Как вам Симоньян в качестве ведущей пленарки с Путиным?
Anonymous Poll
17%
А что, норм, живенько
12%
Лучше всех, спрашивала именно то, что волнует народ
15%
По крайней мере, выучила имя-отчество Токаева
12%
Раздражала, говорила не по делу
5%
Иностранные журналистки раньше были посмелее
20%
Почему она в зелёном?
19%
Другой вариант
Что касается речи Путина, то выскажу своё мнение, как человек, который тоже когда-то писал ему речи. Не вполне понимаю, зачем смешивать форматы Послания федеральному собранию и выступления на ПМЭФ. От него ждали содержательного высказывания по ключевым противоречиям мировой политики и экономики и нашего взгляда на будущее, а он, сказав про это вскользь и крайне общими фразами, зарядил опять про социальные выплаты и льготную ипотеку. Такое ощущение, что просто куски из готовящегося либо отложенного послания взяли и копипастом включили в речь — чего добру пропадать. При том, что половина сидящих в зале — это разнообразные арабы, китайцы и бразильцы, которым всё это — зачем? В этом смысле у меня вопрос не столько к нему, сколько к спичрайту — не тот момент и уровень ответственности, чтобы гнать по накатанной.
Сейчас выложу, чего мне не хватило в путинском выступлении и как бы я его строил.
1. 30 лет американской гегемонии в мире закончились. Чем бы ни завершился нынешний конфликт, крупные и самостоятельные страны получили ясный образ того, как в отношении России были приведены в действие и тем самым вскрылись те приводные ремни, посредством которых и работала «однополярность» — и в ближайшие годы будут делать всё для того, чтобы обрезать их со своей стороны. Вопросы, которые ставим для себя мы — о технологическом, финансовом, цифровом и т.д. суверенитете — ставят для себя сейчас в каждой стране, которая претендует в XXI веке на хоть какую-то самостоятельную роль. Мировая торговля изменится: теперь, когда односторонние санкции и аресты активов были использованы как оружие, никто больше не поверит, что мир доллара, цифровых платформ и «британского права» — это «тихая гавань». Атаковав нас в ответ на СВО, они имели единственный шанс спасти эту инфраструктуру контроля — если бы сработал санкционный блицкриг. Но он провалился, а в борьбе на истощение шансов больше не у того, у кого есть айфоны и доллары, а у того, у кого есть еда, нефть и армия.
2. Учитывая этот факт, перед нами встают два вопроса: что будет происходить и что делать нам в этот переходный период распада старой системы, и каким мы хотим видеть и строить мир, который возникнет на месте Pax Americana. Особенно учитывая тот факт, что делать это придётся в борьбе — апологеты «конца истории» будут стоять на своём до последнего.
3. Глобализм стоял на трёх китах: долларе как мировой резервной валюте, армии США и НАТО как самой мощной и дорогостоящей военной машине в мире, и цифровой инфраструктуре как главной коммуникационной системе, управляемой из единого центра. В ближайшие годы будет происходить перевзвес по всем этим линиям: роль доллара упадёт, страны будут укреплять свою обороноспособность, выравнивая баланс, а цифровой и технологический суверенитет станет одним из ключевых приоритетов у всех — не только у нас.
4. Давая ответы на вопрос об образе будущего мира, мы также обязаны дать ответ и о будущем нашей собственной страны, её месте в этом мире. А также о том, что всё это значит для каждого человека. Как теперь жить, на что надеяться, к чему готовиться, чему учить детей, какие строить планы на будущее.
5. Что происходит сейчас? Происходит подготовка к столкновению новых мировых центров силы с остатками старого миропорядка. Россия выступила застрельщиком, и ожидаемо именно на неё сейчас валятся все шишки. Но уже сейчас ясно, что мы выстоим, у нас для этого достаточный запас прочности. И когда это станет очевидно всем, авантюры вроде американских бомбёжек Югославии, вторжения в Ирак, Ливию или Сирию станут более невозможными — мир поймёт, что в таких случаях американцам можно и нужно говорить «нет». Причём первыми это поймут в Европе, которая сейчас с зубовным скрежетом осознаёт тот факт, что прокси-война с Россией ведётся почти целиком за их счёт, более того, в ущерб их собственным жизненным интересам.
6. На что рассчитываем мы в этом противостоянии? Во-первых, на себя — мы не отступим: ни на Украине, ни в глобальной политике. Во-вторых, на силу и мудрость лидеров и народов незападного мира — которые приняли принципы открытости, сотрудничества и свободной торговли, и теперь не позволят их разрушить тем, кто их так долго провозглашал и продвигал, пока им это было выгодно. В-третьих, на историческую неизбежность — будущее принадлежит тем, кто развивается быстрее остального мира, а это сегодня совсем не Запад.
7. Наш опыт выживания и развития под санкциями, в условиях военного конфликта на границах и внешнего давления будет важен и полезен не только для нас. Те решения, которые мы примем, те технологии, которые разработаем и применим — во всех сферах, от обороны и безопасности до социальной политики и развития бизнеса — станут в дальнейшем готовым пакетом для любой из стран, желающих добиться не номинального, а полноценного суверенитета. И мы с радостью поделимся ими — чтобы сделать мир более свободным, справедливым, равноправным и в полном смысле многополярным. Давайте сделаем это вместе.
2. Учитывая этот факт, перед нами встают два вопроса: что будет происходить и что делать нам в этот переходный период распада старой системы, и каким мы хотим видеть и строить мир, который возникнет на месте Pax Americana. Особенно учитывая тот факт, что делать это придётся в борьбе — апологеты «конца истории» будут стоять на своём до последнего.
3. Глобализм стоял на трёх китах: долларе как мировой резервной валюте, армии США и НАТО как самой мощной и дорогостоящей военной машине в мире, и цифровой инфраструктуре как главной коммуникационной системе, управляемой из единого центра. В ближайшие годы будет происходить перевзвес по всем этим линиям: роль доллара упадёт, страны будут укреплять свою обороноспособность, выравнивая баланс, а цифровой и технологический суверенитет станет одним из ключевых приоритетов у всех — не только у нас.
4. Давая ответы на вопрос об образе будущего мира, мы также обязаны дать ответ и о будущем нашей собственной страны, её месте в этом мире. А также о том, что всё это значит для каждого человека. Как теперь жить, на что надеяться, к чему готовиться, чему учить детей, какие строить планы на будущее.
5. Что происходит сейчас? Происходит подготовка к столкновению новых мировых центров силы с остатками старого миропорядка. Россия выступила застрельщиком, и ожидаемо именно на неё сейчас валятся все шишки. Но уже сейчас ясно, что мы выстоим, у нас для этого достаточный запас прочности. И когда это станет очевидно всем, авантюры вроде американских бомбёжек Югославии, вторжения в Ирак, Ливию или Сирию станут более невозможными — мир поймёт, что в таких случаях американцам можно и нужно говорить «нет». Причём первыми это поймут в Европе, которая сейчас с зубовным скрежетом осознаёт тот факт, что прокси-война с Россией ведётся почти целиком за их счёт, более того, в ущерб их собственным жизненным интересам.
6. На что рассчитываем мы в этом противостоянии? Во-первых, на себя — мы не отступим: ни на Украине, ни в глобальной политике. Во-вторых, на силу и мудрость лидеров и народов незападного мира — которые приняли принципы открытости, сотрудничества и свободной торговли, и теперь не позволят их разрушить тем, кто их так долго провозглашал и продвигал, пока им это было выгодно. В-третьих, на историческую неизбежность — будущее принадлежит тем, кто развивается быстрее остального мира, а это сегодня совсем не Запад.
7. Наш опыт выживания и развития под санкциями, в условиях военного конфликта на границах и внешнего давления будет важен и полезен не только для нас. Те решения, которые мы примем, те технологии, которые разработаем и применим — во всех сферах, от обороны и безопасности до социальной политики и развития бизнеса — станут в дальнейшем готовым пакетом для любой из стран, желающих добиться не номинального, а полноценного суверенитета. И мы с радостью поделимся ими — чтобы сделать мир более свободным, справедливым, равноправным и в полном смысле многополярным. Давайте сделаем это вместе.
Выскажусь тоже. Мой персональный зрадометр зашкаливает — случилась первостатейная зрада, по всем параметрам. Я про Тайру. Как учил Клаузевиц, во время войны стороны в некоторых аспектах становятся ужасно похожи друг на друга, и это тот самый случай: волновая модель украинского образца "зрада-перемога" это теперь и наш крест тоже.
Потери на информационном фронте велики, но есть в некотором смысле и приобретения — тема, по крайней мере, вытеснила даже обстрелы Донецка и проблемы с организацией контрбатарейной борьбы, теперь вся возбуждённая общественность будет несколько дней искать и требовать наказания зрадников и не будет заниматься ничем другим. Как меня учил в своё время А.А.Чеснаков, ещё в бытность в АП: вот есть какой-то негативный тренд в повестке, и мы бессильны его переломить — надо срочно запустить зелёного зайчика, чтобы вся тусовка с улюлюканьем побежала его ловить, и забыла про то, где мы заведомо ничего не можем сделать.
Да, солнце встаёт на востоке, Волга впадает в Каспийское море, а боевой дух в Киеве держится не столько на вере в силу своего или натовского оружия, сколько в первую очередь на твёрдой, годами оттренированной привычке, что в крайнем случае с Москвой всегда всё можно порешать, а потом ещё её и кинуть, смачно и публично пошлёпав "русский мир" по губам татуированной тризубами крайней плотью. Мягкая, так сказать, сила.
Для меня это просто констатация того факта, что война, имея внешние признаки пограничного межстранового конфликта, в онтологическом смысле является, собственно, гражданской. И что единственный путь победы в ней — поменять кое-что в нашей собственной консерватории. И да, в порядке манифеста: лично мне на данную конкретную залипуху со зрадой — положить. И всем советую тоже не вестись. Sapienti sat.
Потери на информационном фронте велики, но есть в некотором смысле и приобретения — тема, по крайней мере, вытеснила даже обстрелы Донецка и проблемы с организацией контрбатарейной борьбы, теперь вся возбуждённая общественность будет несколько дней искать и требовать наказания зрадников и не будет заниматься ничем другим. Как меня учил в своё время А.А.Чеснаков, ещё в бытность в АП: вот есть какой-то негативный тренд в повестке, и мы бессильны его переломить — надо срочно запустить зелёного зайчика, чтобы вся тусовка с улюлюканьем побежала его ловить, и забыла про то, где мы заведомо ничего не можем сделать.
Да, солнце встаёт на востоке, Волга впадает в Каспийское море, а боевой дух в Киеве держится не столько на вере в силу своего или натовского оружия, сколько в первую очередь на твёрдой, годами оттренированной привычке, что в крайнем случае с Москвой всегда всё можно порешать, а потом ещё её и кинуть, смачно и публично пошлёпав "русский мир" по губам татуированной тризубами крайней плотью. Мягкая, так сказать, сила.
Для меня это просто констатация того факта, что война, имея внешние признаки пограничного межстранового конфликта, в онтологическом смысле является, собственно, гражданской. И что единственный путь победы в ней — поменять кое-что в нашей собственной консерватории. И да, в порядке манифеста: лично мне на данную конкретную залипуху со зрадой — положить. И всем советую тоже не вестись. Sapienti sat.
Попросили читатели расшифровать, что имеется в виду, когда я написал в предыдущем посте, что война является по форме пограничной, а по сути гражданской.
Давайте так. Есть устойчивая связка в сознании, именно в российском контексте: быть "заукраинцем" в той или иной степени == принадлежать к "лучшей части общества". И наоборот, топить за "русский мир" — означает автоматически списать самого себя в бомжарню. Именно поэтому львиная доля нашей богемы (наиболее тонко чувствующей такие вещи) оказалась в феврале-марте поголовно совестливо-стыдливо-рукопожатной. Именно поэтому мы видим с одной стороны консолидацию по поводу СВО — даже у меня на канале подписчики собрали уже более 2 млн руб на дроны для Донецка, а с другой — ворчание в кулуарах ПМЭФа среди людей, заплативших по миллиону за билет туда: "ну хорошо же сидели".
Давайте я даже обострю. После СВО наша внутренняя политика неизбежно столкнётся с совершенно другим типом протестника, чем был до. Это будет уже не хипсто-навальнист, выходящий на проспект Сахарова в розовых перьях со смузи в одной руке и айфоном в другой протестовать против коррупции, а ветеран боевых действий, может быть даже без руки или ноги, который будет говорить — вот, я проливал кровь за Россию, да что ж вы, гады, творите (список того, что именно творят гады, легко можно изложить вотпрямщас, оставляю на ваше усмотрение). И веса у его слов будет куда как больше, чем у той вчерашней плесени. А ещё, вместе с освобождёнными и интегрированными территориями, у нас в политике появятся освобождённые и интегрированные люди оттуда, отнюдь не обученные делать лицо кирпичом при каждом новом изгибе генеральной линии — а тут с одной Поклонской восемь лет не знают что делать, да и с Чалым еле-еле кое-как упромыслили.
Штатные охранители уже чуют угрозу, и превентивно качают демобилизацию — всё хорошо, всё нормально, мы побеждаем: лежи, страна огромная, лежи и не звезди. Потому что штатные охранители по базовому ДНК ничем не отличаются от совестливцев-рукопожатцев, кроме лишь того, что они в данный момент на службе; а так и тех и других из одной бочки разливали.
Всё это базируется на известно какой картине мира: происходящее — девиация, временный сбой в матрице, "деда чота перемкнуло", и рано или поздно всё опять станет в каком-то смысле как было. Лично моя ставка состоит в том, что как было уже не будет вообще никогда, хочет этого кто-то или нет. Но я хорошо понимаю тех, кто исходит из противоположного — благо давно и в некотором смысле профессионально умею думать как они.
"Режим — это все те, кому хорошо живётся при режиме". Но когда режим меняется, такие отваливаются в никуда, в помойку, целыми кусками. И они это чуют, им страшно, инстинкт самозащиты срабатывает. Но, как бы это сказать, время пришло.
Давайте так. Есть устойчивая связка в сознании, именно в российском контексте: быть "заукраинцем" в той или иной степени == принадлежать к "лучшей части общества". И наоборот, топить за "русский мир" — означает автоматически списать самого себя в бомжарню. Именно поэтому львиная доля нашей богемы (наиболее тонко чувствующей такие вещи) оказалась в феврале-марте поголовно совестливо-стыдливо-рукопожатной. Именно поэтому мы видим с одной стороны консолидацию по поводу СВО — даже у меня на канале подписчики собрали уже более 2 млн руб на дроны для Донецка, а с другой — ворчание в кулуарах ПМЭФа среди людей, заплативших по миллиону за билет туда: "ну хорошо же сидели".
Давайте я даже обострю. После СВО наша внутренняя политика неизбежно столкнётся с совершенно другим типом протестника, чем был до. Это будет уже не хипсто-навальнист, выходящий на проспект Сахарова в розовых перьях со смузи в одной руке и айфоном в другой протестовать против коррупции, а ветеран боевых действий, может быть даже без руки или ноги, который будет говорить — вот, я проливал кровь за Россию, да что ж вы, гады, творите (список того, что именно творят гады, легко можно изложить вотпрямщас, оставляю на ваше усмотрение). И веса у его слов будет куда как больше, чем у той вчерашней плесени. А ещё, вместе с освобождёнными и интегрированными территориями, у нас в политике появятся освобождённые и интегрированные люди оттуда, отнюдь не обученные делать лицо кирпичом при каждом новом изгибе генеральной линии — а тут с одной Поклонской восемь лет не знают что делать, да и с Чалым еле-еле кое-как упромыслили.
Штатные охранители уже чуют угрозу, и превентивно качают демобилизацию — всё хорошо, всё нормально, мы побеждаем: лежи, страна огромная, лежи и не звезди. Потому что штатные охранители по базовому ДНК ничем не отличаются от совестливцев-рукопожатцев, кроме лишь того, что они в данный момент на службе; а так и тех и других из одной бочки разливали.
Всё это базируется на известно какой картине мира: происходящее — девиация, временный сбой в матрице, "деда чота перемкнуло", и рано или поздно всё опять станет в каком-то смысле как было. Лично моя ставка состоит в том, что как было уже не будет вообще никогда, хочет этого кто-то или нет. Но я хорошо понимаю тех, кто исходит из противоположного — благо давно и в некотором смысле профессионально умею думать как они.
"Режим — это все те, кому хорошо живётся при режиме". Но когда режим меняется, такие отваливаются в никуда, в помойку, целыми кусками. И они это чуют, им страшно, инстинкт самозащиты срабатывает. Но, как бы это сказать, время пришло.
Давайте я попробую разложить, почему у нас сложился такой контекст, в котором быть «заукраинцем» == принадлежать к «лучшей части общества», а топить за «русский мир» == списывать себя в бомжарню, и «как это работает».
Начну издалека. Американский профессор-социолог Фасселл, в своей когда-то нашумевшей книжке «Класс», описывая социальную стратификацию американского общества 80-х (это важно, сейчас у них всё поменялось), обратил внимание на любопытный парадокс: почему-то для мужчины манифестировать себя геем — значит автоматически повысить свой неформальный социальный статус, а для женщины объявить себя лесбиянкой — значит его понизить. Геи, хоть и подвергались тогда ещё всякому там шеймингу, всё-таки воспринимались как своего рода богема, а вот лесбы — как никому не нужные, списанные в утиль страшные тётки, живущие друг с другом потому, что никакой мужик на них не позарится.
Любители исторической антропологии, комментируя это его наблюдение, обратили внимание, что некоторая своеобразная «элитарность» мужскому гомосексуализму была присуща во все времена и у всех народов — в отличие от женского. И связано это было с простой вещью: «мужское» всегда было как бы в дефиците — мужчины гибли в войнах, внутренних конфликтах, вообще меньше жили и т.д. Именно поэтому на «традиционном» мужчине лежал своеобразный освящённый традицией долг найти женщину (а то и не одну) и если не продолжить род, то хотя бы снизить градус неудовлетворённости в обществе — поэтому мужской гомосексуализм в обществе в целом всегда был зашкваром, а вот на женский смотрели сквозь пальцы. Но именно поэтому же, парадоксальным образом, он входил в круг «престижного потребления»: иметь на содержании в качестве «жены» не женщину, а мужчину — своего рода роскошь, «может себе позволить».
Теперь смотрите. Какое главное отличие Украины от России в постсоветский период истории? Основное такое: там уже как минимум дважды — в 2004 и в 2014 — менялась власть и даже «геополитический курс» под диктатом политической «улицы». В России такого не произошло ни разу. Политическая «улица» — это никакое не «большинство», и не «воля народа». Это воля пассионарного, организованного и мотивированного столичного меньшинства, дирижируемого элитными кланами — через деньги, медиа и «гуманитарное влияние» (машину НКО). Иными словами, это такое государство, где весь этот «элитариат» — денежный, политический, медийный и last but not least криминальный — имеет свою долю во власти, и сам себя осмысляет ни много ни мало как «гражданское общество». «Это не народ, это хуже народа — это лучшие люди города». То, что они часто идут прямо против интересов и чаяний большинства, их не просто не останавливает, даже наоборот — быдло голоса иметь не должно, сколько бы его ни было.
В этом смысле заукраинство — это в первую очередь представление о государстве, как существующем в интересах активного меньшинства, «лучших людей». Причём критерии, почему одни это лучшие люди, а другие хлам народ, среда определяет всегда сама промеж себя: для этого существует развитая этика «рукопожатности» и «приличности» с жесточайшим кэнселлингом отщепенцев. «Демократия» понимается, во-первых, как непрерывная и дорогостоящая пропагандистская кампания по навязыванию лапотному быдлу изначально чуждых ему взглядов на жизнь, а во-вторых, регулярная «сменяемость власти», понимаемая как сброс напряжения: цикл «пришёл во власть — проворовался — разоблачили — отстранён — несите следующего» и так до бесконечности. При этом возможность «не провороваться» исключена — поскольку государство по определению для своих, а не для быдла, любой, кто попытается вести себя не по шаблону — нарушитель конвенции.
Так что если у Хайдеггера Dasein понималось как «для-себя-бытие», то тут включается конструкт «для-себя-государство»: Daseinstaаt. То, как оно было на Украине, предполагалось как своего рода эталон и для России тоже — «прекрасная Россия будущего». А путинский период — это такое сворачивание с колеи: пришли, наворовались, а сменяться, твари, не хотят; и совесть нации тоже слушать не хотят, ибо возомнили.
Начну издалека. Американский профессор-социолог Фасселл, в своей когда-то нашумевшей книжке «Класс», описывая социальную стратификацию американского общества 80-х (это важно, сейчас у них всё поменялось), обратил внимание на любопытный парадокс: почему-то для мужчины манифестировать себя геем — значит автоматически повысить свой неформальный социальный статус, а для женщины объявить себя лесбиянкой — значит его понизить. Геи, хоть и подвергались тогда ещё всякому там шеймингу, всё-таки воспринимались как своего рода богема, а вот лесбы — как никому не нужные, списанные в утиль страшные тётки, живущие друг с другом потому, что никакой мужик на них не позарится.
Любители исторической антропологии, комментируя это его наблюдение, обратили внимание, что некоторая своеобразная «элитарность» мужскому гомосексуализму была присуща во все времена и у всех народов — в отличие от женского. И связано это было с простой вещью: «мужское» всегда было как бы в дефиците — мужчины гибли в войнах, внутренних конфликтах, вообще меньше жили и т.д. Именно поэтому на «традиционном» мужчине лежал своеобразный освящённый традицией долг найти женщину (а то и не одну) и если не продолжить род, то хотя бы снизить градус неудовлетворённости в обществе — поэтому мужской гомосексуализм в обществе в целом всегда был зашкваром, а вот на женский смотрели сквозь пальцы. Но именно поэтому же, парадоксальным образом, он входил в круг «престижного потребления»: иметь на содержании в качестве «жены» не женщину, а мужчину — своего рода роскошь, «может себе позволить».
Теперь смотрите. Какое главное отличие Украины от России в постсоветский период истории? Основное такое: там уже как минимум дважды — в 2004 и в 2014 — менялась власть и даже «геополитический курс» под диктатом политической «улицы». В России такого не произошло ни разу. Политическая «улица» — это никакое не «большинство», и не «воля народа». Это воля пассионарного, организованного и мотивированного столичного меньшинства, дирижируемого элитными кланами — через деньги, медиа и «гуманитарное влияние» (машину НКО). Иными словами, это такое государство, где весь этот «элитариат» — денежный, политический, медийный и last but not least криминальный — имеет свою долю во власти, и сам себя осмысляет ни много ни мало как «гражданское общество». «Это не народ, это хуже народа — это лучшие люди города». То, что они часто идут прямо против интересов и чаяний большинства, их не просто не останавливает, даже наоборот — быдло голоса иметь не должно, сколько бы его ни было.
В этом смысле заукраинство — это в первую очередь представление о государстве, как существующем в интересах активного меньшинства, «лучших людей». Причём критерии, почему одни это лучшие люди, а другие хлам народ, среда определяет всегда сама промеж себя: для этого существует развитая этика «рукопожатности» и «приличности» с жесточайшим кэнселлингом отщепенцев. «Демократия» понимается, во-первых, как непрерывная и дорогостоящая пропагандистская кампания по навязыванию лапотному быдлу изначально чуждых ему взглядов на жизнь, а во-вторых, регулярная «сменяемость власти», понимаемая как сброс напряжения: цикл «пришёл во власть — проворовался — разоблачили — отстранён — несите следующего» и так до бесконечности. При этом возможность «не провороваться» исключена — поскольку государство по определению для своих, а не для быдла, любой, кто попытается вести себя не по шаблону — нарушитель конвенции.
Так что если у Хайдеггера Dasein понималось как «для-себя-бытие», то тут включается конструкт «для-себя-государство»: Daseinstaаt. То, как оно было на Украине, предполагалось как своего рода эталон и для России тоже — «прекрасная Россия будущего». А путинский период — это такое сворачивание с колеи: пришли, наворовались, а сменяться, твари, не хотят; и совесть нации тоже слушать не хотят, ибо возомнили.
Интересно мне пишет один мой собеседник. Украинцу XXI века больше не нужны как таковые «бандера», мова и вышиванка — всё это может дать и Путин, даже с лихвой — вон, целый Медведчук про такое есть и ещё сколько-то любителей строить бандеростан на кремлёвские деньги. Там даже жирнее, и украсть можно больше. Но то, чего Путин не может дать — это возможность причаститься благодатью Священного Запада, то, за чем стоят в очереди и киевские, и московские заукраинцы. В этом смысле ключевая точка отсечения элитариата от невоцерковлённого лохариума — это привилегированный протокол доступа Туда: для богемы — «международное признание», для коммерсов — «зарубежные активы», для политиков — репутация «сторонников демократического развития», для хипсторов — «открытый мир», далее везде.
Но что касается украинцев в нынешней ситуации, единственный путь им попасть во врата рая — в качестве малого народа, угнетаемого и обижаемого империей, ибо они не геи (ну, некоторые…), не цветные, не страдающие от маскулинности женщины и т.д., короче, нет другого формата уйти на радугу, кроме как через всё те же бандеру-мову-вышиванку, но только теперь уже спасаемые всем миром от железного сапога путинского Мордора. Соответственно, для местных заукраинцев тоже нет другого формата получить заветный ключ, кроме как через исполнение арии Совести Нации, возвысившей голос против несправедливо обиженных своей империей, ролевая модель Житель-Не-По-Лжи (ЖНПЛ). Но важно понимать, что главное, ради чего всё это делается — не сама колядка, а то угощение, ради которого она поётся.
«Мон шер Гамлєт! Ходімо в кабінєт. Канхвету дам тобі я посмоктати. Канхвета очєнь класна, Тузік вкусний. (Клавдій гидотно плямка, ізображая вкусний нехуйовий Тузік) //Л.Подерв'янський//».
Для меня это сюжет скорее периферийный, но тоже важно держать его в памяти, для полноты контекста.
Но что касается украинцев в нынешней ситуации, единственный путь им попасть во врата рая — в качестве малого народа, угнетаемого и обижаемого империей, ибо они не геи (ну, некоторые…), не цветные, не страдающие от маскулинности женщины и т.д., короче, нет другого формата уйти на радугу, кроме как через всё те же бандеру-мову-вышиванку, но только теперь уже спасаемые всем миром от железного сапога путинского Мордора. Соответственно, для местных заукраинцев тоже нет другого формата получить заветный ключ, кроме как через исполнение арии Совести Нации, возвысившей голос против несправедливо обиженных своей империей, ролевая модель Житель-Не-По-Лжи (ЖНПЛ). Но важно понимать, что главное, ради чего всё это делается — не сама колядка, а то угощение, ради которого она поётся.
«Мон шер Гамлєт! Ходімо в кабінєт. Канхвету дам тобі я посмоктати. Канхвета очєнь класна, Тузік вкусний. (Клавдій гидотно плямка, ізображая вкусний нехуйовий Тузік) //Л.Подерв'янський//».
Для меня это сюжет скорее периферийный, но тоже важно держать его в памяти, для полноты контекста.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Друзья и подписчики не только пересылают деньги на дроны, но и отдают через меня свои домашние машины, как этот Фантом4, который уехал к Мурзу. Забавно: много-много лет назад я снимал на мобильник драку Мурза с Ваней Давыдовым у ЦДХ на Крымском Валу, видео даже где-то есть до сих пор в сети. А сейчас вот дроны ему шлю на передовую.
Для тех, кто участвовал и продолжает участвовать в сборе на дроны (см. в закрепе). Примус, уехавший в первом закупе, сейчас на передовой и там жарко, поэтому видео с ним пока не будет, но он в деле. Второй закуп (4 мавика) состоялся на прошлой неделе, сейчас проходит дооснащение и наладку для условий использования на передовой, на этой неделе будут переданы. Мы, тем временем, готовим третий закуп — на данный момент собрано более 1,2 млн руб, надеюсь, что к моменту закупа хватит ещё на 4 машины со всей необходимой периферией и планшетами. Также мне продолжают передавать и просто дроны, из бывших в домашнем пользовании — один фантом уже доехал, ещё два в пути, плюс ещё поедет один энтерпрайз с тепловизором; его нужно будет дооснастить, но это я из своих справлюсь. Касательно голосовалки на имена для наших летунов — запущу, когда они точно доедут до места, чтобы исключить любой фальстарт. И ещё: на этой неделе планирую позаниматься обучающими программами для пилотов — в тч и потенциальных, кто только хочет освоить это дело. Ждите обновлений.
Много читаю разной аналитики с той стороны — украинской и западной. Как ни странно, у них почему-то нарастает ощущение, что информвойну они проигрывают, и сыплются разные предложения, что и как поменять, потому что что-то идёт не так. Нам бы их уверенность, как в том анекдоте про Рабиновича, переехавшего в Израиль и читающего там советские газеты.
Из текущего мониторинга активности ботоферм вижу, как в последнее время в их посеве стало много Кадырова. Основные смысловые линии — от «Кадыров метит в преемники Путина» до «кадыровские бойцы пиарятся на чужих победах». Ну и, конечно, Тайра — настоящий праздник украинской души, тут отстрелялись по полной. Правда, для них это тема опасная — попутно вскрылось, насколько, оказывается, много на Украине разного чеченского… скажем так… влияния; а если без эвфемизмов — то криминала. Но поскольку посев делается в основном на российскую аудиторию, то риски минимальны.
Ещё одна устойчивая линия в их посевах в последнее время — это посты от «простых белорусов», недовольных тем, что из-за Лукашенко они тоже вовлечены в «братоубийственную войну». Такое в основном сеется в белорусских пабликах и чатах, но частично и к нам залетает.
В целом могу вот что сказать. Аналитика по темам у них неплохо работает, и видно, что люди сидят в нашей повестке достаточно глубоко, и болевые точки нащупывают порой очень точно. Но когда дело переходит к исполнению собственно кампании посева — вот тут кривизна рук даёт о себе знать: райтеры убогие, если они вообще люди, а не нейросеть, сам же посев выглядит так, что бота видно за версту: цепляются в комменты, пишут не по теме, шпарят довольно унылые однотипные агитки и выглядят как мусорный спам. Ну и это, хлопцы, поправьте уже генератор ФИО: «Абдул Комаров» и «Мустафа Ничипорук» это как-то даже непрофессионально, я так вас совсем уважать перестану. Как-никак четвёртый месяц СВО, могли бы уже алгоритмы пофиксить.
А если серьёзно, приглашаю в комменты и в личку спецов по спам-фильтрам, есть разговор.
Из текущего мониторинга активности ботоферм вижу, как в последнее время в их посеве стало много Кадырова. Основные смысловые линии — от «Кадыров метит в преемники Путина» до «кадыровские бойцы пиарятся на чужих победах». Ну и, конечно, Тайра — настоящий праздник украинской души, тут отстрелялись по полной. Правда, для них это тема опасная — попутно вскрылось, насколько, оказывается, много на Украине разного чеченского… скажем так… влияния; а если без эвфемизмов — то криминала. Но поскольку посев делается в основном на российскую аудиторию, то риски минимальны.
Ещё одна устойчивая линия в их посевах в последнее время — это посты от «простых белорусов», недовольных тем, что из-за Лукашенко они тоже вовлечены в «братоубийственную войну». Такое в основном сеется в белорусских пабликах и чатах, но частично и к нам залетает.
В целом могу вот что сказать. Аналитика по темам у них неплохо работает, и видно, что люди сидят в нашей повестке достаточно глубоко, и болевые точки нащупывают порой очень точно. Но когда дело переходит к исполнению собственно кампании посева — вот тут кривизна рук даёт о себе знать: райтеры убогие, если они вообще люди, а не нейросеть, сам же посев выглядит так, что бота видно за версту: цепляются в комменты, пишут не по теме, шпарят довольно унылые однотипные агитки и выглядят как мусорный спам. Ну и это, хлопцы, поправьте уже генератор ФИО: «Абдул Комаров» и «Мустафа Ничипорук» это как-то даже непрофессионально, я так вас совсем уважать перестану. Как-никак четвёртый месяц СВО, могли бы уже алгоритмы пофиксить.
А если серьёзно, приглашаю в комменты и в личку спецов по спам-фильтрам, есть разговор.
А вот коллеги делают одно без преувеличения хорошее дело. Канал «Культурный фронт» — занимается, в частности, тем, что организует гражданские кампании за отмену выступлений разных совестливо-рукопожатных звёзд сцены, которые выступили с осуждением СВО, но деньги продолжают хотеть получать от российского государства. Всячески рекомендую не только подписаться, но и поучаствовать по мере сил в их нелёгком деле — гражданское общество должно уметь зубы показывать. И, безусловно, есть чему поучиться в этом вопросе у «той стороны». https://t.me/kultyrni_front
Telegram
🔥 Культурный фронт Z 🔥
Канал здорового русского интеллигента.
За спиной у нашей армии проходит культурный фронт,
победить на котором так же необходимо, как и на полях сражений!
Поддержать канал - Сбер:
5336690180760177
Связь, реклама, вопросы: @kulturniy_front_bot
За спиной у нашей армии проходит культурный фронт,
победить на котором так же необходимо, как и на полях сражений!
Поддержать канал - Сбер:
5336690180760177
Связь, реклама, вопросы: @kulturniy_front_bot
По предыдущей ссылке на «Культурный фронт». Хватит. Быть. Мирными. Когда мне в очередной раз посыпались комментарии из серии «это же стукачество» и прочий интеллигентский набор, я, честно говоря, даже несколько разозлился. У нас рукопожатная публика всегда умудрялась подвергать остракизму людей с неправильной, по мнению тусовки, точкой зрения — даже не имея никаких реальных рычагов власти. А уж что сейчас делается по другую сторону там, где эти рычаги есть — сами видите: с артистами, спортсменами, учёными, писателями, кем угодно — им буквально выкручивают руки, заставляя произнести шахаду про путинскую агрессию, иначе — тотальный cancel. А у небратьев всё ещё проще: там «зрадника» и убить могут. Почему мы-то в ответ на это всё должны быть мягкими и пушистыми? Какого хрена? И да, любая стихийность должна быть хорошо организована. Надо уже учиться чему-то.
Относительно новопреставленного Бурбулиса есть одна интересная деталь. Как человек, окончивший философский факультет Свердловского университета, он считал себя философом, и, мало того, «методологом». Сейчас сказать «методолог» — скорее всего будет означать «щедровитянин», но во времена его карьерного пика это было ещё не так однозначно(тм). И даже уйдя с высокой орбиты, к философии Бурбулис интереса не утратил, и тусовке «специалисток по Ницше» в Институте Философии по мере сил покровительствовал; те, в свою очередь, на него всячески ориентировались. Ну, понимаете, да — научный работник с очень скромной зарплатой в забытом властями ИФРАНе мог закатывать глаза и говорить: а вы хоть знаете, с какими людьми общается наше руководство! Я это слышал даже год с небольшим назад, как-то оказавшись там по делу и, разумеется, посмеявшись про себя на эту тему.
Но штука в том, что, кроме давным-давно отставного Бурбулиса, ИФРАН был неинтересен и не нужен вообще никому из сильных мира сего. Там, правда, на какое-то время оказался в замдиректорах опять же Щедровицкий, уже младший, но тоже долго не продержался и запомнился в тот период только широко анонсированными изданиями каких-то многотомных антологий отечественной онтологии. В целом, ИФРАН оказался на многие годы в таком же точно забвении, как и «высокий покровитель». Немножко всколыхнула интерес прошлогодняя история с несостоявшимся назначением нового директора, закончившаяся возвращением директора пред-предыдущего, но очень быстро и она забылась за валом захлестнувших всех нас в наступившем году событий — вполне философского, конечно, масштаба, но опять без какого-либо участия академических философов происходящих.
А тем временем на той стороне, в Одессе и Киеве, в самом начале СВО оказался, конечно же, пламенный Бернар-Анри, мечущий искры дискурса относительно битвы цивилизации с варварством и свободы с тиранией.
И да, на фоне растущего ощущения пустоты в том месте, где должно было быть с нашей стороны философское осмысление происходящего, какая-то мысль, образ, картина мира — оказалось, что Институт у нас вроде как есть, а вот есть ли живая философия — вопрос. «Специалистки по Ницше» из клиентелы Бурбулиса через одну предсказуемо оказались совестливо-рукопожатными, ритуально осудили агрессию и отбыли на ПМЖ поближе к европейским ценностям, а больше-то и сказать что-то оказалось некому — специально почитал материалы философского конгресса, пытался найти интересную цитату для канала, не нашёл. Зато на официальном сайте института — вот пять минут назад глянул — висят такие объявления:
На сайте «Кант Онлайн» начат прием заявок на XIV Международный Кантовский конгресс «Мировое понятие философии», посвященный 300-летию великого философа. Организаторы: Кантовское общество (Германия) и Балтийский федеральный университет имени И. Канта. Конгресс проводится 22–26 апреля 2024 г. в Калининграде. Заявки принимаются до 1 сентября 2022 г.
…и что-то мне шепчет, что конгресс, скорее всего, не состоится…
Вот так, Геннадий Эдуардович и Иммануил, эээ, Гедеонович. Вот так.
Но штука в том, что, кроме давным-давно отставного Бурбулиса, ИФРАН был неинтересен и не нужен вообще никому из сильных мира сего. Там, правда, на какое-то время оказался в замдиректорах опять же Щедровицкий, уже младший, но тоже долго не продержался и запомнился в тот период только широко анонсированными изданиями каких-то многотомных антологий отечественной онтологии. В целом, ИФРАН оказался на многие годы в таком же точно забвении, как и «высокий покровитель». Немножко всколыхнула интерес прошлогодняя история с несостоявшимся назначением нового директора, закончившаяся возвращением директора пред-предыдущего, но очень быстро и она забылась за валом захлестнувших всех нас в наступившем году событий — вполне философского, конечно, масштаба, но опять без какого-либо участия академических философов происходящих.
А тем временем на той стороне, в Одессе и Киеве, в самом начале СВО оказался, конечно же, пламенный Бернар-Анри, мечущий искры дискурса относительно битвы цивилизации с варварством и свободы с тиранией.
И да, на фоне растущего ощущения пустоты в том месте, где должно было быть с нашей стороны философское осмысление происходящего, какая-то мысль, образ, картина мира — оказалось, что Институт у нас вроде как есть, а вот есть ли живая философия — вопрос. «Специалистки по Ницше» из клиентелы Бурбулиса через одну предсказуемо оказались совестливо-рукопожатными, ритуально осудили агрессию и отбыли на ПМЖ поближе к европейским ценностям, а больше-то и сказать что-то оказалось некому — специально почитал материалы философского конгресса, пытался найти интересную цитату для канала, не нашёл. Зато на официальном сайте института — вот пять минут назад глянул — висят такие объявления:
На сайте «Кант Онлайн» начат прием заявок на XIV Международный Кантовский конгресс «Мировое понятие философии», посвященный 300-летию великого философа. Организаторы: Кантовское общество (Германия) и Балтийский федеральный университет имени И. Канта. Конгресс проводится 22–26 апреля 2024 г. в Калининграде. Заявки принимаются до 1 сентября 2022 г.
…и что-то мне шепчет, что конгресс, скорее всего, не состоится…
Вот так, Геннадий Эдуардович и Иммануил, эээ, Гедеонович. Вот так.
Вот вам, кстати, в подтверждение тезиса о том, что «с той стороны» растёт ощущение проигрыша в информационной войне, фрагмент недавнего ютуб-диалога двух киевских философов. Один (слева) — достаточно известный Андрей Баумейстер, другой — Павел Щелин. Баумейстер — весь такой проевропейский, религиовед-«неотомист», украинский Харари, можно сказать. Говорят они о том, что западная антипутинская пропаганда работает только на самом Западе, а на всём остальном Незападе Путину с Лавровым, оказывается, гораздо проще объяснять, за что они воюют. И вывод делается такой: чтобы сохранить европейскую идентичность (и, разумеется, украинскую как её неотъемлемую часть), обязательно нужна идея новых крестовых походов.
Ну это, мы уже поняли, да, Александр Ярославич?
Ну это, мы уже поняли, да, Александр Ярославич?
Несколько быстрых ночных заметок.
1. А.Бугаев, А.Малер и некоторые другие друзья и участники чата сделали надо мной диверсию — из-за них пришлось посмотреть несколько подряд видео Баумейстера, как актуальных, так и довоенных, в тч с довоенным Арестовичем.
2. Киевский философ ставит вопрос ребром — если это война за воссоединение разделённого русского народа, то сначала распускайте РФ, отделяйте всякие небратские народы, от якутов до чеченцев, делайте русское государство на оставшихся землях, а потом приходите, поговорим. Если же вы не государство русского народа, а многонациональная РФ, тогда вообще непонятно, что вы на нашей земле забыли; причём непонятно как украинцам, так и русским с укр паспортами. «Некогерентная система», говорит он.
3. Концепт национального государства, включая его частный случай «государство русского народа», говорит он также, это в сущности немецкое изобретение XIX века, все славянофилы — жалкие эпигоны, что ещё Соловьёв доказал (не журналист, а философ), и попытка приспособить для русских задач эту немецкую штуковину также показывает глубокую вторичность и отсутствие оснований для любых претензий на цивилизационную самостоятельность и автономность. Это кривая копипаста с этапа, который Европа давно уже прошла, да ещё и отягощённая риторикой Lebensraum, что эээ сами понимаете.
4. «Особый путь» — это вообще курам на смех. У любой Бельгии есть особый путь — несмотря на преобладание франкоговорящих валлонцев, Бельгия вам не Франция, а для бельгийских фламандцев она также и не Голландия. В чём состоит собственно «особость», превышающая среднестатистический набор «особенностей» любой другой страны в сравнении с остальными, никто не объясняет, и больше похоже на амбицию и претензию, которую непонятно чем подтверждать, учитывая, что примерно вся русская культура является одной сплошной адаптацией заимствований разных времён.
5. Что касается Украины, то у неё всё ровнее. Она не пытается строить из себя отдельную цивилизацию — её вполне устраивает быть частью цивилизации европейской. Она не стремится изобретать какую-то свою особую идею или миссию — так как знает (в отличие от глупых россиян), что идеи не появляются по заказу или приказу, так может рождаться только голимая военная пропаганда. Чтобы они появлялись, надо сначала выстроить специальные места, где они вообще могут рождаться — науку, образование, философию и т.д., а тут лучше не изобретать никакой велосипед, а просто сделать по-европейски. Но, правда, есть проблема: Европа что-то подзакатилась и подгнила, уже не торт, так что Украине вообще-то надо не ту Европу, которая сейчас, а ту, которая вчера (тут почти по прошлогоднему манифесту Богомолова). Не Кончиту Вюрст, а Фому Аквинского; только вот где ж его теперь взять, когда вокруг одна сплошная Кончита.
6. Западу при этом на Украину вообще плевать, ему только подавай, чтобы она вместо них с Россией боролась (в этом месте он шпарит прямо по нашей военной пропаганде). Но Украине, в свою очередь, надо не идти слепо у них в хвосте, а думать о себе. Правда, это в принципе получится только когда наконец удастся отвязаться или отгородиться наконец от восточных соседей с их убийственно-навязчивой братской любовью. На украинское щастие, вдолгую это неизбежно, сами отвалятся, потому что у них (т.е. у нас) сплошной тоталитаризм, деградация, архаизация и прочий кабздец, надо просто потерпеть и выстоять.
Ну какая-никакая, а реконструкция. Вопрос, не упустил ли я чего важного, вы меня втравили в этот «норотив», вы и помогайте.
1. А.Бугаев, А.Малер и некоторые другие друзья и участники чата сделали надо мной диверсию — из-за них пришлось посмотреть несколько подряд видео Баумейстера, как актуальных, так и довоенных, в тч с довоенным Арестовичем.
2. Киевский философ ставит вопрос ребром — если это война за воссоединение разделённого русского народа, то сначала распускайте РФ, отделяйте всякие небратские народы, от якутов до чеченцев, делайте русское государство на оставшихся землях, а потом приходите, поговорим. Если же вы не государство русского народа, а многонациональная РФ, тогда вообще непонятно, что вы на нашей земле забыли; причём непонятно как украинцам, так и русским с укр паспортами. «Некогерентная система», говорит он.
3. Концепт национального государства, включая его частный случай «государство русского народа», говорит он также, это в сущности немецкое изобретение XIX века, все славянофилы — жалкие эпигоны, что ещё Соловьёв доказал (не журналист, а философ), и попытка приспособить для русских задач эту немецкую штуковину также показывает глубокую вторичность и отсутствие оснований для любых претензий на цивилизационную самостоятельность и автономность. Это кривая копипаста с этапа, который Европа давно уже прошла, да ещё и отягощённая риторикой Lebensraum, что эээ сами понимаете.
4. «Особый путь» — это вообще курам на смех. У любой Бельгии есть особый путь — несмотря на преобладание франкоговорящих валлонцев, Бельгия вам не Франция, а для бельгийских фламандцев она также и не Голландия. В чём состоит собственно «особость», превышающая среднестатистический набор «особенностей» любой другой страны в сравнении с остальными, никто не объясняет, и больше похоже на амбицию и претензию, которую непонятно чем подтверждать, учитывая, что примерно вся русская культура является одной сплошной адаптацией заимствований разных времён.
5. Что касается Украины, то у неё всё ровнее. Она не пытается строить из себя отдельную цивилизацию — её вполне устраивает быть частью цивилизации европейской. Она не стремится изобретать какую-то свою особую идею или миссию — так как знает (в отличие от глупых россиян), что идеи не появляются по заказу или приказу, так может рождаться только голимая военная пропаганда. Чтобы они появлялись, надо сначала выстроить специальные места, где они вообще могут рождаться — науку, образование, философию и т.д., а тут лучше не изобретать никакой велосипед, а просто сделать по-европейски. Но, правда, есть проблема: Европа что-то подзакатилась и подгнила, уже не торт, так что Украине вообще-то надо не ту Европу, которая сейчас, а ту, которая вчера (тут почти по прошлогоднему манифесту Богомолова). Не Кончиту Вюрст, а Фому Аквинского; только вот где ж его теперь взять, когда вокруг одна сплошная Кончита.
6. Западу при этом на Украину вообще плевать, ему только подавай, чтобы она вместо них с Россией боролась (в этом месте он шпарит прямо по нашей военной пропаганде). Но Украине, в свою очередь, надо не идти слепо у них в хвосте, а думать о себе. Правда, это в принципе получится только когда наконец удастся отвязаться или отгородиться наконец от восточных соседей с их убийственно-навязчивой братской любовью. На украинское щастие, вдолгую это неизбежно, сами отвалятся, потому что у них (т.е. у нас) сплошной тоталитаризм, деградация, архаизация и прочий кабздец, надо просто потерпеть и выстоять.
Ну какая-никакая, а реконструкция. Вопрос, не упустил ли я чего важного, вы меня втравили в этот «норотив», вы и помогайте.
Выступил сег с утра на одном мероприятии перед оборонщиками — директорами производств, конструкторами, инженерами, мастерами цехов. Понятно о чём — за что воюем и что показали эти месяцы в плане эволюции вооружений. И если по первому пункту говорил больше я, то по второму — наоборот, больше слушал.
Главное, что обсуждается в этой части — то, какой огромный акцент, даже сверх ожидаемого (хотя говорили об этом уже много лет) — на артиллерии всех видов и на «цифре», будь то связь, разведка и целеуказание. Новый виток соперничества «брони и снаряда» — и, получается, броня-то опять на равных, хотя казалось бы.
А вот по первому вопросу в этой среде, что предсказуемо, но всё равно радует, метаний и терзаний никаких нет. Разве что претензия к моим собратьям по цеху — что ж вы настолько всё там просрали, раз приходится теперь нашу продукцию в ход пускать. Этот чувствительный пункт поразбирали весьма подробно и интересно. Правильный разбор, его бы вынести на какую-нибудь более открытую площадку, но само то, что это не всегда возможно — содержит один из ответов на заданный выше вопрос.
Главное, что обсуждается в этой части — то, какой огромный акцент, даже сверх ожидаемого (хотя говорили об этом уже много лет) — на артиллерии всех видов и на «цифре», будь то связь, разведка и целеуказание. Новый виток соперничества «брони и снаряда» — и, получается, броня-то опять на равных, хотя казалось бы.
А вот по первому вопросу в этой среде, что предсказуемо, но всё равно радует, метаний и терзаний никаких нет. Разве что претензия к моим собратьям по цеху — что ж вы настолько всё там просрали, раз приходится теперь нашу продукцию в ход пускать. Этот чувствительный пункт поразбирали весьма подробно и интересно. Правильный разбор, его бы вынести на какую-нибудь более открытую площадку, но само то, что это не всегда возможно — содержит один из ответов на заданный выше вопрос.
Сходил днём во «Время покажет». Рассказал немного про литовский транзит грузов в Калининград, как бывший руководитель подведа калининградского областного правительства (да, был и такой недолгий эпизод в моей карьере). Попутно опять выпала карма комментировать Арестовича, про его обещание с экрана расстреливать «коллаборантов» в Херсоне и Мелитополе. Но, правда, глава ВГА Мелитополя в прямом включении откомментировал это куда круче меня: быть руководителем в ситуации, когда каждый твой день может стать последним в жизни, вообще даёт мало с чем сравнимую силу духа. Помню хорошо, каким был Рамзан в первые годы после известного визита в Кремль в трениках — общался один раз с ним тогда в ещё разрушенном Грозном.
В голове, меж тем, крутится одна большая тема: «современность» — что она такое и как выглядит попытка торговать туда билетами; причём иногда по кровавой цене. Да, время тоже можно присвоить — а можно и отобрать: «которые тут временные? Слазь!»
Впрочем, это уже про цайтгайст, а не про «Время покажет».
В голове, меж тем, крутится одна большая тема: «современность» — что она такое и как выглядит попытка торговать туда билетами; причём иногда по кровавой цене. Да, время тоже можно присвоить — а можно и отобрать: «которые тут временные? Слазь!»
Впрочем, это уже про цайтгайст, а не про «Время покажет».
22 июня 1941 года моему родному дяде, Геннадию Петровичу Карелову, было чуть менее полугода — он родился в феврале. Его отец, мой дед, уйдёт двадцати пяти лет от роду на фронт, попадёт в пехоту под Ленинградом, где потеряет ногу. Его мать, моя бабушка, окажется в 42-м под оккупацией и будет лопатами грузить в вагоны чернозём для отправки в Германию — под присмотром соседа-инвалида, отца пяти детей, пошедшего к немцам в хильфсвиллиге. Его, этого соседа, потом расстреляют на месте прямо в день освобождения Новокасторного. А Геннадия Петровича, которому на тот момент уже было целых полтора, немецкий офицер будет держать под дулом прямо на глазах у его матери, пытаясь добиться у неё, кто что-то там украл у его коллеги, чуть ли не планшет с картами, «но это неточно». Бабушка, которой тогда было двадцать два, сказала — а ты стреляй, я потом другого рожу. Немец всё же не выстрелил. И ту яблоню, где происходила эта сцена, и ту грушу, под которой закопали соседа, ещё мне маленькому показывали — вот, здесь это всё было.
Проснулся в 5 утра. Начал писать вечером, поэтому «ночное сознание» переваривало себе что-то и вот такое выдало утром.
С тех пор, как мне в пять, что ли лет, попала в руки «Книга будущих командиров» и стала любимейшим чтивом на многие годы, а рисование карт военных кампаний, в том числе вымышленных и в вымышленных странах — любимым развлечением, я интересовался историей войн. Я на память помню и могу нарисовать расположение сил и ход кампании в Грюнвальдской битве, при Ватерлоо или во время Арденнского сражения. Но 95% моих знаний о войнах — это или европейские войны, или колониальные войны, опять-таки ведшиеся где-то европейскими державами либо англосаксами. Оставшиеся 5% придутся на японцев в ХХ веке, начиная с вторжения в Манчжурию и заканчивая сентябрём 1945, ну и соотв на гражданскую войну в Китае. А вот вспомнить ещё какую-то хорошо документированную войну, которая при этом не была бы европейской — это прямо придётся напрягать память. Помню, с каким даже удивлением я открыл книгу про Боливийскую войну — надо же, такое, и не в Европе.
Это я к тому, что с точки зрения конвенционального знания о мировой истории Европа это война, война это Европа. И, собственно, именно поэтому 1945-й, закрыв на какое-то время тему войн в Европе, дал 70 лет почти без войн всему миру.
Киевские философы Баумейстер и Щелин, в ролике, который я тут постил, жаловались, что проукраинская пропаганда хорошо работает на западную аудиторию и совсем плохо — на незападную. Объясняя это, в частности, тем, что для первой главным преступлением русских является не столько то, что это война, сколько то, что это война именно в Европе. А для второй совсем неочевидно, почему этот «нюанс» настолько важен — в конце концов, были же ведь и все эти югославские войны всего четверть века назад, и тоже между «народами-братьями».
В первые недели СВО, когда основным пропагандистским нарративом с той стороны было «нет войне», имелось в виду, что любая война это плохо. Потом в какой-то момент тональность изменилась — мы ответим на их войну своей войной, «Россия должна потерпеть поражение на поле боя», короче, плохо не война, плохо только «агрессия», то есть то, что Россия напала первой. В этой точке дискуссия всегда увязает в дереве давно известных диалоговых аргументов-контраргументов, в духе: «а вот восемь лет воевали в Донбассе» — «это было внутреннее дело Украины» — «но при этом все восемь лет кричали о российской агрессии» — «да, потому что Крым» и далее понеслась по накатанной, за эти годы можно на много-много шагов вперёд прописать, кто что скажет с каждой стороны. В том числе и потому, что каждый хочет другого не столько переубедить, сколько переспорить.
Повезло, конечно, что они таки избавили нас от задачи оправдывать войну как таковую, сведя всё к вопросу о том, какая сторона в ней в итоге права и почему. Именно по этой причине превратились в тыкву все наши местные пацифисты, и, главное, процент сочувствующих тому, что они говорят. Но, действительно, довольно трудно было бы на нас гнать радужно-пацифистскую повестку, а на своих в то же самое время и тем же самым ртом — марш-марш милитаристскую мобилизацию против орды. Они было именно так и попробовали, но вышла шизофрения. Объективно, в дискурсивной рамке «кто прав в войне?» нам проще, чем в рамке «допустима ли война вообще?», потому что как раз во втором случае тут никакой консолидации бы не было. Но если сам тезис «нет войне» с повестки снят, причём не нами — тогда подите попробуйте доказать, что правая сторона — их, а не наша.
Но лично я, как бы там ни было, этот вопрос для себя с повестки не снял. Потому что мне даже и сейчас не снесло крышу, я не превратился в берсерка и по-прежнему готов подписаться под тем, что писал в феврале и марте — молюсь о том, чтобы это всё скорее закончилось. Но это никак не противоречит тому, чтобы в реалиях войны сделать всё от тебя зависящее для того, чтобы помочь фронту и тылу.
С тех пор, как мне в пять, что ли лет, попала в руки «Книга будущих командиров» и стала любимейшим чтивом на многие годы, а рисование карт военных кампаний, в том числе вымышленных и в вымышленных странах — любимым развлечением, я интересовался историей войн. Я на память помню и могу нарисовать расположение сил и ход кампании в Грюнвальдской битве, при Ватерлоо или во время Арденнского сражения. Но 95% моих знаний о войнах — это или европейские войны, или колониальные войны, опять-таки ведшиеся где-то европейскими державами либо англосаксами. Оставшиеся 5% придутся на японцев в ХХ веке, начиная с вторжения в Манчжурию и заканчивая сентябрём 1945, ну и соотв на гражданскую войну в Китае. А вот вспомнить ещё какую-то хорошо документированную войну, которая при этом не была бы европейской — это прямо придётся напрягать память. Помню, с каким даже удивлением я открыл книгу про Боливийскую войну — надо же, такое, и не в Европе.
Это я к тому, что с точки зрения конвенционального знания о мировой истории Европа это война, война это Европа. И, собственно, именно поэтому 1945-й, закрыв на какое-то время тему войн в Европе, дал 70 лет почти без войн всему миру.
Киевские философы Баумейстер и Щелин, в ролике, который я тут постил, жаловались, что проукраинская пропаганда хорошо работает на западную аудиторию и совсем плохо — на незападную. Объясняя это, в частности, тем, что для первой главным преступлением русских является не столько то, что это война, сколько то, что это война именно в Европе. А для второй совсем неочевидно, почему этот «нюанс» настолько важен — в конце концов, были же ведь и все эти югославские войны всего четверть века назад, и тоже между «народами-братьями».
В первые недели СВО, когда основным пропагандистским нарративом с той стороны было «нет войне», имелось в виду, что любая война это плохо. Потом в какой-то момент тональность изменилась — мы ответим на их войну своей войной, «Россия должна потерпеть поражение на поле боя», короче, плохо не война, плохо только «агрессия», то есть то, что Россия напала первой. В этой точке дискуссия всегда увязает в дереве давно известных диалоговых аргументов-контраргументов, в духе: «а вот восемь лет воевали в Донбассе» — «это было внутреннее дело Украины» — «но при этом все восемь лет кричали о российской агрессии» — «да, потому что Крым» и далее понеслась по накатанной, за эти годы можно на много-много шагов вперёд прописать, кто что скажет с каждой стороны. В том числе и потому, что каждый хочет другого не столько переубедить, сколько переспорить.
Повезло, конечно, что они таки избавили нас от задачи оправдывать войну как таковую, сведя всё к вопросу о том, какая сторона в ней в итоге права и почему. Именно по этой причине превратились в тыкву все наши местные пацифисты, и, главное, процент сочувствующих тому, что они говорят. Но, действительно, довольно трудно было бы на нас гнать радужно-пацифистскую повестку, а на своих в то же самое время и тем же самым ртом — марш-марш милитаристскую мобилизацию против орды. Они было именно так и попробовали, но вышла шизофрения. Объективно, в дискурсивной рамке «кто прав в войне?» нам проще, чем в рамке «допустима ли война вообще?», потому что как раз во втором случае тут никакой консолидации бы не было. Но если сам тезис «нет войне» с повестки снят, причём не нами — тогда подите попробуйте доказать, что правая сторона — их, а не наша.
Но лично я, как бы там ни было, этот вопрос для себя с повестки не снял. Потому что мне даже и сейчас не снесло крышу, я не превратился в берсерка и по-прежнему готов подписаться под тем, что писал в феврале и марте — молюсь о том, чтобы это всё скорее закончилось. Но это никак не противоречит тому, чтобы в реалиях войны сделать всё от тебя зависящее для того, чтобы помочь фронту и тылу.