Чего здесь точно нет, так это покаяния. Скорее как флюгер. При СССР человек был советским офицером, при переходе к "демократии" западного типа "западником". Теперь патриот. Колебался вместе с линией партии. Человек уверен, что всё делал правильно. "Советскому офицеру" ничего не жало, когда переходил работать на фонд Карнеги и писал чушь о "конце Евразии". И сейчас не жмёт. Хорошо хоть публично не против своей страны. И то ладно.

Предостережение от "Катехона": "Риторика европейских лидеров, которые одновременно вспоминают о мире и в то же время обещают Украине оружие и продавливают наступление ВСУ свидетельствует о том, что «мир» они понимают только как свою победу над Россией, оплаченную жизнями украинцев. За фазой успешного наступления должна последовать фаза обещаний «мира» на европейских условиях — мягкой капитуляции России. Именно эскалация, то есть наступление ВСУ, атаки на российские города, теракты и диверсии, объявленные главным спикером украинского терроризма, руководителем ГУР Будановым — и есть те «благоприятные события», на которые, по версии Bloomberg надеется французское руководство, чтобы начать переговоры о мире уже этим летом. Ни на какие другие переговоры, хоть как-то учитывающие интересы России, в НАТО не настроены. Такой «мир» устроил бы европейскую часть НАТО и капитулянтскую часть российских элит."

❤️Вышел Дневник Дарьи Дугиной. На следующей неделе появится в магазинах в наличии.

Рекламы не будет. Если кратко: здесь душа, мысли, горе и радости сложной, многогранной,самоотверженной девушки.

Любим и помним тебя, родная. А в сердце ещё есть птицы 💫

Не так давно был в эфире румынского оппозиционного Интернет ТВ. обсудили перспективы многополярного мира и Глобальную конференцию по многополярности с иоварищами из Румынии, Республики Молдова и Франции.

По поводу того, что за Эрдогана призвал голосовать Синан Оган. Тут надо помнить вот что: за Эрдогана и Кылычдароглу проголосовали примерно столько, сколько прогнозировали социологи. Оган - был аутсайдером по всем опросам. За него в первом туре голосовали в основном избиратели снявшегося Мухаррема Индже (5 процентов). То есть, это не актив Огана, которым он может распоряжаться как угодно. Но Эрдогану много и не надо, достаточно процентов двух. Кроме того, после того, как блок Эрдогана взял парламент, за него проголосует и та часть сторонников оппозиции, которая ранее голосовала за Кылычдароглу. Просто ради мира в стране и хоть какого-то функционирования госсистемы. Если не случится чего-то экстраординарного, то Эрдоган победит. И Оган принимает единственно верное решение - поддержать наиболее вероятного победителя и попросить кое-чего взамен. Продать свою имеющую чисто виртуальное значение поддержку.

У России только два союзника: Дуглас Макгрегор и Скотт Риттер.

🇮🇷🇮🇶Через 3 недели будет 35-летний юбилей операции "Сорок звёзд" в рамках ирано-иракской войны. Тогда в ходе масштабного иракского наступления воевавшие на стороне Ирака ренегаты из "ОМИН " ("Организация моджахедов иранского народа") нанесли отвлекающий удар и захватили город Мехран, после чего продемонстрировали огромное количество захваченной иранской бронетехники. В следующем месяце оминовцы решили продвинуться дальше в глубь территории Ирана. Воспользовались тем, что иранские силы в тот момент были отвлечены на другие направления, где нужно было сдерживать регулярную иракскую армию. В итоге ОМИН продвинулся на 190 км от границы, но был разгромлен иранцами. Саддам в решающий момент перестал оказывать поддержку с воздуха "союзникам" (потому что это были не иракцы, а расходный материал), и мировая пресса уже демонстрировала фото сожженных колонн ОМИН, покидавших Иран. Ренегаты и террористы (см. список успешных терактов ОМИН) захватывающие не то, что сёла, города - тактика не новая. И да, ирано-иракская война как модель конфликта очень актуальна.

Скоро юбилей падения Константинополя, а мы как-то забыли.

5 апреля 1453 года началась осада османами Константинополя. 29 мая - город был взят. Восточная Римская Империя, Империя Ромеев пала. Споры о её наследии идут до сих пор. Поговорим об этих наследниках. Их несколько. Византия была весьма сложным явлением, сочетавшим следование эллинистической культурной и философской традиции, продолжение государственно-юридической традиции римской, понимание себя как последней эсхатологйческой и универсальной империи. Последнее - уже учение христианское, учение о катехоне. Новым и исключительно византийским было именно это - единство христианской Церкви и универсального имперского государства. Не случайно Лев Гумилев считал византийцев особым суперэтносом - выросшим именно из христианских общин.

Наследником Византии по линии греко-римского наследия, античной философской традиции стала ренессансная Италия. Наследие это транслировалось ещё до завоевания Константинополя турками. Через византийские владения в Южной Италии и Венецию. Ключевые фигуры здесь платоник Гемист Плифон и его ученики, прежде всего Виссарион Никейский. До этого - фигуры наподобие Варлаама Калабрийского, учителя Петрарки и оппонента Св. Григория Паламы. К 1453 году между итальянской знатью и византийцами уже существовали как культурные так и матримониальные связи. Например, Папа Мартин V (Оддоне Колонна) выдал свою кузину Клеопу Малатеста за Федора Палеолога - старшего сына императора Мануила II. В результате Палелоги оказались роднёй для родов Малатеста, Колонна, Эсте, Гонзага, Сфорца, Монтефельтро.

В планах "папы-гуманиста" Пия II и Виссариона Никейского - ключевой фигуры унии Константинопольской церкви с Римом, было воссоздать греческое государство в Морее на Пелопоннесе. Однако внутренняя структура нового государства должна была иметь мало общего с византийской - с одной стороны опираясь на планы кружка Плифона по реформе управления в Морее на основании идей "Государства" и Законов" Платона - а с другой на практику итальянских ренессансных государств - stato Модерна. С духовной точки зрения новое образование с Византией как православным государством тоже имело бы мало общего - Римским Папам была нужна подконтрольная себе псевдо-Империя, хотя бы и во главе с Палеологами. Нужна как противовес Священной Римской Империи и Франции.

Впрочем крестовый поход Эрнесто Сильвио Пикколомини по отвоеванию Мореи в 1564 году провалился. Венецианцы саботировали папский проект, решив отвоевывать греческие территории для себя. Беглые греки делают теперь ставку на Венецию. Виссарион называет её "вторым Византием" (alterum Byzantium). Город становится центром греческой диаспоры и культуры, в том числе книгопечатанья. Потомки Палеологов и Ласкарей состоят на службе Республики. Бежавшие в Венецию византийские аристократы выдают своих дочерей за венецианцев. Происходит сращивание элит. До конца Венецианской республики в неё входили многочисленные греческие территории (прежде всего Крит). Библиотека Виссариона Никейского - 750 рукописей на латыни и древнегреческом, не считая первопечатных книг - подаренная им Венецианской Республике в 1469 году, стала основой нынешней Библиотеки Марчиана - крупнейшей библиотеки Венеции и одной из первых публичных библиотек эпохи Ренессанса. Греки дают импульс европейскому гуманизму и нарождающемуся Модерну, но в собственно ничего уникально византийского, имперско-церковного не передают, напротив, на обращении к античным формам легитимизируют новый модерновый порядок. В этой связи, стоит вспомнить и ряд византийских авторов, включая Евстафия Солунского и Георгия Трапезундского, которые видели в Венеции реализацию или смешанного правления Аристотеля -"монархии" дожей, аристократии и демократии - или идеала "Законов" Платона. Итало-модерн легитимизировался через бывших византийцев как alterum Byzantium, то есть такое продление античной культуры, какого на самом деле не было (настоящим продлением была византийская христианская имперская культура), но могло бы быть.

Надо еще запретить слово "Гитлер". А то мало ли что.

Буквально только что читал на схожую тему доклад бразильского товарища Рафаэля Машаду для "Глобальной конференции по многополярности. Речь там шла о добродетели мужества. (ἀνδρεία)- мужество у Аристотеля - готовность подвергнуться серьезному, но не безнадежному экзистенциальному риску ради достойной цели. Значит, когда нет шансов на победу или нет достойной цели - это не мужество. Добродетель и безумное поведение несовместимы. Схожее понимание у китайцев: в трудах Конфуция. "Здесь мужество предстает как одна из трех добродетелей благородного человека, но для Конфуция мужество также связано с вопросом меры. Оно должна быть обрамлено чувством приличия или ритуалом, другими словами, существует правильный способ быть мужественным, и ему также предшествует знание. Короче говоря, это готовность рисковать собой, чтобы предотвратить зло, повинуясь этическим нормам".

Применительно к международным отношениям это означает, что не все страны мира могут занять например, пророссийскую позицию. И безумно ждать от них безумного поведения и упрекать в "трусости" Для кого-то это по-настоящему экзистенциальный риск без надежд на то, что они выдержат открытое противостояние с США (а у России свои дела и не всем она поможет). Свойство мужества - быть направленным на правильный объект, правильным способом и в правильное время, причем время для всех одно (если уж валить гегемона - то сейчас), а способ варьируется в зависимости от объективных условий (силы, географии и т.д.) каждой страны. "Тем не менее, даже если методы отличаются, даже самая маленькая страна в мире, если у нее хватит смелости, может рискнуть, показать свою состоятельность и помочь ускорить и укоренить переход к многополярности. Для некоторых это будет означать просто отказ от поддержки санкций, отказ от западной культуры отмены, или голосование в ООН в соответствии с многополярными принципами. Возможно, даже что-то простое, как развитие диалога на официальном или культурном уровне со странами, "отмененными" глобалистами".

⚜️Продолжаем говорить о наследии Византии. Ещё одна линия византийского наследия ведёт нас … во Францию.

Напомним, что в 1494 году последний титульный византийский император Андрей Палеолог передал права на престол Константинополя французскому королю Карлу VIII. Карл VIII Французский 22 ноября 1494 года объявил в обращении ко всем христианским народам, что его вторжение в Италию представляет собой первый шаг к изгнанию турок и освобождению Святых мест, а после вступления в Неаполь короновал себя императором Константинополя и королем Иерусалима. Наряду с этими пропагандистскими заявлениями были и пророчества, которые превращали Карла в мессианскую фигуру. Тем не менее, союз между Святым Престолом, Священной Римской империей и Венецией помешал амбициям Карла и заставил его отступить.

Ианос Ласкарис - ученик Виссариона и учитель Максима Грека - одновременно был крупным деятелем итальянского и французского Возрождения, пропагандистом изучения греческого языка и философии в Европе и французским дипломатом (приближенным Карла VIII и Франциска I). Приблизительно в это же время при французском дворе мы находим Константина Палеолога, который был титулован как «князь Македонии и капитан священного дворца". Французы с одной стороны активно усваивали греческую ученость, а с другой - не менее активно участвовали в дела восточного Средиземноморья и Балкан: крутили шашни с турками против Габсбургов, одновременно пытались заручиться поддержкой Константинопольских патриархов, даже сажали на троны православных Дунайских княжеств своих ставленников (Петр Серьга, например).

Одновременно со становлением «Старого порядка» как режима абсолютной монархической власти в централизованном, но сословном государстве возрастает интерес к византийской политической системе, в которой видят образ идеальной монархии.

В 16-м и 17 веках во Франции активно переводятся византийские тексты, которые влияют на понимание королевской власти. Так труд святителя Агапита Римского «Увещательные главы к императору Юстиниану», после перевода на французский язык Жаном Пико в 1563 году, затем Парду и Пратом в 1570 году, в семнадцатом веке выдержало более пятнадцати изданий под названием De I'office du Roi. Схожий сборник, который Василий I, как говорят, написал для своего сына Льва VI, был переведен в 1612 году Давидом Риво, сеньором де Флеранс, "по распоряжению третьего Августа Людовика XIII".

В это же время французы активно ищут свои связи с Византией и византийским пространством, «византизируя» собственную историческую память. Это и возможное крещение Константина в Галлии. И наследие святого Дионисия Ареопагита (отождествляемого с Дионисием Парижским). И связь Хлодвига с Византийской империей. И то, что Константин Багрянородный выступая против браков членов императорской семьи с «варварами», делал исключение для франков. И то, что французы были на троне Латинской империи после Четвертого крестового похода.

Апогей — эпоха «Короля-солнца». Сравнение государя с солнцем — клише из тех же «Увещательных глав к императору Юстиниану». Некоторые элементы церемониала Людовика XIV , равно и как исключительную роль церемониала, особенно в делах дипломатии, призванного поразить чужеземцев великолепием, утонченность французского двора иногда объясняют влиянием византийской литературы и обращением к Византии как своеобразному культурному и политическому образцу.

По поручению Людовика XIV предпринимается маштабный проект Par Byzantine du Louvre — крупнейший для того времени проект перевода и публикации византийских текстов.

В 17 веке французский историк Антуан Обери считал возможным заключить: "Наши короли... - истинные преемники древних императоров, как римских, так и константинопольских".

То, что делает Моди, вообще очень показательно.

1. Мы имеем, индуистскую религиозную церемонию при открытии нового здания парламента. Была еще многоконфессиональная церемония с представителями 12 конфессий, но на ней Моди "присутствовал", а участвовал - в ритуале, обращённом к индуистскому божеству Ганеше ("ганапати хомам"). . Это - в том числе и сигнал индийским мусульманам, а в Индии - самая многочисленная мусульманская община в мире! Но национальной идеологией Моди и его партии BJP является "хиндутва" - религиозный индийский национализм, где Индия понимается как особая цивилизация, основанная на индуистской религиозности (или шире - дхармистких религий, включая буддизм и джайнизм). Поэтому, индуизму - первое место.
2. Особое значение в этом идеологическом комплексе играют южная, дравидская Индия, куда не дотянулись в своей время руки исламских завоевателей, где находится множество святых мест индуизма (прежде всего шиваизма и традиции адвайты), где непрерывно существовала государственная и имперская традиция вплоть до захвата англичанами (империи Чола, Виджаянагара, более мелкие княжества и царства).
3. На церемонии в новом здании парламента по правую руку спикера Моди установил интересную штуку "сенгол". По версии нынешнего индийского правительства - это священный скипетр, который в 1947 году изготовили как копию священных скипетров этих южноиндийских государств, прежде всего империи Чола. Такой скипетр был символом справедливости и дхармы царя, порядка, удерживающего государство как единое целое.

4. Скипетр в 1947-м "освятили" в ходе религиозной церемонии под руководством гуру из шиваитского монастыря в Тамилнаде и вручили первому индийскому премьеру Джавахарлару Неру, как символ перехода власти от британцев к самим индийцам. Впрочем оппоненты BJP последнее отрицают. Для них - это просто подарок Неру от одного из штатов. Смысл противоречия понятен. Нынешние индийские власти укрепляют идеологический нарратив об том, что Индия - это страна цивилизация, цивилизация индуизма, независимость Индии - это возвращение именно индуисткой власти, что символизируется священным скипетром, отсылающим к индуистским империям прошлого. Скипетр, который Неру отдал в музей, становится новым символом новой государственности и новой Индии как цивилизационного государства.

5. Есть, впрочем, и прямая политическая заинтересованность - укрепление своего влияния в южных штатах. BJP только что проиграла выборы в Карнатаке и не оставляет надежд покорить Тамилнад, где после обретения независимости правили бал местные сепаратистские и крипто-сепаратистские дравидские партии, с подозрением относившиеся к культуре "хинди".

6. Но тот факт, что в религиозной церемонии в индийском парламенте присутствовали в основном тамильские индуисты и кроме санскрита звучали и священные гимны на тамильском говорит о многом. Южная Индия долгое время была бастионом индиизма, а внутри индуизма - шиваизма. До 90% населения этого региона - индуисты. Для идеологов хиндутвы - империи Южной Индии - пример для подражания в том числе в том, что касается экспансии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В общем, чем дальше, тем больше, у хиндутвы будет именно дравидское лицо.

🇷🇺 Продолжаем рассказывать о мразях в СПбГУ.

Как я уже сказал, действует там группа, состоящая из студентов и преподавателей.

С нами поделились интересным документом, когда всё началось - 24 февраля, здесь полупокеры либерашки слишком в себя поверили и начали делать антигосударственную политику от лица студсовета ВУЗа.

А именно - замутили "антивоенную резолюцию", призвав всех подписать её. Получив отказы и возмущения, полупокеры начали травлю, разжигание ненависти и заукраинскую пропаганду.

Всё приведено на скринах, можете просмотреть.

Студенты и преподаватели должны быть отчислены и уволены и привлечены к ответственности.
А по хорошему и окопы должны порыть в качестве исправительных работ, но это уже мечты.

Подписаться на канал

Удивительное рядом. Можно лезть в руководство СПбГУ, на второй год СВО, не стесняясь, употреблять слово "рашизм", и заиметь поддержку среди русских патриотов. Мол не по нашему это, пусть русские патриоты и дальше погибают, а враги глумятся над ними в тылу. Мотивирует. А неравнодушным в СПбГУ остается только петиции писать.

Вскрывшийся в СПбГУ гнойник нельзя оставлять без последствий, и вот почему.

1. Человек, использующий термин "рашизм" ничем не лучше неонациста, использующего омерзительные конструкты типа "жидобольшизма" и т.п. В обоих случаях стигматизируются целые народы и ставится де-факто задача их уничтожения. В нашем случае уничтожения России и русских.
2. Правило, что если человек вещает что-то не в публичном пространстве, а типа в частном, в ситуации диверсионной войны против России не работает. Объясню на примере. Есть такая организация Хизбут-Тахрир. Признана террористической в России, хотя официально не за какие теракты ответственности не берет. Выступает за то, чтобы построить всемирный исламистский "халифат", но мирным способом. Однако после индоктринации хизбутчиками, многие идут в ещё более радикальные исламистские организации. И там уже совершают теракты. Если бы они не были первоначально радикализированы "Хизбут Тахрир", то не стали бы террористами. Поэтому группа признана террористической в России и много где ещё.
3. А значит и те люди, которые радикализируют нашу молодежь, прививая ей экстремистскую идеологию либерализма и заукраинства, хоть и не берут в руки оружие, но поставляют потенциальных террористов и диверсантов, коль скоро противостояние с Западом сам же Запад маркировал как идеологическое. И третировать их надо так же как формально не призывающих к насилию активистов "Хизбут-Тахрир".

На фоне первой массированной атаки БПЛА на Москву и пригороды совсем нелепо выглядит конфликт МО с Вагнером. Вагнер то разрешат, то снова запретят к упоминанию или, по меньшей мере, так это выглядит.
Вагнер - героическое подразделение наших бойцов. Лучшее и непобедимое. Мы им гордимся, и все им должны гордиться. Но, конечно, это не единственные герои нашей войны.
На всей линии фронта сражаются парни и девушки, мужчины и женщины, которых позвал голос Святой Руси.
И все чаще рассказывают, что на фронте постепенно вымываются люди случайные, а остаются люди настоящие. И никаких противоречий среди них нет — и генералы, и рядовые, и добровольцы, и призывники, и офицеры, и гражданские, взявшие оружие — все они — единый строй, единый народ, единая армия.
Все ведомства и ветви Государства, Державы также неотъемлимые части народной войны за Победу, до Победы. И воздавать должное героям, это обязанность всех.
Я убежден, что Победа требует полной вовлеченности всех русских людей, всех наших. И конечно, герои Вагнера это образец того, как мужественно, слаженно, отчаянно, беспощадно и победно надо сражаться. На них надо равняться.
Вот уж точно сегодня совсем не место и не время для интриг и соперничества. Россия любит и верит в своих героев — во всех и в каждого.
Пришло время проломить стену недопонимания. У каждого своя честь и своя часть в Победе.
Как никогда нам нужно единство.

Интересная инициатива "Вагнеров". Посмотрим, что из этого получится.

Милбанк пишет, что в основании либерализма лежит онтология насилия. Как, впрочем, и в основании любой идеологии модерна.

На первый взгляд это утверждение кажется странным, ведь либерализм — он про свободу, насилие же и свобода понятия вроде как антиномичные. Однако, как указывает Милбанк, краеугольным камнем либерализма служит конфликт. Например, конфликт волений или интерпретаций. Коль скоро я полагаю священным право каждого на свободу высказывания, вероисповедания, убеждений и т.п., то я необходимо должен предполагать, что право одного рано или поздно вступит в конфликт с правом другого. Да, свобода моего кулака ограничена кончиком носа моего соседа, но какой толк мне вообще махать кулаком, если я не могу попасть в чей-либо нос?

И вот что самое важное: у либерализма нет никакого средства этот конфликт погасить, ведь это противоречит его основопологающему принципу негативной свободы, т.е. «свободы от», которая сама собой предполагает противостояние. Если же гашение конфликта все же происходит, то оно неизбежно приведет к предпочтению одного права праву другого, что, собственно, и наблюдается в метаморфозе лево-либерализма, когда под предлогом перераспределения привелегий право меньшинств ставится выше права большинства.

Поэтому классическому, капиталистическому по своей сути либерализму столь важно поддерживать постоянный огонь конфликта, ведь конфликт является индикатором его действенности. Здесь характерно, например, порождение рыночным либерализмом все новых, более утонченных и изысканных потребностей — поскольку бесконечное стремление к удовлетворению вечно обновляющихся потребностей будет стимулировать бесконечное же дление конфликта за ресурсы, которые позволяют достигнуть чаемого удовлетворения.

Конфликт нельзя погасить, потому что это предполагало бы насилие, но его можно локализовать — например, перевести в конкуренцию. Но разве конкуренция — не форма насилия? И дело здесь даже не в том, что конкуренция есть борьба одной гадины с другой; дело в том, что сам формат конкуренции подавляет множество вещей и в конечном итоге приводит к их утилизации по причине низкой конкурентоспособности. Так случилось, например, с гуманитарными дисциплинами, которые были вынуждены перестраивать свои идеалистические основания под требования «рынка образования» — и вот философия уже не про истину, но про «софт-скиллс». Разве это не насилие над самой сутью вещей?

Другой способ локализации конфликта — интерпретация его в качестве диалога. Диалог как взаимообмен, взаимное обогащение, взаимное дарение. Но и здесь возникают проблемы. Во-первых, сам акт дарения может быть воспринят как насилие: вспомните бесполезные подарки, за которые вы вынуждены были благодарить своих дарителей, да еще и ожидать негодования с их стороны, если вы этими подарками не пользуетесь. Во-вторых, идея ненасильственного диалога, где каждый актор диалога абсолютно равен другому актору, вклад каждого тождественен вкладу каждого, словно они взяты из некоей либеральной палаты мер и весов, кажется утопией — см. многочисленные кейсы исследовательской лаборатории «жизнь насекомых». В-третьих, такой диалог имеет риск обратиться в топтание на месте, когда люди будут говорить, говорить, говорить, передаривать друг другу один и тот же подарок, никому по сути не нужный, и никто не возьмет на себя смелость поставить точку (ибо и это — форма насилия) и принять необходимое решение — выбросить подарок к чертовой матери. Именно из этого опасения рождается децизионизм Шмитта.

У Милбанка и Пабста, есть ещё один интересный аргумент, точнее, аргумент, который можно вывести из их рассуждений:

Либерализм базируется на ложных тео-онтологических основаниях прямо или по итогу отрицающих свободу человека.

Правый либерализм отталкивается от онтологического пессимизма Гоббса, который в свою очередь базируется на кальвинистском и янсенистском понимании первородного греха и предопределения. Человек в его естественном состоянии плох, и очень многие предопределены к тому, чтобы остаться таковыми. Их не спасет никакая божественная благодать. С одной стороны — тут путь к «Левиафану» Гоббса и всё подчиняющему государству. С другой в этом же религиозном комплексе из идеи предопределения рождается уверенность, что что бы не делал человек, Бог всё поправит как надо. «Любое благо в делах людей исходит от отсутствующего Бога, который, несмотря на нашу ужасную природу, замышляет благо. Он искупает хищный эгоизм корыстолюбцев своей невидимой рукой. Это доверие к невидимым формализмам переходит к Адаму Смиту», - пишет Филипп Блонд. И действительно, у Смита речь идет о невидимой руке божества, которая потом у позднейших интерпретаторов станет «невидимой рукой рынка». Вся либеральная уверенность, что "рыночек порешает" и эгоизм каждого приведет к благу многих вообще не понятен, если не иметь ввиду эту убежденность в предопределении, в том что Бог все поправит (как поправляет Бог-часовщик Ньютона орбиты планет).

Левый либерализм, исходит из локкианского и особенно руссоистского представления об онтологическом оптимизме, изначально благом первоначальном состоянии добрых дикарей. Однако благое состояние Руссо ( о чем иногда забывают) — это не община, не реальное племя дикарей, где господствует холизм, а раздробленность на индивидуумы, это антиобщественное состояние.

Война всех против всех Гоббса у Руссо начинается только тогда, когда люди начинают интенсивное общение, то есть вступают в общественные отношения. Общественная жизнь, в которой неизбежны конфликты и подавление желаний индивидуумов, в таком случае - зло и должно быть преодолено, но поскольку от взаимодействия одних индивидуумов с другими никуда не деться, то преодоление это происходит через учреждающий государство общественный договор. Этот индивидуализм порождает идею, что надо сначала дать свободу желаниям индивида — высвободить индивида из общества— а потом агрегировать эти желания во всеобщую волю. То есть освободить индивида от общественного, используя отчужденное от общества техническое государство.

В итоге - «Любое желание считается законным, но государство диктует, какой путь должно выбрать желание». Например сексуальное желание может быть направлено в данный момент только в сторону ЛГБТ+. И здесь нет свободы.

Более того, добавим к рассуждения западных постлиералов мысль, что поскольку в действительности человек — существо общественное, то чем более нейтральна, отчуждена от человека эта внешняя надобщественная инстанция, чем более она лишена антропологического измерения, тем лучше. В итоге леволибералы должны прийти к идеям «вся власть ИИ» или приходят к тому, что необходим «автономный наднациональный механизм, снабженный универсальной этической программой», где этика человека заменяется этикой машины через «духовное протезирование человеческой морали этикой самих машин».

В правом либерализме, где «рыночек все порешает», всем управляет божество рынка, человек застревает в его каузальных сетях как муха в паутине или как в комфортном гамаке, кому как нравится. В левом либерализме человек не свободен «не желать», не освобождать желание, и не свободен перед лицом этого агрегированного желания. А тут еще появляется машина как совершенный образец якобы освобождения от подавляющего индивида общественного начала. Как компромисс левого и правого либерализма должен появиться сверх-Левиафан — глобальная система отчуждающей и "освобождающей" технологизированной власти, все это слияние корпораций с государствами и наднациональными инстанциями с "этикой дронов". И пропал человек.

Новости Апокалипсиса: посмотрите просто фото этой толпы "трансгендеров". Это же манекены какие-то, искалеченные люди.