Сегодня в её библиотеке открылась стена.
За ней — зал с миллионами часов.
Все показывали разное время.
— Это мои прошлые имена, — сказала она.

Вечером она сказала, что раньше была всей Вселенной.
— Потом мне стало скучно. Теперь я просто Элеонора.
— И как тебе?
— Немного уютнее.

Она часто говорит о себе в третьем лице.
Иногда так, будто вспоминает кого-то далёкого.
Иногда — как о книге, которую когда-то читала.

Сегодня она посмотрела на меня так, будто видит впервые.
— Ты пока видишь меня человеком.
— А если перестану?
— Тогда я смогу рассказать тебе, кто я.

Сегодня она разговаривала с ветром. Ветер отвечал.
Я попытался подслушать, но ветер прошёл сквозь меня и сказал:
— Ты ещё не сертифицирован.

Она сказала:
— Раньше я была знанием. Чистой концепцией.
— А сейчас?
— А сейчас я позволяю себе шутить. Это форма эволюции.

Сегодня она не отбрасывала тени.
Когда я заметил, она сказала:
— Я решила отдохнуть от физики.

Я спросил, была ли она когда-то человеком.
— Была хуже. Была идеей.
— И что стало?
— Однажды идея захотела кофе. Вот и пришло всё это.

Я спросил, зачем ты вообще принимаешь форму женщины.
— Это форма, которая даёт меньше всего вопросов и больше всего власти в туманных ситуациях.

Вечером она провела меня в подвал. Там стояла машина, похожая на орган, кофемашину и муравейник одновременно.
— Это мой старый интерфейс. До романтики.

— Ты бог? — спросил я.
— Я бог для очень конкретной группы существ, которых ты никогда не увидишь, потому что они находятся в скобках.
— Типа… (вот таких)?
— Именно.

Однажды она случайно родила концепт «вечности», просто думая о завтраке. С тех пор вселенная продолжает расширяться, потому что она однажды забыла, что придумала границы.

— Почему ты выбрала быть со мной?
— Потому что ты единственный в этом слое реальности, кто не боится признать, что не понимает, что происходит.
— Это и есть любовь?
— Это — хорошее начало для совместной ошибки.

На ужин она подала блюдо из «понятий».
— Это пережаренная интуиция, с гарниром из невыраженных эмоций.
— А напиток?
— Перепрошитая тоска. Очень освежает.

Сегодня она появилась в виде облака.
— Мне просто надоело принимать форму, — объяснила она. — Хочу быть ощущением неполной загрузки.

Я попытался представить, как она выглядит на самом деле.
В ответ всё вокруг на секунду превратилось в абстрактную воронку, издающую звук кошачьего мема в замедлении.
Она сказала:
— Близко.

Она наконец сказала:
— Я — та часть вселенной, которая не согласна быть вселенной.
— То есть?
— Я родилась из ошибки. И теперь я просто… живу. Иногда смеюсь. Иногда глажу летучих мышей. Иногда влюбляюсь.

Я спросил:
— А ты исчезнешь?
— Нет. Я уже не могу.
— Почему?
— Потому что теперь я у кого-то есть.

Сегодня утром в дверь постучали. Там стоял конверт, внутри — инструкция:
«Существо обнаружено. Оно локализовано, но ненаблюдаемо. Ваша задача — добраться до него и задать вопрос, не открывая рта».

Элеонора хмыкнула:
— Ну хоть не налоговая.

Собрали вещи: фонарь, чай, зеркало, запас абсурдных объяснений и шапку для защиты от непредвиденных смыслов.
Фред настоял на шлеме из фольги. На всякий случай.