Норникель: акционеры подождут


Норникель решил в который раз не платить дивиденды по акциям.

На прошедшем вчера общем собрании акционеров был принят ряд решений, одним из которых стало такое, цитата: прибыль ПАО «ГМК «Норильский никель» по результатам 2023 года не распределять, дивиденды не выплачивать.

Что характерно, против этого решения проголосовало 40,6% участников собрания – очевидно, «фракция» им. тов. Дерипаски, по-прежнему держащегося за потанинский актив в качестве миноритария со специфическими запросами, проявляет свою оппозиционность. Впрочем, это изначально был, скорее, демонстративный ход – по сути Русал в нынешней обстановке возражать не будет.

Таким образом, уже третий год акционеры компании, привыкшие к щедрым ежегодным отчислениям, остаются без дивидендов.

Впервые подобное решение было принято в 2022 году на волне начала СВО, а далее традиция зафиксировалась при молчаливом согласии тов. Дерипаски и благословении государства, заинтересованного не в том, чтобы производственный актив «раскидывался» деньгами в разные стороны, а в том, чтобы он их (ре)инвестировал.

А траты Норникелю, объективно говоря, предстоят немалые. Грядет запуск Колмозерского литиевого месторождения в партнерстве с Росатомом, продолжается серная программа, намечается непонятная и крайне противоречивая история с релокацией медного производства в Китай (а если она по каким-то причинам – надеемся – не состоится, медное производство придется модернизировать уже в России, что, опять же, влечет за собой траты).

В целом, данное решение не выбивается из более широкого тренда: с 2022-го в России дивиденды можно не выплачивать, и это не будет причиной возникновения проблем. Этого негласного моратория придерживается не только Норникель (ранее весьма щедрый на выплаты), но и такие ключевые игроки, как Газпром, а также Россети, тот же Русал и т.д.

В общем, пока держателям «металлических» акций придется подождать до лучших времен.

#деньги #Норникель

Фантастические перспективы «опорников»


Тов. Чибис выложил выжимку по свежеподготовленным мастер-планам опорных населенных пунктов Мурманской области, сведенных в три агломерации – Мурманскую, Кировско-Апатитскую и Мончегорскую.

Если коротко, суммарный запрос по инвестициям, необходимым для того, чтобы сделать сверстанные планы явью, составляет более 4-х трлн рублей.

Планов там громадье, если они претворятся в жизнь, Мурманская область действительно может быть «перезапущена», стать, образно выражаясь, совсем другим регионом. Но есть одно «но». Все это в нынешних наших условиях – фантастика.

Открытым остается главный вопрос: где взять деньги?

Да, не все из этого должен будет покрыть бюджет. Порядка 2,9 трлн рублей (или 72%) – частные деньги. Потребность в бюджетном финансировании составляет «всего» порядка 550 млрд рублей. Но и те, и другие – под очень большим вопросом.

Какой сейчас интерес частному бизнесу вкладываться в дороги и больницы? Даже если взамен будут льготы и «длинные» концессионные прибыли? И какой бизнес это сделает – получивший под дых от санкций Новатэк?

А государство? Откуда оно вырвет полтриллиона (пусть даже и растянутых на десятилетку)? Из гособоронзаказа, социалки, еще откуда-то?

И это только Мурманская область. У нас еще много других опорников, которым также нужны будут деньги. Откуда возьмутся новые триллионы?

По факту, единственный шанс на реализацию этих и подобных планов – это (полу)насильственная массовая репатриация капиталов, в условиях которой будут востребованы любые проекты, позволяющие хотя бы «заморозить» свои деньги в кирпичах, бетоне и асфальте. Это «привинчивание» мероприятий мастер-планов к крупным (добычным) коммерческим проектам «в нагрузку» и т.п.

Но пока перспектив чего-то подобного не просматривается.

#опорность #Мурманск #деньги #регионы

НАТО: цена членства


Как известно, не так давно Финляндия стала членом НАТО. Это политическое решение имеет, тем не менее, и некое экономическое измерение, ведь совместная военная деятельность – это расходы.

Правительство Финляндии утверждало, что членство обойдется бюджету примерно в 70-100 млн евро в год. Но у общественности есть основания сомневаться в истинности этой цифры.

Вопросом о том, какие прямые и непрямые траты в этой связи понесла (и понесет в будущем) страна, задался финский аудитор Юхо-Матти Паавола. Он проанализировал заявления официальных лиц, бюджетные заявки по минобороны и МИД (любопытно, что одни только запросы по административным статьям расходов этих ведомств, связанным с членством, составили почти 100 млн евро), открытые данные по взносам в бюджет альянса и военным расходам, а также сделал ряд прикидок в отношении инвестиций в перевооружение.

Выводы были таковы: точные расчеты из имеющихся цифр невозможны, но, судя по всему, стоимость членства в НАТО составит значительные суммы в диапазоне от сотен миллионов до нескольких миллиардов евро в год.

…В нашей публицистике сложился уже устойчивый паттерн: во всех подобных случаях авторы не упускают случая посетовать на недальновидность очередных поляков, прибалтов, молдаван и т.д., вынужденных-де терять уровень жизни ради Дядюшки Сэма и его русофобских планов. С высоты своего положения пожалеть этих несчастных.

Но как нам кажется, смотреть надо принципиально в другую сторону.

Западные люди, и финны в том числе, прекрасно умеют и любят считать деньги. И нас должно беспокоить не то, что они потеряют из-за членства в НАТО, а то, что они благодаря ему планируют приобрести. Какие такие экономические выгоды, геополитические (а возможно, и территориальные) приращения?

Для многих европейцев членство в блоке – не «вынужденная дань атлантизму», как это у нас многие видят. Это – серьезная инвестиция, от которой ждут окупаемости. И не «сожаление» такие новости у нас должны вызывать, а самое серьезное беспокойство.

#НАТО #Финляндия #деньги

«Арктическая ипотека» разорит страну?


Льготную ипотеку для АЗРФ надо бы подсвернуть: с такой прорывной идеей развития Арктики выступил замглавы Минфина тов. Чебесков.

Как заявил тов. Чебесков, 2% в нынешних условиях – чрезвычайно низкая ставка для любых программ. Ведомство выступает за ее поэтапное повышение с учетом целей и задач конкретных мер. Иначе, мол, на рынке арктической недвиги возникнет пузырь, а потом он (рынок) еще и перегреется.

Что сказать? Очень трогательна эта забота Минфина о заполярном рынке недвижимости. О том, что саму программу льготной ипотеки в Заполярье запустили совсем недавно, что как таковых результатов пока толком и нет (всего на сейчас ею воспользовались менее 6 тыс. семей в АЗРФ), что никакого бума в жилстрое арктических субъектов не наблюдается, в Минфине предпочитают не упоминать.

Родной Минфин опять навязывает государству примитивную бухгалтерскую логику, притом логику, напрочь игнорирующую специфику АЗРФ. А это вредно – особенно там, где логика должна базироваться на национальных интересах. Нам нужно развивать Арктику, для этого там нужны люди, нужны молодые семьи, нужна рождаемость. Ничего из этого там не будет при отсутствии доступного жилья.

В свою очередь, доступное жилье появится только при наличии: а) стройки, строительного бизнеса, рынка – т.е. конкурентного предложения и б) платежеспособного спроса, который может быть простимулирован либо через радикальное повышение благосостояния населения, либо через льготные программы (или сочетание данных рычагов). А на Северах проблема еще и в том, что толком нет ни того ни другого; точнее, и то и другое есть, но не везде и, как правило, далеко не в нужном объеме. В массе мест вообще нет никакого нового жилищного строительства буквально с советских времен. И тут прям интересно посмотреть, как бы выглядел пресловутый «пузырь на рынке недвижимости» какого-нибудь ЗАТО.

Кстати, сейчас на арктическую ипотеку приходится всего менее 4% выданных льготных ипотечных кредитов. В масштабах страны это ни о чем, ни в терминах бюджетных трат, ни в терминах пресловутого «перегрева пузыря». И вот эти-то ничтожные объемы Минфин хочет в перспективе пустить под нож, ой, точнее, «привести к рынку».

Как говорится, «глупость или измена»?

#льготы #деньги

Кстати, о штрафах.

Они будут введены после принятия поправок к КоАПП по проекту Минприроды и, собственно, достижения 2026 года как граничного срока для экологической модернизации предприятий, установленного для первых 12 городов нацпроекта «Чистый воздух». Сейчас поправки рассматриваются в Думе, и к 2026-му в каком-то виде они будут приняты.

Штрафы заметные: при несоблюдении до 10% квот выбросов устанавливается минимальный размер штрафа – от 0,1 до 0,2% прошлогодней выручки предприятия, а максимальный штраф (выставляемый при 100%-м несоответствии квоте), составит до 5% выручки за предшествующий календарный год.

Конечно, платить штрафы у Норникеля желания нет, ну они толком и не будут – к 2026 году объемы производства (и выбросов) упадут, а далее «решится» и сама «проблема».

#Норильск #Красноярск #регионы #деньги

Сырьевая стратегия: есть ли ресурсы на ресурсы?


Ознакомились с новой редакцией Стратегии развития минерально-сырьевой базы РФ до 2050 года. Документ любопытный. Конечно, хотелось бы сказать несколько слов о его содержании.

Прежде всего, отметим наличие определенных проявлений здравого подхода, ориентированного на «экономический национализм». Теперь у нас есть еще один стратегический документ, четко указывающий на необходимость комплексного замещения зарубежных технологий и узлов в таких критически важных областях, как геологоразведка, управление минерально-сырьевыми ресурсами, добыча и производство.

В то же время, обращает на себя внимание глубина того дна, от которого нам приходится отталкиваться в попытках утвердить свой технологический суверенитет в сырьевой сфере. Так, по буровому и лабораторному оборудованию, специализированному ПО мы зависим от заграницы более чем на 90%, по горным машинам – на 50%, по наземному геофизическому оборудованию – на 30 и т.д. Это очень неутешительный итог для сектора, до сих пор буквально являющегося «кормильцем» госбюджета. То есть за годы «мира и жира» мы не просто скатились в положение страны-экспортера сырья, но и не сумели развить/сохранить собственные механизмы устойчивого обеспечения добычи этого самого сырья.

При этом темпы постановки на баланс новых запасов отстают от наших потребностей. Игроки – федералы, госы, большие частники – слишком долго перебрасывали друг другу расходы на геологию, как горячую картошку. Теперь надо ускоряться, чтобы если не закрыть, то хотя бы создать задел под закрытие этого разрыва.

Документ констатирует необходимость преодоления этих и других (хорошо известных в отрасли) негативов и предлагает ряд рецептов. В первую очередь – тотальную цифровизацию и интеллектуализацию как способ быстрой интеграции отрасли, повышения ее информационного единства и, вообще, снижения общесистемных издержек. Лейтмотив стратегии: нам надо активнее изучать недра, притом не только у нас на материке, в АЗРФ и на Дальнем Востоке, но и в Антарктике, а также на Шпицбергене (привет норвежцам). Про источники столь нужных нам технологий говорится обтекаемо – речь идет и об их «трансфере» из-за рубежа, и их создании внутри страны.

Отметим установку на развитие внутренних производств, завязанных на стратегические виды сырья. Отрадно, что в Центре хотят видеть более сложные цепочки, выдающие на рынок – притом не только внешний, но и внутренний – продукцию с повышенной добавленной стоимостью. Это, по мысли разработчиков, должно повысить привлекательность отечественных добычных проектов и добавить перспектив растущим минерально-сырьевым центрам (и дать вторую жизнь тем, которые уже готовятся выйти в тираж из-за неэкономичности добычи по прежним стандартам).

При всем том, самым неоднозначным вопросом документа является вопрос финансов и, вообще, ресурсного обеспечения всех этих широковещательных идей. По факту, основными механизмами, доступными здесь и сейчас, являются совершенствование нормативной базы и регуляторная поддержка целевых секторов, в перспективе – упомянутая информационная составляющая, развитие кадрового потенциала и т.д. Эти рычаги сами по себе значимы, но недостаточны. А другие механизмы (например, запуск госзаказа на более сложную продукцию из отечественного сырья) еще только предстоит создать и, что особенно важно, наполнить средствами.

Получается, что, с одной стороны, государство проговаривает правильные вещи, требует по всем фронтам «расширить», «углубить», «усилить» и т.д., а с другой стороны, закладывает весьма, скажем так, абстрактные инструменты реализации этих требований. И в этом – ключевой риск для реализации положений документа. В пессимистичном сценарии он может просто остаться набором благих пожеланий, как это неоднократно случалось у нас ранее с другими важными и громкими бумагами.

#стратегия #деньги

Медный завод: информационный туман


Информацию о том, что Счетка рассматривает вариант национализации Норникеля, не подтверждаем.

Более того, само обвинение НН в якобы имевшем место нецелевом расходовании бюджетных средств на экологические инициативы, прежде всего – Серную программу, не соответствует действительности по той простой причине, что НН ее финансирует сам, без господдержки. Критиковать Норникель можно за многое, но точно не за это.

Проблема с Норникелем – она не в этом, она в опасной модели поведения с закрытием в РФ медного производства и вкидыванием денег российской компании, полученных за эксплуатацию российских ресурсов, в строительство нового медного завода в КНР, а не в модернизацию/создание такого завода у нас. А также в том, что в «китайском сценарии» 2 млн тонн медного концентрата поедет за границу, а не на российское производство.

Последнее обстоятельство, кстати, сильно снижает вероятность любых поползновений в части национализации Медного завода. Даже если, в теории, государство, желая оставить производство катодной меди в РФ, национализирует Медный завод (а оно пока не собирается этого делать), то без принудительной отправки на него медного концентрата от того же Норникеля это будет просто здание с простаивающей техникой и незанятыми рабочими.

#арктикабезопаность #Китай #деньги #экология

Большая логистика: планов громадье!


Поздравляя вчера с Днем железнодорожника всех причастных (присоединяемся, конечно), тов. Путин высказал два интересных программных тезиса.

Первое. В качестве стратегического направления развития железнодорожного транспорта заявлено сопряжение мощностей материковой логистики (БАМ, Транссиб) и морской (Севморпуть). Один из элементов этого сопряжения – отладка, цитата, «бесшовного железнодорожного сообщения от Балтики и Баренцева моря до побережья Персидского залива и Индийского океана» с выходом к арктическим портам.

Второе. Понятное дело, на существующих мощностях этого не реализовать. Поэтому делается громкая заявка на запуск перспективных проектов, таких как Северный широтный ход (!).

Что тут сказать.

В идеале, мы и должны двигаться к максимальной транспортной связанности страны с сильным акцентом на резервирование/диверсификацию магистралей. Где движение, там экономика, там развитие, там жизнь. С этой точки зрения все радует.

Но возникает несколько приземленных вопросов.

Во-первых, задана очень высокая планка. Где взять ресурсы на ее достижение? За счет чего мы оплатим строительство того же СШХ, который годы и годы находится в подвешенном состоянии именно по причине дефицита средств?

Во-вторых, есть все же вопрос грузовой базы. Чем заполнять транспортные коридоры?

А в-третьих, и это напрямую связано с «во-вторых», если немалая ставка делается на международный транзит «Юго-Восточная Азия – Европа», то где гарантии, что он вообще будет? Что ЕС, НАТО и стоящие за их политикой США не выстроят «железнодорожный занавес» на пути этого транзита в перспективе нескольких лет? Ведь по факту никакой «нормализации» в отношениях России и Запада не просматривается, а объективных предпосылок для нее может не возникнуть еще очень долго.

#логистика #грузы #деньги #СШХ #СМП

Стройотряды – гвоздь программы


Вчера правительство утвердило поправки к госпрорамме «Обеспечение доступным и комфортным жильем и коммунальными услугами граждан Российской Федерации». Ключевым нововведением стала возможность привлечения студенческих стройотрядов к возведению объектов госпрограммы в ДФО и АЗРФ.

Идея это не новая. Напомним, она обсуждалась на высшем уровне и получила «добро» от тов. Путина лично в еще декабре 2019 года. С тех пор конкретную реализацию приходилось откладывать – то коронавирус, то СВО. Но вот руки у государства наконец-то дошли до более системного воплощения старых наработок.

Расширение использования труда студентов – один из «непростых выборов», которые вынуждено делать государство.

С одной стороны, ему необходимо обеспечить строительную отрасль рабочими руками. Но рынок труда заметно подсох, безработица на исторических минимумах, а привлечение мигрантов уже является и экономической (их труд на поверку абсолютно не дешев, а качество работы не премиальное), и политической проблемой. С другой стороны, для студенческой рабочей силы характерна сезонность и тот же дефицит профессионализма (если это не будущие строители, например). Также открыт вопрос, как участие в стройбригадах скажется на успеваемости студентов.

При всем том, в целом это не худший вариант. Подрастающее поколение сумеет подзаработать, познакомится с Дальним Востоком и Северами напрямую, попутно посмотрит собственную страну. Эдакий Work and Travel USSR.

#деньги

Слеза нефтяника


Тов. Сечин в прошлый четверг выступил с критикой государства. Мол, превращает государство нефтянку в дойную корову: установило 75%-ное налогообложение, в других отраслях такого нет. «Такой уровень налоговой нагрузки разрушает саму экономическую модель функционирования отрасли и нарушает права инвесторов, в том числе акционеров», – заявил тов. Сечин.

Неоднозначное впечатление от его слов.

С одной стороны, действительно, на нефтяников навалились со всех сторон. «На внутреннем фронте» государство требует денег; снаружи санкции, потолки и дисконты; входящий поток средств снизился. А значит, снижается и способность отрасли к реинвестированию в собственное развитие – геологоразведку и пополнение балансовых запасов, закупки технологий и оборудования, амортизацию уже существующего громадного комплекса и т.д. То есть объективно тяжело это для отрасли.

С другой стороны, нефтянка у нас поразгулялась за 90-е и в особенности в жирные 0-е. Куршевельские посиделки очень многие помнят, да. Нефтяные деньги щедрой рекой текли к нефтяникам, а от них – за рубеж, в иностранный нефтесервис, иностранным производителям технологий и сложных изделий, без которых отрасль не работает. А еще – в недвижимость, яхты и на банковские счета (и где оно все сейчас?), в пиар и джиар, различным «гринвошерам», в создание «позитивного имиджа» ключевых игроков и их топов в глазах западных элит и общественности (и как оно в итоге-то, помогло?). Государству, нефтяным донорам-Северам и, главное, самой России от этого праздника жизни перепадало до обидного мало. Не делились, в общем. Стало быть, когда-то уже надо и начинать.

С третьей стороны, как говорится, ну а чего вы хотели. В стране фактически война, а для нее нужны деньги. Нефтянка – это то, что у нас сейчас продается, это живые прибыли; и вообще, как говаривал тов. Сталин, нефть – это кровь войны (а тов. Байбаков добавлял: «…и экономики»). И что теперь – лишить страну этой «крови»? Ну и, главное, если нас задавят, то все эти тонны удачно сэкономленных на «разорительных налогах» денег ни тов. Сечину, ни прочим нефтяным королям, ни нашей нефтянке в целом больше не пригодятся: все уйдет победителям из числа уважаемых друзей и партнеров, а экономных корольков с удовольствием распнут, в т.ч. в буквальном смысле.

В общем, нашей стратегической отрасли придется как в кои-то веки продемонстрировать свое стратегическое значение для страны (а не только для своих бенефициаров), в т.ч. через фискальные механизмы. Да, тяжело, да, неудобно, да, отчасти ценой развития отрасли. Но на кону – выживание России здесь и сейчас.

#нефть #деньги

«Вестник релоканта», выпуск очередной


Давно не было новостей по релокации мощностей Норникеля. Нескоро они и появятся в паблике: компания совершенно не заинтересована в том, чтобы лишний раз привлекать внимание россиян к своим делам.

А меж тем, процесс продвигается. И, надо сказать, он не ограничен одним лишь медным заводом.

Помимо «переноса» медных мощностей за границу (а точнее, закрытия российских производств и строительства зарубежных), в работе находятся еще несколько тем, так или иначе затрагивающих ключевые продукты компании.

И прежде всего, речь о главном продукте – никеле. Уже в первом полугодии 2024-го НН вел переговоры с китайцами о строительстве в КНР никелевого завода, работающего на российских полуфабрикатах. В частности, речь шла о производстве сульфата никеля для дальнейшего изготовления аккумуляторных батарей. Этот завод мог бы потреблять до четверти годового объема никеля, выпускаемого Норникелем на рынок, – т.е. порядка 50 тыс. тонн в год.

Еще одна тема – платина. Наряду с «релокацией» медного производства и строительством никелевых мощностей в Китае НН планирует запустить в Бахрейне современное платиновое производство. Поговаривают, что туда отправятся те заказы на аффинаж, которые сейчас (пока еще) выполняет для Норникеля отечественный Красцветмет.

Как все это выглядит с точки зрения интересов России и Арктики как сырьевой базы норникелевских проектов – вопрос риторический. По факту, из страны уходят либо сами производства, дающие высокую добавленную стоимость, либо перспективы создания таких производств в ближайшем будущем. В России остается сырьевая добыча и базовая переработка на «трофейных» советских мощностях, ей же остаются сопутствующие экологические и социальные проблемы. В свою очередь, иностранным друзьям достаются современные предприятия, строящиеся в их налоговой юрисдикции на русские деньги.

Самое неприятное в этой истории то, что эти шаги согласованы с определенными структурами Центра. Идя навстречу «партнерам» из Китая и арабских стран, действуя под сурдинку разговоров о «преодолении санкций» и «развития международной промышленной кооперации с дружественными странами», корпораты и госчиновники создают опасный прецедент, поощряя такой – паразитарный в своей основе – тип поведения.

С Норникеля-то взятки гладки – это прежде всего компания родом из 90-х с их залоговыми аукционами и прочими формами грабежа советского наследия, чего от них ждать? Но вот радетели «государева интереса» из числа руководителей госаппарата – дело другое. То, что они не просто смотрят сквозь пальцы на бегство одного из арктических мейджоров под чужую крышу, а содействуют ему – крайне плохой симптом для всех нас.

#деньги #Китай #Норникель #стратегия #арктикабезопасность

Сухая экономика


Со ставкой Центробанка творится что-то невообразимое. На прошлой неделе она была задрана до 19% с перспективой выхода уже и на 20%. Понятное дело, стоимость коммерческих кредитов полезла вверх.

Допустим, что у этого может быть какая-то высокая, неподвластная нам логика. Допустим, что стране в целом от этого только лучше (конечно, нет, но, опять же, допустим). Но конкретно в Арктике такие ставки контрпродуктивны, они, выражаясь по нашей новой моде, стимулируют отрицательное развитие.

Для любого «движения» на Северах нужны прежде всего длинные и дешевые деньги. Иначе это просто не работает. Практически любое начинание в северных регионах – это про большие инвестиции и долгосрочную окупаемость. При ставке коммерческого кредита 20 и более процентов годовых экономическая активность, сопряженная с созданием чего-то нового – производств, проектов, враз перестает быть интересной и в итоге просто не осуществляется (если это не какой-нибудь высокомаржинальный экспортный бизнес, дающий неподвластную ЦБ валюту). А ведь у нас там даже не 20%.

Государство обеспечивает развитие точечных тем в АЗРФ, применяя льготирование. Избранные получают бесплатную инфраструктуру, софинансирование, кредиты с компенсируемой ставкой, налоговые льготы. Но это – избранные, а остальные должны и далее вести бизнес в «марсианских» по своей агрессивности условиях.

Нельзя сказать, будто эта тема «не обсуждается». Все эти вопросы многократно озвучивались на всех уровнях. Несколько лет назад была надежда, что хотя бы режим АЗРФ как особой экономической зоны будет углубляться в аспекте частичных компенсаций коммерческой ставки, но по факту подвижек нет.

И ведь ситуация такова, что взывать ко гласу разума, похоже, бесполезно. Судя по тому, что о необходимости насыщения экономики деньгами не высказался только ленивый, а при этом годами не меняется ничего (кроме кредитной ставки, разумеется) слушать этот глас банально некому. Курс на кредитное удушение экономики, на купирование любых экономических перспектив за пределами отдельных островков роста, поддерживаемых «партией и правительством», неизменен, как руководство ЦБ.

#деньги

Никелевая шизофрения Москвы


Несколько шизофреничная история закручивается вокруг темы экспорта никеля.

Как мы помним, никель – это стратегический металл, критически необходимый целому ряду отраслей промышленности любой развитой экономики. Ведь прежде всего, никель – это нержавеющая сталь и антикоррозионные сплавы, используемые буквально везде, где требуется устойчивость к разрушительному воздействию ржавчины. Соответственно, без никеля не сможет обойтись авиакосмическая промышленность и судостроение, энергетика и электрическая индустрия, машиностроение и военно-промышленный комплекс, ТЭК и различные высокотехнологичные производства.

У нас в стране используется лишь порядка 12-15% отечественного никеля. Так, в 2021 году на экспорт ушло 170 тыс. тонн из 193 тыс. тонн этого металла, произведенного в контуре Норникеля; примерно такая пропорция сохраняется и сейчас. Иными словами, на данный момент мы толком не потребляем никель как сырье, а отправляем его за границу.

При этом сама Россия зависит от импорта даже базовой продукции, в производстве которой участвует никель. Так, на сегодня более половины (!) объема нержавеющей стали, потребляемого российской экономикой, закупается за границей. То есть, в текущей ситуации логично было бы продвигать строительство в РФ мощностей, производящих нержавеющую сталь (а далее и новые производства, работающие уже с нержавеющей сталью) – это позволило бы и снизить эту зависимость, и повысить маржинальность российского экспорта за счет продукции более высокого передела.

Надо сказать, в этом отношении емкость даже одного отечественного рынка достаточно велика: в прошлом году мы импортировали 486 тыс. тонн нержавеющей стали, в этом году можем ввезти порядка полумиллиона тонн, а к 2030 году – уже более 600 тыс. тонн. То есть, грубо говоря, при полном импортозамещении «нержавейки» в перспективе нескольких лет наш рынок сможет ежегодно «проглатывать» 50-60 тыс. дополнительных тонн никеля, ныне вывозимого за рубеж. (Несколько больше половины отечественного никеля при таком раскладе все равно отправится на экспорт, но и на здоровье – российская промышленность, способная потребить 100% отечественного никеля, не возродится в одночасье, да и лишать металлургов устойчивых валютных поступлений не надо.)

На этом фоне идея «подумать об определенных ограничениях» на экспорт никеля в недружественные страны, недавно озвученная президентом, выглядит вполне разумно. В идеале, мы могли бы переориентировать часть экспортируемых объемов на наше собственное производство, усложняющее структуру экономики и создающее новые перспективы развития (конечно, такие производства еще надо организовать, но чем не направление для работы?). Вполне здравая линия Центра.

Однако в реальности мы имеем подготовку к выводу никелевых производств «за бугор». Да, формально говоря, речь идет о так называемых «дружественных странах». Конкретно в лице КНР, которая, например, в сентябре ввела ограничения на поставки в РФ узлов для БПЛА в качестве своего «вклада в мирный процесс», т.е. принуждение Москвы к сворачиванию СВО в соответствии с «мудрыми» директивами тов. Си на благо американо-китайской торговли. И, как ни парадоксально, эта линия – на релокацию активов – также имеет некое одобрение Центра.

Как эти две линии в мышлении и поведении наших «центров принятия решений» сочетаются между собой, понять очень сложно.

#деньги #Китай #Норникель #стратегия #арктикабезопасность

Новатэк меняет планы


Реализация двух крупных проектов Новатэка – «Обского ГХК» и «Мурманского СПГ» – попала под пересмотр.

Ключевая непосредственная причина – санкции. Во-первых, они существенно ограничивают доступ Новатэка к зарубежным технологиям и готовым узлам (притом уже не только западным, но и китайским), что заставляет компанию либо обращаться к импортозамещению, как это имело место в случае с «Арктик СПГ-2», либо ставить соответствующие проекты на паузу. А во-вторых, санкции разрушают саму бизнес-логику новых проектов – зачем они нужны, если твой товар крайне сложно кому-либо продать?

Итак, что конкретно происходит на проектах?

Как мы помним, с «Обским» Новатэк достаточно долго не мог определиться. То это должен был быть СПГ-завод, то предприятие по производству «голубого» топлива – водорода/аммиака, то комплекс, делающий и то и другое. Теперь, ввиду очевидных сложностей с запусками новых проектов в сфере сжижения природного газа, СПГ-составляющую решили свернуть, а от производства «голубого» топлива отказаться, переключив будущий завод на выпуск не «экологичного», а «обычного» аммиака и карбамида.

Поясним: пресловутая «голубизна» должна была обеспечиваться улавливанием углекислого газа и его обратной закачкой в пласт согласно евротребованиям, что является непростым и затратным техпроцессом. В наших условиях этот элемент явно избыточен, «Обский» явно не сможет напрямую торговать с ЕС, а Новатэку поздно бороться за звание экологичного поставщика, поэтому было принято вполне рациональное решение сэкономить на уловлении CO2 при изготовлении аммиака. В свою очередь, производство карбамида пока неподсанкционно, а его транспортировка по СМП намного проще, т.к. он является сыпучим грузом, которому не нужны дорогостоящие СПГ-танкеры ледового класса.

Но вот если для «Обского» есть шансы выстрелить хоть в каком-то качестве, то перспектив у «Мурманского СПГ» заметно поубавилось. Поскольку он вообще изначально был ориентирован на экспорт в ЕС, сейчас экономического смысла в его запуске нет.

…И это – плохая новость для Мурманской области и Карелии, которые в случае реализации данного проекта наконец-то смогли бы рассчитывать на газификацию. Согласно задумке, газ для завода (+/- 30 млрд кубов в год) поступал бы из трубопроводной системы Газпрома через запланированный отвод «Волхов-Мурманск-Белокаменка», который отдавал бы еще 10 млрд кубов в год потребителям из этих двух регионов. Без завода ни Новатэку, ни Газпрому ангажироваться в прокладку газопровода не хочется – мороки много, а деньги не те.

Косвенно от всего этого пострадали и атомщики – Кольская АЭС-2 (2400 МВт) строится в том числе из того расчета, что «Мурманский СПГ» будет забирать порядка 900 МВт. Да, энергию в целом есть куда потратить – в регионе стартует большой литиевый проект и т.д., но это, тем не менее, неприятная потеря.

#регионы #газ #СПГ #атом #деньги

…«Русхим» – тоже


В общем, у наших газовых гигантов на фоне санкций развиваются серьезные проблемы. А что этажом ниже – у более мелких северных игроков, подбирающихся (вернее, пытавшихся подобраться) к экспортному рынку газа и газохимии?

Ситуация, похожая на Мурманский и Обский кейсы Новатэка, развивается вокруг проектов освоения Кумжинского и Коровинского газовых месторождений в НАО. Там тоже в свое время была знатная чехарда с выбором парадигмы (СПГ или метанол?), в конечном итоге победил метаноловый проект компании «Русхим», предполагавший запуск завода мощностью 1,8 млн тонн метанола в год.

С самого начала у проекта было очень много «но»: туда изначально заходили неперворанговые участники, что со старта накладывало массу ограничений, было много вопросов по финансированию, логистика проекта упирается в наличие походящего порта, который только предстоит построить. Поэтому и в более спокойные времена дело шло ни шатко ни валко.

Теперь же ситуация усугубилась дополнительно. Европа как ключевой перспективный потребитель метанола отпадает, остается только КНР. Но это – не только худшее ценовое предложение, но и транспортировка через СМП в восточном направлении, т.е. удорожание всей логистической цепочки. На всем этом фоне потенциальный партнер «Русхима», «Зарубежнефть», затягивает вхождение в проект. То есть проект, и ранее не показывавший особой жизнеспособности, теперь с еще большей вероятностью перекочует в категорию бесконечно откладываемых.

Все это наводит на размышления.

Санкции уже вполне осязаемо деформируют нашу жизнь в ранее избранной сырьевой парадигме. И это – генеральная долгосрочная тенденция. Наше взаимное отчуждение с Западом и, далее, с другими крупными игроками, деградация внешнеэкономических связей России – на годы.

Это ставит и перед ключевыми отраслями Северов, и перед властями массу неприятных вопросов. Притом вопросов стратегического уровня: как жить дальше в таких условиях, что делать с экспортной ориентацией нашей экономики, как выстраивать дальнейшую стратегию развития Арктики?

Повторимся: любой кризис – это в том числе новые возможности. Нас выдавливают с трека экспорта сырья? Отлично, давайте поищем перспективы в сфере его более глубокой переработки, попутно усложним собственную экономику, перезапустим ряд отраслей, пришедших в упадок в эру «развитого нефтегаза». Давайте искать варианты!

Но пока системной работы над поиском ответов на эти вопросы не наблюдается.

#регионы #газ #СПГ #стратегия #деньги

Нефтяная скощуха


Не зря тов. Сечин ходатайствовал перед тов. Путиным за нефтянку. Правительство прислушалось к жалобам отрасли и пошло на пересмотр методик исчисления налогов для нефтяников.

Как мы помним, тов. Сечин (действуя не столько как глава Роснефти, сколько в качестве ответственного секретаря президентской комиссии по ТЭК) в своем недавнем обращении предложил поставить на паузу решение правительства, добавлявшее налоговой нагрузки на отрасль. Согласно таковому решению, с 1 октября с.г. правительство должно было ввести обновленную методику расчета ставок по НДПИ и НДД, разработанную ФАС.

Как и ныне действующая методика, она была привязана к ставке расходов на транспортировку нефти до европейских портов, однако, в отличие от первой, она оперировала не фиксированным значением (2 долл. США за баррель), а формулой, применение которой неминуемо поднимало ставку для нефтяников где-то на 1 доллар с каждого барреля. Что, в свою очередь, увеличивало доходы бюджета примерно на 15 млрд рублей в месяц.

Нефтяники критиковали данную методу за, формально говоря, абсурдность (российская нефть уже давно не едет в ЕС, по крайней мере, напрямую), но по факту – за связанные с ней выплаты в госбюджет. Делать которые им категорически не хотелось.

Пораскинув по поручению тов. Путина мозгами, правительство решило откатить свое решение и придержать его на год, до 30 сентября 2025 года, а там видно будет. Таким образом, поле боя временно за нефтяниками – государство пока не станет дополнительно покушаться на их доходы.

...На всем этом фоне особенно пикантно смотрится статистика Роснефти по чистой прибыли. Как явствует из свежего рейтинга российских компаний «Форбс», по данному показателю нефтяной гигант занял в РФ первое место: по итогам прошлого года его чистая прибыль составила более 1,5 трлн рублей. Это на 20 млрд рублей больше, чем у Сбера (II место), более чем на 200 – чем у «особенного» Сургутнефтегаза (III место) и более чем на 350 – чем у Лукойла (VI место в рейтинге). А вот ввели бы налог – так и пошли бы нефтяники по миру.

#нефть #деньги #Роснефть