💫💫💫
Нимфу Лириопу изнасиловал морской бог Кефис. В результате этого родился симпатичный мальчик, Нарцисс. Убитая горем мать Лириопа не могла дать своему сыну ни любви, ни гордости, ни радости за него. Нарцисс не был желанным ребенком. От него ничего не ждали и не вкладывали в него внимание. У маленького Нарцисса не было никакого шанса отразиться в счастливых глазах матери.

💫💫💫
Оракул Тиресий предрек Нарциссу долгую жизнь, если он не увидит свое отражение. Лириопа не желала смерти своему ребенку, поэтому убрала все зеркала из зоны доступа Нарцисса.

В общем, отразиться хоть где-нибудь или в чем-нибудь у Нарцисса совсем не стало. То есть сначала он не особо отражался в материнских глазах, а потом и вовсе лишился шанса узнать, какой он и кто он такой.

💫💫💫
В третий раз Нарциссу не посчастливилось, когда в него влюбилась нимфа Эхо, которая не может ничего от себя сказать, а лишь повторяет за кем-то сказанные последние слова. При встрече Нарцисс говорит ей: «Кто здесь?» – а она откликается: «Здесь». «Иди ко мне, будем друзьями», – говорит Нарцисс. «Друзьями», – отвечает Эхо.

И так Нарцисс снова оказывается без надежды. Это никак не может дать ему того, что он так ищет в любом контакте: знания про самого себя, своего отражения в чужих глазах и словах.

Нарцисс отверг Эхо, и за разбитое сердце нимфы Афродита наложила на него проклятье. Это и стало четвертым фактором, который практически окончательно превратил его травму в патологию характера. До этого был лишь дефицит, который Нарцисс пытался заполнить. А проклятье Афродиты сделало его несчастным, скитавшимся в поисках любви, которая должна была стать безответной. От этого он впоследствии и умер.

💫💫💫
Пятое, и последнее, роковое событие, которое привело его к смерти, случилось, когда однажды весной во время охоты Нарцисс подошел к ручью и захотел нанапиться воды. Этот эпизод очень красиво описывает практикующий психотерапевт и психиатр Джереми Холмс: «Как-то раз, изнемогая от жажды после охоты, Нарцисс находит чистый ручей и наклоняется к нему попить

Он без памяти влюбляется в собственное отражение. И чем больше он стремится обнять себя, поцеловать губы, тем сильнее его фрустрация и любовное томление. Он оплакивает свою судьбу. Навеки разделенный с объектом своей любви, он в первый раз переживает ощущение потери и горя. Наконец он узнает себя:

Он – это я!
Понимаю.
Меня обмануло обличье!
Страстью горю я к себе…
Все, чего жажду, – со мной.
От богатства я стал неимущим.
О, если только бы мог я
С собственным телом расстаться!»

Нарцисс всю жизнь был лишен возможности наслаждаться тем, чтобы быть самим собой, обладать богатством собственной личности, о котором он не имел понятия. Его внутренняя красота осталась не освоенной, не распознанной. Потеряв надежду отразиться в ком-то живом, он обретает иллюзию узнавания себя в мертвой глади озера. И вот он глядится в ручей, желая вобрать в себя то, чем наделен тот, кого он видит в отражении. Он хочет слиться с образом, чтобы стать тем, кем он является. Он сам стал тем, от кого зависит его прекрасный образ.