные дети
В их лабиринтах бродя.
Бездна во сне раскрывала
Свой воспаленный провал.
Ты меня там предавала,
Я тебя там отдавал.
Мы просыпались — и снова
Падали в снежную тьму
Города черно-седого,
Чтобы блуждать по нему.
Город был влажный и южный,
Сдавленный теплой зимой,
Вычурный, полуокружный,
Чуждый, не твой и не мой.
Он окунался, заснежась,
В первые волны тепла.
Снега скрипичная свежесть
Таяла, млела, текла.
Улиц брусчатые тропы,
Зданья в тумане до пят,
Влажные ветры Европы,
Хвою Балкан и Карпат,
Я по гудящим парадным
Шел за тобой по пятам,
Ртом умоляюще-жадным
Я говорил тебе там
Тщетное, стыдное что-то,
Словно сквозь толщу стекла;
Тяжкая эта охота
Маялась, длилась, текла, —
Я доверял недоверью,
Верил всему, что не я;
Ты исчезала за дверью,
В дебрях чужого жилья,
Муча меня поневоле
В общем запутанном сне,
И, просыпаясь от боли,
Ныла и льнула ко мне.
Спали и снились друг другу.
Сны на июльском ветру
Сплавились в темную фугу
И разлетелись к утру.
Не размыкая объятий,
Мы выплывали из тьмы
Бережней и виноватей,
Нежели прежние мы.
Спали, и снились друг другу,
И разошлись наяву.
Перемещаюсь по кругу
И полужизнью живу.
В ней полусонные ритмы
Тянутся, словно бинты,
Скатываясь в лабиринты,
В центре которых не ты.
Эта юдоль не сестра нам.
Все, что сегодня творим,
После окажется странным
Сном, что приснился двоим.
Белое солнце над раем
Хлынет в оконный проем.
Где мы проснемся — не знаем.
Знаем: проснемся вдвоем.
Спали и снились друг другу
В номере летнем ночном.
Тополь устраивал вьюгу,
Пух проплывал за окном.
Не потому ли и снилась,
Неумолимо ветвясь,
Стылость, февральская сырость,
Нежная снежная грязь?
Таял и липнул к подошвам
Зимней провинции ад,
Общий, оставшийся в прошлом,
Но затянувший назад.
Там мы запутались в сети
Инея, снега, дождя,
Как удивленные дети
В их лабиринтах бродя.
Бездна во сне раскрывала
Свой воспаленный провал.
Ты меня там предавала,
Я тебя там отдавал.
Мы просыпались — и снова
Падали в снежную тьму
Города черно-седого,
Чтобы блуждать по нему.
Город был влажный и южный,
Сдавленный теплой зимой,
Вычурный, полуокружный,
Чуждый, не твой и не мой.
Он окунался, заснежась,
В первые волны тепла.
Снега скрипичная свежесть
Таяла, млела, текла.
Улиц брусчатые тропы,
Зданья в тумане до пят,
Влажные ветры Европы,
Хвою Балкан и Карпат,
Я по гудящим парадным
Шел за тобой по пятам,
Ртом умоляюще-жадным
Я говорил тебе там
Тщетное, стыдное что-то,
Словно сквозь толщу стекла;
Тяжкая эта охота
Маялась, длилась, текла, —
Я доверял недоверью,
Верил всему, что не я;
Ты исчезала за дверью,
В дебрях чужого жилья,
Муча меня поневоле
В общем запутанном сне,
И, просыпаясь от боли,
Ныла и льнула ко мне.
Спали и снились друг другу.
Сны на июльском ветру
Сплавились в темную фугу
И разлетелись к утру.
Не размыкая объятий,
Мы выплывали из тьмы
Бережней и виноватей,
Нежели прежние мы.
Спали, и снились друг другу,
И разошлись наяву.
Перемещаюсь по кругу
И полужизнью живу.
В ней полусонные ритмы
Тянутся, словно бинты,
Скатываясь в лабиринты,
В центре которых не ты.
Эта юдоль не сестра нам.
Все, что сегодня творим,
После окажется странным
Сном, что приснился двоим.
Белое солнце над раем
Хлынет в оконный проем.
Где мы проснемся — не знаем.
Знаем: проснемся вдвоем.
Вопросы на Один принимаются здесь. Тема разговора - по случаю Рождества - Доктор Живаго.
Нам пишут из Петропавловска.
Общественнику Алексею Петрову грозит до 7 лет колонии за комментарий о Кащее
Уголовное дело в отношении Алексея Петрова возбуждено по ч. 2. ст. 205.2 УК РФ (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности). Ведет дело следственное отделение УФСБ. В ведомстве полагают, что Петров совершил преступление в августе 2020 года, написав комментарий к публикации о вакцинах против ковида в одной из запрещенных ныне социальных сетей. Автор коммента неосторожно предложил ввести вакцину некоему кремлевскому Кащею в надежде, что его заберет вирус.
В распоряжении «Камчатской жизни» имеется копия постановления следователя о привлечении Петрова в качестве обвиняемого. В постановлении сказано, что, согласно заключению комплексного психолого-политолого-лингвистического исследования, в фразе о Кащее содержится призыв к посягательству на жизнь государственного деятеля – президента РФ. Это и стало поводом для уголовного расследования.
Как сообщила нам Оксана Шеремет – адвокат Алексея – сегодня суд принял решение взять ее подзащитного под стражу до 6 марта.
По статье 205.2 УК РФ Петрову грозит до 7 лет колонии.
Алексею Петрову – 52 года. В Петропавловске его хорошо знают, как общественного активиста либеральных взглядов, который сотрудничал с рядом региональных политиков. С 2020-го по 2024-й год Алексей с женой и дочкой жил в Москве, где работал техническим специалистом в одной из компаний.
Мы призываем подписчиков быть сдержанными в комментариях, избегать оскорблений и не желать действующим политикам, а также сказочным персонажам болезней и прочих неприятностей.
…Ну вот как, каким местом надо читать, чтобы заподозрить такой смысл?! Очевидно же, что речь идет о предпринимателе Кощеенко, основателе «Азбуки вкуса»! Возможно, впрочем, что это Кощиненко, автор патриотической фэнтези о попаданцах. Но неужели адвокат не объяснит, кого имел в виду автор?! И почему, почему эти следователи так ужасно думают о своем президенте?!
Общественнику Алексею Петрову грозит до 7 лет колонии за комментарий о Кащее
Уголовное дело в отношении Алексея Петрова возбуждено по ч. 2. ст. 205.2 УК РФ (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности). Ведет дело следственное отделение УФСБ. В ведомстве полагают, что Петров совершил преступление в августе 2020 года, написав комментарий к публикации о вакцинах против ковида в одной из запрещенных ныне социальных сетей. Автор коммента неосторожно предложил ввести вакцину некоему кремлевскому Кащею в надежде, что его заберет вирус.
В распоряжении «Камчатской жизни» имеется копия постановления следователя о привлечении Петрова в качестве обвиняемого. В постановлении сказано, что, согласно заключению комплексного психолого-политолого-лингвистического исследования, в фразе о Кащее содержится призыв к посягательству на жизнь государственного деятеля – президента РФ. Это и стало поводом для уголовного расследования.
Как сообщила нам Оксана Шеремет – адвокат Алексея – сегодня суд принял решение взять ее подзащитного под стражу до 6 марта.
По статье 205.2 УК РФ Петрову грозит до 7 лет колонии.
Алексею Петрову – 52 года. В Петропавловске его хорошо знают, как общественного активиста либеральных взглядов, который сотрудничал с рядом региональных политиков. С 2020-го по 2024-й год Алексей с женой и дочкой жил в Москве, где работал техническим специалистом в одной из компаний.
Мы призываем подписчиков быть сдержанными в комментариях, избегать оскорблений и не желать действующим политикам, а также сказочным персонажам болезней и прочих неприятностей.
…Ну вот как, каким местом надо читать, чтобы заподозрить такой смысл?! Очевидно же, что речь идет о предпринимателе Кощеенко, основателе «Азбуки вкуса»! Возможно, впрочем, что это Кощиненко, автор патриотической фэнтези о попаданцах. Но неужели адвокат не объяснит, кого имел в виду автор?! И почему, почему эти следователи так ужасно думают о своем президенте?!
Ура, наконец-то и у нас! Ну, не совсем у нас -- три часа езды, -- но что такое три часа езды по сравнению с тремя часами счастья!
Дорогие Друзья!
Мы с радостью приглашаем вас на ежегодный зимний концерт Псоя Короленко.
Только для Кливленда Павел представит новую программу "ВСЁ БУДЕТ КАК ПОПАЛО".
В программе, как всегда, всё самое новое и кое-что из проверенного временем.
Мы уверены, что в этот зимний вечер, всем будет тепло и радостно.
Для полной гарантии мы усугубим это дело горячим глинтвейном.
свернуть
свернуть
Суббота, 18-ого января в 7 часов вечера по адресу:
31200 Ainsworth Dr., Pepper Pike.
Цена билета $40.
Резервируйте, пожалуйста, места тут: cleveconcert@gmail.com
Укажите ваше имя и количество мест.
Вы можете оплатить билеты
paypal - cleveconcert@gmail.com ( Payment type: Friends and Family)
zelle - cleveconcert@gmail.com
(или наличными при входе)
свернуть
свернуть
Сделайте пометку "PSOY". Укажите пожалуйста ваше имя.
Приходите, ждем!
image.png
Дорогие Друзья!
Мы с радостью приглашаем вас на ежегодный зимний концерт Псоя Короленко.
Только для Кливленда Павел представит новую программу "ВСЁ БУДЕТ КАК ПОПАЛО".
В программе, как всегда, всё самое новое и кое-что из проверенного временем.
Мы уверены, что в этот зимний вечер, всем будет тепло и радостно.
Для полной гарантии мы усугубим это дело горячим глинтвейном.
свернуть
свернуть
Суббота, 18-ого января в 7 часов вечера по адресу:
31200 Ainsworth Dr., Pepper Pike.
Цена билета $40.
Резервируйте, пожалуйста, места тут: cleveconcert@gmail.com
Укажите ваше имя и количество мест.
Вы можете оплатить билеты
paypal - cleveconcert@gmail.com ( Payment type: Friends and Family)
zelle - cleveconcert@gmail.com
(или наличными при входе)
свернуть
свернуть
Сделайте пометку "PSOY". Укажите пожалуйста ваше имя.
Приходите, ждем!
image.png
завтра в 20:30 (мск) 🐻🐾🐾
https://www.pryamaya.eu/dmitrii_bykov_paddington_i_vse-vse-vse_10_12_2024
https://www.pryamaya.eu/dmitrii_bykov_paddington_i_vse-vse-vse_10_12_2024
Начало второй главы из повести "Дуга" -- продолжения "Далекой Радуги", написать которое я мечтал всю жизнь и наконец сподобился. Скоро во Freedom Letters.
(С наследниками и правообладателями все согласовано, просто поучаствовать во "Времени учеников" я не успел, ибо тогда еще не понимал, что там будет. Чувствовал, что продолжение обязательно, но понял его только сейчас)..
«Стрела» прибыла на Радугу приблизительно за двадцать минут до того, как волны должны были соприкоснуться на экваторе. По расчетам Калиненко, ее пятидесятилетнего капитана, погрузка всех оставшихся взрослых должна была занять четверть часа, не более. Пассажирская камера вмещала сотню человек, ее спуск на планету и подъем на борт занимал три с половиной минуты, Калиненко рассчитывал успеть и даже промедлить последние роскошные три секунды, сделав так называемую паузу Дундича. Про Дундича, эпического героя, уже и в двадцатом веке ничего толком не помнили, он участвовал в тогдашней ролевой игре, в которой все делились на красных и белых (по мотивам битвы краснокожих с колонизаторами, что-то такое из Купера), и многие так увлекались, что наносили друг другу настоящие увечья, во что в XXIII веке верилось с трудом. Дундич был выдающимся кавалеристом, то есть очень профессиональным наездником ярко-рыжего коня, и прекрасно управлял трофейным автомобилем, но от всех его подвигов осталось одно упоминание: он доставил командиру белых письмо от командира красных с требованием сдаться. При этом он переоделся в форму белых, нацепил так называемые позументы (так назывались золотистые боковые полосы на штанах) и газыри, нечто вроде патронташа; в этом комическом наряде, который, как и все прочее, был ему к лицу, он явился в приемную командира и отчеканил: «В собственные руки, срочно!». Пока командир белых ломал печать и вспоминал, где он видел это широкое усатое лицо (а видел он его, разумеется, на плакатах Wanted в бесчисленных белых салунах), -- Дундич успел впрыгнуть в седло, но перед этим, артист, картинно закурил папироску и затоптал спичку! Эти три секунды задержки обеспечили ему бессмертие. Калиненко был из украинцев, его предки в той ролевой игре блистали по обе стороны, а в другой войне, куда более серьезной, больше всех сделали для обрушения Мира Полуночи; а потому репутация отчаянного парня бежала впереди него, и от него требовалось только ей соответствовать. Над его лихачествами одни потешались, другие ругали его за ненужный риск, но Горбовский всегда его брал под защиту – и, как видим, не ошибся.
Чуть дальше выясняется, что "Стрела"-то успела, но улетать на ней большинство не пожелало, а те, что захотели и улетели, -- скоро позавидовали оставшимся. Но терпение.
(С наследниками и правообладателями все согласовано, просто поучаствовать во "Времени учеников" я не успел, ибо тогда еще не понимал, что там будет. Чувствовал, что продолжение обязательно, но понял его только сейчас)..
«Стрела» прибыла на Радугу приблизительно за двадцать минут до того, как волны должны были соприкоснуться на экваторе. По расчетам Калиненко, ее пятидесятилетнего капитана, погрузка всех оставшихся взрослых должна была занять четверть часа, не более. Пассажирская камера вмещала сотню человек, ее спуск на планету и подъем на борт занимал три с половиной минуты, Калиненко рассчитывал успеть и даже промедлить последние роскошные три секунды, сделав так называемую паузу Дундича. Про Дундича, эпического героя, уже и в двадцатом веке ничего толком не помнили, он участвовал в тогдашней ролевой игре, в которой все делились на красных и белых (по мотивам битвы краснокожих с колонизаторами, что-то такое из Купера), и многие так увлекались, что наносили друг другу настоящие увечья, во что в XXIII веке верилось с трудом. Дундич был выдающимся кавалеристом, то есть очень профессиональным наездником ярко-рыжего коня, и прекрасно управлял трофейным автомобилем, но от всех его подвигов осталось одно упоминание: он доставил командиру белых письмо от командира красных с требованием сдаться. При этом он переоделся в форму белых, нацепил так называемые позументы (так назывались золотистые боковые полосы на штанах) и газыри, нечто вроде патронташа; в этом комическом наряде, который, как и все прочее, был ему к лицу, он явился в приемную командира и отчеканил: «В собственные руки, срочно!». Пока командир белых ломал печать и вспоминал, где он видел это широкое усатое лицо (а видел он его, разумеется, на плакатах Wanted в бесчисленных белых салунах), -- Дундич успел впрыгнуть в седло, но перед этим, артист, картинно закурил папироску и затоптал спичку! Эти три секунды задержки обеспечили ему бессмертие. Калиненко был из украинцев, его предки в той ролевой игре блистали по обе стороны, а в другой войне, куда более серьезной, больше всех сделали для обрушения Мира Полуночи; а потому репутация отчаянного парня бежала впереди него, и от него требовалось только ей соответствовать. Над его лихачествами одни потешались, другие ругали его за ненужный риск, но Горбовский всегда его брал под защиту – и, как видим, не ошибся.
Чуть дальше выясняется, что "Стрела"-то успела, но улетать на ней большинство не пожелало, а те, что захотели и улетели, -- скоро позавидовали оставшимся. Но терпение.
Для всех желающих!
Регистрируйтесь.
Славно время проведем, и совершенно for free!
https://smolny.org/2024/12/25/teen-literature-as-a-challenge-2/
Регистрируйтесь.
Славно время проведем, и совершенно for free!
https://smolny.org/2024/12/25/teen-literature-as-a-challenge-2/
Smolny Beyond Borders
Teen Literature as a Challenge - Smolny Beyond Borders
Dmitry Bykov | JAN – FEB S25
Еще абзац из Дуги, глава 6. Поймите, братцы, я знаю, что надо сперва отшлифовать, отредактировать и всё вот это. Но иногда руки прямо чешутся.
Возьмем аварию в Копейске, когда после эксперимента с Д-плазмой не осталось, собственно, никакого Копейска (единственная вина города заключалась в главной, как тогда казалось, его удаче – гиганстких залежах синдерита, о свойствах которого до Генкина вообще никто не догадывался). В Копейске построили комбинат, о Третьей энергетической революции штамповали блокбастеры и кропали оперы, и тут жахнуло, причем виновных установить не удалось, поскольку датчики тотально расплавились, а люди не могли дать показаний. Как? – да вот так и не могли, и все попытки вывезти их для разбирательства заканчивались трагически, поскольку нормально функционировать все выжившие могли теперь только в Копейске. В любом другом городе, хотя бы и в крупнейшем медицинском центре, они начинали стремительно чахнуть, как Незнайка на Луне, н не то что давать показания, а и до уборной добраться не могли. Зато в Копейске к ним немедленно возаращались силы, да и не просто возврашались, а удесятерялись, и любовь к родному краю принимала несколько патологический оттенок. Это называли в специальной литературе «синдром Антея», хотя правильней было бы, наверное, -- «синдром Незнайки», но в те времена считалось, что людей, особенно натерпевшихся, надо любой ценой оберегать от новых травм. Вот так всегда, говорил Лемхин, ты делаешь Третью энергетическую революцию, а после первой же неудачи получаешь взрыв местнического восторга; откапываешь синдерит, который сделает из непригляднейшей местности новую Синдереллу, а получаешь патриотит (который в этой истории вообще был ни при чем – это был безоговорочно полезный минерал, огромные запасы которого нашлись на Ганимеде, и назывался он в честь Патриашвили, первым додумавшегося применять его от панкреатита). Поэтому в Копейске пришлось разбираться на месте – синдром Антея сопровождался не только болезненной зависимостью от территории, но и полной неспособностью фигурантов поучаствовать в установлении истины. Все они фанатически покрывали друг друга, выгораживали начальство и не допускали даже мысли о трезвом расследовании, и несмотря на серьезные масштабы разрушений, дело как-то забылось, поскольку и жертв в обычном смысле не было; а Третью энергетическую без всякого синдерита сделали в Пхеньяне на обычном атмосферном азоте. Не копать надо было, сказал Атос, а воздухом дышать; ничего хорошего выкопать нельзя.
Возьмем аварию в Копейске, когда после эксперимента с Д-плазмой не осталось, собственно, никакого Копейска (единственная вина города заключалась в главной, как тогда казалось, его удаче – гиганстких залежах синдерита, о свойствах которого до Генкина вообще никто не догадывался). В Копейске построили комбинат, о Третьей энергетической революции штамповали блокбастеры и кропали оперы, и тут жахнуло, причем виновных установить не удалось, поскольку датчики тотально расплавились, а люди не могли дать показаний. Как? – да вот так и не могли, и все попытки вывезти их для разбирательства заканчивались трагически, поскольку нормально функционировать все выжившие могли теперь только в Копейске. В любом другом городе, хотя бы и в крупнейшем медицинском центре, они начинали стремительно чахнуть, как Незнайка на Луне, н не то что давать показания, а и до уборной добраться не могли. Зато в Копейске к ним немедленно возаращались силы, да и не просто возврашались, а удесятерялись, и любовь к родному краю принимала несколько патологический оттенок. Это называли в специальной литературе «синдром Антея», хотя правильней было бы, наверное, -- «синдром Незнайки», но в те времена считалось, что людей, особенно натерпевшихся, надо любой ценой оберегать от новых травм. Вот так всегда, говорил Лемхин, ты делаешь Третью энергетическую революцию, а после первой же неудачи получаешь взрыв местнического восторга; откапываешь синдерит, который сделает из непригляднейшей местности новую Синдереллу, а получаешь патриотит (который в этой истории вообще был ни при чем – это был безоговорочно полезный минерал, огромные запасы которого нашлись на Ганимеде, и назывался он в честь Патриашвили, первым додумавшегося применять его от панкреатита). Поэтому в Копейске пришлось разбираться на месте – синдром Антея сопровождался не только болезненной зависимостью от территории, но и полной неспособностью фигурантов поучаствовать в установлении истины. Все они фанатически покрывали друг друга, выгораживали начальство и не допускали даже мысли о трезвом расследовании, и несмотря на серьезные масштабы разрушений, дело как-то забылось, поскольку и жертв в обычном смысле не было; а Третью энергетическую без всякого синдерита сделали в Пхеньяне на обычном атмосферном азоте. Не копать надо было, сказал Атос, а воздухом дышать; ничего хорошего выкопать нельзя.
А я вам так скажу: есть некоторые авторы, с которыми лучше не ссориться, потому что их загробные возможности огромны. Может быть, потому, что они рано умерли, а может -- потому, что при жизни много и незаслуженно страдали.
То есть уважительная критика -- ради Бога. Можно даже написать "Юбилейное", при наличии сопоставимого таланта. Но клеить ярлыки и деколонизировать -- это лишнее. Они могут сделать так, что вас просто не будет.
Двоих могу назвать -- Пушкин и Маяковский; имею подозрения насчет Цветаевой. Ахматовой, насколько могу судить, просто не до того.
Не хотите -- как хотите. Мое дело предупредить заблуждающихся людей.
То есть уважительная критика -- ради Бога. Можно даже написать "Юбилейное", при наличии сопоставимого таланта. Но клеить ярлыки и деколонизировать -- это лишнее. Они могут сделать так, что вас просто не будет.
Двоих могу назвать -- Пушкин и Маяковский; имею подозрения насчет Цветаевой. Ахматовой, насколько могу судить, просто не до того.
Не хотите -- как хотите. Мое дело предупредить заблуждающихся людей.
Готовясь к курсу по советской культуре времен so called застоя, пересмотрел впервые за долгое время все три части Неуловимых.
Товарищи, но это ужас!
Мне никогда, особенно в детстве, не нравилось это кино, я не мог воспринимать его ни как историческое, ни как приключенческое, ни даже как пародийное (как, думаю, писал его Ермолинский - никак иначе объяснить его участие в этом пастише я не могу). Вульгарность невыносимая, ни малейшего уважения к реальной народной трагедии, какова несомненно всякая Гражданская война. Герои лишены минимального романтического обаяния, прямо отталкивающие персонажи, в отличие от столь же картонных Отроков во Вселенной (там хоть что-то было живое). Чудовищно пошлые и фальшивые песни Рождественского. Стыдно смотреть на кривляние талантливого Сичкина. Не фильм, а скопление неспешных анекдотов, тупых гэгов, наглых фальшивок, все вместе производит впечатление каких-то червей в сиропе. Попробовал спросить себя - не мешает ли мне знание дальнейшей истории семьи режиссера? Нет, не мешает. Я и ребенком плевался от этого. Смотреть это можно было только на полном безрыбье советской подростковой культуры. Мудрено ли, что выросло поколение, которое вообще не задумывалось о цене раскола?
Товарищи, но это ужас!
Мне никогда, особенно в детстве, не нравилось это кино, я не мог воспринимать его ни как историческое, ни как приключенческое, ни даже как пародийное (как, думаю, писал его Ермолинский - никак иначе объяснить его участие в этом пастише я не могу). Вульгарность невыносимая, ни малейшего уважения к реальной народной трагедии, какова несомненно всякая Гражданская война. Герои лишены минимального романтического обаяния, прямо отталкивающие персонажи, в отличие от столь же картонных Отроков во Вселенной (там хоть что-то было живое). Чудовищно пошлые и фальшивые песни Рождественского. Стыдно смотреть на кривляние талантливого Сичкина. Не фильм, а скопление неспешных анекдотов, тупых гэгов, наглых фальшивок, все вместе производит впечатление каких-то червей в сиропе. Попробовал спросить себя - не мешает ли мне знание дальнейшей истории семьи режиссера? Нет, не мешает. Я и ребенком плевался от этого. Смотреть это можно было только на полном безрыбье советской подростковой культуры. Мудрено ли, что выросло поколение, которое вообще не задумывалось о цене раскола?
Небольшой опрос, господа. Прежде всего, пожалуй, к естественно-научной части аудитории. Кто-нибудь относится серьезно к антропному принципу (или так называемому принципу участия)?
Я объясню, зачем мне это. Вы знаете, наверное, что Радищев - один из моих любимых авторов. В этом году, читая курс запрещенной литературы, я решил расширить программу и предложил его главный текст - «Размышление о смертности и бессмертии». Перечитывая его, я обнаружил там в готовом виде антропный принцип - человек создан так, чтобы понять и воспринять мир, и нигде больше возникнуть не мог. То есть это даже заметил не я, а один из студентов, занимающийся попутно физикой. Ну и…
Похоже, Трамп не понимает главного: Путину нужна не Украина, а война, такие вещи сделками не решаются.
Если понимает, но продолжает бредить, — тем хуже.
Если понимает, но продолжает бредить, — тем хуже.