115 лет назад, 27 мая 1910 года, завершилась жизнь Роберта Коха. Но его наследие — революция в изучении и лечении туберкулеза, — изменило мир навсегда.
Туберкулез, он же чахотка — бактериальное заболевание, распространяющееся преимущественно воздушно-капельным путем. Оно поражает легкие и практически не поддавалось лечению до конца XIX века. Возбудитель туберкулеза, бактерия Mycobacterium tuberculosis, может долго находиться в организме незамеченной. Если человек является ее носителем, он не заразен, но рано или поздно может заболеть (и тогда станет заразным). По оценке ВОЗ, четверть населения Земли — носители, заболевают ежегодно порядка десяти миллионов, погибают 15% из них.
Но это в XXI веке при современных достижениях медицины. А всего полтора века назад туберкулез убивал примерно 900 человек на 100 тысяч населения. Многие ученые изучали эту чуму в попытках найти способы ее эффективно лечить и предотвращать. Среди них — немец Генрих Герман Роберт Кох.
Он работал над выделением бактерии, но это оказалось очень непростой задачей. Кох пересаживал пораженные туберкулезом ткани в здоровые организмы животных, и те заболевали. Но в искусственной питательной среде выделенные им бактерии расти отказывались. Более того — в XVIII веке не все врачи и ученые были в принципе согласны с бактериальной природой заболевания.
Названная по имени ученого палочка Коха оказалась покрыта защитным восковым слоем. Это мешало ученым окрашивать бактерию и изучать ее. Студенту Коха и будущему лауреату Нобелевской премии за труды по иммунологии Паулю Эрлиху пришлось разработать новый метод окраски для возбудителя туберкулеза, но и тот давал слабую окраску — фотография не улавливала разницу. В 1882 Кох, полагаюсь только на глаза, определил бактерию Mycobacterium tuberculosis.
Кроме того, Кох пытался создать лекарство от туберкулеза, но не преуспел — его «туберкулин», содержавший «экстракт» живых и мертвых бактерий в глицерине, убивал пациентов. Туберкулин пробуждал спящие бактерии, а не учил организм бороться с ними, как это делают вакцины. Более того, ученый считал, что туберкулез у животных для человека безвреден, и молоко и мясо больных коров человеку не вредит, а это не так. Вакцину от туберкулеза разработали только в 1921 году, даже сейчас лечится болезнь долго и тяжело.
За свою исследования Кох получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1905 году. Всю жизнь он занимался борьбой с тяжелыми распространенными болезнями — холерой, сибирской язвой, малярией, сонной болезнью, тифом.
В галерее: Кох в Лаборатории (1896 год); его фото в тот же период и в 1900 году; сканирующая электронная микроскопия Палочки Коха; окрашенные микобактерии туберкулеза под оптическим микроскопом; их рост на питательной среде.
Туберкулез, он же чахотка — бактериальное заболевание, распространяющееся преимущественно воздушно-капельным путем. Оно поражает легкие и практически не поддавалось лечению до конца XIX века. Возбудитель туберкулеза, бактерия Mycobacterium tuberculosis, может долго находиться в организме незамеченной. Если человек является ее носителем, он не заразен, но рано или поздно может заболеть (и тогда станет заразным). По оценке ВОЗ, четверть населения Земли — носители, заболевают ежегодно порядка десяти миллионов, погибают 15% из них.
Но это в XXI веке при современных достижениях медицины. А всего полтора века назад туберкулез убивал примерно 900 человек на 100 тысяч населения. Многие ученые изучали эту чуму в попытках найти способы ее эффективно лечить и предотвращать. Среди них — немец Генрих Герман Роберт Кох.
Он работал над выделением бактерии, но это оказалось очень непростой задачей. Кох пересаживал пораженные туберкулезом ткани в здоровые организмы животных, и те заболевали. Но в искусственной питательной среде выделенные им бактерии расти отказывались. Более того — в XVIII веке не все врачи и ученые были в принципе согласны с бактериальной природой заболевания.
Названная по имени ученого палочка Коха оказалась покрыта защитным восковым слоем. Это мешало ученым окрашивать бактерию и изучать ее. Студенту Коха и будущему лауреату Нобелевской премии за труды по иммунологии Паулю Эрлиху пришлось разработать новый метод окраски для возбудителя туберкулеза, но и тот давал слабую окраску — фотография не улавливала разницу. В 1882 Кох, полагаюсь только на глаза, определил бактерию Mycobacterium tuberculosis.
Кроме того, Кох пытался создать лекарство от туберкулеза, но не преуспел — его «туберкулин», содержавший «экстракт» живых и мертвых бактерий в глицерине, убивал пациентов. Туберкулин пробуждал спящие бактерии, а не учил организм бороться с ними, как это делают вакцины. Более того, ученый считал, что туберкулез у животных для человека безвреден, и молоко и мясо больных коров человеку не вредит, а это не так. Вакцину от туберкулеза разработали только в 1921 году, даже сейчас лечится болезнь долго и тяжело.
За свою исследования Кох получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1905 году. Всю жизнь он занимался борьбой с тяжелыми распространенными болезнями — холерой, сибирской язвой, малярией, сонной болезнью, тифом.
В галерее: Кох в Лаборатории (1896 год); его фото в тот же период и в 1900 году; сканирующая электронная микроскопия Палочки Коха; окрашенные микобактерии туберкулеза под оптическим микроскопом; их рост на питательной среде.
Из-за этого камня придется переписать историю всех современных животных. На фото — древнейшие отпечатки лап с когтями. Если их датировка верна, предки всех амниот (современные пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие) появились на 35 миллионов лет раньше, чем предполагалось до этого.
Находку, изрядно прибавившую работы палеобиологам и специалистам по систематике, обнаружили два палеонтолога-любителя в Австралии. Ее описание и детальный анализ опубликованы в рецензируемом журнале Nature.
На куске песчаника размером около полуметра в поперечнике сохранились следы животного с когтями на кончиках «пальцев». Эта деталь анатомии характерна для амниот — клады (эволюционно связанной группы организмов) животных, в которую входят все современные четвероногие (тетраподы), кроме амфибий. А также вымершие — почти все, кого мы привыкли называть динозаврами.
Проблема здесь в следующем. Вся палеонтологическая летопись, известная нам до сих пор, указывает на то, что амниоты отделились от остальных тетрапод около 320 миллионов лет назад. А тетраподы, как «отдельная ветвь» эволюции, сформировались около 352 миллионов лет назад. А обнаруженный в Австралии кусок породы с четкими следами, характерными для «полностью оформленных» амниот с когтями на лапах, датируется 355 миллионами лет.
То есть, теперь историю дальних предков современных животных (и людей в том числе) придется отодвинуть в прошлое, как минимум, на 30-35 миллионов лет. Это тот срок, за который по всем эволюционным моделям амниоты отделились от остальных тетрапод (амфибий). Получается, легендарный тиктаалик, который считается характерным примером «переходного звена» от лопастеперых рыб (двоякодышащих) к тетраподам, жил одновременно с их первыми представителями 375 миллионов лет назад.
Находку, изрядно прибавившую работы палеобиологам и специалистам по систематике, обнаружили два палеонтолога-любителя в Австралии. Ее описание и детальный анализ опубликованы в рецензируемом журнале Nature.
На куске песчаника размером около полуметра в поперечнике сохранились следы животного с когтями на кончиках «пальцев». Эта деталь анатомии характерна для амниот — клады (эволюционно связанной группы организмов) животных, в которую входят все современные четвероногие (тетраподы), кроме амфибий. А также вымершие — почти все, кого мы привыкли называть динозаврами.
Проблема здесь в следующем. Вся палеонтологическая летопись, известная нам до сих пор, указывает на то, что амниоты отделились от остальных тетрапод около 320 миллионов лет назад. А тетраподы, как «отдельная ветвь» эволюции, сформировались около 352 миллионов лет назад. А обнаруженный в Австралии кусок породы с четкими следами, характерными для «полностью оформленных» амниот с когтями на лапах, датируется 355 миллионами лет.
То есть, теперь историю дальних предков современных животных (и людей в том числе) придется отодвинуть в прошлое, как минимум, на 30-35 миллионов лет. Это тот срок, за который по всем эволюционным моделям амниоты отделились от остальных тетрапод (амфибий). Получается, легендарный тиктаалик, который считается характерным примером «переходного звена» от лопастеперых рыб (двоякодышащих) к тетраподам, жил одновременно с их первыми представителями 375 миллионов лет назад.
Очеловечивание животных — это смертельно опасно. Девять лет назад произошло событие, лишний раз напомнившее миру, что мы стали об этой простой истине забывать.
28 мая 2016 года сотрудники зоопарка Цинцинати застрелили гориллу Харамбе, в вольер к которому попал трехлетний ребенок. Специалисты по контролю за животными посчитали это решение лучшим из возможных. Но многие люди его не поняли, развернулась целая кампания с осуждением убийства Харамбе.
Люди грустили о смерти гориллы Харамбе во многом потому, что ожидали от обезьяны человеческого поведения. Мог ли самец весом 200 килограммов сесть успокаивать ребенка? Даже если ответить на этот вопрос положительно, у гориллы попросту нет понимания, насколько выносливы тела человеческих детенышей. За то недолгое время, пока ребенок находился в вольере Харамбе успел несколько раз (возможно, случайно) приложить его головой об бетон. Выстрел в примата транквилизатором не решил бы проблемы — препарат действует не мгновенно (так бывает только в кино) и пока животное не уснуло, оно почти всегда ведет себя агрессивно и возбужденно. Работники зоопарка поставили жизнь ребенка в приоритет.
«Это было ужасно для ребенка, родителей, Харамбе, зоопарка и общественности. Но когда люди вступают в контакт с дикими животными, иногда нужно принимать решения о жизни и смерти»
— сказала о ситуации Джейн Гудолл, один из самых знаменитых приматологов современности.
Мы видим животных в зоопарках менее опасными — контролируемыми, пассивными и прирученными. Между посетителями и хищниками всегда есть барьер, а наличие продуманной профессионалами среды вселяет ощущение полного контроля над ситуацией.
Кроме того, мы буквально слишком много о себе думаем, и судим животных по себе. Перенесение человеческих качеств на предметы и нечеловеческих существ называется антропоморфизмом (также антропоморфизацией, антропоморфизированием, очеловечиванием). Он работает в две стороны. Мы стараемся сделать вещи, которые хотим видеть милыми, похожими на человека. А еще лучше, на младенца — большая голова и большие глаза. В животных мы склонны видеть человеческие сложные эмоции, которые испытываем сами — ревность, симпатию, раскаяние.
Мы уже писали, что люди переоценивают себя при понимании эмоций домашних животных. Хотя у питомцев определенно есть и эмоции, и, зачастую, глубокая связь с хозяином, переносить человеческий опыт эмоциональных переживаний на животных — некорректно. Собаки не знают раскаяния, кошка стыда не испытывает — уже через несколько секунд животное не поймет, за что в него кинули тапок. Оно видит только агрессию.
Точно так же, как у самца гориллы не может быть «материнского инстинкта» по отношению к детенышу другого вида — максимум беззлобное любопытство. Но даже оно приводит к вреду для ребенка, потому что помимо отсутствия злобы, нужно еще и проявлять минимальную заботу. Капуцины, о которых мы недавно рассказывали, тоже не проявляли откровенную злобу по отношению к детенышам ревунов, просто воровали их по непонятным причинам, в результате убивая их голодом.
На фото: Харамбе в 2015 году; цветы у памятника горилле в зоопарке Цинцинати.
28 мая 2016 года сотрудники зоопарка Цинцинати застрелили гориллу Харамбе, в вольер к которому попал трехлетний ребенок. Специалисты по контролю за животными посчитали это решение лучшим из возможных. Но многие люди его не поняли, развернулась целая кампания с осуждением убийства Харамбе.
Люди грустили о смерти гориллы Харамбе во многом потому, что ожидали от обезьяны человеческого поведения. Мог ли самец весом 200 килограммов сесть успокаивать ребенка? Даже если ответить на этот вопрос положительно, у гориллы попросту нет понимания, насколько выносливы тела человеческих детенышей. За то недолгое время, пока ребенок находился в вольере Харамбе успел несколько раз (возможно, случайно) приложить его головой об бетон. Выстрел в примата транквилизатором не решил бы проблемы — препарат действует не мгновенно (так бывает только в кино) и пока животное не уснуло, оно почти всегда ведет себя агрессивно и возбужденно. Работники зоопарка поставили жизнь ребенка в приоритет.
«Это было ужасно для ребенка, родителей, Харамбе, зоопарка и общественности. Но когда люди вступают в контакт с дикими животными, иногда нужно принимать решения о жизни и смерти»
— сказала о ситуации Джейн Гудолл, один из самых знаменитых приматологов современности.
Мы видим животных в зоопарках менее опасными — контролируемыми, пассивными и прирученными. Между посетителями и хищниками всегда есть барьер, а наличие продуманной профессионалами среды вселяет ощущение полного контроля над ситуацией.
Кроме того, мы буквально слишком много о себе думаем, и судим животных по себе. Перенесение человеческих качеств на предметы и нечеловеческих существ называется антропоморфизмом (также антропоморфизацией, антропоморфизированием, очеловечиванием). Он работает в две стороны. Мы стараемся сделать вещи, которые хотим видеть милыми, похожими на человека. А еще лучше, на младенца — большая голова и большие глаза. В животных мы склонны видеть человеческие сложные эмоции, которые испытываем сами — ревность, симпатию, раскаяние.
Мы уже писали, что люди переоценивают себя при понимании эмоций домашних животных. Хотя у питомцев определенно есть и эмоции, и, зачастую, глубокая связь с хозяином, переносить человеческий опыт эмоциональных переживаний на животных — некорректно. Собаки не знают раскаяния, кошка стыда не испытывает — уже через несколько секунд животное не поймет, за что в него кинули тапок. Оно видит только агрессию.
Точно так же, как у самца гориллы не может быть «материнского инстинкта» по отношению к детенышу другого вида — максимум беззлобное любопытство. Но даже оно приводит к вреду для ребенка, потому что помимо отсутствия злобы, нужно еще и проявлять минимальную заботу. Капуцины, о которых мы недавно рассказывали, тоже не проявляли откровенную злобу по отношению к детенышам ревунов, просто воровали их по непонятным причинам, в результате убивая их голодом.
На фото: Харамбе в 2015 году; цветы у памятника горилле в зоопарке Цинцинати.