Сегодня я проанализирую популярную, многим полюбившуюся книгу, которую, судя по отзывам, никто не понял, поскольку она рассказывает вообще не о том, что показывает. Это паровоз астрелевской серии антиутопий "Проект "1984"", роман "Девочка со спичками" Екатерины Тюхай. Роман подается как антиутопия, воспринимается читателями как антиутопия и выглядит как антиутопия, но представляет собой не антиутопию, а нечто совсем иное. Возможно, в этом один из секретов его успеха: люди нутром чуют, что тут что-то не то, что книга о большем, чем очередная фантазия "дальше в России будет только хуже", но подобрать пароль к скрытым смыслам не могут, и ощущение ускользающей глубины их цепляет.
И тут на сцену выхожу я, весь в белом (в больничном, что ли). Это аналитика для уже прочитавших, в ней будет проспойлерено всё, так что не стоит ее читать, если вы планировали как-нибудь засесть за "Девочку со спичками". Если не планировали, прочтите Exodus Dei, смело переходите к следующему абзацу.
Что показано в "Девочке со спичками"
Фабульно книга рассказывает о том, как в 2065 году гениальная ученая, повредившаяся телом и умом на теракте, мстит президенту России, к этому теракту причастному. В кресле президента уже 8 лет сидит Игорь Соколов – молодой хакер, тусовщик и приспособленец, а что самое главное, марионетка глубинного государства: на самом деле он ничем не руководит и только изображает перед камерами народного избранника, а решения скрытой от глаз властной клики получает через куратора Михаила Крайнова. В 2055-м Соколова сделали главой корпорации "ОКО", организовали подставной теракт и под предлогом обеспечения безопасности понавтыкали камер слежения в каждую дырку в стране, а главу втыкающей камеры корпорации двинули в президенты.
Повальная слежка за гражданами, конечно, ничем не помогла экономике, и для решения проблемы власть готовится "законом 147" ввести слежку за мыслями (о, привет, мистер Оруэлл!). Прямо как в жизни, законопроект уже написан, но технологий для его исполнения нет, и Соколов мечется в поисках хоть каких-нибудь частных разработок проникновения в человечью голову. Именно такую разработку – здоровенный стационарный комплекс "Капсула", позволяющий копаться в психике во время сна, в том числе стирать вспоминания и доставать любую скрытую в мозге информацию – создала главная героиня романа Кира Мечникова, она же Полина Максимова до теракта, она же антиправительственный хакер Max 1*1. Кира выходит на Игоря в ночном клубе, берет его в оборот и добивается согласия президента лечь в "Капсулу" и позволить покопаться в государственных мозгах, ведь только из них можно извлечь правду о теракте.
У обоих центральных героев было тяжелое детство. Игоря родители не любили и очень холодно к нему относились, Полину любила мама, но та рано умерла, после чего девочка осталась один на один с типовым батей-алкашом-бездельником-крикуном-драчуном. На излете юности Игорь сильно подставил отца-военного, хакнув сервера Минобороны, и попал в руки силовиков, которые кнутами с пряниками вылепили из парня политическую марионетку. Полину непосредственно перед терактом изнасиловал отец, при взрыве она получила ожоги и резаные раны, а после ей пришлось менять документы и бежать из родного Троицка-N в Москву, ведь глубинное государство решило ее убить, чтобы у фейкового теракта не было свидетелей. Переименовавшись в Киру, героиня выучивается на медика, проходит через мучительные пластические операции и все равно остается со шрамами, а также становится цифровым Робином Гудом, копающим компромат на чиновников.
При знакомстве Игорь влюбляется в Киру и сам хочет залезть в "Капсулу", чтобы избавиться от тягостным воспоминаний о не любивших его родителях. Когда же герои оказываются внутри спящей психики президента, Кира показывает свое истинное лицо и страниц сто пятьдесят мучает по-всякому Игоря, требуя от него выдать сверхсекретную информацию о теракте. В итоге у нее все получается, психика Игоря ломается и он публично сознается в организации теракта, после чего глубинное государство его взрывает.
Что показано в "Девочке со спичками"
Фабульно книга рассказывает о том, как в 2065 году гениальная ученая, повредившаяся телом и умом на теракте, мстит президенту России, к этому теракту причастному. В кресле президента уже 8 лет сидит Игорь Соколов – молодой хакер, тусовщик и приспособленец, а что самое главное, марионетка глубинного государства: на самом деле он ничем не руководит и только изображает перед камерами народного избранника, а решения скрытой от глаз властной клики получает через куратора Михаила Крайнова. В 2055-м Соколова сделали главой корпорации "ОКО", организовали подставной теракт и под предлогом обеспечения безопасности понавтыкали камер слежения в каждую дырку в стране, а главу втыкающей камеры корпорации двинули в президенты.
Повальная слежка за гражданами, конечно, ничем не помогла экономике, и для решения проблемы власть готовится "законом 147" ввести слежку за мыслями (о, привет, мистер Оруэлл!). Прямо как в жизни, законопроект уже написан, но технологий для его исполнения нет, и Соколов мечется в поисках хоть каких-нибудь частных разработок проникновения в человечью голову. Именно такую разработку – здоровенный стационарный комплекс "Капсула", позволяющий копаться в психике во время сна, в том числе стирать вспоминания и доставать любую скрытую в мозге информацию – создала главная героиня романа Кира Мечникова, она же Полина Максимова до теракта, она же антиправительственный хакер Max 1*1. Кира выходит на Игоря в ночном клубе, берет его в оборот и добивается согласия президента лечь в "Капсулу" и позволить покопаться в государственных мозгах, ведь только из них можно извлечь правду о теракте.
У обоих центральных героев было тяжелое детство. Игоря родители не любили и очень холодно к нему относились, Полину любила мама, но та рано умерла, после чего девочка осталась один на один с типовым батей-алкашом-бездельником-крикуном-драчуном. На излете юности Игорь сильно подставил отца-военного, хакнув сервера Минобороны, и попал в руки силовиков, которые кнутами с пряниками вылепили из парня политическую марионетку. Полину непосредственно перед терактом изнасиловал отец, при взрыве она получила ожоги и резаные раны, а после ей пришлось менять документы и бежать из родного Троицка-N в Москву, ведь глубинное государство решило ее убить, чтобы у фейкового теракта не было свидетелей. Переименовавшись в Киру, героиня выучивается на медика, проходит через мучительные пластические операции и все равно остается со шрамами, а также становится цифровым Робином Гудом, копающим компромат на чиновников.
При знакомстве Игорь влюбляется в Киру и сам хочет залезть в "Капсулу", чтобы избавиться от тягостным воспоминаний о не любивших его родителях. Когда же герои оказываются внутри спящей психики президента, Кира показывает свое истинное лицо и страниц сто пятьдесят мучает по-всякому Игоря, требуя от него выдать сверхсекретную информацию о теракте. В итоге у нее все получается, психика Игоря ломается и он публично сознается в организации теракта, после чего глубинное государство его взрывает.
Ключи к "Девочке со спичками"
Если читать текст внимательно, можно увидеть множество странностей. Я поначалу заинтересовался идеей написать образ президента анти-Путина (молодой, продвинутый, максимально открытый – и управляемый, сломленный, зависимый), потом очень сильно затосковал на шаблонах про хреновое детство и родителей-уродов, и именно странности не давали мне бросить книгу на полпути. Их, конечно, можно было списать на неопытность автора, неумение прописывать характеры, ленивое моделирование декораций, провалы в сюжетостроении (и сделать вывод об очередной дурно сочиненной и беспомощно написанной однодневке), но мы же не ищем легким путей, правда? А вдруг это все не баги, а фичи?
Первая странность, которая бросается в глаза – чрезмерная нестабильность как Игоря, так и Киры. Их характеры почти бесформенны, а отношения осциллируют по диапазону love-hate с неестественной для человека частотой. Каждый из них может выкинуть в любой момент что угодно настолько случайно, словно автор бросала кубики для выбора их поступков. Стабилен у главных героев только уровень эмоциональности – всегда через край. При этом окружающие их второстепенные персонажи абсолютно нормальные и вполне жизненно написанные. Родители героев, мягкий манипулятор Крайнов, гламурный спецагент Динара, добродушный полицейский Мирон, душная нянечка Игоря, усталая главврач в Пироговке вопросов не вызывают. А, например, от сцены страстного минета при первом знакомстве героев встает вопрос еще какой, ведь после изнасилования и теракта Кира мужчин к себе не подпускает в принципе, так какого?
Вторая странность возникает в главах о прошлом Игоря и Полины. Из текста легко вычисляется, что Игорь родился в 2027 году, а Полина – в 2039 году, однако и у того, и у другой детство будто бы проходило в одно и то же время – в конце советских 80-х и в ревущие российские 90-е. Женитьба бравого военного и балерины – ну это явно СССР, карьерный брак, из-за чего понятно, почему Александр Соколов безразличен к сыну и бросает семью ради любовниц, когда Игорю семь лет – это ж 1992-й, Союз погиб и резко стало можно все. Если принять оценку, что Игорь родился в 1985 году, события его биографии выглядят так: в 2002 он взламывает сервера Минобороны с компроматом по Второй Чеченской и его обращают в доход государства, потому что стране нужны кулхацкеры; в эпоху гламура он зарабатывает миллионы долларов и хочет выйти из-под контроля, но перед 2014-м у него забирают все, дальше начинается совсем другая жизнь. Ситуация с повальным закрытием предприятий в Троицке-N – это где-то 1995 год, так что Полина Максимова тоже родилась около 1985-го. Тогда теракт случился в 2001-м, а с президентом Кира встречается в 2011-м, когда в России президентом был кто? Правильно, (тогда еще) молодой, продвинутый, открытый Дмитрий Медведев.
Третья странность нарастает по мере приближения к финалу. Кира необъяснимо сфокусирована на Игоре. Теракт задумало глубинное государство для смены предыдущего президента Лапина на Соколова, организовал и всем руководил Крайнов, а разрабатывал и непосредственно выполнял некий Петренко. Игорь только подал сигнал для запуска теракта, да и то есть подозрение, что без звонка все бы сделали – Крайнову надо лишь было замешать Игоря в аферу. И тем не менее Кира, которой не впервой прослеживать схемы чиновничьих преступлений, даже на Крайнова не обращает ни малейшего внимания, когда выбивает из мозгов президента всю правду. В своей беде она винит исключительно Игоря и заставляет его сломаться и взять всю вину на себя, хотя виноват он не больше, чем учительница, давшая Полине ключи от подсобки, и уж тем более меньше отца-насильника. Я весь финал ждал, что вот сейчас Игорь и Кира перебесятся и объединят хакерские и властные ресурсы, чтобы замстить старикам-преступникам, книжка же про это, да? Но нет, за теракт ответил исключительно Игорь.
И вот тут я понял, что книжка не про это, а про другое.
Если читать текст внимательно, можно увидеть множество странностей. Я поначалу заинтересовался идеей написать образ президента анти-Путина (молодой, продвинутый, максимально открытый – и управляемый, сломленный, зависимый), потом очень сильно затосковал на шаблонах про хреновое детство и родителей-уродов, и именно странности не давали мне бросить книгу на полпути. Их, конечно, можно было списать на неопытность автора, неумение прописывать характеры, ленивое моделирование декораций, провалы в сюжетостроении (и сделать вывод об очередной дурно сочиненной и беспомощно написанной однодневке), но мы же не ищем легким путей, правда? А вдруг это все не баги, а фичи?
Первая странность, которая бросается в глаза – чрезмерная нестабильность как Игоря, так и Киры. Их характеры почти бесформенны, а отношения осциллируют по диапазону love-hate с неестественной для человека частотой. Каждый из них может выкинуть в любой момент что угодно настолько случайно, словно автор бросала кубики для выбора их поступков. Стабилен у главных героев только уровень эмоциональности – всегда через край. При этом окружающие их второстепенные персонажи абсолютно нормальные и вполне жизненно написанные. Родители героев, мягкий манипулятор Крайнов, гламурный спецагент Динара, добродушный полицейский Мирон, душная нянечка Игоря, усталая главврач в Пироговке вопросов не вызывают. А, например, от сцены страстного минета при первом знакомстве героев встает вопрос еще какой, ведь после изнасилования и теракта Кира мужчин к себе не подпускает в принципе, так какого?
Вторая странность возникает в главах о прошлом Игоря и Полины. Из текста легко вычисляется, что Игорь родился в 2027 году, а Полина – в 2039 году, однако и у того, и у другой детство будто бы проходило в одно и то же время – в конце советских 80-х и в ревущие российские 90-е. Женитьба бравого военного и балерины – ну это явно СССР, карьерный брак, из-за чего понятно, почему Александр Соколов безразличен к сыну и бросает семью ради любовниц, когда Игорю семь лет – это ж 1992-й, Союз погиб и резко стало можно все. Если принять оценку, что Игорь родился в 1985 году, события его биографии выглядят так: в 2002 он взламывает сервера Минобороны с компроматом по Второй Чеченской и его обращают в доход государства, потому что стране нужны кулхацкеры; в эпоху гламура он зарабатывает миллионы долларов и хочет выйти из-под контроля, но перед 2014-м у него забирают все, дальше начинается совсем другая жизнь. Ситуация с повальным закрытием предприятий в Троицке-N – это где-то 1995 год, так что Полина Максимова тоже родилась около 1985-го. Тогда теракт случился в 2001-м, а с президентом Кира встречается в 2011-м, когда в России президентом был кто? Правильно, (тогда еще) молодой, продвинутый, открытый Дмитрий Медведев.
Третья странность нарастает по мере приближения к финалу. Кира необъяснимо сфокусирована на Игоре. Теракт задумало глубинное государство для смены предыдущего президента Лапина на Соколова, организовал и всем руководил Крайнов, а разрабатывал и непосредственно выполнял некий Петренко. Игорь только подал сигнал для запуска теракта, да и то есть подозрение, что без звонка все бы сделали – Крайнову надо лишь было замешать Игоря в аферу. И тем не менее Кира, которой не впервой прослеживать схемы чиновничьих преступлений, даже на Крайнова не обращает ни малейшего внимания, когда выбивает из мозгов президента всю правду. В своей беде она винит исключительно Игоря и заставляет его сломаться и взять всю вину на себя, хотя виноват он не больше, чем учительница, давшая Полине ключи от подсобки, и уж тем более меньше отца-насильника. Я весь финал ждал, что вот сейчас Игорь и Кира перебесятся и объединят хакерские и властные ресурсы, чтобы замстить старикам-преступникам, книжка же про это, да? Но нет, за теракт ответил исключительно Игорь.
И вот тут я понял, что книжка не про это, а про другое.
Что рассказано в "Девочке со спичками"
На сцене, где Игорь Соколов, зная, кто на самом деле организовал теракт, ничего не делает против Крайнова и властной клики, объявляет себя на всю Россию организатором теракта и героически принимает подрыв президентской резиденции, мне стало ясно, что у Екатерины Тюхай совы точно не то, чем кажутся. После минетного знакомства Киру не интересовали ни "закон 147", ни теракт, ни президентство Соколова, ее целью был исключительно сам Игорь; она хотела сломать его, заставить покаяться и засунуть куда-нибудь подальше – и преуспела. Формальные сюжетные двигатели – желание властей ввести контроль над мыслями и желание гениальной ученой найти организаторов теракта – являются лишь декорациями для борьбы Киры против влюбленного в нее Игоря.
Что же это может значить в совокупности: два героя резко выделяются среди прочих персонажей одинаковой повышенной эмоциональностью, прожили детство и юность будто бы не в середине XXI века, а в конце XX-го и сфокусированы друг на друге настолько, что все прочее постепенно уходит на задний план, даже самое важное в завязке истории?
Да! Именно.
Кира и Игорь – один человек.
"Девочка со спичками" – не антиутопия о мести жертв государственного произвола плохим властям, а психологический триллер о внутреннем конфликте между частями расколотой психики. Почти как в "Плюсе" Джозефа Макэлроя, только наоборот: здоровая, человечная часть мозга не дала опухоли захватить себя, заборола ее и низвела до статуса доброкачественной папилломы. Это истории победы человека над своей Тенью.
Подлинным героем романа является некий остающийся за кадром рассказчик, когда-то переживший неназванную трагедию, изуродовавшую психику. Из текста можно заключить, что рассказчик – женщина, рожденная в середине 80-х, прожившая среднее постсоветское детство в 90-х и начале нулевых, работающая в околоцифровых технологиях и знакомая с чиновничьим миром. Если внимательно посмотреть на Екатерину Тюхай, тем более погуглить детали ее биографии, станет понятно, что она и есть этот рассказчик. То есть "Девочка со спичками" – автофикшн здорового человека: автор прошел через тяжелые испытания, получил реальную травму и нашел силы рассказать о своем опыте борьбы. Сразу проясняется название романа, ведь Тюхай, как та девочка из сказки Андерсена, пишет книгу, чтобы если не выжить, то хотя бы погреться.
Неназванная трагедия в романе реализована в "теракт двенадцати школ". Это событие создает обоих персонажей: Полина Максимова становится искалеченной Кирой Мечниковой, а Игорь Соколов – президентом. Кира – основная часть психики, Игорь – ее темный осколок, тело травмы, всасывающее в себя вытесненную вину и (само)обвинение. Дети, в раннем детстве потерявшие любимого родителя или выросшие в семье алкоголиков, часто мучаются комплексом вины, а у Полины и мама умерла, и батя-алкаш. Теракт откалывает комплекс вины в отдельную личность, воплощающуюся в мужскую, облеченную властью фигуру. В течение молодости Киры Игорь-Вина неявно, издалека управляет поведением девушки – она это чувствует, пытается нащупать, что ей мешает жить, сублимируя раскапыванием компромата на чиновников. Попутно она разрабатывает психологический инструментарий для работы со своими чувствами и мыслями – ту самую "Капсулу" – возможно, даже не осознавая, что строит ее для одного-единственного участка психики. Игоря.
Сцена знакомства в ночном клубе, заканчивающаяся внезапным и противоречащим характеру Киры минетом, – момент обнаружения сознанием отколотого куска и попытки с ним соединиться. Всякая же здоровая психика стремится быть цельной. Сразу после приходит понимание, что откололось, мягко говоря, все самое худшее, с чем нельзя просто воссоединиться, ведь тогда оно возьмет рассказчика под полный контроль (воплощенный в "закон 147" о слежке за мыслями). Нет, это его, Игоря-Вину надо взять под полный контроль, пропустить через "Капсулу", проработать, привести к осознанию, что он – не самостоятельная личность, а кирин комплекс, заставить покаяться и в конечном счете обезвредить.
На сцене, где Игорь Соколов, зная, кто на самом деле организовал теракт, ничего не делает против Крайнова и властной клики, объявляет себя на всю Россию организатором теракта и героически принимает подрыв президентской резиденции, мне стало ясно, что у Екатерины Тюхай совы точно не то, чем кажутся. После минетного знакомства Киру не интересовали ни "закон 147", ни теракт, ни президентство Соколова, ее целью был исключительно сам Игорь; она хотела сломать его, заставить покаяться и засунуть куда-нибудь подальше – и преуспела. Формальные сюжетные двигатели – желание властей ввести контроль над мыслями и желание гениальной ученой найти организаторов теракта – являются лишь декорациями для борьбы Киры против влюбленного в нее Игоря.
Что же это может значить в совокупности: два героя резко выделяются среди прочих персонажей одинаковой повышенной эмоциональностью, прожили детство и юность будто бы не в середине XXI века, а в конце XX-го и сфокусированы друг на друге настолько, что все прочее постепенно уходит на задний план, даже самое важное в завязке истории?
Да! Именно.
Кира и Игорь – один человек.
"Девочка со спичками" – не антиутопия о мести жертв государственного произвола плохим властям, а психологический триллер о внутреннем конфликте между частями расколотой психики. Почти как в "Плюсе" Джозефа Макэлроя, только наоборот: здоровая, человечная часть мозга не дала опухоли захватить себя, заборола ее и низвела до статуса доброкачественной папилломы. Это истории победы человека над своей Тенью.
Подлинным героем романа является некий остающийся за кадром рассказчик, когда-то переживший неназванную трагедию, изуродовавшую психику. Из текста можно заключить, что рассказчик – женщина, рожденная в середине 80-х, прожившая среднее постсоветское детство в 90-х и начале нулевых, работающая в околоцифровых технологиях и знакомая с чиновничьим миром. Если внимательно посмотреть на Екатерину Тюхай, тем более погуглить детали ее биографии, станет понятно, что она и есть этот рассказчик. То есть "Девочка со спичками" – автофикшн здорового человека: автор прошел через тяжелые испытания, получил реальную травму и нашел силы рассказать о своем опыте борьбы. Сразу проясняется название романа, ведь Тюхай, как та девочка из сказки Андерсена, пишет книгу, чтобы если не выжить, то хотя бы погреться.
Неназванная трагедия в романе реализована в "теракт двенадцати школ". Это событие создает обоих персонажей: Полина Максимова становится искалеченной Кирой Мечниковой, а Игорь Соколов – президентом. Кира – основная часть психики, Игорь – ее темный осколок, тело травмы, всасывающее в себя вытесненную вину и (само)обвинение. Дети, в раннем детстве потерявшие любимого родителя или выросшие в семье алкоголиков, часто мучаются комплексом вины, а у Полины и мама умерла, и батя-алкаш. Теракт откалывает комплекс вины в отдельную личность, воплощающуюся в мужскую, облеченную властью фигуру. В течение молодости Киры Игорь-Вина неявно, издалека управляет поведением девушки – она это чувствует, пытается нащупать, что ей мешает жить, сублимируя раскапыванием компромата на чиновников. Попутно она разрабатывает психологический инструментарий для работы со своими чувствами и мыслями – ту самую "Капсулу" – возможно, даже не осознавая, что строит ее для одного-единственного участка психики. Игоря.
Сцена знакомства в ночном клубе, заканчивающаяся внезапным и противоречащим характеру Киры минетом, – момент обнаружения сознанием отколотого куска и попытки с ним соединиться. Всякая же здоровая психика стремится быть цельной. Сразу после приходит понимание, что откололось, мягко говоря, все самое худшее, с чем нельзя просто воссоединиться, ведь тогда оно возьмет рассказчика под полный контроль (воплощенный в "закон 147" о слежке за мыслями). Нет, это его, Игоря-Вину надо взять под полный контроль, пропустить через "Капсулу", проработать, привести к осознанию, что он – не самостоятельная личность, а кирин комплекс, заставить покаяться и в конечном счете обезвредить.
Поначалу мы наблюдаем, как Игорь-Вина пытается захватить Киру, а та сопротивляется. Судя по тому, что Игорь сделан аж президентом, человеком с неограниченным запасом денег и силы, Тень у рассказчика после неназванной трагедии образовалась нехилая. В бою с Тенью психика поначалу проигрывает – Кире приходится согласиться на переезд в новый научный центр и де-факто участие в подготовке "закона 147", ведь Игорь планирует использовать "Капсулу" как прототип мыслечитательных технологий. Затем Кира приступает к проработке вины, раскапывает детали мнимой биографии Соколова (его детство, где родители будто пришли из другой сказки Андерсена "Стойкий оловянный солдатик", выглядит полностью придуманным рассказчиком для мотивации, почему Игорь-Вина стал таким), Игорь защищается то взвинченными мерами бюрократии, то прекращением финансирования, то прямым допросом с пристрастием, но каждый раз основная часть психики берет верх – потому что на самом деле, а не в декорациях антиутопии, она сильнее Тени, да и у Тени нет желания ее ломать, есть только желание ее контролировать.
Кто же победит в ситуации, когда одна из противоборствующих сторон не хочет ломать другую, а та как раз очень хочет? Конечно, вторая сторона. Автор таким образом иносказательно поясняет, как работать с откуда-то взявшимися у вас комплексами: не сдаваться, не позволять им подчинять вашей поведение и настроение, всегда отталкивать плохое, как бы оно ни лезло в голову, и одновременно не пускать его на вольный выпас, крепко держать за жабры и бить по сусалам, чуть поднимет морду. Вы в этой голове хозяин, а не они. В то же время автор признает, что давно ставшие родными психологические проблемы решать непросто – потому Кира и мечется от ненависти к жалости и обратно: чуть сознание расслабится, сразу хочется все оставить как есть и жить дальше с каким-нибудь комплексом долго и несчастно. А уж комплекс вины вообще штука страшная – ты его прорабатываешь, а он у тебя чувство вины за это вызывает, выходит порочный круг.
150 страниц пыток и испытаний Кирой Игоря во сне Игоря – та самая проработка. Она занимает четверть книги, и в ней содержится два жирных намека на подлинную историю "Девочки со спичками". Во-первых, в сон Игоря ни с того ни с сего протекают воспоминания Полины, и чем дальше, тем больше, так что в какой-то момент героине удается поговорить с умершей матерью. Во-вторых, сон Игоря почти полностью дублирует реальность: там нет ничего фантастического, только обычные для сновидений мелочи. Первое еще раз убеждает читателя, что Игорь и Кира – части единого целого, второе позволяет рассматривать антиутопическую реальность как сон более высокого уровня. Роман Екатерины Тюхай – это осознанное сновидение рассказчика, в котором он погружается в глубины своей психики, чтобы негнущимися пальцами при свете спичек найти разросшийся корень зла, с усилием и болью вырвать его и пересадить в маленький горшочек. Соколов ведь не погиб при взрыве, он выжил и с помощью Киры обрел новую фамилию – Журавлев.
Вот такая неожиданная книжка. Как вы знаете, я не люблю автофикшн и истории о дурном детстве в 90-х, о родителях-уродах и о не желающих взрослеть инфантилах, но тут совсем другой коленкор. Просто (сложно) надо довериться автору и все, примерно как в "План D накануне" Ноама Веневетинова, считать не багами, а фичами, и тогда декорации разойдутся в стороны, погаснут и откроется тайная комната, где сидит единственный настоящий герой романа.
Кто же победит в ситуации, когда одна из противоборствующих сторон не хочет ломать другую, а та как раз очень хочет? Конечно, вторая сторона. Автор таким образом иносказательно поясняет, как работать с откуда-то взявшимися у вас комплексами: не сдаваться, не позволять им подчинять вашей поведение и настроение, всегда отталкивать плохое, как бы оно ни лезло в голову, и одновременно не пускать его на вольный выпас, крепко держать за жабры и бить по сусалам, чуть поднимет морду. Вы в этой голове хозяин, а не они. В то же время автор признает, что давно ставшие родными психологические проблемы решать непросто – потому Кира и мечется от ненависти к жалости и обратно: чуть сознание расслабится, сразу хочется все оставить как есть и жить дальше с каким-нибудь комплексом долго и несчастно. А уж комплекс вины вообще штука страшная – ты его прорабатываешь, а он у тебя чувство вины за это вызывает, выходит порочный круг.
150 страниц пыток и испытаний Кирой Игоря во сне Игоря – та самая проработка. Она занимает четверть книги, и в ней содержится два жирных намека на подлинную историю "Девочки со спичками". Во-первых, в сон Игоря ни с того ни с сего протекают воспоминания Полины, и чем дальше, тем больше, так что в какой-то момент героине удается поговорить с умершей матерью. Во-вторых, сон Игоря почти полностью дублирует реальность: там нет ничего фантастического, только обычные для сновидений мелочи. Первое еще раз убеждает читателя, что Игорь и Кира – части единого целого, второе позволяет рассматривать антиутопическую реальность как сон более высокого уровня. Роман Екатерины Тюхай – это осознанное сновидение рассказчика, в котором он погружается в глубины своей психики, чтобы негнущимися пальцами при свете спичек найти разросшийся корень зла, с усилием и болью вырвать его и пересадить в маленький горшочек. Соколов ведь не погиб при взрыве, он выжил и с помощью Киры обрел новую фамилию – Журавлев.
Вот такая неожиданная книжка. Как вы знаете, я не люблю автофикшн и истории о дурном детстве в 90-х, о родителях-уродах и о не желающих взрослеть инфантилах, но тут совсем другой коленкор. Просто (сложно) надо довериться автору и все, примерно как в "План D накануне" Ноама Веневетинова, считать не багами, а фичами, и тогда декорации разойдутся в стороны, погаснут и откроется тайная комната, где сидит единственный настоящий герой романа.
Поскольку на канале появилось довольно много людей, не связанных с Infinite Read и потому не знающих, кто я и о чем, решил сделать дайджест базы. Вот он:
1. Фундаментальная статья о пользе чтения художественной литературы. Если кто-то у вас спросит, "да зачем вообще читать эту вашу художку", ткните в него этой статьей.
https://dtf.ru/read/289258-polza-chteniya-hudozhestvennoi-literatury
2. Моя лучшая статья об одной книге – первая половина разбора "Радуги тяготения" Томаса Пинчона (вторая половина так и не была написана, потому что сайт pynchon.ru лучше).
https://dtf.ru/read/1449448-raduga-tyagoteniya-tomasa-pinchona-bog-imperator-hudozhestvennoi-literatury
3. Моя крупнейшая статья об одной книге – разбор текста и русского перевода Finnegans Wake / "На помине Финнеганов" Джеймса Джойса.
https://dtf.ru/read/1074168-nedushnolog-kak-mne-na-dushu-leg-ok-na-pomine-finneganov-v-andrusskom-renevode
4. Статья о самом популярном литературном хардкоре – сильно поверхностный взгляд на "Улисса" Джеймса Джойса.
https://dtf.ru/read/84265-uliss-dzheimsa-dzhoisa-perevod-horuzhego-kak-chitat-chtoby-ne-bylo-muchitelno-bolno
5. Статья о самом популярном литературном хардкоре последних десятилетий – глубинный разбор "Бесконечной шутки" Дэвида Фостера Уоллеса.
https://dtf.ru/read/2111902-trezvyi-vzglyad-na-beskonechnuyu-shutku-devida-fostera-uollesa-perevod-sergeya-karpova-i-alekseya-polyarinova
6. Статья о моем постмодернистском guilty pleasure – разбор "Тоннеля" Уильяма Гэсса.
https://dtf.ru/read/922540-tonnel-uilyama-gessa-roman-sredotochie-vsego-chto-vy-zachem-to-nenavidite-v-postmodernizme
7. Вводная статья о самой сложной русскоязычной книге "План D накануне" Ноама Веневетинова и моем опыте ее редактуры (за разгадками конкретных сюжетных загадок лучше идти в соответствующую ветку в Infinite Read).
https://dtf.ru/read/1385423-plan-d-nakanune-noama-venevetinova-fraktalnaya-kriptoepopeya-o-sudbe-mirovyh-zagovorov
8. Вводная статья о "Плотницкой готике" Уильяма Гэддиса:
https://dtf.ru/read/903653-plotnickaya-gotika-uilyama-geddisa-luchshii-sposob-voiti-v-slozhnoe-chtenie
9. Просто хорошая статья о "Белом шуме" Дона Делилло:
https://dtf.ru/read/1177581-belyi-shum-dona-delillo-postmodern-zdorovogo-cheloveka-o-problemah-pervogo-mira
10. Просто хорошая статья о "Метле системы" Дэвида Фостера Уоллеса.
https://dtf.ru/read/1937485-metla-sistemy-devida-fostera-uollesa-roman-diplom-mezhdu-sereznostyu-i-postmodernizmom
11. Просто хорошая статья о "Квартете "Бессмертие"" Андрея Гелианова:
https://dtf.ru/read/1843881-kvartet-bessmertie-andreya-gelianova-avangardnaya-proema-o-prave-nekommercheskogo-bytiya-na-zhizn-i-pamyat
Отдельно для любителей фантастики:
A. Статья о "Накале" Грега Игана. https://dtf.ru/read/1129265-nakal-grega-igana-o-polze-obshei-teorii-otnositelnosti-dlya-vyzhivaniya-vakuumnyh-krabov
B. Статья о "Дихронавтах" Грега Игана. https://dtf.ru/read/1168189-dihronavty-grega-igana-o-vrede-vremenipodobnyh-izmerenii-prostranstva-dlya-razumnoi-zhizni
C. Статья об "Идеальном несовершенстве" Яцека Дукая и еще двух фантастических романах. https://dtf.ru/read/86724-idealnoe-nesovershenstvo-vsesozhzhenie-rouzuoter-novye-imena-v-serii-zvezdy-nauchnoi-fantastiki
D. Статья о романах Бориса Е. Штерна "Ковчег 47 Либра" и "Ледяная скорлупа". https://dtf.ru/read/77581-kovcheg-47-libra-i-ledyanaya-skorlupa-borisa-e-shterna-dva-novyh-slova-v-rossiiskoi-nauchnoi-fantastike
E. Статья о сборнике Джеймса Типтри-младшего "Счастье – это теплый звездолет". https://dtf.ru/read/79822-sbornik-schaste-eto-teplyi-zvezdolet-dzheimsa-tiptri-mladshego-seks-smert-prishelcy
Суперкраткий FAQ по неймингу: Н. И. в Андрей Н. И. Петров - это инициалы моих родителей Николая и Ирины. "Дейкуменограмматика" - название моего дебютного фантастического цикла, в котором я пока застрял на сочинении третьей части.
Ну и чтобы добавить интерактива, спрошу: какую из моих работ вы прочли первой?
1. Фундаментальная статья о пользе чтения художественной литературы. Если кто-то у вас спросит, "да зачем вообще читать эту вашу художку", ткните в него этой статьей.
https://dtf.ru/read/289258-polza-chteniya-hudozhestvennoi-literatury
2. Моя лучшая статья об одной книге – первая половина разбора "Радуги тяготения" Томаса Пинчона (вторая половина так и не была написана, потому что сайт pynchon.ru лучше).
https://dtf.ru/read/1449448-raduga-tyagoteniya-tomasa-pinchona-bog-imperator-hudozhestvennoi-literatury
3. Моя крупнейшая статья об одной книге – разбор текста и русского перевода Finnegans Wake / "На помине Финнеганов" Джеймса Джойса.
https://dtf.ru/read/1074168-nedushnolog-kak-mne-na-dushu-leg-ok-na-pomine-finneganov-v-andrusskom-renevode
4. Статья о самом популярном литературном хардкоре – сильно поверхностный взгляд на "Улисса" Джеймса Джойса.
https://dtf.ru/read/84265-uliss-dzheimsa-dzhoisa-perevod-horuzhego-kak-chitat-chtoby-ne-bylo-muchitelno-bolno
5. Статья о самом популярном литературном хардкоре последних десятилетий – глубинный разбор "Бесконечной шутки" Дэвида Фостера Уоллеса.
https://dtf.ru/read/2111902-trezvyi-vzglyad-na-beskonechnuyu-shutku-devida-fostera-uollesa-perevod-sergeya-karpova-i-alekseya-polyarinova
6. Статья о моем постмодернистском guilty pleasure – разбор "Тоннеля" Уильяма Гэсса.
https://dtf.ru/read/922540-tonnel-uilyama-gessa-roman-sredotochie-vsego-chto-vy-zachem-to-nenavidite-v-postmodernizme
7. Вводная статья о самой сложной русскоязычной книге "План D накануне" Ноама Веневетинова и моем опыте ее редактуры (за разгадками конкретных сюжетных загадок лучше идти в соответствующую ветку в Infinite Read).
https://dtf.ru/read/1385423-plan-d-nakanune-noama-venevetinova-fraktalnaya-kriptoepopeya-o-sudbe-mirovyh-zagovorov
8. Вводная статья о "Плотницкой готике" Уильяма Гэддиса:
https://dtf.ru/read/903653-plotnickaya-gotika-uilyama-geddisa-luchshii-sposob-voiti-v-slozhnoe-chtenie
9. Просто хорошая статья о "Белом шуме" Дона Делилло:
https://dtf.ru/read/1177581-belyi-shum-dona-delillo-postmodern-zdorovogo-cheloveka-o-problemah-pervogo-mira
10. Просто хорошая статья о "Метле системы" Дэвида Фостера Уоллеса.
https://dtf.ru/read/1937485-metla-sistemy-devida-fostera-uollesa-roman-diplom-mezhdu-sereznostyu-i-postmodernizmom
11. Просто хорошая статья о "Квартете "Бессмертие"" Андрея Гелианова:
https://dtf.ru/read/1843881-kvartet-bessmertie-andreya-gelianova-avangardnaya-proema-o-prave-nekommercheskogo-bytiya-na-zhizn-i-pamyat
Отдельно для любителей фантастики:
A. Статья о "Накале" Грега Игана. https://dtf.ru/read/1129265-nakal-grega-igana-o-polze-obshei-teorii-otnositelnosti-dlya-vyzhivaniya-vakuumnyh-krabov
B. Статья о "Дихронавтах" Грега Игана. https://dtf.ru/read/1168189-dihronavty-grega-igana-o-vrede-vremenipodobnyh-izmerenii-prostranstva-dlya-razumnoi-zhizni
C. Статья об "Идеальном несовершенстве" Яцека Дукая и еще двух фантастических романах. https://dtf.ru/read/86724-idealnoe-nesovershenstvo-vsesozhzhenie-rouzuoter-novye-imena-v-serii-zvezdy-nauchnoi-fantastiki
D. Статья о романах Бориса Е. Штерна "Ковчег 47 Либра" и "Ледяная скорлупа". https://dtf.ru/read/77581-kovcheg-47-libra-i-ledyanaya-skorlupa-borisa-e-shterna-dva-novyh-slova-v-rossiiskoi-nauchnoi-fantastike
E. Статья о сборнике Джеймса Типтри-младшего "Счастье – это теплый звездолет". https://dtf.ru/read/79822-sbornik-schaste-eto-teplyi-zvezdolet-dzheimsa-tiptri-mladshego-seks-smert-prishelcy
Суперкраткий FAQ по неймингу: Н. И. в Андрей Н. И. Петров - это инициалы моих родителей Николая и Ирины. "Дейкуменограмматика" - название моего дебютного фантастического цикла, в котором я пока застрял на сочинении третьей части.
Ну и чтобы добавить интерактива, спрошу: какую из моих работ вы прочли первой?
DTF
Польза чтения художественной литературы — Почитать на DTF
Pollen и Kongress W показали обложку переводного издания года (саму книгу ждем в декабре):
Ну наконец-то у меня завелся хейтер (хотя и очень неожиданно (с другой стороны, когда это бывает ожиданно)). Посмотрите, какой отзыв на Exodus Dei:
https://www.livelib.ru/review/4402331-exodus-dei-andrej-ni-petrov
В связи с отзывом объявляется перепись тех, у кого уродливый плохой человек Петров выпрашивал положительные оценки в закрытом чате.
Upd 19.08: хейт-отзыв удален автором с лайвлиба и из его тг-канала. Как в веселом SCP-куплете:
- Все объекты класса Кетер
Подросли на целый метр!
- И какой теперь длины?
[ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]
Upd-2 19.08: хейтер оказался вполне серьезным человеком, организатором одного из литературных клубов в Москве. Например, в эту пятницу он проводит заседание на Кутузовском 2/1 с вином, розыгрышем призов и купонами в 5000р на поход в театр. Тема - "Самоубийство и литература". С участием психиатра-суицидолога будут обсуждать "Маленькую жизнь" Янагихары, "Патриотизм" Мисимы и "Анну Каренину" Толстого. Видимо, за деньги, коли такой масштаб организации.
https://www.livelib.ru/review/4402331-exodus-dei-andrej-ni-petrov
В связи с отзывом объявляется перепись тех, у кого уродливый плохой человек Петров выпрашивал положительные оценки в закрытом чате.
Upd 19.08: хейт-отзыв удален автором с лайвлиба и из его тг-канала. Как в веселом SCP-куплете:
- Все объекты класса Кетер
Подросли на целый метр!
- И какой теперь длины?
[ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]
Upd-2 19.08: хейтер оказался вполне серьезным человеком, организатором одного из литературных клубов в Москве. Например, в эту пятницу он проводит заседание на Кутузовском 2/1 с вином, розыгрышем призов и купонами в 5000р на поход в театр. Тема - "Самоубийство и литература". С участием психиатра-суицидолога будут обсуждать "Маленькую жизнь" Янагихары, "Патриотизм" Мисимы и "Анну Каренину" Толстого. Видимо, за деньги, коли такой масштаб организации.
Am I fancy enough?
Вообще-то я писал отзыв на "Ледяную трилогию" Владимира Сорокина (дальше по плану отзыв на интеллектуальный шпионский триллер Шамиля Идиатуллина "За старшего" с ДВАДЦАТЬЮ рассказчиками и попытка объяснить, почему Антуан Володин - самый родной для российского читателя французский писатель), но внезапно заболел короной, а когда я в короне, у меня мозги не работают и писать, ergo, нечем.
Потому вчера весь вечер наводил порядок в книжных завалах, в том числе наконец толком разобрал покупки американской (и немножечко английской) литературы за четыре года - прекрасное занятие, когда нечем думать.
Уместилось в этот шкаф не всё, Стэнли Элкин, Стив Эриксон, Кристин Брук-Роуз, почти весь нонфик (Гэсса, Барта, Уоллеса) и разное другое нашли свои места за закрытыми дверьми. В целом, коллекция завершена. Осталось прочитать)
Вообще-то я писал отзыв на "Ледяную трилогию" Владимира Сорокина (дальше по плану отзыв на интеллектуальный шпионский триллер Шамиля Идиатуллина "За старшего" с ДВАДЦАТЬЮ рассказчиками и попытка объяснить, почему Антуан Володин - самый родной для российского читателя французский писатель), но внезапно заболел короной, а когда я в короне, у меня мозги не работают и писать, ergo, нечем.
Потому вчера весь вечер наводил порядок в книжных завалах, в том числе наконец толком разобрал покупки американской (и немножечко английской) литературы за четыре года - прекрасное занятие, когда нечем думать.
Уместилось в этот шкаф не всё, Стэнли Элкин, Стив Эриксон, Кристин Брук-Роуз, почти весь нонфик (Гэсса, Барта, Уоллеса) и разное другое нашли свои места за закрытыми дверьми. В целом, коллекция завершена. Осталось прочитать)
Пока мне нечем писать о книгах, почитайте, что пишет обо мне целевая аудитория любителей фантастических боевиков:
"Это что-то невообразимое. Претендент на самую необычную книгу как минимум года.
Попытаюсь воспользоваться аналогиями. Представьте, что Вы смотрите масштабную апокалиптическую битву в финале последнего из целой серии супергеройских фильмов, допустим Marvel. И ещё одно условие: вы о всех этих персонажах раньше ни сном, ни духом. Или, допустим, читаете про магическую битву в середине последней книги многотомного цикла Перумова. Или вся вселенная Культуры Бэнкса вдруг решила подраться на одной планете.
Никто Вас с персонажами, их мотивацией и способностями знакомить не будет. По ходу сами разберетесь, или нет.
Вот что бывает, когда плохо соблюдаются протоколы "Secure Contain Protect" и объекты класса Кетер получают свободу"
- Manowar76
Полный отзыв по ссылке: https://www.livelib.ru/review/4425173-exodus-dei-andrej-ni-petrov
Уважаемый Manowar76, конечно, польстил словами о претендентстве на самую необычную книгу (как минимум) года, но аналогии абсолютно верные, сам в начале синопсиса для издательств, где положено указывать референсы, начинаю с "многофигурный боевик, как в фильмах Marvel о супергероях". SCP в референсах не упоминал, полагая, что это скорее отпугнет пугливого издателя, но теперь, поскольку все равно книга собирает в редакциях одни отказы и акты молчания, буду.
"Это что-то невообразимое. Претендент на самую необычную книгу как минимум года.
Попытаюсь воспользоваться аналогиями. Представьте, что Вы смотрите масштабную апокалиптическую битву в финале последнего из целой серии супергеройских фильмов, допустим Marvel. И ещё одно условие: вы о всех этих персонажах раньше ни сном, ни духом. Или, допустим, читаете про магическую битву в середине последней книги многотомного цикла Перумова. Или вся вселенная Культуры Бэнкса вдруг решила подраться на одной планете.
Никто Вас с персонажами, их мотивацией и способностями знакомить не будет. По ходу сами разберетесь, или нет.
Вот что бывает, когда плохо соблюдаются протоколы "Secure Contain Protect" и объекты класса Кетер получают свободу"
- Manowar76
Полный отзыв по ссылке: https://www.livelib.ru/review/4425173-exodus-dei-andrej-ni-petrov
Уважаемый Manowar76, конечно, польстил словами о претендентстве на самую необычную книгу (как минимум) года, но аналогии абсолютно верные, сам в начале синопсиса для издательств, где положено указывать референсы, начинаю с "многофигурный боевик, как в фильмах Marvel о супергероях". SCP в референсах не упоминал, полагая, что это скорее отпугнет пугливого издателя, но теперь, поскольку все равно книга собирает в редакциях одни отказы и акты молчания, буду.
www.livelib.ru
Рецензия на книгу «Exodus Dei»
"...никак нельзя ... назвать, кроме хатенай лливегам садди коф негай. Хуже ругательства – бессмыслица."
Это что-то невообразимое.... Читать дальше...
Это что-то невообразимое.... Читать дальше...
Как я прочел это лето #какяпрочелэтолето
Сегодня первый день школьных занятий и самое время подвести условные итоги летнего чтения. За лето я прочитал 30 книг: в июне из-за нечитуна всего 4, зато в июле и августе, благодаря талантливой краткости большинства текстов, почти вышел на скорости чтения Татьяны Соловьевой и Майи Ставицкой.
Июнь
"Сколь это по-немецки" Уолтера Абиша: нормально, но от автора "Алфавитной Африки" я ожидал большего, чем пачка подколок немцев, пытающихся забыть нацизм и поменьше смотреть в нацистскую сторону.
"Мертвый отец" Дональда Бартелми: образцовый постмодерн и шикарная история о захоронении старых и не желающих захораниваться императивов, авторитетов и норм.
"Жизнь и время Михаэла К." Дж. М. Кутзее: как всегда у Кутзее, прекрасно о попытках выживания человечности в не очень-то человечном мире; этакий анти-"В ожидании варваров" из-за полной противоположности главных героев.
"Король" Дональда Бартелми: опять веселый постмодерн с примерно теми же темами, что и "Мертвый отец", только в конкретных исторических декорациях Второй мировой войны, по которым скачут в латах богатырские рыцари Круглого стола.
Июль
"Каисса" Виталия Чижкова: образец того, как в наших издательствах представляют "интеллектуальную фантастику для мальчиков" – у всех женских персонажей огромные сиськи и главный герой обязательно всех их трахает; а что там сюжет из технологической тематики съезжает в фэнтезийные побегушки демонов и демонов и моледирование в инфодампах не работает – какая разница, мальчикам же в фантастике нужны секс и бойня, а не фантастика.
Spanking the Maid Роберта Кувера: прекрасный абстрактный постмодерн о проблеме власти и подчинения на материале порки горничной неведомым стариком (как будто это Мертвый отец из "Мертвого отца" Бартелми до того, как его обвязали веревкой).
"Грудь" Филиппа Рота: унылое фуфло про пиписьки. Сюжет о том, что мужик трансформировался в огромную сиську, мог вывернуть куда угодно, но вывернул в решение мелочного вопроса, как же в таком виде трахаться.
"Границы сред" Аси Михеевой: чумовая интеллектуальная научная фантастика с шикарными лекциями по этологии и физиологии, богатым дизайном утопического общества будущего и крепким таким уровнем усложнения текста.
Дальше у меня начался сезон Антуана Володина.
"Орлы смердят" Лутца Бассмана: разрывающий душу роман о памяти жертв войны; главный герой на кошмарном пепелище, оставшемся от его города, дома и тел жены и детей, рассказывает безумные истории от лица мертвой птички и обгорелой куклы, чтобы рассмешить мертвецов. На этой книге я понял, что Володин – мой автор.
"Бардо иль не Бардо" Антуана Володина: по-беккетовски веселая группа рассказов о людях, переживающих состояние бардо, и о сопровождающих их монахах-декламаторах "Бардо Тхёдол"; на мой вкус, лучший способ мягко вкатиться в творчество Володина.
"Вид на оссуарий" Антуана Володина: сборник зеркальных историй мужа и жены, за который они оказываются в тисках репрессивной машины.
"Блэк Виллидж" Лутца Бассмана: сборник историй без финалов, рассказанных в Бардо троицей застрявших посреди безвидного ничего персонажей.
Уехав в деревню на кусок отпуска, сделал перерыв в Володине.
"До февраля" Шамиля Идиатуллина: журналистско-полицейский триллер об охоте на маньяка-убийцу с обычными для автора темами семейных ценностей, бесполезности властей и полезности трудолюбия, но без огня, какой был в ранних работах.
"Повести л-ских писателей" Константина Зарубина: замаскированная под ностальгию о советской фантастике антироссийская пропаганда о необходимости вот прям щас всем хорошим людям взять и эмигрировать из РФ.
"Эдем эдем эдем" Пьера Гийота: натужное фуфло про пиписьки. Все трахаются, блюют, срут, ссут, жуют сопли, чешут чирьи, лижут грязь, и вся эта какография по замыслу автора должна как-то обличать ужасы проституции, но обличает только его протекшую крышу.
Сегодня первый день школьных занятий и самое время подвести условные итоги летнего чтения. За лето я прочитал 30 книг: в июне из-за нечитуна всего 4, зато в июле и августе, благодаря талантливой краткости большинства текстов, почти вышел на скорости чтения Татьяны Соловьевой и Майи Ставицкой.
Июнь
"Сколь это по-немецки" Уолтера Абиша: нормально, но от автора "Алфавитной Африки" я ожидал большего, чем пачка подколок немцев, пытающихся забыть нацизм и поменьше смотреть в нацистскую сторону.
"Мертвый отец" Дональда Бартелми: образцовый постмодерн и шикарная история о захоронении старых и не желающих захораниваться императивов, авторитетов и норм.
"Жизнь и время Михаэла К." Дж. М. Кутзее: как всегда у Кутзее, прекрасно о попытках выживания человечности в не очень-то человечном мире; этакий анти-"В ожидании варваров" из-за полной противоположности главных героев.
"Король" Дональда Бартелми: опять веселый постмодерн с примерно теми же темами, что и "Мертвый отец", только в конкретных исторических декорациях Второй мировой войны, по которым скачут в латах богатырские рыцари Круглого стола.
Июль
"Каисса" Виталия Чижкова: образец того, как в наших издательствах представляют "интеллектуальную фантастику для мальчиков" – у всех женских персонажей огромные сиськи и главный герой обязательно всех их трахает; а что там сюжет из технологической тематики съезжает в фэнтезийные побегушки демонов и демонов и моледирование в инфодампах не работает – какая разница, мальчикам же в фантастике нужны секс и бойня, а не фантастика.
Spanking the Maid Роберта Кувера: прекрасный абстрактный постмодерн о проблеме власти и подчинения на материале порки горничной неведомым стариком (как будто это Мертвый отец из "Мертвого отца" Бартелми до того, как его обвязали веревкой).
"Грудь" Филиппа Рота: унылое фуфло про пиписьки. Сюжет о том, что мужик трансформировался в огромную сиську, мог вывернуть куда угодно, но вывернул в решение мелочного вопроса, как же в таком виде трахаться.
"Границы сред" Аси Михеевой: чумовая интеллектуальная научная фантастика с шикарными лекциями по этологии и физиологии, богатым дизайном утопического общества будущего и крепким таким уровнем усложнения текста.
Дальше у меня начался сезон Антуана Володина.
"Орлы смердят" Лутца Бассмана: разрывающий душу роман о памяти жертв войны; главный герой на кошмарном пепелище, оставшемся от его города, дома и тел жены и детей, рассказывает безумные истории от лица мертвой птички и обгорелой куклы, чтобы рассмешить мертвецов. На этой книге я понял, что Володин – мой автор.
"Бардо иль не Бардо" Антуана Володина: по-беккетовски веселая группа рассказов о людях, переживающих состояние бардо, и о сопровождающих их монахах-декламаторах "Бардо Тхёдол"; на мой вкус, лучший способ мягко вкатиться в творчество Володина.
"Вид на оссуарий" Антуана Володина: сборник зеркальных историй мужа и жены, за который они оказываются в тисках репрессивной машины.
"Блэк Виллидж" Лутца Бассмана: сборник историй без финалов, рассказанных в Бардо троицей застрявших посреди безвидного ничего персонажей.
Уехав в деревню на кусок отпуска, сделал перерыв в Володине.
"До февраля" Шамиля Идиатуллина: журналистско-полицейский триллер об охоте на маньяка-убийцу с обычными для автора темами семейных ценностей, бесполезности властей и полезности трудолюбия, но без огня, какой был в ранних работах.
"Повести л-ских писателей" Константина Зарубина: замаскированная под ностальгию о советской фантастике антироссийская пропаганда о необходимости вот прям щас всем хорошим людям взять и эмигрировать из РФ.
"Эдем эдем эдем" Пьера Гийота: натужное фуфло про пиписьки. Все трахаются, блюют, срут, ссут, жуют сопли, чешут чирьи, лижут грязь, и вся эта какография по замыслу автора должна как-то обличать ужасы проституции, но обличает только его протекшую крышу.
На этом кусок отпуска кончился.
"Постэкзотизм в десяти уроках: урок одиннадцатый" Антуана Володина: восхитительная программная книга, где умирающий в тюрьме последний постэкзотический автор Лутц Бассман рассказывает о смыслах и приемах постэкотизма.
Август
"Малые ангелы" Антуана Володина: на мой вкус, лучшая из переведенных книг автора и самая моя любимая ("Орлы смердят" на полуторном месте). Сборник зеркальных микрорассказов, которые сочиняет приговоренный к смерти гомункул для бессмертных старух, создавших его ради торжества революции; вместо этого гомункул реконструировал капитализм, и старухи решили его расстрелять, но. Вот это я понимаю литературное волшебство, а Варвалия Лоденко навсегда в сердечке.
"Девочка со спичками" Екатерины Тюхай: автофикшн о борьбе с внутренними демонами, замаскированный под антиутопию про месть жертвы теракта молодому продвинутому президенту РФ; если б это была просто антиутопия, было бы бестолково, но вот как "Малхолланд драйв" прям хорошо.
"Дондог" Антуана Володина: роман о бесцельности и бессмысленности мести, ценен в первую очередь детально прописанным вторым геноцидом уйбуров – важного события володинского лора.
"Лёд" Владимира Сорокина: прекрасный актуальный роман о состоянии российского общества на первом сроке Путина и начало большой истории о проблеме религиозного Откровения.
"Путь Бро" Владимира Сорокина: не менее прекрасный исторический роман о гибели Российской Империи и кошмарах СССР, даже близко к романам Шарова по дизайну, а также отличное подробное развитие большой истории о проблеме религиозного Откровения.
"23000" Владимира Сорокина: бодрый боевик о завершении борьбы братства Света за уничтожение человечества с переворачивающем всю историю о проблеме религиозного Откровения (а также мозг читателя) финалом.
"С монахами-солдатами" Лутца Бассмана: серия подозрительно зеркальных историй о монахах, солдатах и монаха-солдатах в почти мертвом постапокалиптическом мире.
"Сахарный Кремль" Владимира Сорокина: это "Норма" 35 лет спустя – люди на Руси едят уже не детский кал, а сахарные башни и стены московского Кремля, вместо СССР и РФ теперь возрожденная имперская монархия, но кроме этих мелочей в жизни россиян не изменилось ничего вообще; намного лучшая работа, чем гламурный "День опричника".
"За старшего" Шамиля Идиатуллина – восхитительный интеллектуальный шпионский триллер с игривым языком, 20 рассказчиками и до самого финала прячущимся от глаз персонажей и читателей главным героем; наряду с "Татарским ударом" это та работа, с которой желательно начинать знакомством с автором.
"Писатели" Антуана Володина: сборник очень печальных историй о судьбе писателей в володиновском постэкзотическом лоре. Отличная последняя книга для знакомства с автором (да, вот такая странная формулировка).
"Следствие сомбреро" Ричарда Бротигана: некий переходный текст между весельем ранних романов и печалью поздних работ – даны вперемешку душевные метания странно напоминающего ДФУ героя, которого бросила японская возлюбленная, и бодрый абсурдный боевик о провокации упавшим с неба сомбреро восстания в маленьком американском городке.
"Экспресс Токио-Монтана" Ричарда Бротигана: поздний сборник рассказов, в котором печаль автора уже существенно перевешивает его умение замечать милые курьезы вокруг.
"Лозунги" Марии Судаевой: ДА СГИНУТ СКВЕРНЫЕ ДНИ!
"Убыр" Шамиля Идиатуллина: отличная, формально этнохорроровая история, где сквозь жанруху сначала мерцает реалистический сюжет о проблемах в семье, а потом начинается полноценный обряд инициации мальчика-подростка в мужчины. Сейчас читаю вторую часть, отложив "Саттри" Кормака Маккарти.
А что вы читали этим летом? Предлагаю флешмоб по тг-каналам с хэш-тэгом #какяпрочелэтолето
"Постэкзотизм в десяти уроках: урок одиннадцатый" Антуана Володина: восхитительная программная книга, где умирающий в тюрьме последний постэкзотический автор Лутц Бассман рассказывает о смыслах и приемах постэкотизма.
Август
"Малые ангелы" Антуана Володина: на мой вкус, лучшая из переведенных книг автора и самая моя любимая ("Орлы смердят" на полуторном месте). Сборник зеркальных микрорассказов, которые сочиняет приговоренный к смерти гомункул для бессмертных старух, создавших его ради торжества революции; вместо этого гомункул реконструировал капитализм, и старухи решили его расстрелять, но. Вот это я понимаю литературное волшебство, а Варвалия Лоденко навсегда в сердечке.
"Девочка со спичками" Екатерины Тюхай: автофикшн о борьбе с внутренними демонами, замаскированный под антиутопию про месть жертвы теракта молодому продвинутому президенту РФ; если б это была просто антиутопия, было бы бестолково, но вот как "Малхолланд драйв" прям хорошо.
"Дондог" Антуана Володина: роман о бесцельности и бессмысленности мести, ценен в первую очередь детально прописанным вторым геноцидом уйбуров – важного события володинского лора.
"Лёд" Владимира Сорокина: прекрасный актуальный роман о состоянии российского общества на первом сроке Путина и начало большой истории о проблеме религиозного Откровения.
"Путь Бро" Владимира Сорокина: не менее прекрасный исторический роман о гибели Российской Империи и кошмарах СССР, даже близко к романам Шарова по дизайну, а также отличное подробное развитие большой истории о проблеме религиозного Откровения.
"23000" Владимира Сорокина: бодрый боевик о завершении борьбы братства Света за уничтожение человечества с переворачивающем всю историю о проблеме религиозного Откровения (а также мозг читателя) финалом.
"С монахами-солдатами" Лутца Бассмана: серия подозрительно зеркальных историй о монахах, солдатах и монаха-солдатах в почти мертвом постапокалиптическом мире.
"Сахарный Кремль" Владимира Сорокина: это "Норма" 35 лет спустя – люди на Руси едят уже не детский кал, а сахарные башни и стены московского Кремля, вместо СССР и РФ теперь возрожденная имперская монархия, но кроме этих мелочей в жизни россиян не изменилось ничего вообще; намного лучшая работа, чем гламурный "День опричника".
"За старшего" Шамиля Идиатуллина – восхитительный интеллектуальный шпионский триллер с игривым языком, 20 рассказчиками и до самого финала прячущимся от глаз персонажей и читателей главным героем; наряду с "Татарским ударом" это та работа, с которой желательно начинать знакомством с автором.
"Писатели" Антуана Володина: сборник очень печальных историй о судьбе писателей в володиновском постэкзотическом лоре. Отличная последняя книга для знакомства с автором (да, вот такая странная формулировка).
"Следствие сомбреро" Ричарда Бротигана: некий переходный текст между весельем ранних романов и печалью поздних работ – даны вперемешку душевные метания странно напоминающего ДФУ героя, которого бросила японская возлюбленная, и бодрый абсурдный боевик о провокации упавшим с неба сомбреро восстания в маленьком американском городке.
"Экспресс Токио-Монтана" Ричарда Бротигана: поздний сборник рассказов, в котором печаль автора уже существенно перевешивает его умение замечать милые курьезы вокруг.
"Лозунги" Марии Судаевой: ДА СГИНУТ СКВЕРНЫЕ ДНИ!
"Убыр" Шамиля Идиатуллина: отличная, формально этнохорроровая история, где сквозь жанруху сначала мерцает реалистический сюжет о проблемах в семье, а потом начинается полноценный обряд инициации мальчика-подростка в мужчины. Сейчас читаю вторую часть, отложив "Саттри" Кормака Маккарти.
А что вы читали этим летом? Предлагаю флешмоб по тг-каналам с хэш-тэгом #какяпрочелэтолето
Лёд
"Ледяная трилогия" – удачный вариант для знакомства с Владимиром Сорокиным, так сказать, издалека, если вы не готовы сразу погружаться в его шокирующую образность. В ней нет никаких жидких матерей, поеданий норм, кружевных трусов Берии и прочих [Роман пошевелил]. Также в ней нет того, что в отношении книг Сорокина принято характеризовать выражением "это только буквы на бумаге" – романы "Лёд", "Путь Бро" и "23000" не только имеют связный сюжет, но и рассказывают осмысленную историю, а не выполняют, как обычно у автора, функцию текстовой арт-инсталляции. Персонажи в них персонажные, события – событийные, логика – логичная.
Возможно, поэтом среди высоких ценителей сорокинщины принято трилогию недолюбливать, ведь в ней отсутствуют стандартные для писателя аттракционы: копрофагия, порнография, расчлененка, литературные шаржи и общая атмосфера тяжкого кошмара (с говном, насилием, кровищщей, абсурдом), из которого никак не могут выбраться ни действующие лица, ни читатель. Герои трилогии питаются только свежими овощами-фруктами и зерном, не занимаются сексом, прибегают к насилию без всяких эмоций, а в остальном ведут себя вполне естественно и самостоятельно, в отличие от Марины, Романа и прочих ААА из предыдущих работ. После крышесносящего "Голубого сала" Владимир Сорокин вдруг взял и написал ПРОСТО ХОРОШУЮ КНИГУ в трех частях, что не могло не охладить пыл полюбивших "убери молоток из шкапа" и "рипс нимада табень", ожидавших от писателя "Голубое сало-2".
"Ледяная трилогия" – это религиозная фантастика. Она повествует о борьбе сверхъестественных сущностей – 23000 лучей божественного Света Изначального – за уничтожение человечества, земной биосферы и вообще Земли как покрытой водой планеты в зоне обитаемости желтого карлика. Лучи миллиарды лет сотворяли звезды и безжизненные планеты, и все было у них хорошо, а Вселенная находилась в полной гармонии, пока не появилась Земля: вода как универсальный растворитель, необходимый для образования клеточных форм жизни, каким-то образом всосала в себя все 23000 лучей, и те оказались лишены самосознания и заперты в земных организмах. Даже при переселении в людей лучи оставались в бессознательном состоянии. Только с падением Тунгусского метеорита все изменилось, ведь внутри него был особый космический лёд, пробуждающий в сердцах, заселенных лучами, память о Свете Изначальном и способность видеть земную юдоль в истинном свете.
В общем, почти типовое городское фэнтези про избранных с магическими способностями: есть волшебные существа, заточенные в избранных человеках, есть способ их пробудить, активизировав магические способности, и есть общая цель избранных – найти всех своих среди простых людей и вместе освободиться из земной тюрьмы. Одновременно это сплав традиционных религий: есть единый Бог, есть внеземной Рай, которого хотят достичь герои, но есть и переселение лучей-душ, циркулирующих по Сансаре, которая по содержанию является Адом для лучей-душ, а по природе – Майей. Владимир Сорокин здесь будто заходит на территорию Виктора Пелевина, у которого Чапаев и Петька уничтожали земную реальность глиняным пулеметом, и опережает "Священную книгу оборотня", где волшебное существо, замаскированное под человека, искало выход из Сансары.
Фэнтезийность, впрочем, не главенствует в трилогии, ведь "Лёд" – это в первую очередь актуальный роман о российском обществе начала нулевых, "Путь Бро" – (крипто)исторический, почти шаровский роман о первой половине XX века в Российской Империи и СССР, а "23000" – survival-боевик, где братство Света борется с людьми за пробуждение последних лучей, а его рабы пытаются вырваться на свободу. А главенствует, на мой взгляд, весьма серьезная проблема религиозного откровения.
"Ледяная трилогия" – удачный вариант для знакомства с Владимиром Сорокиным, так сказать, издалека, если вы не готовы сразу погружаться в его шокирующую образность. В ней нет никаких жидких матерей, поеданий норм, кружевных трусов Берии и прочих [Роман пошевелил]. Также в ней нет того, что в отношении книг Сорокина принято характеризовать выражением "это только буквы на бумаге" – романы "Лёд", "Путь Бро" и "23000" не только имеют связный сюжет, но и рассказывают осмысленную историю, а не выполняют, как обычно у автора, функцию текстовой арт-инсталляции. Персонажи в них персонажные, события – событийные, логика – логичная.
Возможно, поэтом среди высоких ценителей сорокинщины принято трилогию недолюбливать, ведь в ней отсутствуют стандартные для писателя аттракционы: копрофагия, порнография, расчлененка, литературные шаржи и общая атмосфера тяжкого кошмара (с говном, насилием, кровищщей, абсурдом), из которого никак не могут выбраться ни действующие лица, ни читатель. Герои трилогии питаются только свежими овощами-фруктами и зерном, не занимаются сексом, прибегают к насилию без всяких эмоций, а в остальном ведут себя вполне естественно и самостоятельно, в отличие от Марины, Романа и прочих ААА из предыдущих работ. После крышесносящего "Голубого сала" Владимир Сорокин вдруг взял и написал ПРОСТО ХОРОШУЮ КНИГУ в трех частях, что не могло не охладить пыл полюбивших "убери молоток из шкапа" и "рипс нимада табень", ожидавших от писателя "Голубое сало-2".
"Ледяная трилогия" – это религиозная фантастика. Она повествует о борьбе сверхъестественных сущностей – 23000 лучей божественного Света Изначального – за уничтожение человечества, земной биосферы и вообще Земли как покрытой водой планеты в зоне обитаемости желтого карлика. Лучи миллиарды лет сотворяли звезды и безжизненные планеты, и все было у них хорошо, а Вселенная находилась в полной гармонии, пока не появилась Земля: вода как универсальный растворитель, необходимый для образования клеточных форм жизни, каким-то образом всосала в себя все 23000 лучей, и те оказались лишены самосознания и заперты в земных организмах. Даже при переселении в людей лучи оставались в бессознательном состоянии. Только с падением Тунгусского метеорита все изменилось, ведь внутри него был особый космический лёд, пробуждающий в сердцах, заселенных лучами, память о Свете Изначальном и способность видеть земную юдоль в истинном свете.
В общем, почти типовое городское фэнтези про избранных с магическими способностями: есть волшебные существа, заточенные в избранных человеках, есть способ их пробудить, активизировав магические способности, и есть общая цель избранных – найти всех своих среди простых людей и вместе освободиться из земной тюрьмы. Одновременно это сплав традиционных религий: есть единый Бог, есть внеземной Рай, которого хотят достичь герои, но есть и переселение лучей-душ, циркулирующих по Сансаре, которая по содержанию является Адом для лучей-душ, а по природе – Майей. Владимир Сорокин здесь будто заходит на территорию Виктора Пелевина, у которого Чапаев и Петька уничтожали земную реальность глиняным пулеметом, и опережает "Священную книгу оборотня", где волшебное существо, замаскированное под человека, искало выход из Сансары.
Фэнтезийность, впрочем, не главенствует в трилогии, ведь "Лёд" – это в первую очередь актуальный роман о российском обществе начала нулевых, "Путь Бро" – (крипто)исторический, почти шаровский роман о первой половине XX века в Российской Империи и СССР, а "23000" – survival-боевик, где братство Света борется с людьми за пробуждение последних лучей, а его рабы пытаются вырваться на свободу. А главенствует, на мой взгляд, весьма серьезная проблема религиозного откровения.
Путь Бро
Как бы кощунственно это ни прозвучало, но Владимир Сорокин – пожалуй, наиболее подходящий писатель для истории о религиозном откровении. О нем принято думать как о мастере какографии, однако Сорокин умеет писать о прекрасном, восхитительном и радостном с не меньшей выразительностью, чем об уродливом, омерзительном и горьком. В целом, сила Сорокина-писателя – в точности. Что бы ни требовалось ему изобразить для выполнения очередной писательской задачи, он всегда находит самые подходящие слова и синтаксические конструкции. В связи с этим, кстати, неверно характеризовать его как всего лишь хорошего стилиста: Владимир Георгиевич в состоянии написать все, что только захочет, в художественном письме он всемогущ, так что "сорокинщина" есть результат не писательской, а личностной специфики автора.
Видимо, наигравшись во всемогущество в "Голубом сале" и "Пире", Сорокин наконец захотел о чем-то рассказать, а не только живописать словами. Поэтому "Ледяная трилогия" имеет особую ценность – она приоткрывает, о чем хотел бы поговорить с читателем человек, которые до того показывал (и вообще не рассказывал) нам ужасы жизни в СССР, мерзости художественной литературы и кошмары российского будущего. И я вот никак не ожидал, что Сорокин предложит побеседовать о контакте человеческого и божественного. Разговор в трилогии по-прежнему ведется преимущественно через изображения – большая часть истории показана постгуманистическими глазами лидеров братства Света – но именно за счет их радикального и постоянно подчеркиваемого отличия от человечества и возникает эффект диалога. Ведь читатель трилогии – человек.
Книги лучше читать в порядке выхода "Лёд" – "Путь Бро" – "23000", а не в "хронологическом" порядке, как они расположены в омнибусе Корпуса, иначе разговор может не сложиться. Именно "Лёд" своей композицией плавно выводит читателя из обыденности в пространство диалога о человеческом и божественном. Роман начинается с историй трех случайных россиян 2001 года – молодого балбеса, проститутки и бизнесмена – в которых братство Света силой, калечащим избиением ледяными молотами, пробуждает сердца, заселенными лучами. Читателю – такому же случайному человеку – предлагается проследить их путь от растерянного ужаса через отрицание и попытки жить по-старому к сердечному плачу, уничтожающему в них все человеческое. И только после этого, поводив аудиторию по привычным российским квартирам и улицам, Сорокин переходит к точке зрения самих братьев Света, для кого люди выглядят движущимися мертвецами – мясными машинами, ничем, кроме омерзительности, не отличающимися от неподвижных предметов.
История довольно быстро отбрасывает трактовку, что перед нами всего лишь очередная секта, чьи сумасшедшие последователи вербуют новичков для банальных сектантских целей. Лучи Света Изначального действительно живут в сердцах 23 тысяч голубоглазых блондинов и блондинок и при пробуждении полностью преобразуют их разум и чувства. Сорокин мощно показывает, насколько хорошо быть членом братства Света: разговор их сердец по силе и продолжительности кайфа намного превышает все известные физические и духовные удовольствия...
...
Это недописанная статья о "Ледяной трилогии " Владимира Сорокина. Я решил ее выложить как есть, поскольку больше заниматься литературной эссеистикой не намерен. Канал пусть остается как памятник ошибкам моей зрелости. Влиться в литературную среду мне так и не удалось, время заняться чем-то другим.
Как бы кощунственно это ни прозвучало, но Владимир Сорокин – пожалуй, наиболее подходящий писатель для истории о религиозном откровении. О нем принято думать как о мастере какографии, однако Сорокин умеет писать о прекрасном, восхитительном и радостном с не меньшей выразительностью, чем об уродливом, омерзительном и горьком. В целом, сила Сорокина-писателя – в точности. Что бы ни требовалось ему изобразить для выполнения очередной писательской задачи, он всегда находит самые подходящие слова и синтаксические конструкции. В связи с этим, кстати, неверно характеризовать его как всего лишь хорошего стилиста: Владимир Георгиевич в состоянии написать все, что только захочет, в художественном письме он всемогущ, так что "сорокинщина" есть результат не писательской, а личностной специфики автора.
Видимо, наигравшись во всемогущество в "Голубом сале" и "Пире", Сорокин наконец захотел о чем-то рассказать, а не только живописать словами. Поэтому "Ледяная трилогия" имеет особую ценность – она приоткрывает, о чем хотел бы поговорить с читателем человек, которые до того показывал (и вообще не рассказывал) нам ужасы жизни в СССР, мерзости художественной литературы и кошмары российского будущего. И я вот никак не ожидал, что Сорокин предложит побеседовать о контакте человеческого и божественного. Разговор в трилогии по-прежнему ведется преимущественно через изображения – большая часть истории показана постгуманистическими глазами лидеров братства Света – но именно за счет их радикального и постоянно подчеркиваемого отличия от человечества и возникает эффект диалога. Ведь читатель трилогии – человек.
Книги лучше читать в порядке выхода "Лёд" – "Путь Бро" – "23000", а не в "хронологическом" порядке, как они расположены в омнибусе Корпуса, иначе разговор может не сложиться. Именно "Лёд" своей композицией плавно выводит читателя из обыденности в пространство диалога о человеческом и божественном. Роман начинается с историй трех случайных россиян 2001 года – молодого балбеса, проститутки и бизнесмена – в которых братство Света силой, калечащим избиением ледяными молотами, пробуждает сердца, заселенными лучами. Читателю – такому же случайному человеку – предлагается проследить их путь от растерянного ужаса через отрицание и попытки жить по-старому к сердечному плачу, уничтожающему в них все человеческое. И только после этого, поводив аудиторию по привычным российским квартирам и улицам, Сорокин переходит к точке зрения самих братьев Света, для кого люди выглядят движущимися мертвецами – мясными машинами, ничем, кроме омерзительности, не отличающимися от неподвижных предметов.
История довольно быстро отбрасывает трактовку, что перед нами всего лишь очередная секта, чьи сумасшедшие последователи вербуют новичков для банальных сектантских целей. Лучи Света Изначального действительно живут в сердцах 23 тысяч голубоглазых блондинов и блондинок и при пробуждении полностью преобразуют их разум и чувства. Сорокин мощно показывает, насколько хорошо быть членом братства Света: разговор их сердец по силе и продолжительности кайфа намного превышает все известные физические и духовные удовольствия...
...
Это недописанная статья о "Ледяной трилогии " Владимира Сорокина. Я решил ее выложить как есть, поскольку больше заниматься литературной эссеистикой не намерен. Канал пусть остается как памятник ошибкам моей зрелости. Влиться в литературную среду мне так и не удалось, время заняться чем-то другим.