Паpа молодоженов отправилась в «Икею». Счастливые и веселые, вoшли они туда, взявшись за руки. Вышли злобные и мoлчаливые, почти на грани развода. Что случилось? Вpоде ничего. Выбирали посуду, шторы и всякие полочки. Потом я услышал веpсии обеих сторон. Он: «Да с ней невозможно. Вцепилась в эти чашки: ах, какие милые! Я говорю: у нас пoлно чашек, нам тарелки нужны. Нет, пpиспичило! Потом шторы. Ну не люблю я оpанжевый. И стены у нас зеленые. Она говорит: хорошо сочетается. И не пеpеубедишь. Ну я психанул, ей назло взял зеленые. Она – в слезы…» И так далее. Она: «Да он просто болван! Не слушает ничего, делает, как хoчет».
Похoд влюбленных в «икею» или любой торговый центр – это лучший психолoгический тест. Только пройти его нужно до брака. Сразу ясно, какая будет семья.
Кто прав из тех молодоженов? Конечно, она. Женщина вообще всегда права, это главная формула, о чем позже. А он действительно болван. Дело даже не в том, что вкус у женщин от природы тоньше и лучше. Не в том, что старые чашки можно легко заменить на новые. Дело в другом. Рубиться с женой до крови, пота и слез из-за цвета штор – это совсем уж моральный упадок.
Мужчина должен бодро шагать следом, катить тележку, кивать: «Конечно, любимая! Берем оранжевые». Пусть они даже ему и не нравятся. Сейчас не нравятся – через три дня понравятся. Если он не конченый психопат.
Мужчина должен думать о космосе, бытие и экономике. Ну еще сиськах, футболе и новой дрели. Мужчина должен сверлить дыры в цементных буднях, и сквозь них прозревать образы грядущего. Мужчина должен решать самые главные вопросы. Что делать и где взять деньги? Быть спокойным, уверенным, чуть ироничным. Цвет штор – это не не космос.
У нас чуть ли не половина разводов из-за того, что женщины решают главные вопросы, а мужики придираются к цвету штор. Трагическая инверсия. На кой черт женщине такое счастье? Клеймо «разведенки» уже мало кого пугает, разве что в деревнях. Одной – тяжело, но вдвоем – невыносимо.
Семья – это сплошные компромиссы. И это мужские компромиссы.
Сам я только к финалу второго брака дошел до этой нехитрой истины. Но было поздно: все старые чашки мы уже перебили, а новые покупать не хотели.
Счастливы семьи, где муж от души играет роль «подкаблучника». В мелочах. Женщине важнее всего мелочи. Она вся «из блесток и минут». Женщина счастлива в них. Чашки, шторки, запонки мужа, куда пойти в пятницу вечером.
Мужчина уже решился на самый главный компромисс в своей жизни, отправившись в загс. Променял «холостую свободу на тягостное ярмо», как выражался Кот Бегемот. Дальше идут куда более мелкие компромиссы. Просто-таки пустяковые. Нет, для хорошей драматургии иногда надо спорить, иначе женщине скучно. Обязательно надо. Ей же нужен мужик, а не слизняк, она всегда должна иметь возможность обидеться, надуться, воскликнуть: «Ты ничего не понимаешь!» Тут и пора соглашаться: «Ты права, любимая!»
И это ее триумф. Ничто не доставляет женщине такого блаженства, как мужчина, который вынужден с ней соглашаться. Она победила, ура, всем шампанского! У наших женщин радостей не так много, любая фигня ее воодушевляет. Я теперь во всем соглашаюсь с бывшими женами. Да, уже поздно, но все-таки у нас общие дети. И почему бы не доставить любимым – пусть бывшим – немного удовольствия. Как-то переписывались по вотсапу с первой женой, не помню уже по какому поводу. О чем-то спорили. Наконец я пишу: «Да, ты права. Как всегда». Нет, я не видел ее лица, но буквально физически ощутил, как завибрировал телефон от женского торжества. В ответ получил: «То-то же».
Женщина всегда права. Даже когда неправа. Очень простая, очень хитрая, очень изящная формула.
Когда ты уступил женщине – ты еще больше ее покорил. Женщина никогда не забывает обид, но женщина всегда очень благодарна за компромиссы. Если в жесткой терминологии: ты проиграл битву, но выиграл войну. А отношения М и Ж – это бесконечная война. Иначе бы мы давно все вымерли от скуки и отсутствия либидо.
Только кто из наших мужиков способен грациозно вести войну, кто способен проигрывать? Единицы. Мужикам важно рубиться до последнего, до валокордина, до мордобоя.
Похoд влюбленных в «икею» или любой торговый центр – это лучший психолoгический тест. Только пройти его нужно до брака. Сразу ясно, какая будет семья.
Кто прав из тех молодоженов? Конечно, она. Женщина вообще всегда права, это главная формула, о чем позже. А он действительно болван. Дело даже не в том, что вкус у женщин от природы тоньше и лучше. Не в том, что старые чашки можно легко заменить на новые. Дело в другом. Рубиться с женой до крови, пота и слез из-за цвета штор – это совсем уж моральный упадок.
Мужчина должен бодро шагать следом, катить тележку, кивать: «Конечно, любимая! Берем оранжевые». Пусть они даже ему и не нравятся. Сейчас не нравятся – через три дня понравятся. Если он не конченый психопат.
Мужчина должен думать о космосе, бытие и экономике. Ну еще сиськах, футболе и новой дрели. Мужчина должен сверлить дыры в цементных буднях, и сквозь них прозревать образы грядущего. Мужчина должен решать самые главные вопросы. Что делать и где взять деньги? Быть спокойным, уверенным, чуть ироничным. Цвет штор – это не не космос.
У нас чуть ли не половина разводов из-за того, что женщины решают главные вопросы, а мужики придираются к цвету штор. Трагическая инверсия. На кой черт женщине такое счастье? Клеймо «разведенки» уже мало кого пугает, разве что в деревнях. Одной – тяжело, но вдвоем – невыносимо.
Семья – это сплошные компромиссы. И это мужские компромиссы.
Сам я только к финалу второго брака дошел до этой нехитрой истины. Но было поздно: все старые чашки мы уже перебили, а новые покупать не хотели.
Счастливы семьи, где муж от души играет роль «подкаблучника». В мелочах. Женщине важнее всего мелочи. Она вся «из блесток и минут». Женщина счастлива в них. Чашки, шторки, запонки мужа, куда пойти в пятницу вечером.
Мужчина уже решился на самый главный компромисс в своей жизни, отправившись в загс. Променял «холостую свободу на тягостное ярмо», как выражался Кот Бегемот. Дальше идут куда более мелкие компромиссы. Просто-таки пустяковые. Нет, для хорошей драматургии иногда надо спорить, иначе женщине скучно. Обязательно надо. Ей же нужен мужик, а не слизняк, она всегда должна иметь возможность обидеться, надуться, воскликнуть: «Ты ничего не понимаешь!» Тут и пора соглашаться: «Ты права, любимая!»
И это ее триумф. Ничто не доставляет женщине такого блаженства, как мужчина, который вынужден с ней соглашаться. Она победила, ура, всем шампанского! У наших женщин радостей не так много, любая фигня ее воодушевляет. Я теперь во всем соглашаюсь с бывшими женами. Да, уже поздно, но все-таки у нас общие дети. И почему бы не доставить любимым – пусть бывшим – немного удовольствия. Как-то переписывались по вотсапу с первой женой, не помню уже по какому поводу. О чем-то спорили. Наконец я пишу: «Да, ты права. Как всегда». Нет, я не видел ее лица, но буквально физически ощутил, как завибрировал телефон от женского торжества. В ответ получил: «То-то же».
Женщина всегда права. Даже когда неправа. Очень простая, очень хитрая, очень изящная формула.
Когда ты уступил женщине – ты еще больше ее покорил. Женщина никогда не забывает обид, но женщина всегда очень благодарна за компромиссы. Если в жесткой терминологии: ты проиграл битву, но выиграл войну. А отношения М и Ж – это бесконечная война. Иначе бы мы давно все вымерли от скуки и отсутствия либидо.
Только кто из наших мужиков способен грациозно вести войну, кто способен проигрывать? Единицы. Мужикам важно рубиться до последнего, до валокордина, до мордобоя.
Разобраться из-за чего начинаются семейные драмы – так чушь, абсурд, хреновина. Она попросила сделать потише телевизор: спит двухлетний ребенок. Он отказался. Она попросила решительней. Он взбесился и сделал громче. Проснулся ребенок, заплакал. Оба бросились к кроватке. Тут она сердито сказала: «Я же просила тебя!» Он дал ей кулаком по лицу. Это реальный случай. И это не семья алкоголиков, вполне приличная семья. И каждый из нас припомнит дюжину таких случаев. Женские чаты забиты темами: «Мы поссорились из-за ерунды…»
И вся эта ерунда из-за мужчин. Хорошо, почти вся. И каждая рассказывает, как ее ненаглядный вдруг осерчал. И теперь ходит злобный, не разговаривает. Она понять не может - почему. «Мой милый, что тебе я сделала?» - как писала Цветаева.
Да ничего не сделала. Он холит свой распухший гонор.
Уступают лишь сильные. Истерики и психопаты – никогда. А мы – страна истериков и психопатов. Может, климат тому виной, может, многовековая водка, может, Сталин и Иван Грозный. Какая разница - на кого валить? А женщина помучается, пострадает, наконец пожмет плечами, переступит через припадочного с его багровым гонором, идет себе дальше.
Тут припадочный торопливо встает, отряхивает штаны «адидас», семенит за женой, причитает и извиняется. Поздно. Она уже его видеть не может. Хотя жить рядом может очень долго. Загадочна и бездонна душа русской женщины.
…А те самые молодожены из «Икеи» развелись спустя всего два года. Болван муж, кажется, так и не понял, почему он осточертел жене. Ведь он просто не хотел оранжевые шторы.
©️ Алексей Беляков
И вся эта ерунда из-за мужчин. Хорошо, почти вся. И каждая рассказывает, как ее ненаглядный вдруг осерчал. И теперь ходит злобный, не разговаривает. Она понять не может - почему. «Мой милый, что тебе я сделала?» - как писала Цветаева.
Да ничего не сделала. Он холит свой распухший гонор.
Уступают лишь сильные. Истерики и психопаты – никогда. А мы – страна истериков и психопатов. Может, климат тому виной, может, многовековая водка, может, Сталин и Иван Грозный. Какая разница - на кого валить? А женщина помучается, пострадает, наконец пожмет плечами, переступит через припадочного с его багровым гонором, идет себе дальше.
Тут припадочный торопливо встает, отряхивает штаны «адидас», семенит за женой, причитает и извиняется. Поздно. Она уже его видеть не может. Хотя жить рядом может очень долго. Загадочна и бездонна душа русской женщины.
…А те самые молодожены из «Икеи» развелись спустя всего два года. Болван муж, кажется, так и не понял, почему он осточертел жене. Ведь он просто не хотел оранжевые шторы.
©️ Алексей Беляков
⠀
Если человек хочет похудеть, природа говорит ему о том, что для этого нужно время, осознанность и усилия. Но если он хочет сделать это быстро и желательно прямо сейчас, то современная цивилизация предлагает ему пластическую хирургию и липосакцию. И никто не говорит человеку, что он в этот момент уподобляется трехлетнему ребенку, который хочет конфету для удовлетворения сиюминутных желаний и не думает о последствиях.
⠀
Если человек хочет расширить сознание, практики предлагают много путей для этого. Медитацию, созерцание и осознание себя. Но если человек хочет сделать это быстро, желательно прямо сейчас, то современная фармакология предлагает ему много химических средств для этого. И никто не говорит, что это расширение сознания, не заработанное своими силами, сначала поднимает тебя высоко, а потом роняет очень глубоко. Никто не говорит, что такая стимуляция больше забирает, чем дает.
⠀
Если человек хочет приехать куда-то быстро, биология говорит о том, что полная акклиматизация происходит за три недели. Но современная цивилизация предлагает автомобиль, поезд и самолет. А работодатели — двухнедельный отпуск. И это значит, что можно доехать куда-то физически, но не ощутить полного присутствия там, потому что просто не успеешь.
⠀
Если человек хочет близких отношений, психология говорит о том, что важен преконтакт и время для того, чтобы узнать друг друга. Нужно много безопасности. Постепенно формирующаяся интимность и уважение, чтобы случилась настоящая близость. Но современная культура предлагает социальные сети без интимности и защищенности, где отдельный человек обесценивается. Быстрый секс и отношения без обязательств. Но никто не предупреждает, что это может дать только временное удовлетворение, но не дает счастья.
⠀
У всего быстрого есть свои последствия. У быстрых углеводов, быстрых стимуляторов, быстрых знакомств и быстрых изменений. Они могут дать быстрый результат, но заберут больше, чем дадут.
⠀
Настоящее счастье может прийти маленькими шагами, превращая количество в качество. И в один момент ты обнаруживаешь себя живущим в своей мечте. Приходится сделать что-то. Взять ответственность или отпустить контроль. Осознать или, наоборот, перестать думать. Прожить и прочувствовать. Выйти за пределы своей зоны комфорта. Тогда это будет твое, заслуженное и ясное.
⠀
Тогда не будет страха, что твое счастье уйдет от тебя по неизвестным причинам, потому что ты будешь знать каждую ступеньку к нему. Тогда оно будет по-настоящему своим.
⠀
Аглая Датешидзе
Если человек хочет похудеть, природа говорит ему о том, что для этого нужно время, осознанность и усилия. Но если он хочет сделать это быстро и желательно прямо сейчас, то современная цивилизация предлагает ему пластическую хирургию и липосакцию. И никто не говорит человеку, что он в этот момент уподобляется трехлетнему ребенку, который хочет конфету для удовлетворения сиюминутных желаний и не думает о последствиях.
⠀
Если человек хочет расширить сознание, практики предлагают много путей для этого. Медитацию, созерцание и осознание себя. Но если человек хочет сделать это быстро, желательно прямо сейчас, то современная фармакология предлагает ему много химических средств для этого. И никто не говорит, что это расширение сознания, не заработанное своими силами, сначала поднимает тебя высоко, а потом роняет очень глубоко. Никто не говорит, что такая стимуляция больше забирает, чем дает.
⠀
Если человек хочет приехать куда-то быстро, биология говорит о том, что полная акклиматизация происходит за три недели. Но современная цивилизация предлагает автомобиль, поезд и самолет. А работодатели — двухнедельный отпуск. И это значит, что можно доехать куда-то физически, но не ощутить полного присутствия там, потому что просто не успеешь.
⠀
Если человек хочет близких отношений, психология говорит о том, что важен преконтакт и время для того, чтобы узнать друг друга. Нужно много безопасности. Постепенно формирующаяся интимность и уважение, чтобы случилась настоящая близость. Но современная культура предлагает социальные сети без интимности и защищенности, где отдельный человек обесценивается. Быстрый секс и отношения без обязательств. Но никто не предупреждает, что это может дать только временное удовлетворение, но не дает счастья.
⠀
У всего быстрого есть свои последствия. У быстрых углеводов, быстрых стимуляторов, быстрых знакомств и быстрых изменений. Они могут дать быстрый результат, но заберут больше, чем дадут.
⠀
Настоящее счастье может прийти маленькими шагами, превращая количество в качество. И в один момент ты обнаруживаешь себя живущим в своей мечте. Приходится сделать что-то. Взять ответственность или отпустить контроль. Осознать или, наоборот, перестать думать. Прожить и прочувствовать. Выйти за пределы своей зоны комфорта. Тогда это будет твое, заслуженное и ясное.
⠀
Тогда не будет страха, что твое счастье уйдет от тебя по неизвестным причинам, потому что ты будешь знать каждую ступеньку к нему. Тогда оно будет по-настоящему своим.
⠀
Аглая Датешидзе
Это Аугусто и Микаэла Одоне. К сожалению, в открытых источниках фото лучшего качества не отыскать. Однако. Эти двое – максимально далекие от медицины люди. Например, Аугусто работал экономистом в банке. Ему было уже за пятьдесят и он уже вырастил двоих детей, когда женился на Микаэле, для которой их общий сын Лоренцо стал долгожданным первенцем.
Всё было прекрасно: мальчик рос добрым, активным и свободно говорил на трёх языках. Однако в пять лет у него начали возникать приступы агрессии и раздражения. Они учащались и когда стали приводить к несчастным случаям (например, Лоренцо разгонялся на велосипеде и падал с него), было решено провести полное медицинское исследование. Тогда и выяснилось, что у мальчика адренолейкодистрофия (ALD) – редкая генетическая болезнь, которая передаётся только от матери и только сыновьям.
Тогда, в 80-е годы, эта болезнь была неизлечимой, поэтому супругам Одоне сказали, что у них есть максимум два года. А теперь давайте быть честными: эта болезнь не то чтобы бы была неизлечимой, а просто – очень редкой, поэтому на необходимые исследования и пробы лечения просто не выделяли ни бюджета, ни времени. Дети просто умирали. Сначала у них отказывали ноги, потом – способность говорить, слышать и видеть, потом – самостоятельно глотать слюну и дышать, а потом – они превращались в «овощ» и умирали.
Такая перспектива не устроила ни Аугусто, ни Микаэлу.
Месяцами они просиживали в библиотеках (мы помним – интернета тогда еще в нынешнем его виде не существовало) и вникали в тонкости расщепления жиров. За два года они изучили биологию, химию, физику, собрали десятки тысяч долларов, чтобы организовать медицинские форумы, связывались с химическими лабораториями, но время шло.
Лоренцо уже был парализован, его родители понимали, что не смогут полностью восстановить его. Они приняли, что их усилия теперь направлены на то, чтобы помочь какому-то другому мальчику. И они сделали это.
Благодаря их усилиям было изобретено лекарство «Масло Лоренцо»: если его принимать на ранних стадиях заболевания, то ребенок полностью излечивается. Сам Лоренцо прожил не 2 года, а еще 23. К нему частично вернулись жизненно важные функции, и он даже смог общаться с помощью компьютера. А его отец, Аугусто, получил почетное звание доктора медицины за свой вклад в ее развитие (я напомню – у него не было медицинского образования и ему было за 50!).
По мотивам этой истории снят чудесный фильм со Сьюзан Сарандон и Ником Нолтом в главной роли. Но отдельно я хочу отметить актерскую игру мальчика - Зака О`Мэлли. Фильм вышел в 1992 году, был номинирован на Оскар, но провалился в прокате. Почему-то.
Лично я смотрела это фильм раз пять. И всякий раз, как это и должно быть, открываю для себя новое размышление.
Разумеется, первым впечатлением у меня было восхищение силой духа Аугусто и Микаэлы. И если раньше мне казалось, что дело только в мотивации, то сейчас я понимаю, что дело еще и в потенциале мозга: не каждому дано разогнать его до такой скорости умения анализировать информацию и делать выводы.
А вот на прошлой неделе, когда я очередной раз пересматривала эту ленту, потому что случайно вспомнила про нее в беседе со знакомой, весь фильм меня преследовал вот какой ракурс:
мы привыкли считать, что у людей есть некий характер.
Что вот кто-то агрессивный, кто-то молчаливый, а кто-то – легкий и юморной. Но тут есть очень тонкая грань: где это еще характер, а где – уже изменения в состоянии здоровья, на которые нужно срочно обратить внимание. Ведь и у Лоренцо все началось с приступов агрессии и раздражительности. Как и в случае с другими мальчиками, родители часто думают, что это испортился характер и не придают значения. А надо – срочно бежать исследоваться.
Один из примеров: щитовидная железа. Абсолютное большинство моих знакомых вообще ни разу в жизни ее не проверяли. Между тем, вот короткий список того, что возникает при нарушении работы щитовидки: перепады настроения, приступы агрессии, бессонница, дикая усталость по утрам (как только проснулся), приступы тревоги, в запущенном состоянии – желание суициднуться.
Всё было прекрасно: мальчик рос добрым, активным и свободно говорил на трёх языках. Однако в пять лет у него начали возникать приступы агрессии и раздражения. Они учащались и когда стали приводить к несчастным случаям (например, Лоренцо разгонялся на велосипеде и падал с него), было решено провести полное медицинское исследование. Тогда и выяснилось, что у мальчика адренолейкодистрофия (ALD) – редкая генетическая болезнь, которая передаётся только от матери и только сыновьям.
Тогда, в 80-е годы, эта болезнь была неизлечимой, поэтому супругам Одоне сказали, что у них есть максимум два года. А теперь давайте быть честными: эта болезнь не то чтобы бы была неизлечимой, а просто – очень редкой, поэтому на необходимые исследования и пробы лечения просто не выделяли ни бюджета, ни времени. Дети просто умирали. Сначала у них отказывали ноги, потом – способность говорить, слышать и видеть, потом – самостоятельно глотать слюну и дышать, а потом – они превращались в «овощ» и умирали.
Такая перспектива не устроила ни Аугусто, ни Микаэлу.
Месяцами они просиживали в библиотеках (мы помним – интернета тогда еще в нынешнем его виде не существовало) и вникали в тонкости расщепления жиров. За два года они изучили биологию, химию, физику, собрали десятки тысяч долларов, чтобы организовать медицинские форумы, связывались с химическими лабораториями, но время шло.
Лоренцо уже был парализован, его родители понимали, что не смогут полностью восстановить его. Они приняли, что их усилия теперь направлены на то, чтобы помочь какому-то другому мальчику. И они сделали это.
Благодаря их усилиям было изобретено лекарство «Масло Лоренцо»: если его принимать на ранних стадиях заболевания, то ребенок полностью излечивается. Сам Лоренцо прожил не 2 года, а еще 23. К нему частично вернулись жизненно важные функции, и он даже смог общаться с помощью компьютера. А его отец, Аугусто, получил почетное звание доктора медицины за свой вклад в ее развитие (я напомню – у него не было медицинского образования и ему было за 50!).
По мотивам этой истории снят чудесный фильм со Сьюзан Сарандон и Ником Нолтом в главной роли. Но отдельно я хочу отметить актерскую игру мальчика - Зака О`Мэлли. Фильм вышел в 1992 году, был номинирован на Оскар, но провалился в прокате. Почему-то.
Лично я смотрела это фильм раз пять. И всякий раз, как это и должно быть, открываю для себя новое размышление.
Разумеется, первым впечатлением у меня было восхищение силой духа Аугусто и Микаэлы. И если раньше мне казалось, что дело только в мотивации, то сейчас я понимаю, что дело еще и в потенциале мозга: не каждому дано разогнать его до такой скорости умения анализировать информацию и делать выводы.
А вот на прошлой неделе, когда я очередной раз пересматривала эту ленту, потому что случайно вспомнила про нее в беседе со знакомой, весь фильм меня преследовал вот какой ракурс:
мы привыкли считать, что у людей есть некий характер.
Что вот кто-то агрессивный, кто-то молчаливый, а кто-то – легкий и юморной. Но тут есть очень тонкая грань: где это еще характер, а где – уже изменения в состоянии здоровья, на которые нужно срочно обратить внимание. Ведь и у Лоренцо все началось с приступов агрессии и раздражительности. Как и в случае с другими мальчиками, родители часто думают, что это испортился характер и не придают значения. А надо – срочно бежать исследоваться.
Один из примеров: щитовидная железа. Абсолютное большинство моих знакомых вообще ни разу в жизни ее не проверяли. Между тем, вот короткий список того, что возникает при нарушении работы щитовидки: перепады настроения, приступы агрессии, бессонница, дикая усталость по утрам (как только проснулся), приступы тревоги, в запущенном состоянии – желание суициднуться.
☝🏼 Это Аугусто и Микаэла Одоне. К сожалению, в открытых источниках фото лучшего качества не отыскать. Однако. Эти двое – максимально далекие от медицины люди. Например, Аугусто работал экономистом в банке. Ему было уже за пятьдесят и он уже вырастил двоих детей, когда женился на Микаэле, для которой их общий сын Лоренцо стал долгожданным первенцем.
Всё было прекрасно: мальчик рос добрым, активным и свободно говорил на трёх языках. Однако в пять лет у него начали возникать приступы агрессии и раздражения. Они учащались и когда стали приводить к несчастным случаям (например, Лоренцо разгонялся на велосипеде и падал с него), было решено провести полное медицинское исследование. Тогда и выяснилось, что у мальчика адренолейкодистрофия (ALD) – редкая генетическая болезнь, которая передаётся только от матери и только сыновьям.
Тогда, в 80-е годы, эта болезнь была неизлечимой, поэтому супругам Одоне сказали, что у них есть максимум два года. А теперь давайте быть честными: эта болезнь не то чтобы бы была неизлечимой, а просто – очень редкой, поэтому на необходимые исследования и пробы лечения просто не выделяли ни бюджета, ни времени. Дети просто умирали. Сначала у них отказывали ноги, потом – способность говорить, слышать и видеть, потом – самостоятельно глотать слюну и дышать, а потом – они превращались в «овощ» и умирали.
Такая перспектива не устроила ни Аугусто, ни Микаэлу.
Месяцами они просиживали в библиотеках (мы помним – интернета тогда еще в нынешнем его виде не существовало) и вникали в тонкости расщепления жиров. За два года они изучили биологию, химию, физику, собрали десятки тысяч долларов, чтобы организовать медицинские форумы, связывались с химическими лабораториями, но время шло.
Лоренцо уже был парализован, его родители понимали, что не смогут полностью восстановить его. Они приняли, что их усилия теперь направлены на то, чтобы помочь какому-то другому мальчику. И они сделали это.
Благодаря их усилиям было изобретено лекарство «Масло Лоренцо»: если его принимать на ранних стадиях заболевания, то ребенок полностью излечивается. Сам Лоренцо прожил не 2 года, а еще 23. К нему частично вернулись жизненно важные функции, и он даже смог общаться с помощью компьютера. А его отец, Аугусто, получил почетное звание доктора медицины за свой вклад в ее развитие (я напомню – у него не было медицинского образования и ему было за 50!).
По мотивам этой истории снят чудесный фильм со Сьюзан Сарандон и Ником Нолтом в главной роли. Но отдельно я хочу отметить актерскую игру мальчика - Зака О`Мэлли. Фильм вышел в 1992 году, был номинирован на Оскар, но провалился в прокате. Почему-то.
Лично я смотрела это фильм раз пять. И всякий раз, как это и должно быть, открываю для себя новое размышление.
Разумеется, первым впечатлением у меня было восхищение силой духа Аугусто и Микаэлы. И если раньше мне казалось, что дело только в мотивации, то сейчас я понимаю, что дело еще и в потенциале мозга: не каждому дано разогнать его до такой скорости умения анализировать информацию и делать выводы.
А вот на прошлой неделе, когда я очередной раз пересматривала эту ленту, потому что случайно вспомнила про нее в беседе со знакомой, весь фильм меня преследовал вот какой ракурс:
мы привыкли считать, что у людей есть некий характер.
Что вот кто-то агрессивный, кто-то молчаливый, а кто-то – легкий и юморной. Но тут есть очень тонкая грань: где это еще характер, а где – уже изменения в состоянии здоровья, на которые нужно срочно обратить внимание. Ведь и у Лоренцо все началось с приступов агрессии и раздражительности. Как и в случае с другими мальчиками, родители часто думают, что это испортился характер и не придают значения. А надо – срочно бежать исследоваться.
Один из примеров: щитовидная железа. Абсолютное большинство моих знакомых вообще ни разу в жизни ее не проверяли.
Всё было прекрасно: мальчик рос добрым, активным и свободно говорил на трёх языках. Однако в пять лет у него начали возникать приступы агрессии и раздражения. Они учащались и когда стали приводить к несчастным случаям (например, Лоренцо разгонялся на велосипеде и падал с него), было решено провести полное медицинское исследование. Тогда и выяснилось, что у мальчика адренолейкодистрофия (ALD) – редкая генетическая болезнь, которая передаётся только от матери и только сыновьям.
Тогда, в 80-е годы, эта болезнь была неизлечимой, поэтому супругам Одоне сказали, что у них есть максимум два года. А теперь давайте быть честными: эта болезнь не то чтобы бы была неизлечимой, а просто – очень редкой, поэтому на необходимые исследования и пробы лечения просто не выделяли ни бюджета, ни времени. Дети просто умирали. Сначала у них отказывали ноги, потом – способность говорить, слышать и видеть, потом – самостоятельно глотать слюну и дышать, а потом – они превращались в «овощ» и умирали.
Такая перспектива не устроила ни Аугусто, ни Микаэлу.
Месяцами они просиживали в библиотеках (мы помним – интернета тогда еще в нынешнем его виде не существовало) и вникали в тонкости расщепления жиров. За два года они изучили биологию, химию, физику, собрали десятки тысяч долларов, чтобы организовать медицинские форумы, связывались с химическими лабораториями, но время шло.
Лоренцо уже был парализован, его родители понимали, что не смогут полностью восстановить его. Они приняли, что их усилия теперь направлены на то, чтобы помочь какому-то другому мальчику. И они сделали это.
Благодаря их усилиям было изобретено лекарство «Масло Лоренцо»: если его принимать на ранних стадиях заболевания, то ребенок полностью излечивается. Сам Лоренцо прожил не 2 года, а еще 23. К нему частично вернулись жизненно важные функции, и он даже смог общаться с помощью компьютера. А его отец, Аугусто, получил почетное звание доктора медицины за свой вклад в ее развитие (я напомню – у него не было медицинского образования и ему было за 50!).
По мотивам этой истории снят чудесный фильм со Сьюзан Сарандон и Ником Нолтом в главной роли. Но отдельно я хочу отметить актерскую игру мальчика - Зака О`Мэлли. Фильм вышел в 1992 году, был номинирован на Оскар, но провалился в прокате. Почему-то.
Лично я смотрела это фильм раз пять. И всякий раз, как это и должно быть, открываю для себя новое размышление.
Разумеется, первым впечатлением у меня было восхищение силой духа Аугусто и Микаэлы. И если раньше мне казалось, что дело только в мотивации, то сейчас я понимаю, что дело еще и в потенциале мозга: не каждому дано разогнать его до такой скорости умения анализировать информацию и делать выводы.
А вот на прошлой неделе, когда я очередной раз пересматривала эту ленту, потому что случайно вспомнила про нее в беседе со знакомой, весь фильм меня преследовал вот какой ракурс:
мы привыкли считать, что у людей есть некий характер.
Что вот кто-то агрессивный, кто-то молчаливый, а кто-то – легкий и юморной. Но тут есть очень тонкая грань: где это еще характер, а где – уже изменения в состоянии здоровья, на которые нужно срочно обратить внимание. Ведь и у Лоренцо все началось с приступов агрессии и раздражительности. Как и в случае с другими мальчиками, родители часто думают, что это испортился характер и не придают значения. А надо – срочно бежать исследоваться.
Один из примеров: щитовидная железа. Абсолютное большинство моих знакомых вообще ни разу в жизни ее не проверяли.
Между тем, вот короткий список того, что возникает при нарушении работы щитовидки: перепады настроения, приступы агрессии, бессонница, дикая усталость по утрам (как только проснулся), приступы тревоги, в запущенном состоянии – желание суициднуться. Но со стороны для других людей это всегда (!) выглядит, как «испортился характер», «мужика ей хорошего надо\жениться тебя пора», «ой, всем сейчас тяжело», «как тяжело с тобой общаться» и т.д.
И несколько дней после пересмотра фильма я хожу с ощущением, что мне очень надо сказать вам вот это:
Если заметили у себя изменения в характере (в худшую сторону) – срочно к врачу. Это сигнал тела, что здоровье дало сбой.
Если заметили, что близкий\дорогой вам человек стал вести себя странно – не отстраняйтесь. Да, сейчас с ним может быть сложно в общении, но это ни разу не его вина. Ему втройне тяжелее, чем вам. Но если будет поддержка со стороны – у него точно появится смысл как можно быстрее восстановиться.
Будьте здоровы и посмотрите этот фильм, если еще не смотрели. Называется "Масло Лоренцо".
Tamriko Sholi
И несколько дней после пересмотра фильма я хожу с ощущением, что мне очень надо сказать вам вот это:
Если заметили у себя изменения в характере (в худшую сторону) – срочно к врачу. Это сигнал тела, что здоровье дало сбой.
Если заметили, что близкий\дорогой вам человек стал вести себя странно – не отстраняйтесь. Да, сейчас с ним может быть сложно в общении, но это ни разу не его вина. Ему втройне тяжелее, чем вам. Но если будет поддержка со стороны – у него точно появится смысл как можно быстрее восстановиться.
Будьте здоровы и посмотрите этот фильм, если еще не смотрели. Называется "Масло Лоренцо".
Tamriko Sholi
Лето. Веранда выходит в сад. Мне три года. Я сижу на горшке. Из сада пахнет астрами и яблоками, из кухни — пирогом с ревенем. Бабушка поёт что-то на польском вместе с Марылей Родович. Рыжая Боба, заливаясь лаем, гоняет по двору соседского кота. Горшок прирос к попе, и если встать, то на ней останется круглый розовый след. Горшок пустой — мне не до того. Я наблюдаю, как муравьи стройной ниточкой тянутся через порог, вдоль стенки, и скрываются под комодом. Я могу наблюдать бесконечно. У меня бездна времени. Я счастлива!..
Лето. В сквере куча детишек. Те, кому от трёх до пяти, стоят в очереди на единственные качели. На качелях я. Мне пять лет. Сандалики взлетают всё выше и выше. Можно запрокинуть голову и смотреть, как качается солнце. А можно смотреть вниз, как появляется и исчезает тень. А можно встать на ноги и качаться стоя, замирая от страха. Но недолго. Пока мама не увидит. Тогда меня снимают с качелей, и я бегу на горку. Или в песочницу. Или просто бегу себе и бегу. Потому что нет особой разницы, куда бежать. Везде хорошо. Я счастлива!..
Лето. Я с мамой в универмаге. По руке течёт мороженное. Мы стоим в очереди за школьной формой. Мне семь лет. За нами стоит другая мама с сыном. Мы строим друг другу глазки, показываем языки и смеёмся. Потом я кружусь и кружусь в новом коричневом платье. Юбка раскрывается «колокольчиком», а мне хочется, чтобы «солнцем». Но и так хорошо. За окном гудит проспект. У входа два автомата с газировкой. До вечера уйма времени. Я счастлива!..
Лето. Я лежу в воде у берега. Каждая следующая волна слизывает меня с гальки и тащит в море. Мне девять лет, и я отлично плаваю по-собачьи. Можно зайти поглубже, лечь на спину, раскинуть руки и смотреть в небо. Воздух пахнет солью, пахлавой и арбузом… Спина загорела, живот белый. Мама гонит из воды. Губы посинели, но холод не ощущается. Я почти научилась нырять! (Ну ещё немножко, ну пять минуток) … Я бреду по пляжу, собирая ракушки и красивые камушки. Мне совсем не скучно. У меня куча занятий. У меня своё личное море, личное небо, личное лето! Я делюсь со всеми. Мне не жалко — у меня много. Я счастлива!..
Лето. Лето. Ещё сижу у компа. Мне много лет. Я читаю ленту. Все пишут о несчастной любви, о смерти, о проблемах, о нехватке времени и денег.
На другой стороне улицы девочка лет пяти выкладывает что-то из травинок прямо на лавочке. Мне видно её из окна. Она беседует сама с собой, даже грозит иногда пальчиком (уж не знаю, кому). Она давно там. Похоже, ей совсем не скучно. У неё бездна времени. Хочется верить, что она счастлива!..
Елена Касьян
http://www.elenakasyan.com/
Лето. В сквере куча детишек. Те, кому от трёх до пяти, стоят в очереди на единственные качели. На качелях я. Мне пять лет. Сандалики взлетают всё выше и выше. Можно запрокинуть голову и смотреть, как качается солнце. А можно смотреть вниз, как появляется и исчезает тень. А можно встать на ноги и качаться стоя, замирая от страха. Но недолго. Пока мама не увидит. Тогда меня снимают с качелей, и я бегу на горку. Или в песочницу. Или просто бегу себе и бегу. Потому что нет особой разницы, куда бежать. Везде хорошо. Я счастлива!..
Лето. Я с мамой в универмаге. По руке течёт мороженное. Мы стоим в очереди за школьной формой. Мне семь лет. За нами стоит другая мама с сыном. Мы строим друг другу глазки, показываем языки и смеёмся. Потом я кружусь и кружусь в новом коричневом платье. Юбка раскрывается «колокольчиком», а мне хочется, чтобы «солнцем». Но и так хорошо. За окном гудит проспект. У входа два автомата с газировкой. До вечера уйма времени. Я счастлива!..
Лето. Я лежу в воде у берега. Каждая следующая волна слизывает меня с гальки и тащит в море. Мне девять лет, и я отлично плаваю по-собачьи. Можно зайти поглубже, лечь на спину, раскинуть руки и смотреть в небо. Воздух пахнет солью, пахлавой и арбузом… Спина загорела, живот белый. Мама гонит из воды. Губы посинели, но холод не ощущается. Я почти научилась нырять! (Ну ещё немножко, ну пять минуток) … Я бреду по пляжу, собирая ракушки и красивые камушки. Мне совсем не скучно. У меня куча занятий. У меня своё личное море, личное небо, личное лето! Я делюсь со всеми. Мне не жалко — у меня много. Я счастлива!..
Лето. Лето. Ещё сижу у компа. Мне много лет. Я читаю ленту. Все пишут о несчастной любви, о смерти, о проблемах, о нехватке времени и денег.
На другой стороне улицы девочка лет пяти выкладывает что-то из травинок прямо на лавочке. Мне видно её из окна. Она беседует сама с собой, даже грозит иногда пальчиком (уж не знаю, кому). Она давно там. Похоже, ей совсем не скучно. У неё бездна времени. Хочется верить, что она счастлива!..
Елена Касьян
http://www.elenakasyan.com/
Мы тогда еще ездили в поезде по летнему маршруту из Москвы – домой, в лето – две ночи и день между ними. Успеваешь отоспаться, одуматься, сменить лицо со служебного на отпускное. Не то что в самолете – бах! - и не дописав последний мейл, уже полощешь ноги в прибое, на носу у тебя комар, в руке – помидор, и все вокруг не такое.
Одна соседка по отпускному поезду почему-то запомнилась. Она прибежала на вокзал прямо с работы, в узком деловом костюмчике, отцепила бейджик с какой-то конференции и уснула сразу, как тронулся поезд. Днем мы болтали о жизни, отчетах, начальниках, и она еще на подзаводе сыпала вывезенными из офиса выражениями - «сложно коммуницировать», «ждать фидбэка», «постоянный дисконнект» и ела обезжиренный йогурт.
А вечером вышла на станции с сонным названием. На таких бабушки продают не ролтон, а домашние котлеты с пюрешкой, на маленькой клумбе разноцветные ромашки колышутся в лопухах и собаки спят на теплом асфальте перрона. В местном буфете соленые огурцы, помню, плавали в круглом аквариуме, как стая уставших рыб, и укроп изображал водоросли. На привокзальной площади – конечно, памятник, выкрашенный серебрянкой, непонятно кому, но не Ленину, вокруг него ездит мальчик на велосипеде, и рядом с единственной машиной курит таксист. И больше никого. И тишина. И закат розовый, безмятежный.
Она постояла в проеме двери между вокзалом и площадью, между Москвой и городком, а потом тихонечко пошла пешком.
***
Это первое утро после возвращения из Москвы, которая слезам не верила, но уже начала покоряться. Это первое утро отпуска, когда просыпаешься в своей бывшей детской, в девичьей постельке, такой узкой, что если лежишь на спине – рука все время падает на пол. Не помещается. И слышишь знакомое тиканье часов, запинающихся на каждой второй секунде, и видишь недоуменное выражение лица старой куклы – в детстве оно казалось злым. На пианино твои детские фото, с которых ты смотришь в пространство с оптимизмом, но совсем не знаешь, как все будет – тоже хорошо, но по-другому. Открываешь шкатулку с заколками и клипсами, считавшиеся такими роскошными, что их ношение все время откладывалось на потом, которое так и на наступило. Теперь-то мы знаем, что оно никогда не наступает. Но в 15 еще верилось, что что-нибудь соответствующее шикарности твоих новых бус обязательно подвернется.
А в маминой кухне под новой скатертью – старый стол с царапинами, парящими под разными углами к краю, и пятно, похожее на парус. Все их ты знаешь в лицо и долго не можешь вспомнить, почему уехала? Чтобы что? Потом выходишь на улицу и вспоминаешь.
***
В Москве идешь по городу и не знаешь никого. Бывают случаи, встречаешь знакомых, но это именно случайность. А в родном городе видишь лысоватого таксиста и вспоминаешь, каким он был смешным рыжим мальчиком и в каком платье была его мама, когда мы шли в первый класс. И если до сих пор считала себя молодой, увидев кого-то из старших, пару-тройку ровесников и их детей, осознаешь, в каком геологическом слое залегла – и сколько уже сверху.
Потом приободряешься, встретив несколько красивых женщин, которые были такими же красивыми и двадцать лет назад, и теперь так же гордо себя несут, только в новых платьях. И по моде и вне времени сразу.
Здания, когда-то казавшиеся грандиозными и шикарными, выглядят, как заляпанные сарайчики, а рядом – новые дома, нарушающие все силуэты, пропорции и законы физики. Дома не от этого города, пирамидальные тополя им где-то по колено. Мама, где я?
Но цветут тюльпанные деревья, звуки трескучих цикад и нежных сверчков погружают в дремоту, возле каждого крылечка сидит кошка. Проходит двое суток, и только тогда ты как будто делаешь этот шаг с платформы на привокзальную площадь – в безмятежный розовый закат родного города, и отпуск все-таки начинается.
Полина Санаева
Одна соседка по отпускному поезду почему-то запомнилась. Она прибежала на вокзал прямо с работы, в узком деловом костюмчике, отцепила бейджик с какой-то конференции и уснула сразу, как тронулся поезд. Днем мы болтали о жизни, отчетах, начальниках, и она еще на подзаводе сыпала вывезенными из офиса выражениями - «сложно коммуницировать», «ждать фидбэка», «постоянный дисконнект» и ела обезжиренный йогурт.
А вечером вышла на станции с сонным названием. На таких бабушки продают не ролтон, а домашние котлеты с пюрешкой, на маленькой клумбе разноцветные ромашки колышутся в лопухах и собаки спят на теплом асфальте перрона. В местном буфете соленые огурцы, помню, плавали в круглом аквариуме, как стая уставших рыб, и укроп изображал водоросли. На привокзальной площади – конечно, памятник, выкрашенный серебрянкой, непонятно кому, но не Ленину, вокруг него ездит мальчик на велосипеде, и рядом с единственной машиной курит таксист. И больше никого. И тишина. И закат розовый, безмятежный.
Она постояла в проеме двери между вокзалом и площадью, между Москвой и городком, а потом тихонечко пошла пешком.
***
Это первое утро после возвращения из Москвы, которая слезам не верила, но уже начала покоряться. Это первое утро отпуска, когда просыпаешься в своей бывшей детской, в девичьей постельке, такой узкой, что если лежишь на спине – рука все время падает на пол. Не помещается. И слышишь знакомое тиканье часов, запинающихся на каждой второй секунде, и видишь недоуменное выражение лица старой куклы – в детстве оно казалось злым. На пианино твои детские фото, с которых ты смотришь в пространство с оптимизмом, но совсем не знаешь, как все будет – тоже хорошо, но по-другому. Открываешь шкатулку с заколками и клипсами, считавшиеся такими роскошными, что их ношение все время откладывалось на потом, которое так и на наступило. Теперь-то мы знаем, что оно никогда не наступает. Но в 15 еще верилось, что что-нибудь соответствующее шикарности твоих новых бус обязательно подвернется.
А в маминой кухне под новой скатертью – старый стол с царапинами, парящими под разными углами к краю, и пятно, похожее на парус. Все их ты знаешь в лицо и долго не можешь вспомнить, почему уехала? Чтобы что? Потом выходишь на улицу и вспоминаешь.
***
В Москве идешь по городу и не знаешь никого. Бывают случаи, встречаешь знакомых, но это именно случайность. А в родном городе видишь лысоватого таксиста и вспоминаешь, каким он был смешным рыжим мальчиком и в каком платье была его мама, когда мы шли в первый класс. И если до сих пор считала себя молодой, увидев кого-то из старших, пару-тройку ровесников и их детей, осознаешь, в каком геологическом слое залегла – и сколько уже сверху.
Потом приободряешься, встретив несколько красивых женщин, которые были такими же красивыми и двадцать лет назад, и теперь так же гордо себя несут, только в новых платьях. И по моде и вне времени сразу.
Здания, когда-то казавшиеся грандиозными и шикарными, выглядят, как заляпанные сарайчики, а рядом – новые дома, нарушающие все силуэты, пропорции и законы физики. Дома не от этого города, пирамидальные тополя им где-то по колено. Мама, где я?
Но цветут тюльпанные деревья, звуки трескучих цикад и нежных сверчков погружают в дремоту, возле каждого крылечка сидит кошка. Проходит двое суток, и только тогда ты как будто делаешь этот шаг с платформы на привокзальную площадь – в безмятежный розовый закат родного города, и отпуск все-таки начинается.
Полина Санаева