И вот мы читаем сегодня замечательное заявление из совершенно другой сферы, заявление, которое выпустил клуб «1 июля».
Я много раз говорил об этом организации. Это совершенно удивительное такое сооружение в российском обществе. Это сообщество академиков, членов-корреспондентов Российской академии наук и профессоров Российской академии наук, то есть представителей элиты российской науки, формальной элиты, которые в свое время протестовали против конфискационной реформы, в результате которой была полуразрушена Российская академия наук. При всех претензиях к ней и при всех необходимости ее реформировать, но это было сделано в 15-м, 16-м году абсолютно варварским способом.
Так вот этот самый клуб «1 июля», в который вошли те академики, членкоры и профессора, которые тогда протестовали против этой реформы (с тех пор к ней присоединилось еще некоторое количество их коллег, тоже членкоров, академиков профессоров) время от времени высказывается на какие-то важные темы в том, что касается состояния российской науки и состояния российского общества.
Я прочту этот текст целиком он совсем небольшой, но, мне кажется, будет хорошо, если он прозвучит. Кстати, я в своем Фейсбуке его выложил целиком, так что если хотите поглядеть глазами, посмотрите там.
«Клуб «1 июля» выражает резкий протест против очередного нападения правоохранительных органов на ученого, директора крупнейшего физического института имени Лебедева ФИАН, члена корреспондента Российской академии наук Колачевского. Каковы бы ни были формальные поводы для этих действий. Каковы бы ни были формальные поводы для этих действий, поражает их избыточность и маскарадный характер. В ФИАН приехали так, как будто брали штаб-квартиру боевиков. Был проведен бессмысленный и унизительный обыск в квартире Н.Н. Колачевского, видимо, с целью оказать на него психологическое воздействие. Сотрудники научных институтов, разумеется, обязаны выполнять все требования закона.
Однако совершать «наезд» на институты по сфабрикованным или малообоснованным поводам с тем же размахом и агрессией, как на серьезные уголовные группировки, недопустимо. Создается впечатление, что истинной целью этих действий в отношении руководства ФИАН было не расследование возможных нарушений, а дискредитация научного института и его директора.
Мы надеемся, что из возмутительного как по форме, так и по сути инцидента с Н.Н. Колачевским будут сделаны необходимые выводы, и силовые структуры будут с предельным уважением относиться к личности Колачевского, к репутации возглавляемого им института и к Российской академии наук в целом».
Мы поговорим, я надеюсь, после перерыва о том, что в реальности стоит за этим конфликтом. На самом деле это очень интересная, важная, показательная история, точнее, начало истории. И мы будем с вами в ближайшее время наблюдать ее значительное, важное продолжение. Но пока давайте просто обратим внимание, что это заявление, сделанное академиками, членкорами, академиками и профессорами Российской академии наук по поводу научного института и директора этого научного института, — этими же словами можно описать ситуацию, что происходила с пермским «Мемориалом» и чтобы описать ситуацию, которая происходит раз за разом с разными частями структур ФБК Навального, или описать то, что происходит в той же «Руси сидящей», в редакциях изданий, которые позволяют себе работать бесконтрольно, с местными активистами, которые собирают акции протеста, в Шиесе с теми людьми, которые организуют этот протест против московского НРЗБ, который путаются экспортировать в другие регионы.
Как вы видите, эта ртуть растекается. Она не может остаться внутри какого-то локального кармана российского общества. И эти все общие разговоры такие банальные про то «Когда пришли за этим — я молчал, когда пришил за тем — молчал…» невозможно больше слушать эту пошлость. Но мы видим, как технически это происходит, как это происходит организационно, когда на одном участке метод отрабатывается, а потом спокойно воспроизводится на другом.
Я много раз говорил об этом организации. Это совершенно удивительное такое сооружение в российском обществе. Это сообщество академиков, членов-корреспондентов Российской академии наук и профессоров Российской академии наук, то есть представителей элиты российской науки, формальной элиты, которые в свое время протестовали против конфискационной реформы, в результате которой была полуразрушена Российская академия наук. При всех претензиях к ней и при всех необходимости ее реформировать, но это было сделано в 15-м, 16-м году абсолютно варварским способом.
Так вот этот самый клуб «1 июля», в который вошли те академики, членкоры и профессора, которые тогда протестовали против этой реформы (с тех пор к ней присоединилось еще некоторое количество их коллег, тоже членкоров, академиков профессоров) время от времени высказывается на какие-то важные темы в том, что касается состояния российской науки и состояния российского общества.
Я прочту этот текст целиком он совсем небольшой, но, мне кажется, будет хорошо, если он прозвучит. Кстати, я в своем Фейсбуке его выложил целиком, так что если хотите поглядеть глазами, посмотрите там.
«Клуб «1 июля» выражает резкий протест против очередного нападения правоохранительных органов на ученого, директора крупнейшего физического института имени Лебедева ФИАН, члена корреспондента Российской академии наук Колачевского. Каковы бы ни были формальные поводы для этих действий. Каковы бы ни были формальные поводы для этих действий, поражает их избыточность и маскарадный характер. В ФИАН приехали так, как будто брали штаб-квартиру боевиков. Был проведен бессмысленный и унизительный обыск в квартире Н.Н. Колачевского, видимо, с целью оказать на него психологическое воздействие. Сотрудники научных институтов, разумеется, обязаны выполнять все требования закона.
Однако совершать «наезд» на институты по сфабрикованным или малообоснованным поводам с тем же размахом и агрессией, как на серьезные уголовные группировки, недопустимо. Создается впечатление, что истинной целью этих действий в отношении руководства ФИАН было не расследование возможных нарушений, а дискредитация научного института и его директора.
Мы надеемся, что из возмутительного как по форме, так и по сути инцидента с Н.Н. Колачевским будут сделаны необходимые выводы, и силовые структуры будут с предельным уважением относиться к личности Колачевского, к репутации возглавляемого им института и к Российской академии наук в целом».
Мы поговорим, я надеюсь, после перерыва о том, что в реальности стоит за этим конфликтом. На самом деле это очень интересная, важная, показательная история, точнее, начало истории. И мы будем с вами в ближайшее время наблюдать ее значительное, важное продолжение. Но пока давайте просто обратим внимание, что это заявление, сделанное академиками, членкорами, академиками и профессорами Российской академии наук по поводу научного института и директора этого научного института, — этими же словами можно описать ситуацию, что происходила с пермским «Мемориалом» и чтобы описать ситуацию, которая происходит раз за разом с разными частями структур ФБК Навального, или описать то, что происходит в той же «Руси сидящей», в редакциях изданий, которые позволяют себе работать бесконтрольно, с местными активистами, которые собирают акции протеста, в Шиесе с теми людьми, которые организуют этот протест против московского НРЗБ, который путаются экспортировать в другие регионы.
Как вы видите, эта ртуть растекается. Она не может остаться внутри какого-то локального кармана российского общества. И эти все общие разговоры такие банальные про то «Когда пришли за этим — я молчал, когда пришил за тем — молчал…» невозможно больше слушать эту пошлость. Но мы видим, как технически это происходит, как это происходит организационно, когда на одном участке метод отрабатывается, а потом спокойно воспроизводится на другом.
Почему? По одной простой причине. Вот эти самые карательные силовые органы — я отношусь к той же фракции публичных ораторов, которые, как, например, Дмитрий Муратов, который здесь был в эфире, которые отказываются вслух произносить словосочетание «правоохранительные органы»; я тоже считаю это словосочетание абсолютно бессмысленным, — так вот эти органы превратились, по существу, в эскорт агентства, в такие конторы по найму, которые можно нанять на то время — для этого нужно не просто много денег, для этого нужно большое, серьезное политическое влияние — нанять на время для решения своих политических проблем…
Дело в том, что мне приходилось уже следить за приключениями, я бы сказал, приключениями крупных российских финансовых институтов. Это история весны 16-го года. Более трех лет уже прошло.
И история эта заключалась в том, что в какой-то момент руководитель Российского Курчатовского института с удивительной фамилией Ковальчук и удивительным именем Михаил — да, это один из тех знаменитых братьев Ковальчуков, о которых очень часто приходится говорить как о людях близких к Путину, как людях, занимающих при нем в других областях примерно такое же положение, как занимают, скажем, Ротенберги, Тимченко какой-нибудь и другие участники кооператива «Озеро».
Этот самый Ковальчук в свое время сделался руководителем Курчатовского института и очень хотел попасть в Российскую академию с прицелом сделаться её президентом. У него из этого ничего не вышло. Его несколько раз не избрали академиком. И говорят, что в свое время он произнес знаменитую фразу «Если эта академия не хочет меня, то тогда я не хочу эту академию», и после этого произошла, собственно, вот эта знаменитая конфискационная реформа Академии наук.
И вот весной 16-го года выяснилось, что создается некое научное объединение, которое должно сконцентрировать в себе вот так же, как крупные госкорпорации — например, какой-нибудь «Ростех» или госкорпорация, которая занимается авиастроением, или госкорпорация, которая занимается судостроением — такая вот создается госкорпорация в области всего, что связано с ядерной физикой.
На самом деле объясняется всё очень просто: это большие деньги. В милитаристском государстве, которым постепенно становилась и стала Российская Федерация под управлением Владимира Путина, все, что связано с ядерной физикой, всё, что, в конечном итоге связано с ядерным оружием, — это колоссальные и, я бы сказал легкие и быстрые государственные деньги. Их даже не надо искать, как нужно искать в современном мире на любые научные исследования. Они придут сами, они придут из государственного бюджета.
И Ковальчук тогда попытался собрать под своей командой в некоторое объединение, внутри которого он должен был сесть сам, несколько крупнейших российских научных организаций, которые занимаются, так или иначе, ядерной физикой. И тогда, весной неожиданно выяснилось, что циркулируют какие-то документы, как будто бы даже уже договоры, оформленные и подписанные, где одна сторона — это вот этот самый НРЗБ институт. Другая сторона — это «Росатом», который возглавлял, кстати, в то время еще Сергей Кириенко, и третье — это Федеральное агентство научных организаций, собственно, агентство, которое, собственно, перехватило у Российской академии наук всю техническую, имущественную базу и, в конечном итоге, стало хозяином российских научных учреждений.
Выяснилось, что эти документы уже даже подписаны этим самым Ковальчуком, что они явочным порядком предлагаются целой большой группе разных научных институтов.
Дело в том, что мне приходилось уже следить за приключениями, я бы сказал, приключениями крупных российских финансовых институтов. Это история весны 16-го года. Более трех лет уже прошло.
И история эта заключалась в том, что в какой-то момент руководитель Российского Курчатовского института с удивительной фамилией Ковальчук и удивительным именем Михаил — да, это один из тех знаменитых братьев Ковальчуков, о которых очень часто приходится говорить как о людях близких к Путину, как людях, занимающих при нем в других областях примерно такое же положение, как занимают, скажем, Ротенберги, Тимченко какой-нибудь и другие участники кооператива «Озеро».
Этот самый Ковальчук в свое время сделался руководителем Курчатовского института и очень хотел попасть в Российскую академию с прицелом сделаться её президентом. У него из этого ничего не вышло. Его несколько раз не избрали академиком. И говорят, что в свое время он произнес знаменитую фразу «Если эта академия не хочет меня, то тогда я не хочу эту академию», и после этого произошла, собственно, вот эта знаменитая конфискационная реформа Академии наук.
И вот весной 16-го года выяснилось, что создается некое научное объединение, которое должно сконцентрировать в себе вот так же, как крупные госкорпорации — например, какой-нибудь «Ростех» или госкорпорация, которая занимается авиастроением, или госкорпорация, которая занимается судостроением — такая вот создается госкорпорация в области всего, что связано с ядерной физикой.
На самом деле объясняется всё очень просто: это большие деньги. В милитаристском государстве, которым постепенно становилась и стала Российская Федерация под управлением Владимира Путина, все, что связано с ядерной физикой, всё, что, в конечном итоге связано с ядерным оружием, — это колоссальные и, я бы сказал легкие и быстрые государственные деньги. Их даже не надо искать, как нужно искать в современном мире на любые научные исследования. Они придут сами, они придут из государственного бюджета.
И Ковальчук тогда попытался собрать под своей командой в некоторое объединение, внутри которого он должен был сесть сам, несколько крупнейших российских научных организаций, которые занимаются, так или иначе, ядерной физикой. И тогда, весной неожиданно выяснилось, что циркулируют какие-то документы, как будто бы даже уже договоры, оформленные и подписанные, где одна сторона — это вот этот самый НРЗБ институт. Другая сторона — это «Росатом», который возглавлял, кстати, в то время еще Сергей Кириенко, и третье — это Федеральное агентство научных организаций, собственно, агентство, которое, собственно, перехватило у Российской академии наук всю техническую, имущественную базу и, в конечном итоге, стало хозяином российских научных учреждений.
Выяснилось, что эти документы уже даже подписаны этим самым Ковальчуком, что они явочным порядком предлагаются целой большой группе разных научных институтов.
И Ковальчук нанимает фактически — я не утверждаю, что он подписал контракт, — по существу, в его интересах, в интересах восстановления этой монополии, создании этого гигантского концерна, которому предстоит колоссальное государственное финансирование, устраивается вся эта история.
Это не правозащитники. Они совершенно не отметились ничем в области политической оппозиции. Мы ничего не знаем, про политические убеждения этого самого директора ФИАН, мы ничего не знаем о политических убеждениях его предшественника академика Месяца и разного рода других прекрасных людей. Нам ничего про это не известно за исключением каких-то неважных мелочей, предположим. Но это точно не оппозиция.
Но выяснилось, что если кому-то кажется, что такие дела бывают только в редакциях или что такие дела бывают только в офисах иностранных агентов, которыми объявлены разные НКО, тот ошибается. Они бывают вот теперь в академических институтах тоже, и они бывают в больших московских театрах тоже, и они бывают в организациях, которые возглавляют люди, которым карманов не хватает, чтобы хранить свои шикарные красные корочки от разных организаций, которыми они являются членами и председателями. В их офисах они бывают тоже. Они бывают везде, потому что речь идет о деньгах — о деньгах гораздо больше, чем о политике.
Вот здесь я должен вернуться к своей предыдущей программе и об истории о том, что стоит, на мой взгляд, за всем этим походом России в Африку. Стоит необходимость кормить людей, которые окружают Путина. Они утратили в связи с санкциями, в связи с желанием Путина попасть в учебники истории в качестве освободителя и объединителя земель, они утратили очень многое.
Их бизнес страдает, им нужно их утраты компенсировать. Иначе резко возрастает риск государственного переворота. Вон Шойгу сколько лет сидит под кустом и ждет своей очереди. Только позови, только щелкни — выбежит, выскочит и сядет на этот стул. Или я не знаю, в голове у Золотова бог знает, что творится. У всякого солдафона такого уровня, у всякого начальника карательной полиции в любой стране — посмотрите, что происходит в любой той же самой африканской или латиноамериканской стране — в голове у такого человека быстро вскипают всякие мысли.
От этого нужно каким-то образом обороняться, от этого нужно защищаться. Защищаться вот таким способом: давать своему окружению заработать. И вот одни отправляются зарабатывать в Африку, другой получает в свое полное распоряжение всё, что связано со школьным книгоизданием в стране — колоссальные совершенно деньги.
А третьем предлагают всю ядерную физику вместе со всем государственным финансированием. Эти вещи одного порядка, эти вещи совершенно сходные, на самом деле. Это часть одного процесса, это кормление путинского окружения в самых разных формах.
И технологии, которые вырабатываются в сфере правозащиты, они в этой ситуации используются с таким же большим успехом.
Это не правозащитники. Они совершенно не отметились ничем в области политической оппозиции. Мы ничего не знаем, про политические убеждения этого самого директора ФИАН, мы ничего не знаем о политических убеждениях его предшественника академика Месяца и разного рода других прекрасных людей. Нам ничего про это не известно за исключением каких-то неважных мелочей, предположим. Но это точно не оппозиция.
Но выяснилось, что если кому-то кажется, что такие дела бывают только в редакциях или что такие дела бывают только в офисах иностранных агентов, которыми объявлены разные НКО, тот ошибается. Они бывают вот теперь в академических институтах тоже, и они бывают в больших московских театрах тоже, и они бывают в организациях, которые возглавляют люди, которым карманов не хватает, чтобы хранить свои шикарные красные корочки от разных организаций, которыми они являются членами и председателями. В их офисах они бывают тоже. Они бывают везде, потому что речь идет о деньгах — о деньгах гораздо больше, чем о политике.
Вот здесь я должен вернуться к своей предыдущей программе и об истории о том, что стоит, на мой взгляд, за всем этим походом России в Африку. Стоит необходимость кормить людей, которые окружают Путина. Они утратили в связи с санкциями, в связи с желанием Путина попасть в учебники истории в качестве освободителя и объединителя земель, они утратили очень многое.
Их бизнес страдает, им нужно их утраты компенсировать. Иначе резко возрастает риск государственного переворота. Вон Шойгу сколько лет сидит под кустом и ждет своей очереди. Только позови, только щелкни — выбежит, выскочит и сядет на этот стул. Или я не знаю, в голове у Золотова бог знает, что творится. У всякого солдафона такого уровня, у всякого начальника карательной полиции в любой стране — посмотрите, что происходит в любой той же самой африканской или латиноамериканской стране — в голове у такого человека быстро вскипают всякие мысли.
От этого нужно каким-то образом обороняться, от этого нужно защищаться. Защищаться вот таким способом: давать своему окружению заработать. И вот одни отправляются зарабатывать в Африку, другой получает в свое полное распоряжение всё, что связано со школьным книгоизданием в стране — колоссальные совершенно деньги.
А третьем предлагают всю ядерную физику вместе со всем государственным финансированием. Эти вещи одного порядка, эти вещи совершенно сходные, на самом деле. Это часть одного процесса, это кормление путинского окружения в самых разных формах.
И технологии, которые вырабатываются в сфере правозащиты, они в этой ситуации используются с таким же большим успехом.
И тогда несколько глав этих институтов попытались этому сопротивляться. Произошло, например, очень известное в научных кругах событие — знаменитое заседание ученого совета в Физическом институте Российской академии наук — в ФИАНе имени Лебедева под председательством этого самого его директора Николая Колачевского, где очень аккуратно, очень мягко было сказано о том, что вообще-то, так не делают. И Колачевский тогда сказал, что он обсудил эти документы с директорами других организаций, и что «у всех примерно одинаковая позиция, что прежде, чем заключать такие соглашения, желательно было бы прорабатывать на достаточно внятном уровне, — это цитата, между прочим, — чтобы потом не оказалось, что часть наших тематик куда-то влилась». А другие участники этого ученого стали говорить: «И часть нашей аппаратуры куда-то влилась и часть наших специалистов куда-то влились, и часть нашего финансирование куда-то влилось, что всё друг куда-то влилось само по себе».
И Колачевский был тогда, я бы сказал, чрезвычайно деликатен и сдержан. Были и другие люди, например, знаменитый российский физик — я много раз его по разным поводам его упоминал в своих программах — академик Владимир Захаров, который сказал тогда: «Мне довелось однажды целый день провести в обществе Михаила Валентиновича Ковальчука в его Курчатовском институте, выслушать внимательно его лекцию, посмотреть на проект, который он создает и над которым он собирается работать. Впечатление, которое произвело на меня это всё, что там происходит, было самое тягостное. Мне кажется, это надо передать в нашу комиссию по борьбе с лженаукой». И Захаров сказал: «Это новая лысенковщина, которая приняла другие формы. Все такие вещи построены по одному образцу: они обещают необыкновенные успехи, если пойти не таким путем, как идут все, а неким совершенно новым, своим, новым, революционным путем. Это здесь и происходит», — сказал он.
В общем, тогда произошла некая тихая фронда, и у Ковальчука ничего не вышло. И два института, из них один — этот ФИАН, а второй из них — очень знаменитое научное учреждение Физико-технический институт РАН имени Иоффе выскользнули из этой истории и не попали в этот концерн в отличие от других. Туда попал сам Курчатовский институт, которым руководит Ковальчук, Институт теоретической и экспериментальной физики имени Алиханова, Институт физики высоких энергий имени Лабунова НРЗБ, Петербургский институт ядерной физики имени Константинова — они попали в эту кабалу. А два института выскочили.
Знаете, по-моему, я знаю, где будет следующий обыск. Следующий обыск будет в Институте имени Иоффе. Потому что эта история — это Ковальчук взял напрокат ФСБ, полицию и ОМОН для того, чтобы сейчас вернуться к этой истории и восстановить свой контроль над этими учреждениями. Это совершенно очевидная история.
А на поверхности там какой-то удивительный смешной инцидент, что у этого института есть какой-то арендатор, какая-то небольшая компания, которая производит какие-то оптические стекла, и они продали на экспорт два таких… то ли линзы, то ли зеркала… И сам Колачевский в своем сегодняшнем заявлении (он тоже сделал заявление, поищите его и почитайте) сказал, что это такие штучки размером соответствующие примерно крышке небольшой кастрюльки. Вот две эти крышки от кастрюльки отправились куда-то в Германию.
И теперь вот произошли эти обыски во всемирно знаменитом ФИАНе, где да, действительно, 7 нобелевских лауреатов, откуда, да, действительно, происходит академик Сахаров, и где всё время эта знаменитая, легендарная история, что в свое время у ссыльного академика Сахарова там, в этом ФИАНе сохранился в целости и сохранности запертый на ключ его кабинет. И буквально на следующий день после своего возвращения в Москву Сахаров в ритуальных целях посетил этот кабинет и посидел там некоторое время за столом, потому что ему важно было, таким образом, поблагодарить своих коллег, которые это сделали.
Оттуда же Тамм, и Франк, и Черенков, и Басов, и Прохоров и Гинзбург, последний, между прочим, Российский нобелевский лауреат по физике. В 2003 году он получил её. Всё это ФИАН.
И Колачевский был тогда, я бы сказал, чрезвычайно деликатен и сдержан. Были и другие люди, например, знаменитый российский физик — я много раз его по разным поводам его упоминал в своих программах — академик Владимир Захаров, который сказал тогда: «Мне довелось однажды целый день провести в обществе Михаила Валентиновича Ковальчука в его Курчатовском институте, выслушать внимательно его лекцию, посмотреть на проект, который он создает и над которым он собирается работать. Впечатление, которое произвело на меня это всё, что там происходит, было самое тягостное. Мне кажется, это надо передать в нашу комиссию по борьбе с лженаукой». И Захаров сказал: «Это новая лысенковщина, которая приняла другие формы. Все такие вещи построены по одному образцу: они обещают необыкновенные успехи, если пойти не таким путем, как идут все, а неким совершенно новым, своим, новым, революционным путем. Это здесь и происходит», — сказал он.
В общем, тогда произошла некая тихая фронда, и у Ковальчука ничего не вышло. И два института, из них один — этот ФИАН, а второй из них — очень знаменитое научное учреждение Физико-технический институт РАН имени Иоффе выскользнули из этой истории и не попали в этот концерн в отличие от других. Туда попал сам Курчатовский институт, которым руководит Ковальчук, Институт теоретической и экспериментальной физики имени Алиханова, Институт физики высоких энергий имени Лабунова НРЗБ, Петербургский институт ядерной физики имени Константинова — они попали в эту кабалу. А два института выскочили.
Знаете, по-моему, я знаю, где будет следующий обыск. Следующий обыск будет в Институте имени Иоффе. Потому что эта история — это Ковальчук взял напрокат ФСБ, полицию и ОМОН для того, чтобы сейчас вернуться к этой истории и восстановить свой контроль над этими учреждениями. Это совершенно очевидная история.
А на поверхности там какой-то удивительный смешной инцидент, что у этого института есть какой-то арендатор, какая-то небольшая компания, которая производит какие-то оптические стекла, и они продали на экспорт два таких… то ли линзы, то ли зеркала… И сам Колачевский в своем сегодняшнем заявлении (он тоже сделал заявление, поищите его и почитайте) сказал, что это такие штучки размером соответствующие примерно крышке небольшой кастрюльки. Вот две эти крышки от кастрюльки отправились куда-то в Германию.
И теперь вот произошли эти обыски во всемирно знаменитом ФИАНе, где да, действительно, 7 нобелевских лауреатов, откуда, да, действительно, происходит академик Сахаров, и где всё время эта знаменитая, легендарная история, что в свое время у ссыльного академика Сахарова там, в этом ФИАНе сохранился в целости и сохранности запертый на ключ его кабинет. И буквально на следующий день после своего возвращения в Москву Сахаров в ритуальных целях посетил этот кабинет и посидел там некоторое время за столом, потому что ему важно было, таким образом, поблагодарить своих коллег, которые это сделали.
Оттуда же Тамм, и Франк, и Черенков, и Басов, и Прохоров и Гинзбург, последний, между прочим, Российский нобелевский лауреат по физике. В 2003 году он получил её. Всё это ФИАН.
Почему классическое высшее образование устарело: интервью с основателем образовательного проекта ScienceMe Александрой Московской
http://bit.ly/3299z3F
http://bit.ly/3299z3F
moskvichmag.ru
Почему классическое высшее образование устарело: интервью с основателем образовательного проекта ScienceMe Александрой Московской
Многие москвичи старше 30 имеют по два-три высших образования, и это считается нормой: первое получали после школы, второе — когда сориентировались в сфере интересов или пришлось углубиться в определенную тему. Новая тенденция состоит в том, чтобы не получать…
Глава администрации Дружинского сельского поселения Сергей Бабинцев много лет получал надбавки к зарплате за ученую степень, которой у него нет и за то, что пережил стихийное бедствие или пожар, хотя таких трагедий с ним не случалось. Это обнаружилось только когда зарплату ему все-таки снизили, и чиновник решил обжаловать это решение в суде. «МБХ Медиа» рассказывает, почему у чиновников такие большие зарплаты
http://bit.ly/2Nbnv9i
http://bit.ly/2Nbnv9i
Mbk-News
«У нас все главы — кандидаты наук и почетные граждане». Как обиженный зарплатой чиновник из Омской области подал в суд на самого…
В Омской области глава администрации Дружинского сельского поселения Сергей Бабинцев подал в суд на местный…
Емельянова арина Валерьевна, доктор педагогических наук из #МГОПУ им. М.А. Шолохова
http://bit.ly/32b8cBN
http://bit.ly/32b8cBN
Поступать в вузы скоро можно будет из дома. Премьер-министр РФ рассказал, что готовится проект, для которого отобрали более 50 вузов
http://bit.ly/2r8JmWg
http://bit.ly/2r8JmWg
It’s My City
Дмитрий Медведев рассказал, что абитуриенты скоро смогут поступать в вузы онлайн
У абитуриентов в ближайшее время может появиться возможность поступать в вузы через интернет. Об этом заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на форуме «Открытые инновации — 2019», который проходит в инновационном центре «Сколково», сообщает RT.
Май Татьяна Николаевна, кандидат педагогических наук из #МГГУ им. М.А. Шолохова
http://bit.ly/2WHlIeZ
http://bit.ly/2WHlIeZ
Алябушева Галина Васильевна, кандидат педагогических наук из #МГГУ им. М.А. Шолохова
http://bit.ly/2oNsIuy
http://bit.ly/2oNsIuy
Ветров Юрий Павлович
Проректор по научно-исследовательской и инновационной деятельности #АГПУ. Профессор кафедры #ТИПиОП
http://bit.ly/2CbJEOj
Проректор по научно-исследовательской и инновационной деятельности #АГПУ. Профессор кафедры #ТИПиОП
http://bit.ly/2CbJEOj
Иван Курилла (http://bit.ly/2JS8B5w)
Вперед, американисты!
Тут Госдума объявила конкурс по изучению зарубежного опыта борьбы с иностранным вмешательством. Поскольку этим у нас в последние годы США в основном занимались, то и опыт надо тамошний изучать.
Тем более там и надо-то написать 6 авторских листов, из которых только 3 листа своих, и 3 листа плагиата (ну ок, и "цитирования источников"). Так и написано:
"Наличие заимствования в тексте, включая цитирование источников, не должно превышать 50% объема текста итогового аналитического отчета."
Ну и стоят эти 3 листа текста всего 3,7 млн.рублей.
"Анализ зарубежного опыта реагирования национальных парламентов (меры законодательного и иного реагирования) на вмешательство во внутренние дела государства."
http://bit.ly/34yDtjk
Вперед, американисты!
Тут Госдума объявила конкурс по изучению зарубежного опыта борьбы с иностранным вмешательством. Поскольку этим у нас в последние годы США в основном занимались, то и опыт надо тамошний изучать.
Тем более там и надо-то написать 6 авторских листов, из которых только 3 листа своих, и 3 листа плагиата (ну ок, и "цитирования источников"). Так и написано:
"Наличие заимствования в тексте, включая цитирование источников, не должно превышать 50% объема текста итогового аналитического отчета."
Ну и стоят эти 3 листа текста всего 3,7 млн.рублей.
"Анализ зарубежного опыта реагирования национальных парламентов (меры законодательного и иного реагирования) на вмешательство во внутренние дела государства."
http://bit.ly/34yDtjk
https://youtu.be/PdYme41Sdzs?t=833
Еще одна потрясающая новость на этой неделе, которая была, с одной стороны, ожидаема, а, с другой стороны, каждый раз, когда думаешь, что это дно — снизу постучат.
У нас, вообще, органы не оставляют ученых своим вниманием. Потому что вот в процессе, который мы наблюдаем и который, я надеюсь, не состоится — превращения России в Папуа — Новую Гвинею, — вот в этой истории ученые явно лишние. И у нас то, значит, кто-нибудь разинет рот — по-моему, это как раз Минобрнауки сказало, что получать разрешение ученым на встречи с иностранными коллегами и отчитываться.
У нас есть дикие истории об аресте ученых, которые все, что они сделали, судя по всему — то есть мы не можем сказать точно, — но, судя по всему, вся их преступная деятельность заключала в том, что е-мейл послал, как Виктор Кудрявцев, арестованный за госизмену, коллеге, по-моему, в австрийский университет.
Но даже на фоне этого растущего маразма меня поразили обыски в ФИАНе. Я напомню, что ФИАН, помимо того, то у него 85-летний юбилей сейчас, это 7 нобелевских лауреатов, это место, где сделали водородную бомбу. Это основы современной оптики, электроники. И вот кабинет, где сидел Келдыш, перевернули вверх дном, а самого директора ФИАНа, членкора Колачевского задержали автоматчики, когда он в тапочках шел мусорное ведро выносить.
Ну, понять, что все эти трогательные продукты путинской эпохи, когда они втроем падают в обморок от брошенной пластиковой бутылки, ну, естественно, задерживать членкора с мусорным ведром, ну как не с автоматчиками? А вдруг он, не знаю, колдовать умеет? А вдруг у него в ведре какая-то страшная ядерная бомба скрыта?
И когда я услышала об этой позорной истории, мне, конечно, сразу захотелось узнать. Потому что у меня был, конечно, ряд логичных предположений. Самое логичное из них заключалось в том, что ФИАН в свое время отбился от того, чтобы быть включенным в эту гигантскую, создаваемую Ковальчуком государственную корпорацию. И вот теперь это ФИАНу прилетела такая ответка.
Плюс у ФИАНа огромные земли в Троицке, да и в центре Москвы. Всегда принято раздербанить. Плюс еще сейчас выборы в академию на носу. Колачевский как раз баллотируется из членкоров в полные академики. И вдруг после того, как Колачевского отпускают, он говорит, что его допрашивали в связи с делом о контрабанде. Сейчас я расскажу, в чем заключалась контрабанда фирмы «Триоптикс» в Германию «двух оптических окошек» размером с крышку небольшой кастрюли, задержанных на таможне. Там все 6 окошек, если я не ошибаюсь, стоили 12 тысяч евро. «Триоптикс» имеет к ФИАНу то отношение, что, будучи высокотехнологической компанией, она снимает у ФИАНа площадь.
И тут я, знаете, просто падаю, если бы я не сидела, потому что дело фирмы «Триоптикс» я хорошо знаю, потому что мне еще три месяца очень хотелось об этом писать. Но мне участники этого дела сказали: «Ой, слушай, не надо — через общих знакомых я узнала, — наобещали».
Рассказываю, что это за оптические окошки. Есть такой ученый Сергей Канорский. Это очень хороший оптик, реально просто ученый мирового класса. Работал, кстати, в институте Макса Планка. И вот несколько лет назад его дочка учреждает этот «Триоптикс». И занимается эта фирма, вы будете смеяться, самой что ни на есть наукоемкой деятельностью. Это редко сейчас в России.
То есть что они делают? Они покупают обычные стекла оптические, наносят на них специальное покрытие — продают. Очень высокомаржинальный бизнес. Хотя, как мы увидим, сама фирма была копеечная. И, собственно, я думаю, одна из главных проблем того, что с ней происходит. Потому что кто-то думал, что там золотые залежи, а там оказалось, на три копейки, и, естественно, в таких случаях люди начинают работать на не то, чтобы содрать бабло, а просто на то, чтобы звездочки получить и разоблачить врагов.
Еще одна потрясающая новость на этой неделе, которая была, с одной стороны, ожидаема, а, с другой стороны, каждый раз, когда думаешь, что это дно — снизу постучат.
У нас, вообще, органы не оставляют ученых своим вниманием. Потому что вот в процессе, который мы наблюдаем и который, я надеюсь, не состоится — превращения России в Папуа — Новую Гвинею, — вот в этой истории ученые явно лишние. И у нас то, значит, кто-нибудь разинет рот — по-моему, это как раз Минобрнауки сказало, что получать разрешение ученым на встречи с иностранными коллегами и отчитываться.
У нас есть дикие истории об аресте ученых, которые все, что они сделали, судя по всему — то есть мы не можем сказать точно, — но, судя по всему, вся их преступная деятельность заключала в том, что е-мейл послал, как Виктор Кудрявцев, арестованный за госизмену, коллеге, по-моему, в австрийский университет.
Но даже на фоне этого растущего маразма меня поразили обыски в ФИАНе. Я напомню, что ФИАН, помимо того, то у него 85-летний юбилей сейчас, это 7 нобелевских лауреатов, это место, где сделали водородную бомбу. Это основы современной оптики, электроники. И вот кабинет, где сидел Келдыш, перевернули вверх дном, а самого директора ФИАНа, членкора Колачевского задержали автоматчики, когда он в тапочках шел мусорное ведро выносить.
Ну, понять, что все эти трогательные продукты путинской эпохи, когда они втроем падают в обморок от брошенной пластиковой бутылки, ну, естественно, задерживать членкора с мусорным ведром, ну как не с автоматчиками? А вдруг он, не знаю, колдовать умеет? А вдруг у него в ведре какая-то страшная ядерная бомба скрыта?
И когда я услышала об этой позорной истории, мне, конечно, сразу захотелось узнать. Потому что у меня был, конечно, ряд логичных предположений. Самое логичное из них заключалось в том, что ФИАН в свое время отбился от того, чтобы быть включенным в эту гигантскую, создаваемую Ковальчуком государственную корпорацию. И вот теперь это ФИАНу прилетела такая ответка.
Плюс у ФИАНа огромные земли в Троицке, да и в центре Москвы. Всегда принято раздербанить. Плюс еще сейчас выборы в академию на носу. Колачевский как раз баллотируется из членкоров в полные академики. И вдруг после того, как Колачевского отпускают, он говорит, что его допрашивали в связи с делом о контрабанде. Сейчас я расскажу, в чем заключалась контрабанда фирмы «Триоптикс» в Германию «двух оптических окошек» размером с крышку небольшой кастрюли, задержанных на таможне. Там все 6 окошек, если я не ошибаюсь, стоили 12 тысяч евро. «Триоптикс» имеет к ФИАНу то отношение, что, будучи высокотехнологической компанией, она снимает у ФИАНа площадь.
И тут я, знаете, просто падаю, если бы я не сидела, потому что дело фирмы «Триоптикс» я хорошо знаю, потому что мне еще три месяца очень хотелось об этом писать. Но мне участники этого дела сказали: «Ой, слушай, не надо — через общих знакомых я узнала, — наобещали».
Рассказываю, что это за оптические окошки. Есть такой ученый Сергей Канорский. Это очень хороший оптик, реально просто ученый мирового класса. Работал, кстати, в институте Макса Планка. И вот несколько лет назад его дочка учреждает этот «Триоптикс». И занимается эта фирма, вы будете смеяться, самой что ни на есть наукоемкой деятельностью. Это редко сейчас в России.
То есть что они делают? Они покупают обычные стекла оптические, наносят на них специальное покрытие — продают. Очень высокомаржинальный бизнес. Хотя, как мы увидим, сама фирма была копеечная. И, собственно, я думаю, одна из главных проблем того, что с ней происходит. Потому что кто-то думал, что там золотые залежи, а там оказалось, на три копейки, и, естественно, в таких случаях люди начинают работать на не то, чтобы содрать бабло, а просто на то, чтобы звездочки получить и разоблачить врагов.
YouTube
Юлия Латынина / Код доступа // 02.11.19
- Утопия суверенного интернета в России - Расстрел солдат в Забайкалье. Возвращение дедовщины - Обыски и допрос главы ФИАН - Убыточные фильмы за государствен...
Напоминаю, что такое оптическое покрытие. От оптического стекла в зависимости от его марки отражается больше количество света — от 3 — 8 процентов. Иногда это мало, иногда это много. Например, если это объектив и в нем много линз, представьте себе, что-то отражается — какое будет плохое общее пропускание. Плюс нежелательные блики из-за переотражения.
Если, например, вам нужно зеркало, которое, желательно, чтобы отражало 100% света, то если отражается не 100% — это мало. И, соответственно, вы наносите специальный пирог, специальное покрытие, которая рассчитано так и нанесено так, чтобы соответствующие отражающиеся фотоны компенсировали друг друга. И это не бог весть какое по нынешним временам умение, достаточно рутинная вещь. Но и расчет покрытий и техническое исполнение самого нанесения — это достаточно высокомаржинальная, а главное, это действительно высоконаучная операция.
И вот в мае 18-года этот «Триоптикс» заказывает в Китае 6 стеклянных окошек, наносит это самое антиотражающее покрытие и продает Германии, где они нужны местной радиостанции — защитные окна корпусов лазерных метеорологических приборов для измерения направления скорости ветра. 4 окошка уезжают в Германию без всяких проблем.
Более того, поскольку это самое обычное стекло, самая обычная марка стекла, они входят в утвержденный федеральной службой технического и экспортного контроля список, для которого не требуется специальных разрешений. Поскольку всем понятно, что иметь дело с русской бюрократией опасно, специально фирма подстраховывается, пишет в эту самую службу, получает дополнительную бумажку, что разрешения не требуется.
И вдруг в декабре оставшиеся два окна задерживают на таможне. ФСБ отправляет их на экспертизу. У нас, вы знаете, искусство экспертиз — вы можете посмотреть на экспертизу творчества Егора Крида и так далее — развито сейчас в совершенстве. Чего хочешь, найдут. И получает оно в результате экспертизы две бумажки с совершенно сказочными страшными словами о том, что «указанные окна могут использоваться в системах наведения на расстоянии более 10 километров с воздуха». А другая экспертиза, которую проводит ОАО «Швабе» нашла, что специалисту неизвестно оборудование гражданского назначение, где возможно использование подобных деталей.
То есть, вы понимаете, какая грандиозная история получается. Фирма «Триоптикс» наносит ущерб Родине, отправляет за рубеж стекла, которые натовские враги поставят в лазерных целеуказателях, нацеленных на Москву ракет.
И когда я слышала об этом деле еще 3 месяца тому назад просто взвилась, потому что мне очень хотелось написать. Потому что, конечно, это дело — концентрация тупости и невежества, которое убивает российскую экономику, и того самого произвола. Потому что эти дела означают, что нельзя в России сделать никакой высокотехнологической продукции. Потому что нет такой высокотехнологической и даже низкотехнологической продукции, которую нельзя задержать на таможне, заказать экспертизу специалистам вроде тех, кто оценивали творчество Егора Крида, на основании этой экспертизы раскрыть шайку изменников Родины. Потому что, слушайте, ну вот колесо ты экспортируешь — завтра эксперт напишет, что колеса используются во вражеских бронетранспортерах.
Я, конечно, не знаю ничего про стекла. Но я вижу эту экспертизу. Я вам ее оглашу. Там написано, что «такие стекла используются в оптико-электронных системах военного и специального назначения, в пассивном наблюдении воздушных целей, в составе низкоорбитальных оптико-электронных приборов, для передачи информации за пределами атмосферы». Удивительно, что не упомянули, что они нужны еще для кварковой бомбы и гиперболоида инженера Гарина.
Если, например, вам нужно зеркало, которое, желательно, чтобы отражало 100% света, то если отражается не 100% — это мало. И, соответственно, вы наносите специальный пирог, специальное покрытие, которая рассчитано так и нанесено так, чтобы соответствующие отражающиеся фотоны компенсировали друг друга. И это не бог весть какое по нынешним временам умение, достаточно рутинная вещь. Но и расчет покрытий и техническое исполнение самого нанесения — это достаточно высокомаржинальная, а главное, это действительно высоконаучная операция.
И вот в мае 18-года этот «Триоптикс» заказывает в Китае 6 стеклянных окошек, наносит это самое антиотражающее покрытие и продает Германии, где они нужны местной радиостанции — защитные окна корпусов лазерных метеорологических приборов для измерения направления скорости ветра. 4 окошка уезжают в Германию без всяких проблем.
Более того, поскольку это самое обычное стекло, самая обычная марка стекла, они входят в утвержденный федеральной службой технического и экспортного контроля список, для которого не требуется специальных разрешений. Поскольку всем понятно, что иметь дело с русской бюрократией опасно, специально фирма подстраховывается, пишет в эту самую службу, получает дополнительную бумажку, что разрешения не требуется.
И вдруг в декабре оставшиеся два окна задерживают на таможне. ФСБ отправляет их на экспертизу. У нас, вы знаете, искусство экспертиз — вы можете посмотреть на экспертизу творчества Егора Крида и так далее — развито сейчас в совершенстве. Чего хочешь, найдут. И получает оно в результате экспертизы две бумажки с совершенно сказочными страшными словами о том, что «указанные окна могут использоваться в системах наведения на расстоянии более 10 километров с воздуха». А другая экспертиза, которую проводит ОАО «Швабе» нашла, что специалисту неизвестно оборудование гражданского назначение, где возможно использование подобных деталей.
То есть, вы понимаете, какая грандиозная история получается. Фирма «Триоптикс» наносит ущерб Родине, отправляет за рубеж стекла, которые натовские враги поставят в лазерных целеуказателях, нацеленных на Москву ракет.
И когда я слышала об этом деле еще 3 месяца тому назад просто взвилась, потому что мне очень хотелось написать. Потому что, конечно, это дело — концентрация тупости и невежества, которое убивает российскую экономику, и того самого произвола. Потому что эти дела означают, что нельзя в России сделать никакой высокотехнологической продукции. Потому что нет такой высокотехнологической и даже низкотехнологической продукции, которую нельзя задержать на таможне, заказать экспертизу специалистам вроде тех, кто оценивали творчество Егора Крида, на основании этой экспертизы раскрыть шайку изменников Родины. Потому что, слушайте, ну вот колесо ты экспортируешь — завтра эксперт напишет, что колеса используются во вражеских бронетранспортерах.
Я, конечно, не знаю ничего про стекла. Но я вижу эту экспертизу. Я вам ее оглашу. Там написано, что «такие стекла используются в оптико-электронных системах военного и специального назначения, в пассивном наблюдении воздушных целей, в составе низкоорбитальных оптико-электронных приборов, для передачи информации за пределами атмосферы». Удивительно, что не упомянули, что они нужны еще для кварковой бомбы и гиперболоида инженера Гарина.
А дальше мой коллега Андрей Заякин, который, помимо того, что он пишет в «Новой газете», напоминаю, является действующим физиком и тем самым doct_z, который был один из основателей «Диссернета», пишет своим приятелям на Запад и просит оценить, что написано в этой экспертизе. Потому что я же не могу оценить эту экспертизу, я качество экспертизы по творчеству Егора Крида, могу оценить, а качество экспертизы, которая касается стекла, я не могу.
Я не буду цитировать имя человека, который пишет ответ, но понятно, что это действующий оптик, высококлассный, профессиональный. И пишет он, что это, мягко говоря, фигня. Пишет он следующее: «Во-первых, стекло ВК-7, которое было употреблено, это одно из самых дешевых стекл, которое можно приобрести. Можно антиотражающие покрытие в Европе где угодно сделать.
Во-вторых, оно непрозрачно в инфракрасном диапазоне. То есть круг потенциальных военных применений ограничивается видеодиапазоном.
В-третьих, у него очень полное сильное поглощение в видимом диапазоне, то есть использовать его с мощными лазерами невозможно.
В-четвертых, такое стекло очень быстро мутнеет в космосе». Привет рассказам экспертов о том, что это какие-то космические системы.
И самое удивительное, что люди, которые имеют отношение к военной отрасли в Европе, они просто не имеют права покупать никакие военные компоненты, тем более, оптические ни у кого, кроме как у стран НАТО.
И вот тогда, еще три месяца назад я спрашиваю, кто, собственно, заказал «Триоптикс». Вот честно мне никто не может сказать, потому что этот бизнес же нельзя отобрать. Потому что главное в нем — мозги. Вот наложит на «Триоптикс» свою чистую лапу. Я хочу посмотреть, как он будет наносить оптические покрытия.
Конечно, очень смешная деталь. В одной из экспертиз, там написано, что ориентировочная стоимость производства от 1,5 до 2 миллионов рублей. В то время как все 6 окошек все вместе стоили 12 тысяч в конечном итоге.
То есть это дает нам представление о том, как у них происходит процесс ценообразования, когда они берут стекло, которое в Китае стоит тысячу евро и в впаривают его после покрытия государству за 2 миллиона рублей.
И значит, все это делает то самое управление «К», где полковник Черкалин, у которого с товарищами нашли 12 миллиардов. И вот тогда я еще хотела писать. И мне говорят: «Ну, адвокаты говорят — не шуметь, рассосаться». Рассосалось.
Крошечная фирма, которая купила самые обычные оптические стекла, самую распространенную оптическую марку. 4 из них экспортировала совершенно законно. Другие были остановлены эфэсбэшниками. Написали в экспертизе какую-то невероятную фигню про то, что это стекла для гиперболоида инженера Гарина и кварковые бомбы. После этого всех поставили на уши. И обыски в ФИАНе 6-часовой допрос его главы, захваченного в тапочках автоматчиками.
Бесконечный позор России, которую на наших глазах силовики превращают в город Глупов и в Папуа-Новую Гвинею. Я, конечно, надеюсь, что это абсурдное дело привлечет не меньшее внимание ученых, чем внимание журналистов привлекло дело Ивана Голунова. Уже «Клуб 1 июля» высказался по этому поводу. Надеюсь, что эфэсбэшникам хотя бы в этот раз мало не покажется.
Напоминаю, что по инициативе Невзорова организован Телеграм-канал «Союз независимых журналистов». И нашего брата прибыло, потому что организовывали его Невзоров, примкнувшая к ним Латынина и Ройзман и Ходорковский. Тут же к нам примкнул Шнур. И буквально за неделю подписались Иноземцев, Соловей, уже и Белковский на подходе.
А, собственно, как раз — продолжая историю с высокими технологиями — под шумок на сайте Кремля опубликовали бумажку о допустимости случаев невозвратных бюджетных венчурных инвестиций в технологические проекты. Потому что, действительно, напоминаю, что во всем мире венчурный капитал — это частный. У нас деньги в венчурной сфере, как правило, государственные.
При этом теоретически, если стартап проваливается, что происходит с 90% процентами стартапов, то за неудачу с бюджетными деньгами инвестору грозит до 20 лет.
Я не буду цитировать имя человека, который пишет ответ, но понятно, что это действующий оптик, высококлассный, профессиональный. И пишет он, что это, мягко говоря, фигня. Пишет он следующее: «Во-первых, стекло ВК-7, которое было употреблено, это одно из самых дешевых стекл, которое можно приобрести. Можно антиотражающие покрытие в Европе где угодно сделать.
Во-вторых, оно непрозрачно в инфракрасном диапазоне. То есть круг потенциальных военных применений ограничивается видеодиапазоном.
В-третьих, у него очень полное сильное поглощение в видимом диапазоне, то есть использовать его с мощными лазерами невозможно.
В-четвертых, такое стекло очень быстро мутнеет в космосе». Привет рассказам экспертов о том, что это какие-то космические системы.
И самое удивительное, что люди, которые имеют отношение к военной отрасли в Европе, они просто не имеют права покупать никакие военные компоненты, тем более, оптические ни у кого, кроме как у стран НАТО.
И вот тогда, еще три месяца назад я спрашиваю, кто, собственно, заказал «Триоптикс». Вот честно мне никто не может сказать, потому что этот бизнес же нельзя отобрать. Потому что главное в нем — мозги. Вот наложит на «Триоптикс» свою чистую лапу. Я хочу посмотреть, как он будет наносить оптические покрытия.
Конечно, очень смешная деталь. В одной из экспертиз, там написано, что ориентировочная стоимость производства от 1,5 до 2 миллионов рублей. В то время как все 6 окошек все вместе стоили 12 тысяч в конечном итоге.
То есть это дает нам представление о том, как у них происходит процесс ценообразования, когда они берут стекло, которое в Китае стоит тысячу евро и в впаривают его после покрытия государству за 2 миллиона рублей.
И значит, все это делает то самое управление «К», где полковник Черкалин, у которого с товарищами нашли 12 миллиардов. И вот тогда я еще хотела писать. И мне говорят: «Ну, адвокаты говорят — не шуметь, рассосаться». Рассосалось.
Крошечная фирма, которая купила самые обычные оптические стекла, самую распространенную оптическую марку. 4 из них экспортировала совершенно законно. Другие были остановлены эфэсбэшниками. Написали в экспертизе какую-то невероятную фигню про то, что это стекла для гиперболоида инженера Гарина и кварковые бомбы. После этого всех поставили на уши. И обыски в ФИАНе 6-часовой допрос его главы, захваченного в тапочках автоматчиками.
Бесконечный позор России, которую на наших глазах силовики превращают в город Глупов и в Папуа-Новую Гвинею. Я, конечно, надеюсь, что это абсурдное дело привлечет не меньшее внимание ученых, чем внимание журналистов привлекло дело Ивана Голунова. Уже «Клуб 1 июля» высказался по этому поводу. Надеюсь, что эфэсбэшникам хотя бы в этот раз мало не покажется.
Напоминаю, что по инициативе Невзорова организован Телеграм-канал «Союз независимых журналистов». И нашего брата прибыло, потому что организовывали его Невзоров, примкнувшая к ним Латынина и Ройзман и Ходорковский. Тут же к нам примкнул Шнур. И буквально за неделю подписались Иноземцев, Соловей, уже и Белковский на подходе.
А, собственно, как раз — продолжая историю с высокими технологиями — под шумок на сайте Кремля опубликовали бумажку о допустимости случаев невозвратных бюджетных венчурных инвестиций в технологические проекты. Потому что, действительно, напоминаю, что во всем мире венчурный капитал — это частный. У нас деньги в венчурной сфере, как правило, государственные.
При этом теоретически, если стартап проваливается, что происходит с 90% процентами стартапов, то за неудачу с бюджетными деньгами инвестору грозит до 20 лет.
То есть теоретически дилемма выглядит так, что если вкладывает в венчурные проекты государственные деньги, то либо ты получаешь срок, когда проект пролетел, либо, если такая бумажка имеется, то завтра у него будут такие венчурные проекты — завтра у них миллиарды будут летать без крыльев и только делать ручками: Привет-привет! «Знаете, это же был венчурный проект. Извините, не получилось. Мы тут решили ананасы выращивать на Северном полюсе. Но венчурный проект не удался. А где деньги? Деньги в оффшоре — это необходимая часть технологической цепочки».
Хотя, конечно, и на самом деле без всякой бумажки деньги прекрасно летают. Вспомним чубайсовские солнечные батареи. Вспомним завод «Лиотех», чубайсовский же. Вспомним, то случилось у Чубайса с «Оптоганом». Вспомним эту электронную книгу Plastiс Logiс. Разумеется, не хочу сказать, что это всё Чубайс, Чубайс и больше никого.
Вот у нас только что объявил в понедельник Арбитражный суд Москвы банкротом компанию «Ангстрем». Миллиард долларов эти прекрасные ребята получили на производство микрочипов. В 2008 году они получили кредитную линию ВЭБ на строительстве на заводе в Зеленограде микрочипов. И линия, которую они купили, мало того, что она была старая (европейская, по-моему), они еще долго не распаковывали, она где-то там стояла в Амстердаме.
И, конечно, когда они чего там запустили, если запустили, то это было приблизительно, как если бы они запускали завод по производству новейшего транспортного оборудования виде карет с рессорами и запустили его к тому времени, когда весь мир уже ездил на «Мерседесах». Они собирались производить 90–130 нанометров. Мир уже давно производит 45. Просто живая иллюстрация анекдота: «У нас самые большие микрочипы в мире».
То есть бизнес инвестиций в высокотехнологичную сферу государственных денег — это просто круче только прощение долгов Африке.
И, как я уже сказала, дилемма: если вкладывать государственные деньги и не разрешать, чтобы деньги пропали, то корячится срок, а если вкладывать государственные деньги и разрешать, чтобы деньги пропали, то в нашем российском климате пропадут не только все деньги, а пропадет 150% этих денег.
И какой же выход из этой дилеммы? Да очень просто: вкладывать частные деньги, а если можно, то хотя бы не арестовывать те деньги, которые вложены. Вот как в случае с «Триоптикс». Потому что таких историй как с «Триоптикс» я знаю вагон и маленькую тележку.
Делали люди, действительно, ученые, какие-то совершенно замечательные гироскопы. Наехали силовики, стрясли с них несколько сотен тысяч евро. Деньги были заплачены. Люди уехали в Израиль, делают там теперь гироскопы как раз для израильских ракет.
Вот Atlantic Counci недавно посчитал, что из России уехало за время правления Путина 2 миллиона человек. Причем ускорился исход после 12-го года резко. А что такое 2 миллиона?
Я вам хочу предложить простое вычисление. Уезжают же большей частью мозги. И, допустим, на новом месте наш герой будет зарабатывать, скажем, 200 тысяч. Чтобы зарабатывать 200 тысяч долларов, надо продукции произвести на миллион долларов. Умножим 2 миллиона уехавших на один миллион долларов, получим 2 триллиона долларов. 2 триллиона долларов не произведенного ВВП покинуло Россию благодаря путинскому режиму.
Сколько ВВП России сейчас составляет? Ответ: 1,5 триллиона. И вот все эти 1,5 триллиона делят Черкалины, Ротенберги, Чубайсы, Ковальчуки. Потому что понятно, что они только делят, потому что понятно, что произвести-то эфэсбэшник ничего не может. А в процессе дележки пирог уменьшается. А аппетиты-то в период дележки увеличиваются, и в итоге все стремиться к Новой Гвинее.
Хотя, конечно, и на самом деле без всякой бумажки деньги прекрасно летают. Вспомним чубайсовские солнечные батареи. Вспомним завод «Лиотех», чубайсовский же. Вспомним, то случилось у Чубайса с «Оптоганом». Вспомним эту электронную книгу Plastiс Logiс. Разумеется, не хочу сказать, что это всё Чубайс, Чубайс и больше никого.
Вот у нас только что объявил в понедельник Арбитражный суд Москвы банкротом компанию «Ангстрем». Миллиард долларов эти прекрасные ребята получили на производство микрочипов. В 2008 году они получили кредитную линию ВЭБ на строительстве на заводе в Зеленограде микрочипов. И линия, которую они купили, мало того, что она была старая (европейская, по-моему), они еще долго не распаковывали, она где-то там стояла в Амстердаме.
И, конечно, когда они чего там запустили, если запустили, то это было приблизительно, как если бы они запускали завод по производству новейшего транспортного оборудования виде карет с рессорами и запустили его к тому времени, когда весь мир уже ездил на «Мерседесах». Они собирались производить 90–130 нанометров. Мир уже давно производит 45. Просто живая иллюстрация анекдота: «У нас самые большие микрочипы в мире».
То есть бизнес инвестиций в высокотехнологичную сферу государственных денег — это просто круче только прощение долгов Африке.
И, как я уже сказала, дилемма: если вкладывать государственные деньги и не разрешать, чтобы деньги пропали, то корячится срок, а если вкладывать государственные деньги и разрешать, чтобы деньги пропали, то в нашем российском климате пропадут не только все деньги, а пропадет 150% этих денег.
И какой же выход из этой дилеммы? Да очень просто: вкладывать частные деньги, а если можно, то хотя бы не арестовывать те деньги, которые вложены. Вот как в случае с «Триоптикс». Потому что таких историй как с «Триоптикс» я знаю вагон и маленькую тележку.
Делали люди, действительно, ученые, какие-то совершенно замечательные гироскопы. Наехали силовики, стрясли с них несколько сотен тысяч евро. Деньги были заплачены. Люди уехали в Израиль, делают там теперь гироскопы как раз для израильских ракет.
Вот Atlantic Counci недавно посчитал, что из России уехало за время правления Путина 2 миллиона человек. Причем ускорился исход после 12-го года резко. А что такое 2 миллиона?
Я вам хочу предложить простое вычисление. Уезжают же большей частью мозги. И, допустим, на новом месте наш герой будет зарабатывать, скажем, 200 тысяч. Чтобы зарабатывать 200 тысяч долларов, надо продукции произвести на миллион долларов. Умножим 2 миллиона уехавших на один миллион долларов, получим 2 триллиона долларов. 2 триллиона долларов не произведенного ВВП покинуло Россию благодаря путинскому режиму.
Сколько ВВП России сейчас составляет? Ответ: 1,5 триллиона. И вот все эти 1,5 триллиона делят Черкалины, Ротенберги, Чубайсы, Ковальчуки. Потому что понятно, что они только делят, потому что понятно, что произвести-то эфэсбэшник ничего не может. А в процессе дележки пирог уменьшается. А аппетиты-то в период дележки увеличиваются, и в итоге все стремиться к Новой Гвинее.