Новый срок и Арктика: что дальше?


Итак, тов. Путин вновь официально стал президентом нашей страны. Это – повод для некоторой рефлексии о том, какой у нас имеется расклад в Арктике и чего там можно ожидать в краткосрочной перспективе.

За почти четверть века, прошедших под знаком путинского президентства, Севера состоялись как нетто-донор ресурсов для пополнения бюджета и (к сожалению, лишь отчасти) для развития страны. При этом, за редкими исключениями, как и при Ельцине, в АЗРФ наблюдается отток населения и сохранение негативных тенденций в социальной и инфраструктурной сферах. Эти тенденции перестали быть обвальными, стали менее выраженными, но пока не развернулись в обратном направлении. Возможно, заявленная в инаугурационной речи установка на народосбережение как-то проявит себя в этой области.

В предыдущее десятилетие АЗРФ стала одной из приоритетных и очень хайповых тем. На Арктику была сделана крупная ставка в трех аспектах – газ, нефть, СМП. Если первые два должны были обеспечить рыночную нишу РФ на мировом углеводородном рынке и устойчивый источник валютных поступлений, то последний виделся как потенциально значимый маршрут с международной составляющей, имеющий не столько экономическую, сколько геостратегическую роль. На данный момент эта ставка сработала в части новатэковских газовых проектов и, в определенной степени, СМП. Полной реализации планов помешали не только внутренние факторы, но и большая международная политика, которой на данный момент и определяются наши арктические дела. При этом будущее газовых проектов РФ находится в подвешенном состоянии (США твердо намерены выбить этот козырь из наших рук), а санкции начали стимулировать чемоданные настроения у добычных арктических игроков.

В аспекте военной безопасности ситуация в Арктике характеризуется растущей конфронтационностью. Теперь в высоких широтах нашим глобальным соседом является НАТО. В смысле межгосударственной политики уравновесить этот блок объективно некем – можно долго спекулировать о «многополярности», но в Арктике она возможна только посредством втягивания в заполярные расклады новых игроков – прежде всего, конечно же, Китая, – то есть исключительно за наш счет. В ответ на новые вызовы мы теперь вынужденно ремилитаризируем пограничье и наращиваем силы на Севере, отвлекая ресурсы из других сфер.

В своей речи тов. Путин заявил о готовности к переговорам с Западом, в т.ч. по вопросам безопасности, стратегической стабильности. Но, цитата, не с позиции силы, без всякого высокомерия, чванства и собственной исключительности, а только на равных, уважая интересы друг друга. Даже оставляя за скобками всю сложность проблематики отношений между РФ и Западом, только глядя на Арктику, можно сказать, что это wishful thinking в чистом виде. Увы, текущая конфигурация запрограммирована на долгосрочный конфликт с очень высокими ставками. При этом Запад настолько дискредитировал себя несоблюдением любых предыдущих соглашений, что поиск новых представляется заведомо нерациональным выбором. Соответственно, новый сет договоренностей возможен только в новом статус-кво, который еще и близко не сформировался.

В этом свете не исключено, что в Арктике в недалеком будущем нас ожидает обострение, причем вероятность его будет тем выше, чем дальше продвинутся наши западные «партнеры» в области военных технологий и ледокольного строительства. Параллельно растут угрозы новых проявлений гибридной войны, направленной против Северного флота, арктической группировки, а также наших стратегических добычных, инфраструктурных и производственных мощностей в АЗРФ.

В целом, картина к началу нового срока старого-нового президента складывается непростая. Повторимся: в этой ситуации главное – это не терять из виду перспектив собственного развития и рассматривать любой кризис не только как вызов, но и как возможность. Надеемся, в центре разделяют этот подход.

#арктикабезопасность #стратегия

Новый майский указ


Тов. Путин вчера подписал указ о национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года.

Документ производит неоднозначное впечатление. Многие темы, затронутые прежним указом 2018 года, вообще не упомянуты, а анализ результатов работы (по понятным причинам) отсутствует. В части Арктики это далеко не майский указ-2018 с его 80 млн тонн по Севморпути – больше такой конкретики центр себе не позволяет.

При этом документ выглядит как программа действий в условиях мирного времени и ясно очерченных горизонтов, что уже само по себе наводит на скептические мысли по поводу перспектив реализации поставленных целей. С другой стороны, известная доля абстрактности этих целей, ограниченность их спектра и «плавающий», относительный характер параметров их количественной оценки несколько «компенсируют» этот изъян.

Некоторые пункты указа так или иначе касаются АЗРФ.

Так, документом предусмотрено улучшение качества среды для жизни в опорных населенных пунктах на 30 процентов к 2030 году и на 60 процентов к 2036 году. Как видим, тема опорности, раскрученная на федеральном уровне с подачи тов. Чибиса, прочно вошла в дискурс развития, а сами наши опорные города получили особое внимание центра.

Гуманитарный аспект указа (а он является доминирующим) весьма актуален для Северов.

Такие задачи, как «обновление к 2030 году жилищного фонда не менее чем на 20 процентов по сравнению с показателем 2019 года», «устойчивое сокращение непригодного для проживания жилищного фонда», улучшение мобильности населения, повышение рождаемости и т.д. особо злободневны с точки зрения Арктики, испытывающей сложности во всех этих измерениях. Надеемся, что целевые показатели, установленные документом, будут достигнуты.

Не будем забывать главного – немалую часть ресурсов, за счет которых ожидаются все эти хорошие и нужные вещи, нам даст, опять же, Арктика. Где перед нами стоят очень серьезные вызовы, которые необходимо целенаправленно преодолевать.

#стратегия

Глобализирующийся Норникель


Норникель продолжает радовать новостями о дальнейшей интернационализации своего бизнеса. Перспективная площадка для дальнейшего развития платиновой составляющей будет найдена за пределами рисковой России.

Новый завод по производству платины разместится в гостеприимном Бахрейне. Дружественное (на сегодня) королевство готово предоставить тов. Потанину «спокойную гавань» для дальнейшей работы на мировых рынках.

А ведь совсем недавно Норникель видел новые горизонты не в далеком Бахрейне, а на Таймыре, в базовом регионе своего присутствия. Для освоения новых месторождений и производства металлов платиновой группы компания даже вступала в консорциум с «Русской платиной», создав СП «Арктик палладий». Как раз к 2024 году он должен был начать работу, принося порядка 7 млрд долларов годовой выручки при общем объеме инвестиций 15 млрд долларов США. Но по разным причинам СП распалось, а теперь вот и сам Норникель начал вострить лыжи на релокацию.

Особо примечательно то, что Норникель – это как раз одно из тех предприятий, которые не подвергались прямым западным санкциям. Да, топы жалуются родному правительству и мировой прессе на «самоограничение» некоторых западных покупателей, переставших брать российскую продукцию, и негативное воздействие санкций на доступность зарубежных технических решений и оборудования. Но это и близко не сравнить с тем, с чем сталкиваются другие игроки, включая и арктических мейджоров. И в этих-то – по нынешним временам тепличных – условиях Норникель упрямо движется на выход.

ОК, допустим, эти шаги делаются не без ведома самого верха. Там дело подается таким образом, что новые совместные проекты способствуют улучшению отношений РФ с арабскими друзьями, и при этом отечественному производителю обеспечивается вожделенная диверсификация рисков.

Но эта логика порочна на уровне «прошивки». Одна из основ идеологии нынешних санкций – превращение России в чумной барак, находиться в котором любому бизнесу должно быть тяжко, стыдно и некомфортно. Бизнес должен идти за границу, уводя туда капиталы и сложные производства, оставляя Россию без того и другого и становясь в зависимое положение от «новых родин».

Соответственно, с точки зрения национальных интересов, наша цель – не допустить такого поворота событий, сорвать дальнейшую космополитизацию российских больших денег. Наш бизнес должен работать на наши интересы, иначе его ценность для страны и государства утрачивается, и он превращается из помощника в попутчика, а то и во вредителя.

И работать тут государству нужно не только пряником. Вот, скажем, правительство хотело на 12 лет отменить НДПИ для одного из месторождений, которые должны были войти в пул «Арктик палладия» («Черногорское», контролируемое «Русской платиной»), и что? Сильно это повлияло на инвестиционную привлекательность Таймыра и выбор новых мест размещения заводов? В ряде случаев нужен, в том числе, и ограничительный подход.

Но пока явной установки на это нет. И размывание экономического суверенитета, провоцируемое «мягким» бегством мейджоров из ее юрисдикции, продолжается.

#стратегия

Патрисоц по-чекунковски


Тов. Чекункова покусал Сурков решил показать себя мощным концептуалистом и выдал статью с заявкой на программность и визионерство. Статья стоит того, чтобы ее прочесть – хотя бы для того, чтобы познакомиться с ходом мысли крупного арктическо-дальневосточного ЛПР. Если коротко, спасение России – в патриотическом социализме (в котором мы уже-де и так живем, просто надо его дальше развивать).

С чем тут можно согласиться?

Пожалуй, хотя бы отчасти, с ключевым тезисом – нам нужен бизнес, ориентированный на то, чтобы инвестировать внутри страны, а также государство, способное точечно поддерживать крупные начинания, стратегические проекты и т.д. И все это – с сильным социальным акцентом, т.к. страна у нас в целом слабо «вписывается в рынок», особенно в части Северов. То есть сама идея о необходимости построения системы экономического патриотизма с социальной составляющей не вызывает отторжения.

Согласимся также, что нам и в целом, и в частности в Арктике нужна роботизация. Более того, в Арктике без нее многие перспективные вещи уже и не сделать. Нужна автоматизация добычных работ (в первую очередь, опасных), транспортной отрасли и т.д.

Разумно звучит и тезис о необходимости наращивания инвестиций через более смелое использование механизмов заимствования. Хотя тут мы бы смотрели несколько в другую сторону (см. ниже).

С чем хотелось бы поспорить?

Прежде всего, с крайне идеализированной картиной мира, которая служит отправной точкой для выводов тов. Чекункова. И с рядом важных частностей.

Никакого патрисоца сейчас нет. По состоянию на сегодня у нас далеко не социальное государство: для обычного человека жизнь на пенсию – это тот еще, как сейчас модно говорить, челлендж, появление ребенка – это гарантия снижения доходов, а многодетность – буквально прыжок в нищету. Льгот формально много, но по факту они носят крайне ограниченный характер и не влияют принципиальным образом на качество жизни. В чем социальность-то?

Тов. Чекунков утверждает, что другого бизнеса, кроме патриотического, у нас не осталось, но тут же возникает вопрос: а насколько патриоты люди типа Авенов и Фридманов (на которых клейма негде ставить), насколько патриот тот же тов. Потанин, прямо сейчас намеренный увести медное производство в КНР? Где вообще тов. Чекунков вообще намерен взять патриотический бизнес для своего патрисоца – «вырастить» его из числа людей, фактически даже не живущих в России и привыкших к двух-трехзначным нормам прибыли «как в 90-е»?

Опять же, о наращивании инвестиций за счет госдолга. Начиная с 1992 года Россия – нетто-экспортер капитала. И эта тенденция не меняется никак: система сделана по схеме «вывезли ресурсы – вывезем и прибыль». Может, тут что-то подкрутить вместо запуска ОГВЗ-2.0? А если и активнее наращивать долг, то почему не дать такой возможности частному бизнесу, да не под 20% годовых, как сейчас, а под что-то более похожее на «человеческую» ставку?

Вновь повторим.

Для «перезапуска» экономики (в т.ч. арктической) с качественно иными темпами роста нам нужны такие вещи, как честные и прозрачные условия ведения бизнеса, «дешевые» и «длинные» кредитные деньги и точечная господдержка. А еще – конечно же, крупный госсектор, способный тащить отрасли и задачи, неподъемные для частника, даже крупного (типа той же роботизации и нового станкостроения, например).

#стратегия

«Да кому нужна эта медь?!»


Standard & Poor's публикуют любопытную статистику по мировым запасам меди.

Судя по представленным данным, количество учтенных балансовых запасов этого металла на планете устойчиво снижается с начала 1990-х. При этом в 2023 году зафиксировано рекордное падение объема разведанных запасов, которые на конец года по всему миру составляли 7,6 млн тонн.

Все это – на фоне роста медных добычных проектов и драматичного увеличения затрат на поиск новых месторождений. С обнаружением последних дела обстоят особенно неважно. Начиная со второй половины 2010-х годов открытий новых крупных месторождений меди стало совсем немного, особенно в последние несколько лет. Фактически, этот показатель стремится к нулю.

При этом спрос на данный металл неуклонно растет и продолжит это делать – пресловутый «энергопереход» никто не отменял, как и продолжающуюся электрификацию всей планеты. А где электричество, там и обязательная потребность в меди.

Где локализованы основные медные запасы?

Большинство, порядка 65%, находятся в Демократической Республике Конго, 11% – в Австралии, 10% – в Бразилии, 3% – в Перу, 2% – в Эквадоре; 8% приходится на «прочие страны», т.е. и на РФ в том числе (при этом значительная часть «прочих» запасов – это конкретно Китай). Как видим, эти ресурсы находятся не под нашим контролем и не под контролем дружественных нам армии и флота стран.

И вот при таких-то глобальных раскладах Норникель затевает перенос стратегического медного производства из России, с ее всесторонне воспетым СМП и арктическими льготами, в Китай. Который сам остро заинтересован в накоплении медных активов и квазимонополизации отраслей, связанных с медным производством.

В случае чего, будем упрашивать китайцев поделиться с нами нашей медью?

#стратегия #Норильск #регионы #КНР

Ударный кулак для Арктики


Канадцы намерены собрать подводный ударный кулак: 10 июля минобороны страны заявило о старте подготовки к размещению заказа на 12 субмарин, приспособленных для боевой работы в северных водах.

Подлодки должны соответствовать высоким требованиям. Основные озвученные критерии, с опорой на которые будет сделан выбор, таковы: скрытность, летальность, живучесть и пригодность к развертыванию в Арктике (под чем в первую очередь понимаются увеличенные показатели дальности плавания и автономности). К настоящему времени канадское правительство ведет предварительные консультации с производителями и потенциальными партнерами, а согласованное ТЗ (и формальный запрос информации от будущих подрядчиков) ожидается к осени с.г.

Общая сумма заказа составит 60 млрд канадских долларов (где-то 44 млрд долл. США). Желающих поставить подлодки будет немало: в числе возможных исполнителей заказа уже засветились шведский Saab, Thyssenkrupp, делающий новую подлодку для Германии и Норвегии в рамках совместного проекта, а также верфи из Франции, Японии, Южной Кореи и Испании.

Что канадские ВМС хотят получить за эти деньги (ведь, как мы помним, это не расходы, это – инвестиции)?

Задачи для будущего подводного флота формулируются без обиняков и лишних сантиментов. Он должен стать инструментом, который позволит стране скрытно обнаруживать и предотвращать морские угрозы, контролировать подходы к границам, проецировать силу и ударную мощь за пределами канадских берегов, осуществлять «сдерживание» и в случае необходимости нанести поражение силам противников во всех трех океанических акваториях Канады. Кроме того, подводный флот будет принимать участие в совместных операциях с союзниками за рубежом.

Противники, против которых будет обращена канадская подводная группировка, – это Россия, «чьи субмарины широко действуют в Атлантическом, Северном Ледовитом и Тихом океанах», а также Китай, «резко наращивающий свой подводный флот».

Все это совершенно не располагает к благодушию.

Конечно, эти военные средства не появятся у Канады в одночасье. Но это и не единственная статья военных расходов той же самой Канады – да и прочие члены и внешние партнеры НАТО разгоняют маховик гонки вооружений, в том числе и в пределах Арктики. На фоне болтовни о «перемириях» и очередных «хитрых планах» со «скорым урегулированием» отношений между Россией и Западом последний запускает долгосрочные программы, призванные физически гарантировать военное преимущество над РФ, в том числе и за полярным кругом. Чем мы будем на это отвечать в свете явного кризиса стратегической доктрины, выражающегося в фактической невозможности применения неконвенционных средств против западных «партнеров»?

#арктикабезопасность #стратегия #Канада #НАТО

Медный завод. Что (не) происходит?


В целом, процесс закулисного «медного трансфера» идет своим чередом. При «странном» ступоре государства.

Невзирая на депутатское обращение из Москвы, Красноярский краевой закс пока даже не внес этот вопрос в повестку заседаний. На местах не знают, что делать со свалившейся на них ответственностью, а если точнее – не знают, как сделать так, чтобы спустить вопрос на тормозах, не разозлив ни Москву, ни Норникель, ни общественность, которая начинает задавать неудобные вопросы. Внимание которой с помощью нехитрого политтехнологического трюка теперь переключено на Красноярск.

Однако Красноярск – негодный объект для общественного внимания и негодный субъект для решения «медной проблемы». Это, объективно говоря, просто не его уровень. В таких вопросах наиболее веское слово за Москвой.

А Москва молчит. Две логики – государственническая и олигархическая – вошли в прямой конфликт, разрешить который центр «просто так» не может. Там привыкли решать проблемы по принципу «и нашим и вашим». Но тут не выходит: «мешают» те самые 2 млн тонн медного концентрата, которых хватит на полноценную загрузку одного завода, а не, например, двух предприятий, расположенных в РФ и КНР. Поэтому такого выхода из этой ситуации, чтобы удовлетворить и внешнеторговые запросы НН, и интересы страны, нет. И именно поэтому проблему пытаются «замотать», спрятать, выкинуть из повестки.

Но «битва за медь» еще не проиграна.

За стратегические интересы страны вступилась научная элита России.

Семь директоров институтов Сибирского отделения РАН высказались против релокации медного производства Норникеля из Красноярского края в Китай. Соответствующие обращения за авторством академиков были адресованы тов. Мишустину, тов. Матвиенко, сенаторам и председателю Госдумы тов. Володину. Любопытно, что топы НН пытались «порешать вопросы» с СО РАН, проведя в конце июня «разъяснительную» встречу с главой отделения и предложив различные варианты сотрудничества, но для ученых истина оказалась дороже.

Потихоньку вылазят и конфликты интересов, связанные с «медным бегством». Недовольны смежники, связанные с производствами Норникеля. Среди потенциальных пострадавших – «Красцветмет», перспективы которого в случае релокации становятся крайне туманными, и «Русская платина». Тут тоже есть недовольство и зреет оппозиция планам НН.

Кроме того, – и это, пожалуй, главное – общественность не собирается стоять в стороне. Стараниями патриотических блогеров (огромное спасибо всем, кто репостил наши сообщения по этой теме!) дело получило широкий резонанс. Надеемся, что этот интерес топам НН не удастся загасить «блоком на негатив» и переключением повестки.

#регионы #Красноярск #стратегия #КНР

Сырьевая стратегия: есть ли ресурсы на ресурсы?


Ознакомились с новой редакцией Стратегии развития минерально-сырьевой базы РФ до 2050 года. Документ любопытный. Конечно, хотелось бы сказать несколько слов о его содержании.

Прежде всего, отметим наличие определенных проявлений здравого подхода, ориентированного на «экономический национализм». Теперь у нас есть еще один стратегический документ, четко указывающий на необходимость комплексного замещения зарубежных технологий и узлов в таких критически важных областях, как геологоразведка, управление минерально-сырьевыми ресурсами, добыча и производство.

В то же время, обращает на себя внимание глубина того дна, от которого нам приходится отталкиваться в попытках утвердить свой технологический суверенитет в сырьевой сфере. Так, по буровому и лабораторному оборудованию, специализированному ПО мы зависим от заграницы более чем на 90%, по горным машинам – на 50%, по наземному геофизическому оборудованию – на 30 и т.д. Это очень неутешительный итог для сектора, до сих пор буквально являющегося «кормильцем» госбюджета. То есть за годы «мира и жира» мы не просто скатились в положение страны-экспортера сырья, но и не сумели развить/сохранить собственные механизмы устойчивого обеспечения добычи этого самого сырья.

При этом темпы постановки на баланс новых запасов отстают от наших потребностей. Игроки – федералы, госы, большие частники – слишком долго перебрасывали друг другу расходы на геологию, как горячую картошку. Теперь надо ускоряться, чтобы если не закрыть, то хотя бы создать задел под закрытие этого разрыва.

Документ констатирует необходимость преодоления этих и других (хорошо известных в отрасли) негативов и предлагает ряд рецептов. В первую очередь – тотальную цифровизацию и интеллектуализацию как способ быстрой интеграции отрасли, повышения ее информационного единства и, вообще, снижения общесистемных издержек. Лейтмотив стратегии: нам надо активнее изучать недра, притом не только у нас на материке, в АЗРФ и на Дальнем Востоке, но и в Антарктике, а также на Шпицбергене (привет норвежцам). Про источники столь нужных нам технологий говорится обтекаемо – речь идет и об их «трансфере» из-за рубежа, и их создании внутри страны.

Отметим установку на развитие внутренних производств, завязанных на стратегические виды сырья. Отрадно, что в Центре хотят видеть более сложные цепочки, выдающие на рынок – притом не только внешний, но и внутренний – продукцию с повышенной добавленной стоимостью. Это, по мысли разработчиков, должно повысить привлекательность отечественных добычных проектов и добавить перспектив растущим минерально-сырьевым центрам (и дать вторую жизнь тем, которые уже готовятся выйти в тираж из-за неэкономичности добычи по прежним стандартам).

При всем том, самым неоднозначным вопросом документа является вопрос финансов и, вообще, ресурсного обеспечения всех этих широковещательных идей. По факту, основными механизмами, доступными здесь и сейчас, являются совершенствование нормативной базы и регуляторная поддержка целевых секторов, в перспективе – упомянутая информационная составляющая, развитие кадрового потенциала и т.д. Эти рычаги сами по себе значимы, но недостаточны. А другие механизмы (например, запуск госзаказа на более сложную продукцию из отечественного сырья) еще только предстоит создать и, что особенно важно, наполнить средствами.

Получается, что, с одной стороны, государство проговаривает правильные вещи, требует по всем фронтам «расширить», «углубить», «усилить» и т.д., а с другой стороны, закладывает весьма, скажем так, абстрактные инструменты реализации этих требований. И в этом – ключевой риск для реализации положений документа. В пессимистичном сценарии он может просто остаться набором благих пожеланий, как это неоднократно случалось у нас ранее с другими важными и громкими бумагами.

#стратегия #деньги

Китай, СВО и Арктика


Одним из столпов отечественной госпропаганды и, к сожалению, госполитики является тезис о неких «союзнических» отношениях РФ и Китая. При этом данный (абсолютно виртуальный) «союз» проецируется в том числе и на Арктику, где Китай неизменно предстает в дискурсе наших ЛПР и концептуалистов как дружественный игрок, как партнер по совместному изучению и использованию заполярных богатств. Китай также на полном серьезе рассматривается как геополитический «противовес» нашим агрессивным арктическим соседям.

В то же время, для того, чтобы понять, какого рода «партнерство» нас ожидает в Арктике с Китаем, если мы его таки туда затащим, достаточно посмотреть трезвым взглядом на ситуацию, развивающуюся в контексте СВО. Итак, на третий год СВО, начатой нами вынужденно, в условиях нарастания всестороннего давления со стороны Запада, Китай последовательно:

• поддерживает эмбарго на поставки любых вооружений, технологий и товаров военного назначения, ограничивает экспорт в РФ узлов и материалов двойного назначения;

• по факту вводит экономические санкции (создает проблемы использованию платежной инфраструктуры, усложняет условия ВЭД, дискриминирует российских граждан по визовому принципу) в целях политической «дрессуры» Москвы;

• эксплуатируя изоляцию РФ, активно пользуется «ножницами цен», вымогает кардинальные скидки на поставки стратегических ресурсов;

• влияет сдерживающим образом на военное планирование, угрожая серьезными последствиями за использование на поле боя средств, формирующих стратегическое преимущество РФ;

• с помощью комбинированного давления навязывает России принятие неких «мирных формул», не учитывающих реальные интересы безопасности РФ;

• сознательно оказывает сдерживающее воздействие на развитие арктических проектов в русле политики США (но также и в формате собственных усилий по «принуждению Москвы к миру»).

Все поведение КНР последних лет ярчайшим образом иллюстрирует реальный подход китайских элит к России и ее интересам.

Если кратко, мы видим, что Пекин стоит на позициях крайнего, близорукого, узко понимаемого эгоизма, требующего, в частности, экспресс-методом сломать Москву через колено в ключевом вопросе ее безопасности. Выясняется, что у Пекина нет широкого перспективного видения международных дел, нет понимания того, что и у других игроков, да и у него самого есть объективные интересы, стоящие превыше решения конъюнктурных торговых задач. О том, каким будет завтра для самого Китая, если РФ будет разгромлена при его нейтралитете, там, очевидно, не задумываются.

В отношениях с Россией Пекин демонстрирует крайние формы презрительной аррогантности, совершенно непростительной в отношениях с даже не особо дружественным государством. И это – наглядное проявление того, что КНР рассматривает РФ как слабого игрока, интересами и даже лицом которого можно без особых потерь пренебречь. Русско-советской привычки считать людей и страны равными, говорить на равных у Китая, как оказывается, нет.

При всем том, в Арктике этот игрок руководствуется доктриной «открытых дверей», а себя позиционирует как «приполярное государство». И в контексте его текущего поведения в других вопросах уже сегодня очевидно, что Пекин не будет уважать нашего суверенитета и наших претензий в Заполярье. По факту, единственное, что удерживает китайцев от агрессивного самостоятельного проникновения в Арктику здесь и сейчас (притом именно что в наш сектор), это отсутствие материальной базы в виде ледокольного флота и арктических компетенций.

Таким образом, необходимо зафиксировать: опасным противником России в Арктике является не только Запад, но и КНР. В грядущее десятилетие нам придется выстраивать свою политику в высоких широтах, трезво учитывая обе эти угрозы и не давая ни одной из них выйти на критические параметры.

#арктикабезопасность #СМП #стратегия #соседи #КНР