Итак, я принял решение сам организовать экскурсию по Ивановскому плацдарму 14 июля. Как я неоднократно писал, это поле боя стало одним из важнейших за всё время битвы за Ленинград и одним из самых недооцененных. В этом году эта дата выпала на воскресенье, и было бы большим упущением не отметить её на месте тех событий. План поездки такой: мы выезжаем в 9 утра на 8 часов, из которых половину займёт дорога. Мы посмотрим всю территорию плацдарма от немецких окопов на южном берегу Луги до Юрков. Если будет оставаться время, заедем в посёлок Беседа и Старые Смолеговицы, где развернулись бои в августе 1941 года.

За два часа пути от "Московской" будет подробный рассказ о состоянии Северного и Северо-Западного фронтов в первые дни войны, рассказ о ленинградском ополчении и конкретно 2-й дивизии, стратегии немцев и контрмерах советского командования в начале битвы за Ленинград, о командующих с обеих сторон. Также будут воспоминания непосредственных участников боёв с обеих сторон, много карт и фотографий.

В ходе прогулки поговорим о многих вещах, простых и сложных. О том, как минуты решают исход сражения, что война - это путь обмана, как маршал превратился на этом поле боя в сержанта, а массы солдат и могучие танки оказались беспомощны перед кучкой военных профессионалов. На этом поле боя не получится рассказов о блистательных победах, хотя о героях мы тоже поговорим. Никто из ополченцев не думал, что без обучения и сходу ему придётся принять бой, и никто не планировал их посылать в самое пекло - но судьба распорядилась иначе. И вот вчера ты делаешь ботинки на заводе или рисуешь стенгазету для политотдела, а сегодня всё, что от тебя требуется - это пройти несколько шагов в сторону врага, чтобы навсегда замереть в болотной жиже у лужского берега. Об этом экзистенциальном выборе и будет мой рассказ не в меньшей степени, чем о тактике сторон.

Аренда 19-местного автобуса на 8 часов стоит 19 000 рублей. Я решил поставить цену 1600 рублей. Если наберётся хотя бы 12 человек, то экскурсия состоится. Запись через личку

18 мая - день смерти Суворова.

Узнав о смерти друга, Гавриил Державин вернулся домой, где в клетке сидел его ученый снегирь. Птица привычно запела мелодию военного марша. Удручённый таким напоминанием, он написал этот стих

Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.

Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов;
С горстью россиян всё побеждать?

Быть везде первым в мужестве строгом,
Шутками зависть, злобу штыком,
Рок низлагать молитвой и богом,
Скиптры давая, зваться рабом,
Доблестей быв страдалец единых,
Жить для царей, себя изнурять?

Нет теперь мужа в свете столь славна:
Полно петь песню военну, снигирь!
Бранна музыка днесь не забавна,
Слышен отвсюду томный вой лир;
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! — что воевать?

Пройдёт время, и другой великий поэт напишет стихи на смерть другого великого полководца

Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.

Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.

Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».

К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы
но возвращались в страхе в свою.

Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.

Я уже почти стал забывать о том, что по вечерам немножечко шью вожу ещё и экскурсии по Революции, но внезапно получил очень необычный заказ. Девушка Оксана из Петербурга решила отметить свой день рождения именно такой экскурсией. Учитывая юный возраст экскурсантов, это было вдвойне необычно, но тем не менее маршрут мы прошли очень бодро. А пришедшая на экскурсию мастерица Ольга по такому случаю связала замечательный бюст Ленина, который до сих пор not dead, как видно по причёске.

Я продолжаю делать публикации по теме оккупации Северо-Запада России. Хотя в последние годы об этом внезапно вспомнили на самом высоком уровне, материалов для изучения и публикаций остаётся ещё огромное количество.

Старая Русса, улица Александровская (Володарского), зима 1942 / апрель 2023

Стоянка немецкой техники у Спасо-Преображенского монастыря: в объектив попал танк Pz. III и штурмовое орудие StuG. Слева виден бывший храм Старорусской иконы Божией Матери, перестроенный в спортивную школу в 1960-е годы.

Из акта Старорусской городской комиссии ЧГК об уничтожении немецко-фашистскими оккупантами еврейского населения г. Старая Русса:

"В первых числах сентября 1941 года немецкие военные власти объявили регистрацию всего еврейского населения, проживающего в городе Старая Русса, после чего всех евреев независимо от возраста обязали носить белые повязки на рукаве.

Спустя две недели после регистрации немцы арестовали всех евреев, в том числе женщин, детей и стариков, и посадили часть в тюрьму, а часть в приспособленное здание под тюрьму в монастыре. По ночам из здания тюрьмы доносились крики истязуемых немецкими палачами ни в чём не повинных женщин, детей, стариков. Немцы расстреливали целые семьи за то, что они принадлежали к еврейской национальности... Остальные арестованные евреи, после истязания в тюрьме, немецкими палачами вывозились на автомашинах и дальнейшая судьба этих несчастных жертв неизвестна, так как никто из арестованных до настоящего времени в город не вернулся.

Проведённой немцами операцией в городе истреблено до 2 000 мирного еврейского населения."

Всего в городе Старая Русса, по данным Чрезвычайной Государственной Комиссии, за период оккупации было расстреляно 3250, повешено 250 и умерло от истязаний также 250 мирных жителей.

Когда я обошёл территорию монастыря, то не обнаружил ни одного мемориала или даже таблички, сообщающей об этом факте. Если они всё же есть, то я буду очень рад такой поправке.

На своих экскурсиях мне нередко приходится слышать вопрос о том, почему город выглядит так, будто он и не сильно пострадал в войну. Вокруг столько исторических зданий и они не выглядит новодельными копиями - как же быть с рассказами о бомбёжках и обстрелах? Ещё один частый вопрос, или скорее реакция, это недоумение по поводу того, что в городе учитывался каждый упавший снаряд и авиабомба, составлялись сводки и велась "бухгалтерия разрушений". "Вот ведь вздор: людям есть нечего, а они тут бомбы считают и руины осматривают". Но только ответив на второй вопрос, можно дать ответ и на первый.

На каждый очаг разрушения, как только это было возможно, приходила экспертная комиссия, которая самым скрупулёзным образом исследовала дом. Инженеры фиксировали урон зданиям на бумаге, определяли план действий по предотвращению дальнейшего их разрушения и даже реконструировали траекторию падения снаряда с последующим воздействием взрывной волны на стены и перекрытия. Более того, составлялось заключение с оценкой возможность их реконструкции в будущем.

Как в приведённом здесь случае в переулке Ильича в декабре 1941 года, так и всю блокаду инженеры лазили по вывороченным, запорошенным снегом внутренностям домов, а рабочие строили подпорки и делали в трещинах маячки замазкой, чтобы потом, если потребуется, ещё раз повторить этот сизифов труд после очередной бомбёжки. Смысл все эти действия имели только в том случае, если бы эти люди жили даже не надеждой, а стальной уверенностью в победе. И не только русскому языку, но и Ленинграду они могли обещать, как Ахматова: "Свободным и чистым тебя пронесём, /И внукам дадим, и от плена спасём", а их на первый взгляд обречённый, но служащий высшей цели труд становился вещью посильнее Stirb und werde Гёте. И если Ленинград отстояли солдаты, то сохранили его пожарные, бригады МПВО и эти невоспетые герои, получавшие часто не отличавшуюся от детской пайку хлеба. Парадоксальным образом, вопрос об отсутствии повреждений на зданиях стал им лучше похвалой - хотя знать об их вкладе будет не лишним.