И в английском, и в немецком своем рождении геополитика долго была искусством объяснять словами, почему именно захват и расчленение России должен гарантировать последующую власть если не над миром, то над его релевантной половиной. Когда некоторые пережившие геополитику русские разбили немецким геополитикам головы их же трудами, немцы начали задумываться о том, в чем они могли быть неправы в своем понимании мира и своего места в нем. Последствия разбивания голов англо-американских геополитиков пока неизвестны, но, вероятно, окажутся также продуктивны.

Одним из продуктов разбивания немецких лбов стала концепция номосов в переосмыслении геополитики Карлом Шмиттом, и многочисленные хорошие наблюдения в его работах. В особенности наблюдение, что древнегреческое слово «номос», означавшее рожденное человеческим произволом постановление или традицию, возможно этимологически связано с «разделять», «распределять» и «пасти на» земле. Правила и традиции человеческого общежития происходят из и касаются распределения и пользования землей: почти как, по Локку, государство рождается из договора гипотетических древних субъектов о разделении земельной собственности; политический закон есть производное от освоения и присвоения человеческим сообществом пространства.

Пространство есть как земельное, так и приморское. Никто еще не смог безусловно разделить и присвоить море, хотя попытки продолжаются – и каждая такая попытка порождает настолько же схожие общества, как морская среда обитания сближает дельфина, пингвина, рыбу и кальмара.

Как пингвин страусу не друг, так между морскими понятиями и земными понятиями нет понимания, особенно если условные человеческие пингвины добывают прокорм насущный групповым морским грабежом, и не всегда лишь друг друга.