Стефан Цвейг «Звёздные часы человечества»
Кажется, скоро придётся открывать рубрику: книга на вечер.
Не пренебрегая исторической достоверностью, Цвейг описал четыре события, в каждом из которых важную роль сыграло одно-единственное мгновение, принятое считать знаком судьбы, или триумфом человеческого гения. Смотря во что вы верите больше.
После череды неудач, Сайрус Филд прокладывает трансатлантический кабель. И даже заранее зная исход, не перестаёшь восхищаться его упрямством и стойкостью. За 400 лет до этого по всей Византии проносится ликующий крик турецких захватчиков: «Город взят!». И султан Мухаммед, посыпав голову пеплом, провозглашает в храме Святой Софии новую веру. Между этими событиями, в погоне за сокровищами Эльдорадо, испанцы покоряют два моря и навсегда вписывают свои имена в историю.
И несмотря на то, что история не терпит сослагательного наклонения, но все могло быть иначе.
Кажется, скоро придётся открывать рубрику: книга на вечер.
Не пренебрегая исторической достоверностью, Цвейг описал четыре события, в каждом из которых важную роль сыграло одно-единственное мгновение, принятое считать знаком судьбы, или триумфом человеческого гения. Смотря во что вы верите больше.
После череды неудач, Сайрус Филд прокладывает трансатлантический кабель. И даже заранее зная исход, не перестаёшь восхищаться его упрямством и стойкостью. За 400 лет до этого по всей Византии проносится ликующий крик турецких захватчиков: «Город взят!». И султан Мухаммед, посыпав голову пеплом, провозглашает в храме Святой Софии новую веру. Между этими событиями, в погоне за сокровищами Эльдорадо, испанцы покоряют два моря и навсегда вписывают свои имена в историю.
И несмотря на то, что история не терпит сослагательного наклонения, но все могло быть иначе.
Инна Шульженко «Вечность во временное пользование»
Впервые и беспрекословно я соглашаюсь с комментарием на обложке книги. Пожалуй, лаконичнее Улицкой о романе Шульженко и не сказать. Но все же постараюсь.
На страницах «Вечности во временное пользование» поменялись ролями сюжет и стиль письма. Витиеватость фраз и глубина мысли Шульженко перетягивают одеяло на себя и сюжетная составляющая заметно блекнет на их фоне. Постепенно складывается мозаика разношёрстных историй. Место действия Париж, в котором позволено умирать только от любви, а на каждого жителя приходится строго по одной городской тайне. Здесь придумали отмечать «маленькую пятницу» в среду и секс с утиной грудкой на ранний ужин. Не оглядываясь, сюда идут пешком, чтобы избежать наказания за ориентацию и учатся принимать горе посреди счастья. На вечеринках люди делятся на солидные посты из Фейсбука и более легкомысленные статусы Твиттера. Ожидаемо: бумажная книга не проходит фейсконтроля смайлов.
Кто-то из героев не задержится дольше одной главы, кто-то снова промелькнёт, чтобы завершить историю. Заслуженное «воу!» от меня получила 10 глава и девушка, которая целый год педантично соблюдала диету, потеряла 34 килограмма и выйдя гордая собой на пляж ... (тут должен быть всего один глагол!).
Подобно короткой прозе Барнса, эта книга задыхается от жизни. Торопится на работу, влюбляется, искушенно смотрит на последнее пирожное в кафетерии, заводит любовников, приучает прохожих к красоте, терзается предсмертным восторгом. И все это в манере элегантного парижского слога: где-то с иступляющей прямотой, а где-то заразительной двусмысленностью.
Впервые и беспрекословно я соглашаюсь с комментарием на обложке книги. Пожалуй, лаконичнее Улицкой о романе Шульженко и не сказать. Но все же постараюсь.
На страницах «Вечности во временное пользование» поменялись ролями сюжет и стиль письма. Витиеватость фраз и глубина мысли Шульженко перетягивают одеяло на себя и сюжетная составляющая заметно блекнет на их фоне. Постепенно складывается мозаика разношёрстных историй. Место действия Париж, в котором позволено умирать только от любви, а на каждого жителя приходится строго по одной городской тайне. Здесь придумали отмечать «маленькую пятницу» в среду и секс с утиной грудкой на ранний ужин. Не оглядываясь, сюда идут пешком, чтобы избежать наказания за ориентацию и учатся принимать горе посреди счастья. На вечеринках люди делятся на солидные посты из Фейсбука и более легкомысленные статусы Твиттера. Ожидаемо: бумажная книга не проходит фейсконтроля смайлов.
Кто-то из героев не задержится дольше одной главы, кто-то снова промелькнёт, чтобы завершить историю. Заслуженное «воу!» от меня получила 10 глава и девушка, которая целый год педантично соблюдала диету, потеряла 34 килограмма и выйдя гордая собой на пляж ... (тут должен быть всего один глагол!).
Подобно короткой прозе Барнса, эта книга задыхается от жизни. Торопится на работу, влюбляется, искушенно смотрит на последнее пирожное в кафетерии, заводит любовников, приучает прохожих к красоте, терзается предсмертным восторгом. И все это в манере элегантного парижского слога: где-то с иступляющей прямотой, а где-то заразительной двусмысленностью.
Географическая подборка этой недели посвящена французским писателям:
1. Альбер Камю «Посторонний», «Падение», «Чума»;
2. Александр Дюма «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо»;
3. Виктор Гюго «Отверженные», «Человек, который смеётся»;
4. Фредерик Бегбедер «Французский роман», «Уна и Сэлинджер»;
5. Антуан де Сент Экзюпери «Цитадель», «Военный лётчик»;
6. Фредерик Стендаль «Расин и Шекспир»;
7. Жан-Поль Сартр «Стена», «Тошнота»;
8. Эрик-Эмманюэль Шмитт «Улисс из Багдада», «Оскар и Розовая дама»;
9. Эмиль Золя «Дамское счастье», «Западня»;
10. Симона де Бовуар «Второй пол», «Аллюзия любви»;
11. Оноре де Бальзак «Шагреневая кожа»;
12. Ги де Мопассан «Милый друг»;
13. Жан-Кристоф Гранже «Пассажир», «Мизерере»;
14. Франсуаза Саган «Здравствуй, грусть», «Любите ли вы Брамса?»;
15. Морис Дрюон «Железный король»;
16. Жорж Санд «Консуэло», «Валентина»;
17. Марсель Пруст «Заметки об искусстве и литературной критике»;
18. Жан Бодрийяр «Симулякры и симуляция»;
19. Теофиль Готье «Любовь мертвой красавицы»;
20. Андре Моруа «Письма незнакомке»;
21. Мюриэль Барбери «Элегантность ежика».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1328
1. Альбер Камю «Посторонний», «Падение», «Чума»;
2. Александр Дюма «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо»;
3. Виктор Гюго «Отверженные», «Человек, который смеётся»;
4. Фредерик Бегбедер «Французский роман», «Уна и Сэлинджер»;
5. Антуан де Сент Экзюпери «Цитадель», «Военный лётчик»;
6. Фредерик Стендаль «Расин и Шекспир»;
7. Жан-Поль Сартр «Стена», «Тошнота»;
8. Эрик-Эмманюэль Шмитт «Улисс из Багдада», «Оскар и Розовая дама»;
9. Эмиль Золя «Дамское счастье», «Западня»;
10. Симона де Бовуар «Второй пол», «Аллюзия любви»;
11. Оноре де Бальзак «Шагреневая кожа»;
12. Ги де Мопассан «Милый друг»;
13. Жан-Кристоф Гранже «Пассажир», «Мизерере»;
14. Франсуаза Саган «Здравствуй, грусть», «Любите ли вы Брамса?»;
15. Морис Дрюон «Железный король»;
16. Жорж Санд «Консуэло», «Валентина»;
17. Марсель Пруст «Заметки об искусстве и литературной критике»;
18. Жан Бодрийяр «Симулякры и симуляция»;
19. Теофиль Готье «Любовь мертвой красавицы»;
20. Андре Моруа «Письма незнакомке»;
21. Мюриэль Барбери «Элегантность ежика».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1328
#читаюсейчас Оссиан Уорд «Искусство смотреть».
Я обожаю картины и арт-объекты за свободу интерпретации увиденного, независимо от замысла автора. Современное искусство — это откровение о самом себе.
Я обожаю картины и арт-объекты за свободу интерпретации увиденного, независимо от замысла автора. Современное искусство — это откровение о самом себе.
#отрывки Оссиан Уорд «Искусство смотреть»
Если встреча с произведением, заряженным сексуальной энергией, больше не вызывает у нас возмущения, то угроза реального насилия всегда выводит произведение конфронтационного искусства на новый уровень.
Когда нас что-то пугает или угрожает нам, мы надолго остаёмся под впечатлением от такого опыта; со мной это случалось каждый раз после того, как я оказывался в одном зале с произведениями датского художника Йеппе Хайна — автором огнемета (работа под названием «Столкновение с последствиями», 2003) и безобидной на вид минималистской скульптуры, которая бесконечно возгорается сама собой («Горящий куб», 2005), а также музейных скамей, которые либо отъезжают, стоит на них сесть («Подвижная скамья», 2001), либо окутывают незадачливого присевшего клубами дыма («Дымящаяся скамья», 2002).
Я носил на голове дурацкий прибор Хайна, который бил меня небольшим разрядом тока всякий раз, когда я выходил за пределы его «Невидимого лабиринта» (2005), и промок до нитки в его вертикальных фонтанах-шутихах («Возникающие комнаты», 2004).
Ещё я стоял под дамокловым мечом, гигантским стальным лезвием, подвешенным по центру круглой часовни XIX века и размышлял своей смертности, а также о скорости реакции, если вдруг меч таки полетит вниз. Работы автора этого произведения, бельгийского художника Криса Мартина, который прежде уже заставил меня поволноваться перед своей бомбой с таймером, установленным на 2104 год, и произведения Йеппе Хайна в конечном счёте имеют своей задачей спровоцировать пассивного созерцателя — они требуют от нас реакции на свой посыл и добиваются ее всеми возможными способами.
А посыл этот чёткий и ясный: нам пора очнуться от интеллектуальной спячки, разбудить своё восприятие и по-настоящему вступить во взаимодействие с тем, что перед нами.
Если встреча с произведением, заряженным сексуальной энергией, больше не вызывает у нас возмущения, то угроза реального насилия всегда выводит произведение конфронтационного искусства на новый уровень.
Когда нас что-то пугает или угрожает нам, мы надолго остаёмся под впечатлением от такого опыта; со мной это случалось каждый раз после того, как я оказывался в одном зале с произведениями датского художника Йеппе Хайна — автором огнемета (работа под названием «Столкновение с последствиями», 2003) и безобидной на вид минималистской скульптуры, которая бесконечно возгорается сама собой («Горящий куб», 2005), а также музейных скамей, которые либо отъезжают, стоит на них сесть («Подвижная скамья», 2001), либо окутывают незадачливого присевшего клубами дыма («Дымящаяся скамья», 2002).
Я носил на голове дурацкий прибор Хайна, который бил меня небольшим разрядом тока всякий раз, когда я выходил за пределы его «Невидимого лабиринта» (2005), и промок до нитки в его вертикальных фонтанах-шутихах («Возникающие комнаты», 2004).
Ещё я стоял под дамокловым мечом, гигантским стальным лезвием, подвешенным по центру круглой часовни XIX века и размышлял своей смертности, а также о скорости реакции, если вдруг меч таки полетит вниз. Работы автора этого произведения, бельгийского художника Криса Мартина, который прежде уже заставил меня поволноваться перед своей бомбой с таймером, установленным на 2104 год, и произведения Йеппе Хайна в конечном счёте имеют своей задачей спровоцировать пассивного созерцателя — они требуют от нас реакции на свой посыл и добиваются ее всеми возможными способами.
А посыл этот чёткий и ясный: нам пора очнуться от интеллектуальной спячки, разбудить своё восприятие и по-настоящему вступить во взаимодействие с тем, что перед нами.
Клиффорд Саймак «Что может быть проще времени?»
Представьте, что человек так и не смог покорить космос. Он погибает от солнечной радиации, металл корабля не выдерживает давления. Каждый раз испытания приводят к смертельному исходу. Общество отказалось от идеи физических полётов. Тогда корпорация «Фишхук» начинает отправлять специально подготовленных людей — паракинетиков — на другие планеты только разумом. Они стали исследователями, не вставая с кресла.
Во время одного из таких рейдов, Шепард Блэйн обменивается разумом с инопланетным созданием и возвращается на Землю с чужим «я». Багажом к новому пассажиру идёт ряд способностей, завязанных на управлении временем. За Блэйном начинается охота.
Саймак практически не уделяет внимания процессу телепортации людей на другие планеты и в целом не рассказывает, как далеко зашла технократия в придуманном им мире. Он выступает в роли гуманиста и затрагивает вопросы развития общественных институтов, когда одна часть человечества прикована к Земле, а другая свободно перемещается в космосе. Когда одни видят в существующей системе зло, а другие совершенство. Когда малейшее отклонение от принятых обществом стандартов, вызывает нетерпимость и агрессию.
Корпорация, которая с одной стороны выступает связующим звеном человека с другими вселенными, с другой, готова на убийство, лишь бы остаться единственным поставщиком эксклюзивных услуг. Финал у истории Саймака драматичный и заставляет задуматься об отношении к людям непохожим на нас. Задуматься о том, как важно понимать и принимать другого человека, не доводя конфликт до крайних мер.
Представьте, что человек так и не смог покорить космос. Он погибает от солнечной радиации, металл корабля не выдерживает давления. Каждый раз испытания приводят к смертельному исходу. Общество отказалось от идеи физических полётов. Тогда корпорация «Фишхук» начинает отправлять специально подготовленных людей — паракинетиков — на другие планеты только разумом. Они стали исследователями, не вставая с кресла.
Во время одного из таких рейдов, Шепард Блэйн обменивается разумом с инопланетным созданием и возвращается на Землю с чужим «я». Багажом к новому пассажиру идёт ряд способностей, завязанных на управлении временем. За Блэйном начинается охота.
Саймак практически не уделяет внимания процессу телепортации людей на другие планеты и в целом не рассказывает, как далеко зашла технократия в придуманном им мире. Он выступает в роли гуманиста и затрагивает вопросы развития общественных институтов, когда одна часть человечества прикована к Земле, а другая свободно перемещается в космосе. Когда одни видят в существующей системе зло, а другие совершенство. Когда малейшее отклонение от принятых обществом стандартов, вызывает нетерпимость и агрессию.
Корпорация, которая с одной стороны выступает связующим звеном человека с другими вселенными, с другой, готова на убийство, лишь бы остаться единственным поставщиком эксклюзивных услуг. Финал у истории Саймака драматичный и заставляет задуматься об отношении к людям непохожим на нас. Задуматься о том, как важно понимать и принимать другого человека, не доводя конфликт до крайних мер.
Оссиан Уорд «Искусство смотреть»
О том, как формируется цена на произведения искусства, мы с вами уже узнали благодаря Изабель Грав https://t.me/booksfox/917. А вот разобраться в том, что именно мы видим на картинах, фотографиях и скульптурных инсталляциях — куда интереснее.
Уорд называет современным искусством все произведения, созданные после 2000х. И здесь вы не встретите традиционных художественных форм: композиционного центра, начала и конца, картина будет нечитаема в отрыве от серии, что затруднит восприятие. Преображение повседневных вещей с одной стороны играет на узнавании, с другой, может шокировать, ввести в ступор и одновременно наполнить новым смыслом нашу жизнь. Как любил говорить Дюшан: «80% работы за художника выполняет зритель». И современное искусство переводит нас из разряда пассивного наблюдателя в чуткого смотрителя. Соучастника происходящего. Нас лицом к лицу сталкивают с моральной дилеммой художника и не стоит надеяться, что у него есть ответ.
Автор предлагает свой метод знакомства с произведением искусства и раскрывает инструменты, которые используют художники, чтобы завладеть нашим вниманием. Искусство как развлечение, шутка, вымысел бесполезно, если не вызывает психологического резонанса и реакции на визуальную красоту.
Уорд не скупится на примеры. Работа Пьера Юига «Без названия» (статуя обнаженной с пчелиным гнездом) выглядит абсурдно, но в окружающем ландшафте заброшенного сада, выводит зрителя из равновесия — вас здесь не ждали. Или «Захват» Роджера Хайорнса — апофеоз зрелищного искусства — весь интерьер дома состоит из ярко-синих кристаллов (помните, выращивали такие на химии?). Создаётся ощущение, что попадаешь на неизвестную планету или блуждаешь по пещере с драгоценными камнями. Но больше всего меня впечатлила работа Кристиана Марклея «Часы». Это двадцатичетырехчасовой видеоролик, состоящий из вырезок из фильмов, где фигурируют часы. Каждую минуту — новый отрывок (легко сможете найти на ютубе). Таким способом Марклей напоминает о ценности времени и что его ход никогда не заканчивается.
О том, как формируется цена на произведения искусства, мы с вами уже узнали благодаря Изабель Грав https://t.me/booksfox/917. А вот разобраться в том, что именно мы видим на картинах, фотографиях и скульптурных инсталляциях — куда интереснее.
Уорд называет современным искусством все произведения, созданные после 2000х. И здесь вы не встретите традиционных художественных форм: композиционного центра, начала и конца, картина будет нечитаема в отрыве от серии, что затруднит восприятие. Преображение повседневных вещей с одной стороны играет на узнавании, с другой, может шокировать, ввести в ступор и одновременно наполнить новым смыслом нашу жизнь. Как любил говорить Дюшан: «80% работы за художника выполняет зритель». И современное искусство переводит нас из разряда пассивного наблюдателя в чуткого смотрителя. Соучастника происходящего. Нас лицом к лицу сталкивают с моральной дилеммой художника и не стоит надеяться, что у него есть ответ.
Автор предлагает свой метод знакомства с произведением искусства и раскрывает инструменты, которые используют художники, чтобы завладеть нашим вниманием. Искусство как развлечение, шутка, вымысел бесполезно, если не вызывает психологического резонанса и реакции на визуальную красоту.
Уорд не скупится на примеры. Работа Пьера Юига «Без названия» (статуя обнаженной с пчелиным гнездом) выглядит абсурдно, но в окружающем ландшафте заброшенного сада, выводит зрителя из равновесия — вас здесь не ждали. Или «Захват» Роджера Хайорнса — апофеоз зрелищного искусства — весь интерьер дома состоит из ярко-синих кристаллов (помните, выращивали такие на химии?). Создаётся ощущение, что попадаешь на неизвестную планету или блуждаешь по пещере с драгоценными камнями. Но больше всего меня впечатлила работа Кристиана Марклея «Часы». Это двадцатичетырехчасовой видеоролик, состоящий из вырезок из фильмов, где фигурируют часы. Каждую минуту — новый отрывок (легко сможете найти на ютубе). Таким способом Марклей напоминает о ценности времени и что его ход никогда не заканчивается.
Географическая подборка этой недели посвящена итальянским писателям:
1. Умберто Эко «Не надейтесь избавиться от книг», «Шесть прогулок в литературных лесах», «Имя розы», «Искусство и красота в средневековой эстетике»;
2. Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник», «Невидимые города»;
3. Данте Алигьери «Божественная комедия», «Новая жизнь»;
4. Алессандро Барикко «Море-океан», «Мистер Гвин», «Юная невеста»;
5. Джованни Боккаччо «Декамерон»;
6. Паоло Джордано «Одиночество простых чисел»;
7. Элена Ферранте «Моя гениальная подруга»;
8. Эмилио Сальгари «Чёрный корсар»;
9. Чезаре Павезе «Пока не пропоет петух», «Дьявол на холмах», «Товарищ»;
10. Клаудио Магрис «Дунай»;
11. Альберто Моравиа «Скука»;
12. Тонино Гуэрра «Амаркорд и корабль плывет».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1352
1. Умберто Эко «Не надейтесь избавиться от книг», «Шесть прогулок в литературных лесах», «Имя розы», «Искусство и красота в средневековой эстетике»;
2. Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник», «Невидимые города»;
3. Данте Алигьери «Божественная комедия», «Новая жизнь»;
4. Алессандро Барикко «Море-океан», «Мистер Гвин», «Юная невеста»;
5. Джованни Боккаччо «Декамерон»;
6. Паоло Джордано «Одиночество простых чисел»;
7. Элена Ферранте «Моя гениальная подруга»;
8. Эмилио Сальгари «Чёрный корсар»;
9. Чезаре Павезе «Пока не пропоет петух», «Дьявол на холмах», «Товарищ»;
10. Клаудио Магрис «Дунай»;
11. Альберто Моравиа «Скука»;
12. Тонино Гуэрра «Амаркорд и корабль плывет».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1352
Жан-Поль Сартр «Стена»
Сборник малой прозы с которой, как мы помним, идеально начинать знакомство с писателем и морально готовиться к большому роману. Я даже пожалела, что сама не последовала своему правилу и сначала взялась за «Тошноту». Сартр оказался блестящим новеллистом и как минимум три истории из книги достойны немедленного ознакомления.
«Стена» ограничивает пространство до квадрата тюремной камеры, где главный герой ждёт расстрела. Между ним и исполнением приговора всего одна ночь. Ночь, когда обостряются все ощущения, разум цепляется за жизнь, а время утекает сквозь пальцы. Последний взгляд на небо. Ухмылка каторжника. Как это, когда горячие пули пронзают твою плоть? Он никогда не расскажет.
«Комната» и снова до клаустрофобии тесное пространство. Он и она. Болезненная созависимость, когда и шага не ступишь без другого. Любовь бремя, но кто первым решится отпустить?
«Герострат» исповедь убийцы. Когда-то так звали поджигателя Эфесского храма, прославившегося разрушением, а не созданием. Герой идёт по его стопам и раскрывает свой замысел писателям, ещё до воплощения в жизнь.
Сборник малой прозы с которой, как мы помним, идеально начинать знакомство с писателем и морально готовиться к большому роману. Я даже пожалела, что сама не последовала своему правилу и сначала взялась за «Тошноту». Сартр оказался блестящим новеллистом и как минимум три истории из книги достойны немедленного ознакомления.
«Стена» ограничивает пространство до квадрата тюремной камеры, где главный герой ждёт расстрела. Между ним и исполнением приговора всего одна ночь. Ночь, когда обостряются все ощущения, разум цепляется за жизнь, а время утекает сквозь пальцы. Последний взгляд на небо. Ухмылка каторжника. Как это, когда горячие пули пронзают твою плоть? Он никогда не расскажет.
«Комната» и снова до клаустрофобии тесное пространство. Он и она. Болезненная созависимость, когда и шага не ступишь без другого. Любовь бремя, но кто первым решится отпустить?
«Герострат» исповедь убийцы. Когда-то так звали поджигателя Эфесского храма, прославившегося разрушением, а не созданием. Герой идёт по его стопам и раскрывает свой замысел писателям, ещё до воплощения в жизнь.
Мари Гринде Арнтцен «Дресс-код. Голая правда о моде»
Не секрет, что нас встречают и интерпретируют по одежде. Но какую роль в восприятии окружающих играет мода?
Мода — самая простая и доступная форма коммуникации. Это одновременно язык и средство самопознания и самоидентификации. Мы стремимся подражать тем, с кем хотим общаться и используем моду в качестве надежного союзника. При этом, в нас сильно развито чувство дихотомии: быть частью толпы и выделяться — остаться самим собой. Внешний вид не зря считают материальным выражением души и личности. Мы создаём образ, который можем презентовать окружающим.
Нам подвластно смещать фокус внимания: подчеркивать достоинства и прятать недостатки. Использовать одежду для самозащиты.
Например, я уверенней чувствую себя на шпильке, чем плоской подошве (что весьма парадоксально, с точки зрения устойчивости!) и предпочитаю кашемировые пальто курткам и пуховикам (здесь сыграл свою роль высокий рост).
При выборе наряда не стоит забывать про культурный фон и на помощь приходит дресс-код, самый переменчивый фактор, зависящий от должности и социального положения. Моду смело можно рассматривать в качестве рецепта успеха. Она позволяет нам перевоплощаться, примерять роли, смешивать социальные ожидания и личные предпочтения.
Анна Винтур, Виттон, Лагерфельд, Zara, Topshop, Gap — на примерах их развития, Арнтцен прослеживает историю моды, ее регенерацию и тягу к трендам давно минувших лет. И главное предостерегает, как не стать жертвой моды (и не купить по осени мехового кролика, да!).
Не секрет, что нас встречают и интерпретируют по одежде. Но какую роль в восприятии окружающих играет мода?
Мода — самая простая и доступная форма коммуникации. Это одновременно язык и средство самопознания и самоидентификации. Мы стремимся подражать тем, с кем хотим общаться и используем моду в качестве надежного союзника. При этом, в нас сильно развито чувство дихотомии: быть частью толпы и выделяться — остаться самим собой. Внешний вид не зря считают материальным выражением души и личности. Мы создаём образ, который можем презентовать окружающим.
Нам подвластно смещать фокус внимания: подчеркивать достоинства и прятать недостатки. Использовать одежду для самозащиты.
Например, я уверенней чувствую себя на шпильке, чем плоской подошве (что весьма парадоксально, с точки зрения устойчивости!) и предпочитаю кашемировые пальто курткам и пуховикам (здесь сыграл свою роль высокий рост).
При выборе наряда не стоит забывать про культурный фон и на помощь приходит дресс-код, самый переменчивый фактор, зависящий от должности и социального положения. Моду смело можно рассматривать в качестве рецепта успеха. Она позволяет нам перевоплощаться, примерять роли, смешивать социальные ожидания и личные предпочтения.
Анна Винтур, Виттон, Лагерфельд, Zara, Topshop, Gap — на примерах их развития, Арнтцен прослеживает историю моды, ее регенерацию и тягу к трендам давно минувших лет. И главное предостерегает, как не стать жертвой моды (и не купить по осени мехового кролика, да!).
Читаю «Тонкое искусство пофигизма» Мэнсона и наблюдаю, как автор с невинностью новорождённого уверен, что вот прямо сейчас раскроет всем желающим секрет счастливой жизни. Если вы все-таки побежали в книжный, стойте.
Я сэкономлю вам время.
На поверку, книга с весьма интересным и потенциально конкурентным для повсеместных hygge творений названием, оказывается набором предложений о пользе негативного опыта. Для русского человека с генетической предрасположенностью к страданиям, лишениям и верой в лучшее завтра, подобная панацея выглядит как затянувшийся анекдот. Серьёзно. У вас что-то не получается? Не надо сдаваться! Пробуйте, идите к своей цели. Признали ошибку и двигайтесь дальше.
Я до сих пор жду, когда начнётся часть про пофигизм (если вообще начнётся), ибо только она и сможет спасти эту книгу.
Я сэкономлю вам время.
На поверку, книга с весьма интересным и потенциально конкурентным для повсеместных hygge творений названием, оказывается набором предложений о пользе негативного опыта. Для русского человека с генетической предрасположенностью к страданиям, лишениям и верой в лучшее завтра, подобная панацея выглядит как затянувшийся анекдот. Серьёзно. У вас что-то не получается? Не надо сдаваться! Пробуйте, идите к своей цели. Признали ошибку и двигайтесь дальше.
Я до сих пор жду, когда начнётся часть про пофигизм (если вообще начнётся), ибо только она и сможет спасти эту книгу.
Географическая подборка этой недели посвящена африканским писателям:
1. Джон Максвелл Кутзее «В ожидании варваров», «Бесчестье», «Осень в Петербурге»;
2. Бен Окри «Голодная дорога»;
3. Надин Гордимер «Дом Инкаламу»;
4. Чинуа Ачебе «И пришло разрушение», «Стрела бога»;
5. Нгуги Ва Тхионго «Прощай, Африка», «Не плачь, дитя»;
6. Чимаманда Нгози Адичи «Половина желтого солнца»;
7. Ассия Джебар «Избранное»;
8. Кристиан Бернард «Нежелательные элементы»;
9. Ясмина Хадра «Теракт»;
10. Джеральд Гордон «Косой дождь».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1360
1. Джон Максвелл Кутзее «В ожидании варваров», «Бесчестье», «Осень в Петербурге»;
2. Бен Окри «Голодная дорога»;
3. Надин Гордимер «Дом Инкаламу»;
4. Чинуа Ачебе «И пришло разрушение», «Стрела бога»;
5. Нгуги Ва Тхионго «Прощай, Африка», «Не плачь, дитя»;
6. Чимаманда Нгози Адичи «Половина желтого солнца»;
7. Ассия Джебар «Избранное»;
8. Кристиан Бернард «Нежелательные элементы»;
9. Ясмина Хадра «Теракт»;
10. Джеральд Гордон «Косой дождь».
Предыдущие https://t.me/booksfox/1360