Культурная программа, лесок, друзяшки ― это все полбеды. Тайный смысл жизни на Хуторе кроется в разборах текстов от Колобродова. И только в них!

А вообще, к лету Хутор похорошел. Кормят вкуснее, душевые удобнее, в углу, где раньше была мастерская ― теперь банька, и вместо большого русского писателя теперь сидит перед тобой голая женщина, ну или мужчина, с кем вы там ходите париться, кто знает. Хвоей пахнет, может, это русский дух, и зелено. Душеспасительное место.

Собрал в ВК свои избранные стихи о войне.

***
Снова в моде хаки и оливковый,
кобура да смелые стихи —
Гумилёв идёт сквозь повилику и
топчет пустоцветы-сорняки.

Он свернёт направо — вспыхнут розы,
налево — колокольчики звенят;
а когда устанет, разобьётся оземь —
чтобы распустился райский сад.

Там он встретит донну Анну,
у которой на руках змея:
«Одуванчик, — скажет, — я всё знаю…
Знаю и не ведаю стыда».

https://vk.com/oleggdemidov?w=wall340938222_2812

Олег Демидов, поэт, критик и литературовед.

"Ничто так в последнее время не раздражало, как проснувшиеся либералы. Раньше они, надув щёки, молчали, когда их спрашивали: «Где вы были последние восемь лет?», теперь же как заведённые повторяют: «Во всём Путин виноват! Он привёл войска на Донбасс!»

Видеть вокруг распятых мальчиков – значит, не замечать реальной гибели детей и взрослых. Вот один пример прошлого года: поэт и военкор Анна Долгарева писала для газеты «Взгляд»: «Четырехлетний Владик Дмитриев погиб 2 апреля 2021 года.
Власти ДНР заявили, что его убил украинский беспилотник."

Долгарева связывалась с родными Владика Дмитриева – такая всечеловеческая скорбь…

Но находятся такие нелюди, что заявляют: никакого ребенка не было, всё это фейк; или ребёнок был, но подорвался на мине или гранате, которую принёс его дед.

После подобных слов уже хочется...отправить оппонента в психиатрическую лечебницу... может, вследствие такого воздействия человек придёт в себя."

Полностью здесь.
#zанас

Народ удивляется: как это в патриотическом лагере в такой ответственный момент началось недопонимание?

А оно было всегда. Схлестнулись истинные патриоты и патриоты на госзарплате. Даже не схлестнулись: вторые пытаются навалиться на первых, но ничего из этого не выходит.

Первые — сгруппировались вокруг Захара Прилепина. Вторые — бесконечные волны гнева, порождаемые братьями Якеменко (создавшими бессмысленные эшелоны нашистов и прожравжие государственные деньги), писателем Поляковым и его бессмысленной дочкой (у них одна задача — вернуть власть хотя бы над чем-нибудь), Дмитрий Конаныхин и Дмитрий Мельников (никто этих заечек не замечает — бедненькие!..) и пр.

Открою секрет полишинеля: каждый человек в любом своём высказывании высказывается про себя. Больше его ничего не интересует. Когда он пишет, говорит о себе. Когда он ругается, он говорит о себе. Когда он делает добрые дела, он говорит о себе. Всё — о себе. Так устроен мир.

Что говорит Якеменко?

«Послужной список приятелей [Прилепина] всё ширится. В друзьях у него (напомню) Навальный, Шаргунов, Ауг, Серебренников, Быков, Бабченко — невозможно найти урода, который бы не был его приятелем. Его раскруткой занималась вражеская «Новая газета», он получал от либералов премии, он орал про «Россию без Путина» и «бил жидов» в фашистской «Лимонке». А теперь ему приказано с друзьями ссориться. Приказано быть «патриотом». За это нынче этому уроду платят. Кураторы. Враги нашей страны, сидящие рядом с Кремлем».

Всё это, конечно, бред. Но обратите внимание на стержень, который держит эту субстанцию. Этот стержень — приказы свыше. Что скажут, то и будет делать. Только не Захар, а сам Якеменко. Он так жил. Он так привык мыслить. И иначе уже не может.

Ещё раз: о чём бы ни говорил человек, он говорит о себе.

Проверим ещё раз? О.к.

Вот Конаныхин захлёбывается:

«Это как это — «без пафоса и помпы и дешёвого пиара»? Это, что же, настоящие книги пытаться писать вместо пошлой ЖЗЛовщины «про Есенина» и «про Шолохова»?»

И это говорит Конаныхин, написавший и выпустивший в самиздате такие книги, как «Деды и прадеды», «Индейцы и школьники», «Студенты и совсем взрослые люди». Нормально, да? Без пафоса и помпы и дешёвого пиара? Этот человечек сейчас зарабатывает себе читательское внимание нападками на Захара и именно что с пафосом, помпой и дешёвым пиаром.

Примеры можно множить и множить. Но вы попробуйте сами.

О чём бы человек ни говорил, он говорит про себя. Выбирайте выражения.

Есть такие патриоты, с которыми за один стол садиться нельзя.

Всего хорошего.

Моя новая любовь — «Щенки»!

<...>
Я все твои крики переведу в мп-три,
Чтобы потом скинуть на плеер.
Это будет прекраснее симфоний Баха.
Я, если честно, даже не верил,
Что такую красоту можно трахать.
Это, как ебать картины Ван Гога,
Если б у «Звёздной ночи» была пизда.
Я не прошу многого.
Просто будь со мной всегда.

https://www.youtube.com/watch?v=AKh7HcCSRDc

Пока упоротые патриоты (на самом деле — псевдопатриоты) пытаются выискать компромат на Захара и Эдуарда, Игорь Караулова и Мария Ватутина волей-неволей запустили флешмоб.

У меня тоже чуть-чуть есть фото (а сколько историй! но об этом как-нибудь в другой раз) с «врагами» и врагами.

1-2. Вот, например, с Олегом Лекмановым и Еленой Шубиной. Уважаю их как профессионалов. Олега Андершановича читаю и потому, что наши литературоведческие интересы пересекаются, и потому, что он пишет толково и с поворотом винта (всегда что-то новое открывает). Но как человек он себя регулярно показывает не с лучшей стороны. Бог ему судья.

3. С Андреем Фамицким. Многие накинулись на него за антивоенную позицию и антилукашенковскую. Но вы для начала проживите его жизнь, а потом поговорим. Андрей — друг (не знаю, что он думает; и сейчас (!) не хочу спрашивать). И никакие обстоятельства не изменят этого.

4. С Галиной Юзефович. В «Бункере». Обсуждаем Виктора Пелевина. Всегда уважал её. Я понимаю, за что на неё нападают, но совершенно уверен, что ни о какой подлости речи быть не может. Просто человек такой. Всегда рад её прочесть, подискутировать с ней и т.д.

5. С Ией Кивой, которая после 2014 года бежала из Донецка в Киев (отца убили), сменила поэтику и начала писать офигительные стихи. На русском. Заукраинские. Но офигительные. И такое бывает. Уважаю её. И преклоняю голову.

6. С целой бандой бородатых анекдотов. Оказались полными мудаками. Но на рубеже 2000-2010-х годов я не знал иной литературной тусовки и пристально смотрел за ними, вдохновлялся, писал, ну и т.д.

7. С любимыми преподавателями. Без имён. Сейчас они (как и все мои вузовские преподаватели и коллеги по лицею) на другой стороне. Это их выбор. Все взрослые люди. Они тоже не со зла, а под влиянием. Все мы под чьим-то влиянием. Увы. Но былая любовь никуда не делась. За всё на свете им благодарен.

P.s. А Якеменко и его подпевалы могут идти на хуй. Жизнь большая. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Или кто не живёт.

Один из самых болезненных расфрендов — с любимым преподавателем, с которым катались несколько раз в Константиново, пели песни, играли в футбол, работали на конференциях по имажинизму. Казалось бы, ну как это? Вообще не представимо. С остальными преподавателями — никаких вопросов: тесные связи с европейскими университетами, гранты, внутрироссийская либеральная литературная тусовка. А тут-то...

Но останется музыка — совершенно волшебная. Вы такой не слышали. Послушайте.

Не могу не любить рязанцев — какой бы ослиный панк-рок (или колхозный панк) они ни исполняли. Вижу рязанец — значит, скорее всего родной.

https://www.youtube.com/watch?v=qgmWnaSTqrI

Ещё один патриот, который теряет берега. Как с такими работать? Да никак. Пусть варится в своём соку.


https://t.me/holmogortalks/23205

Я смотрю: многих задел флешмоб. Пошли странные комментарии, оскорбления, отписки. Ну, о.к. Меньше озверина надо пить. Да и вообще — меньше пить.

Такая крутая книжка и до сих пор не раскуплена — как так?

Мудрый Герман Садулаев, забубенный Валерий Айрапетян, юморной Александр Пелевин, живой классик Павел Крусанов и необыкновенно сентиментальный Рич — и всё в одном флаконе, то есть в одной книге.

Вот небольшой отрывок оттуда. Айрапетян рассказывает:

«Индонезийский народ тораджи не ведает секретов бальзамирования тела, чтит предков, не смотрит на смерть как на смерть и поэтому раз в несколько лет устраивает обряд «Манене»: живые выкапывают из могил умерших родственников — детей, родителей, сестёр и братьев, чтобы очистить их, переодеть, заменить гробы, придать максимально живой облик. Тем, кто при жизни курил, дают покурить: пристраивают меж челюстей зажжённую цыгарку. Та дымит себе на радость покойнику и живым. Наряженные полуистлевшие трупы выносятся ликующими родственниками на всеобщее обозрение, молодёжь делает с ними селфи. В воздухе царит атмосфера праздника и аммонификации. И чем ухоженней почивший, тем больше уважения семье. Наш Ильич уделал бы любого покойника-тораджийца на раз два. А нам — родившимся в большой советской семье — респект и уважуха».

https://t.me/rich_triphop/344

ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ
Делаем антологию военной поэзии.

Уже составлены подборки таких авторов, как Дмитрий Артис, Мария Ватутина, Любовь Глотова, Андрей Добрынин, Анна Долгарева, Елена Заславская, Игорь Караулов, Владимир Косогов, Иван Купреянов, Игорь Никольский, Александр Пелевин, Роман Рубанов. Будут ещё крутые поэты.

Если про кого забыл, кто хочет принять участие, пишите мне в ВК и присылайте тексты:

https://vk.com/oleggdemidov

JETLAG
«Я видел Бога, он теперь артиллерист»
(Аким Апачев)

Я видел Бога: Он — артиллерист
ветхозаветный, с хриплыми глазами,
и смотрит вниз, раскидист и ветвист.
Внизу — июль: то клацая зубами,
то крылышкуя, лязгает хитин.
А мы в кафе заказываем «лунго»
и думаем, что Вагнер (не хотим
иначе!) — опера про Нибелунга,

про имя славное поэта и дождя
из Переделкино, реки́ кристаллы,
голубоокое вино дубовой, без гвоздя
единого воздвигнутой Валгаллы.
Во рту крошится медленно миндаль.
Вербуют вербы и воловьи выи.
В начале было слово Nachtigall
во Львiве. В городе Марии

корявый вяз вмонтирован в асфальт,
кирпич и щебень, лом и штукатурка.
Над мiстом праведне, — волхвует скальд, —
чернея, солнце Вевельсбурга
восходит — так ещё одной
надеждой стало меньше: с «ангел»
теперь рифмуется (я чувствую спиной
мороз готический) wolfsangel.

Поодаль — каменный кумир,
не на коне, но с выпученными глазами.
Гадание на гуще: «Новый мир»?
«Звезда» и «Знамя»? — но иносказаний
речь сумрачна. Задумчиво глядим
на щиколотки местных женщин —
сарай-берке, царицынский кильдим.
Ещё одной, я повторяю, меньше! —

чтоб антилопы бег боготворил
скользящий по небесному лафету
широкошумный и несметный шелест крыл.
Херсонским кирасиром Фетом
сходя во мрак, своди хронометраж:
со скидкой только детям и солдатам.
Артиллерист берёт на карандаш
и бьёт вслепую по координатам.

(СЕРГЕЙ КАЛАШНИКОВ)