Люди Мариуполя
Ирина Володина, волонтер церковного медико-социального центра в Мариуполе, в рубрике #ЛюдиПомогают
Удивительно, но случилось мне в один день познакомиться с двумя женщинами, очень непохожими – можно было их даже назвать антиподами.
Первая – молчаливая хозяйка закоптелого дома с покосившейся трубой. Не ответила на приветствие волонтеров, долго не хотела принимать помощь. И только после уговоров «скрепя сердце» согласилась. Но что бы мы ни делали – мыли окна, отскребали сажу с потолка и пола, носили воду соседским ведром – всё было не так. Отношение к нам она сменила, когда меня ужалил безобидно свисавший проводок. Испугавшись и одновременно поразившись моей безобморочной реакции, женщина заметно потеплела и больше нам не сопротивлялась. Даже пожалела нас на прощание.
Вторая знакомая была словно награда за прошлые трудности. Её улыбка, приветливость, юмор, коммуникабельность превратили нашу работу в приятное времяпровождение. На следующий день мы поспешили пойти в «наряд» к ней – улучшить условия её проживания: распределить одежду и другие вещи по шкафам, кровать поудобнее переставить, постелить на пол и повесить на стену домашние ковры...
В конце дня вдруг поняла, что первая наша знакомая живёт в заметно меньшем комфорте, и надо бы тоже помочь ей это исправить.
.....
Был у нас ещё один знакомый – Володя. С первых минут встречи казалось, что он старик. Но приглядевшись, поняла, что он ещё не стар, может, даже моложе меня.
Володя пережил инсульт и ампутацию пальцев на обеих ногах: говорит и передвигается с трудом, готовит себе очень нехитрую еду и стирает одежду, как получается.
А мы, добровольцы, ему помогали. Убирали, стирали, готовили, снабжали продуктами, общались. Володя очень пристально следил за ходом наших работ, давал замечания. Но мы и не обижались. Говорил нам: «Если бы не волонтеры, умер бы давно». Так воодушевился, что начал строить планы на будущее – сказал, что планирует поклеить на кухне обои.
.....
Смена длилась неделю – в последний день мы раскладывали вещи в медико-социальном центре, формировали продуктовые наборы, раздавали их людям, которые приходили за помощью. К концу смены закончились и привезенные мной для местных жителей угощения – чай, кофе, шоколадки. А потом мы пошли собирать чемоданы. Домой возвращались через Луганск – забирали обратно ещё и сестер милосердия, которые там ухаживают за ранеными.
Присоединиться к помощи жителям зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Ирина Володина, волонтер церковного медико-социального центра в Мариуполе, в рубрике #ЛюдиПомогают
Удивительно, но случилось мне в один день познакомиться с двумя женщинами, очень непохожими – можно было их даже назвать антиподами.
Первая – молчаливая хозяйка закоптелого дома с покосившейся трубой. Не ответила на приветствие волонтеров, долго не хотела принимать помощь. И только после уговоров «скрепя сердце» согласилась. Но что бы мы ни делали – мыли окна, отскребали сажу с потолка и пола, носили воду соседским ведром – всё было не так. Отношение к нам она сменила, когда меня ужалил безобидно свисавший проводок. Испугавшись и одновременно поразившись моей безобморочной реакции, женщина заметно потеплела и больше нам не сопротивлялась. Даже пожалела нас на прощание.
Вторая знакомая была словно награда за прошлые трудности. Её улыбка, приветливость, юмор, коммуникабельность превратили нашу работу в приятное времяпровождение. На следующий день мы поспешили пойти в «наряд» к ней – улучшить условия её проживания: распределить одежду и другие вещи по шкафам, кровать поудобнее переставить, постелить на пол и повесить на стену домашние ковры...
В конце дня вдруг поняла, что первая наша знакомая живёт в заметно меньшем комфорте, и надо бы тоже помочь ей это исправить.
.....
Был у нас ещё один знакомый – Володя. С первых минут встречи казалось, что он старик. Но приглядевшись, поняла, что он ещё не стар, может, даже моложе меня.
Володя пережил инсульт и ампутацию пальцев на обеих ногах: говорит и передвигается с трудом, готовит себе очень нехитрую еду и стирает одежду, как получается.
А мы, добровольцы, ему помогали. Убирали, стирали, готовили, снабжали продуктами, общались. Володя очень пристально следил за ходом наших работ, давал замечания. Но мы и не обижались. Говорил нам: «Если бы не волонтеры, умер бы давно». Так воодушевился, что начал строить планы на будущее – сказал, что планирует поклеить на кухне обои.
.....
Смена длилась неделю – в последний день мы раскладывали вещи в медико-социальном центре, формировали продуктовые наборы, раздавали их людям, которые приходили за помощью. К концу смены закончились и привезенные мной для местных жителей угощения – чай, кофе, шоколадки. А потом мы пошли собирать чемоданы. Домой возвращались через Луганск – забирали обратно ещё и сестер милосердия, которые там ухаживают за ранеными.
Присоединиться к помощи жителям зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Жизнь после страшных потерь
Людмила Галенко, социальный работник церковного штаба помощи беженцам Белгорода, в рубрике #ЛюдиПомогают
Как-то раз, когда я сидела за компьютером и регистрировала приходящих, подошел мужчина лет 45. Он абсолютно спокойно дал мне свой паспорт и свидетельства о рождении на трёх своих дочерей.
– А где мама девочек? Нужен и её документ, – спрашиваю.
– А её нет. Её убило.
Его реакция повергла меня в ступор, потому что, работая в штабе, приходилось выслушивать рассказы о разных душераздирающих случаях – и при этом в основном люди плакали, и мы больше привыкли к слезам и состоянию тревожности. Но реакция этого мужчины лишила меня слов.
Он начал рассказывать, как все случилось. Они из Харьковской области. Снаряд попал в их дом, пока вся семья спала. Он показал фотографии спальни, где они спали с женой в одной кровати. Но он остался жить, а вот жена не проснулась.
Какое-то время с дочерьми прятались в подвале. И вот однажды их в спешном порядке эвакуировали – там оставаться уже было невозможно.
Он ушёл, а я не смогла сдержать слёз, настолько отрешенным он выглядел. Я молилась только о том, чтобы Господь дал ему сил, чтобы он смог дальше жить – ради троих своих девочек.
***
Через некоторое время церковный штаб смог организовать поездку двух старших дочек на встречу с Патриархом – девочки отвлеклись в путешествии, нашли новых друзей и познакомились с волонтёрами, которые свозили их на отдых к морю.
В штаб часто приходят люди с самыми разными сложными историями. Делятся, что вся жизнь уместилась в тот набор вещей, что удалось взять собой. И так важно давать беженцам тепло и надежду на будущее.
Поддержать беженцев и жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Дела Церкви в Телеграм – @church_charity
Людмила Галенко, социальный работник церковного штаба помощи беженцам Белгорода, в рубрике #ЛюдиПомогают
Как-то раз, когда я сидела за компьютером и регистрировала приходящих, подошел мужчина лет 45. Он абсолютно спокойно дал мне свой паспорт и свидетельства о рождении на трёх своих дочерей.
– А где мама девочек? Нужен и её документ, – спрашиваю.
– А её нет. Её убило.
Его реакция повергла меня в ступор, потому что, работая в штабе, приходилось выслушивать рассказы о разных душераздирающих случаях – и при этом в основном люди плакали, и мы больше привыкли к слезам и состоянию тревожности. Но реакция этого мужчины лишила меня слов.
Он начал рассказывать, как все случилось. Они из Харьковской области. Снаряд попал в их дом, пока вся семья спала. Он показал фотографии спальни, где они спали с женой в одной кровати. Но он остался жить, а вот жена не проснулась.
Какое-то время с дочерьми прятались в подвале. И вот однажды их в спешном порядке эвакуировали – там оставаться уже было невозможно.
Он ушёл, а я не смогла сдержать слёз, настолько отрешенным он выглядел. Я молилась только о том, чтобы Господь дал ему сил, чтобы он смог дальше жить – ради троих своих девочек.
***
Через некоторое время церковный штаб смог организовать поездку двух старших дочек на встречу с Патриархом – девочки отвлеклись в путешествии, нашли новых друзей и познакомились с волонтёрами, которые свозили их на отдых к морю.
В штаб часто приходят люди с самыми разными сложными историями. Делятся, что вся жизнь уместилась в тот набор вещей, что удалось взять собой. И так важно давать беженцам тепло и надежду на будущее.
Поддержать беженцев и жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Дела Церкви в Телеграм – @church_charity
Взять с собой Христа
Специально для @church_charity больничный доброволец по уходу Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Шла Страстная седмица. В донецкой больнице, где мы несли послушание, иногда случалось небольшое затишье между поступлениями раненых. В эти минуты хотелось выйти на улицу, вдыхать запахи города миллиона роз, запрокинуть голову и глядеть в васильковое небо, слушая весеннее щебетание птиц, но слышались только залпы орудий – горькие признаки немирной жизни. Странно и страшно было осознавать, что от этих звуков сейчас зависит жизнь – человеческая и даже птичья...
В напряженной своей тишиной передышке мы разговорились с одной сотрудницей больницы.
– Хорошо, что приехали, помогаете. – улыбнулась она, – Вы отчаянные.
– Скажете тоже! Мне не страшно. Просто некогда бояться, – ответила я, сама не зная зачем. Неправду ответила. Страх оплетал сердце метастазами прилетов.
– Знаю, что страшно, – покачала головой моя собеседница, – рассказать, как у меня было?
Я кивнула.
У Марины – так она назвалась – была обычная счастливая семья. Из тех, что по словам Толстого, счастливы одинаково – единственный долгожданный ребенок, любимый муж, достойная работа. Однажды дочка проснулась и не смогла встать на ножки. Начались бесконечные больницы и обследования. Никак не могли поставить диагноз. Может, упустили время, может, осложнения, но малышка как будто остановилась в развитии. Пришлось перевестись в особую школу. Ходить стала, но с огромным трудом, и больше никогда уже не бегала. Но Марина была рада тому, что выжило её дитя.
Муж исчез еще в середине недужных мытарств, и жить мама с дочкой остались вдвоем. Так прошли годы.
Когда начались военные действия и стали гибнуть люди не по телевизору, а соседи, друзья и знакомые – гибнуть нелепо, по дороге на работу, дома, за чашкой чая, – у Марины случились первые панические атаки.
– Каждое утро перед выходом из дома на меня нападал дикий, животный страх. Я рыдала, выходила и тут же возвращалась – перед глазами стояли кадры с погибшими из местных новостей. Особенно жутко было зимой, когда темно. Страшно сделать шаг и наступить на мину-лепесток. Страшно не умереть сразу. Страшно остаться инвалидом. Страшно оставить ребенка. На кого? Кошмар не имел ни конца, ни края.
Однажды ранним утром, Великим постом, Маша вдруг стала одеваться вместе с Мариной.
– Куда ты, Машуль? – испугалась мать.
– Мы с тобой теперь будем ходить вместе – ты на работу, а я в храм. Помогать там стану, с батюшкой договорилась. А вечером вместе домой.
– Что это ты выдумала? Сиди дома, опасно по городу ходить! – возразила Марина.
– Мама, – спокойно ответила Маша, – Господь зачем-то сохранил мне жизнь, явно не для того, чтобы прятаться и бояться.
– И постепенно отступил страх, представляете? – делится Марина. – Идем с доченькой, болтаем, иногда и смеемся. Скажет: «Мама, давай помолимся» – и легче на душе. Сейчас освоила плетение, кружок открывает при храме, хорошо у нее получается. Так мы и ходим теперь – на работу и с работы. Каждый день. Втроем, – сказала Марина.
– Вдвоем. Вдвоем же, с дочкой, – машинально поправила я.
Марина улыбнулась.
– А Христос? Вы его забыли? Он всегда с нами. Не забывайте об этом, дорогая сестра милосердия. Потому я и говорю: втроем!
Тут в санпропускник привезли раненых и наш разговор прервался, закрутились хлопоты приемного отделения. А вечером перед сном, ворочаясь на больничной кровати в палате, в которой мы жили, я тревожно думала о том, что в Великую Субботу собралась на местную станцию переливания крови, и пойду совершенно одна. Дорогу не знаю. Сотовая связь не работает. Опять по нашему району прилеты. Но не пойти не могу – донорская кровь там ох, как нужна. А я опытный донор.
За окном опять грохнуло так, что стекла задрожали. И меня осенило: так я же возьму с собой Христа! Через минуту провалилась в сон, но успела подумать важную мысль: «Слава Богу за все!»
***
Поддержать мирных жителей в зоне конфликта: помочьвбеде.рф
Специально для @church_charity больничный доброволец по уходу Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Шла Страстная седмица. В донецкой больнице, где мы несли послушание, иногда случалось небольшое затишье между поступлениями раненых. В эти минуты хотелось выйти на улицу, вдыхать запахи города миллиона роз, запрокинуть голову и глядеть в васильковое небо, слушая весеннее щебетание птиц, но слышались только залпы орудий – горькие признаки немирной жизни. Странно и страшно было осознавать, что от этих звуков сейчас зависит жизнь – человеческая и даже птичья...
В напряженной своей тишиной передышке мы разговорились с одной сотрудницей больницы.
– Хорошо, что приехали, помогаете. – улыбнулась она, – Вы отчаянные.
– Скажете тоже! Мне не страшно. Просто некогда бояться, – ответила я, сама не зная зачем. Неправду ответила. Страх оплетал сердце метастазами прилетов.
– Знаю, что страшно, – покачала головой моя собеседница, – рассказать, как у меня было?
Я кивнула.
У Марины – так она назвалась – была обычная счастливая семья. Из тех, что по словам Толстого, счастливы одинаково – единственный долгожданный ребенок, любимый муж, достойная работа. Однажды дочка проснулась и не смогла встать на ножки. Начались бесконечные больницы и обследования. Никак не могли поставить диагноз. Может, упустили время, может, осложнения, но малышка как будто остановилась в развитии. Пришлось перевестись в особую школу. Ходить стала, но с огромным трудом, и больше никогда уже не бегала. Но Марина была рада тому, что выжило её дитя.
Муж исчез еще в середине недужных мытарств, и жить мама с дочкой остались вдвоем. Так прошли годы.
Когда начались военные действия и стали гибнуть люди не по телевизору, а соседи, друзья и знакомые – гибнуть нелепо, по дороге на работу, дома, за чашкой чая, – у Марины случились первые панические атаки.
– Каждое утро перед выходом из дома на меня нападал дикий, животный страх. Я рыдала, выходила и тут же возвращалась – перед глазами стояли кадры с погибшими из местных новостей. Особенно жутко было зимой, когда темно. Страшно сделать шаг и наступить на мину-лепесток. Страшно не умереть сразу. Страшно остаться инвалидом. Страшно оставить ребенка. На кого? Кошмар не имел ни конца, ни края.
Однажды ранним утром, Великим постом, Маша вдруг стала одеваться вместе с Мариной.
– Куда ты, Машуль? – испугалась мать.
– Мы с тобой теперь будем ходить вместе – ты на работу, а я в храм. Помогать там стану, с батюшкой договорилась. А вечером вместе домой.
– Что это ты выдумала? Сиди дома, опасно по городу ходить! – возразила Марина.
– Мама, – спокойно ответила Маша, – Господь зачем-то сохранил мне жизнь, явно не для того, чтобы прятаться и бояться.
– И постепенно отступил страх, представляете? – делится Марина. – Идем с доченькой, болтаем, иногда и смеемся. Скажет: «Мама, давай помолимся» – и легче на душе. Сейчас освоила плетение, кружок открывает при храме, хорошо у нее получается. Так мы и ходим теперь – на работу и с работы. Каждый день. Втроем, – сказала Марина.
– Вдвоем. Вдвоем же, с дочкой, – машинально поправила я.
Марина улыбнулась.
– А Христос? Вы его забыли? Он всегда с нами. Не забывайте об этом, дорогая сестра милосердия. Потому я и говорю: втроем!
Тут в санпропускник привезли раненых и наш разговор прервался, закрутились хлопоты приемного отделения. А вечером перед сном, ворочаясь на больничной кровати в палате, в которой мы жили, я тревожно думала о том, что в Великую Субботу собралась на местную станцию переливания крови, и пойду совершенно одна. Дорогу не знаю. Сотовая связь не работает. Опять по нашему району прилеты. Но не пойти не могу – донорская кровь там ох, как нужна. А я опытный донор.
За окном опять грохнуло так, что стекла задрожали. И меня осенило: так я же возьму с собой Христа! Через минуту провалилась в сон, но успела подумать важную мысль: «Слава Богу за все!»
***
Поддержать мирных жителей в зоне конфликта: помочьвбеде.рф
Помири нас, Господи
Специально для @church_charity Мария Галкина, сестра милосердия в Мариуполе, для рубрики #ЛюдиПомогают
Мы приезжаем в город ночью на машине скорой помощи, и один из сопровождаемых нами пациентов сожалеет, что не видны развалины, а я лишь завтра при свете дня пойму, насколько хорошо, что не видно этих тяжёлых пейзажей... Утром мы всей сменой идем в больницу, надеваем новую синюю форму и начинаем обход пациентов под руководством Оксаны, опытной сестры милосердия, местной жительницы, а через пару дней – и нашей подруги.
Место Лизы в палате – у стены, она лежит на спине и смотрит на нас добрыми карими глазами. Я почему-то не могу обращаться к ней просто «Лиза», к ней как-то сразу начинаешь относиться по-родственному – зову тетей Лизой. Лиза берет мою руку в свою маленькую сухую ладошку, ей очень больно, накладываем на пролежни повязку с сеточкой.
Пытаемся накормить ее. Ест она мало, как птичка, но от сока не отказывается, а потом просит достать из тумбочки конфеты – их вчера привез сын – и раздать по три штучки соседкам. «Пусть бабушка съест сама», – отвечают женщины, только старенькая Вера берет конфеты, ее навещают очень редко.
Лиза рассказывает, что у нее было два сына, Иван и Николай, родившийся на Николу летнего, но Николай недавно умер, остался только Иван. Лиза пытается отдать нам всё тепло своего усталого сердца, ей неважно, откуда мы, и неважно, кто виноват... Каждый раз, когда мы собираемся уходить, Лиза говорит, как она любит нас и желает всего хорошего, что только можно пожелать человеку.
Идём к следующим пациентам, одна из пожилых женщин представляется не Надей или Любой, как многие наши подопечные, а Раисой Игнатьевной. Пока помогаем Раисе Игнатьевне встать, к нам подходит высокая статная женщина лет сорока в платье в горох и указывает на бабушку рядом: «Обработайте ей ножку, будь ласка!» Мы с Настей обрабатываем ногу Светланы, идем дальше...
В субботу наш подопечный Андрей, который уже многие месяцы живет в больнице, отказывается поболтать с нами подольше, как это обычно бывало. Он настойчиво советует нам с Настей после работы успеть до комендантского часа и посмотреть на море...
Вот уже и дорога домой. Едем мимо старых тополей, они росли тут задолго до нас, и наверно будут расти после. Слева – заболоченный берег Кальмиуса, справа – развалины Азовстали, и все это освещает мягкое вечернее солнце. Очень хочется молиться о мире и всех живых. Господи, помири нас, будь ласка!
Специально для @church_charity Мария Галкина, сестра милосердия в Мариуполе, для рубрики #ЛюдиПомогают
Мы приезжаем в город ночью на машине скорой помощи, и один из сопровождаемых нами пациентов сожалеет, что не видны развалины, а я лишь завтра при свете дня пойму, насколько хорошо, что не видно этих тяжёлых пейзажей... Утром мы всей сменой идем в больницу, надеваем новую синюю форму и начинаем обход пациентов под руководством Оксаны, опытной сестры милосердия, местной жительницы, а через пару дней – и нашей подруги.
Место Лизы в палате – у стены, она лежит на спине и смотрит на нас добрыми карими глазами. Я почему-то не могу обращаться к ней просто «Лиза», к ней как-то сразу начинаешь относиться по-родственному – зову тетей Лизой. Лиза берет мою руку в свою маленькую сухую ладошку, ей очень больно, накладываем на пролежни повязку с сеточкой.
Пытаемся накормить ее. Ест она мало, как птичка, но от сока не отказывается, а потом просит достать из тумбочки конфеты – их вчера привез сын – и раздать по три штучки соседкам. «Пусть бабушка съест сама», – отвечают женщины, только старенькая Вера берет конфеты, ее навещают очень редко.
Лиза рассказывает, что у нее было два сына, Иван и Николай, родившийся на Николу летнего, но Николай недавно умер, остался только Иван. Лиза пытается отдать нам всё тепло своего усталого сердца, ей неважно, откуда мы, и неважно, кто виноват... Каждый раз, когда мы собираемся уходить, Лиза говорит, как она любит нас и желает всего хорошего, что только можно пожелать человеку.
Идём к следующим пациентам, одна из пожилых женщин представляется не Надей или Любой, как многие наши подопечные, а Раисой Игнатьевной. Пока помогаем Раисе Игнатьевне встать, к нам подходит высокая статная женщина лет сорока в платье в горох и указывает на бабушку рядом: «Обработайте ей ножку, будь ласка!» Мы с Настей обрабатываем ногу Светланы, идем дальше...
В субботу наш подопечный Андрей, который уже многие месяцы живет в больнице, отказывается поболтать с нами подольше, как это обычно бывало. Он настойчиво советует нам с Настей после работы успеть до комендантского часа и посмотреть на море...
Вот уже и дорога домой. Едем мимо старых тополей, они росли тут задолго до нас, и наверно будут расти после. Слева – заболоченный берег Кальмиуса, справа – развалины Азовстали, и все это освещает мягкое вечернее солнце. Очень хочется молиться о мире и всех живых. Господи, помири нас, будь ласка!
Настоящая жизнь
Специально для @church_charity Сабина Данилова, волонтёр церковного медико-социального центра в Мариуполе, для рубрики #ЛюдиПомогают
Мне удалось попасть в команду добровольцев в Мариуполе. Я поняла, что сложно просто жить и работать дома, как будто ничего не происходит. Мне хотелось жить и работать в реальном, настоящем мире, быть полезной в сегодняшней ситуации. А в этом настоящем мире – беда, боль, слезы и трагедия.
Должно пройти очень много лет, прежде чем слезы высохнут от воспоминаний. Хорошо, для волонтеров есть четкая инструкция что, как и в какой последовательности делать.
Православному человеку работать в медико-социальном центре несложно: все по послушанию. А послушания здесь простые – регистрация жителей, выдача гуманитарной помощи, помощь со стиркой белья в прачечной, уборка душевых, координация людей, беседа и, по возможности, умение вникнуть в ситуацию каждого обращения.
Для меня самыми простыми оказались выдача гуманитарной помощи и работа в душевых. Запустил людей – почистил душевую, затем снова запустил людей и всё убрал. Однажды мне кричит бабулечка: «Деточка, потри спинку». И ты понимаешь, что в этом простом действии, в этой возможности помочь есть любовь. А в пункте выдачи помощи – взял талончик, выдал муку, соль, бытовую химию, инвалидную коляску, ходунки. И это возможность для человека жить дальше.
Волонтеры приезжают из разных городов России, находят для этого время между своей работой, некоторые на волонтерство тратят свой отпуск. На месте мало времени разговаривать друг с другом – насыщенный график. Все выкладываются как могут – по мере своих сил и возможностей.
Самое сложное – это когда понимаешь, что не в силах помочь. Помочь мирным жителям, оставшимся без крова, медицинской помощи, работы. Люди в Мариуполе сейчас учатся жить вновь, люди заново обретают веру. Ведь без веры в Бога не найдешь опоры в этой жизни. Помоги всем Господь в этом городе!
------------------
Помочь пострадавшим мирным жителям: помочьвбеде.рф
Специально для @church_charity Сабина Данилова, волонтёр церковного медико-социального центра в Мариуполе, для рубрики #ЛюдиПомогают
Мне удалось попасть в команду добровольцев в Мариуполе. Я поняла, что сложно просто жить и работать дома, как будто ничего не происходит. Мне хотелось жить и работать в реальном, настоящем мире, быть полезной в сегодняшней ситуации. А в этом настоящем мире – беда, боль, слезы и трагедия.
Должно пройти очень много лет, прежде чем слезы высохнут от воспоминаний. Хорошо, для волонтеров есть четкая инструкция что, как и в какой последовательности делать.
Православному человеку работать в медико-социальном центре несложно: все по послушанию. А послушания здесь простые – регистрация жителей, выдача гуманитарной помощи, помощь со стиркой белья в прачечной, уборка душевых, координация людей, беседа и, по возможности, умение вникнуть в ситуацию каждого обращения.
Для меня самыми простыми оказались выдача гуманитарной помощи и работа в душевых. Запустил людей – почистил душевую, затем снова запустил людей и всё убрал. Однажды мне кричит бабулечка: «Деточка, потри спинку». И ты понимаешь, что в этом простом действии, в этой возможности помочь есть любовь. А в пункте выдачи помощи – взял талончик, выдал муку, соль, бытовую химию, инвалидную коляску, ходунки. И это возможность для человека жить дальше.
Волонтеры приезжают из разных городов России, находят для этого время между своей работой, некоторые на волонтерство тратят свой отпуск. На месте мало времени разговаривать друг с другом – насыщенный график. Все выкладываются как могут – по мере своих сил и возможностей.
Самое сложное – это когда понимаешь, что не в силах помочь. Помочь мирным жителям, оставшимся без крова, медицинской помощи, работы. Люди в Мариуполе сейчас учатся жить вновь, люди заново обретают веру. Ведь без веры в Бога не найдешь опоры в этой жизни. Помоги всем Господь в этом городе!
------------------
Помочь пострадавшим мирным жителям: помочьвбеде.рф
Машина времени
Специально для @church_charity сестра милосердия, доброволец по уходу в госпитале Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Мечта о Луганске долго не хотела сбываться – сын закончил школу, и летом я напряжённо вчитывалась в таблицы абитуриентов, пытаясь просчитать вероятность поступления. Но вечером нет-нет, да и мелькало: «Осенью, даст Бог, поеду!»
Сын поступил, куда мечтал, и даже дал в аренду свой походный рюкзак. Поэтому в конце сентября я мчалась в машине скорой помощи, не веря своему счастью. Как и пасхальная поездка в Донецк, в поездку Луганск я поехала за счёт положенных мне донорских дней отдыха. Да, иногда случается, что доноры «отдыхают» именно в госпиталях.
Практически сразу по приезду стала помогать на перевязках, – их было много и все разные. Мне нравилось, помогая врачу, про себя молиться за того, кто лежал на столе. Руками трудишься – например, подаешь врачу инструмент – москитик или желобовидный зонд, а сердцем молишься. Раны затягивались потихоньку, и мы, сестры милосердия, с утра до вечера кормили, поили, встречали, провожали, одевали раненых солдат.
Однажды я вышла из перевязочной в больничной хирургичке и белом плате – неизменном атрибуте сестер милосердия, и привезли раненого после операции. Он беспокойно метался по подушке, трудно просыпался после наркоза. Я встала рядом и вложила в его ладонь свою руку. Раненый схватился за нее, как за спасательный круг, замер, и вдруг открыл глаза.
Долго и удивлённо смотрел на меня и, наконец, сказал:
- Кто Вы? Неужели я оказался в 1917 году? Но как?
- Машина времени, брат, – добродушно засмеялся пациент с соседней койки.
К плату воины всегда относились с большим уважением, благодарили за служение. И все же мне не хватало какого-то духовного наставления, окормления. В храм было не выбраться, перевязки каждый день. В воскресный день я причастилась в самом госпитале вместе в ранеными, после чего сразу вернулась в перевязочный кабинет. Слава Богу!
Батюшка Алексий посоветовал читать Авву Дорофея – и мне, и всем, кто служит больным. И я сразу вспомнила епископа Пантелеимона: как он читал нам эту книгу на встречах с добровольцами, как мы рассуждали и размышляли. Так захотелось его увидеть, но в Луганске шансы встретиться были равны нулю.
Однако пути Господни неисповедимы – после тяжелых, но благодатных трудов, за день до нашего отъезда в госпиталь приехал глава Патриаршей гуманитарной миссии, епископ Пантелеимон – он был в рабочей поездке и посещал много городов. Радость была неизмерима – нет такого прибора, не придумали его физики. Он общался с ранеными, врачами, посмотрел, как живут сестры милосердия, как трудятся. Мы шли с владыкой по коридору луганского госпиталя – тепло встретившись, словно на чужбине, – и я думала, что стоило ждать Луганска несколько месяцев, чтобы приехать именно сейчас – трудиться, молиться и радоваться.
У Бога действительно все вовремя, особенно для тех, кто умеет ждать.
Специально для @church_charity сестра милосердия, доброволец по уходу в госпитале Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Мечта о Луганске долго не хотела сбываться – сын закончил школу, и летом я напряжённо вчитывалась в таблицы абитуриентов, пытаясь просчитать вероятность поступления. Но вечером нет-нет, да и мелькало: «Осенью, даст Бог, поеду!»
Сын поступил, куда мечтал, и даже дал в аренду свой походный рюкзак. Поэтому в конце сентября я мчалась в машине скорой помощи, не веря своему счастью. Как и пасхальная поездка в Донецк, в поездку Луганск я поехала за счёт положенных мне донорских дней отдыха. Да, иногда случается, что доноры «отдыхают» именно в госпиталях.
Практически сразу по приезду стала помогать на перевязках, – их было много и все разные. Мне нравилось, помогая врачу, про себя молиться за того, кто лежал на столе. Руками трудишься – например, подаешь врачу инструмент – москитик или желобовидный зонд, а сердцем молишься. Раны затягивались потихоньку, и мы, сестры милосердия, с утра до вечера кормили, поили, встречали, провожали, одевали раненых солдат.
Однажды я вышла из перевязочной в больничной хирургичке и белом плате – неизменном атрибуте сестер милосердия, и привезли раненого после операции. Он беспокойно метался по подушке, трудно просыпался после наркоза. Я встала рядом и вложила в его ладонь свою руку. Раненый схватился за нее, как за спасательный круг, замер, и вдруг открыл глаза.
Долго и удивлённо смотрел на меня и, наконец, сказал:
- Кто Вы? Неужели я оказался в 1917 году? Но как?
- Машина времени, брат, – добродушно засмеялся пациент с соседней койки.
К плату воины всегда относились с большим уважением, благодарили за служение. И все же мне не хватало какого-то духовного наставления, окормления. В храм было не выбраться, перевязки каждый день. В воскресный день я причастилась в самом госпитале вместе в ранеными, после чего сразу вернулась в перевязочный кабинет. Слава Богу!
Батюшка Алексий посоветовал читать Авву Дорофея – и мне, и всем, кто служит больным. И я сразу вспомнила епископа Пантелеимона: как он читал нам эту книгу на встречах с добровольцами, как мы рассуждали и размышляли. Так захотелось его увидеть, но в Луганске шансы встретиться были равны нулю.
Однако пути Господни неисповедимы – после тяжелых, но благодатных трудов, за день до нашего отъезда в госпиталь приехал глава Патриаршей гуманитарной миссии, епископ Пантелеимон – он был в рабочей поездке и посещал много городов. Радость была неизмерима – нет такого прибора, не придумали его физики. Он общался с ранеными, врачами, посмотрел, как живут сестры милосердия, как трудятся. Мы шли с владыкой по коридору луганского госпиталя – тепло встретившись, словно на чужбине, – и я думала, что стоило ждать Луганска несколько месяцев, чтобы приехать именно сейчас – трудиться, молиться и радоваться.
У Бога действительно все вовремя, особенно для тех, кто умеет ждать.
Жива
Специально для @church_charity сестра милосердия, доброволец по уходу в госпитале Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Ну очень нелюбезная женщина! Неприветливая, неулыбчивая. Всё молча. Зачем идти торговать в киоск с прессой, если не можешь контактировать с людьми? Я ей каждую среду: «Доброе утро, мне, пожалуйста, телепрограмму за пятьдесят рублей», а в ответ – тишина. Газету, сдачу просунет в окошко и быстро захлопнет его. Без единого слова.
Не покупать у нее не могла – киоск удобный, рядом с моими подопечными. И каждый раз – недоумение. Выглядела продавец соответствующе – худая, хмурая. Очень коротко стриженная. И пахло от нее... Как будто бедой. Я ведь знаю этот запах. Но взгляд независимый, не подойти, не поинтересоваться...
На второй год одностороннего общения стала преследовать меня мысль – почему же она такая, вдруг помощь нужна? И спросить неудобно, пошлет ведь, как есть, куда подальше. А потом не знаю как, но неожиданно решилась.
Помолилась, перекрестилась, просунула голову в окно, чтобы та стекло не успела опустить (не будет же она мне голову рубить), и спрашиваю голосом, не терпящим возражений:
– Извините, мы ведь давно с вами знакомы, регулярно газеты для бабушек своих покупаю, но как-то не ладится общение, хочу подружиться.
Я, кстати, волонтер. Ирой меня зовут. Может, помощь нужна какая?
Ну мало ли!
Помотала она в ответ головой – нет, мол, не надо. Говорю, сама не зная зачем, а я вот в Мариуполе была недавно, я же сестра милосердия, город воскресает, радостно смотреть. Хотя, говорю, Вам, наверное, это и неинтересно совершенно. Несёт меня в разговоре в общем, не знаю куда.
А она как посмотрела, глаза слезами наполнились, схватила ручку и лист тетрадный и начала писать:
«Спасибо, что вы помогаете нашим людям! У меня рак полости рта, нет языка, поэтому я не говорю... Каждую неделю я делаю химиотерапию... Я не гражданка РФ, а только беженка с Украины, Запад страны... Да, мне нужна помощь», – и много-много еще написала такого, что я сама чуть не разрыдалась.
Я, конечно же, сразу позвонила руководителю церковного штаба помощи беженцам Наташе Еремичевой. Отправила все документы Светланы. Сколько они сделали: и врачей нашли, и лекарства купили, помогли с продуктами, но, главное, с документами!
Волонтеры штаба сопровождали Светлану в конторах и государственных организациях – говорить-то она не может. Все вопросы решили, бумаги, получили, документы оформили, и всегда на связи. С этих пор, когда Света видит меня по средам в окошке киоска, радуется и сует мне горсть конфет – сама она уже несколько лет не может есть твердую пищу.
– Я ни от кого не ждала помощи. Привыкла все сама. Никогда не думала, что вокруг меня такие люди, – пишет она.
А я думаю об одном: год, год потерян! Почему я не поговорила с ней раньше? Болезнь очень тяжелая, но есть маленькая надежда.
Каждое утро я получаю от Светланы в вотсапе музыкальную открытку. Знаю, что многих это раздражает – переливающиеся звезды, радуги, под удалую музыку с ничего не значащими словами и незамысловатой подписью: «Доброе утро!»
– Ты как? – спрашиваю.
– Жива, – отвечает Света и ставит хохочущий смайлик. Она в молодости служила медсестрой в Афганистане. Боец.
Я улыбаюсь. Потому что открытка подтверждает, что новый день наступил и мы есть друг у друга.
«Жива». Разве это не счастье?
Специально для @church_charity сестра милосердия, доброволец по уходу в госпитале Ирина Худякова @irayaka в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Ну очень нелюбезная женщина! Неприветливая, неулыбчивая. Всё молча. Зачем идти торговать в киоск с прессой, если не можешь контактировать с людьми? Я ей каждую среду: «Доброе утро, мне, пожалуйста, телепрограмму за пятьдесят рублей», а в ответ – тишина. Газету, сдачу просунет в окошко и быстро захлопнет его. Без единого слова.
Не покупать у нее не могла – киоск удобный, рядом с моими подопечными. И каждый раз – недоумение. Выглядела продавец соответствующе – худая, хмурая. Очень коротко стриженная. И пахло от нее... Как будто бедой. Я ведь знаю этот запах. Но взгляд независимый, не подойти, не поинтересоваться...
На второй год одностороннего общения стала преследовать меня мысль – почему же она такая, вдруг помощь нужна? И спросить неудобно, пошлет ведь, как есть, куда подальше. А потом не знаю как, но неожиданно решилась.
Помолилась, перекрестилась, просунула голову в окно, чтобы та стекло не успела опустить (не будет же она мне голову рубить), и спрашиваю голосом, не терпящим возражений:
– Извините, мы ведь давно с вами знакомы, регулярно газеты для бабушек своих покупаю, но как-то не ладится общение, хочу подружиться.
Я, кстати, волонтер. Ирой меня зовут. Может, помощь нужна какая?
Ну мало ли!
Помотала она в ответ головой – нет, мол, не надо. Говорю, сама не зная зачем, а я вот в Мариуполе была недавно, я же сестра милосердия, город воскресает, радостно смотреть. Хотя, говорю, Вам, наверное, это и неинтересно совершенно. Несёт меня в разговоре в общем, не знаю куда.
А она как посмотрела, глаза слезами наполнились, схватила ручку и лист тетрадный и начала писать:
«Спасибо, что вы помогаете нашим людям! У меня рак полости рта, нет языка, поэтому я не говорю... Каждую неделю я делаю химиотерапию... Я не гражданка РФ, а только беженка с Украины, Запад страны... Да, мне нужна помощь», – и много-много еще написала такого, что я сама чуть не разрыдалась.
Я, конечно же, сразу позвонила руководителю церковного штаба помощи беженцам Наташе Еремичевой. Отправила все документы Светланы. Сколько они сделали: и врачей нашли, и лекарства купили, помогли с продуктами, но, главное, с документами!
Волонтеры штаба сопровождали Светлану в конторах и государственных организациях – говорить-то она не может. Все вопросы решили, бумаги, получили, документы оформили, и всегда на связи. С этих пор, когда Света видит меня по средам в окошке киоска, радуется и сует мне горсть конфет – сама она уже несколько лет не может есть твердую пищу.
– Я ни от кого не ждала помощи. Привыкла все сама. Никогда не думала, что вокруг меня такие люди, – пишет она.
А я думаю об одном: год, год потерян! Почему я не поговорила с ней раньше? Болезнь очень тяжелая, но есть маленькая надежда.
Каждое утро я получаю от Светланы в вотсапе музыкальную открытку. Знаю, что многих это раздражает – переливающиеся звезды, радуги, под удалую музыку с ничего не значащими словами и незамысловатой подписью: «Доброе утро!»
– Ты как? – спрашиваю.
– Жива, – отвечает Света и ставит хохочущий смайлик. Она в молодости служила медсестрой в Афганистане. Боец.
Я улыбаюсь. Потому что открытка подтверждает, что новый день наступил и мы есть друг у друга.
«Жива». Разве это не счастье?
Жизнь продолжается
Специально для @church_charity сестра милосердия, помогающая сейчас от Синодального отдела по благотворительности в зоне конфликта, Елена Иванова в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Тамару Ивановну я встретила в одном из ПВР Бердянска. Она осталась сейчас совсем одна – сын с семьёй выехал из Мариуполя с началом военных действий. Ей пришлось вместе с соседями жить месяц в подвале. Когда Тамара Ивановна рассказывала мне историю своей жизни, по лицу текли слёзы усталости.
Ещё девчонкой после школы она пришла на Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича. Проработала на нем 30 долгих лет в совсем неженской профессии – машинистом кранов.
Бывало, что в холодные зимы температура воздуха опускалась до -30 градусов. И девушке приходилось надевать на себя тяжёлый бушлат, ватные штаны, ушанку, рукавицы, и, сбивая гаечным ключом лёд с лестницы крана, подниматься на высоту 20 метров. А в случае поломки крана хрупкая девушка самостоятельно чинила его, передвигаясь по высоченным балкам. Тамара говорит, что хорошее это было время. Все молодые, дружные, коллектив хороший.
Спустя 15 лет Тамара Ивановна перешла на более тяжёлую работу – в сталепрокатный цех. Жара, едкий дым, грохот. За тяжелый многолетний труд Тамара была награждена Орденом. Но тяжёлое время было впереди...
Напротив мариупольского подвала, где пряталась Тамара от вооруженных действий весной 2022 года, был рынок, и однажды удалось принести плиту замороженной мойвы. Повезло. Вместе с соседями сняли деревянные перила в подъезде, пилили их и разводили огонь. Нашли железный лист, пекли на нем эту мойву и ели. Пили воду, сливая систему отопления. Рыба не протухала, поскольку в подвале было холодно, иногда температура опускалась до -9 градусов.
Мы сидели с ней, говорили и плакали. О себе говорит – «голая и босая». Но после всех ужасов и боли, инсульта и двух микроинсультов Тамара Ивановна поднялась и продолжает жить дальше.
Поддержать жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Специально для @church_charity сестра милосердия, помогающая сейчас от Синодального отдела по благотворительности в зоне конфликта, Елена Иванова в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
Тамару Ивановну я встретила в одном из ПВР Бердянска. Она осталась сейчас совсем одна – сын с семьёй выехал из Мариуполя с началом военных действий. Ей пришлось вместе с соседями жить месяц в подвале. Когда Тамара Ивановна рассказывала мне историю своей жизни, по лицу текли слёзы усталости.
Ещё девчонкой после школы она пришла на Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича. Проработала на нем 30 долгих лет в совсем неженской профессии – машинистом кранов.
Бывало, что в холодные зимы температура воздуха опускалась до -30 градусов. И девушке приходилось надевать на себя тяжёлый бушлат, ватные штаны, ушанку, рукавицы, и, сбивая гаечным ключом лёд с лестницы крана, подниматься на высоту 20 метров. А в случае поломки крана хрупкая девушка самостоятельно чинила его, передвигаясь по высоченным балкам. Тамара говорит, что хорошее это было время. Все молодые, дружные, коллектив хороший.
Спустя 15 лет Тамара Ивановна перешла на более тяжёлую работу – в сталепрокатный цех. Жара, едкий дым, грохот. За тяжелый многолетний труд Тамара была награждена Орденом. Но тяжёлое время было впереди...
Напротив мариупольского подвала, где пряталась Тамара от вооруженных действий весной 2022 года, был рынок, и однажды удалось принести плиту замороженной мойвы. Повезло. Вместе с соседями сняли деревянные перила в подъезде, пилили их и разводили огонь. Нашли железный лист, пекли на нем эту мойву и ели. Пили воду, сливая систему отопления. Рыба не протухала, поскольку в подвале было холодно, иногда температура опускалась до -9 градусов.
Мы сидели с ней, говорили и плакали. О себе говорит – «голая и босая». Но после всех ужасов и боли, инсульта и двух микроинсультов Тамара Ивановна поднялась и продолжает жить дальше.
Поддержать жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Специально для @church_charity сотрудница Синодального отдела по благотворительности Наталья Савина, которая прямо сейчас оказывает помощь мирным жителям Северодонецка, в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
К 9 утра мы подошли к гуманитарному центру в Северодонецке, быстро загрузили в выделенную нам Газель 149 обогревателей.
Изучили список адресов, которые нам передала администрация города, выехали в ближайший квартал, где в этом году не будет отопления. Тут не осталось ни одного целого дома, ни одного уцелевшего окна... Тут живут люди и не собираются бросать свои квартиры. Окна у них, как правило, затянуты пленкой или застеклены всего одним стеклом. В квартирах есть свет и газ, и поэтому жизнь здесь еще теплится.
Мы заехали во двор и посигналили. На лавочке сидела бабушка. Она спросила у нас: «Что вы «гудите», что случилось?». Мы ответили, что привезли тем, кто мерзнет, обогреватели и спросили, есть ли здесь люди. Говорит, что есть, и крикнула своей соседке, чтобы она выходила с документами за получением помощи.
И тут из всех подъездов начали выходить, а из соседних домов бежать к нам люди. В городе, где полностью отсутствует связь, информация передавалась быстрее 5G. Поток людей было не остановить. Мы не успевали сверять наши списки с паспортами пришедших.
Всего за 3 часа мы выдали все 149 обогревателей. Чудесно было то, что именно такое количество мы и загрузили в машину. Мы выдали обогреватели всем, кто подошел, и никто не отошел от нас обделенный и с обидой.
Пока другие сотрудники заполняли ведомости выдачи, я разговаривала с людьми, делала фото. Меня настойчиво позвали к себе в гости две бабушки-соседки. Поднялась к ним в квартиры – обстановка там ещё советская: всё старенькое, но чистенькое. В окна сами вставили по одному стеклу. В квартирах достаточно тепло, потому что обогреваются газом – конфорки на кухне не выключают ни днем, ни ночью.
Рассказывали мне, как они пережили весь ужас. Как скрывались в подвалах, как рушились подъезды и горели квартиры... На прощание бабушки угостили меня яблоками и пригласили еще в гости на чай.
Наш труд продолжился – вместе с лисичанским священником поехали по адресам – повезли обогреватели в 15 квартир. Особенно запомнились 3 последние – там живут совсем старенькие женщины, а в одной мать и её сын с инвалидностью. Дома сильно разрушены, крыша протекает, нет отопления, окна затянуты пленкой, грибок на стенах... Но уезжать из квартир и города люди не хотят. И всем этим людям нужна наша помощь и поддержка.
***
Поддержать сбор средств на обогреватели для Северодонецка – на платформе «Поможем» @mirom_help
К 9 утра мы подошли к гуманитарному центру в Северодонецке, быстро загрузили в выделенную нам Газель 149 обогревателей.
Изучили список адресов, которые нам передала администрация города, выехали в ближайший квартал, где в этом году не будет отопления. Тут не осталось ни одного целого дома, ни одного уцелевшего окна... Тут живут люди и не собираются бросать свои квартиры. Окна у них, как правило, затянуты пленкой или застеклены всего одним стеклом. В квартирах есть свет и газ, и поэтому жизнь здесь еще теплится.
Мы заехали во двор и посигналили. На лавочке сидела бабушка. Она спросила у нас: «Что вы «гудите», что случилось?». Мы ответили, что привезли тем, кто мерзнет, обогреватели и спросили, есть ли здесь люди. Говорит, что есть, и крикнула своей соседке, чтобы она выходила с документами за получением помощи.
И тут из всех подъездов начали выходить, а из соседних домов бежать к нам люди. В городе, где полностью отсутствует связь, информация передавалась быстрее 5G. Поток людей было не остановить. Мы не успевали сверять наши списки с паспортами пришедших.
Всего за 3 часа мы выдали все 149 обогревателей. Чудесно было то, что именно такое количество мы и загрузили в машину. Мы выдали обогреватели всем, кто подошел, и никто не отошел от нас обделенный и с обидой.
Пока другие сотрудники заполняли ведомости выдачи, я разговаривала с людьми, делала фото. Меня настойчиво позвали к себе в гости две бабушки-соседки. Поднялась к ним в квартиры – обстановка там ещё советская: всё старенькое, но чистенькое. В окна сами вставили по одному стеклу. В квартирах достаточно тепло, потому что обогреваются газом – конфорки на кухне не выключают ни днем, ни ночью.
Рассказывали мне, как они пережили весь ужас. Как скрывались в подвалах, как рушились подъезды и горели квартиры... На прощание бабушки угостили меня яблоками и пригласили еще в гости на чай.
Наш труд продолжился – вместе с лисичанским священником поехали по адресам – повезли обогреватели в 15 квартир. Особенно запомнились 3 последние – там живут совсем старенькие женщины, а в одной мать и её сын с инвалидностью. Дома сильно разрушены, крыша протекает, нет отопления, окна затянуты пленкой, грибок на стенах... Но уезжать из квартир и города люди не хотят. И всем этим людям нужна наша помощь и поддержка.
***
Поддержать сбор средств на обогреватели для Северодонецка – на платформе «Поможем» @mirom_help
Мир спасет только любовь
Координатор социальной деятельности в Татарстанской митрополии и руководитель службы «Милосердие Казань» Ольга Варганова, которая сейчас оказывает помощь в зоне конфликта, в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
От Луганска до Алчевска – всего 50 км, час езды. Отправились мы туда познакомиться с местной церковной богадельней, которой руководит матушка Николая. Я ожидала встретить волевую и своенравную женщину лет 60-ти. Когда подъехали и увидели высокий забор, мой негативный настрой только усилился.
И вот мы зашли во двор… и изумились. Мы словно попали в оазис красоты – кругом цветы, клумбы, композиции. Когда подъехала матушка, изумление продолжилось – нас встретила молодая женщина с открытым ясным взглядом и тёплым, мягким голосом. Бабушки радостно приветствовали матушку.
Каждое помещение здесь с любовью обустроено для пожилых жильцов – их тут проживает около 80. Под жилые нужды переоборудовали даже голубятню и другие хозяйственные пристройки – стараются не отказывать обращающимся за помощью. В нескольких километрах – мужская богадельня, там проживают нетрудоспособные мужчины, с инвалидностью и без конечностей. Особое место в богадельнях занимают храмы: во имя святителя Иоанна Шанхайского – в женской богадельне, и Успенский храм – в мужской.
Матушка Николая рассказывала о жизни, радостях и трудностях, о своих переосмыслениях и укрепившейся вере, о том, что мир спасет только любовь. Поделилась, что служение началось с детей с тяжелой инвалидностью из детского дома. Сейчас матушка проживает с 12-ю опекаемыми детьми.
- Матушка, а как бабушки появились? – спрашиваю.
Рассказывает, что попала в больницу, а на соседней койке лежала одинокая старушка. Однажды проснулась оттого, что санитарки ругали и наказывали бабушку за антисанитарию. Остановить это удалось только после того, как матушка сказала, что это её родственница. После выписки старушка переехала на новое место жительство – к матушке в дом. А где одна, то за 10 лет – и 80. В богадельню постоянно привозят новых.
Помощи не просят – говорят, что Господь дает все необходимое. Но помощь и поддержка им, конечно, нужна – там почти никто не получает пенсий. Живут чудом Божиим.
Я давно не встречалась с такой любовью к другим людям и ко всему вокруг. Словно и сама стала рядом светлее и чище.
Поддержать жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф
Координатор социальной деятельности в Татарстанской митрополии и руководитель службы «Милосердие Казань» Ольга Варганова, которая сейчас оказывает помощь в зоне конфликта, в нашей рубрике #ЛюдиПомогают
От Луганска до Алчевска – всего 50 км, час езды. Отправились мы туда познакомиться с местной церковной богадельней, которой руководит матушка Николая. Я ожидала встретить волевую и своенравную женщину лет 60-ти. Когда подъехали и увидели высокий забор, мой негативный настрой только усилился.
И вот мы зашли во двор… и изумились. Мы словно попали в оазис красоты – кругом цветы, клумбы, композиции. Когда подъехала матушка, изумление продолжилось – нас встретила молодая женщина с открытым ясным взглядом и тёплым, мягким голосом. Бабушки радостно приветствовали матушку.
Каждое помещение здесь с любовью обустроено для пожилых жильцов – их тут проживает около 80. Под жилые нужды переоборудовали даже голубятню и другие хозяйственные пристройки – стараются не отказывать обращающимся за помощью. В нескольких километрах – мужская богадельня, там проживают нетрудоспособные мужчины, с инвалидностью и без конечностей. Особое место в богадельнях занимают храмы: во имя святителя Иоанна Шанхайского – в женской богадельне, и Успенский храм – в мужской.
Матушка Николая рассказывала о жизни, радостях и трудностях, о своих переосмыслениях и укрепившейся вере, о том, что мир спасет только любовь. Поделилась, что служение началось с детей с тяжелой инвалидностью из детского дома. Сейчас матушка проживает с 12-ю опекаемыми детьми.
- Матушка, а как бабушки появились? – спрашиваю.
Рассказывает, что попала в больницу, а на соседней койке лежала одинокая старушка. Однажды проснулась оттого, что санитарки ругали и наказывали бабушку за антисанитарию. Остановить это удалось только после того, как матушка сказала, что это её родственница. После выписки старушка переехала на новое место жительство – к матушке в дом. А где одна, то за 10 лет – и 80. В богадельню постоянно привозят новых.
Помощи не просят – говорят, что Господь дает все необходимое. Но помощь и поддержка им, конечно, нужна – там почти никто не получает пенсий. Живут чудом Божиим.
Я давно не встречалась с такой любовью к другим людям и ко всему вокруг. Словно и сама стала рядом светлее и чище.
Поддержать жителей зоны конфликта: помочьвбеде.рф