Большая логистика: планов громадье!


Поздравляя вчера с Днем железнодорожника всех причастных (присоединяемся, конечно), тов. Путин высказал два интересных программных тезиса.

Первое. В качестве стратегического направления развития железнодорожного транспорта заявлено сопряжение мощностей материковой логистики (БАМ, Транссиб) и морской (Севморпуть). Один из элементов этого сопряжения – отладка, цитата, «бесшовного железнодорожного сообщения от Балтики и Баренцева моря до побережья Персидского залива и Индийского океана» с выходом к арктическим портам.

Второе. Понятное дело, на существующих мощностях этого не реализовать. Поэтому делается громкая заявка на запуск перспективных проектов, таких как Северный широтный ход (!).

Что тут сказать.

В идеале, мы и должны двигаться к максимальной транспортной связанности страны с сильным акцентом на резервирование/диверсификацию магистралей. Где движение, там экономика, там развитие, там жизнь. С этой точки зрения все радует.

Но возникает несколько приземленных вопросов.

Во-первых, задана очень высокая планка. Где взять ресурсы на ее достижение? За счет чего мы оплатим строительство того же СШХ, который годы и годы находится в подвешенном состоянии именно по причине дефицита средств?

Во-вторых, есть все же вопрос грузовой базы. Чем заполнять транспортные коридоры?

А в-третьих, и это напрямую связано с «во-вторых», если немалая ставка делается на международный транзит «Юго-Восточная Азия – Европа», то где гарантии, что он вообще будет? Что ЕС, НАТО и стоящие за их политикой США не выстроят «железнодорожный занавес» на пути этого транзита в перспективе нескольких лет? Ведь по факту никакой «нормализации» в отношениях России и Запада не просматривается, а объективных предпосылок для нее может не возникнуть еще очень долго.

#логистика #грузы #деньги #СШХ #СМП

Стройотряды – гвоздь программы


Вчера правительство утвердило поправки к госпрорамме «Обеспечение доступным и комфортным жильем и коммунальными услугами граждан Российской Федерации». Ключевым нововведением стала возможность привлечения студенческих стройотрядов к возведению объектов госпрограммы в ДФО и АЗРФ.

Идея это не новая. Напомним, она обсуждалась на высшем уровне и получила «добро» от тов. Путина лично в еще декабре 2019 года. С тех пор конкретную реализацию приходилось откладывать – то коронавирус, то СВО. Но вот руки у государства наконец-то дошли до более системного воплощения старых наработок.

Расширение использования труда студентов – один из «непростых выборов», которые вынуждено делать государство.

С одной стороны, ему необходимо обеспечить строительную отрасль рабочими руками. Но рынок труда заметно подсох, безработица на исторических минимумах, а привлечение мигрантов уже является и экономической (их труд на поверку абсолютно не дешев, а качество работы не премиальное), и политической проблемой. С другой стороны, для студенческой рабочей силы характерна сезонность и тот же дефицит профессионализма (если это не будущие строители, например). Также открыт вопрос, как участие в стройбригадах скажется на успеваемости студентов.

При всем том, в целом это не худший вариант. Подрастающее поколение сумеет подзаработать, познакомится с Дальним Востоком и Северами напрямую, попутно посмотрит собственную страну. Эдакий Work and Travel USSR.

#деньги

Слеза нефтяника


Тов. Сечин в прошлый четверг выступил с критикой государства. Мол, превращает государство нефтянку в дойную корову: установило 75%-ное налогообложение, в других отраслях такого нет. «Такой уровень налоговой нагрузки разрушает саму экономическую модель функционирования отрасли и нарушает права инвесторов, в том числе акционеров», – заявил тов. Сечин.

Неоднозначное впечатление от его слов.

С одной стороны, действительно, на нефтяников навалились со всех сторон. «На внутреннем фронте» государство требует денег; снаружи санкции, потолки и дисконты; входящий поток средств снизился. А значит, снижается и способность отрасли к реинвестированию в собственное развитие – геологоразведку и пополнение балансовых запасов, закупки технологий и оборудования, амортизацию уже существующего громадного комплекса и т.д. То есть объективно тяжело это для отрасли.

С другой стороны, нефтянка у нас поразгулялась за 90-е и в особенности в жирные 0-е. Куршевельские посиделки очень многие помнят, да. Нефтяные деньги щедрой рекой текли к нефтяникам, а от них – за рубеж, в иностранный нефтесервис, иностранным производителям технологий и сложных изделий, без которых отрасль не работает. А еще – в недвижимость, яхты и на банковские счета (и где оно все сейчас?), в пиар и джиар, различным «гринвошерам», в создание «позитивного имиджа» ключевых игроков и их топов в глазах западных элит и общественности (и как оно в итоге-то, помогло?). Государству, нефтяным донорам-Северам и, главное, самой России от этого праздника жизни перепадало до обидного мало. Не делились, в общем. Стало быть, когда-то уже надо и начинать.

С третьей стороны, как говорится, ну а чего вы хотели. В стране фактически война, а для нее нужны деньги. Нефтянка – это то, что у нас сейчас продается, это живые прибыли; и вообще, как говаривал тов. Сталин, нефть – это кровь войны (а тов. Байбаков добавлял: «…и экономики»). И что теперь – лишить страну этой «крови»? Ну и, главное, если нас задавят, то все эти тонны удачно сэкономленных на «разорительных налогах» денег ни тов. Сечину, ни прочим нефтяным королям, ни нашей нефтянке в целом больше не пригодятся: все уйдет победителям из числа уважаемых друзей и партнеров, а экономных корольков с удовольствием распнут, в т.ч. в буквальном смысле.

В общем, нашей стратегической отрасли придется как в кои-то веки продемонстрировать свое стратегическое значение для страны (а не только для своих бенефициаров), в т.ч. через фискальные механизмы. Да, тяжело, да, неудобно, да, отчасти ценой развития отрасли. Но на кону – выживание России здесь и сейчас.

#нефть #деньги

«Вестник релоканта», выпуск очередной


Давно не было новостей по релокации мощностей Норникеля. Нескоро они и появятся в паблике: компания совершенно не заинтересована в том, чтобы лишний раз привлекать внимание россиян к своим делам.

А меж тем, процесс продвигается. И, надо сказать, он не ограничен одним лишь медным заводом.

Помимо «переноса» медных мощностей за границу (а точнее, закрытия российских производств и строительства зарубежных), в работе находятся еще несколько тем, так или иначе затрагивающих ключевые продукты компании.

И прежде всего, речь о главном продукте – никеле. Уже в первом полугодии 2024-го НН вел переговоры с китайцами о строительстве в КНР никелевого завода, работающего на российских полуфабрикатах. В частности, речь шла о производстве сульфата никеля для дальнейшего изготовления аккумуляторных батарей. Этот завод мог бы потреблять до четверти годового объема никеля, выпускаемого Норникелем на рынок, – т.е. порядка 50 тыс. тонн в год.

Еще одна тема – платина. Наряду с «релокацией» медного производства и строительством никелевых мощностей в Китае НН планирует запустить в Бахрейне современное платиновое производство. Поговаривают, что туда отправятся те заказы на аффинаж, которые сейчас (пока еще) выполняет для Норникеля отечественный Красцветмет.

Как все это выглядит с точки зрения интересов России и Арктики как сырьевой базы норникелевских проектов – вопрос риторический. По факту, из страны уходят либо сами производства, дающие высокую добавленную стоимость, либо перспективы создания таких производств в ближайшем будущем. В России остается сырьевая добыча и базовая переработка на «трофейных» советских мощностях, ей же остаются сопутствующие экологические и социальные проблемы. В свою очередь, иностранным друзьям достаются современные предприятия, строящиеся в их налоговой юрисдикции на русские деньги.

Самое неприятное в этой истории то, что эти шаги согласованы с определенными структурами Центра. Идя навстречу «партнерам» из Китая и арабских стран, действуя под сурдинку разговоров о «преодолении санкций» и «развития международной промышленной кооперации с дружественными странами», корпораты и госчиновники создают опасный прецедент, поощряя такой – паразитарный в своей основе – тип поведения.

С Норникеля-то взятки гладки – это прежде всего компания родом из 90-х с их залоговыми аукционами и прочими формами грабежа советского наследия, чего от них ждать? Но вот радетели «государева интереса» из числа руководителей госаппарата – дело другое. То, что они не просто смотрят сквозь пальцы на бегство одного из арктических мейджоров под чужую крышу, а содействуют ему – крайне плохой симптом для всех нас.

#деньги #Китай #Норникель #стратегия #арктикабезопасность

Сухая экономика


Со ставкой Центробанка творится что-то невообразимое. На прошлой неделе она была задрана до 19% с перспективой выхода уже и на 20%. Понятное дело, стоимость коммерческих кредитов полезла вверх.

Допустим, что у этого может быть какая-то высокая, неподвластная нам логика. Допустим, что стране в целом от этого только лучше (конечно, нет, но, опять же, допустим). Но конкретно в Арктике такие ставки контрпродуктивны, они, выражаясь по нашей новой моде, стимулируют отрицательное развитие.

Для любого «движения» на Северах нужны прежде всего длинные и дешевые деньги. Иначе это просто не работает. Практически любое начинание в северных регионах – это про большие инвестиции и долгосрочную окупаемость. При ставке коммерческого кредита 20 и более процентов годовых экономическая активность, сопряженная с созданием чего-то нового – производств, проектов, враз перестает быть интересной и в итоге просто не осуществляется (если это не какой-нибудь высокомаржинальный экспортный бизнес, дающий неподвластную ЦБ валюту). А ведь у нас там даже не 20%.

Государство обеспечивает развитие точечных тем в АЗРФ, применяя льготирование. Избранные получают бесплатную инфраструктуру, софинансирование, кредиты с компенсируемой ставкой, налоговые льготы. Но это – избранные, а остальные должны и далее вести бизнес в «марсианских» по своей агрессивности условиях.

Нельзя сказать, будто эта тема «не обсуждается». Все эти вопросы многократно озвучивались на всех уровнях. Несколько лет назад была надежда, что хотя бы режим АЗРФ как особой экономической зоны будет углубляться в аспекте частичных компенсаций коммерческой ставки, но по факту подвижек нет.

И ведь ситуация такова, что взывать ко гласу разума, похоже, бесполезно. Судя по тому, что о необходимости насыщения экономики деньгами не высказался только ленивый, а при этом годами не меняется ничего (кроме кредитной ставки, разумеется) слушать этот глас банально некому. Курс на кредитное удушение экономики, на купирование любых экономических перспектив за пределами отдельных островков роста, поддерживаемых «партией и правительством», неизменен, как руководство ЦБ.

#деньги

Никелевая шизофрения Москвы


Несколько шизофреничная история закручивается вокруг темы экспорта никеля.

Как мы помним, никель – это стратегический металл, критически необходимый целому ряду отраслей промышленности любой развитой экономики. Ведь прежде всего, никель – это нержавеющая сталь и антикоррозионные сплавы, используемые буквально везде, где требуется устойчивость к разрушительному воздействию ржавчины. Соответственно, без никеля не сможет обойтись авиакосмическая промышленность и судостроение, энергетика и электрическая индустрия, машиностроение и военно-промышленный комплекс, ТЭК и различные высокотехнологичные производства.

У нас в стране используется лишь порядка 12-15% отечественного никеля. Так, в 2021 году на экспорт ушло 170 тыс. тонн из 193 тыс. тонн этого металла, произведенного в контуре Норникеля; примерно такая пропорция сохраняется и сейчас. Иными словами, на данный момент мы толком не потребляем никель как сырье, а отправляем его за границу.

При этом сама Россия зависит от импорта даже базовой продукции, в производстве которой участвует никель. Так, на сегодня более половины (!) объема нержавеющей стали, потребляемого российской экономикой, закупается за границей. То есть, в текущей ситуации логично было бы продвигать строительство в РФ мощностей, производящих нержавеющую сталь (а далее и новые производства, работающие уже с нержавеющей сталью) – это позволило бы и снизить эту зависимость, и повысить маржинальность российского экспорта за счет продукции более высокого передела.

Надо сказать, в этом отношении емкость даже одного отечественного рынка достаточно велика: в прошлом году мы импортировали 486 тыс. тонн нержавеющей стали, в этом году можем ввезти порядка полумиллиона тонн, а к 2030 году – уже более 600 тыс. тонн. То есть, грубо говоря, при полном импортозамещении «нержавейки» в перспективе нескольких лет наш рынок сможет ежегодно «проглатывать» 50-60 тыс. дополнительных тонн никеля, ныне вывозимого за рубеж. (Несколько больше половины отечественного никеля при таком раскладе все равно отправится на экспорт, но и на здоровье – российская промышленность, способная потребить 100% отечественного никеля, не возродится в одночасье, да и лишать металлургов устойчивых валютных поступлений не надо.)

На этом фоне идея «подумать об определенных ограничениях» на экспорт никеля в недружественные страны, недавно озвученная президентом, выглядит вполне разумно. В идеале, мы могли бы переориентировать часть экспортируемых объемов на наше собственное производство, усложняющее структуру экономики и создающее новые перспективы развития (конечно, такие производства еще надо организовать, но чем не направление для работы?). Вполне здравая линия Центра.

Однако в реальности мы имеем подготовку к выводу никелевых производств «за бугор». Да, формально говоря, речь идет о так называемых «дружественных странах». Конкретно в лице КНР, которая, например, в сентябре ввела ограничения на поставки в РФ узлов для БПЛА в качестве своего «вклада в мирный процесс», т.е. принуждение Москвы к сворачиванию СВО в соответствии с «мудрыми» директивами тов. Си на благо американо-китайской торговли. И, как ни парадоксально, эта линия – на релокацию активов – также имеет некое одобрение Центра.

Как эти две линии в мышлении и поведении наших «центров принятия решений» сочетаются между собой, понять очень сложно.

#деньги #Китай #Норникель #стратегия #арктикабезопасность

Новатэк меняет планы


Реализация двух крупных проектов Новатэка – «Обского ГХК» и «Мурманского СПГ» – попала под пересмотр.

Ключевая непосредственная причина – санкции. Во-первых, они существенно ограничивают доступ Новатэка к зарубежным технологиям и готовым узлам (притом уже не только западным, но и китайским), что заставляет компанию либо обращаться к импортозамещению, как это имело место в случае с «Арктик СПГ-2», либо ставить соответствующие проекты на паузу. А во-вторых, санкции разрушают саму бизнес-логику новых проектов – зачем они нужны, если твой товар крайне сложно кому-либо продать?

Итак, что конкретно происходит на проектах?

Как мы помним, с «Обским» Новатэк достаточно долго не мог определиться. То это должен был быть СПГ-завод, то предприятие по производству «голубого» топлива – водорода/аммиака, то комплекс, делающий и то и другое. Теперь, ввиду очевидных сложностей с запусками новых проектов в сфере сжижения природного газа, СПГ-составляющую решили свернуть, а от производства «голубого» топлива отказаться, переключив будущий завод на выпуск не «экологичного», а «обычного» аммиака и карбамида.

Поясним: пресловутая «голубизна» должна была обеспечиваться улавливанием углекислого газа и его обратной закачкой в пласт согласно евротребованиям, что является непростым и затратным техпроцессом. В наших условиях этот элемент явно избыточен, «Обский» явно не сможет напрямую торговать с ЕС, а Новатэку поздно бороться за звание экологичного поставщика, поэтому было принято вполне рациональное решение сэкономить на уловлении CO2 при изготовлении аммиака. В свою очередь, производство карбамида пока неподсанкционно, а его транспортировка по СМП намного проще, т.к. он является сыпучим грузом, которому не нужны дорогостоящие СПГ-танкеры ледового класса.

Но вот если для «Обского» есть шансы выстрелить хоть в каком-то качестве, то перспектив у «Мурманского СПГ» заметно поубавилось. Поскольку он вообще изначально был ориентирован на экспорт в ЕС, сейчас экономического смысла в его запуске нет.

…И это – плохая новость для Мурманской области и Карелии, которые в случае реализации данного проекта наконец-то смогли бы рассчитывать на газификацию. Согласно задумке, газ для завода (+/- 30 млрд кубов в год) поступал бы из трубопроводной системы Газпрома через запланированный отвод «Волхов-Мурманск-Белокаменка», который отдавал бы еще 10 млрд кубов в год потребителям из этих двух регионов. Без завода ни Новатэку, ни Газпрому ангажироваться в прокладку газопровода не хочется – мороки много, а деньги не те.

Косвенно от всего этого пострадали и атомщики – Кольская АЭС-2 (2400 МВт) строится в том числе из того расчета, что «Мурманский СПГ» будет забирать порядка 900 МВт. Да, энергию в целом есть куда потратить – в регионе стартует большой литиевый проект и т.д., но это, тем не менее, неприятная потеря.

#регионы #газ #СПГ #атом #деньги

…«Русхим» – тоже


В общем, у наших газовых гигантов на фоне санкций развиваются серьезные проблемы. А что этажом ниже – у более мелких северных игроков, подбирающихся (вернее, пытавшихся подобраться) к экспортному рынку газа и газохимии?

Ситуация, похожая на Мурманский и Обский кейсы Новатэка, развивается вокруг проектов освоения Кумжинского и Коровинского газовых месторождений в НАО. Там тоже в свое время была знатная чехарда с выбором парадигмы (СПГ или метанол?), в конечном итоге победил метаноловый проект компании «Русхим», предполагавший запуск завода мощностью 1,8 млн тонн метанола в год.

С самого начала у проекта было очень много «но»: туда изначально заходили неперворанговые участники, что со старта накладывало массу ограничений, было много вопросов по финансированию, логистика проекта упирается в наличие походящего порта, который только предстоит построить. Поэтому и в более спокойные времена дело шло ни шатко ни валко.

Теперь же ситуация усугубилась дополнительно. Европа как ключевой перспективный потребитель метанола отпадает, остается только КНР. Но это – не только худшее ценовое предложение, но и транспортировка через СМП в восточном направлении, т.е. удорожание всей логистической цепочки. На всем этом фоне потенциальный партнер «Русхима», «Зарубежнефть», затягивает вхождение в проект. То есть проект, и ранее не показывавший особой жизнеспособности, теперь с еще большей вероятностью перекочует в категорию бесконечно откладываемых.

Все это наводит на размышления.

Санкции уже вполне осязаемо деформируют нашу жизнь в ранее избранной сырьевой парадигме. И это – генеральная долгосрочная тенденция. Наше взаимное отчуждение с Западом и, далее, с другими крупными игроками, деградация внешнеэкономических связей России – на годы.

Это ставит и перед ключевыми отраслями Северов, и перед властями массу неприятных вопросов. Притом вопросов стратегического уровня: как жить дальше в таких условиях, что делать с экспортной ориентацией нашей экономики, как выстраивать дальнейшую стратегию развития Арктики?

Повторимся: любой кризис – это в том числе новые возможности. Нас выдавливают с трека экспорта сырья? Отлично, давайте поищем перспективы в сфере его более глубокой переработки, попутно усложним собственную экономику, перезапустим ряд отраслей, пришедших в упадок в эру «развитого нефтегаза». Давайте искать варианты!

Но пока системной работы над поиском ответов на эти вопросы не наблюдается.

#регионы #газ #СПГ #стратегия #деньги

Нефтяная скощуха


Не зря тов. Сечин ходатайствовал перед тов. Путиным за нефтянку. Правительство прислушалось к жалобам отрасли и пошло на пересмотр методик исчисления налогов для нефтяников.

Как мы помним, тов. Сечин (действуя не столько как глава Роснефти, сколько в качестве ответственного секретаря президентской комиссии по ТЭК) в своем недавнем обращении предложил поставить на паузу решение правительства, добавлявшее налоговой нагрузки на отрасль. Согласно таковому решению, с 1 октября с.г. правительство должно было ввести обновленную методику расчета ставок по НДПИ и НДД, разработанную ФАС.

Как и ныне действующая методика, она была привязана к ставке расходов на транспортировку нефти до европейских портов, однако, в отличие от первой, она оперировала не фиксированным значением (2 долл. США за баррель), а формулой, применение которой неминуемо поднимало ставку для нефтяников где-то на 1 доллар с каждого барреля. Что, в свою очередь, увеличивало доходы бюджета примерно на 15 млрд рублей в месяц.

Нефтяники критиковали данную методу за, формально говоря, абсурдность (российская нефть уже давно не едет в ЕС, по крайней мере, напрямую), но по факту – за связанные с ней выплаты в госбюджет. Делать которые им категорически не хотелось.

Пораскинув по поручению тов. Путина мозгами, правительство решило откатить свое решение и придержать его на год, до 30 сентября 2025 года, а там видно будет. Таким образом, поле боя временно за нефтяниками – государство пока не станет дополнительно покушаться на их доходы.

...На всем этом фоне особенно пикантно смотрится статистика Роснефти по чистой прибыли. Как явствует из свежего рейтинга российских компаний «Форбс», по данному показателю нефтяной гигант занял в РФ первое место: по итогам прошлого года его чистая прибыль составила более 1,5 трлн рублей. Это на 20 млрд рублей больше, чем у Сбера (II место), более чем на 200 – чем у «особенного» Сургутнефтегаза (III место) и более чем на 350 – чем у Лукойла (VI место в рейтинге). А вот ввели бы налог – так и пошли бы нефтяники по миру.

#нефть #деньги #Роснефть

Газ: что дальше?


Газовая отрасль вынуждена реагировать на нарастающее санкционное и ограничительное давление политического Запада.

Недавно мы говорили о комплексном пересмотре планов наших северных добычных игроков – Новатэка, Газпрома, Русхима. К частным реалиям, к перетряске проектов отдельных компаний добавляются коррективы более широкого порядка.

На прошлой неделе тов. Путин поручил правительству в сотрудничестве с «национальным достоянием» разработать десятилетний план развития последнего. Генеральные ориентиры понятны: во-первых, это пресловутый «поворот на Восток», а во-вторых – частичное перенаправление газа с экспорта на внутреннее потребление. И то и другое сопряжено с серьезной перекройкой/достройкой инфраструктуры под изменяющуюся географию поставок.

Ввязываться в региональную газификацию Газпрому не очень хочется. Прежде всего, это затратное мероприятие, требующее капитальных инвестиций в ГТС и при этом не сулящее быстрых прибылей (да и то последние будут в рублях, а не в вожделенной иностранной валюте). Поэтому, очевидно, правительство найдет какие-то стимулы в виде льгот и послаблений, которые позволят «национальному достоянию» преодолеть брезгливость, связанную с обслуживанием нелюбимого «пасынка» компании – внутреннего газового рынка, характеризующегося условно-низкой маржой и долгой окупаемостью. Может, все-таки решится проблема газификации Мурмана и Карелии, зависшей из-за возможного пересмотра планов по «Мурманскому СПГ».

Рассматривая ситуацию в целом, надо отметить, что какого-то особого выбора у отрасли нет.

По факту, потеря выхода на европейский рынок – это вполне возможная перспектива. «Потоки» подорваны, транзит трубопроводного газа под постоянным вопросом. На повестке дня – запрет ЕС на закупку российского СПГ, что дополнительно сократит российскую долю на этом прибыльном рынке. Да, пока торговля есть, хотя и во все более ограниченном масштабе, но это пока.

В свою очередь, «повернувшую на Восток» Россию на этом самом Востоке не особо и ждут. Многие азиатские страны опасаются вторичных санкций и по крайней мере на словах дистанцируются от закупок с российских проектов типа того же Арктик СПГ-2. Относительно свободно в этом плане себя чувствует Китай, но за это России приходится системно платить дисконтами и углубляющейся зависимостью от единственного покупателя. В итоге – объемы не те, деньги не те.

Вот и получается, что вариантов дальнейшего развития у газовой отрасли немного. Только не сверхприбыльный восточный экспорт, да переориентация вовнутрь страны.

#газ #СПГ #деньги

Промышленность: новости «сушки»


В России снижается индекс производственной активности обрабатывающих отраслей. И, думается, это вполне закономерно. Экономика отрицательно реагирует на повышение учетной ставки: все больше отраслей остаются за порогом рентабельности.

Но высокая ставка стимулирует банковскую деятельность. За прошлый год тот же Сбер показал чистой прибыли на более чем 1,5 трлн рублей, заняв второе место по этому показателю в масштабах всей экономики в целом (банкиров обошла Роснефть). А в следующем году банки России могут получить чистой прибыли на сумму порядка 3,8 трлн рублей.

Соответственно, государство сможет претендовать на немалую часть этой суммы. Притом как в виде налогов (в т.ч. и в формате широко обсуждаемого налога на сверхприбыль банков), так и в виде дивидендов, выплачиваемых банками, находящимися в госсобственности (и прежде всего уже упомянутым Сбером).

В целом, странная экономическая модель реализуется в России.

Государство как регулятор своими решениями по ставке «сушит» реальный сектор экономики, выдавливая деньги в банковскую сферу, из которой перегоняет их в бюджет. Опираясь на каковой, оно далее выделяет льготы и субсидии для избранных отраслей и игроков, распределяет деньги в виде госзаказов по отдельным (крупным) промышленным производствам.

Вроде бы с т.з. государства как эдакого бухгалтера-администратора система всем хороша, особенно с т.з. управляемости. Деньги в казне есть, кому надо – выделим, а остальное не так важно. И главное, все предсказуемо.

Но с т.з. государственного интереса в более широком смысле это так себе логика. Получается, что на тех же Северах все меньше и меньше остается ниш, где возможно какое-то самопроизвольное, естественное, не регулируемое в ручном режиме из далекого центра развитие. Где инициатива способна быстро закрыть какую-то потребность меняющейся экономики.

Особую тревогу вызывает снижение темпов промразвития. Мы носимся с импортозамещением который год, но ведь импортозамещение – это прежде всего самостоятельное промышленное производство, притом производство буквально всего, что мы утратили способность изготавливать за годы сидения на углеводородной игле, от микроэлектроники до каких-нибудь болтов и гаек. Реиндустриализация – это наша путевка в будущее, ее надо всемерно поддерживать, притом не только точечно, но и вообще, «широким фронтом». И вот тут-то как раз у нас нарастают проблемы.

Отдельная беда – выученная, буквально навязанная беспомощность, растущая из «политики высушивания». В условиях невозможности получения доступного финансирования люди отвыкают от мысли, что вообще можно что-то новое запускать, и привыкают смотреть в рот Центру. Вспоминается история со сбором предложений к нашей арктической стратегии-2035, который был организован тов. Крутиковым по регионам АЗРФ: помимо предложений, Миндаль получил огромный ворох запросов на льготы и субсидии, послабления и прямую господдержку. «Дай, дай, дай». В нормальных экономических условиях такого ажиотажного спроса на вспоможение Москвы быть не должно.

Оно понятно, что в Центре твердо намерены не допустить инфляции по сценарию 1-й половины 90-х, в т.ч. из психологических соображений. Но нужны же, очевидно, и какие-то другие средства ее предотвращения помимо блокировки промышленного (и экономического вообще) развития. На кладбище инфляции нет, но мы ведь не на кладбище.

#экономика #деньги

Мусор, птицы и самолеты


РЭО выкладывает свежие данные: в России вблизи аэропортов находятся 149 полигонов с твердыми коммунальными отходами. Что особенно «занимательно», почти половина из них, 65 штук, являются нелегальными. Эта история напрямую касается и наших Северов – в список, в частности, попали объекты в ЯНАО.

Проблема со свалками применительно к авиации заключается в том, что на них плодятся птицы. Представители птичьих колоний, находящихся неподалеку от аэропортов, неминуемо оказываются в зоне осуществления полетов воздушных судов, чем формируют предпосылки для авиационных происшествий. А ведь «поймать птицу» – достаточно серьезное дело. По российской статистике, порядка 40% всех случаев столкновения ВС с птицами – это попадание в двигатели, что чревато, например, разрушением рабочих лопаток турбины и ее выходом из строя.

У всех проблемных объектов есть одна общая черта – свалки находятся менее чем в 15 километрах от контрольных точек аэродрома. И это весьма симптоматично, т.к. до относительно недавнего времени размещение полигонов ТКО в этой зоне было запрещено. Нынешняя редакция правительственного постановления № 1460 за 2017 г. значительно сузила радиус вокруг границ аэродромов, в пределах которого свалок не должно быть. И теперь, значит, у нас в 63 субъектах полторы сотни аэропортов работают в соседстве со свалками – и кормовыми скоплениями птиц, чьи популяции опираются на мусорные «экосистемы».

Формально говоря, с орнитологической опасностью и давлением птичьей биомассы идет борьба. Так, по действующим нормам, «идущие на сближение» с аэродромами объекты обращения с ТКО должны оборудоваться различными средствами отпугивания птиц (в идеале – автоматизированными системами). В списке этих средств, помимо классики в виде «соколиной службы» – уйма всяких, в т.ч. весьма затратных вещей, например, размещение биоакустических установок, лазеры, дроны и т.д. (при всем понимании перспективности дроноводства, интересно, насколько уместным будет сейчас использование противоптичьих БПЛА вокруг аэропортов). В общем, хочешь разместить полигон ТКО поближе к аэропорту – хорошенько вкладывайся в технику.

Однако, судя по материалам РЭО, у нас не так чтобы выстроилась очередь из желающих внедрить все эти технологические новинки. Лишь 57 юрлиц, управляющих полигонами из списка (чуть больше трети!), сделали хотя бы первые шаги на этом пути – заключили договоры на орнитологические исследования по своим объектам. К слову, на счету ЯНАО – ноль таких договоров. Ну а «нелегалы», понятное дело, вообще ничего ни с кем не заключали.

Что со всем этим делать? Самый простой и, наверное, правильный вариант – вернуть все как было, вновь введя 15-километровую запретную зону вокруг аэродромов. А в дополнение – установить жесткую ответственность за нарушение норм, последовательно «навалиться» на нелегальные свалки, дав живительного пинка (и денег) губернаторам. Но, несмотря на жалобы авиакомпаний, несмотря на письма Росавиации и Минтранса, правительство не торопится пересматривать свою политику.

До боли знакомая история. Под чьим-то давлением – в нашем случае, под давлением «всемогущего» мусорного лобби – принимается какое-то крайне спорное (чтобы не сказать «откровенно вредительское») решение, вызывающее негативные последствия по всей стране. Каковые последствия бизнес и государство потом пытаются героически преодолевать, множа хаос и непрофильные расходы. Так было с одиозным разгромом службы лесничих, который «подарил» нам хронические пожары по всем Северам. Так получилось и с мусорно-орнитологической историей, которая создала для и без того проблемной отрасли дополнительные сложности.

Отдельных слов тут заслуживает, конечно, и сама мусорная тема. Вопрос ликвидации отходов достаточно остро стоит по всем Северам – там хватает стихийных/бесхозных свалок, а тема «обращения с ТКО» много где стала токсичной в прямом и переносном смыслах. Будем надеяться, что борьба со свалками в русле авиационной безопасности как-то подтолкнет системную работу по ТКО в целом.

#деньги #авиация #мусор

Наши приоритеты


На повестке дня – бюджет на следующие три года. Что там по Арктике?

Из Миндаля сообщают: на госпрограмму по социально-экономическому развитию Дальнего Востока на этот трехлетний срок заложено 250 млрд рублей. А на госпрограмму по развитию Арктики – 20 млрд рублей.

В эти не самые большие суммы, которые, не забываем, растянутся на три года, втиснута вся государственная «благотворительность»: тут и расходы по программам «Дальневосточный квартал», «Арендное жилье в ДФО» и «Миллион за третьего ребенка», и строительство соцобъектов по «Единой Президентской субсидии», и мероприятия по закону «О Северном завозе», и поддержка КМНС и т.д.

Еще раз. В части конкретных целевых расходов ДФО «обходится» государству примерно в 900 млн долларов в год, Арктика – в 70 (!) млн долларов. И ведь речь идет о макрорегионе-кормильце, благодаря которому на немалый процент наполняется наш бюджет.

Да, ДФО и АЗРФ, как и все остальные регионы, будут бенефициарами федеральных расходов по «общестрановым» статьям, плюс хорошие средства должны точечно перепасть отдельным мунобразованиям через программу развития опорных городов, на которую заложено порядка 1 трлн рублей госфинансирования (да еще запланировано 2 трлн от «частников»). Но все же это прямо-таки «потрясающие» цифры, хорошо иллюстрирующие самую суть модели «качай и вези», реализованной на Северах.

В пандан этой новости – другая: Яндекс высадит в Новом Уренгое десант роботов-доставщиков. Доставлять они будут только неудобства ничего не будут, идея в том, чтобы «прокачать» их алгоритмы для работы в условиях заснеженных улиц (в ЯНАО с этим проблем нет). После необходимой «прокачки» роботы-вахтовики в Заполярье не задержатся – уедут в Питер и Москву. Прямо как заработанные в Арктике деньги…

#деньги #регионы #ЯНАО

Индийцы и СМП: новый старт


В Индии мини-сенсация: местные судостроители смогли победить китайцев в состязании за право построить четыре ледокола в интересах Росатома как инфраструктурного оператора СМП. Сейчас заказ находится на стадии финализации; в качестве возможных подрядчиков рассматриваются две верфи – одна частная и одна государственная. Стоимость контракта оценивается в районе 60 млрд рупий (это порядка 68,7 млрд рублей по нынешнему курсу), речь идет о неатомных ледоколах.

Параллельно продвигается работа над выработкой договоренностей о выполнении судостроительных заказов и осуществлении ремонта российских судов на индийских верфях, а также об обучении индийских моряков навигации в высоких широтах. Скорее всего, такому соглашению (в форме межправительственного меморандума о взаимопонимании в области развития сотрудничества по морским перевозкам в акватории СМП) быть – в Москве твердо намерены довести дело до конца.

Эти вопросы обсуждались в прошлый четверг на первом заседании российско-индийской рабочей группы по сотрудничеству по Северному морскому пути, состоявшемся в Дели. Нашу сторону представлял тов. Панов, индийскую – дополнительный секретарь министерства портов, судоходства и водных путей Раджеш Кумар Синха (у нас его для вящей статусности взялись титуловать замминистра, но это обычное «надувание» важности наших визави).

Надо сказать, «арктический праздник», пришедший на индийскую улицу, этим не исчерпывается. Еще в июле РФПИ и индийская Enso Group аккурат под визит тов. Моди в РФ договорились о совместном инвестировании в развитие судостроительной инфраструктуры 18 млрд рупий (порядка 20 млрд рублей).

Все это вызывает достаточно неоднозначную реакцию. Конечно, нам следовало бы строить и ремонтировать все свои суда у себя. Но долгие годы подход к отрасли, которая некогда являлась одной из топовых в мире, был крайне нехозяйственным и даже паразитарным. И теперь получается так, что нам надо спешно привлекать чужие мощности, вывозя деньги за границу, вкладывая их в чужое судостроение и инфраструктуру. Единственная «радость» в этом контексте – это возможность несколько разбавить почти монопольную позицию Китая, который ведет себя в последнее время по отношению к нам «очень не очень». Ну и, конечно же, утилизация запасов рупий, аккумулированных на наших заграничных счетах за торговлю энергоносителями.

Привлечение Индии на СМП имеет и еще одно, не самое очевидное, измерение.

В том, чтобы в компанию к Китаю подтащить в АЗРФ еще и Индию, в Москве сейчас видится высокий геополитический смысл. Так-де мы уравновесим китайцев, которые много на себя берут и все смелее смотрят на Север. Одна беда: при неблагоприятном развитии ситуации может выйти так, что именно из нашего сектора Арктики в итоге будет сделан «проходной двор» с воплощенной на практике теорией «открытых дверей» и Заполярья как «общего достояния человечества». Но про это сейчас задумываются мало: «нам бы ночь простоять, да день продержаться».

#Индия #СМП #судостроение #Росатом #деньги

Арктика, Севморпуть и тягостное дежавю


Со всем этим «поворотом на Восток» в виде лихорадочного разгона Свеморпути и строительства ударными темпами судов в Китае и Индии связана одна глубоко неприятная ассоциация.

В 1970-80-х мы – тогда еще будучи Советским Союзом – сделали большую ошибку. Разведав месторождения Тюменского Севера и запустив первую волну освоения Арктики, мы пошли по экспортоориентированному пути.

Вместо того, чтобы залить страну дешевыми энергоносителями, создав дополнительные конкурентные преимущества в масштабах экономики в целом, руководство сделало ставку на массовую продажу углеводородных ресурсов за границу, в страны Западной Европы. Магия «твердой валюты», приток которой, казалось, мог бы купировать любые диспропорции в развитии советского хозяйства с помощью закупок в капстранах, ослепила наших правителей.

Фактически была реализована схема «нефтегаз в обмен на трубы»: ФРГ, а далее и ряд других западноевропейских стран получили энергоносители по устойчивым и прогнозируемым ценам на десятилетия вперед, а также огромный пакет заказов на проектирование и производство элементов и узлов для нефте- и газотранспортной систем, а мы, в сухом остатке, получили исчерпанные месторождения, громоздкое трубопроводное хозяйство и какие-то деньги. Которые, к сожалению, были потрачены в основном на потребление (притом хорошо еще, если государственное), а не на развитие, усложнение отечественной экономики.

Сейчас что-то подобное намечается и по второй волне освоения Арктики, только в варианте «нефтегаз в обмен на танкеры Arc7».

Судите сами. Мы опять спешно возводим на Северах инфраструктуру добычи углеводородов, обслуживания нефтегазовых провинций и экспортной логистики, только нацеленную на Восток, а не на Запад, как раньше. Опять ключевые элементы всей этой инфраструктуры – крупные узлы для нефтедобычи и заводов СПГ, газовозы, отдельные ледоколы и т.д. – заказываются за границей, которая получает дополнительный толчок для развития своей инженерии и промышленности. Опять наша модель – это «качай и вези», которая в долгосроке даст загранице дешевые энергоносители, а нам – гору неуниверсальной полярной инфраструктуры.

Это можно было бы как-то терпеть, если бы деньги расходовались по назначению – на развитие страны. Если бы они профинансировали качественный скачок нашей промышленности. Но пока выходит так, что они в массе реинвестируются в странах-покупательницах, а не у нас.

#СМП #судостроение #инфраструктура #деньги

Британцы бьют по флоту


Английское правительство ввело санкции против пресловутого «теневого» флота, обеспечивающего серую логистику нефти и газа.

В список попали следующие суда:

• NS BORA (IMO 9412335)
• ATLAS (IMO 9413573)
• MOSKOVSKY PROSPECT (IMO 9511521)
• NS ARCTIC (IMO 9413547)
• CALLISTO (IMO 9299692)
• SCF BAIKAL (IMO 9422457)
• SCF SAMOTLOR (IMO 9421972)
• SUVOROVSKY PROSPECT (IMO 9522324)
• EASTERN PEARL (IMO 9285859)
• KUDOS STARS (IMO 9288710)
• SEA FIDELITY (IMO 9285835)
• STRATOS AURORA (IMO 9288708)
• TURBO VOYAGER (IMO 9299898)
• AZURE CELESTE (IMO 9288722)
• VARUNA (IMO 9332810)
• SAI BABA (IMO 9321691)
• ARTEMIS (IMO 9317949)
• ANTAEUS (IMO 9299733)
• MARSHAL VASILEVSKIY (IMO 9778313)
• VELIKIY NOVGOROD (IMO 9630004)
• MULAN (IMO 9864837)
• EVEREST ENERGY (IMO 9243148)

Большинство – нефтяные танкеры, три последних судна представляют собой газовозы, «Маршал Василевский» является плавучей регазификационной установкой.

В принципе, особо нового ничего не произошло – список судов, находящихся под санкциями США, Британии и ЕС, постоянно расширяется.

Неприятным дополнением к санкциям по отношению к судам стало положение о том, что британцы будут производить проверки страховых документов судов, следующих через Ла-Манш, на предмет выявления «сомнительных» страховок. Надо ли говорить о том, что «сомнительным» может оказаться любой документ, полученный судном, так или иначе аффилированным с РФ и прежде всего – связанным с операциями по нефтегазовой внешней торговле. То есть фактически речь идет о закрытии Ла-Манша для подсанкционной части флота (в ряде случаев те же газовики через него проходили).

…Во всей этой ситуации больше всего изумляет не то, что недруги вводят санкции, и даже не то, как обставляется их введение (только почитайте текст этого правительственного документа и его эпитеты, примененные в адрес России – там и «мафиозное государство», и «вредоносная деятельность», и «варварство» и еще что угодно), а то, что на всем этом фоне российское государство ничтоже сумняшеся продолжает торговлю с Западом – экономическую и политическую, – испытывая священный трепет при одной мысли о том, чтобы хоть как-то ответить реальному источнику своих проблем.

#экономика #деньги #флот #санкции