В екатеринбургском отеле "Онегин", прямо как Библия в американских гостиницах. Очень трогательно.

Бывают даже в наше время и смешные новости.

Жителя Москвы приговорили к 4 годам условно за попытку продажи 7200 пачек поддельных презервативов — РИА Новости

В Ясной Поляне.

Один из моих любимых топонимов — Случайный (есть такой посёлок в Подмосковье). Сегодня в новостной ленте промелькнул населённый пункт Скучное. Тоже по-своему прекрасно.

ЛОТ ОГЛЯДЫВАЕТСЯ

Лот и жена его
Бредут подальше
От Содома
Сказано Лоту
Не оглядывайся
Не смотри
На проклятый город

Но ему трудно
Он то и дело
Делает движение головой
И жена Лота
Говорит Лоту
Нет! Не оборачивайся! Нельзя!
Сказали ведь тебе
Ну ладно, говорит Лот

И они идут, идут
И Лот не оборачивается
Но ему всё время хочется
Обернуться

Жене его трудно идти
Она тяжело дышит
Пыхтит
Она такая, как бы сказать
Лишённая привлекательности

А Лот думает
Хороший ведь город
Хороший ведь был город
Хорошо в нём жили
Удобно так, хорошо, комфортно
Все услуги были
К нашим услугам
Всё нормально работало
Хорошо всё было, удобно
В нашем родном Содоме

Не хочется уходить

Лот делает
Движение головой
И жена его страшно орёт
Нет, нет! Нельзя! Не оборачивайся!

И они бредут дальше
По этой страшной пустыне
Бредут, бредут

И Лот всё-таки оборачивается
И смотрит на город
На сияющие небоскрёбы
Полные ясного света
На эстакады
На потоки машин
На мчащиеся сверкающие
Поезда
На уютные районы
Тихого центра
На новостройки делового квартала
На новые огромные дома
Спальных районов
Всё это такое красивое
Светлое
Так жаль всё это покидать
Реклама бежит
С крыши на крышу
Самолёт заходит на посадку
И красивый закат
И гаснущее небо
И миллионы огней

И жена Лота говорит, бормочет
Ну, это, эх, э…
Лот смотрит на жену
И жена ещё хочет сказать
Что-то
Хрипит, пытается сказать что-то
И медленно застывает
Она медленно застывает
Становится неподвижной
Твёрдой
И превращается
В соляной столб

А Лот подходит
Трогает её
Тычет рукой
В её твёрдость
Смотрит ещё некоторое время
На сверкающий, сияющий Содом
На то, как светлая электричка
Останавливается на станции
Стоит некоторое время
Потом продолжает движение
И исчезает в туннеле

Лот тяжело вздыхает
И идёт дальше
Туда, по пустыне
Ему ещё долго идти

Лот идёт по пустыне
А за его спиной
Сияет огнями
Красивый, прекрасный город
Славный, прекраснейший город
Лучший город Земли
Лучший город Земли
Лучший город Земли.

Ночные поезда БКЛ прекрасны.

У НАС В РАЮ

Случайно услышал песню
Ирины Богушевской
«У нас в раю»
Там такие слова
Апрель у нас в раю
С золотыми лучами
Сентябрь у нас в раю
С серебристым дождём

Всё хорошо
Но проблема в том
Что в этой прекрасной песне
Которую поёт
Прекрасная Ирина Богушевская
Описан ад

Мой персональный ад
А ад у каждого персональный
Как и рай
Я представляю так
Идеальная Москва
Без её недостатков
Без ремонтируемых мостовых
Без пробок
Без преступности
Ну вы понимаете
Такая Москва
Почти как настоящая
Только чуть-чуть получше
В тихом свете движутся
Прекрасные транспортные средства
По чудесным улицам
Ходят красивые умные люди
В бесчисленных кафе и барах
Сидят они же
Красивые умные люди
И весело и умно проводят время
Ну примерно как мы вот сейчас
Бурлит культурная жизнь
Каждый день литературные вечера
Чтения, неформальное общение
Милые пьянки
Никто не напивается
Всё хорошо, здорово, весело
Все рады, счастливы
Спортивная жизнь бурлит
Чемпионами страны (условной страны)
По футболу
Становятся поочерёдно
Динамо, ЦСКА и Локомотив
Хорошие команды
А Зенит и Спартак
Только изредка
В порядке исключения
Чудесные закаты
Лазурные рассветы
Зимой хрустящий снег
Мороз и солнце
Весной цветение природы
Летом прекрасный расцвет всего
Осенью чудесное угасание
В багрец и золото одетые леса
И снова белый хрустящий снег
И интенсивная культурная жизнь
И пенящиеся кубки
Которые поднимают великие поэты
И писатели
Прошлого, настоящего
И будущего
Пьют и не пьянеют
Только испытывают
Безнаказанный кайф
И мы вместе с ними

И всё это ад
Вечный, нескончаемый ад
Всё время, постоянно, вечно

А рай — это страшный огонь
Как в доменной печи
Как в крематории
Огнь поядающий
Как и было нам сказано
Страшный огонь
Выдержать его
Если ты просто человек
Невозможно

Мы просто человеки
И мы отправляемся
В уютный, комфортный
Ад
По милости Божией
Вечно сидеть на скамейках
Бульваров идеальной адской Москвы
Вечно следить за матчами
Чемпионата Люберецкого района
Вечно слушать стихи и прозу
Своих тоже умерших коллег

Что с этим делать — непонятно
Ничего с этим не поделаешь
Мы приговорены
Ничего с этим сделать нельзя
Никакого хорошего выхода нет
Надо просто дождаться смерти
Как-то нормально умереть
Вверить себя Богу
И, как писал Николай Гумилёв
Ждать спокойно Его суда.

Все пишут о Борисе Рыжем, и я напишу. Если честно, никогда не был его поклонником. Но очень люблю одно его стихотворение.

***

СОЦРЕАЛИЗМ

1
Важно украшен мой школьный альбом —
молотом тяжким и острым серпом.

Спрячь его, друг, не показывай мне,
снова я вижу как будто во сне:

восьмидесятый, весь в лозунгах, год
с грозным лицом олимпийца встаёт.

Маленький, сонный, по чёрному льду
в школу вот-вот упаду, но иду.

1995, ноябрь

2
Мрачно идет вдоль квартала народ.
Мрачно гудит за кварталом завод.

Песня лихая звучит надо мной.
Начался, граждане, день трудовой.

Всё, что я знаю, я понял тогда —
нет никого, ничего, никогда.

Где бы я ни был — на чёрном ветру
в чёрном снегу упаду и умру.

1995, декабрь

3
«…личико, личико, личико, ли…
будет, мой ангел, чернее земли.

Рученьки, рученьки, рученьки, ру…
будут дрожать на холодном ветру.

Маленький, маленький, маленький, ма… —
в ватный рукав выдыхает зима:

Аленький галстук на тоненькой ше…
греет ли, мальчик, тепло ли душе?»

1995, декабрь

4
Всё, что я понял, я понял тогда —
нет никого, ничего, никогда.

Где бы я ни был — на чёрном ветру
в чёрном снегу — упаду и умру.

Будет завод надо мною гудеть.
Будет звезда надо мною гореть.

Ржавая, в чёрных прожилках, звезда.
И — никого. Ничего. Никогда.

1995, декабрь

Проехал по новой Троицкой линии метро (по её первому участку). Можно констатировать, что появилась очередная станция в любимом мною жанре "посреди пустоты". Это "Тютчевская". Выходишь из вестибюля (он, кстати, очень впечатляюще выглядит, как я люблю, специфически и неоднозначно красивый) — и пустота. Выложенная плиткой пустая огромная площадь, с одной стороны МКАД, с другой — лесок, за которым скрывается посёлок Мосрентген (я надеялся, что он будет светиться ярким светом, но он, нет, не светиться, вернее, светится где-то там, за перелеском). Большой минус — на этой огромной площади, выложенной плиткой, нет ни одной скамейки — то есть, нельзя приехать на станцию "Тютчевская" и просто посидеть там, часов пять или семь. Нет такой возможности. А жаль.

ЭЛЕВАТОР

Ехали в Новгород
Из Чудово
На машине
Населённый пункт Подберезье
Всегда поражало
Ударение на первом слоге
Хотя вроде бы
Должно быть на третьем
Справа по курсу завиднелось
Грандиозное прямоугольное здание
Прямо реально огромное

Ездил этой дорогой
Примерно миллион раз
К жене
Тогда ещё будущей
И каждый раз
В голове мелькала
Тупая отрывистая мысль
Элеватор
Не имеющая продолжения
Элеватор — и всё
Констатация факта
И в этот раз
Увидел его
И тупо сказал
Вон, элеватор
И водитель сказал
Нет, это не элеватор
Это птицефабрика
Это что-то типа
Склада куриных яиц

И рухнул не мир
Но часть мира
Как этот прекрасный памятник
Чудовищной архитектуры
Может быть не элеватор
Как это корявое величие
Может быть вместилищем
Ста триллионов жалких яиц

Стало как-то уныло
Скучно
Пустовато
Надо же, какая-то ничтожная
Птицефабрика
А не величественный элеватор

Чем птицефабрика
Хуже, ничтожнее элеватора
Я объяснить не могу
Это не подлежит объяснению

Потом уже, в Новгороде
Посмотрел в википедии
Статью Подберезье
Раздел Экономика деревни
Увидел слова
Элеватор
Крупнейший в области
Зернохранилище
Мельница
Выпечка хлеба

И мир
Наш кривой, безобразный
Перекошенный мир
Немножко поправился
Стал чуть менее перекошенным
И стало немного
Совсем немного легче
Жить и дышать.