Старший полевой инструктор Координационного Центра Помощи Новороссии Алексей Левошко дал интервью каналу СоловьевLive.
Основные темы беседы:
-новые танки НАТО для ВСУ,
-недостатки наших машин и оргштатных структур,
-некоторые детали проектов, в которых участвует КЦПН (например, маскировка техники от тепловизионного наблюдения).
Рекомендуем послушать. Широчайшие познания Алексея сильно раздвинут границы вашего понимания разных вещей.
Cogito ergo vinco
МЫСЛЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ПОБЕЖДАЮ!
КЦПН продолжает работу!
Вы можете помочь нашим солдатам через реквизиты КЦПН!
Карта Сбербанка: 4276550055595329
Получатель: Майя Владимировна М.
Подробные реквизиты здесь.

Вот чего я искренне не понимаю, так это того, почему в мосметро до сих пор такое кол-во людей в масках. У нас ковид уже год как отменили, а они…

То, что я сейчас мало пишу о беспилотниках, не значит, что я ими не занимаюсь. Просто дела по этой теме в последнее время не из таких, о которых надо рассказывать в публичном канале.

Тем не менее, три мысли по теме.

1. За год и мы, и противник, «перешли в следующий класс». Коммерческий «летающий бинокль» стал де-факто стандартом по всей линии фронта, и сейчас уже бурно развиваются средства борьбы с ним, а равно и защита от таких средств. Количество грамотных пилотов исчисляется уже тысячами, и это теперь в порядке вещей. Тем не менее, сейчас обе стороны на пороге следующего «фазового перехода» в теме, и идёт своего рода гонка на скорость.

В качестве средства разведки самым перспективным форм-фактором стали VTOLы, сочетающие преимущества коптера и самолёта: вертикальный взлёт и посадка в любом месте, возможность зависнуть над объектом, и в то же время гораздо бОльшее время в воздухе, чем у коптеров, за счёт возможности полёта на крыле. Плюс эффективная дальность полёта на уровне дальнобойной артиллерии больших калибров, и а если прибавить сюда возможность подбирать диапазоны частот для каналов управления, с которыми не обучены работать вражеские системы РЭБ… Сейчас украинцы закупают сотнями VTOLы у своих партнёров, ну и мы тоже… кое-что делаем.

2. Стандартные коптеры, тем временем, всё больше и чаще используются под сброс. Соответственно, совершенствуются подвесы, идут эксперименты с грузоподъёмностью, и растёт мастерство пилотов. Но всё равно: играет количество. Сброс по-настоящему эффективен тогда, когда дронов много, тут как с кучностью стрельбы. И хотя многие ворчат, что это слишком нерациональная экономика войны — дрон штука недешёвая, шансы потерять его при сбросе велики, а грузоподъёмность маленькая — тем не менее точность, которую он обеспечивает, перекрывает все эти минусы.

3. Тем не менее, ударный дрон самого ближайшего будущего — это всё-таки одноразовый дрон-камикадзе (барражирующий боеприпас), управляемый достаточно подготовленным пилотом в режиме FPV (то есть через очки). Если бы такие были у нас на вооружении уже сегодня, не пришлось бы сносить артиллерией целые многоэтажные здания ради того, чтобы подавить одну огневую точку. Достаточно было бы найти её разведчиком и прислать туда «сюрприз», способный залетать в форточку. В самом скором времени это станет стандартным средством работы штурмовиков. Особенно против украинской тактики «слоёного пирога», она же «прятаться за спинами мирных».

И, я скажу, если обычный дрон-разведчик даёт всего лишь преимущество «зрячести», то вот такой дрон — это уже революция в тактике, сопоставимая с появлением пулемёта «Максим» в своё время. По сути, это летающий боеприпас, способный двигаться не по прямой или баллистической траектории, а любым сколь угодно извилистым путём, залетая даже в форточки. В принципе, это выход из нынешнего «позиционного тупика»; вопрос только, как всегда, в скорости освоения и массовости применения.

Милота. Стадо лосей в лесу, случайно обнаруженное и заснятое с коптера во время одного из учебных полётов при тренировке операторов боевых дронов, проводившейся КЦПН.

Развлекаюсь с утра в прямом эфире Комсомольской Правды

Как вы знаете (писал уже ранее), мы готовим большой форум по технологиям информационной, психологической и когнитивной войны. Дата-место и прочие явки-пароли будут сообщены отдельным постом, когда утрясутся разные организационные детали. А сейчас несколько тезисов по теме «когнитивной войны» — спасибо Семёну Уралову за обширную коллекцию англоязычных текстов по теме (написанных, правда, чаще всего авторами с французскими фамилиями )), изучение которых дало пищу для некоторых размышлений.

Начну, однако, со своих детских воспоминаний. Мой отец, обычный советский ИТР, был убеждённым пацифистом, уверенным, что война это всегда плохо, а армия — машина для убийства. Я вырос совсем другим не в последнюю очередь потому, что одной из любимых книг детства, ещё аж начиная с дошкольного (а читать я начал очень-очень рано, сильно задолго до школы), была «Книга будущих командиров», подаренная матерью. И я часто спорил с отцом, но мои аргументы в основном сводились к тому, что бывают в жизни ситуации, когда воевать можно и нужно.

Но, когда стал постарше, у меня в арсенале появился другой, более сильный аргумент. Он был выстрадан в школьных драках — а их у меня случалось немало, ибо как отличника и выскочку меня периодически пыталась бить школьная шпана из окрестных коммуналок (таких же, как наша), но я умел давать сдачи. Суть этого аргумента заключалась в том, что сила нужна не обязательно для того, чтобы бить. И даже не обязательно для того, чтобы тебя не били. Она нужна для того, чтобы иметь возможность навязывать свою волю, говорить с другими с позиции превосходства. Или, соответственно, защищать себя от такого навязывания. И если есть способ подавлять чужую волю (либо как минимум сопротивляться такому подавлению), не прибегая к прямому насилию, оно как таковое не нужно.

Вообще, господство возникает не тогда, когда ты бьёшь палкой и потом отдаёшь приказы, а скорее тогда, когда ты только показываешь эту самую палку — и другой сам бежит делать то, что ты от него хочешь. Либо даже тогда, когда эта палка существует только «в уме». Проблема, однако, в том, что отношения господства-подчинения между людьми глубоко противоестественны, и на подсознательном уровне все это чувствуют. А потому господин всегда находится под угрозой бунта, который он должен сдерживать страхом. Но при этом, парадоксальным образом, стратегия всякого «верхнего» сводится к тому, чтобы покорность «нижних» держалась не только на страхе, но и… на любви.

Всё это пока что банальности, которые знает каждый ребёнок. Но дальше начинаются небанальные следствия. Чем более сложным и высокоразвитым является мышление, тем труднее сформировать для его обладателя такую картину мира, в которой тот, кто забрал у тебя волю, мог бы восприниматься как объект любви. Сознание вообще строится на сомнении и ревизии, и каждый шаг в его развитии — это отрицание предыдущего «порядка вещей». И того, на чём этот порядок держался. Есть понятие «подростковый бунт»; так вот: любой бунт — это, в сущности, фазовый шаг взросления.

Почему я назвал отношения господства-подчинения «противоестественными»? При том, что мне в комментах тут же насыпалось — ещё как естественное, оно и у животных есть, всё такое.

Я здесь следую логике Поршнева, как её понимаю. В его модели антропогенеза главный отличительный признак нашего вида — тот самый пресловутый «разум» — возникает первично в функции защитного механизма против враждебной суггестии, работающей на рефлексах, и в основе является ни чем иным, как механизмом торможения рефлекторных возбуждений. Там получается, что между «животным предком» и «хомосапиенсом» была промежуточная стадия (он её назвал «троглодит») — существо, которое обладает наибольшей среди всего животного мира способностью к этой самой суггестии (внушению, подавляющему волю другого существа), но само при этом столь же «рефлекторно», как и любое другое животное. И вот этот архаический уже-не-зверь, но ещё-не-человек как раз и действует в нас тогда, когда мы строим отношения господства-подчинения; в свою очередь разум это всегда шанс на освобождение.

Модель хороша тем, что универсально описывает отношения между «господствующими» и «думающими» в любом человеческом социуме — от палеолитического стада до современных государств. Думающие — всегда наиболее трудная для управления категория; но в то же время и господство основывается на всё более сложных и требующих мышления управленческих технологиях. Но тем не менее, из неё есть важное следствие: говоря, что разум есть свойство вида, мы тем самым утверждаем, что и стремление к свободе воли есть также базовый видовый признак, изначально присущий каждому из нас.

Так вот, «к предмету». Понятно, что наша СВО — это, в сущности, бунт, причём при внимательном рассмотрении налицо все признаки и реакции. Наши проблемы с формулированием «позитивной повестки» — «идеология», «цели» и т.д. — имеют ту же природу. Соответственно, и реакция другой стороны — это реакция защиты т.н. «порядка, основанного на правилах»; в антропологическом измерении — той иерархии, на вершине которой они видят себя. Это определяет базовый рисунок «когнитивной войны», объясняя попутно и то, зачем так важны все эти акты демонстративного унижения, будь то в спорте, бытовом потреблении (уход брендов) или культуре.

Соответственно, ключевая задача противника — это восстановление контроля над нашим сознанием; того контроля, который до недавнего времени казался достаточно надёжным, однако по какой-то причине дал сбой. Наша же задача — это максимально глубокое изучение его механизмов, и здесь важнейшая роль принадлежит, как ни странно, историкам — но только не историкам древности, а историкам совсем недавнего — постсоветского периода, последних тридцати-пятидесяти лет, непосредственно предшествовавших 24.02.22. Как именно работает неоколониальная модель, как конкретно она применялась у нас и у наших соседей, и, главное, как и в каком месте она дала сбой. Парадоксальным образом, по крайней мере в исследовательской части у нас и у них общий объект.

На одном недавнем совещании в… я сказал буквально следующее. Что о критическом минимуме суверенных технологий не говорит только ленивый, но сами по себе технологии это в конечном счёте инструмент. Субъектность определяют не столько собственные технологии, сколько собственные онтологии, и вопрос в том, чтобы определить и описать критический минимум суверенных онтологий. Освобождение от когнитивного диктата начинается там и тогда, где и когда у тебя появляется собственная картина мира, пусть сколь угодно безумная поначалу; но здесь важнее видеть то, что ты сам хочешь увидеть, а не то, что тебе показывают. В узком смысле, информационная война — это две картинки на экране, показываемых противниками друг другу, и каждый пытается убедить и себя, и другого в том, что его картинка — это и есть реальность. Но если противник понимает, как работает твой аппарат восприятия, а ты про него — нет, у него гораздо больше шансов добиться успеха в этом противостоянии, а вот это уже домен не информационной, а когнитивной войны.

Но было бы ошибкой думать, что связка онтологии-технологии отсутствует. Технологии всегда опираются на онтологии, однако в своём развитии нередко упираются в барьер, связанный с их ограничениями — и тогда наступает фазовый кризис, выражающийся в ревизии базовых онтологий. Примерно как развитие астрономии в какой-то момент упёрлось в ограничения геоцентрической модели, и выходом стала её замена на гелиоцентрическую. И вовсе не случайно этот вопрос оказался тогда в фокусе болезненного внимания главного института религии — современники хорошо понимали, _какие_ онтологии падут следующими, что и произошло.

Капитану Игорю Мангушеву (Берегу)

Смерть говорит капитану:
Ну ладно, допустим, твоя взяла.
Останешься жить.
Но условия вот:
Никакой войны, никаких баб, никакого бухла.
Капитан смеется: так не пойдет.

Четвертые сутки комы.
Капитан говорит смерти: все или ничего.
Молятся друзья,
знакомые
и незнакомые.
Горизонт опаляет волной лучевой.

Ничего -
и шаг в Небесную Новороссию.
Ничего -
и степь расцветает,
и ангел молвит: иди
во степи, покрытой цветами, умытой росами.
Все еще впереди, капитан.
Все еще впереди.

@dolgareva

Алексей Чадаев, Дмитрий Михайличенко, Леонид Разиховский, Глеб Черкасов, Григорий Явлинский и Лев Шлосберг также в списках.

По спискам у меня мысль простая. Надо понимать, что один из «доменов» ведущейся против нас войны — это война когнитивная. В ней действует своя логика и свои принципы операций. Данная операция — публикация списка от осени 2021 года, где под мониторинг поставлены вперемешку лоялисты, умеренные и неумеренные нелоялисты и прочие до кучи — попытка сказать всей этой публике, что для «системы» никто не свой — все на карандаше. Трепещайте. Блин, ну спасибо, кэп, а то мы раньше не знали. И, можно подумать, это что-то поменяет в позиции и взглядах.

Напугали, что называется, ежа. Димитриев вон регулярно талдычит — мы, мол, есть, патамушта сами по себе, а вас нет, патамушта вас можно выключить по свистку. Я на это всегда хмыкаю — сколько уже раз за последние тридцать лет меня «выключали по свистку», в тч однажды даже прямым распоряжением главы государства (2011), и ничего, копчу небо помаленьку.

Появление моей фамилии там логично — через день после объявления итогов думских выборов, где одна из партий показала мало кем (в т.ч. в соответствующих кабинетах) ожидавшийся результат, закономерно предполагал поставить в мониторинг причастных к этому результату. Ну, пусть ищут. Как у латыша — член да душа; может, я в этом смысле иноагент.

Вчера встречался с А.Г.Дугиным. Был длинный обстоятельный разговор, из которого, с его согласия, выношу одну мысль в канал. Судя по всему, то, какой Запад видит Россию и каким определяет свой «образ врага», не имеет никакого отношения к тому, какой она сейчас видится нам самим изнутри. Он воюет с такой Россией, которой мы вообще-то могли бы в теории стать, но на практике не начинали в эту сторону даже думать. Но им кажется — и, возможно, потому, что они умеют смотреть на объекты в динамике — что она имеет все шансы стать для них таким вот «настоящим врагом», и их нынешняя сверхзадача, как в том анекдоте про чайник: «давить таких надо, пока маленькие», причём чем скорее, тем лучше.

Вопрос в том, как бы и нам научиться видеть себя такими глазами.

Комментирую на Первом расследование Херша о диверсионном подрыве американцами «Северных потоков»

Размещение на памятнике «Тысячелетие России» фигур четырех литовских князей – Гедимина и трех его сыновей Витовта, Ольгерда и Кейстута историки воспринимают по-разному. С одной стороны, считается, что сделано это было по политическим соображениям. Ведь данные князья в свое время воевали с Польшей, а возведение памятника пришлось на период активизации радикальных революционных группировок, требующих восстановления Речи Посполитой. С другой стороны, литовские князья представлены создателями единого государства, абсолютное большинство жителей которого составляло русскоязычное православное население.

В 14 веке, пока русские князья сражались друг с другом за влияние, за территории, за благосклонность Орды, на западных границах Руси под руководством Гедимина постепенно «собирается» и укрепляется Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское. Присоединение к нему не требовало смены веры, а еще освобождало от дани Орде, а потому многие русские князья охотно заключали взаимовыгодные браки. Так образуется династия Гедеминовичей, вторая по знатности после Рюриковичей.

Особенно привлекательными для литовцев были богатые новгородские земли. Мирно присоединяться к литовскому княжеству новгородцы не хотели, а потому литовцы предпринимают успешный рейдерский захват власти вольного города. Но складывается парадоксальная ситуация: хотя в Новгороде формально правят литовские наместники, весь город противостоит присоединению к княжеству и выступает за соединение с Москвой. Из собирателей русских земель литовцы превратятся в оккупантов. Противостояние продлится до середины 15 века, когда Литва официально откажется от притязаний на русский город.

Началом конца для княжества Литовского станет исторический выбор внука Гедимина: заключить брак с московской княжной или породниться с польской королевской семьей?! Предложение Польши показалось ему более выгодным. Он женится на польской королеве и принимает католическую веру. Этот шаг становится точкой невозврата для всего Литовского княжества. Если для русского государства православная вера стала основой единения, то для литовского насаждение католицизма привело к постепенной полонизации княжества, а затем и к потере его суверенитета.
#новгородика

Прямщас в эфире

Ну и финальное на сегодня

Этот пост – поздравление с Днём рождения.

Я хотел бы поздравить Александра Любимова – руководителя Координационного Центра Помощи Новороссии. Саша – одно из моих главных знакомств и приобретений прошлого года. Именно благодаря нему я смог стать инструктором по боевым беспилотникам, принять участие в обучении сотен бойцов на полигонах от Севастополя до Подмосковья, пройти экспресс-курсы по корректировке артиллерийского огня в Новомихайловской академии. Вместе с Сашей мы придумали и организовали «Дронницу» и целую серию последовавших после неё мероприятий.

То, чем сейчас занимаются миллионы, он занимался тогда, когда их было единицы: Саша помогал Вооружённым Силам Донецкой и Луганской Народных Республик, начиная с 2014 года.

Он был основным автором того самого исторического доклада КЦПН 2019 года, на который сегодня ссылаются многие — пророческого документа, предсказавшего многие события, случившиеся в ходе СВО.

Саша умный кадровый переслегинец. В недавнем прошлом он непонятно зачем )) пошёл на конкурс «Лидеры России» и легко прошёл в суперфиналисты, потому что ключевой параметр отбора там  – это эрудиция.

И ему есть, что сказать. Я уже довольно долгое время уговариваю его завести собственный ТГ-канал именно для высказывания своих мыслей, а не публикации официальных сообщений КЦПН.
Но пока не уговорил. Надеюсь, что скоро это произойдёт.
Так что многая лета... Вообще, праздник Сретения в христианском календаре –  про встречу старого мира с новым, последнего из пророков Ветхого Завета с будущим провозвестником Благой Вести. И родиться в такой день – это тоже надо уметь.