Ну и наконец.

Я обещал подписчикам в чате, что откомментирую пост Любимова про то, «что считать победой». У него там про два документа: 1) акт о военной капитуляции вооружённых сил Украины и 2) акт об упразднении государства Украина.

Что думаю. Постановка вопроса вполне уместна. Неважно, 5 лет для этого понадобится, 10, 50 или 150 — Реконкиста, скажем, вообще 700 лет шла, но справились же кабальерос, а чем мы хуже? В конце концов, как учит нас Арестович, русским досталась от монголов «длинная воля» — ну вот и ладушки.

Но есть два момента.

Первый: установление такого стратегического целеполагания предполагает ответственность за неизбежное множество жертв, в разном смысле этого слова, принесённых на таком пути. А значит, она как минимум требует предварительной проработки и подробного ответа на вопрос: а точно ли это единственно возможный сценарий устранения проблем, которые несёт для нас украинская государственность? Или же существует, хотя бы в теории, такой вариант, при котором Украина — или то, что от неё останется — почему-нибудь сама собой или с помощью каких-то невоенных инструментов влияния трансформируется во что-то такое, с чем можно мирно и спокойно сосуществовать? Ответ «такого варианта нет» вполне возможен, но он должен быть достаточно проработан и обоснован.

И второй: как ни странно, такое целеполагание порождает несколько вопросов по поводу сущностей, которые, хотя и связаны с нынешней украинской государственностью, но не являются её составной частью. В частности, это украинский язык и созданная на нём (и отчасти на русском) украинская культура постсоветского образца, на которой, в свою очередь, зиждется современная украинская идентичность. При любом варианте, кроме разве что тотального геноцида всех её носителей — причём, очевидно, в планетарном, а не только в территориальном масштабе — по поводу неё тоже нужна какая-то стратегия и какое-то целеполагание.

Да, мы понимаем, что она является полностью искусственным конструктом, созданным с помощью современных гуманитарных технологий целевым образом именно как «Антироссия»; это её базовый ДНК. Тотальный геноцид носителей исключён — именно в силу того, что само базовое обоснование нашей вооружённой борьбы строилось на неприемлемости идеологий тотального геноцида — та самая «денацификация». И факт в том, что даже гипотетическое упразднение украинской государственности — в данном случае вообще не решение проблемы, а лишь определённое ситуативное изменение условий среды.

Моя позиция по данному пункту: нужна в первую очередь сопоставимого класса и качества программа и технология работы с идентичностью, «перепрошивки» носителей вируса. Опыт второй половины ХХ века: «государственности» у них не было, а «бандеровская» идентичность цвела и пахла (в тч частично внутри советской), и на её основе довольно легко построили на территории УССР соответствующую государственность. И проблема не будет решена, если ликвидировать только лишь эту последнюю. Настоящая цель именно тут; и ей должны быть подчинены цели меньшего порядка, включая и вопрос об украинском государстве. В то же время, не имея стратегии по данному пункту, к вопросу пределов контроля территории надо подходить с максимальной осторожностью.

Да, по первому пункту Любимова у меня никаких возражений нет.

На последней фотографии, кстати — очень интересная разработка: «дрон-маляр», предназначенный для покраски высотных и труднодоступных конструкций. Есть у него и военное применение, но про это пока умолчим. Вообще, я больше всего на церемонии радовался тому, что явно работает наша программа «44 чижа», названная в честь известного стихотворения Хармса. Она про то, что у дронов и на войне, и в мирной жизни (а _любая_ технология — это, если хорошо подумать, технология двойного назначения) гораздо больше применений, чем те, что уже освоены сейчас.

И это к той мысли, которую я тут уже высказывал, но хорошее не грех и повторить. Война изоморфна структурам повседневности — поэтому для того, чтобы лидировать в военном дронострое, нужно иметь очень прочные позиции в дронострое гражданском. Одно без другого не работает.

Лишний раз убедился в этом, когда мне рассказали о технологии быстрой оцифровки 3D-модели местности по отснятым с дрона фото и видео, для последующего использования в симуляторе. В военном измерении это означает, что FPV-оператор, перед тем, как летать «на натуре», сможет получить в качестве тренажёра готовый «цифровой макет» именно той местности, где ему предстоит действовать. Ну а в гражданском — сами понимаете: одно дело летать по незнакомой территории, и совсем другое — по той, которую уже знаешь, хотя и виртуально.

Почитал многочисленные комментарии к посту (постам) об элитах. Понял, что далеко не все схватили основную мысль. Но были и те, кто схватил.

Тезис был в том, что возможность быть колониальной элитой — то, что даёт её обладателю невиданные преференции, несопоставимые с теми, которые можно иметь, будучи суверенным «служилым сословием». Это максимум качества жизни, минимум ответственности и гигантская дистанция по отношению к своим же «неэлитным» соплеменникам. Соответственно, антиколониальное национально-освободительное движение всегда и везде будет сталкиваться с жесточайшим сопротивлением в первую очередь своих же собственных соплеменников, включённых в контур колониальных элит. Причём это касается не только «крупного бизнеса» — но и богемы, и медиазвёзд, и сидящих на потоках чиновников, и даже учёных, получающих регалии «по Скопусу».

Это как самое последнее искушение Христа, в версии Евангелия от митьков изложенное наиболее компактно: «признай, что сынку передо мной, и я тебе весь мир подарю». Иисус-Митя ответил, как известно, лукавому: «а зачем? Нет у меня столько места, да и облом мне». Но он на то и Спаситель; остальные не устояли — у них-то всегда есть столько места.

Своя цивилизация — это, в частности, своя наука, а значит, с учёными уже нельзя как со стаффом. Это своё производство, а значит рабочие, мастера цехов и инженеры. Своё образование и культура — а значит, учителя и творцы. Свои военные и силовики — настоящие, а не в режиме «службы охраны трубы». Свои медиа, не в последнюю очередь. И беда в том, что никто из них в этом формате больше не обслуга, их нельзя просто нанимать за мелкий прайс, говорить чо надо и сказать «пшёл вон», при неиссякаемой очереди из кандидатов на хлебное место. Для них всех это возвращение к нормальному порядку вещей, но для бывш.элитариев — это социальная катастрофа: падение на несколько этажей вниз по иерархии.

И это — самый главный внутренний вызов СВО, который в полной мере ещё только предстоит осознать.

Обращаюсь ко всем подписчикам, но в первую очередь — к знакомым и коллегам по политтехнологическому цеху.

Есть один наш коллега, Артём К, точнее говорить не буду, кто знает — поймёт, о ком я. Мы с ним работали на кампаниях в 2020 и 2021, был кустовым технологом на ГД. В 22-м пошёл на фронт, был в «Вагнерах» оператором БЛА, и разведчиков, и фпв, несколько раз ранен, один раз довольно сильно, но возвращался каждый раз. Сейчас в составе ВС РФ, работает по той же специальности на самом горячем направлении. Вообще, не ожидал от него: знал его как медийщика, журналиста, а оказалось, он совсем не только про это.

И вот ему сейчас надо помочь с тем, что умеет летать в ночное время. Поэтому в кои-то веки объявляю целевой сбор. С нашей стороны — со стороны Ушкуйника — тоже поможем разными полезностями, но дронов с тепловизорами мы пока, увы, не производим (( Сетей для его подразделения тоже уже сплели, хотелось бы успеть «утяжелить» посылку с сетями до праздников.

2202 2023 9243 1585, Сбер.

Ну, что. Подписчики канала и коллеги по цеху оказались отзывчивыми, по состоянию на сейчас уже набралось на одну хорошую ночную птицу, её успеем даже подготовить/усилить для задач применения. Параллельно пытаюсь уже из закромов Ушкуйника сваять по-быстрому для Артёма что-нибудь окопно-антидронное.

Вообще, удивительная история, конечно. Работали у меня на выборах двое ребят вместе, одного звали Паша, другого Артём. Хипсторы, блогеры, креаклы, медийщики-сммщики. Я их как-то через запятую всегда воспринимал, одного примерно профиля, набора умений, сильных и слабых профессиональных сторон. Когда случилась СВО, один (Паша) сначала релоцировался транзитом через Ереван аж в Аргентину, уже там совершил публичный каминг-аут по поводу своей небинарной идентичности (буквально), и уже в этом новом качестве прогрессивно борет в фейсбуках-инстаграммах агрессивного агрессора.

А второй — Артём — пошёл на войну, и не куда-нибудь, а в Вагнер, под Бахмут. И стал настоящим бойцом, которого не сломали ни ранения, ни контузии, ни вся эта летняя история. Служит, воюет, летает, теперь уже в ВС РФ. Сейчас вот три недели с ним связи не было, а учитывая, что известно было, где он и как оно там — ну, понимаете.

А ещё вот фронтовой анекдот рассказали. Не могу не поделиться.

Посадили украинцы российский коптер. Разобрали на винтики, починили, пытаются запустить. А он крутится вокруг своей оси и никуда не летит.

Спрашивают нашего пленного дроновода: что с ним? А тот отвечает: ну, в нём чип от стиральной машинки, а вы случайно программу отжима включили.

Моё природное чувство языка, уж какое ни есть, всегда протестовало против вошедшего у нас в обиход использования слова «смысл» во множественном числе. Я всегда ставил ударение на «о»: производство смыслОв, фабрика смыслОв, пространство смыслОв и т.д. Мне интуитивно всегда казалось, что настоящий смысл всегда один, а когда их много и разных, это всегда хуита на постном масле стимулякр, норотив и дискурц.

Тем не менее я понимаю, что язык как-то ищет способ поименовать нечто, что по факту существует, но в словаре отсутствует: как в том анекдоте — «жопа есть, а слова нет». Но хочется сделать языковую интервенцию, в порядке конфуцианского «исправления имён». Вот только не могу пока придумать, какую именно.

UPD: Короче, я понял. Предлагаю заменить «смыслы» на понятия. Вот их точно можно во множественном числе.

Тем временем. 790 тр собрали для Артёма К. На 530 уже закуплена ночная птица, прошиваем, усиливаем, готовим к применению. По остающемуся есть варианты: либо закупить гортензии в цветочном магазине, либо взять паузу и попробовать ещё один ночник собрать, либо вообще замахнуться на нормальный купольный РЭБ. Гортензии — вещь хорошая, но, понятное дело, одноразовая. В остальных двух случаях сбор надо продолжать.

По случаю Дня Конституции — моя двухлетней давности заметка по вопросу.

Рассказ нашего разведчика. Воюет с прошлой весны.

«У противника система управления устроена следующим образом. На передовой офицерского состава нет вообще. Ротный опорный пункт, где сидят хоть какие-то офицеры, находится минимум в 10 км от ЛБС. Там бункеры, экраны, на них выведена картинка с коптеров. Большинство коптеров, которые у них стоят на вооружении, они используют не для полётов над нами, а для полётов «над собой». Передовая группа отправляется занимать опорник — офицеры, сидящие в таком штабе, постоянно контролируют с воздуха, точно ли дошли, точно ли заняли и точно ли не покинули. Оставить позицию без приказа в ВСУ — очень плохой сценарий, лучше сразу застрелиться. Поэтому они сидят до талого на своих опорниках, даже под обстрелами, и несут потери.

У нас всей этой цифровой благодати нет. Дроны мы над собой вообще не используем — собьют или задавят РЭБом свои же, и даже не поймёшь, кто именно, а согласовывать полёты со всеми соседями — почти нереально. Только над противником. Поэтому когда группа выходит на опорник, дошла ли, там ли, не ушла ли — Бог его знает. Связь когда есть, когда нет — что называется «по погоде». Поэтому, когда начинается обстрел, наши с такой позиции довольно быстро сваливают — их-то за это никто пытать-расстреливать не будет. Выходят в зону устойчивой связи, сообщают командирам — те завешивают дрон над оставленной позицией, дожидаются, пока туда зайдут укровские штурмы — и лупят туда артиллерией и фпв. Это называется у нас «гибкая оборона».

Учебник менеджмента, глава «о пользе и вреде контроля».

Изучил подробно расследование WP о ходе штабной работы по подготовке украинского контрнаступа и его последующем воплощении. Посоветовался со знакомыми — военными экспертами (под словом «эксперт» в данном случае понимаются в том числе генералы и полковники, и с фронта, и из военной науки).

И вот какой у меня промежуточный вывод.

Залужный, вообще, не гений. Он просто нормально образованный ещё советской закваски офицер. И, судя по всему, этого достаточно, чтобы понимать в сути происходящего сильно больше, чем все эти натовские стратеги. То, что он говорил и предлагал, было более разумно, чем то, что говорили и предлагали они. Его подход исходил из очевидного стратегического преимущества Украины, вытекающего из конфигурации фронта — более короткие и более развитые внутренние операционные линии, помноженные на дефицит и мобильных резервов, и логистических возможностей у нас. Отсюда идея удара по трём направлениям — растащить резервы русских, создав ситуацию, при которой там, где наметится прорыв, у них (нас) не было бы ни времени, ни ресурсов его затыкать.

Более того: он понимал, что идея массированного удара в одну точку с масштабным применением натовской техники — ошибка, связанная с непониманием того, как изменили поле боя дроны и высокоточное оружие. С учётом того факта по последнему, что оно хотя и есть, но его мало и оно дорогое в разных смыслах. Условно говоря, как только ударный кулак концентрируется в зоне поражения — у высокоточных средств появляется достойная его цель и целеуказание. Поэтому единственный способ успешно наступать — примерно так, как это делал Пригожин: вперёд идёт предназначенная на заклание пехота, по ней лупят из полевой ствольной и реактивной артиллерии, эти точки засекаются и по возможности выбиваются, далее процесс повторяется до момента, пока у противника не возникает дефицит средств поражения. И вот тогда уже можно задействовать технику на обозначившемся участке прорыва.

Натовские стратеги явно «передавили авторитетом» тупых туземцев — по итогу у них кладбище техники и ноль результата. Когда уже по ходу процесса попытались вернуться к изначальному замыслу — оказалось, что и наши уже в общих чертах поняли замысел противника, и организовали процесс таким образом, чтобы полевые средства на угрожаемых направлениях не заканчивались. Итоговый результат налицо.

Подозреваю, глубоко в душах (или в том, что от них осталось у этих бывших советских офицеров) шевелится презрение к «союзникам», держащим их за расходный материал, и в то же время не демонстрирующих ожидаемого — раскачанного пропагандой — интеллектуального превосходства.

Ну и здесь важное. Статью «головкома» в Экономисте все почему-то обсуждали как политический манифест. А вообще-то это довольно-таки дельное размышление именно военного профессионала, со своими очевидными лакунами (о них тоже говорили в узком кругу), но с попыткой хоть что-то объяснить как раз-таки _не_ на языке лозунгов. Тоже в пустоту.

Эх, вы, укрогенералы. Связались с ЛГБТ-союзниками, так имейте в виду, что сфинктерные кольца отныне будет болеть всю оставшуюся жизнь.

Примечательный отклик на мои посты об илитах. Из забавного — меня на старости лет записали в «контрэлиты». Пойду, пожалуй, с горя к бывшим коллегам в АП ругаться, чтоб мне там выписали справку какую-нибудь, что я не верблюд. Чай, заслужил за три десятка лет трудов на благо Отечества. А то купленное ещё в 90-е на Арбате «удостоверение хохла», по которому я по молодости в метро без билета протыривался, в новых реалиях, кажется, уже не проканает. Про помянутого в тексте Якеменко, очередной недавний видеоперл которого перепостили с ахами мои собратья по волонтёрской деятельности, замечу: ему зачем-то все (включая и меня) всерьёз оппонируют, а надо просто взять икону Спасителя (а можно и Сталина, если той веры) и помолиться по-доброму: прости, Господи, старого дурака. Он ведь не со зла, он просто и правда такой. А это на Руси испокон веков ежели и слабость, то вполне простительная.

По поводу того, что сказал Путин о волонтёрах на прямой линии. Что деньги в госбюджете есть, но когда люди участвуют, это хорошо, правильно и от души.

Тут важен контекст. Есть регулярная пропагандистская линия от «турбоохранителей»: у армии всё есть, а срочносборщики своими воплями о тех или иных дефицитах дискредитируют армию и до кучи ещё и воруют на срочносборах, поэтому ату их.

Есть также много кем уже высказанная позиция, что дело вообще не в финансировании: гуманитарные структуры (в том числе официальный Народный Фронт, кстати!) фокусируются на тех вещах, которые не могут официально закупаться для армии просто потому, что не приняты на вооружение или не положены по штату. Я бы хотел здесь заметить, что дело не только в этом.

Скажем, магистральная линия КЦПН-Дронницы была начиная с прошлого лета и по сей день в том, что мало закупать дроны — надо ещё и учить ими пользоваться, и далее — учить применять для конкретных боевых задач. Командование при этом особо не горело поначалу желанием отвлекать бойцов на обучение, это уж потом… Лайфхаком стала увязка снабжения с обучением: мы поставим вам столько-то беспилотников, но при условии, что бойцы вашего подразделения пройдут курс подготовки у наших инструкторов. Такой размен сразу снял вопросы по поводу того, кому что надо, и это стало рутинной процедурой. Сейчас же процесс привёл к следующему результату: те курсы, которые поначалу делались гражданскими волонтёрскими командами, стали основой уже для вполне официальных программ обучения, внедряемых в военных учебных заведениях — от Артиллерийской академии до Новосибирского ВОКУ, от Академии связи до Академии тыла и транспорта, и далее по списку. Издаются учебники, записываются мультимедийные курсы и обучающие видео, готовятся инструктора — уже в рамках отраслевой специфики того или иного рода войск.

Недавно было общение с одним из курсантов КЦПН прошлого лета, который уже этим летом получил «мужика» (Орден Мужества) под Работино, именно как «практикующий» оператор. Обсуждали, в том числе, способы накопления и передачи опыта. Тут уже важно то, что если управлять дроном пусть лучше учат гражданские инструктора, то вот именно применять должны учить те, кто сам это делал в боевых условиях. И здесь, кстати, надо сказать несколько добрых слов в адрес военных вузов: там, как оказалось, очень хорошо понимают разницу между академическим и прикладным знанием.

Я ведь тоже сейчас уже не совсем волонтёр. АНО НПЦ «Ушкуйник» — вполне себе госструктура, подвед правительства Новгородской Области, и задачами противодронной защиты занимается на официальных основаниях, со всеми имеющимися ярлыками от нужного начальства, будь то гражданского или военного, и в тесном взаимодействии с оным. А начиналось всё с нашей разудало-партизанской «Дронницы».

И отсюда тезис. На волонтёрских началах хорошо инициировать процессы, в режиме эдакого «стартапа». Однако потом рано или поздно неизбежно наступает момент, когда, как учит нас нобелевский лауреат по экономике Р.Коуз, «маяки становятся общественным благом» — и, следовательно, переходят в статус государственной системы. Вот примерно так надо понимать роль гуманитарных структур, а не просто «носить колоски за комбайном».

Даше Дугиной сегодня исполнилось бы 31.

Говорить о ней много не буду — всё уже сказано. Недавно пересматривал наш с ней последний совместный эфир на 1 канале — тот самый, когда она в гримерке рассказывала про то, как несколько часов выбирала одежду для форума Армия — «чтобы и по-военному, и с техникой не слиться». А жить ей оставалось в тот момент уже не дни — часы. Семь языков, целая библиотека в голове, куча друзей и знакомых по всему большому миру, и понимание этого самого «большого мира» куда более глубокое и ясное, чем у всех наших западников оптом.

Но хочу сказать одно. Когда с ней это всё случилось, я совсем другими глазами увидел эту войну. Главный вывод: «они» воюют не с теми нами, какие мы есть (никакие, в общем-то), а с теми, какими мы могли бы стать — но они видят нас так, как будто мы уже ими стали или становимся. «Давить, пока маленькие», как в том анекдоте про физика, паровоз и чайник.

И, парадоксальным образом, именно здесь — ключ к победе.

Меня тут ругают некоторые в чате, что я уж слишком ушёл в дроны, сети и прочую текучку, пренебрегая функцией мыслителя-идеолуха. Видите ли. Есть один аспект, в котором я устроен сильно иначе, чем «арестовичи». Я очень плохой пропагандист, то есть вообще непригоден к этой роли, главным образом потому, что у меня мало ответов, больше вопросов. А ответы на свои вопросы я ищу не в книжках, а на полигонах, в цехах, ну и в кабинетах тоже, как без них.

Например, прошлой весной и летом у меня был вопрос: противник фазово (это не изменилось даже сейчас) превосходит нас в качестве анализа и управления, поскольку опирается на куда более сложную и технологичную модель оного, чем имеющаяся на вооружении у ВС РФ. Быстро поменять это нет никакой возможности, просто потому, что ключевые носители таких моделей — это соответствующие кадры наверху. И вопрос не в том, чтобы их заменить — было бы на кого. Обивать парадные подъезды с конь-цепцыями, как нам обустроить примерно всё и чтоб ружья кирпичом не чистили — гиблая стратегия, многие полегли зазря на этом пути. Версия ответа, которую я нащупал не в теории, а в практике — «как сделать так, чтобы товарищ начальник мог отчитаться твоей работой». Эта парадигма оказалась куда более рабочей.

Вопрос в том, экстраполируется ли она из узко-прикладной военной сферы в более обширную гражданскую. Вроде кажется, что да; но надо проверять.