Юнг как-то сказал, что чувство возникает из малого. Это имеет прямое отношение к человеческой любви. Настоящая, подлинная связь возникает между двумя людьми при совместном решении маленьких задач, в часы спокойного разговора на закате дня, когда оба слышат мягкие слова понимания, в повседневном сотрудничестве, при поддержке в трудную минуту, в маленьком подарке в тот момент, когда его менее всего ждут, в проявлении спонтанного жеста любви.

Когда любящие по-настоящему привязаны друг к другу, они хотят расширить, насколько это возможно, спектр совместной деятельности. Даже самые рутинные и трудные занятия люди превращают в радостный и привлекательный эпизод жизни. Романтическая любовь, наоборот, длится ровно столько времени, сколько каждый из влюбленных может удержаться «на высоте», пока не закончатся деньги и развлечения перестанут доставлять удовольствие. «Превращение зерен в муку» означает, что два человека переносят любовь из воздушного пространства ярких несбыточных фантазий в земной, реальный мир.

Любовь с удовольствием делает многое из того, что кажется скучным Эго. Любовь готова иметь дело с плохим настроением и неразумностью другого человека. Она с радостью постоянно готовит завтрак и сохраняет семейный бюджет. Любовь желает заниматься «перемалыванием» всех жизненных забот, ибо она связана с личностью, а не с проекцией.

Земная любовь видит в другом человеке личность и строит с ним индивидуальные отношения.

Романтическая любовь видит в нем лишь исполнителя роли в хорошо известной драме.

Земная любовь позволяет мужчине видеть в женщине полноценную и независимую личность и оказывать ей необходимую поддержку в том, чтобы она оставалась собой. Романтическая любовь постоянно твердит, какой должна быть женщина с точки зрения романтизма – идентичной аниме. Пока мужчина находится во власти романтической любви, он поддерживает женщину лишь до тех пор, пока она стремится измениться, чтобы отражать проецируемый им идеал. Романтизм никогда не приносит счастья в отношениях с другими людьми, такими, какие они есть.

Земная любовь непременно включает в себя дружбу: дружбу в партнерстве, в браке, дружбу между мужчиной и женщиной. Если мужчина и женщина – истинные друзья, они знают все слабости и недостатки друг друга. Они больше настроены на то, чтобы помогать партнеру и наслаждаться любимым, чем выискивать у него недостатки и промахи.

В романтической любви дружба невозможна. Романтизм и дружба – абсолютно противоположные силы по своей природе и мотивам. Иногда люди говорят: «Я не хочу становиться другом своему мужу (жене), ибо дружба уничтожит всю романтику нашего брака». Это чистая правда: дружба прекращает искусственную драму и устраняет из отношений страсть и накал, но она же удаляет из отношений эгоизм, заменяя драму чем-то человечным и земным.

Если мужчина и женщина – друзья, значит, они в той же мере добрые «соседи» и любовники; их связь начинает соответствовать заповеди Христа: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Одно из самых резких противоречий романтической любви состоит в том, что каждый влюбленный относится к своим друзьям великодушнее и мягче, чем он когда-либо относился к своему возлюбленному! Когда люди общаются с друзьями, они очаровательны, отзывчивы и великодушны. Но, приходя домой, они очень часто дают волю своему гневу, обидам, настроениям и фрустрациям, связанным с другим.

Когда два человека «влюбляются», о них обычно говорят, что они стали «больше, чем друзья». Но проходит какое-то время, и оказывается, что они стали гораздо «меньше», чем друзья.

Большинство считает «влюбленность» более интимной и более значимой, чем «простая» дружба. Но почему же тогда влюбленные отказывают друг другу в самоотверженности, доброте и доброй воле – в том, что они готовы дать своим друзьям? Люди не обременяют друзей своими проекциями, не заставляют их играть роль козлов отпущения в приступах плохого настроения, делать их счастливыми и обеспечивать им полноту жизни.

Почему же влюбленные налагают такие обязательства друг на друга? Это происходит потому, что культ романтизма приучил нас ожидать, что все проекции воплотятся, все желания исполнятся и все фантазии окажутся истинной правдой, если есть человек, в которого мы «влюбились». В одном из брачных обрядов жених и невеста говорят друг другу одну-единственную фразу: «Ты станешь моим лучшим другом». Так они постигают науку, как становиться друзьями в совместной жизни, что делать, чтобы отношения имели все характерные черты, присущие дружеским; они учатся ставить эти отношения во главу угла при распутывании сложных узлов любовных отношений.

Мы можем узнать, что отношения между людьми неотделимы от дружбы и долга. Мы можем понять, что суть любви не в том, чтобы использовать другого для достижения своего счастья, а в том, чтобы поддерживать человека, которого любим. Мы можем открыть нечто очень важное и поразиться своему открытию: мы всегда больше нуждались в том, чтобы любить самим, а не быть любимыми.

Роберт Джонсон "МЫ: Глубинные аспекты романтической любви"

Говорите

Говорите. Говорите о том, что вас волнует. Нет гарантий, что вас услышат. Что вас поймут, что нечто изменится, если вы откроете рот и проговорите свою боль словами. Но пробовать стоит потому, что ничего кроме попыток у нас и нет. Да, серьезно. Боль останется, а шанс что-то изменить уйдет. Из-за страха открыться и потерять другого, происходит регулярная, методичная потеря себя.

Говорите друг другу о том, чего хотите. Как бы это ни было глупо, смешно, нелепо, несвоевременно, неуместно. Говорите о том, что любите. Или о том, что пришло отвращение и равнодушие на место нежности и радости. Что же случилось? Вспоминайте. Доставайте обиды, которые кирпичиками выстроили стену непонимания.

Прорывайтесь навстречу друг другу сквозь стеснение и стыд. Идите, сидите, лежите. Да, как угодно, только говорите друг с другом искренне. Говорите на кухне, говорите по телефону, говорите письмами или танцем, только не молчите друг с другом о важном. О том, что беспокоит. О том, что приходится сдерживать и утрамбовывать, чтобы сохранить «лицо» — маску приличия.

Говорите честно. О том, что устали. О том, что хотите. И о том, что не хотите ни разу. Говорите о том, что ревнуете. О том, что боитесь. О том, что кажется сейчас уже бесполезно начинать беседу. Вот именно тогда и начните. Каждую минуту время уходит. Каждый час утекает вместе с шансом обрести близость с другим и сохранить свою целостность, признавая свои чувства и мысли. Разрешая своим потребностям заговорить, мы разрешаем любить. Себе и Себя.

Маша Мошковская

Создай микролендинг или электронную визитку с

👉 обратной связью;
👉 приемом платежей;
👉 и веб-аналитикой 😯

Тут 👇👇👇 https://l.jusl.ru/JuslBot1

Наша знакомая с тяжёлым, как локомотив, именем Бронислава одна растила ребёнка. Работала круглосуточно и десять лет не ездила в отпуск. Отказывала себе в морепродуктах и сапогах на овчине. Выучила сына в КПИ, женила, подарила квартиру, а потом присела на край дивана и не смогла подняться. На неё в одночасье свалились и гипертония, и грыжи, и артрит.

Сын возил маму на обследования, следил чтобы делала гимнастику и не увлекалась крепким кофе, вот только дама все больше хандрила и из габаритной шумной Брони превращалась в апатичную старушку. Тогда он отвёз её к какому-то не то экстрасенсу, не то шаману, и тот поинтересовался ради чего она живёт. Женщина растеряно уставилась на похорошевшую майскую сирень за окном. Буркнула, что сын вырос, а других дел нет.

Шаман постучал по бубну:

– Подумайте, что вы еще не сделали?

Неожиданно в Брониных глазах вспыхнул интерес:

– Когда Ростик был маленький, я увлеклась вышиванием картин. Все хотела изобразить старый маяк и островок, заселенный упитанными пингвинами. Купила подходящую канву, мулине, инструкцию, сделала пару стежков и забросила. Сын рос капризным и болезненным, какое там творчество?

– А сейчас что мешает завершить работу?

Бронислава медленно поднялась, уперлась кулаками в свои все еще выдающиеся бока и величественно кивнула. С тех пор продает на Андреевском спуске вышитые детские чепчики, крестильные платье и кухонные фартуки.

Мою бабушку до последнего дня держали цветы. Даже в преклонном возрасте выходила с лейкой, поливала настурции с бархатцами и вела с ними задушевные беседы. Зимой сидела у печки и сортировала семена. Перечитывала брошюры о выращивании петуний. И только когда перестала видеть, засобиралась в иные миры.

В блокадном Ленинграде первыми умерли легшие в постель для экономии ресурса. Они хотели продлить себе существование, а в результате его укоротили. Выкарабкались те, кто из последних сил вязал носки, колол дрова, таскал воду из Невы и учил наизусть стихи Берггольц.

Выходит, долго и счастливо живут имеющие цели. Стремящиеся к большему, чем сходить на работу, сварить на ужин макароны и посмотреть новости. Желающие заниматься спортом или перезимовать в Таиланде. Мечтающие увидеть северное сияние, стать вегетарианцем и сесть на шпагат. Замедлить старение, получить научную степень, исключить из рациона сахар, искупаться в двух океанах, прочесть «Старый завет» и защитить по нему диссертацию. Сочинить книгу с детскими рецептами. Собственноручно перекроить устоявшуюся жизнь.

© Ирина Говоруха

«Есть такие женщины, кому и море по колено, и горы по плечу. Виски без колы в левой компании? Запросто. Секс с незнакомцем - в машине, туалете клуба, да где угодно – а что такого? Ломануть непонятно с кем в Камбожду без денег и страховки - легко, однова живем. Со стороны это как-то диковато; хочется про низкую социальную ответственность ввернуть и про нехватку морали. Но не надо.

Потому что это травма.
Это диссоциативное отделение - себя от тела, себя от себя. Эмоции в одну сторону, поступки в другую, причины и следствия не связаны воедино. Нет цельности, нет прочной ткани, когда психическое соткано в непротиворечивую картину. Это такая беда, когда наступаешь на одни и те же грабли, даже не чувствуя удара по лбу, ибо чувствительность заморожена.

Бравада, которая скрывает тектонический разлом.
В самом тяжелом случае в анамнезе будет инцест, раннее насилие, побои. В менее жестком - захваченная кем-то власть над телом. Мать ковыряет у дочки прыщики на спине, невзирая на протест. Отец дает пощечину, увидев прощальный поцелуй с одноклассником у подъезда. Бабушка шипит «ишь, цаца», когда девочка-подросток закрывается в ванной переодеться. А родственница, седьмая вода на киселе, восклицает «ой, какие сисечки выросли!» и тянет к ним руку, и все ждут улыбки. Это же так мило. Тело принадлежит семье. Семья решает, насколько оно упитанное или худое, привлекательное или "замуж не возьмут". А владелицу никто и не спрашивал.

Первый дочкин секс в таком семействе - всегда предательство, как если бы мамина левая нога сама пошла на панель. Пережить без проклятий - нереально. Благословить на взрослую жизнь – да вы что, шутите? Вот только беда в том, что вряд ли секс случился по обоюдному желанию. Скорее, молодой человек заявил претензии на тело так же, как их заявляла вся семья, и девочка подчинилась. Она не знала, что можно по-другому.

И потому, когда девочка вырастает и продолжает с собой плохо обходиться, дело не в морали. Да оно почти всегда не в морали. Просто тело, ставшее плацдармом для бесчеловечных экспериментов, по-прежнему не воспринимается как своё. С ним можно и нужно без церемоний, потому что боль – единственное чувство, которое удается пережить. Боль лучше, чем ничего, потому что, если больно – значит, жива, а когда ничего – то не факт.»

Оксана Фадеева