Друзья!
Билеты на ЧТИВО ФЕСТ категории Early Birds распроданы. Спасибо вам!
Скоро выложим новую порцию и объявим первых артистов. Следите за новостями на нашем сайте.
Билеты на ЧТИВО ФЕСТ категории Early Birds распроданы. Спасибо вам!
Скоро выложим новую порцию и объявим первых артистов. Следите за новостями на нашем сайте.
Как Людовик XVI стал лакеем
С началом Великой французской революции королевская семья переместилась во дворец Тюильри под охрану национальных гвардейцев. Из страха дать повод для гражданской войны Людовик терпел заточение два года, но в 1791-м решился на побег. План «эвакуации» разработал шведский дипломат Ханс Аксель фон Ферзен — любовник Марии-Антуанетты.
Чтобы обеспечить королевской семье прикрытие, тот получил от русской баронессы Корф паспорт. По задумке, Людовик должен был притвориться лакеем баронессы, Мария-Антуанетта и сестра монарха Элизабет — служанками, наследники — дочерьми. Саму Корф предстояло сыграть герцогине де Турзель, которая была гувернанткой королевских детей.
В ночь на 21 июня «баронесса Корф» благополучно выехала из Парижа в сторону города Варенн, где монарха ждали верные гусары. Большая и тяжелая карета беглецов привлекала слишком много внимания и провоцировала задержки. До Варенн Людовик так и не добрался: в соседнем Сент-Менту почтмейстер Жан-Батист Друэ узнал в лакее, сравнив его с портретом на луидоре, опального короля. Поднялась тревога, и монаршую семью вновь взяли под стражу.
А как противоположный Людовику XVI король — символ абсолютной монархии Людовик XIV — покорил внутренних и внешних врагов этикетом и модой — читайте на нашем сайте.
С началом Великой французской революции королевская семья переместилась во дворец Тюильри под охрану национальных гвардейцев. Из страха дать повод для гражданской войны Людовик терпел заточение два года, но в 1791-м решился на побег. План «эвакуации» разработал шведский дипломат Ханс Аксель фон Ферзен — любовник Марии-Антуанетты.
Чтобы обеспечить королевской семье прикрытие, тот получил от русской баронессы Корф паспорт. По задумке, Людовик должен был притвориться лакеем баронессы, Мария-Антуанетта и сестра монарха Элизабет — служанками, наследники — дочерьми. Саму Корф предстояло сыграть герцогине де Турзель, которая была гувернанткой королевских детей.
В ночь на 21 июня «баронесса Корф» благополучно выехала из Парижа в сторону города Варенн, где монарха ждали верные гусары. Большая и тяжелая карета беглецов привлекала слишком много внимания и провоцировала задержки. До Варенн Людовик так и не добрался: в соседнем Сент-Менту почтмейстер Жан-Батист Друэ узнал в лакее, сравнив его с портретом на луидоре, опального короля. Поднялась тревога, и монаршую семью вновь взяли под стражу.
А как противоположный Людовику XVI король — символ абсолютной монархии Людовик XIV — покорил внутренних и внешних врагов этикетом и модой — читайте на нашем сайте.
За что Тургенев на месяц угодил в тюрьму?
В 1852 году умер Гоголь. На его похоронах собралась толпа, и власти встревожились: массовые собрания тогда не разрешались. В результате любые заметки о Гоголе в прессе запретили.
Обойти запрет решил молодой писатель Иван Тургенев: он написал некролог, в котором называл Гоголя гением, везде носил текст с собой и читал вслух. Петербургская цензура некролог не одобрила — он весь был перечеркнут красными чернилами. Публикацию в «Современнике», с которым сотрудничал Тургенев, забраковали.
Тогда Иван Сергеевич, несмотря на просьбы друзей быть осторожнее, послал некролог в «Московские ведомости», где его и напечатали. За это император Николай I велел писателя «посадить на месяц под арест и выслать на жительство на родину, под присмотр». Тургенева на месяц арестовали, чем он очень гордился и говорил, что за Гоголя готов сидеть хоть в крепости.
Несколько недель он провел за решеткой, а затем уехал отбывать домашний арест в имение Спасское-Лутовиново. Именно там, узнав историю немого дворника по имени Андрей, которому пришлось утопить свою собаку, Иван Сергеевич написал рассказ «Муму».
В 1852 году умер Гоголь. На его похоронах собралась толпа, и власти встревожились: массовые собрания тогда не разрешались. В результате любые заметки о Гоголе в прессе запретили.
Обойти запрет решил молодой писатель Иван Тургенев: он написал некролог, в котором называл Гоголя гением, везде носил текст с собой и читал вслух. Петербургская цензура некролог не одобрила — он весь был перечеркнут красными чернилами. Публикацию в «Современнике», с которым сотрудничал Тургенев, забраковали.
Тогда Иван Сергеевич, несмотря на просьбы друзей быть осторожнее, послал некролог в «Московские ведомости», где его и напечатали. За это император Николай I велел писателя «посадить на месяц под арест и выслать на жительство на родину, под присмотр». Тургенева на месяц арестовали, чем он очень гордился и говорил, что за Гоголя готов сидеть хоть в крепости.
Несколько недель он провел за решеткой, а затем уехал отбывать домашний арест в имение Спасское-Лутовиново. Именно там, узнав историю немого дворника по имени Андрей, которому пришлось утопить свою собаку, Иван Сергеевич написал рассказ «Муму».
Как складывались отношения Харпер Ли и Трумена Капоте
В городе Монровилле в штате Алабама жили по соседству и дружили сразу два будущих писателя, чьи книги повлияли на целое поколение, — Нелл Харпер Ли и Трумен Капоте.
Они быстро нашли общий язык: оба немного не вписывались в консервативное южное общество. Нелл грубила девчонкам, а Трумен никак не мог подружиться с мальчишками, и вскоре маленькая Харпер стала защищать своего нового друга, который часто не мог постоять за себя, от школьных хулиганов.
Дети много гуляли, играли и придумывали истории, расследовали выдуманные преступления — отец Ли даже купил им пишущую машинку. Позже эту детскую дружбу Харпер Ли описала так: «Большую часть времени мы жили в своем воображении».
Первым на литературном поприще прославился Капоте — славу ему принес роман «Другие голоса, другие комнаты», в котором Ли, к слову, стала прототипом одной из героинь. Она же в то время писала рассказы, была твердо настроена построить юридическую карьеру.
Успех мальчика, с которым в детстве она дружила, спутал Нелл все карты, и она загорелась идеей написать роман. Поначалу никто в нее особо не верил: отец говорил ей, что не может такого случиться, чтобы из одного небольшого города вышли сразу две знаменитости. Девушка переехала в Нью-Йорк, где обивала пороги издательств, прежде чем нашла литературного агента. В основном же она сводила концы с концами — Капоте же в то время блистал и купался в лучах славы.
Общаться друзья детства не переставали. А в 1959 году, когда Капоте начал работу над новым романом о жутком убийстве, он обратился за помощью к подруге. Дни напролет они работали вместе, опрашивали свидетелей и полицейских, а вечерами обсуждали все, что произошло. По итогам Ли составила 150 страниц заметок с мельчайшими подробностями дела.
В 1960 году вышел в свет роман Харпер Ли «Убить пересмешника» — и произвел фурор. За него Ли получила Пулитцеровскую премию, о которой так грезил Капоте. Он ужасно завидовал подруге, долгое время бывшей в его тени. Нелл это понимала и позже признавалась: «Я была его самым старым другом, и я сделала то, чего Трумен не мог простить: я написала роман, который хорошо продавался».
Тем не менее работать над «Хладнокровным убийством» они продолжали вместе. И когда в 1966 году книга вышла в свет и стала сенсацией, на ее обложке значилось только имя Капоте. Он вообще не упомянул подругу, которая, как и он, трудилась над этим романом и помогала ему во всем.
Вскоре их дружба закончилась, ведь у них не осталось ничего общего: Капоте жил на полную катушку (и ожидаемо быстро сгорел), а Ли предпочла славе затворнический образ жизни.
В городе Монровилле в штате Алабама жили по соседству и дружили сразу два будущих писателя, чьи книги повлияли на целое поколение, — Нелл Харпер Ли и Трумен Капоте.
Они быстро нашли общий язык: оба немного не вписывались в консервативное южное общество. Нелл грубила девчонкам, а Трумен никак не мог подружиться с мальчишками, и вскоре маленькая Харпер стала защищать своего нового друга, который часто не мог постоять за себя, от школьных хулиганов.
Дети много гуляли, играли и придумывали истории, расследовали выдуманные преступления — отец Ли даже купил им пишущую машинку. Позже эту детскую дружбу Харпер Ли описала так: «Большую часть времени мы жили в своем воображении».
Первым на литературном поприще прославился Капоте — славу ему принес роман «Другие голоса, другие комнаты», в котором Ли, к слову, стала прототипом одной из героинь. Она же в то время писала рассказы, была твердо настроена построить юридическую карьеру.
Успех мальчика, с которым в детстве она дружила, спутал Нелл все карты, и она загорелась идеей написать роман. Поначалу никто в нее особо не верил: отец говорил ей, что не может такого случиться, чтобы из одного небольшого города вышли сразу две знаменитости. Девушка переехала в Нью-Йорк, где обивала пороги издательств, прежде чем нашла литературного агента. В основном же она сводила концы с концами — Капоте же в то время блистал и купался в лучах славы.
Общаться друзья детства не переставали. А в 1959 году, когда Капоте начал работу над новым романом о жутком убийстве, он обратился за помощью к подруге. Дни напролет они работали вместе, опрашивали свидетелей и полицейских, а вечерами обсуждали все, что произошло. По итогам Ли составила 150 страниц заметок с мельчайшими подробностями дела.
В 1960 году вышел в свет роман Харпер Ли «Убить пересмешника» — и произвел фурор. За него Ли получила Пулитцеровскую премию, о которой так грезил Капоте. Он ужасно завидовал подруге, долгое время бывшей в его тени. Нелл это понимала и позже признавалась: «Я была его самым старым другом, и я сделала то, чего Трумен не мог простить: я написала роман, который хорошо продавался».
Тем не менее работать над «Хладнокровным убийством» они продолжали вместе. И когда в 1966 году книга вышла в свет и стала сенсацией, на ее обложке значилось только имя Капоте. Он вообще не упомянул подругу, которая, как и он, трудилась над этим романом и помогала ему во всем.
Вскоре их дружба закончилась, ведь у них не осталось ничего общего: Капоте жил на полную катушку (и ожидаемо быстро сгорел), а Ли предпочла славе затворнический образ жизни.
Император Александр II души не чаял в собаках. Даже датских догов в Россию завезли специально для него.
Но главным любимцем государя был черный ирландский сеттер по кличке Милорд. Однажды во время прогулки с питомцем в Летнем саду Александр II повстречал гимназиста. Тот спешил к бабушке на именины с подарком — кренделем, приготовленным по семейному рецепту. При виде государя мальчик отдал честь правой рукой, а левую опустил — и почувствовал, как кто-то дернул его за рукав. Миг — и крендель лежал в луже, а довольный Милорд его грыз.
Александр II, чтобы загладить вину, послал имениннице торт, а гимназисту — самых дорогих конфет.
Но главным любимцем государя был черный ирландский сеттер по кличке Милорд. Однажды во время прогулки с питомцем в Летнем саду Александр II повстречал гимназиста. Тот спешил к бабушке на именины с подарком — кренделем, приготовленным по семейному рецепту. При виде государя мальчик отдал честь правой рукой, а левую опустил — и почувствовал, как кто-то дернул его за рукав. Миг — и крендель лежал в луже, а довольный Милорд его грыз.
Александр II, чтобы загладить вину, послал имениннице торт, а гимназисту — самых дорогих конфет.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Блэкберри — супермодный мобильный телефон нулевых, без которого невозможно было представить ни одну уважающую себя звезду. Брэд Питт переписывался с Анджелиной Джоли по Блэкберри, Мадонна клала его под подушку, Ким Кардашьян «жонглировала» сразу тремя смартфонами, Бритни Спирс рекламировала новые модели, а скандальная красотка Наоми Кэмпбелл использовала Блэкберри и вовсе как оружие против домработницы.
Как два компьютерных гика, занявшие в 1984 году небольшой офис над магазином бейглов, придумали культовый смартфон и почему он все-таки не выдержал конкуренции — рассказываем на YouTube-канале ЧТИВО
Как два компьютерных гика, занявшие в 1984 году небольшой офис над магазином бейглов, придумали культовый смартфон и почему он все-таки не выдержал конкуренции — рассказываем на YouTube-канале ЧТИВО
К 80-летию Победы редакция ЧТИВА рассказывает о легендарных военкорах — писателях, журналистах и фотографах, которые сохранили для потомков память о подвиге народа, в проекте «Летопись Победы».
Писатель Константин Симонов
Константин Симонов был, пожалуй, самым оперативным из четырех десятков писателей, работавших в газете «Красная звезда», и всегда рвался в центр событий. «Он сам идет в разведку, участвует в атаке, он на наблюдательном пункте, он на волжской переправе, под обстрелом, и всюду он искренен и прост», — писал поэт Николай Тихонов. Не знающий отдыха Симонов, без преувеличения, объял всю войну как во времени, так и в пространстве. В сентябре 1941-го он на Черном море, на подлодке Л-4, изнывает вместе с подводниками от царящей в отсеках жары — а в ноябре уже в противоположной части страны, на карельском севере, замерзает вместе с рабочими на застрявшем в ледовом капкане лесовозе «Спартак».
Между очерками с мест событий Симонов успевает создавать художественные произведения, и патриотические, и лирические. Стихотворение «Жди меня», написанное еще летом сорок первого и опубликованное в «Правде» зимой сорок второго, стало одним из тех, которые, по выражению Николая Тихонова, «солдаты и офицеры носят у себя на груди».
Больше о военных годах Константина Симонова — читайте в проекте «Летопись Победы» на нашем сайте.
Писатель Константин Симонов
Константин Симонов был, пожалуй, самым оперативным из четырех десятков писателей, работавших в газете «Красная звезда», и всегда рвался в центр событий. «Он сам идет в разведку, участвует в атаке, он на наблюдательном пункте, он на волжской переправе, под обстрелом, и всюду он искренен и прост», — писал поэт Николай Тихонов. Не знающий отдыха Симонов, без преувеличения, объял всю войну как во времени, так и в пространстве. В сентябре 1941-го он на Черном море, на подлодке Л-4, изнывает вместе с подводниками от царящей в отсеках жары — а в ноябре уже в противоположной части страны, на карельском севере, замерзает вместе с рабочими на застрявшем в ледовом капкане лесовозе «Спартак».
Между очерками с мест событий Симонов успевает создавать художественные произведения, и патриотические, и лирические. Стихотворение «Жди меня», написанное еще летом сорок первого и опубликованное в «Правде» зимой сорок второго, стало одним из тех, которые, по выражению Николая Тихонова, «солдаты и офицеры носят у себя на груди».
Больше о военных годах Константина Симонова — читайте в проекте «Летопись Победы» на нашем сайте.
Четвертый номер ЧТИВА мы посвятили Москве и москвичам.
Вместе с главным героем номера, легендарным Сергеем Шакуровым, — мы признаемся городу в любви и ищем новые точки, с которых им можно полюбоваться.
Редакция вспоминает, какой столицу видели иностранцы: от царских времен до наших дней. Гуляет по любимым местам своих героев — реальных и вымышленных, включая персонажей кино и литературы. Изучает самые необычные здания и районы Москвы — от лежачего небоскреба до поселка художников. Узнает, где москвичи проводят время, ужинают, гуляют и совершают жизненно важные и пустяковые поступки.
Главный поэт Москвы Алексей Долматов, более известный как Гуф, рассказывает о крепких отношениях с родным городом и показывает посвященные этой любви татуировки.
А совладелец самой известной ритуальной компании Москвы Олег Шелягов объясняет Сергею Минаеву, каково это — после 20 лет в банковском деле заняться принципиально новым бизнесом.
Вместе с номером редакция выпустила сумки-шоперы, в которые прекрасно поместится и журнал ЧТИВО, и все вещи, необходимые для прогулки по любимому городу. Заказать черный или бежевый шопер можно только на OZON.
Там же доступен предзаказ четвертого номера ЧТИВА.
Вместе с главным героем номера, легендарным Сергеем Шакуровым, — мы признаемся городу в любви и ищем новые точки, с которых им можно полюбоваться.
Редакция вспоминает, какой столицу видели иностранцы: от царских времен до наших дней. Гуляет по любимым местам своих героев — реальных и вымышленных, включая персонажей кино и литературы. Изучает самые необычные здания и районы Москвы — от лежачего небоскреба до поселка художников. Узнает, где москвичи проводят время, ужинают, гуляют и совершают жизненно важные и пустяковые поступки.
Главный поэт Москвы Алексей Долматов, более известный как Гуф, рассказывает о крепких отношениях с родным городом и показывает посвященные этой любви татуировки.
А совладелец самой известной ритуальной компании Москвы Олег Шелягов объясняет Сергею Минаеву, каково это — после 20 лет в банковском деле заняться принципиально новым бизнесом.
Вместе с номером редакция выпустила сумки-шоперы, в которые прекрасно поместится и журнал ЧТИВО, и все вещи, необходимые для прогулки по любимому городу. Заказать черный или бежевый шопер можно только на OZON.
Там же доступен предзаказ четвертого номера ЧТИВА.
Как появились магшоты?
Впервые фотографировать заключенных стали в 1840-е в Бельгии: тюремщики решили подшивать снимки в личные дела преступников, чтобы в случае рецидива их было проще опознать. Вскоре практику переняли в Англии и США, а следом и других странах.
Поначалу правоохранители делали снимки разных форматов, пока в 1888-м Альфонс Бертильон, начальник отдела индентификации преступников в полиции Парижа, не придумал единый стандарт магшота — portrait parlé («говорящий портрет»).
Бертильон предложил делать два кадра крупного плана (профиль и анфас), а также добавлять подробное описание физических особенностей преступника (например, размер ушей).
Вскоре подход стал использоваться по всему миру, а следом магшоты Бертильона даже вышли за рамки криминалистики: например, стандартизированные фотографии стали обязательной частью паспорта и других официальных документов.
Впервые фотографировать заключенных стали в 1840-е в Бельгии: тюремщики решили подшивать снимки в личные дела преступников, чтобы в случае рецидива их было проще опознать. Вскоре практику переняли в Англии и США, а следом и других странах.
Поначалу правоохранители делали снимки разных форматов, пока в 1888-м Альфонс Бертильон, начальник отдела индентификации преступников в полиции Парижа, не придумал единый стандарт магшота — portrait parlé («говорящий портрет»).
Бертильон предложил делать два кадра крупного плана (профиль и анфас), а также добавлять подробное описание физических особенностей преступника (например, размер ушей).
Вскоре подход стал использоваться по всему миру, а следом магшоты Бертильона даже вышли за рамки криминалистики: например, стандартизированные фотографии стали обязательной частью паспорта и других официальных документов.