«Лаборатория Касперского» вложилась в нейроморфные чипы — что к чему
Нейроморфный процессор построен на транзисторах, но имитирует работу нейронов, дендритов и аксонов в человеческом мозге. В основном такие чипы используют для ускорения машинного обучения, что и привлекло внимание ЛК.
Компания приобрела долю в российском стартапе «Мотив НТ». Одна из его разработок — процессор «Алтай». Он потребляет почти в тысячу раз меньше энергии, по сравнению с традиционными GPU. Выполнен по 28-нм техпроцессу — для нашего рынка показатель хороший.
Кроме процессора, инженеры разработали плату, объединяющую шестнадцать таких вычислительных модулей. Также есть SDK для работы с нейросетями.
В мире нейроморфные чипы уже используют при создании беспилотных автомобилей, систем распознавания лиц, а также IoT-системах. Например, немецкий автопроизводитель добавит такой чип в свои машины. Он будет распознавать препятствия на пути и дорожные знаки. Что касается «Алтая» от «Мотив НТ», его планируют применять в дата-центрах российских провайдеров и телекомов.
Очевидно, что воссоздать сколько-нибудь сложную систему, копирующую способности человеческого мозга, пока невозможно. Но сама по себе технология перспективная. В феврале американская Rain Neuromorphics получила инвестиции в $25 млн на разработку такого устройства. Он, как и «Алтай», потребляет в тысячу раз меньше энергии на задачах машинного обучения. Свои устройства готовят и крупные чип-мейкеры, совместно с исследовательскими институтами из Массачусетса и Стэнфорда.
Пару лет назад к тренду подключился «Росатом». С одним из разработчиков проекта в начале года вышло интервью на vc.ru. Каких-то умопомрачительных инсайтов спикер не раскрывает, но говорит о проблемах, перспективах и гонке за западными наработками в этой отрасли. Хотя сейчас стоит делать поправку на санкции и необходимость импортозамещения производственного оборудования.
Нейроморфный процессор построен на транзисторах, но имитирует работу нейронов, дендритов и аксонов в человеческом мозге. В основном такие чипы используют для ускорения машинного обучения, что и привлекло внимание ЛК.
Компания приобрела долю в российском стартапе «Мотив НТ». Одна из его разработок — процессор «Алтай». Он потребляет почти в тысячу раз меньше энергии, по сравнению с традиционными GPU. Выполнен по 28-нм техпроцессу — для нашего рынка показатель хороший.
Кроме процессора, инженеры разработали плату, объединяющую шестнадцать таких вычислительных модулей. Также есть SDK для работы с нейросетями.
В мире нейроморфные чипы уже используют при создании беспилотных автомобилей, систем распознавания лиц, а также IoT-системах. Например, немецкий автопроизводитель добавит такой чип в свои машины. Он будет распознавать препятствия на пути и дорожные знаки. Что касается «Алтая» от «Мотив НТ», его планируют применять в дата-центрах российских провайдеров и телекомов.
Очевидно, что воссоздать сколько-нибудь сложную систему, копирующую способности человеческого мозга, пока невозможно. Но сама по себе технология перспективная. В феврале американская Rain Neuromorphics получила инвестиции в $25 млн на разработку такого устройства. Он, как и «Алтай», потребляет в тысячу раз меньше энергии на задачах машинного обучения. Свои устройства готовят и крупные чип-мейкеры, совместно с исследовательскими институтами из Массачусетса и Стэнфорда.
Пару лет назад к тренду подключился «Росатом». С одним из разработчиков проекта в начале года вышло интервью на vc.ru. Каких-то умопомрачительных инсайтов спикер не раскрывает, но говорит о проблемах, перспективах и гонке за западными наработками в этой отрасли. Хотя сейчас стоит делать поправку на санкции и необходимость импортозамещения производственного оборудования.
Неон в Бауманке — инженеры очищают газ, вырабатываемый в металлургической промышленности
Для чего нужен высокочистый неон? Его используют в производстве микрочипов. Процессоры изготавливают методом фотолитографии. На кремниевую пластину наносят фоторезистивную пленку, которая меняет свои свойства под воздействием лазера с определенной длиной волны. Эту длину волны гарантирует специальная газовая смесь, основу которой составляет неон.
В правительстве рассчитывают, что уже к 2023 году мощности лаборатории МГТУ им. Баумана закроют четверть мировых потребностей в инертном газе. Однако прогноз все же выглядит оптимистичным. Эксперты отмечают, что в среднесрочной перспективе конкурировать на этом рынке с Китаем будет сложно. Однако собственное производство вполне способно помочь нарастить ресурсную базу для внутреннего рынка микрочипов и развития фотолитографии.
Две зеленоградские организации уже разрабатывают фотолитографы для техпроцессов от 130 до 28 нм и менее. Однако это — длительные научно-исследовательские проекты. Плюс одних фотолитографических установок будет недостаточно, чтобы возродить целую отрасль. Необходимы меры поддержки компаний, отвечающих за серийное сопровождение оборудования и расходных материалов для отечественной микроэлектроники.
Также открытым остается вопрос с другими ключевыми инертными газами — ксеноном и криптоном. Цепочки поставок разорваны, а заместить их непросто — новые воздухоразделительные установки стоят миллионы долларов. Посмотрим, будут ли их импортировать и как организуют работу в этом направлении.
Для чего нужен высокочистый неон? Его используют в производстве микрочипов. Процессоры изготавливают методом фотолитографии. На кремниевую пластину наносят фоторезистивную пленку, которая меняет свои свойства под воздействием лазера с определенной длиной волны. Эту длину волны гарантирует специальная газовая смесь, основу которой составляет неон.
В правительстве рассчитывают, что уже к 2023 году мощности лаборатории МГТУ им. Баумана закроют четверть мировых потребностей в инертном газе. Однако прогноз все же выглядит оптимистичным. Эксперты отмечают, что в среднесрочной перспективе конкурировать на этом рынке с Китаем будет сложно. Однако собственное производство вполне способно помочь нарастить ресурсную базу для внутреннего рынка микрочипов и развития фотолитографии.
Две зеленоградские организации уже разрабатывают фотолитографы для техпроцессов от 130 до 28 нм и менее. Однако это — длительные научно-исследовательские проекты. Плюс одних фотолитографических установок будет недостаточно, чтобы возродить целую отрасль. Необходимы меры поддержки компаний, отвечающих за серийное сопровождение оборудования и расходных материалов для отечественной микроэлектроники.
Также открытым остается вопрос с другими ключевыми инертными газами — ксеноном и криптоном. Цепочки поставок разорваны, а заместить их непросто — новые воздухоразделительные установки стоят миллионы долларов. Посмотрим, будут ли их импортировать и как организуют работу в этом направлении.
Экспорт технологического суверенитета — как запустить отрасль с помощью лицензирования
Недавно говорили о чип-гейте и вопросах, связанных с лицензированием архитектур микрочипов. В истории это — один из ключевых аспектов, влияющих на освоение и масштабирование передовых технологий.
Так, в послевоенной Японии одно время фактически действовал запрет на ввоз электроники и технологическое развитие. Однако это не помешало резко изменить ситуацию, когда запад принял решение о прокачке региона.
Сегодня все ещё работает компания, которая наиболее ярко иллюстрирует эффект от данного подхода. Ее история получила буст в 1953 году, когда фирма [тогда она называлась Tokyo Tsushin Kogyo] приобрела у американского телекома лицензию на производство транзисторов за символические деньги — $25 тыс. и роялти с продаж в 2–3%. После компания наладила выпуск актуальной электроники. Что было дальше, вы знаете, как и сам бренд [Sony].
Похожая история произошла с исследовательским институтом ITRI на Тайване, который произвел научно-технический обмен с RCA и на базе новых патентов запустил производство чипов UMC и Mediatek. На этом дело не заканчивается — сейчас США и Япония планируют запустить исследовательский центр по разработке 2-нанометровых полупроводниковых чипов.
По какому пути пойдут отечественные производители микросхем в условиях санкций, пока непонятно. Один из возможных вариантов — открытые архитектуры вроде RISC-V, плюс — параллельное развитие своих подходов на ограниченном рынке.
Недавно говорили о чип-гейте и вопросах, связанных с лицензированием архитектур микрочипов. В истории это — один из ключевых аспектов, влияющих на освоение и масштабирование передовых технологий.
Так, в послевоенной Японии одно время фактически действовал запрет на ввоз электроники и технологическое развитие. Однако это не помешало резко изменить ситуацию, когда запад принял решение о прокачке региона.
Сегодня все ещё работает компания, которая наиболее ярко иллюстрирует эффект от данного подхода. Ее история получила буст в 1953 году, когда фирма [тогда она называлась Tokyo Tsushin Kogyo] приобрела у американского телекома лицензию на производство транзисторов за символические деньги — $25 тыс. и роялти с продаж в 2–3%. После компания наладила выпуск актуальной электроники. Что было дальше, вы знаете, как и сам бренд [Sony].
Похожая история произошла с исследовательским институтом ITRI на Тайване, который произвел научно-технический обмен с RCA и на базе новых патентов запустил производство чипов UMC и Mediatek. На этом дело не заканчивается — сейчас США и Япония планируют запустить исследовательский центр по разработке 2-нанометровых полупроводниковых чипов.
По какому пути пойдут отечественные производители микросхем в условиях санкций, пока непонятно. Один из возможных вариантов — открытые архитектуры вроде RISC-V, плюс — параллельное развитие своих подходов на ограниченном рынке.
Технологические автономии — глобальные цепочки поставок микроэлектроники уходят в прошлое
В начале августа администрация президента США выделила $280 млрд на развитие производства процессоров в стране. Из них $52 млрд пойдет на фабрики, а остальное — на R&D. В ЕС похожая картина — Еврокомиссия собирается потратить €54 млрд на инвестиции в научно-технические инновации. К тренду присоединились Япония, Южная Корея и Мексика. Правительство последней планирует извлечь выгоду из добрососедства с Соединенными Штатами и обсуждает размер инвестиций в отрасль.
Однако производить чипы инхаус сложно даже тем, кто обладает безграничными ресурсами. Дело в том, что в мире не так много компаний, способных выпускать фотолитографическое оборудование для штамповки чипов. Во многих странах, включая Японию, просто отсутствует экспертиза для разработки с передовыми техпроцессами. Кажется, этот момент вновь будет закрыт с помощью США.
В какой-то степени конкурирующие страны оказались в похожих условиях, хотя можно ожидать, что финансирование российских проектов будет более скромным. Но станет ли этот фактор ключевым в большой игре за возвращение вычислительной экспертизы домой?
В начале августа администрация президента США выделила $280 млрд на развитие производства процессоров в стране. Из них $52 млрд пойдет на фабрики, а остальное — на R&D. В ЕС похожая картина — Еврокомиссия собирается потратить €54 млрд на инвестиции в научно-технические инновации. К тренду присоединились Япония, Южная Корея и Мексика. Правительство последней планирует извлечь выгоду из добрососедства с Соединенными Штатами и обсуждает размер инвестиций в отрасль.
Однако производить чипы инхаус сложно даже тем, кто обладает безграничными ресурсами. Дело в том, что в мире не так много компаний, способных выпускать фотолитографическое оборудование для штамповки чипов. Во многих странах, включая Японию, просто отсутствует экспертиза для разработки с передовыми техпроцессами. Кажется, этот момент вновь будет закрыт с помощью США.
В какой-то степени конкурирующие страны оказались в похожих условиях, хотя можно ожидать, что финансирование российских проектов будет более скромным. Но станет ли этот фактор ключевым в большой игре за возвращение вычислительной экспертизы домой?
Что ещё за проточные батареи — зачем нужны и кто развивает у нас
Одно из наиболее перспективных направлений в батарейной отрасли — ванадиевый редокс-аккумулятор. Для хранения энергии он использует ионы ванадия. Такие батареи ставят на электростанциях (в том числе солнечных), применяют в нефтегазовой отрасли. Ванадиевые редокс-батареи считаются наиболее перспективными в этой сфере, в том числе с тоски зрения выхода на широкое использование в городском хозяйстве и не только (в двух словах — долговечные батареи с промышленным ресурсом).
Патент на технологию получила американская компания UniEnergy несколько лет назад. Однако в то время местные инвесторы отказались вложить деньги в аккумуляторный бизнес. Тогда компания с разрешения Министерства энергетики США перенесла производство в Азию (очередной пример лицензирования новых технологий для перспективного «терраформирования» рынков) и сегодня эти батареи благополучно делают в Китае из китайского сырья.
Почему производство досталось не «своим», вопрос. Теперь будет сложнее достать конкурентов. Технология ушла в Китай по сублицензии ещё в 2017-м, а по полноценному договору — в 2021-м.
В России тоже развивают ванадиевые аккумуляторы. Главный элемент редокс-батареи — пластина из графита, в которой происходит преобразование энергии. До недавнего времени в них использовали китайские материалы, но инженеры из НИТУ «МИСиС», «Сколтеха» и других исследовательских институтов синтезировали новый материал. Использовали не мелкозернистый изотропный графит, а карбонизированный эластомерный композит — он подходит для батарей большой мощности. Правда, испытания будут идти не меньше года.
Одно из наиболее перспективных направлений в батарейной отрасли — ванадиевый редокс-аккумулятор. Для хранения энергии он использует ионы ванадия. Такие батареи ставят на электростанциях (в том числе солнечных), применяют в нефтегазовой отрасли. Ванадиевые редокс-батареи считаются наиболее перспективными в этой сфере, в том числе с тоски зрения выхода на широкое использование в городском хозяйстве и не только (в двух словах — долговечные батареи с промышленным ресурсом).
Патент на технологию получила американская компания UniEnergy несколько лет назад. Однако в то время местные инвесторы отказались вложить деньги в аккумуляторный бизнес. Тогда компания с разрешения Министерства энергетики США перенесла производство в Азию (очередной пример лицензирования новых технологий для перспективного «терраформирования» рынков) и сегодня эти батареи благополучно делают в Китае из китайского сырья.
Почему производство досталось не «своим», вопрос. Теперь будет сложнее достать конкурентов. Технология ушла в Китай по сублицензии ещё в 2017-м, а по полноценному договору — в 2021-м.
В России тоже развивают ванадиевые аккумуляторы. Главный элемент редокс-батареи — пластина из графита, в которой происходит преобразование энергии. До недавнего времени в них использовали китайские материалы, но инженеры из НИТУ «МИСиС», «Сколтеха» и других исследовательских институтов синтезировали новый материал. Использовали не мелкозернистый изотропный графит, а карбонизированный эластомерный композит — он подходит для батарей большой мощности. Правда, испытания будут идти не меньше года.
Читаем отчет по «ГосОблаку и Гостеху» — на что обратить внимание
Смотрим мартовский материал Института Гайдара, выполненный по заказу Яндекса. Стоит отметить группу авторов (имена и фото на последней страничке pdf-версии), документ получился сбалансированный и интересный. Он все еще актуален, многим поможет разобраться в теме.
Генеральная линия отчета — идея multicloud-подхода, когда заказчик пользуется мощностями сразу нескольких провайдеров. Авторы обсуждают необходимость законодательной поддержки этой модели и закрепления методов тарификации.
Речь идет о регулировании закупок одинаковой услуги у нескольких поставщиков, что представляет собой серую зону. В отчете признают этот момент и подчеркивают, что в мультиоблако обеспечит отказоустойчивость ресурсов и снизит издержки на закупках, включая траты на масштабирование новых госсервисов.
Плюс — исключит ситуацию, когда предпочтение регулярно отдают поставщику услуг, которому досталась первая закупка (чтобы не мигрировать в другое облако). Смысл в том, что участвовать в процессе изначально смогут несколько облачных провайдеров, а другие — быстрее и легче подключаться к оказанию услуг.
Как отмечают в документе, в Минцифры поднимали тему в контексте «ГосОблака» около года назад. Этот проект войдет в экосистему «Гостеха». Последней занимается Сбер — компания уже выделила под это IaaS, но Минцифры видят здесь место и для других участников рынка (понятно, что первым в отчете идет Яндекс, далее Ростелеком и другие). Им могут предоставить заказы по модели multicloud.
Если вы хотели бы разобраться в терминологии, посмотрите для начала на схему (стр.18) сервисов «ГЕОП» и «ГосТех». Далее — читайте (опционально) развернутое описание начинки всего, что перечислено выше, начиная со стр. 15.
ИБ-риски multicloud-подхода:
1. Сложно подтвердить отсутствие недокументированных возможностей — нет мультиоблачной практики ФСТЭК.
2. Распределение ответственности — клиент далеко не всегда понимает, что в процессе обработки данных пользователей именно он отвечает за их безопасность как оператор данных (важно то, как он использует облако).
3. Нет сертификатов информационной безопасности, хотя можно было бы использовать международные (спорный момент с учетом первых двух пунктов).
Организационные сложности:
а) нет модели тарификации и учета использования multicloud-услуг («цена за секунду или гигабайт» практически всегда ведет к переплате за неиспользованные мощности — управлять мультиоблачной инфраструктурой государству сложно);
б) нет рамочных соглашений, «которые дадут возможность участия в закупке нескольких со-победителей».
Далее посмотрите табличку на стр. 37 с комплексным анализом степени внедрения облака в зарубежных странах и в России — где есть multicloud, кто сделал свои методологии его применения и написал стандарты. Если захочется прочитать подробнее о практике применения в США и ЕС (с другой стороны, так ли релевантен для нас этот опыт?), во второй половине отчета все это есть.
Смотрим мартовский материал Института Гайдара, выполненный по заказу Яндекса. Стоит отметить группу авторов (имена и фото на последней страничке pdf-версии), документ получился сбалансированный и интересный. Он все еще актуален, многим поможет разобраться в теме.
Генеральная линия отчета — идея multicloud-подхода, когда заказчик пользуется мощностями сразу нескольких провайдеров. Авторы обсуждают необходимость законодательной поддержки этой модели и закрепления методов тарификации.
Речь идет о регулировании закупок одинаковой услуги у нескольких поставщиков, что представляет собой серую зону. В отчете признают этот момент и подчеркивают, что в мультиоблако обеспечит отказоустойчивость ресурсов и снизит издержки на закупках, включая траты на масштабирование новых госсервисов.
Плюс — исключит ситуацию, когда предпочтение регулярно отдают поставщику услуг, которому досталась первая закупка (чтобы не мигрировать в другое облако). Смысл в том, что участвовать в процессе изначально смогут несколько облачных провайдеров, а другие — быстрее и легче подключаться к оказанию услуг.
Как отмечают в документе, в Минцифры поднимали тему в контексте «ГосОблака» около года назад. Этот проект войдет в экосистему «Гостеха». Последней занимается Сбер — компания уже выделила под это IaaS, но Минцифры видят здесь место и для других участников рынка (понятно, что первым в отчете идет Яндекс, далее Ростелеком и другие). Им могут предоставить заказы по модели multicloud.
Если вы хотели бы разобраться в терминологии, посмотрите для начала на схему (стр.18) сервисов «ГЕОП» и «ГосТех». Далее — читайте (опционально) развернутое описание начинки всего, что перечислено выше, начиная со стр. 15.
ИБ-риски multicloud-подхода:
1. Сложно подтвердить отсутствие недокументированных возможностей — нет мультиоблачной практики ФСТЭК.
2. Распределение ответственности — клиент далеко не всегда понимает, что в процессе обработки данных пользователей именно он отвечает за их безопасность как оператор данных (важно то, как он использует облако).
3. Нет сертификатов информационной безопасности, хотя можно было бы использовать международные (спорный момент с учетом первых двух пунктов).
Организационные сложности:
а) нет модели тарификации и учета использования multicloud-услуг («цена за секунду или гигабайт» практически всегда ведет к переплате за неиспользованные мощности — управлять мультиоблачной инфраструктурой государству сложно);
б) нет рамочных соглашений, «которые дадут возможность участия в закупке нескольких со-победителей».
Далее посмотрите табличку на стр. 37 с комплексным анализом степени внедрения облака в зарубежных странах и в России — где есть multicloud, кто сделал свои методологии его применения и написал стандарты. Если захочется прочитать подробнее о практике применения в США и ЕС (с другой стороны, так ли релевантен для нас этот опыт?), во второй половине отчета все это есть.
Разбор доклада «Экономика науки и технологий» — только главное
Свежий документ Института исследований и экспертизы ВЭБ, подписанный высокопоставленными сотрудниками и учеными, в первую очередь удивляет расхождениями с курсом еще более высокопоставленного Дмитрия Чернышенко, плюс — критикой положения дел в отрасли.
Авторы отмечают, что в развитых и развивающихся странах десят лет увеличивают расходы «на НИОКР в % к ВВП». Однако Россия не входит в число таких государств.
Дело в том, что исторически науку и технологии развивали для внутренних нужд, в том числе оборонных, а в моменты кризисов наработки уплывали вместе с учеными в другие страны. Сегодняшний технологический потенциал оценить сложно, но систематизировать его развитие необходимо.
В таблице 9 (стр. 16) доклада (pdf-версию можно найти тут) есть декомпозиция того, кто и какими НТР-вызовами у нас занимается. Например, группа по «Цифровой экономике», «Сбербанк» и «Ростех» отвечают за поддержку проектов по системам ИИ, большим данных и интернету вещей. Микроэлектроника и решение проблем по разработке чипов — в свою очередь — идет по госпрограммам «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности» и «Развитие ОПК». И т.д., хотя уверенности в полноте картины нет, где-то свой вклад вносят и более скромные игроки.
Ключевая критика текущего положения дел — в сбитых приоритетах развития отдельных направлений. Допустим, «в области новых материалов и технологий господдержка в РФ почти отсутствует, а разработка научных основ и технологий нового поколения в сферах высокопроизводительных вычислений, роботизации, передовой биотехнологии и предотвращения стихийных бедствия, комплексных транспортных систем не входят в число реальных приоритетов научной госполитики России».
И по поводу Чернышенко и его внедрения заместителей по НТР — эксперты ВЭБа видят риск «рассогласования научной повестки в связи с различными отраслевыми научными приоритетами и постановкой множественных задач для одного и того же научного корпуса страны». Авторы предлагают поменять критерии для выбора приоритетов, привлечь Академию наук, починить мостик между наукой и прикладной сферой (пробел показан в табличке 11 на стр. 30) и заняться координацией силами Бюро по науке и технологиям.
Из других рекомендаций — не экономить на «плюшках» для ученых: дать льготное жилье, запустить свое приборостроение и пристраивать специалистов в корпоративных центрах НИОКР («например, с выплатой двойной зп»). Слышали что-то о таких центрах?
Свежий документ Института исследований и экспертизы ВЭБ, подписанный высокопоставленными сотрудниками и учеными, в первую очередь удивляет расхождениями с курсом еще более высокопоставленного Дмитрия Чернышенко, плюс — критикой положения дел в отрасли.
Авторы отмечают, что в развитых и развивающихся странах десят лет увеличивают расходы «на НИОКР в % к ВВП». Однако Россия не входит в число таких государств.
Дело в том, что исторически науку и технологии развивали для внутренних нужд, в том числе оборонных, а в моменты кризисов наработки уплывали вместе с учеными в другие страны. Сегодняшний технологический потенциал оценить сложно, но систематизировать его развитие необходимо.
В таблице 9 (стр. 16) доклада (pdf-версию можно найти тут) есть декомпозиция того, кто и какими НТР-вызовами у нас занимается. Например, группа по «Цифровой экономике», «Сбербанк» и «Ростех» отвечают за поддержку проектов по системам ИИ, большим данных и интернету вещей. Микроэлектроника и решение проблем по разработке чипов — в свою очередь — идет по госпрограммам «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности» и «Развитие ОПК». И т.д., хотя уверенности в полноте картины нет, где-то свой вклад вносят и более скромные игроки.
Ключевая критика текущего положения дел — в сбитых приоритетах развития отдельных направлений. Допустим, «в области новых материалов и технологий господдержка в РФ почти отсутствует, а разработка научных основ и технологий нового поколения в сферах высокопроизводительных вычислений, роботизации, передовой биотехнологии и предотвращения стихийных бедствия, комплексных транспортных систем не входят в число реальных приоритетов научной госполитики России».
И по поводу Чернышенко и его внедрения заместителей по НТР — эксперты ВЭБа видят риск «рассогласования научной повестки в связи с различными отраслевыми научными приоритетами и постановкой множественных задач для одного и того же научного корпуса страны». Авторы предлагают поменять критерии для выбора приоритетов, привлечь Академию наук, починить мостик между наукой и прикладной сферой (пробел показан в табличке 11 на стр. 30) и заняться координацией силами Бюро по науке и технологиям.
Из других рекомендаций — не экономить на «плюшках» для ученых: дать льготное жилье, запустить свое приборостроение и пристраивать специалистов в корпоративных центрах НИОКР («например, с выплатой двойной зп»). Слышали что-то о таких центрах?
Нишу полупроводников разогревают, но делить пирог ещё слишком рано
Сложно понять анонс обновлённой концепции развития микроэлектроники в формате «кота в мешке». Когда журналисты крупной газеты пишут, что у них на столе лежит проект документа, но публикуют тезисы в духе «вполне самокритично перечислены острые проблемы… (и) попытки переложить вину на неких внешних врагов», воспринимать такие пресс-релизы иначе невозможно.
В ИТ-индустрии ждут не «эппловских» сливов. Ситуация кризисная, нужны решения. Но документ опубликуют только в октябре, а пока вот вам одно предложение об «отказе от иностранных архитектур», грантах и вертикальном управлении сферой микроэлектроники.
Проблема не в журналистах. Заметка вышла через две недели после заявлений о масштабном финансировании отрасли и отдельных предприятий. Попытка сбить ожидания? Желание показать низкий уровень компетенций стратегов? Ощущение, что сами не разобрались, зачем отнесли документ в газету.
Сложно понять анонс обновлённой концепции развития микроэлектроники в формате «кота в мешке». Когда журналисты крупной газеты пишут, что у них на столе лежит проект документа, но публикуют тезисы в духе «вполне самокритично перечислены острые проблемы… (и) попытки переложить вину на неких внешних врагов», воспринимать такие пресс-релизы иначе невозможно.
В ИТ-индустрии ждут не «эппловских» сливов. Ситуация кризисная, нужны решения. Но документ опубликуют только в октябре, а пока вот вам одно предложение об «отказе от иностранных архитектур», грантах и вертикальном управлении сферой микроэлектроники.
Проблема не в журналистах. Заметка вышла через две недели после заявлений о масштабном финансировании отрасли и отдельных предприятий. Попытка сбить ожидания? Желание показать низкий уровень компетенций стратегов? Ощущение, что сами не разобрались, зачем отнесли документ в газету.