Бог и Родина – беспроигрышная парочка: их рекорд, в том, что касается угнетений и пролитой крови, не побить никому.

Луис Бунюэль

У меня есть свой метод, как избавляться от печали или страха, это удаётся, но не всегда. Метод состоит в том, чтобы как можно внимательнее разглядывать вещи и людей вокруг, сконцентрироваться на них. Я смотрю очень-очень внимательно и вдруг вижу всё и вся будто впервые. И тогда всё становится непонятным и интересным.

Эжен Ионеско. «Одинокий»

Надо избавиться от всякого суетного любопытства, разбивающего и уродующего жизнь, и первым делом искоренить упорную склонность сердца увлекаться новинками, гоняться за злобами дня и вследствие этого постоянно с жадностью ожидать того, что случится завтра. Иначе вы не обретёте ни мира, ни благополучия, а одни только разочарования и отвращение.

Хотите вы, чтобы мирской поток разбивался у порога вашего мирного жилища? Если да, то изгоните из вашей души все эти беспокойные страсти, возбуждаемые светскими происшествиями, все эти нервные волнения, вызванные новостями дня. Замкните дверь перед всяким шумом, всякими отголосками света. Наложите у себя запрет, если хватит у вас решимости, даже на всю легковесную литературу, по существу она не что иное, как тот же шум, но только в письменном виде.

Пётр Чаадаев. «Философические письма»

Стремление к удовольствию, как и стремление к власти, возникает в результате подавления стремления к смыслу, а значит стремление к удовольствию и потребность в самоутверждении — это невротические побуждения. Вот почему Фрейд и Адлер, которые сделали свои открытия при лечении невротиков, упустили из виду изначальное стремление человека к смыслу.

Виктор Франкл. «Страдания от бессмысленности жизни»

Не быть любимым – это всего лишь неудача, не любить – вот несчастье.

Альбер Камю

Человек, обладающий разумом, но лишённый способности любить и быть любимым, обречён на интеллектуальную и моральную катастрофу, а может быть, и на тяжёлое психическое заболевание. Кроме того, я утверждаю, что замкнутый на себе мозг не способен дать окружающим ничего, только боль и насилие.

Дэниел Киз. «Цветы для Элджернона»

Главное — оставаться собой. Это великое искусство. Это самое трудное, потому что не требует от тебя никаких усилий. Не нужно никому и ничему подражать, не нужно строить из себя мудреца или корчить недоумка. Надо просто говорить своим голосом и заниматься любимым делом.

Генри Миллер. «Улыбка у подножия лестницы»

​​Вопреки распространенному заблуждению, созидание не отрицает разрушения и не лишает нас способности разрушать, а включает разрушение в себя как необходимый и частный момент более широкого созидательного процесса.

Когда в науке мы создаем новую теорию, мы разрушаем предшествующие представления. Но мы не разрушаем их просто так, если нам нечем их заменить, а осуществляем это в виде частного и неизбежного этапа созидательных усилий.

В процессе строительства мы разрушаем старые и обветшалые здания или их части, чтобы возвести на их месте новые. Мы также разрушаем вещества и материалы, чтобы преобразовать их во что-то новое и приспособить под стоящие перед нами созидательные цели.

В медицине мы разрушаем как больные ткани организма, так и здоровые, но лишь для того, чтобы содействовать более масштабному исцелению организма.

Во всех этих случаях созидание преобладает над разрушением и осознанно и контролируемо использует его как частный момент своего процесса. Если же мы разрушаем здания не в процессе создания чего-то нового и более совершенного, и режем людей скальпелем не ради их исцеления, то разрушение перестает быть моментом созидания и начинает доминировать.

В этом и состоит главный изъян агрессии и ее коренное отличие от твердости. Агрессия есть примитивный животный механизм разрушения, при котором разрушение постоянно отделяется от созидательных целей и начинает преобладать. Оно становится неконтролируемым, несбалансированным, неосознанным и причиняет непоправимый вред как тому индивиду, который прибегает к агрессии, так и ее непосредственным мишеням. Агрессия есть невежественный, неумелый и лишенный меры способ разрушать.

Так как любовь есть чистая воля к созиданию, она не отрицает актов разрушения, но делает их элементами своего созидательного процесса. Мы с любовью разрушаем страдание, разрушаем страх и лень, разрушаем невежество и одиночество, но мы оставляем после своих действий не выжженное пепелище, а засеянное поле или цветущий сад. Мы преобразуем и гармонизируем их.

Пребывая в любви, мы практикуем твердость, а не агрессию, ибо твердость допускает лишь такие акты разрушения, которые взвешены, ювелирно точны, осознаны и мотивированы любящей добротой. Это не слепая животная сила агрессии, которая подчиняет человеческий ум и поведение, затапливает нас эмоциями, слепит и несет вперед.

Движимые любовью, мы можем обороняться от тех, кто стремится причинить вред нам или другим, ибо мы любим не только нападающего, но и тех, на кого он нападает. Баланс любви может потребовать того, что в узкой перспективе кажется причинением вреда другому, но на самом деле удерживает его от причинения еще большего вреда как себе, так и другим. В этом смысле это деяние приносит благо.

Олег Цендровский. «Письма к самому себе» (выпуск 193)

Не знаю, как меня воспринимает мир, но сам себе я кажусь только ребёнком, играющим на морском берегу, который развлекается тем, что время от времени отыскивает камешек более пёстрый, чем другие, или красивую ракушку, в то время как бесконечный Океан истины расстилается передо мной неисследованным.

Исаак Ньютон

Постарайся получить то, что любишь. Или придётся любить то, что получил.

Джордж Бернард Шоу

Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.

Махатма Ганди

Об уме человека легче судить по его вопросам, нежели по его ответам.

Франсуа Гастон де Леви

Каждый, кто идёт в жизни собственным путём, — герой. Каждый, кто действительно так поступает и осуществляет то, на что способен, — герой, даже если он делает при этом нечто глупое и реакционное; он выше, чем тысячи других, которые способны только болтать о прекрасных идеалах и ничем не способны ради них пожертвовать.

Герман Гессе. «Письмо молодому человеку из Германии», 8 апреля 1932 г.

Если бы только я не был в немалой степени актёром, я не выдержал бы и часа своей жизни.

Фридрих Ницше

У Белинского где-то в письмах, помнится, есть такая мысль: мерзавцы всегда одерживают верх над порядочными людьми потому, что они обращаются с порядочными людьми как с мерзавцами, а порядочные люди обращаются с мерзавцами как с порядочными людьми.

Глупый не любит умного, необразованный образованного, невоспитанный воспитанного и т. д. И всё это прикрываясь какой-нибудь фразой: «Я человек простой...», «я не люблю мудрствований», «всё это книжные идеалы» и т. д. А в душе ненависть, зависть, чувство собственной неполноценности.

Дмитрий Лихачёв

​​Для Юнга ключевым этапом на пути к целостности личности (а этот процесс он называл индивидуацией) является встреча со своей Тенью. Тень – это части нашей личности и состояния ума, которые мы вытесняем, потому что считаем их неприемлемыми, постыдными, злыми или слишком трудными. Это наши пагубные желания, слабости, недостатки, скрытые амбиции, страхи и самое отторгаемое нами страдание.

Тень – это все то, кем мы не хотим быть, и то, что мы не хотим испытывать, и потому отторгаем это.

Если я хочу быть сильным, моя Тень – это моя уязвимость, слабость и потребность в помощи. Если я хочу быть добрым, моя Тень – это мой эгоизм, гнев и способность к жестокости. Если я хочу быть умным и компетентным, моя Тень – это мой внутренний глупец, моя некомпетентность и страх совершить ошибку. Если я хочу быть духовным и высоконравственным, моя Тень – это мои базовые биологические потребности и инстинкты, зависть и сексуальные фантазии.

Вернее, все это Тень, лишь если эти качества отторгаются либо за счет их игнорирования и вытеснения, либо враждебности к ним, либо обоих этих механизмов. Все то, что осознается нами, принимается, становится объектом добровольной внутренней работы и интегрируется в большой ум, перестает быть Тенью.

В Тень могут вытесняться не только качества, которые традиционно считаются дурными, но и довольно позитивные, которые по какой-то причине были отвергнуты. Как писал Юнг, Тень – это не просто мусор, а необработанная руда, в которой может содержаться золото. В одном из писем он подчеркивал, что Тень может на 80% состоять из чистого золота.

Последователи Юнга назвали этот аспект Тени Золотой Тенью. Например, если в семье ребенка учили, что «художником ты сыт не будешь», он может вытеснить свое стремление к творчеству как нечто непрактичное и постыдное. Его творческий потенциал станет его Золотой Тенью.

Девочка, которую учили быть тихой и послушной, может подавлять свою способность постоять за себя, считая ее агрессией. Человек может бояться своего таланта, потому что его реализация влечет за собой ответственность и риск неудачи. Этот страх заставляет его прятать свой потенциал в Золотой Тени.

Олег Цендровский. «Письма к самому себе» (выпуск 195)

Человека никогда не будут хвалить все. Если он хороший, дурные люди будут находить в нём дурное и будут или смеяться над ним, или осуждать его. Если он дурной, хорошие не будут одобрять его. Для того, чтобы все хвалили человека, ему надо перед добрыми притворяться добрым, а перед дурными — дурным. Но тогда и те и другие угадают притворство, и те и другие будут презирать его. Одно средство: быть добрым и не заботиться о мнении других, а награду за свою жизнь искать не в мнении людском, а в себе.

Лев Толстой. «Путь жизни»

Человеку доступна двоякая любовь: любовь инстинкта и любовь духа. Они совсем не враждебны и не противоположны, но сочетаются они сравнительно редко. Но сколь же счастливы те люди, у коих оба потока любви соединяются в один и становятся тождественными!

Иван Ильин. «Путь духовного обновления»

Как рабочий, трудясь над возведением здания, или не знает или не всегда отчётливо представляет себе план целого, так же и человек, отбывая отдельные дни и часы своей жизни, не имеет общего представления о ходе и характере своего существования.

Артур Шопенгауэр. «Афоризмы житейской мудрости»

Кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который стоит у реки, дожидаясь, пока её воды иссякнут.

Гораций