Сама по себе история боя корабля Madre de Deus в порту Нагасаки не сыграла какой-то значимой исторической роли. Начинался XVII век, продолжалась непростая эпоха великих географических открытий, а над Европой сгущались тучи: становилась неизбежной Тридцатилетняя война. Что могла значить на этом фоне гибель одного торгового корабля у берегом Японии? И всё-таки эта героическая история достойна не быть забытой.
Пусть в те дни европейцы с японцами убивали друг друга, но случай очень ярко показывает, почему им часто удавалось найти точки соприкосновения. Кроме того, нельзя не увидеть горькой исторической иронии: ведь все мы, слыша о Нагасаки, вспоминаем ядерную бомбардировку. Но первый громкий (в прямом и переносном смысле) взрыв прогремел там ещё в январе 1610 года.
#Blas_Ruiz
https://vk.com/@grand_orient-madre-de-deus
Пусть в те дни европейцы с японцами убивали друг друга, но случай очень ярко показывает, почему им часто удавалось найти точки соприкосновения. Кроме того, нельзя не увидеть горькой исторической иронии: ведь все мы, слыша о Нагасаки, вспоминаем ядерную бомбардировку. Но первый громкий (в прямом и переносном смысле) взрыв прогремел там ещё в январе 1610 года.
#Blas_Ruiz
https://vk.com/@grand_orient-madre-de-deus
VK
Madre de Deus: иберийский урок самурайского духа
Сама по себе история боя корабля Madre de Deus в порту Нагасаки не сыграла какой-то значимой исторической роли. Начинался XVII век, продо..
Лондонская Великая чума 1665–1666 года — уж прямо скажем, не самая весёлая страница в истории английской столицы. За полтора года чума убила порядка 100 тысяч человек — так что всего Лондон потерял более 20% (и до четверти) своего населения. Не результаты Чёрной смерти, конечно (благо что болезнь за пределы столицы почти не вышла) — однако Великой эту эпидемию прозвали всё-таки не просто так.
Лондон периодически сталкивался со вспышками чумы на протяжении XVII века, но серьёзные эпидемии (порядка 30 тысяч жертв) случались лишь в его первой четверти, с 1603 по 1625 года. Это скорее большая удача Лондона, чем какая-то закономерность: огромный город, стремительно обрастающий трущобами и находящийся в весьма печальном санитарном состоянии, был для чумы крайне уязвим. Вопрос по сути стоят лишь о том, когда инфекция в очередной раз доберётся до Лондона из своих естественных резервуаров в Монголии и Китае.
Точнее, так вопрос мог бы стоят для нас, окажись мы в Лондоне 1665 года. Ведь в XVII веке, увы, не было не только антибиотиков, способных убивать чумную палочку — но также представления о самой чумной палочке, причинах возникновения и способах передачи заразы. До сих пор многие, как во времена Чёрной смерти, говорили о "миазмах" — хотя некую связь с животными за века уже начали улавливать.
Сколько всего в Лондоне жило людей — точно мы не знаем. И не только из-за несовершенства демографических исследований того времени (уже давно записывали рождения и смерти, но в город постоянно кто-то приезжал, и это контролировали слабо). Спорен был сам вопрос, какие именно районы входят в Лондон, а какие нет. В итоге оценки колебались в основном от 380 до 460 тысяч, доходили и до 600. На тот момент Лондон уже обогнал Париж, большую часть Средневековья являвшийся крупнейшим городом Западной Европы.
При этом опыт Чёрной смерти многому европейцев научил. За несколько лет до катастрофы в Лондоне чума поразила некоторые города Нидерландов и Гамбург (откуда в итоге, вероятно, и пришла). Поэтому вводились 40-дневные карантины для кораблей, несмотря на возмущение торговцев по этому поводу.
Увы, Лондон был слишком велик и через него протекало слишком много людей, чтобы это в итоге уберегло от новой эпидемии — её удалось только отсрочить. Началось всё в районе Сент-Джайлс, где первоначально было приказано опечатывать дома больных. В итоге закрыли, судя по всему, лишь два — да и то вызывало возмущение в народе, так что от подобной меры пришлось отказаться. Карантин попытались сделать районным, но чуму это уже не остановило.
Власти вводили и другие меры: закрыли питейные заведения, ограничили число жильцов в домах, приказали домовладельцам убирать территорию и наняли мусорщиков и врачей. Констебли начали отлов бродяг. Традиционно попытались заняться кошками и собаками, но как всегда — серьёзной роли ни в плюс, ни в минус это не сыграло. По всему Лондону жгли костры — это давало надежду на некое "очищение воздуха".
Для стимуляции поставок продовольствия, которые естественным образом сократились, власти начали выплачивать дополнительные средства за всё, что выгружалось в порту.
Была даже организована знакомая теперь всем нам "бесконтактная доставка": продукты выкладывали в определённых местах, собирая затем оставленные монеты, которые пытались дезинфицировать уксусом.
Все, кто мог, временно покинули Лондон — так поступило большинство богатых людей, ремесленники и даже сам король Карл II. Судя по имеющимся сегодня документам, смертность составляла от 30 до 50 процентов заболевших. При таких жутких показателях без всех описанных мер Лондон, конечно, пострадал бы ещё сильнее — как и вся страна в целом.
Но всё-таки в XVII веке меры борьбы с заразой были куда эффективнее, чем в XIV. Печально, что как показывают нынешние события — слабовато мы с тех пор продвинулись.
#британия
#XVII_век
#Blas_Ruiz
Лондон периодически сталкивался со вспышками чумы на протяжении XVII века, но серьёзные эпидемии (порядка 30 тысяч жертв) случались лишь в его первой четверти, с 1603 по 1625 года. Это скорее большая удача Лондона, чем какая-то закономерность: огромный город, стремительно обрастающий трущобами и находящийся в весьма печальном санитарном состоянии, был для чумы крайне уязвим. Вопрос по сути стоят лишь о том, когда инфекция в очередной раз доберётся до Лондона из своих естественных резервуаров в Монголии и Китае.
Точнее, так вопрос мог бы стоят для нас, окажись мы в Лондоне 1665 года. Ведь в XVII веке, увы, не было не только антибиотиков, способных убивать чумную палочку — но также представления о самой чумной палочке, причинах возникновения и способах передачи заразы. До сих пор многие, как во времена Чёрной смерти, говорили о "миазмах" — хотя некую связь с животными за века уже начали улавливать.
Сколько всего в Лондоне жило людей — точно мы не знаем. И не только из-за несовершенства демографических исследований того времени (уже давно записывали рождения и смерти, но в город постоянно кто-то приезжал, и это контролировали слабо). Спорен был сам вопрос, какие именно районы входят в Лондон, а какие нет. В итоге оценки колебались в основном от 380 до 460 тысяч, доходили и до 600. На тот момент Лондон уже обогнал Париж, большую часть Средневековья являвшийся крупнейшим городом Западной Европы.
При этом опыт Чёрной смерти многому европейцев научил. За несколько лет до катастрофы в Лондоне чума поразила некоторые города Нидерландов и Гамбург (откуда в итоге, вероятно, и пришла). Поэтому вводились 40-дневные карантины для кораблей, несмотря на возмущение торговцев по этому поводу.
Увы, Лондон был слишком велик и через него протекало слишком много людей, чтобы это в итоге уберегло от новой эпидемии — её удалось только отсрочить. Началось всё в районе Сент-Джайлс, где первоначально было приказано опечатывать дома больных. В итоге закрыли, судя по всему, лишь два — да и то вызывало возмущение в народе, так что от подобной меры пришлось отказаться. Карантин попытались сделать районным, но чуму это уже не остановило.
Власти вводили и другие меры: закрыли питейные заведения, ограничили число жильцов в домах, приказали домовладельцам убирать территорию и наняли мусорщиков и врачей. Констебли начали отлов бродяг. Традиционно попытались заняться кошками и собаками, но как всегда — серьёзной роли ни в плюс, ни в минус это не сыграло. По всему Лондону жгли костры — это давало надежду на некое "очищение воздуха".
Для стимуляции поставок продовольствия, которые естественным образом сократились, власти начали выплачивать дополнительные средства за всё, что выгружалось в порту.
Была даже организована знакомая теперь всем нам "бесконтактная доставка": продукты выкладывали в определённых местах, собирая затем оставленные монеты, которые пытались дезинфицировать уксусом.
Все, кто мог, временно покинули Лондон — так поступило большинство богатых людей, ремесленники и даже сам король Карл II. Судя по имеющимся сегодня документам, смертность составляла от 30 до 50 процентов заболевших. При таких жутких показателях без всех описанных мер Лондон, конечно, пострадал бы ещё сильнее — как и вся страна в целом.
Но всё-таки в XVII веке меры борьбы с заразой были куда эффективнее, чем в XIV. Печально, что как показывают нынешние события — слабовато мы с тех пор продвинулись.
#британия
#XVII_век
#Blas_Ruiz
Меня давеча упрекнули, что в паблике до сих пор нет поста об Агнес Уотерхаус — которую на популярных ресурсах кличут "первой в Англии казнённой ведьмой". Однако дело в том, что сама по себе история Агнес особо ничем не интересна: если уж о ней говорить — то вот как раз насчёт "первой казнённой", потому что тут не так всё просто. Внимательно читающие паблик уже заподозрили подвох.
Ведь и правда: буквально в предыдущем посте по ведьмину тегу мы говорили об истории с казнью за колдовство в 1441 году. И именно в Англии, не в Шотландии или Ирландии какой. Всё верно: Агнес Уотерхаус — никак не первая казнённая в Англии ведьма. Но, вероятно — первая казнённая по приговору светского суда в соответствии с Witchcraft Act.
Тут кроется второй аспект. На тех же популярных сайтах авторы рассуждают: о, почему-то церковь на Агнес не обратила внимания! Однако это как раз абсолютно логично, ведь дело было в 1566 году. Давно уже успешно состоялась Реформация в Англии, главой церкви являлся монарх и она как структура давно срослась с государственной властью. Первый Witchcraft Act, устанавливающий колдовство в качестве обычного общеуголовного преступления (следовательно, в юрисдикции обычного суда), появился в 1542. Агнес же судили уже по следующей редакции, елизаветинскому Witchcraft Act of 1563.
Witchcraft Act предусматривал различные наказания вплоть до смерти, при этом в силу общеуголовного характера преступления казнили путём повешения, а не жгли — так же будет происходить в Салеме, например. Он же жил по английским законам, будучи колонией Англии.
Ну а сам процесс над Агнес, повторюсь, ничем особо не интересен. Там всё ровно по классике: показания ребёнка (это типичная история, много раз говорили), колдовские манипуляции с кошками и жабами. Занятная деталь разве только в том, что Агнес попала под суд из-за оговора другой обвиняемой в колдовстве — Элизабет Фрэнсис. Благодаря своим показаниям Элизабет избежала смертного приговора, но 13 лет спустя карма всё равно её настигла: новый процесс и теперь уже виселица.
Основной накал "охоты на ведьм" настанет в Англии ближе к XVII веку, Всего там казнят порядка 500 человек (с точными цифрами сложно, прежде всего из-за хаоса Гражданской войны) — что в разы меньше, чем результаты шотландцев. Последняя казнь случится в 1716, а в 1735 охоту законодательно отменили: новый Witchcraft Act этого года грозил годом тюрьмы за обвинение кого-либо в колдовстве (включая самого себя — то есть запретили позиционировать себя какой-нибудь знахаркой).
#Blas_Ruiz
Ведь и правда: буквально в предыдущем посте по ведьмину тегу мы говорили об истории с казнью за колдовство в 1441 году. И именно в Англии, не в Шотландии или Ирландии какой. Всё верно: Агнес Уотерхаус — никак не первая казнённая в Англии ведьма. Но, вероятно — первая казнённая по приговору светского суда в соответствии с Witchcraft Act.
Тут кроется второй аспект. На тех же популярных сайтах авторы рассуждают: о, почему-то церковь на Агнес не обратила внимания! Однако это как раз абсолютно логично, ведь дело было в 1566 году. Давно уже успешно состоялась Реформация в Англии, главой церкви являлся монарх и она как структура давно срослась с государственной властью. Первый Witchcraft Act, устанавливающий колдовство в качестве обычного общеуголовного преступления (следовательно, в юрисдикции обычного суда), появился в 1542. Агнес же судили уже по следующей редакции, елизаветинскому Witchcraft Act of 1563.
Witchcraft Act предусматривал различные наказания вплоть до смерти, при этом в силу общеуголовного характера преступления казнили путём повешения, а не жгли — так же будет происходить в Салеме, например. Он же жил по английским законам, будучи колонией Англии.
Ну а сам процесс над Агнес, повторюсь, ничем особо не интересен. Там всё ровно по классике: показания ребёнка (это типичная история, много раз говорили), колдовские манипуляции с кошками и жабами. Занятная деталь разве только в том, что Агнес попала под суд из-за оговора другой обвиняемой в колдовстве — Элизабет Фрэнсис. Благодаря своим показаниям Элизабет избежала смертного приговора, но 13 лет спустя карма всё равно её настигла: новый процесс и теперь уже виселица.
Основной накал "охоты на ведьм" настанет в Англии ближе к XVII веку, Всего там казнят порядка 500 человек (с точными цифрами сложно, прежде всего из-за хаоса Гражданской войны) — что в разы меньше, чем результаты шотландцев. Последняя казнь случится в 1716, а в 1735 охоту законодательно отменили: новый Witchcraft Act этого года грозил годом тюрьмы за обвинение кого-либо в колдовстве (включая самого себя — то есть запретили позиционировать себя какой-нибудь знахаркой).
#Blas_Ruiz
Люди становятся знаменитыми по великому множеству причин, и иногда их путь к славе весьма парадоксален. Вот взять Кристофера Скарвера, нажившего статьи о себе в Википедии сразу на нескольких языках, хотя судьба-то вышла абсолютно заурядная. Но, как это часто бывает, есть нюанс...
https://telegra.ph/Nemnogo-tyuremnyh-istorij-10-05
#Blas_Ruiz
https://telegra.ph/Nemnogo-tyuremnyh-istorij-10-05
#Blas_Ruiz
Telegraph
Немного тюремных историй
Люди становятся знаменитыми по великому множеству причин, и иногда их путь к славе весьма парадоксален. Вот взять Кристофера Скарвера, нажившего статьи о себе в Википедии сразу на нескольких языках, хотя судьба-то вышла абсолютно заурядная. Но, как это часто…
Недавно в личке прозвучал вопрос: а как сложилось в Испании с Реформацией и вообще протестантами? Понятно, что по итогу "никак", но были хотя бы попытки — или инквизиторы задушили всё в зародыше? Ну, я и сам давно на эту тему хотел сказать пару слов, так что... Итак: да, попытки развить в Испании протестантизм предпринимались, несмотря на всю силу Инквизиции.
Причём всё началось практически сразу после "95 тезисов" Мартина Лютера: например, на всём протяжении 1520-х годов испанские таможенники тут и там перехватывали протестантскую литературу, которую пытались ввезти в страну контрабандой. Причем везли отовсюду, включая Италию. В 1524 году немецкого купца даже казнили за такую контрабанду (а первая казнь протестанта в Испании, вероятно, состоялась ещё за год до того).
Довольно скоро начались и другие эксцессы. Характерна ситуация из 1539 года, когда группу английских моряков арестовали в Сан-Себастьяне за то, что они там публично высказывались против католицизма и превозносили свою веру. Пятеро отделались штрафами, но ещё один наговорил инквизиторам... всякого и попал в тюрьму, а после попытки побега отправился на костёр — вполне типичный случай "повторной ереси", прямо как у Жака де Моле.
Достаточно быстро появились диссиденты в изгнании — например, братья Франсиско и Хайме де Энсинас, а также Мигель Сервет, покинувшие Испанию и начавшие деятельность из-за рубежа. Сервета сожгли в Швейцарии, причём это сделали... кальвинисты, с которыми он разошёлся во взглядах не меньше, чем с католиками. Хайме де Энсинаса казнили в Риме, а Франсиско избежал ареста, но всё равно умер молодым от чумы.
Ну а два главных центра испанского протестантизма — это Вальядолид (где всё начал градоначальник Торо) и Севилья (где в протестантизм ударилось около 120 монахов). С мая по сентябрь 1559 года там проходили процессы по данной ереси. Осудили больше 100 человек, 32 из них сожгли. Такого же масштаба процессы состоялись и в начале 1560-х: опять же, каждый раз было куда меньше сожжённых, нежели осужденных вообще, однако казни всё равно выходили массовыми.
В общем, за несколько лет в середине XVI века протестантизм в Испании был практически полностью подавлен инквизицией. Почти все протестанты покинули страну.
Остаётся добавить, что с 1520-х по середину века, до конца правления Карла V, более-менее неплохо чувствовали себя в Испании сторонники идей Эразма Роттердамского: многие из них даже были близки к королю. Однако эразмианцы, конечно, не были в полной мере протестантами: их идеологический лидер хоть и высказывал слишком смелые для католика мысли, но всё-таки был противником и Мартина Лютера, и Реформации в целом.
Однако даже таких "умеренных критиков" католицизма всё равно преследовали, даже несмотря на их близость к монарху. Так что попытки провести Реформацию в Испании имели место, причём на протяжении нескольких десятилетий, однако в итоге предсказуемо оказались подавлены.
В стране, возникшей именно на основе религиозной общности в борьбе против ислама, поколебать католицизм было практически нереально. О чём говорить, если до сих пор около 40% испанцев регулярно посещает церковь... Католицизм является важнейшим слагаемым местного менталитета с момента возникновения испанцев как таковых.
Вспомним замечательный афоризм: "Вера гугенотов и индейцев одинакова".
#Blas_Ruiz
#испания
#XVI_век
Причём всё началось практически сразу после "95 тезисов" Мартина Лютера: например, на всём протяжении 1520-х годов испанские таможенники тут и там перехватывали протестантскую литературу, которую пытались ввезти в страну контрабандой. Причем везли отовсюду, включая Италию. В 1524 году немецкого купца даже казнили за такую контрабанду (а первая казнь протестанта в Испании, вероятно, состоялась ещё за год до того).
Довольно скоро начались и другие эксцессы. Характерна ситуация из 1539 года, когда группу английских моряков арестовали в Сан-Себастьяне за то, что они там публично высказывались против католицизма и превозносили свою веру. Пятеро отделались штрафами, но ещё один наговорил инквизиторам... всякого и попал в тюрьму, а после попытки побега отправился на костёр — вполне типичный случай "повторной ереси", прямо как у Жака де Моле.
Достаточно быстро появились диссиденты в изгнании — например, братья Франсиско и Хайме де Энсинас, а также Мигель Сервет, покинувшие Испанию и начавшие деятельность из-за рубежа. Сервета сожгли в Швейцарии, причём это сделали... кальвинисты, с которыми он разошёлся во взглядах не меньше, чем с католиками. Хайме де Энсинаса казнили в Риме, а Франсиско избежал ареста, но всё равно умер молодым от чумы.
Ну а два главных центра испанского протестантизма — это Вальядолид (где всё начал градоначальник Торо) и Севилья (где в протестантизм ударилось около 120 монахов). С мая по сентябрь 1559 года там проходили процессы по данной ереси. Осудили больше 100 человек, 32 из них сожгли. Такого же масштаба процессы состоялись и в начале 1560-х: опять же, каждый раз было куда меньше сожжённых, нежели осужденных вообще, однако казни всё равно выходили массовыми.
В общем, за несколько лет в середине XVI века протестантизм в Испании был практически полностью подавлен инквизицией. Почти все протестанты покинули страну.
Остаётся добавить, что с 1520-х по середину века, до конца правления Карла V, более-менее неплохо чувствовали себя в Испании сторонники идей Эразма Роттердамского: многие из них даже были близки к королю. Однако эразмианцы, конечно, не были в полной мере протестантами: их идеологический лидер хоть и высказывал слишком смелые для католика мысли, но всё-таки был противником и Мартина Лютера, и Реформации в целом.
Однако даже таких "умеренных критиков" католицизма всё равно преследовали, даже несмотря на их близость к монарху. Так что попытки провести Реформацию в Испании имели место, причём на протяжении нескольких десятилетий, однако в итоге предсказуемо оказались подавлены.
В стране, возникшей именно на основе религиозной общности в борьбе против ислама, поколебать католицизм было практически нереально. О чём говорить, если до сих пор около 40% испанцев регулярно посещает церковь... Католицизм является важнейшим слагаемым местного менталитета с момента возникновения испанцев как таковых.
Вспомним замечательный афоризм: "Вера гугенотов и индейцев одинакова".
#Blas_Ruiz
#испания
#XVI_век
"Банановая резня" — звучит-то как-то несерьёзно, однако же речь идёт о событиях нешуточных. Да и сам по себе банановый бизнес в начале ХХ века — не шутки, ведь писатель О'Генри не с потолка взял идею "банановой республики" (теперь-то этот термин знаком всем). Но о "банановых республиках" вообще, откуда все они взялись и почему, мы поговорим в другой раз. А сегодня — о той самой резне 5–6 декабря 1928 года.
Хотя пару общих слов для контекста всё-таки скажу. Хотя события и случились в Колумбии, ниточки тянутся к США, разумеется.
Бананы появились в США в 1870 году, и сразу же стало понятно: это настоящая золотая жила. Бананы из Латинской Америки обходились настолько дёшево, что даже при огромных прибылях с торговли для конечного потребителя в США всё равно стоили дешевле, чем местные яблоки. Очень скоро на смену отдельным коммерсантам пришли крупные компании, история которых достаточно объёмна и интересна, чтобы обсудить её отдельно. Пока же нас интересует только одна: United Fruit Company.
Хотя основная "банановая" деятельность была сконцентрирована в Гондурасе и Гватемале (и вот то настоящие "банановые республики", де-факто управлявшиеся американскими компаниями, о которых мы ещё поговорим), имелись у United Fruit Company и плантации в Колумбии. Для этой бедной страны они были крайне важны — поставлять в США и Европу ей было больше особо нечего (я знаю, мой юный читатель, о чём ты сейчас хочешь пошутить: так вот, да — и золотой век того самого ещё был впереди). Вместе с тем рабочие, конечно, были недовольны условиями.
12 ноября 1928 года началась забастовка, лидеров которой вы видите на фото ниже: Педро дель Рио, Бернардино Герреро, Рауль Эдуардо Махеча, Никанор Серрано и Эрасмо Коронелл. Требования были вполне стандартные: больше денег, лучшее медобслуживание, обязательное страхование рабочих и так далее. Довольно скоро к делу подключились местные партии левого толка: социалисты, коммунисты и левоцентристская Partido Liberal Colombiano.
Центром выступлений стал город Сьенага. К декабрю туда выдвинулись войска: 300 солдат под командованием генерала Карлоса Кортеса Варгаса, причём солдат специально прислали издалека (опасаясь, что местные могут перейти на сторону бунтующих рабочих). Осталось неясным, насколько прямо United Fruit Company требовала силового вмешательства — в Гондурасе или Гватемале она напрямую командовала бы правительству, но в Колумбии всё происходило не настолько откровенно.
Впрочем, из переписки Госдепартамента США с Колумбией довольно очевидно: выбор у местных властей был из двух вариантов. Или быстро подавить всё это самостоятельно, защитив интересы американской компании и американских граждан в Колумбии — или вскоре обнаружить на своей территории морпехов США.
Выбрали первое, и подробно события в Сьенаге никто не описывал: ясно лишь, что солдаты открыли огонь по толпе рабочих. Варгас официально заявил о 47 убитых, хотя по другим оценкам их число доходит до 2000 человек — якобы множество тел побросали в море или где-то тайком зарыли. По крайней мере, посольство США писало в Госдеп со ссылкой на представителя United Fruit Company о 1000 убитых.
Среди погибших оказались Бернардино Герреро и Эрасмо Коронелл. Реакция со стороны радикальных левых тоже была жёсткой: небезызвестная FARC прямо связывает "Банановую резню" с подъёмом вооружённой борьбы за коммунизм в стране.
По всей видимости, банановый бизнес в Колумбии и теперь мало изменился: компанию Chiquita Brands в 90-е и даже уже в XXI веке обвиняли в сотрудничестве с террористическими группировками, делающими примерно всё то же самое, но негласно. А вообще масштабы грязи в этом бизнесе поражают — деятельность United Fruit Company и других компаний сего профиля даже привела к переменам в законодательстве США, но об этом уже надо говорить отдельно.
Когда "люди гибнут за металл" — это ещё ладно, но за бананы...
#Blas_Ruiz
Хотя пару общих слов для контекста всё-таки скажу. Хотя события и случились в Колумбии, ниточки тянутся к США, разумеется.
Бананы появились в США в 1870 году, и сразу же стало понятно: это настоящая золотая жила. Бананы из Латинской Америки обходились настолько дёшево, что даже при огромных прибылях с торговли для конечного потребителя в США всё равно стоили дешевле, чем местные яблоки. Очень скоро на смену отдельным коммерсантам пришли крупные компании, история которых достаточно объёмна и интересна, чтобы обсудить её отдельно. Пока же нас интересует только одна: United Fruit Company.
Хотя основная "банановая" деятельность была сконцентрирована в Гондурасе и Гватемале (и вот то настоящие "банановые республики", де-факто управлявшиеся американскими компаниями, о которых мы ещё поговорим), имелись у United Fruit Company и плантации в Колумбии. Для этой бедной страны они были крайне важны — поставлять в США и Европу ей было больше особо нечего (я знаю, мой юный читатель, о чём ты сейчас хочешь пошутить: так вот, да — и золотой век того самого ещё был впереди). Вместе с тем рабочие, конечно, были недовольны условиями.
12 ноября 1928 года началась забастовка, лидеров которой вы видите на фото ниже: Педро дель Рио, Бернардино Герреро, Рауль Эдуардо Махеча, Никанор Серрано и Эрасмо Коронелл. Требования были вполне стандартные: больше денег, лучшее медобслуживание, обязательное страхование рабочих и так далее. Довольно скоро к делу подключились местные партии левого толка: социалисты, коммунисты и левоцентристская Partido Liberal Colombiano.
Центром выступлений стал город Сьенага. К декабрю туда выдвинулись войска: 300 солдат под командованием генерала Карлоса Кортеса Варгаса, причём солдат специально прислали издалека (опасаясь, что местные могут перейти на сторону бунтующих рабочих). Осталось неясным, насколько прямо United Fruit Company требовала силового вмешательства — в Гондурасе или Гватемале она напрямую командовала бы правительству, но в Колумбии всё происходило не настолько откровенно.
Впрочем, из переписки Госдепартамента США с Колумбией довольно очевидно: выбор у местных властей был из двух вариантов. Или быстро подавить всё это самостоятельно, защитив интересы американской компании и американских граждан в Колумбии — или вскоре обнаружить на своей территории морпехов США.
Выбрали первое, и подробно события в Сьенаге никто не описывал: ясно лишь, что солдаты открыли огонь по толпе рабочих. Варгас официально заявил о 47 убитых, хотя по другим оценкам их число доходит до 2000 человек — якобы множество тел побросали в море или где-то тайком зарыли. По крайней мере, посольство США писало в Госдеп со ссылкой на представителя United Fruit Company о 1000 убитых.
Среди погибших оказались Бернардино Герреро и Эрасмо Коронелл. Реакция со стороны радикальных левых тоже была жёсткой: небезызвестная FARC прямо связывает "Банановую резню" с подъёмом вооружённой борьбы за коммунизм в стране.
По всей видимости, банановый бизнес в Колумбии и теперь мало изменился: компанию Chiquita Brands в 90-е и даже уже в XXI веке обвиняли в сотрудничестве с террористическими группировками, делающими примерно всё то же самое, но негласно. А вообще масштабы грязи в этом бизнесе поражают — деятельность United Fruit Company и других компаний сего профиля даже привела к переменам в законодательстве США, но об этом уже надо говорить отдельно.
Когда "люди гибнут за металл" — это ещё ладно, но за бананы...
#Blas_Ruiz
Осады Ренессанса — эпоха дичайших инженерных решений, одно дивнее другого. Недавно меня спросили о вот этом хтоническом НЕЧТО под названием "Конец войны" (Fin de la guerre). А я-то писал по теме лишь в 2016 году, да и то два слова... Итак, этого монстра сторонники независимости Нидерландов построили к маю 1585 года — во время осады Антверпена. Непосредственно в бой "Конец войны" пошёл в эпизоде, называемом "битвой за Кувенштайнседейк"... но давайте-ка по порядку!
Как вы уже догадались, события разворачивались во время Восьмидесятилетней войны — борьбы Нидерландов за независимость от Испании, которой тянуться до середины следующего века. С 1583 года дела повстанцев были довольно туги: за борьбу с ними энергично взялся пармский герцог Алессандро Фарнезе. На тот момент уже скончались и герцог Альба, и Хуан Австрийский — так что Алессандро считался ключевым полководцем Испании.
И надо сказать, что это звание Фарнезе вполне оправдывал. Чуть более чем за год он добился очень значимых успехов, установив контроль над рядом городов — и 3 июля 1584 начал осаду Антверпена. А уже в августе осаждённые принялись строить то, что вы видите на картинке. Работа заняла около 8 месяцев. Старались не просто так.
Как это часто бывало в Восьмидесятилетней войне, важнейшим аспектом осады Антверпена являлся контроль над дамбами и, как следствие, течением реки (в данном случае Шельды). И голландцы, и испанцы не раз успешно применяли водные потоки в землях, которые из-за низменности так легко затопить: здесь инженеры могли быть эффективнее солдат и даже пушек. Это не говоря о том, что появление нового водоёма могло решить проблему снабжения какого-нибудь осаждённого города — например, Антверпена.
Ранее голландцы безуспешно атаковали понтонный мост испанцев брандерами. Корабли-камикадзе взорвались весьма эффектно, однако почти не нанесли урона инженерным сооружениям противника.
Потому 7 мая и началась битва за Кувенштайнседейк — укреплённую насыпь на реке длиной чуть менее 5 километров. Голландцам ну ооочень хотелось выбить испанцев оттуда, однако задача была дюже непростой. Несмотря на постоянные обстрелы, испанцы вырыли много траншей для стрелков, соорудили редуты и выставили частокол.
Массированная атака на рассвете 7 мая не увенчалась успехом. Хотя повстанцы успешно сняли испанских часовых и вроде бы закрепились на дамбе, по неясным причинам их не поддержал речной флот. Голландцы потеряли почти 200 человек (из которых 3/4 утонули) и вынуждены были отступить.
Теперь основные надежды были связаны с Fin de la guerre. Эта плавучая крепость несла 24 тяжёлые пушки (не подходящие для обычных речных кораблей) и, по разным данным, ажно от 500 до 1000 стрелков.
Авторами проекта были некие Хендрик и Антеунис. Fin de la guerre в итоге сильно отличалась от изначального проекта и потребовала астрономической суммы денег — куда дороже запланированного. Довести дело до конца удалось лишь по известному принципу "уже вложили слишком много, не отменять же". Считалось, что такая мощная плавучая батарея позволит эффективно давить испанцев тут и там.
"Конец войны" был назначен на 21 мая. Но едва плавучий замок начал движение, как выяснилось: его осадка вдвое выше запланированной. Да и управлять им оказалось почти невозможно. С великим трудом Fin de la guerre всё же подвели к позициям испанцев, однако платформа села на мель. Причём безнадёжно. Так что команда сбежала, а плавучая крепость досталась испанцам.
Фарнезе подивился фантазии противника, после чего велел дармовые 24 пушки использовать для нужд осады, а само чудо осадной инженерии разобрать.
В борьбе за ту дамбу было ещё очень много событий, причём и с голландскими успехами, но Антверпен спасти всё равно не удалось. В августе, на фоне тяжёлых потерь и давления местных католиков (это же юг Нидерландов, там их имелось немало — вопреки стереотипу о "религиозной войне"), город был сдан. Правда, на неплохих условиях: возможность отвода войск и помилование горожан в обмен на большую сумму денег.
#Blas_Ruiz
Как вы уже догадались, события разворачивались во время Восьмидесятилетней войны — борьбы Нидерландов за независимость от Испании, которой тянуться до середины следующего века. С 1583 года дела повстанцев были довольно туги: за борьбу с ними энергично взялся пармский герцог Алессандро Фарнезе. На тот момент уже скончались и герцог Альба, и Хуан Австрийский — так что Алессандро считался ключевым полководцем Испании.
И надо сказать, что это звание Фарнезе вполне оправдывал. Чуть более чем за год он добился очень значимых успехов, установив контроль над рядом городов — и 3 июля 1584 начал осаду Антверпена. А уже в августе осаждённые принялись строить то, что вы видите на картинке. Работа заняла около 8 месяцев. Старались не просто так.
Как это часто бывало в Восьмидесятилетней войне, важнейшим аспектом осады Антверпена являлся контроль над дамбами и, как следствие, течением реки (в данном случае Шельды). И голландцы, и испанцы не раз успешно применяли водные потоки в землях, которые из-за низменности так легко затопить: здесь инженеры могли быть эффективнее солдат и даже пушек. Это не говоря о том, что появление нового водоёма могло решить проблему снабжения какого-нибудь осаждённого города — например, Антверпена.
Ранее голландцы безуспешно атаковали понтонный мост испанцев брандерами. Корабли-камикадзе взорвались весьма эффектно, однако почти не нанесли урона инженерным сооружениям противника.
Потому 7 мая и началась битва за Кувенштайнседейк — укреплённую насыпь на реке длиной чуть менее 5 километров. Голландцам ну ооочень хотелось выбить испанцев оттуда, однако задача была дюже непростой. Несмотря на постоянные обстрелы, испанцы вырыли много траншей для стрелков, соорудили редуты и выставили частокол.
Массированная атака на рассвете 7 мая не увенчалась успехом. Хотя повстанцы успешно сняли испанских часовых и вроде бы закрепились на дамбе, по неясным причинам их не поддержал речной флот. Голландцы потеряли почти 200 человек (из которых 3/4 утонули) и вынуждены были отступить.
Теперь основные надежды были связаны с Fin de la guerre. Эта плавучая крепость несла 24 тяжёлые пушки (не подходящие для обычных речных кораблей) и, по разным данным, ажно от 500 до 1000 стрелков.
Авторами проекта были некие Хендрик и Антеунис. Fin de la guerre в итоге сильно отличалась от изначального проекта и потребовала астрономической суммы денег — куда дороже запланированного. Довести дело до конца удалось лишь по известному принципу "уже вложили слишком много, не отменять же". Считалось, что такая мощная плавучая батарея позволит эффективно давить испанцев тут и там.
"Конец войны" был назначен на 21 мая. Но едва плавучий замок начал движение, как выяснилось: его осадка вдвое выше запланированной. Да и управлять им оказалось почти невозможно. С великим трудом Fin de la guerre всё же подвели к позициям испанцев, однако платформа села на мель. Причём безнадёжно. Так что команда сбежала, а плавучая крепость досталась испанцам.
Фарнезе подивился фантазии противника, после чего велел дармовые 24 пушки использовать для нужд осады, а само чудо осадной инженерии разобрать.
В борьбе за ту дамбу было ещё очень много событий, причём и с голландскими успехами, но Антверпен спасти всё равно не удалось. В августе, на фоне тяжёлых потерь и давления местных католиков (это же юг Нидерландов, там их имелось немало — вопреки стереотипу о "религиозной войне"), город был сдан. Правда, на неплохих условиях: возможность отвода войск и помилование горожан в обмен на большую сумму денег.
#Blas_Ruiz
Вот эти крошечные острова — архипелаг Силли на самом юго-западе Британии. А единственная причина, по которой они бывают кому-то известны и интересны — кочующая по развлекательным ресурсам история о том, как эти острова якобы формально вели самую долгую в истории войну (хотя и не включавшую реальных боевых действий). Против Нидерландов. Трёхсоттридцатипятилетняя война, мол. Классная история, но...
Формулировка этой чудо-истории достаточно проста.
В 1651, во время Гражданской войны в Англии, острова Силли стали прибежищем флота роялистов. Тот флот захватил некоторое число голландских судов, которые формально не были какой-либо стороной конфликта — Первая англо-голландская война начнётся только в июле 1652. Голландцы сильно возмутились, конечно, и выдвинули требования, которые жители архипелага Силли теперь очень любят интерпретировать как "объявление войны". Дескать, практически вся остальная Англия-то контролировалась Парламентом — выходит, воевать решили с нами отдельно! А со всей Англией уже позже.
Никакого мира потом, конечно, не заключали — о чём архипелаг Силли напомнил Нидерландам аж в 1986 году. После чего договор якобы был подписан. Вот и вышла война длиной в 335 лет, пусть без единого выстрела!
Забавная история, конечно. Позволившая Б-гом забытому месту обратить на себя внимание. Проблема в том, что вопрос "была ли в самом деле объявлена война" (формально скорее таки нет) — не единственный. Совершенно непонятно, почему с не имевшими уже никакого суверенитета — ни формального, ни реального (как по ходу Гражданской войны) островами кто-то должен был заключать какой-то отдельный мир. На деле вопросы, которые касались в том числе Силли, вполне себе закрыл Вестминстерский мир 1654 года, завершивший ту самую Первую англо-голландскую войну.
Во-вторых, никакого мирного договора в 1986 году не было: посол Нидерландов в Лондоне, узнав об этой истории от островитян, "заключил мир" символически, разумеется. Что вполне естественно — какие формальные договоры на эту тему могли бы быть с частью Британии? Что в XVII веке, что в XX.
Ну а главное — даже если пойти навстречу жителям Силли в их желании хоть как-то вписать себя в историю, война при столь же формальном подходе всё равно не получится "самой долгой". Причём даже в сравнении с теми, где на самом деле велись боевые действия. Ну вот взять часто обсуждаемую нами Арауканскую войну: её можно отсчитывать с 1536 или 1546 — и прямо аж до момента, когда в начале XIX века Чили и Аргентина стали независимы (после чего проблема арауканов досталась им в наследство от Испании). Завершат "Умиротворение Араукании" лишь в конце века. Конечно же, большая часть событий пришлась на XVI и XVII века, а дальше война уже вспыхивала лишь время от времени, но она хотя бы реально велась. А вообще последние набеги индейцев в начале ХХ века состоятся.
При желании можно изыскать и другие подобные примеры — по-разному тот же процесс покорения чукчей периодизируя, например. В общем, забавная байка для туристов и ресурсов про "интересные факты", но даже для исторического курьёза смысла в ней маловато.
#Blas_Ruiz
#Заметка
Формулировка этой чудо-истории достаточно проста.
В 1651, во время Гражданской войны в Англии, острова Силли стали прибежищем флота роялистов. Тот флот захватил некоторое число голландских судов, которые формально не были какой-либо стороной конфликта — Первая англо-голландская война начнётся только в июле 1652. Голландцы сильно возмутились, конечно, и выдвинули требования, которые жители архипелага Силли теперь очень любят интерпретировать как "объявление войны". Дескать, практически вся остальная Англия-то контролировалась Парламентом — выходит, воевать решили с нами отдельно! А со всей Англией уже позже.
Никакого мира потом, конечно, не заключали — о чём архипелаг Силли напомнил Нидерландам аж в 1986 году. После чего договор якобы был подписан. Вот и вышла война длиной в 335 лет, пусть без единого выстрела!
Забавная история, конечно. Позволившая Б-гом забытому месту обратить на себя внимание. Проблема в том, что вопрос "была ли в самом деле объявлена война" (формально скорее таки нет) — не единственный. Совершенно непонятно, почему с не имевшими уже никакого суверенитета — ни формального, ни реального (как по ходу Гражданской войны) островами кто-то должен был заключать какой-то отдельный мир. На деле вопросы, которые касались в том числе Силли, вполне себе закрыл Вестминстерский мир 1654 года, завершивший ту самую Первую англо-голландскую войну.
Во-вторых, никакого мирного договора в 1986 году не было: посол Нидерландов в Лондоне, узнав об этой истории от островитян, "заключил мир" символически, разумеется. Что вполне естественно — какие формальные договоры на эту тему могли бы быть с частью Британии? Что в XVII веке, что в XX.
Ну а главное — даже если пойти навстречу жителям Силли в их желании хоть как-то вписать себя в историю, война при столь же формальном подходе всё равно не получится "самой долгой". Причём даже в сравнении с теми, где на самом деле велись боевые действия. Ну вот взять часто обсуждаемую нами Арауканскую войну: её можно отсчитывать с 1536 или 1546 — и прямо аж до момента, когда в начале XIX века Чили и Аргентина стали независимы (после чего проблема арауканов досталась им в наследство от Испании). Завершат "Умиротворение Араукании" лишь в конце века. Конечно же, большая часть событий пришлась на XVI и XVII века, а дальше война уже вспыхивала лишь время от времени, но она хотя бы реально велась. А вообще последние набеги индейцев в начале ХХ века состоятся.
При желании можно изыскать и другие подобные примеры — по-разному тот же процесс покорения чукчей периодизируя, например. В общем, забавная байка для туристов и ресурсов про "интересные факты", но даже для исторического курьёза смысла в ней маловато.
#Blas_Ruiz
#Заметка
Миф о «немытой Европе» — одно из самых распространённых и устойчивых заблуждений о Средних Веках, бытующих в широких массах. Представление о том, что после краха Римской империи европейцы якобы забросили бани и совершенно перестали заниматься гигиеной, глубоко укоренилось как в сознании обывателей по всему миру, так и массовой культуре (включая, что характерно, европейскую же литературу и кинематограф).
🔗 https://telegra.ph/Bani-i-gigiena-v-Srednevekove-razrushim-mif-o-nemytoj-Evrope-02-26
#Blas_Ruiz
#Лонг
Подписаться: @catx2
🔗 https://telegra.ph/Bani-i-gigiena-v-Srednevekove-razrushim-mif-o-nemytoj-Evrope-02-26
#Blas_Ruiz
#Лонг
Подписаться: @catx2
Telegraph
Бани и гигиена в Средневековье: разрушим миф о «немытой Европе»
Миф о «немытой Европе» — одно из самых распространённых и устойчивых заблуждений о Средних Веках, бытующих в широких массах. Представление о том, что после краха Римской империи европейцы якобы забросили бани и совершенно перестали заниматься гигиеной, глубоко…
За более чем полвека по «Испанской дороге» из Ломбардии в Нидерланды прошло более 120 тысяч человек — колоссальное для раннего Нового времени число. Этот коридор и позволил столь сложной войне тянуться так долго, а прекращение его работы во многом определило исход конфликта.
🔗 https://telegra.ph/Ispanskaya-doroga-02-26
#Blas_Ruiz
#Лонг
Подписаться: @catx2
🔗 https://telegra.ph/Ispanskaya-doroga-02-26
#Blas_Ruiz
#Лонг
Подписаться: @catx2
Telegraph
«Испанская дорога»
Шедевр военной логистики XVI-XVII веков
Вчера я рассказывал вам о том, как после посвящения в рыцари за кругосветное путешествие Фрэнсис Дрейк присвоил себе герб совершенно других Дрейков — доказательств родства с коими представить толком не смог (такая вот попытка удревнить своё новообретённое благородство). Интересно, что глава семейства Дрейков, так недовольный поведением великого флотоводца, сам был моряком и авантюристом.
Речь идёт о Бернарде Дрейке, родившемся около 1537 года (таки почти ровесник Фрэнсиса: у того традиционно указывают 1540) в Девоншире. Происходил он из самой настоящей знати, в отличие от Фрэнсиса — пусть далеко не самой богатой и влиятельной в Англии. Родственники Бернарда имели кое-какие должности при королевском дворе, а скромными землями владели с XII века. Приличная родословная.
Жизнь "не того" Дрейка протекала вполне себе спокойно до того момента, когда он познакомился с известным авантюристом Хамфри Гилбертом (братом самого Уолтера Рэйли). Хамфри Гилберт начал подбивать Дрейка на некие дела по части колонизации Нового Света (как раз создавалась печально известная историей своей гибели колония Роанок), однако тот в итоге предпринял кое-что другое.
А именно — поход к на Ньюфаундленду. Дело было в 1585 году, как раз началась война с Испанией, которая навеки прославит "того самого" Дрейка настоящими военными подвигами. А "не тот" Дрейк просто направился к берегам нынешней Канады, имея приказ предупредить находящихся там моряков — "не плывите в Испанию или Португалию, у нас тут война", а также каперский патент на случай встречи с неприятелем.
На место Дрейк добрался в середине августа, а после до октября атаковал суда испанцев/португальцев у берегов Нового Света и плохо защищённые береговые цели (сил и опыта всё-таки имелось маловато). В итоге Дрейк захватил около 20 вражеских кораблей, хотя не все сумел довести до дома. Его добычей стали 600 пленных и большое количество груза, так что финансово поход вышел весьма выгодным (считается, что окупился шестикратно).
После этого Бернард Дрейк был посвящён в рыцари, хотя его отругали за дурное обращение с пленными, едва дожившими до судебного процесса. Всего через несколько месяцев после этого, 10 апреля 1586 года, Бернард внезапно умер (всего лишь 49-летним). Скорее всего, причиной стал сыпной тиф — поразивший заодно и тех самых пленных, и решавших их судьбы судей.
У Дрейка было пятеро детей: Хью, Джон, Мари, Мэри (именно так, Marie и Mary, не спрашивайте) и Элеонор. Исторически среди них сколь-нибудь важен лишь Джон, ставший в 1614 членом Парламента. Но ярчайшее наследие Бернарда, конечно — прогремевший по Англии срач с якобы родственником Фрэнсисом, которому наш герой якобы даже влепил однажды пощёчину (и никакой дуэли по этому поводу не случилось). Это мы вчера уже обсудили.
А ведь неплохой моряк был — мог бы добиться куда большей славы. Как там во вступительном ролике знаменитой видеоигры: "Это были тяжёлые времена для всей Европы, но прекрасный шанс для капитанов. Близилась война между Англией и Испанией, и все знали это..."
Войне-то предстояло идти аж до 1604. Не дожили до того года ни Бернард Дрейк, ни переживший его почти на десяток лет сэр Фрэнсис. Не повезло. Удостоившая их рыцарской чести Королева-Дева тоже мирного договора с испанцами так и не увидела, впрочем.
#Blas_Ruiz
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Речь идёт о Бернарде Дрейке, родившемся около 1537 года (таки почти ровесник Фрэнсиса: у того традиционно указывают 1540) в Девоншире. Происходил он из самой настоящей знати, в отличие от Фрэнсиса — пусть далеко не самой богатой и влиятельной в Англии. Родственники Бернарда имели кое-какие должности при королевском дворе, а скромными землями владели с XII века. Приличная родословная.
Жизнь "не того" Дрейка протекала вполне себе спокойно до того момента, когда он познакомился с известным авантюристом Хамфри Гилбертом (братом самого Уолтера Рэйли). Хамфри Гилберт начал подбивать Дрейка на некие дела по части колонизации Нового Света (как раз создавалась печально известная историей своей гибели колония Роанок), однако тот в итоге предпринял кое-что другое.
А именно — поход к на Ньюфаундленду. Дело было в 1585 году, как раз началась война с Испанией, которая навеки прославит "того самого" Дрейка настоящими военными подвигами. А "не тот" Дрейк просто направился к берегам нынешней Канады, имея приказ предупредить находящихся там моряков — "не плывите в Испанию или Португалию, у нас тут война", а также каперский патент на случай встречи с неприятелем.
На место Дрейк добрался в середине августа, а после до октября атаковал суда испанцев/португальцев у берегов Нового Света и плохо защищённые береговые цели (сил и опыта всё-таки имелось маловато). В итоге Дрейк захватил около 20 вражеских кораблей, хотя не все сумел довести до дома. Его добычей стали 600 пленных и большое количество груза, так что финансово поход вышел весьма выгодным (считается, что окупился шестикратно).
После этого Бернард Дрейк был посвящён в рыцари, хотя его отругали за дурное обращение с пленными, едва дожившими до судебного процесса. Всего через несколько месяцев после этого, 10 апреля 1586 года, Бернард внезапно умер (всего лишь 49-летним). Скорее всего, причиной стал сыпной тиф — поразивший заодно и тех самых пленных, и решавших их судьбы судей.
У Дрейка было пятеро детей: Хью, Джон, Мари, Мэри (именно так, Marie и Mary, не спрашивайте) и Элеонор. Исторически среди них сколь-нибудь важен лишь Джон, ставший в 1614 членом Парламента. Но ярчайшее наследие Бернарда, конечно — прогремевший по Англии срач с якобы родственником Фрэнсисом, которому наш герой якобы даже влепил однажды пощёчину (и никакой дуэли по этому поводу не случилось). Это мы вчера уже обсудили.
А ведь неплохой моряк был — мог бы добиться куда большей славы. Как там во вступительном ролике знаменитой видеоигры: "Это были тяжёлые времена для всей Европы, но прекрасный шанс для капитанов. Близилась война между Англией и Испанией, и все знали это..."
Войне-то предстояло идти аж до 1604. Не дожили до того года ни Бернард Дрейк, ни переживший его почти на десяток лет сэр Фрэнсис. Не повезло. Удостоившая их рыцарской чести Королева-Дева тоже мирного договора с испанцами так и не увидела, впрочем.
#Blas_Ruiz
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В 1851 году эпоха классического Дикого Запада ещё не стартовала — бурное его освоение началось лишь после Гражданской войны. Однако же "Калифорнийская тропа" из Миссури в, собственно, Калифорнию уже возникла — ведь там в конце 40-х началась "золотая лихорадка". Ехали на запад, впрочем, не только охочие до золота: в поисках хорошего места для жизни туда направлялись мормоны. Среди них была и семья Отмэн.
Отмэны принадлежали к "брюстеритам", т.е. последователям Джеймса Колина Брюстера — одного из многих ответвлений мормонизма, возникших после гибели основателя движения. Брюстеритов было заметно меньше, чем последователей Бригема Янга, и двигались они по Америке небольшими группами. Причём эти группы постепенно раскалывались. Кто-то отделялся из-за разногласий "куда идти", кто-то находил встреченную местность уже вполне подходящей для жизни. На свою беду Отмэны оказались из тех, кто всё хотел найти нечто получше: выйдя из Миссури в августе 1850, к 1851 они уже остались совсем одни на нынешней территории Аризоны, в районе Юмы. Другие брюстеритские семьи или осели где-то, или двинулись севернее.
Семья Роя и Мэри Энн Отмэнов насчитывала семерых детей, восьмой как раз вскоре ожидался. Старшему ребёнку, Люси, было 17 лет. Такая толпа детей и подростков, всего один взрослый мужчина — прямо скажем, не лучший вариант для скитаний по дикой глуши. Совершенно неудивительно, что закончилось всё плохо.
Однажды Отмэны встретили некую группу индейцев — или апачей, или явапаев (скорее всего именно последних, которых с апачами постоянно путали). Их было немного, однако когда Рой Отмэн отказался поделиться припасами, коих уже осталось в обрез — сил туземцев вполне хватило, чтобы расправиться с семьёй. В живых после схватки остались трое Отмэнов: 15-летний Лоренцо, 14-летняя Олив и 7-летняя Мэри Энн.
Лоренцо индейцы посчитали смертельно раненым и бросили в прерии, а обеих девочек взяли в рабство. Какое-то время Олив и Мэри Энн провели в поселении явапаев, обращавшихся с ними крайне дурно, но затем в эту деревню явились индейцы мохаве. Они выкупили Олив и Мэри Энн, отдав за них двух лошадей, одеяла, украшения и какие-то продукты.
По каким-то причинам девочки вызвали сильную симпатию у жены и дочери местного вождя мохаве, так что с этого момента жилось им вполне неплохо. Вопрос о том, удерживали ли сестёр Отмэн силой и была ли Олив на самом деле полноценно интегрирована в общество мохаве, весьма спорен. Мэри Энн умерла в засушливый год, будучи 10 или 11 лет от роду, так что её уже ни о чём было не спросить. Что же до Олив — одни верили в объективность её слов, другие видели в показаниях явный "стокгольмский синдром" (пусть ещё не существовало такого термина).
Олив ещё и сильно путалась в воспоминаниях о том времени. Непонятно даже, каким образом у неё появилась татуировка на лице: то ли обозначала рабский статус, то ли как раз наоборот. Первая версия высказывалась самой Олив, вторая куда лучше согласуется с нашими знаниями о культуре мохаве. То же касается вопроса отношений Олив с мужчинами мохаве: сама она публично отрицала что замужество, что какую-либо сексуальную эксплуатацию, но позднее близко знавшая Олив женщина рассказывала, что та была в племени замужем и даже родила двоих детей. Чему верить — невесть.
Несколько раз у племени возникали контакты с бледнолицыми, однако Олив не стремилась уйти с ними. Слухи о некоей американке, живущей среди мохаве, тем не менее начинали расползаться.
А идею поиска сестёр годами не оставлял тот самый Лоренцо. Ни индейцы, ни Олив с Мэри Энн не знали, что он всё-таки пришёл в себя после ранения и сумел добраться до цивилизации. В течение последующих четырёх лет он добивался от властей организации каких-то поисков и спасения. В том, что Олив и Мэри Энн выжили, Лоренцо был уверен: ведь он привёл подмогу к месту бойни, тела убитых похоронили...
#Blas_Ruiz
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Отмэны принадлежали к "брюстеритам", т.е. последователям Джеймса Колина Брюстера — одного из многих ответвлений мормонизма, возникших после гибели основателя движения. Брюстеритов было заметно меньше, чем последователей Бригема Янга, и двигались они по Америке небольшими группами. Причём эти группы постепенно раскалывались. Кто-то отделялся из-за разногласий "куда идти", кто-то находил встреченную местность уже вполне подходящей для жизни. На свою беду Отмэны оказались из тех, кто всё хотел найти нечто получше: выйдя из Миссури в августе 1850, к 1851 они уже остались совсем одни на нынешней территории Аризоны, в районе Юмы. Другие брюстеритские семьи или осели где-то, или двинулись севернее.
Семья Роя и Мэри Энн Отмэнов насчитывала семерых детей, восьмой как раз вскоре ожидался. Старшему ребёнку, Люси, было 17 лет. Такая толпа детей и подростков, всего один взрослый мужчина — прямо скажем, не лучший вариант для скитаний по дикой глуши. Совершенно неудивительно, что закончилось всё плохо.
Однажды Отмэны встретили некую группу индейцев — или апачей, или явапаев (скорее всего именно последних, которых с апачами постоянно путали). Их было немного, однако когда Рой Отмэн отказался поделиться припасами, коих уже осталось в обрез — сил туземцев вполне хватило, чтобы расправиться с семьёй. В живых после схватки остались трое Отмэнов: 15-летний Лоренцо, 14-летняя Олив и 7-летняя Мэри Энн.
Лоренцо индейцы посчитали смертельно раненым и бросили в прерии, а обеих девочек взяли в рабство. Какое-то время Олив и Мэри Энн провели в поселении явапаев, обращавшихся с ними крайне дурно, но затем в эту деревню явились индейцы мохаве. Они выкупили Олив и Мэри Энн, отдав за них двух лошадей, одеяла, украшения и какие-то продукты.
По каким-то причинам девочки вызвали сильную симпатию у жены и дочери местного вождя мохаве, так что с этого момента жилось им вполне неплохо. Вопрос о том, удерживали ли сестёр Отмэн силой и была ли Олив на самом деле полноценно интегрирована в общество мохаве, весьма спорен. Мэри Энн умерла в засушливый год, будучи 10 или 11 лет от роду, так что её уже ни о чём было не спросить. Что же до Олив — одни верили в объективность её слов, другие видели в показаниях явный "стокгольмский синдром" (пусть ещё не существовало такого термина).
Олив ещё и сильно путалась в воспоминаниях о том времени. Непонятно даже, каким образом у неё появилась татуировка на лице: то ли обозначала рабский статус, то ли как раз наоборот. Первая версия высказывалась самой Олив, вторая куда лучше согласуется с нашими знаниями о культуре мохаве. То же касается вопроса отношений Олив с мужчинами мохаве: сама она публично отрицала что замужество, что какую-либо сексуальную эксплуатацию, но позднее близко знавшая Олив женщина рассказывала, что та была в племени замужем и даже родила двоих детей. Чему верить — невесть.
Несколько раз у племени возникали контакты с бледнолицыми, однако Олив не стремилась уйти с ними. Слухи о некоей американке, живущей среди мохаве, тем не менее начинали расползаться.
А идею поиска сестёр годами не оставлял тот самый Лоренцо. Ни индейцы, ни Олив с Мэри Энн не знали, что он всё-таки пришёл в себя после ранения и сумел добраться до цивилизации. В течение последующих четырёх лет он добивался от властей организации каких-то поисков и спасения. В том, что Олив и Мэри Энн выжили, Лоренцо был уверен: ведь он привёл подмогу к месту бойни, тела убитых похоронили...
#Blas_Ruiz
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
В общем, скоро из форта Юма индейцам мохаве начали поступить всё более и более настойчивые просьбы вернуть удерживаемую ими белую девушку. Конечно, поначалу индейцы вовсе всё отрицали, затем попытались торговаться. Но когда стало ясно, что бледнолицые не шутят и дело может дойти до крови, Олив всё-таки отправили в Юму. Ей было уже 19 лет.
Там же, в Юме, девушка скоро встретился с братом.
История, конечно, порядком прогремела в прессе. До пропавшей в глуши семьи мормонов никому не было особого дело, однако девушка, проведшая более четырёх лет в плену у индейцев и после всего этого воссоединившаяся со своим последним выжившим родственником — о, это для газет было горячо.
Через несколько лет шумиху ещё пуще раздул пастор Роял Байрон Стрэттон, отыскавший Олив и Лоренцо и предложивший им написать в соавторстве книгу. Написанная в итоге Life among the Indians or The Captivity of the Oatman Girls Among the Apache & Mohave Indians стала бестселлером, и что характерно — Стрэттон не обманул Отмэнов: гонорар пошёл на их образование.
Олив также неплохо зарабатывала выступлениями — её татуировки и рассказы о жизни среди индейцев пользовались популярностью. Неизвестно ещё, что удивляло больше! Это сейчас дело обыкновенное, а в конце 1850-х Олив Отмэн натурально вот была единственной на свете белой женщиной, имевшей такую бодимодификацию. По крайней мере — единственной, о ком знали за пределами какой-нибудь деревни туземцев.
На одном из таких выступлений Олив познакомилась с фермером Джоном Фэйрчайлдом, за которого вышла замуж в 1865. Им было на почве чего сойтись: брата Джона убили когда-то индейцы. Это случилось как раз в те годы, когда Олив жила среди мохаве.
Пара переехала в Техас, где дела пошли в гору — Фэйрчайлд сделался банкиром. Олив стала дамой высшего южного света и скоро даже начала носить вуаль, скрывающую татуировку: теперь эта деталь смущала. Фэйрчайлд тем временем выкупал и уничтожал экземпляры той самой книги.
Если сразу после освобождения Олив Отмэн была не очень-то рада вернуться в мир белых людей, то теперь старалась забыть о прошлом среди индейцев.
Олив умерла 65-летней, 20 марта 1903 года. Своих детей у них с Джоном не было — только удочерённая Мэри Элизабет. Через несколько лет в честь Олив назвали городок Отмэн. Правда, золото в нём давно кончилось, так что некогда весьма процветавший город сейчас — даже не деревня, а скорее туристический парк с населением около 100 человек.
#Blas_Ruiz
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Там же, в Юме, девушка скоро встретился с братом.
История, конечно, порядком прогремела в прессе. До пропавшей в глуши семьи мормонов никому не было особого дело, однако девушка, проведшая более четырёх лет в плену у индейцев и после всего этого воссоединившаяся со своим последним выжившим родственником — о, это для газет было горячо.
Через несколько лет шумиху ещё пуще раздул пастор Роял Байрон Стрэттон, отыскавший Олив и Лоренцо и предложивший им написать в соавторстве книгу. Написанная в итоге Life among the Indians or The Captivity of the Oatman Girls Among the Apache & Mohave Indians стала бестселлером, и что характерно — Стрэттон не обманул Отмэнов: гонорар пошёл на их образование.
Олив также неплохо зарабатывала выступлениями — её татуировки и рассказы о жизни среди индейцев пользовались популярностью. Неизвестно ещё, что удивляло больше! Это сейчас дело обыкновенное, а в конце 1850-х Олив Отмэн натурально вот была единственной на свете белой женщиной, имевшей такую бодимодификацию. По крайней мере — единственной, о ком знали за пределами какой-нибудь деревни туземцев.
На одном из таких выступлений Олив познакомилась с фермером Джоном Фэйрчайлдом, за которого вышла замуж в 1865. Им было на почве чего сойтись: брата Джона убили когда-то индейцы. Это случилось как раз в те годы, когда Олив жила среди мохаве.
Пара переехала в Техас, где дела пошли в гору — Фэйрчайлд сделался банкиром. Олив стала дамой высшего южного света и скоро даже начала носить вуаль, скрывающую татуировку: теперь эта деталь смущала. Фэйрчайлд тем временем выкупал и уничтожал экземпляры той самой книги.
Если сразу после освобождения Олив Отмэн была не очень-то рада вернуться в мир белых людей, то теперь старалась забыть о прошлом среди индейцев.
Олив умерла 65-летней, 20 марта 1903 года. Своих детей у них с Джоном не было — только удочерённая Мэри Элизабет. Через несколько лет в честь Олив назвали городок Отмэн. Правда, золото в нём давно кончилось, так что некогда весьма процветавший город сейчас — даже не деревня, а скорее туристический парк с населением около 100 человек.
#Blas_Ruiz
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Как известно, англичане решили изгнать из страны евреев задолго до того, как это сделали испанцы и португальцы — пусть припоминать этот факт почему-то (ладно: знаем мы, почему) любят именно иберийцам. А ведь и Кровавый Навет фактически родом из Англии. Вплоть до XVII века на Edict of Expulsion 1290 года никто особо не покушался — вопрос этот будет поднят только при Кромвеле, и не просто так. К тому времени в Англии снова появятся евреи, и не абы какие.
Самыми заметными персонажами тут стали два уроженца Португалии: Антониу Фернандеш Карвахаль и Маноэль Диаш Соэйру — более известный как Менаше бен-Израиль.
Карвахаль — личность хотя и важная, но достаточно тривиальная. Он родился в Фундане (центр Португалии) около 1590 года — по всей видимости, семья тайно исповедовала иудаизм, но сам Антониу Фернандеш то ли попал в поле зрения инквизиторов, разыскивающим криптоевреев, то ли просто захотел дышать чуть более свободным воздухом. Имея некие финансы, Карвахаль сначала перебрал на Канарские острова (где успешно развил бизнес), а к 1635 — и в Лондон, будучи уже весьма богатым предпринимателем. Карвахаль торговал буквально всем подряд, от зерна с хлебом до предметов искусства.
Хотя иудея в Карвахале опознали ещё около 1645 года, выгонять его из Англии никто не стал: как тут указывается, на этот вопрос закрыли глаза "по ходатайству нескольких ведущих лондонских купцов". Позднее Кромвель лично занимался вопросом эвакуации имущества Карвахаля с Канарских островов (ради этого провернули настоящую "операцию под фальшивым флагом" — голландским), а сам сеньор тогда же стал одни из ведущих поставщиков хлеба в армию.
В общем, хотя евреи вроде как по-прежнему не должны были жить в Англии — для тех, в ком виделась явная польза, таки уже делалось исключение.
Занятнее Менаше бен-Израиль, он же Маноэль Диаш Соэйру — родом с Мадейры, где тайно исповедовавшие иудаизм родители провели некоторое время на пути между материковой Португалией и Нидерландами. Менаше стал раввином, занимался изданием еврейской литературы, а в 1644 познакомился с Аароном Леви — также португальским крипоиудеем, который побывал в Новом Свете и якобы таки обнаружил там следы Десяти потерянных колен Израилевых (среди индейцев, само собой).
Хотя Менаше бен-Израиль не поехал в Бразилию исследовать этот вопрос, в словах Леви он увидел явное указание на "надежду Израиля" — и решил, что для ускорения прихода Машиаха непременно нужно решить вопрос возврата евреев в Англию.
В ноябре 1655 года Менаше прибыл в Лондон и официально обратился к властям по этому поводу — причём одним из людей, подписавших его бумаги, был как раз Карвахаль. Уже 4 декабря Кромвель велел созвать Уайтхольскую конференцию для выработки решения.
Сам Кромвель был за возврат евреев, военные соратники лорда-протектора — тоже, однако хватало и несогласных. Причём как среди людей церкви, так и предпринимателей, опасавшихся конкуренции. В итоге конференция не сказала ни "да", ни "нет".
С одной стороны — обошлось без конкретных решений по возвращению евреев, с другой — Edict of Expulsion от 1290 года фактически отменили, так как это был королевский указ, а не парламентский акт. Можно сказать — спустя более 3,5 веков дверь в Англию для евреев наконец-то если не распахнулась, то хотя бы приоткрылась. И процесс постепенно пошёл своим чередом.
#Blas_Ruiz
#Заметка
🔜 Подписаться: @catx2
Самыми заметными персонажами тут стали два уроженца Португалии: Антониу Фернандеш Карвахаль и Маноэль Диаш Соэйру — более известный как Менаше бен-Израиль.
Карвахаль — личность хотя и важная, но достаточно тривиальная. Он родился в Фундане (центр Португалии) около 1590 года — по всей видимости, семья тайно исповедовала иудаизм, но сам Антониу Фернандеш то ли попал в поле зрения инквизиторов, разыскивающим криптоевреев, то ли просто захотел дышать чуть более свободным воздухом. Имея некие финансы, Карвахаль сначала перебрал на Канарские острова (где успешно развил бизнес), а к 1635 — и в Лондон, будучи уже весьма богатым предпринимателем. Карвахаль торговал буквально всем подряд, от зерна с хлебом до предметов искусства.
Хотя иудея в Карвахале опознали ещё около 1645 года, выгонять его из Англии никто не стал: как тут указывается, на этот вопрос закрыли глаза "по ходатайству нескольких ведущих лондонских купцов". Позднее Кромвель лично занимался вопросом эвакуации имущества Карвахаля с Канарских островов (ради этого провернули настоящую "операцию под фальшивым флагом" — голландским), а сам сеньор тогда же стал одни из ведущих поставщиков хлеба в армию.
В общем, хотя евреи вроде как по-прежнему не должны были жить в Англии — для тех, в ком виделась явная польза, таки уже делалось исключение.
Занятнее Менаше бен-Израиль, он же Маноэль Диаш Соэйру — родом с Мадейры, где тайно исповедовавшие иудаизм родители провели некоторое время на пути между материковой Португалией и Нидерландами. Менаше стал раввином, занимался изданием еврейской литературы, а в 1644 познакомился с Аароном Леви — также португальским крипоиудеем, который побывал в Новом Свете и якобы таки обнаружил там следы Десяти потерянных колен Израилевых (среди индейцев, само собой).
Хотя Менаше бен-Израиль не поехал в Бразилию исследовать этот вопрос, в словах Леви он увидел явное указание на "надежду Израиля" — и решил, что для ускорения прихода Машиаха непременно нужно решить вопрос возврата евреев в Англию.
В ноябре 1655 года Менаше прибыл в Лондон и официально обратился к властям по этому поводу — причём одним из людей, подписавших его бумаги, был как раз Карвахаль. Уже 4 декабря Кромвель велел созвать Уайтхольскую конференцию для выработки решения.
Сам Кромвель был за возврат евреев, военные соратники лорда-протектора — тоже, однако хватало и несогласных. Причём как среди людей церкви, так и предпринимателей, опасавшихся конкуренции. В итоге конференция не сказала ни "да", ни "нет".
С одной стороны — обошлось без конкретных решений по возвращению евреев, с другой — Edict of Expulsion от 1290 года фактически отменили, так как это был королевский указ, а не парламентский акт. Можно сказать — спустя более 3,5 веков дверь в Англию для евреев наконец-то если не распахнулась, то хотя бы приоткрылась. И процесс постепенно пошёл своим чередом.
#Blas_Ruiz
#Заметка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
