#наши. Позывной «Слива».
Контрактник. В зоне СВО с осени 2024 года.
- Бой в N – мой первый бой. Была поставлена задача выбить противника из определённых точек. Лесополка, которую мы должны были зачистить, находилась примерно в двух километрах от N. Зашли в лесополку и начали работать, как учили. Началась страшная стрелкотня - из автоматов и пулемётов по нам стреляли. Хохлы кидали гранаты, а мы их откидывали в сторону.
Я был пулемётчиком, поддерживал наших ребят огнём. Прилетел FPV, и я еле успел с позиции отскочить в сторону. Взрыв! И я остался без оружия, так что пришлось действовать по ситуации. Перед нами был блиндаж. Парни кинули туда гранаты, а я был ближе всех к блиндажу, поэтому, чтобы ребятки там не опомнились, с одним штык-ножом заскочил в блиндаж. Забежал, думал - там четыре человека, а там оказалось пять.
Заскочил я с ором, с криками, с матерками, как по-русски полагается, начал у них забирать оружие. Хохлы были в недоумении, что я один к ним зашел. Они думали, что народу больше, потому что прилетало-то им гранат много, вот и ждали, что гораздо больше человек зайдет. Из-за этого, может, и перепугались, не знаю. Всё происходило на эмоциях, на адреналине, на словах это не объяснить всё. После того, как всё случилось, я обдумывал это всё - что могли бы выйти из-за угла и просто дать 9 грамм свинца.
Пленным по возрасту было от 35 до 45 лет. Я общался с ними, один из них нам переводил, он в России проработал 20 лет. В Москве работал строителем, ещё где-то. Прибыл сюда, потому что у него семья на Украине осталась, он приехал семью спасти, отвезти куда-то, а его тут призвали. Он нам помогал перевязывать наших 300, своих. Он слушал все команды, не сопротивлялся, его не связывали, передвигался, как все. Адекватный человек, просто по стечению обстоятельств оказался тут. Призвали его, раз прописан тут, на Украине.
Те парни, кто со мной заходил, для них это тоже первый бой был. Вели они себя по-разному. Но все были молодцы, отрабатывали, кто насколько мог.
Блиндаж я взял около половины двенадцатого, сейчас число даже точно не вспомню. Мы просидели почти четверо суток в этом блиндаже. Через меня проходили наши на откат, трехсотые помогали, перевязывали всех. Такая позиция была, чтоб людям помогать, чтобы максимально все, кто мог, отошли.
Привет хочу передать моей семье. Мамы нет у меня, передаю привет тёте и жене Нине, самое главное. И детям. Их у меня шестеро. Сергей, Вова, Ваня, Егор, Денис и моя девочка Сонечка. Огромный-огромный привет всем!
Контрактник. В зоне СВО с осени 2024 года.
- Бой в N – мой первый бой. Была поставлена задача выбить противника из определённых точек. Лесополка, которую мы должны были зачистить, находилась примерно в двух километрах от N. Зашли в лесополку и начали работать, как учили. Началась страшная стрелкотня - из автоматов и пулемётов по нам стреляли. Хохлы кидали гранаты, а мы их откидывали в сторону.
Я был пулемётчиком, поддерживал наших ребят огнём. Прилетел FPV, и я еле успел с позиции отскочить в сторону. Взрыв! И я остался без оружия, так что пришлось действовать по ситуации. Перед нами был блиндаж. Парни кинули туда гранаты, а я был ближе всех к блиндажу, поэтому, чтобы ребятки там не опомнились, с одним штык-ножом заскочил в блиндаж. Забежал, думал - там четыре человека, а там оказалось пять.
Заскочил я с ором, с криками, с матерками, как по-русски полагается, начал у них забирать оружие. Хохлы были в недоумении, что я один к ним зашел. Они думали, что народу больше, потому что прилетало-то им гранат много, вот и ждали, что гораздо больше человек зайдет. Из-за этого, может, и перепугались, не знаю. Всё происходило на эмоциях, на адреналине, на словах это не объяснить всё. После того, как всё случилось, я обдумывал это всё - что могли бы выйти из-за угла и просто дать 9 грамм свинца.
Пленным по возрасту было от 35 до 45 лет. Я общался с ними, один из них нам переводил, он в России проработал 20 лет. В Москве работал строителем, ещё где-то. Прибыл сюда, потому что у него семья на Украине осталась, он приехал семью спасти, отвезти куда-то, а его тут призвали. Он нам помогал перевязывать наших 300, своих. Он слушал все команды, не сопротивлялся, его не связывали, передвигался, как все. Адекватный человек, просто по стечению обстоятельств оказался тут. Призвали его, раз прописан тут, на Украине.
Те парни, кто со мной заходил, для них это тоже первый бой был. Вели они себя по-разному. Но все были молодцы, отрабатывали, кто насколько мог.
Блиндаж я взял около половины двенадцатого, сейчас число даже точно не вспомню. Мы просидели почти четверо суток в этом блиндаже. Через меня проходили наши на откат, трехсотые помогали, перевязывали всех. Такая позиция была, чтоб людям помогать, чтобы максимально все, кто мог, отошли.
Привет хочу передать моей семье. Мамы нет у меня, передаю привет тёте и жене Нине, самое главное. И детям. Их у меня шестеро. Сергей, Вова, Ваня, Егор, Денис и моя девочка Сонечка. Огромный-огромный привет всем!
#наши. Позывной "Танкист".
Контрактник из Томской области. В зоне СВО с 2022 года. Офицер отряда "Шторм". Награждён орденом Мужества.
- Войну начинал танкистом, потом перешёл в Александрийскую бригаду. Танки слишком часто горят, поэтому решил пойти в пехоту (смеётся). Я ещё танкистом работал со штормами из "Чёрных гусар" и первое впечатление было самое отличное. По сравнению с пехотой из предыдущего подразделения с гусарами было намного проще работать.
Первый мой бой в штурмах был в Красногоровке на "железке". В первый же день меня ранило пулей в ногу. Но в госпиталь не поехал. Обычно на канале рассказывают про самый сложный бой, а я расскажу про самый лёгкий бой. Это было когда мы освобождали Новобахмутовку. Противник, можно сказать, убежал с позором. Это был очень быстрый штурм. Наши перебежали поле метров в семьсот и столкнулись в траншеях с противником. Хохлы сидели за насыпью и вели огонь по нашей наступающей пехоте. Но наши атаковали их fpv-дронами, и противник просто побежал, побросав оружие. Хотя, если бы противник был "с яйцами", на неделю они нас точно бы задержали. Когда мы заняли населённый пункт, противник решил контратаковать. Высадил десант с двух "Брэдли", но мы их разобрали.
А самый тяжёлый бой был за Бердычи. Меня там за одну задачу дважды затрёхсотило. Вначале танком, потом fpv. Там мы 47-бригаду хорошо выбили. Потому что, когда мы в Соколе с ними схлестнулись, брали в плен противника, ну кто там был – охранники аэропортов, вертолётчики, мобики... В любом случае, стрелкового боя они боятся. Работают на расстоянии дронами, артой, в ближнем бою удар не держат и бегут. Поляки нормально воюют – не бегут, бьются до конца. Бывали случаи, когда хохлы, чтобы к нам не попасть в плен, стрелялись. Но я думаю, они боялись, что их обменяют и свои потом убьют. То есть, своих они боятся больше, чем нас. Пленные рассказывают, как их хватают на улицах и заставляют воевать. Как-то вообще монаха взяли, которого забрали из монастыря.
Передаю привет всей Томской области. Маме – Елене Николаевне. И моей девушке, моей будущей жене Любе.
Контрактник из Томской области. В зоне СВО с 2022 года. Офицер отряда "Шторм". Награждён орденом Мужества.
- Войну начинал танкистом, потом перешёл в Александрийскую бригаду. Танки слишком часто горят, поэтому решил пойти в пехоту (смеётся). Я ещё танкистом работал со штормами из "Чёрных гусар" и первое впечатление было самое отличное. По сравнению с пехотой из предыдущего подразделения с гусарами было намного проще работать.
Первый мой бой в штурмах был в Красногоровке на "железке". В первый же день меня ранило пулей в ногу. Но в госпиталь не поехал. Обычно на канале рассказывают про самый сложный бой, а я расскажу про самый лёгкий бой. Это было когда мы освобождали Новобахмутовку. Противник, можно сказать, убежал с позором. Это был очень быстрый штурм. Наши перебежали поле метров в семьсот и столкнулись в траншеях с противником. Хохлы сидели за насыпью и вели огонь по нашей наступающей пехоте. Но наши атаковали их fpv-дронами, и противник просто побежал, побросав оружие. Хотя, если бы противник был "с яйцами", на неделю они нас точно бы задержали. Когда мы заняли населённый пункт, противник решил контратаковать. Высадил десант с двух "Брэдли", но мы их разобрали.
А самый тяжёлый бой был за Бердычи. Меня там за одну задачу дважды затрёхсотило. Вначале танком, потом fpv. Там мы 47-бригаду хорошо выбили. Потому что, когда мы в Соколе с ними схлестнулись, брали в плен противника, ну кто там был – охранники аэропортов, вертолётчики, мобики... В любом случае, стрелкового боя они боятся. Работают на расстоянии дронами, артой, в ближнем бою удар не держат и бегут. Поляки нормально воюют – не бегут, бьются до конца. Бывали случаи, когда хохлы, чтобы к нам не попасть в плен, стрелялись. Но я думаю, они боялись, что их обменяют и свои потом убьют. То есть, своих они боятся больше, чем нас. Пленные рассказывают, как их хватают на улицах и заставляют воевать. Как-то вообще монаха взяли, которого забрали из монастыря.
Передаю привет всей Томской области. Маме – Елене Николаевне. И моей девушке, моей будущей жене Любе.
#наши. Позывной «Ронин». Контрактник из Саратовской области. В зоне СВО с первого дня. Награждён медалями «За Отвагу», «За Храбрость» 1 степени, орденом Мужества.
- Мой позывной пошел с 2016 года. Тогда у меня был первый боевой контакт с противником. Получилось так, что ранило моего командира, и я принял командование на себя. И мне сказали, что, типа, нет у тебя теперь хозяина, ты Ронин. Вот с того момента и пошло это, уже третью войну прохожу с позывным Ронин.
Принципиальное отличие военных действий на Украине от других в том, что война стала более технологичная. Да и вообще - другая война, я считаю. Здесь есть ребята, которые воевали в чеченских войнах, пришли сюда и очень сильно удивились изменению войны.
Кто есть кто становится понятно буквально с первой боевой задачи. Подготовку этот человек может проходить очень плохо, хромать, что-то болит, но во время боя в человеке просыпается инстинкт выживания, и он начинает работать. Как сказал мой первый командир, в стрессовой ситуации человек не поднимается на уровень своего знания, он опускается на уровень своего навыка. Тело помнит само, что нужно делать. На личном опыте могу сказать, что в районе Чер-вки моё тело само помнило, что делать. Это был мой первый бой на Украине, я как раз приехал, и через неделю поступила задача начинать штурм. И вот тело само начало вспоминать, что нужно делать, потому что под таким артобстрелом я никогда еще не был. Тело само принимало нужные решения, делало нужные движения, перебежки, сразу окапываться начинало, руки сами всё это делали.
Отличие противника от 2022 года - у врага моралька устала, они сильно хромают сейчас. Поначалу они ещё как-то сопротивлялись, сейчас бегут уже. Они были заряжены и надеялись, что смогут все-таки одержать победу. Сейчас у них эта мысль подутихла, потому что Александрийцы идут, и очень хорошо идут. Они знают, что мы не сдаемся, в плане подготовки они видят сильного противника. Когда они слышат, что пришли мы, Александрийцы, им проще уходить, потому что мы заберем любой город.
Со стороны хохлов случаев героизма не припомню. У них слишком проявлена трусость. Они сдаются в плен. Мы только им кричим «сдавайтесь, жить будете!» - они бросают оружие, поднимают руки и выходят. Ну, не все, конечно, им очень сильно внушили, что мы будем издеваться над ними в плену. Плюс угрожают за сдачу в плен. У нас несколько пленных было, им командиры прямо говорили: «Если вы сдадите позиции – мы знаем, где живут ваши родные. Мы просто приедем и всех их обнулим». Поэтому у этих людей просто нет выбора, им надо стоять.
Мы победим, потому что Россия – великая страна. Всё, что происходит сейчас, мы делаем правильно. Мы устраняем нацизм, который, похоже, наши деды не добили. Так мы это сделаем. Мы уничтожим это всё под корень. Воссоединение Украины с Россией случится. Потом всё это забудется и, возможно, когда-то мы встретимся с теми, кто стоял на той стороне, посидим, вспомним. Почему нет? Время лечит. Там такой же человек сидит. Вот мы пришли сюда добровольцами. Я пришел сюда добровольно. А его, возможно, принудили, он не хотел. Ну, что сделаешь?
Хотел бы привет передать своим родным, близким, детишкам Кире и Линаре и, конечно же, супруге своей Гульжан. Привет односельчанам - село Пограничное Саратовской области. Ребят, у меня все хорошо, мы работаем, Победа будет за нами! Давайте на моральке кто есть – приходите, и мы вместе покончим с нацизмом.
- Мой позывной пошел с 2016 года. Тогда у меня был первый боевой контакт с противником. Получилось так, что ранило моего командира, и я принял командование на себя. И мне сказали, что, типа, нет у тебя теперь хозяина, ты Ронин. Вот с того момента и пошло это, уже третью войну прохожу с позывным Ронин.
Принципиальное отличие военных действий на Украине от других в том, что война стала более технологичная. Да и вообще - другая война, я считаю. Здесь есть ребята, которые воевали в чеченских войнах, пришли сюда и очень сильно удивились изменению войны.
Кто есть кто становится понятно буквально с первой боевой задачи. Подготовку этот человек может проходить очень плохо, хромать, что-то болит, но во время боя в человеке просыпается инстинкт выживания, и он начинает работать. Как сказал мой первый командир, в стрессовой ситуации человек не поднимается на уровень своего знания, он опускается на уровень своего навыка. Тело помнит само, что нужно делать. На личном опыте могу сказать, что в районе Чер-вки моё тело само помнило, что делать. Это был мой первый бой на Украине, я как раз приехал, и через неделю поступила задача начинать штурм. И вот тело само начало вспоминать, что нужно делать, потому что под таким артобстрелом я никогда еще не был. Тело само принимало нужные решения, делало нужные движения, перебежки, сразу окапываться начинало, руки сами всё это делали.
Отличие противника от 2022 года - у врага моралька устала, они сильно хромают сейчас. Поначалу они ещё как-то сопротивлялись, сейчас бегут уже. Они были заряжены и надеялись, что смогут все-таки одержать победу. Сейчас у них эта мысль подутихла, потому что Александрийцы идут, и очень хорошо идут. Они знают, что мы не сдаемся, в плане подготовки они видят сильного противника. Когда они слышат, что пришли мы, Александрийцы, им проще уходить, потому что мы заберем любой город.
Со стороны хохлов случаев героизма не припомню. У них слишком проявлена трусость. Они сдаются в плен. Мы только им кричим «сдавайтесь, жить будете!» - они бросают оружие, поднимают руки и выходят. Ну, не все, конечно, им очень сильно внушили, что мы будем издеваться над ними в плену. Плюс угрожают за сдачу в плен. У нас несколько пленных было, им командиры прямо говорили: «Если вы сдадите позиции – мы знаем, где живут ваши родные. Мы просто приедем и всех их обнулим». Поэтому у этих людей просто нет выбора, им надо стоять.
Мы победим, потому что Россия – великая страна. Всё, что происходит сейчас, мы делаем правильно. Мы устраняем нацизм, который, похоже, наши деды не добили. Так мы это сделаем. Мы уничтожим это всё под корень. Воссоединение Украины с Россией случится. Потом всё это забудется и, возможно, когда-то мы встретимся с теми, кто стоял на той стороне, посидим, вспомним. Почему нет? Время лечит. Там такой же человек сидит. Вот мы пришли сюда добровольцами. Я пришел сюда добровольно. А его, возможно, принудили, он не хотел. Ну, что сделаешь?
Хотел бы привет передать своим родным, близким, детишкам Кире и Линаре и, конечно же, супруге своей Гульжан. Привет односельчанам - село Пограничное Саратовской области. Ребят, у меня все хорошо, мы работаем, Победа будет за нами! Давайте на моральке кто есть – приходите, и мы вместе покончим с нацизмом.
#наши. Позывной «Прапор». Доброволец из Иркутской области. В зоне СВО с 2023 года. Награжден Александрийским крестом, орденом Мужества.
- Орден Мужества получил за взятие туннеля, вдоль железки, что ближе к Очеретино. За него долго бились, мы его в два наката взяли. Заходили через минус по железке. Один окоп противника был поперек лесопосадки, напротив туннеля, а второй - вдоль. Соседи забирали тот, что шел вдоль посадки, а я забирал тот, что поперек. Там девять хохлов в плен только сдались. И потом еще четверо сами к нам прибежали. В общей сложности 13 взяли оттуда.
Мы сначала шли по посадке, начали под утро. Наткнулись на поле противопехоток, заграждение. Решили маленько схитрить, вышли слева, а там стоят кучей собранные противотанковые ежи, штук пять-шесть. Метров 15 до них оставалось. К ним только подошли, я разбил людей на три группы. Двоих оставил на прикрытие туннеля, чтобы с туннеля к нам не смогли зайти, и двумя группами пошли на них в накат. Первая группа контролировала саму железку, чтобы не перепрыгнули, а во второй группе я пошел сам. Подошли к ним, оттуда услышал: «Кто там?». А я ему: «Шо?». А он мне – «А вот ты шо, а я ни шо». Ну, я говорю – ну что, тогда понеслась. И все, он выстрелил, с одноразки промахнулся. А мы их вогами, вогами, вогами закидали. С подствольника отработали. Всего у нас три подствольника было. Слева обошли их по флангу, схитрили маленько. Обманул я еще их. Говорю – 20 слева, 30 справа, давай, пацаны, накатывай! А сами слева в этот момент обползли. Ну и все, просто начали работать с флангов, и они решили сдаться. Офицер у них там был старлей. Он пошел на сдачу.
Будь мы на месте тех 13 парней, что нам в плен сдались, к нам бы не относились так, по-человечески, как к ним. Но по бою мы бы так не сдались, конечно, нет у нас такого. У нас нельзя сдаваться. Тем более, у них были хорошо прикрыты фланги и у самой позиции была выстроена довольно серьезная линия обороны. Это порядка 70 метров просто поле противопехоток по самой посадке, заходить можно было только через фланги, еще путанка, колючка. Ну и проставлены они были хорошо, пулеметчики были. Просто мы тактически их обыграли. Мы начали наступление сразу на обе точки, на обе траншеи. И плюс хитрость наша. Она много дала. Я думаю, что она и сработала в том числе. Замешательство просто у них было. Сразу после этого увидел у них замешательство, они не на нас огонь координировали, а начали и вправо, и влево, даже не видя нас, палить.
После туннеля следующий серьезный бой был – Бердычи. В Бердычах нам все же удалось проскочить, несмотря на то, что БТР подбили. Мы уже заехали порядка 150 метров, в самих Бердычах были. Потом выстрел с РПГ, мы остановились, и они начали работать по нам - "Брэдли" и пулемет. Как только маленечко стихло, я дал команду на спешивание. Вышли просто через другую сторону, оббежали сзади БТР и запрыгнули в дом. Получалось, что дальний левый угол БТР для них закрыт был, мы за ним. Было видно направление, с которого они огонь вели. Ну и все, я говорю – давайте, пацаны, перелезаем на ту сторону. Там дома еще более-менее целы были. В одном из них их пулемет стоял, они с него огонь вели по открытке. Ну и всё, мы к ним запрыгнули в дом. Комбриг вышел на меня по рации и поздравил с присвоением офицерского звания. Там потом все Бердычи и хохотали надо мной, и поздравляли. Куда ни зайдешь, везде – «здравия желаю, товарищ младший лейтенант!». Я им говорю: «Прекращайте, парни!»
После Бердычей у меня госпиталь был, ранение получил. Помощь мне оказали, как раз медик со мной был. И всё, пошли дальше в накат. Поставленную задачу выполнили.
- Орден Мужества получил за взятие туннеля, вдоль железки, что ближе к Очеретино. За него долго бились, мы его в два наката взяли. Заходили через минус по железке. Один окоп противника был поперек лесопосадки, напротив туннеля, а второй - вдоль. Соседи забирали тот, что шел вдоль посадки, а я забирал тот, что поперек. Там девять хохлов в плен только сдались. И потом еще четверо сами к нам прибежали. В общей сложности 13 взяли оттуда.
Мы сначала шли по посадке, начали под утро. Наткнулись на поле противопехоток, заграждение. Решили маленько схитрить, вышли слева, а там стоят кучей собранные противотанковые ежи, штук пять-шесть. Метров 15 до них оставалось. К ним только подошли, я разбил людей на три группы. Двоих оставил на прикрытие туннеля, чтобы с туннеля к нам не смогли зайти, и двумя группами пошли на них в накат. Первая группа контролировала саму железку, чтобы не перепрыгнули, а во второй группе я пошел сам. Подошли к ним, оттуда услышал: «Кто там?». А я ему: «Шо?». А он мне – «А вот ты шо, а я ни шо». Ну, я говорю – ну что, тогда понеслась. И все, он выстрелил, с одноразки промахнулся. А мы их вогами, вогами, вогами закидали. С подствольника отработали. Всего у нас три подствольника было. Слева обошли их по флангу, схитрили маленько. Обманул я еще их. Говорю – 20 слева, 30 справа, давай, пацаны, накатывай! А сами слева в этот момент обползли. Ну и все, просто начали работать с флангов, и они решили сдаться. Офицер у них там был старлей. Он пошел на сдачу.
Будь мы на месте тех 13 парней, что нам в плен сдались, к нам бы не относились так, по-человечески, как к ним. Но по бою мы бы так не сдались, конечно, нет у нас такого. У нас нельзя сдаваться. Тем более, у них были хорошо прикрыты фланги и у самой позиции была выстроена довольно серьезная линия обороны. Это порядка 70 метров просто поле противопехоток по самой посадке, заходить можно было только через фланги, еще путанка, колючка. Ну и проставлены они были хорошо, пулеметчики были. Просто мы тактически их обыграли. Мы начали наступление сразу на обе точки, на обе траншеи. И плюс хитрость наша. Она много дала. Я думаю, что она и сработала в том числе. Замешательство просто у них было. Сразу после этого увидел у них замешательство, они не на нас огонь координировали, а начали и вправо, и влево, даже не видя нас, палить.
После туннеля следующий серьезный бой был – Бердычи. В Бердычах нам все же удалось проскочить, несмотря на то, что БТР подбили. Мы уже заехали порядка 150 метров, в самих Бердычах были. Потом выстрел с РПГ, мы остановились, и они начали работать по нам - "Брэдли" и пулемет. Как только маленечко стихло, я дал команду на спешивание. Вышли просто через другую сторону, оббежали сзади БТР и запрыгнули в дом. Получалось, что дальний левый угол БТР для них закрыт был, мы за ним. Было видно направление, с которого они огонь вели. Ну и все, я говорю – давайте, пацаны, перелезаем на ту сторону. Там дома еще более-менее целы были. В одном из них их пулемет стоял, они с него огонь вели по открытке. Ну и всё, мы к ним запрыгнули в дом. Комбриг вышел на меня по рации и поздравил с присвоением офицерского звания. Там потом все Бердычи и хохотали надо мной, и поздравляли. Куда ни зайдешь, везде – «здравия желаю, товарищ младший лейтенант!». Я им говорю: «Прекращайте, парни!»
После Бердычей у меня госпиталь был, ранение получил. Помощь мне оказали, как раз медик со мной был. И всё, пошли дальше в накат. Поставленную задачу выполнили.
#наши. Позывной "Балтика".
Мобилизованный из Татарстана. Награжден медалью "За воинскую доблесть".
- Под первый обстрел попал на второй день, как приехал. Урал наш прибыл сюда, мы все новенькие. Только в посадку зашли, окопались немного – и всё. На следующий день - обстрел минометный, всё по максимуму. Ложили далеко, но казалось, что вот-вот прилетит по тебе. Вот и боевое крещение. Тогда окапываться начали ещё усерднее. Потом уже привыкли. Сам я стрелок. Правда, собственно в стрелковых боях в контакте я не участвовал. На закрепы ходили, в обстрелах участвовал. Сначала ребята штурмовики идут вперёд, а мы - позади, как батальон закрепа.
Сложность военных, которые стоят в закрепе – это добраться до точки, сделав так, чтобы тебя не заметили. Тяжело дойти до самой первой точки, а потом двигаешься постепенно, небольшими расстояниями до следующей точки. Обычно мы по пятам идём за штурмами. Расстояния между точками разные. Штурмы продвинутся на полкилометра – мы идём на полкилометра. Может и 100 метров до следующей точки быть.
В современной войне самое сложное – это FPV, дроны. Меняют весь принцип войны. Если миномёты и мины и раньше были, это уже привычное, то это совсем новое. Все мы смотрели фильмы о войне, но есть ощущение, что сейчас война тяжелее, прежде всего, за счет воздуха, за счет воздушной разведки. Раньше попроще было.
Вот товарищ у меня был, он погиб уже. Не сказал бы, что прямо сильно героический. Но в совокупности - как он относился к своим задачам, как ответственно подходил к этому, не задавая вопросов. Если попросить надо завести группу, он без проблем это сделает. Неоднократно было такое, что разбирали точки, необходимо было срочно помочь, достать из-под завалов, откопать людей, так он всегда первым был. Он только слышал об этом, сразу надевал броню и выдвигался на точку. Позывной "Кап-р". Отвлекал "Бабу-ягу", был один случай. Она, как-то "разобрала" блиндаж, там ещё наш командир батальона был. "Кап-р" с ребятами тоже выдвинулся туда. И получилось, что к нам с периодичностью в 20 минут "Баба-яга" прилетала. Всех не успели откопать, и он, услышав "Бабу-ягу", побежал в её сторону и начал стрелять, чтобы она не подлетела к этому месту, откуда всех доставали, потому что там было большое скопление людей. Он побежал стрелять в "Бабу-ягу". Вот это мне запомнилось. Погиб он от прилёта в Очеретино.
Победим потому, что вариантов нет. Только победа!
Передаю привет своей любимой жене Айсылу, без неё я точно бы во всех планах бы загнулся, погиб без её поддержки. Родителям, всем родным, всем знакомым привет большой.
Мобилизованный из Татарстана. Награжден медалью "За воинскую доблесть".
- Под первый обстрел попал на второй день, как приехал. Урал наш прибыл сюда, мы все новенькие. Только в посадку зашли, окопались немного – и всё. На следующий день - обстрел минометный, всё по максимуму. Ложили далеко, но казалось, что вот-вот прилетит по тебе. Вот и боевое крещение. Тогда окапываться начали ещё усерднее. Потом уже привыкли. Сам я стрелок. Правда, собственно в стрелковых боях в контакте я не участвовал. На закрепы ходили, в обстрелах участвовал. Сначала ребята штурмовики идут вперёд, а мы - позади, как батальон закрепа.
Сложность военных, которые стоят в закрепе – это добраться до точки, сделав так, чтобы тебя не заметили. Тяжело дойти до самой первой точки, а потом двигаешься постепенно, небольшими расстояниями до следующей точки. Обычно мы по пятам идём за штурмами. Расстояния между точками разные. Штурмы продвинутся на полкилометра – мы идём на полкилометра. Может и 100 метров до следующей точки быть.
В современной войне самое сложное – это FPV, дроны. Меняют весь принцип войны. Если миномёты и мины и раньше были, это уже привычное, то это совсем новое. Все мы смотрели фильмы о войне, но есть ощущение, что сейчас война тяжелее, прежде всего, за счет воздуха, за счет воздушной разведки. Раньше попроще было.
Вот товарищ у меня был, он погиб уже. Не сказал бы, что прямо сильно героический. Но в совокупности - как он относился к своим задачам, как ответственно подходил к этому, не задавая вопросов. Если попросить надо завести группу, он без проблем это сделает. Неоднократно было такое, что разбирали точки, необходимо было срочно помочь, достать из-под завалов, откопать людей, так он всегда первым был. Он только слышал об этом, сразу надевал броню и выдвигался на точку. Позывной "Кап-р". Отвлекал "Бабу-ягу", был один случай. Она, как-то "разобрала" блиндаж, там ещё наш командир батальона был. "Кап-р" с ребятами тоже выдвинулся туда. И получилось, что к нам с периодичностью в 20 минут "Баба-яга" прилетала. Всех не успели откопать, и он, услышав "Бабу-ягу", побежал в её сторону и начал стрелять, чтобы она не подлетела к этому месту, откуда всех доставали, потому что там было большое скопление людей. Он побежал стрелять в "Бабу-ягу". Вот это мне запомнилось. Погиб он от прилёта в Очеретино.
Победим потому, что вариантов нет. Только победа!
Передаю привет своей любимой жене Айсылу, без неё я точно бы во всех планах бы загнулся, погиб без её поддержки. Родителям, всем родным, всем знакомым привет большой.
#наши. Позывной «Гамарджоба».
Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с 2022 года. Командир танка.
- Почему позывной такой? Да товарищ у меня грузин. Он сейчас воюет. Вот как-то с ребятами поздоровался, ну и всё, так и пошло.
Сейчас, конечно, fpv-дроны для танкистов полностью изменили характер войны. Тем не менее, танки списывать ещё рано. Мы свой оборудовали так называемыми «мангалами». Хохлы над ними в своё время смеялись, а теперь сами используют. Это очень серьёзная защита. Мой танк, например, выдерживал десять попаданий камикадзе. А всего-то нужно для «мангала» - железо и резина.
Для танкистов не меньшую опасность, как прежде, представляют мины. Я подрывался один раз и ощущения, я вам скажу, непередаваемые. Мы наехали на «бутерброд», днище нам пробило. Боевое отделение загорелось. Как потом оказалось, нам потребовалось четыре минуты, чтобы эвакуироваться до того момента, когда сдетонировал боекомплект. Механик у нас тогда двести, но в целом, наезд на мину – это не приговор экипажу. Так, только чувствуешь в момент взрыва, как внутренние органы встряхивает.
По технике ещё не приходилось работать. Оно как происходит? Приведу пример. Зимой в Бердычах выезжал «Абрамс», навстречу выкатывались мы, чтобы его подловить. Оператор украинского дрона-разведчика танкистов предупреждал, и «Абрамс» сваливал.
Была у нас одна задача, которую мы точно запомним. Когда нас подожгли, мы выбрались из танка и за нами начали fpv охотится. Прилетел дрон со сбросом. Ранил меня немного. Так получилось, что мы оказались в населенном пункте в той части, которую ещё занимал противник. Вначале бежали по центральной улице по правой стороне. Там ещё небольшой садок был. Вначале по темноте под деревьями прятались, но когда нас «птички» нашли, мы просто побежали по развалинам и наткнулись на подвал. Залезли и пять дней ждали, когда наши штурманут эту часть посёлка. Ели то, что в подвале нашли - закрутки всякие, горошек, фасоль. Решили сами прорываться к своим. Только вышли, прошли немного, по нам пулемётчик начал работать. Убил нашего наводчика. Пришлось вернуться в подвал и ещё несколько дней сидеть там. Только на десятый день нам удалось проскочить улицу. Зашли в дом, а там раненые наши лежат. Мы их «подлатали», пехоту, и двоих с собой вытащили.
Наград не дали ещё. Да что там? Вышли живые – вот главная награда.
Передаю привет родным и близким. Особый привет дочке Софье.
Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с 2022 года. Командир танка.
- Почему позывной такой? Да товарищ у меня грузин. Он сейчас воюет. Вот как-то с ребятами поздоровался, ну и всё, так и пошло.
Сейчас, конечно, fpv-дроны для танкистов полностью изменили характер войны. Тем не менее, танки списывать ещё рано. Мы свой оборудовали так называемыми «мангалами». Хохлы над ними в своё время смеялись, а теперь сами используют. Это очень серьёзная защита. Мой танк, например, выдерживал десять попаданий камикадзе. А всего-то нужно для «мангала» - железо и резина.
Для танкистов не меньшую опасность, как прежде, представляют мины. Я подрывался один раз и ощущения, я вам скажу, непередаваемые. Мы наехали на «бутерброд», днище нам пробило. Боевое отделение загорелось. Как потом оказалось, нам потребовалось четыре минуты, чтобы эвакуироваться до того момента, когда сдетонировал боекомплект. Механик у нас тогда двести, но в целом, наезд на мину – это не приговор экипажу. Так, только чувствуешь в момент взрыва, как внутренние органы встряхивает.
По технике ещё не приходилось работать. Оно как происходит? Приведу пример. Зимой в Бердычах выезжал «Абрамс», навстречу выкатывались мы, чтобы его подловить. Оператор украинского дрона-разведчика танкистов предупреждал, и «Абрамс» сваливал.
Была у нас одна задача, которую мы точно запомним. Когда нас подожгли, мы выбрались из танка и за нами начали fpv охотится. Прилетел дрон со сбросом. Ранил меня немного. Так получилось, что мы оказались в населенном пункте в той части, которую ещё занимал противник. Вначале бежали по центральной улице по правой стороне. Там ещё небольшой садок был. Вначале по темноте под деревьями прятались, но когда нас «птички» нашли, мы просто побежали по развалинам и наткнулись на подвал. Залезли и пять дней ждали, когда наши штурманут эту часть посёлка. Ели то, что в подвале нашли - закрутки всякие, горошек, фасоль. Решили сами прорываться к своим. Только вышли, прошли немного, по нам пулемётчик начал работать. Убил нашего наводчика. Пришлось вернуться в подвал и ещё несколько дней сидеть там. Только на десятый день нам удалось проскочить улицу. Зашли в дом, а там раненые наши лежат. Мы их «подлатали», пехоту, и двоих с собой вытащили.
Наград не дали ещё. Да что там? Вышли живые – вот главная награда.
Передаю привет родным и близким. Особый привет дочке Софье.
#наши. Позывной "Гагарин".
Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с декабря 2022 года.
- Первый бой, в котором я непосредственно столкнулся с противником, был в поселке Бердычи. В самом начале атаки заводили туда пехоту. Противник применил бронированную технику, мы занимались тем, что старались эту технику как-то поймать. На самом деле, самая большая сложность в поимке танка противника в том, что мы работаем в наступлении, а противник работает в обороне. Техника быстро выкатывается, быстро откатывается. Нам они всего этого не оставляют, нам оставляют развалины. Когда мы прибываем, мы из всех этих развалин находим наиболее удобную позицию для того, чтобы спрятать машину. И по мере продвижения, то есть - чем дальше продвигается наша пехота, тем танкам тяжелее выкатиться и отработать. Расстояние увеличивается, соответственно, с помощью средств визуального обнаружения у противника появляется возможность засечь нашу вылазку раньше. Соответственно, противник предпринимает все усилия для того, чтобы избежать контактного боя с нашей бронетехникой. Мы выкатываемся – они откатываются, а нас встречает артиллерия противника.
Один раз, когда была повторно поставлена задача завести пехоту в Бердычи, мы должны были колонной танков прорваться и завести туда пехоту. Я шел в голове колонны и должен был в случае столкновения со специальной техникой противника открыть по ней огонь. И тут у нас произошло столкновение с бронетехникой противника. Попасть по ней получилось, но не получилось пробить с первого раза. Скорее всего, это была "Брэдли". Стреляли кумулятивной ракетой. Все это было на ходу, в движении, очень быстро. Второй раз наводчику не удалось попасть. А дальше мою машину расстреляли прямой наводкой, выкатились "Абрамсы", прилетело две подачи в борт. Заклинило трансмиссию, машина - Т-72 - встала. Экипаж покинул машину.
Тогда сказалось еще и отсутствие опыта. Когда планируется какое-то мероприятие, мы заранее всё продумываем до мелочей. Но суть войны заключается в том, что противник тоже продумывает всё до мелочей. И потом, когда начинается сам процесс, то складывается такая ситуация, что в драку уже ввязались и из неё уже не выйти. И каждое промедление смерти подобно для тех людей, которые там бьются. Поэтому решения, по возможности, нужно принимать максимально оперативно.
В населённом пункте N нас подбили. Мы эвакуировались, покинули машину. Когда покидали, услышали в шлемофонах, что противник сразу же начал охоту за нами с помощью дронов. Я тогда получил третье ранение, мой экипаж был весь ранен. Наводчика ранило, механик контужен был сильно. Мы грамотно действовали, сумели выйти к своим за десять часов, хотя там недалеко было. До крайних домов мы от моста очень быстро добежали, потому что нас подгоняли FPV-дроны противника. А дальше по населеннику двигались на протяжении десяти часов, то есть очень аккуратно, от куста к кусту. Проходили дома насквозь - заходили в ближайшее окно, проходили дом насквозь, выбивали окно или дверь с другой стороны. Таким образом прошли весь населенный пункт за десять часов. Очень тяжёлая, изнурительная работа, но мы с ребятами ни разу не были обнаружены.
По поводу танков и FPV вспоминается русская пословица "голь на выдумки хитра". И FPV – это как раз такая история. Проблема в том, что на данный момент нет адекватных средств радиоэлектронной борьбы. На крайней задаче по машине прилетело порядка 15-20 FPV. Машина всё это выдержала. Даже средства РЭБ, которые я сейчас ругал, спасают - они затрудняют управление операторам дронов. Динамическая защита, естественно, спасает. Если оголённые места сверху прикрываются "мангалом", получается, что по нему ударить еще тяжелее. Танк – это как бастион.
Привет хотел бы передать всем родным и близким в Челябинской области. Постараюсь вернуться живым.
Контрактник из Челябинской области. В зоне СВО с декабря 2022 года.
- Первый бой, в котором я непосредственно столкнулся с противником, был в поселке Бердычи. В самом начале атаки заводили туда пехоту. Противник применил бронированную технику, мы занимались тем, что старались эту технику как-то поймать. На самом деле, самая большая сложность в поимке танка противника в том, что мы работаем в наступлении, а противник работает в обороне. Техника быстро выкатывается, быстро откатывается. Нам они всего этого не оставляют, нам оставляют развалины. Когда мы прибываем, мы из всех этих развалин находим наиболее удобную позицию для того, чтобы спрятать машину. И по мере продвижения, то есть - чем дальше продвигается наша пехота, тем танкам тяжелее выкатиться и отработать. Расстояние увеличивается, соответственно, с помощью средств визуального обнаружения у противника появляется возможность засечь нашу вылазку раньше. Соответственно, противник предпринимает все усилия для того, чтобы избежать контактного боя с нашей бронетехникой. Мы выкатываемся – они откатываются, а нас встречает артиллерия противника.
Один раз, когда была повторно поставлена задача завести пехоту в Бердычи, мы должны были колонной танков прорваться и завести туда пехоту. Я шел в голове колонны и должен был в случае столкновения со специальной техникой противника открыть по ней огонь. И тут у нас произошло столкновение с бронетехникой противника. Попасть по ней получилось, но не получилось пробить с первого раза. Скорее всего, это была "Брэдли". Стреляли кумулятивной ракетой. Все это было на ходу, в движении, очень быстро. Второй раз наводчику не удалось попасть. А дальше мою машину расстреляли прямой наводкой, выкатились "Абрамсы", прилетело две подачи в борт. Заклинило трансмиссию, машина - Т-72 - встала. Экипаж покинул машину.
Тогда сказалось еще и отсутствие опыта. Когда планируется какое-то мероприятие, мы заранее всё продумываем до мелочей. Но суть войны заключается в том, что противник тоже продумывает всё до мелочей. И потом, когда начинается сам процесс, то складывается такая ситуация, что в драку уже ввязались и из неё уже не выйти. И каждое промедление смерти подобно для тех людей, которые там бьются. Поэтому решения, по возможности, нужно принимать максимально оперативно.
В населённом пункте N нас подбили. Мы эвакуировались, покинули машину. Когда покидали, услышали в шлемофонах, что противник сразу же начал охоту за нами с помощью дронов. Я тогда получил третье ранение, мой экипаж был весь ранен. Наводчика ранило, механик контужен был сильно. Мы грамотно действовали, сумели выйти к своим за десять часов, хотя там недалеко было. До крайних домов мы от моста очень быстро добежали, потому что нас подгоняли FPV-дроны противника. А дальше по населеннику двигались на протяжении десяти часов, то есть очень аккуратно, от куста к кусту. Проходили дома насквозь - заходили в ближайшее окно, проходили дом насквозь, выбивали окно или дверь с другой стороны. Таким образом прошли весь населенный пункт за десять часов. Очень тяжёлая, изнурительная работа, но мы с ребятами ни разу не были обнаружены.
По поводу танков и FPV вспоминается русская пословица "голь на выдумки хитра". И FPV – это как раз такая история. Проблема в том, что на данный момент нет адекватных средств радиоэлектронной борьбы. На крайней задаче по машине прилетело порядка 15-20 FPV. Машина всё это выдержала. Даже средства РЭБ, которые я сейчас ругал, спасают - они затрудняют управление операторам дронов. Динамическая защита, естественно, спасает. Если оголённые места сверху прикрываются "мангалом", получается, что по нему ударить еще тяжелее. Танк – это как бастион.
Привет хотел бы передать всем родным и близким в Челябинской области. Постараюсь вернуться живым.
#наши. Позывной «Титан22».
Мобилизованный из Ханты-Мансийского автономного округа.
- На гражданке занимался охотой, промыслом, заготовкой леса. «Леспромхоз». Через полгода после призыва попал в танкисты. Ребята позвали, с которыми вместе ехали после первого отпуска. Попал сюда, в «Шторм», стал танкистом. Ни навыков вождения, ни навыков стрельбы - вообще ничего у меня тогда не было. Мы проходили подготовку в течение нескольких месяцев. Вложили там в нас самые основы, которые действительно нужны, пускай без тонкостей по строению танков, по установке всей - в общем, то, что мы должны знать. Это нам всё там преподали.
Фильмы о танкистах времен Великой Отечественной войны от реальности сильно отличаются. Тогда столько самолетов не было, дрончиков всяких там, "Баб-ёг". В то время, наверное, было гораздо проще. Если б в то время сейчасные танки, можно было бы легко немцев победить.
В моём первом бою мы работали по укрепам. Работали там за три километра с ЗОПа. Там так отрабатывали. На этом направлении на прямую наводку пошли. Хотя танковых дуэлей пока не было. Да их сейчас и меньше стало. Это в начале войны танковые дуэли были. Сейчас танки в основном с птичками дерутся. Минные поля ещё, отходят, накидывают мин. Всё минировано у них. На минах сам три раза подрывался. Наехать танку на мину – ещё не приговор для экипажа. Всякое бывает. Приговор, может, танку, потому что танк всё равно разуется. Только магнитная мина может вывести танк из строя, не повредив гусениц. ТМка танк из строя не выведет, если на неё не наехать. А наехал – выведет, каток может оторвать, да всё, что угодно может быть. При крайнем подрыве механику вообще ничего не попало, мне тоже, без осколков обошлось. А системы внутри все перерубило. Не знаю, как так вышло, Бог миловал, видимо. Рация за мной тоже вся посечена была. Как в меня не попало – не знаю. Я командир танка был. Сидели рядом с наводчиком.
Есть впечатление, что эпоха танков прошла уже, давно. Если один танк стоит 200 миллионов, а дрон – 20 тысяч, то проще воевать дронами. Танки и другая бронированная техника против современного оружия устарели. Танки против танков если только. Если есть какая-то поддержка от дронов, то да, танк, конечно, помогает. Даже при работе ЗОПа они всё равно находят их и закидывают своими дронами. Вот у Макса тоже были такие случаи, когда дронами сожгли. Дроны, кассеты, "Баба-яга", всё там у них было. Экипаж все, вроде бы, выбрались. Хотя, он сам потом про это расскажет.
Про героические поступки мог бы много сказать, здесь всё на них основано. Без этих поступков не на что надеяться. Но ведь всё не перескажешь. Вспомнив одно, забудешь другое что-нибудь, обидишь кого-то, что про него не вспомнил. Подвиги совершаются ежедневно.
Мы победим потому, что у нас есть фиксики - механики наши, которые нас ремонтируют днем и ночью, не спят вместе с нами, живут в полях. Делают всё возможное, изобретают что-то, кулибничают. Без их поддержки нам не справиться. Ну, и гражданское население помогает тоже, конечно. Гуманитарная помощь неоценима.
Передаю привет всем близким. Жене Лене - у нас 25 лет совместной жизни в августе. Маме Ольге Сергеевне - она всю жизнь в детском садике проработала. Брату и куче его детей. Дочери Татьяне.
Мобилизованный из Ханты-Мансийского автономного округа.
- На гражданке занимался охотой, промыслом, заготовкой леса. «Леспромхоз». Через полгода после призыва попал в танкисты. Ребята позвали, с которыми вместе ехали после первого отпуска. Попал сюда, в «Шторм», стал танкистом. Ни навыков вождения, ни навыков стрельбы - вообще ничего у меня тогда не было. Мы проходили подготовку в течение нескольких месяцев. Вложили там в нас самые основы, которые действительно нужны, пускай без тонкостей по строению танков, по установке всей - в общем, то, что мы должны знать. Это нам всё там преподали.
Фильмы о танкистах времен Великой Отечественной войны от реальности сильно отличаются. Тогда столько самолетов не было, дрончиков всяких там, "Баб-ёг". В то время, наверное, было гораздо проще. Если б в то время сейчасные танки, можно было бы легко немцев победить.
В моём первом бою мы работали по укрепам. Работали там за три километра с ЗОПа. Там так отрабатывали. На этом направлении на прямую наводку пошли. Хотя танковых дуэлей пока не было. Да их сейчас и меньше стало. Это в начале войны танковые дуэли были. Сейчас танки в основном с птичками дерутся. Минные поля ещё, отходят, накидывают мин. Всё минировано у них. На минах сам три раза подрывался. Наехать танку на мину – ещё не приговор для экипажа. Всякое бывает. Приговор, может, танку, потому что танк всё равно разуется. Только магнитная мина может вывести танк из строя, не повредив гусениц. ТМка танк из строя не выведет, если на неё не наехать. А наехал – выведет, каток может оторвать, да всё, что угодно может быть. При крайнем подрыве механику вообще ничего не попало, мне тоже, без осколков обошлось. А системы внутри все перерубило. Не знаю, как так вышло, Бог миловал, видимо. Рация за мной тоже вся посечена была. Как в меня не попало – не знаю. Я командир танка был. Сидели рядом с наводчиком.
Есть впечатление, что эпоха танков прошла уже, давно. Если один танк стоит 200 миллионов, а дрон – 20 тысяч, то проще воевать дронами. Танки и другая бронированная техника против современного оружия устарели. Танки против танков если только. Если есть какая-то поддержка от дронов, то да, танк, конечно, помогает. Даже при работе ЗОПа они всё равно находят их и закидывают своими дронами. Вот у Макса тоже были такие случаи, когда дронами сожгли. Дроны, кассеты, "Баба-яга", всё там у них было. Экипаж все, вроде бы, выбрались. Хотя, он сам потом про это расскажет.
Про героические поступки мог бы много сказать, здесь всё на них основано. Без этих поступков не на что надеяться. Но ведь всё не перескажешь. Вспомнив одно, забудешь другое что-нибудь, обидишь кого-то, что про него не вспомнил. Подвиги совершаются ежедневно.
Мы победим потому, что у нас есть фиксики - механики наши, которые нас ремонтируют днем и ночью, не спят вместе с нами, живут в полях. Делают всё возможное, изобретают что-то, кулибничают. Без их поддержки нам не справиться. Ну, и гражданское население помогает тоже, конечно. Гуманитарная помощь неоценима.
Передаю привет всем близким. Жене Лене - у нас 25 лет совместной жизни в августе. Маме Ольге Сергеевне - она всю жизнь в детском садике проработала. Брату и куче его детей. Дочери Татьяне.
#наши. Позывной «Тибор».
Контрактник из Оренбургской области. В зоне СВО с апреля 2024 года.
- Я сам – тренер в спортивной школе по тхэквондо, второй дан. В 2020 году у меня девочка стала победителем первенства России по тхэквондо, которое проходило на Белгород-арене. И когда я потом увидел, что происходит с Белгород-ареной, понял, что надо уже идти. Правда, не говорил никому. Дети остались дома, дети остались на работе.
Прибыл «за ленточку», как раз брали опорник. Я тогда себе немного удивился. Все спокойно. Я думал, будут какие-то эмоции. Я, в принципе, нормально влился, без всяких проблем. Мы заходили первой группой, но там была одна задача, потом изменилась. Там же в стрелковом бою довелось поучаствовать. Мы заходили ночью. Я привык вести, мы вдвоем и пошли, двоечкой. Одного завалили хохла. Ожидали, потому что шум был. Мы прострел делали периодически, но всё равно. Мы там точку, блиндаж хохляцкий, взяли. Стояли уже, но всё равно какой-то шум был. Надо было проверить. Обошли, проползли немножко, смотрим – там касочка ныряет туда-сюда. Отработали, второй мой - 300. Противостояли нам хохлы, не наёмники, потому что не совсем профессионалы, таких там не было. Это был закреп, они больше сдерживались. Не то, что какие-то передовые войска. Они оставляют их после себя.
Навыки тренера, бойца по тхэквондо, пригодились в плане психологии. Я там отправлял людей на бой - и здесь отправляю людей на бой. До рукопашной дело не доходило. Рукопашный бой – это когда два дебила встретились без БК. До рукопашной доходить нежелательно, это уже крайний случай. Это значит - у тебя мозгов нет. А так – да, в плане психологии мне проще объяснить где, как, чего, где вдохнуть, где выдохнуть, где надо успокоиться, где надо полететь, где надо быть первым и подавлять. Что на площадке, что здесь, здесь только ошибок быть не должно.
Тем, кто собирается подписать контракт, надо понимать, зачем ты сюда идешь. Надо хотеть жить, если ты не хочешь жить, то ты не жилец. Хочешь жить – начнешь тренироваться. Начнешь сплачиваться с другими, стараться не быть в стороне, быть с группой. Если есть желание у человека жить, он будет жить. Конечно, Господь Бог, может, не распорядился, но тем не менее, на Бога надейся, а сам не плошай. Много примеров, когда человек хотел жить и выжил, вопреки всему. Вот я, как командир роты, слышал, как человек прощался, находясь на задаче. По радио говорит - передайте родным и близким, что я их люблю. И пропадает со связи. Вроде бы - всё, некоторые уже и слезу пустят и так далее. А он живой. Он хотел жить. Меня спрашивают - чего писать? Я говорю - триста пиши. И на следующий день он выходит на связь. А в рацию прощался, потому что в первый раз такое ранение получил. На эмоциях, потом проходит это всё. Тогда испугался, давление упало, проваливаешься куда-то. А потом ничего. Бог вытаскивает.
Мы победим, потому что мы такие, мы не умеем проигрывать. Хоть и говорят, что мы – воины, но там, где любой другой человек бы уступил, мы не уступим, не уступчивые мы. Мы решили – мы идём. Я много на соревнованиях иностранцев встречал, они действительно другие. Другие люди. Мы готовы на пустом месте драться, даже если просто плечом толкнули. А потом, когда потребуется, сплачиваемся и побеждаем.
Привет передаю жене моей Марине, ей сейчас достается. Моим пятерым детям: Даше, Евгении, Михаилу, Вере и Сергею, ему годик 1-го сентября исполнился.
Контрактник из Оренбургской области. В зоне СВО с апреля 2024 года.
- Я сам – тренер в спортивной школе по тхэквондо, второй дан. В 2020 году у меня девочка стала победителем первенства России по тхэквондо, которое проходило на Белгород-арене. И когда я потом увидел, что происходит с Белгород-ареной, понял, что надо уже идти. Правда, не говорил никому. Дети остались дома, дети остались на работе.
Прибыл «за ленточку», как раз брали опорник. Я тогда себе немного удивился. Все спокойно. Я думал, будут какие-то эмоции. Я, в принципе, нормально влился, без всяких проблем. Мы заходили первой группой, но там была одна задача, потом изменилась. Там же в стрелковом бою довелось поучаствовать. Мы заходили ночью. Я привык вести, мы вдвоем и пошли, двоечкой. Одного завалили хохла. Ожидали, потому что шум был. Мы прострел делали периодически, но всё равно. Мы там точку, блиндаж хохляцкий, взяли. Стояли уже, но всё равно какой-то шум был. Надо было проверить. Обошли, проползли немножко, смотрим – там касочка ныряет туда-сюда. Отработали, второй мой - 300. Противостояли нам хохлы, не наёмники, потому что не совсем профессионалы, таких там не было. Это был закреп, они больше сдерживались. Не то, что какие-то передовые войска. Они оставляют их после себя.
Навыки тренера, бойца по тхэквондо, пригодились в плане психологии. Я там отправлял людей на бой - и здесь отправляю людей на бой. До рукопашной дело не доходило. Рукопашный бой – это когда два дебила встретились без БК. До рукопашной доходить нежелательно, это уже крайний случай. Это значит - у тебя мозгов нет. А так – да, в плане психологии мне проще объяснить где, как, чего, где вдохнуть, где выдохнуть, где надо успокоиться, где надо полететь, где надо быть первым и подавлять. Что на площадке, что здесь, здесь только ошибок быть не должно.
Тем, кто собирается подписать контракт, надо понимать, зачем ты сюда идешь. Надо хотеть жить, если ты не хочешь жить, то ты не жилец. Хочешь жить – начнешь тренироваться. Начнешь сплачиваться с другими, стараться не быть в стороне, быть с группой. Если есть желание у человека жить, он будет жить. Конечно, Господь Бог, может, не распорядился, но тем не менее, на Бога надейся, а сам не плошай. Много примеров, когда человек хотел жить и выжил, вопреки всему. Вот я, как командир роты, слышал, как человек прощался, находясь на задаче. По радио говорит - передайте родным и близким, что я их люблю. И пропадает со связи. Вроде бы - всё, некоторые уже и слезу пустят и так далее. А он живой. Он хотел жить. Меня спрашивают - чего писать? Я говорю - триста пиши. И на следующий день он выходит на связь. А в рацию прощался, потому что в первый раз такое ранение получил. На эмоциях, потом проходит это всё. Тогда испугался, давление упало, проваливаешься куда-то. А потом ничего. Бог вытаскивает.
Мы победим, потому что мы такие, мы не умеем проигрывать. Хоть и говорят, что мы – воины, но там, где любой другой человек бы уступил, мы не уступим, не уступчивые мы. Мы решили – мы идём. Я много на соревнованиях иностранцев встречал, они действительно другие. Другие люди. Мы готовы на пустом месте драться, даже если просто плечом толкнули. А потом, когда потребуется, сплачиваемся и побеждаем.
Привет передаю жене моей Марине, ей сейчас достается. Моим пятерым детям: Даше, Евгении, Михаилу, Вере и Сергею, ему годик 1-го сентября исполнился.
#наши. Позывной «Тик-Так».
Мобилизованный из Челябинской области. В зоне СВО с сентября 2022 года.
- Позывной дал командир взвода. Когда на другом направлении работал, у меня был позывной "Псих". Он говорит: "Какой ты Псих? Ты Тик-Так". Так оно и прилипло. Танковый боевой опыт у меня есть. На ЗОПов работали на "девяносике". Оптика хорошая, прицел отличный. Мы издалека, за 7-8 километров, видели, как двигается человек через прицел Глаз Бога. Был наводчиком.
Помню, как нас на этом направлении подбили. Выезжали в N - это была последняя задача перед тем, как меня перевели в "Шторм". Нас в N уже ждали, точка пристрелена была. Пока мы ехали, нас уже отследили. Мы встали – и всё. Птички начались, кассеты начались, "Баба-яга" – 8 сбросов. Танк, "восьмидесятка", сгорел.
Сам я считаю, что время танков уже закончилось, особенно с появлением дронов. Сейчас война артиллерии - не танков, не пехоты. Птички, артиллерия – всё! Что танк сделает против птички? Ничего. Один термобар – и сгорел танк. Не помогут никакие царь-мангалы. Дальнейшие перспективы танка – только ЗОП. Не было бы птичек, можно было бы и прямой наводкой, вообще было бы всё по-другому. Но птички сейчас решают. Можно, я считаю, одними птичками воевать. И дешевле будет, и безопаснее, и люди целее будут. Примерно то же и с БМП. Хохлы делают ставки на "Брэдли", но её тоже надо защищать, динамику обвешивать.
Мы победим, потому что мы русские. Сила духа у нас больше, и люди мы такие. Другие мы, не такие, как все. У нас и смекалка, и хитрость, и сплоченность в бою. Так-то все разрозненные, но когда прижимает, раз – и сплачиваемся. Народ такой у нас, видимо, потому что постоянно мы воюем, воюем.
После войны вернусь на гражданку. Вернусь, буду жить, развиваться, семью надо завести.
Привет маме Екатерине Анатольевне, всей семье и малому братику Мишке - ему 5 лет в ноябре будет. Ему самый большой привет!
Мобилизованный из Челябинской области. В зоне СВО с сентября 2022 года.
- Позывной дал командир взвода. Когда на другом направлении работал, у меня был позывной "Псих". Он говорит: "Какой ты Псих? Ты Тик-Так". Так оно и прилипло. Танковый боевой опыт у меня есть. На ЗОПов работали на "девяносике". Оптика хорошая, прицел отличный. Мы издалека, за 7-8 километров, видели, как двигается человек через прицел Глаз Бога. Был наводчиком.
Помню, как нас на этом направлении подбили. Выезжали в N - это была последняя задача перед тем, как меня перевели в "Шторм". Нас в N уже ждали, точка пристрелена была. Пока мы ехали, нас уже отследили. Мы встали – и всё. Птички начались, кассеты начались, "Баба-яга" – 8 сбросов. Танк, "восьмидесятка", сгорел.
Сам я считаю, что время танков уже закончилось, особенно с появлением дронов. Сейчас война артиллерии - не танков, не пехоты. Птички, артиллерия – всё! Что танк сделает против птички? Ничего. Один термобар – и сгорел танк. Не помогут никакие царь-мангалы. Дальнейшие перспективы танка – только ЗОП. Не было бы птичек, можно было бы и прямой наводкой, вообще было бы всё по-другому. Но птички сейчас решают. Можно, я считаю, одними птичками воевать. И дешевле будет, и безопаснее, и люди целее будут. Примерно то же и с БМП. Хохлы делают ставки на "Брэдли", но её тоже надо защищать, динамику обвешивать.
Мы победим, потому что мы русские. Сила духа у нас больше, и люди мы такие. Другие мы, не такие, как все. У нас и смекалка, и хитрость, и сплоченность в бою. Так-то все разрозненные, но когда прижимает, раз – и сплачиваемся. Народ такой у нас, видимо, потому что постоянно мы воюем, воюем.
После войны вернусь на гражданку. Вернусь, буду жить, развиваться, семью надо завести.
Привет маме Екатерине Анатольевне, всей семье и малому братику Мишке - ему 5 лет в ноябре будет. Ему самый большой привет!
#наши. Позывной «Север».
Мобилизованный из Якутии. В зоне СВО с ноября 2022 года. Награжден медалью «Участник СВО».
- До этого боевого опыта у меня не было, только срочная служба. Страшно было, да и сейчас страшно, хотя, вроде бы, подо всем побывал, ранение получил и так далее. А всё равно – как в первый раз. Чтобы преодолеть страх, пытаешься себя на чём-то сконцентрировать – на выполнении поставленной задачи по передвижению, например, сконцентрировать внимание, стараешься отдалиться от всех моментов, которые тебя могут отвлечь – зрение на землю, чтоб ни на какую ловушку, мину и всё прочее не наступить. В небо, естественно, тоже. Ну, визуально в небе вряд ли что увидишь, а вот по слуху – однозначно. Всё по правилам современной войны: смотри на землю, слушай небо. Противник не стесняется использовать всё, что только у него есть, никакими гуманными моментами он не заморачивается. В этом плане парадокс полнейший, потому что всё запрещённое всякими конвенциями – всё здесь используется. Сколько боевых товарищей у меня получили тяжёлые ранения из-за этого всего!
Всегда, наверное, буду помнить один момент. Это произошло не так давно, 19 августа. Я теперь считаю этот день своим вторым днём рождения. В момент нашего нахождения на точке был прямой прилёт из 82 миномета. Прямое попадание. Мы были в бетонном укреплении, прикрылись там от FPV-дрона. Дрон сработал рядом, там небольшая посадочка была, она загорелась, выгорела махом, потому что ветер был. Не сильный, но тем не менее разгонял. Погода сухая, всё вокруг выгорело и точку нашу обозначило. Был первый выстрел пристрелочный, буквально в двух метрах упала мина. И второй выстрел – прямое попадание прямо в центр, десять из десяти, как говорится. Обвалилась бетонная плита, мне немного ногу придавило. Но это единственное, даже синяка не осталось. Пыль ещё даже не успела осесть, как мы поменяли позицию.
Самое интересное – когда адреналин немножко отпускает, понимаешь, что Бог есть. Мне помогает также ещё какая-то своя вера в Бога. Бог один, его в религиях по-разному называют. Я, соответственно, молюсь Христу, всем святым, которых только могу вспомнить в каких-то моментах. И это мне очень помогает при выполнении боевых задач. Это действует. Может быть, это как самоуспокоение или какое-то самовнушение. Человек всё равно на что-то надеется, на лучшее. Надеется на помощь со стороны. Но в определённых ситуациях я рассчитываю только на себя и на своих боевых товарищей, с которыми на протяжении уже двух лет мы вместе выполняем все поставленные задачи и делаем это довольно успешно. Это видно. Не без потерь, конечно.
Мы победим, потому что мы сильнее по всем параметрам. Прежде всего - духом. Мы победим, это даже не обсуждается, не оспаривается. Если б мы не были такими дипломатичными и гуманными, война бы, может быть, раньше бы закончилась. Но руководство нашей страны, управление армией используют вот этот гуманный принцип, чтобы мирное население не пострадало, потому что во многих населённых пунктах, как оказывается, очень много находится гражданских. Они не успевают - в силу возраста, физического состояния - куда-то уехать. И всё равно, сколько бы времени ни прошло, какие бы обстоятельства ни были у каждого солдата, вера в то, что всё будет хорошо, победа будет за нами, мотивирует. И чувствуется, что общий боевой дух держится на высоком уровне. Да, тяжело, но всё терпимо.
Хотел бы передать привет, в первую очередь, жене Альбине. Она верит в меня, поддерживает, уверена, что вернусь. Маме Елене Александровне обязательно. Не знаю, увидит она это интервью или нет, но - мамулечка, я тебя очень люблю, солнце моё! Она молится за меня, за моих боевых товарищей, всегда им приветы передает. Не только своего сына поддержать старается, а обязательно просит передать моим боевым товарищам, что всё будет хорошо, все будем живы и здоровы и будем скоро дома. Очень на это надеемся, потому что третий год пошел, тяжеловато уже, но понимаем, что работу надо довести до конца.
Мобилизованный из Якутии. В зоне СВО с ноября 2022 года. Награжден медалью «Участник СВО».
- До этого боевого опыта у меня не было, только срочная служба. Страшно было, да и сейчас страшно, хотя, вроде бы, подо всем побывал, ранение получил и так далее. А всё равно – как в первый раз. Чтобы преодолеть страх, пытаешься себя на чём-то сконцентрировать – на выполнении поставленной задачи по передвижению, например, сконцентрировать внимание, стараешься отдалиться от всех моментов, которые тебя могут отвлечь – зрение на землю, чтоб ни на какую ловушку, мину и всё прочее не наступить. В небо, естественно, тоже. Ну, визуально в небе вряд ли что увидишь, а вот по слуху – однозначно. Всё по правилам современной войны: смотри на землю, слушай небо. Противник не стесняется использовать всё, что только у него есть, никакими гуманными моментами он не заморачивается. В этом плане парадокс полнейший, потому что всё запрещённое всякими конвенциями – всё здесь используется. Сколько боевых товарищей у меня получили тяжёлые ранения из-за этого всего!
Всегда, наверное, буду помнить один момент. Это произошло не так давно, 19 августа. Я теперь считаю этот день своим вторым днём рождения. В момент нашего нахождения на точке был прямой прилёт из 82 миномета. Прямое попадание. Мы были в бетонном укреплении, прикрылись там от FPV-дрона. Дрон сработал рядом, там небольшая посадочка была, она загорелась, выгорела махом, потому что ветер был. Не сильный, но тем не менее разгонял. Погода сухая, всё вокруг выгорело и точку нашу обозначило. Был первый выстрел пристрелочный, буквально в двух метрах упала мина. И второй выстрел – прямое попадание прямо в центр, десять из десяти, как говорится. Обвалилась бетонная плита, мне немного ногу придавило. Но это единственное, даже синяка не осталось. Пыль ещё даже не успела осесть, как мы поменяли позицию.
Самое интересное – когда адреналин немножко отпускает, понимаешь, что Бог есть. Мне помогает также ещё какая-то своя вера в Бога. Бог один, его в религиях по-разному называют. Я, соответственно, молюсь Христу, всем святым, которых только могу вспомнить в каких-то моментах. И это мне очень помогает при выполнении боевых задач. Это действует. Может быть, это как самоуспокоение или какое-то самовнушение. Человек всё равно на что-то надеется, на лучшее. Надеется на помощь со стороны. Но в определённых ситуациях я рассчитываю только на себя и на своих боевых товарищей, с которыми на протяжении уже двух лет мы вместе выполняем все поставленные задачи и делаем это довольно успешно. Это видно. Не без потерь, конечно.
Мы победим, потому что мы сильнее по всем параметрам. Прежде всего - духом. Мы победим, это даже не обсуждается, не оспаривается. Если б мы не были такими дипломатичными и гуманными, война бы, может быть, раньше бы закончилась. Но руководство нашей страны, управление армией используют вот этот гуманный принцип, чтобы мирное население не пострадало, потому что во многих населённых пунктах, как оказывается, очень много находится гражданских. Они не успевают - в силу возраста, физического состояния - куда-то уехать. И всё равно, сколько бы времени ни прошло, какие бы обстоятельства ни были у каждого солдата, вера в то, что всё будет хорошо, победа будет за нами, мотивирует. И чувствуется, что общий боевой дух держится на высоком уровне. Да, тяжело, но всё терпимо.
Хотел бы передать привет, в первую очередь, жене Альбине. Она верит в меня, поддерживает, уверена, что вернусь. Маме Елене Александровне обязательно. Не знаю, увидит она это интервью или нет, но - мамулечка, я тебя очень люблю, солнце моё! Она молится за меня, за моих боевых товарищей, всегда им приветы передает. Не только своего сына поддержать старается, а обязательно просит передать моим боевым товарищам, что всё будет хорошо, все будем живы и здоровы и будем скоро дома. Очень на это надеемся, потому что третий год пошел, тяжеловато уже, но понимаем, что работу надо довести до конца.
#наши. Позывной "Иваныч".
Мобилизованный из Республики Татарстан. В зоне СВО с осени 2022 года. Награжден медалями "За спасение погибавших", "Участник СВО", знаком "За отличие".
- По должности я стрелок. Медаль "За спасение погибавших" получил за Бердычи. Мы там трехсотых вытаскивали. К ним трудно было подойти, обстрелы, миномёты, птички летали. Раненых было четыре человека, по очереди их вытаскивали с временными промежутками, ждали хоть небольшого затишья. Тянули по цепочке, мы - до одних, они - до следующих. Мы где-то метров 80 тянули. Сложность была в том, что вокруг строительный мусор, всё разбросано, торчит, арматура кругом. Люди-то неходячие, у кого-то ранение в ногу, кто-то вообще лежачий. Начали днем, а закончили когда темнеть начало. Получается, что весь световой день вытаскивали четырёх раненых. Со мной был товарищ, позывной "Шома", он сейчас ранен. Ему стопу оторвало, наступил или на "лепесток" или "лампочку". Сейчас лечится в России.
Началось у меня всё с Коксохима. Лесопосадка там была, потом - Степовое, Бердычи, Очеретино, Сокол, потом вот эти все Прогрессы… Самые сложные были Бердычи. Там нам противостояла 47 бригада. Отступают они. У нас людей больше и подготовлены лучше, конечно. Нам задачу поставили – и надо её выполнять. У них своя мотивация, у нас – своя.
Хохлы стрелкотню не тянут. Они больше всего на расстоянии работают – коптерами, птичками, миномётами. А стрелковый бой – если только на расстоянии большом, пулемётом строчить могут. А с автомата – не особо.
Много случаев героических было. Всё не упомнишь. Хороший случай – это когда проходишь "открытку" - поле. Ведь чтобы его пройти, надо чтобы тебе очень сильно повезло. Много факторов влияет – и от погоды зависит, и от везения, да и от Божьей помощи. Когда мы в первую посадку до Коксохима заходили, нужно было поле пройти. Так всё пытались предугадать – и погоду, и время суток. Открытка, поле открытое, как его пересечь? Вера в Бога только и помогает, можно сказать. Вот я – человек воцерковленный, православный, только на Бога надеюсь. Ну, в первую очередь.
Был у меня случай, это было на Соколе. Нам задачу дали, чтобы мы разведывали полосу и нашли блиндажи для личного состава. Нас было двое, мы пошли, спустились, и на углу нас начал крыть миномет, "птичка" висела. Мы там затаились и решили обойти с другой стороны, с внешней. Когда обходили, а ниже посадка – там уже хохлы сидели. Начали строчить из пулемётов и автоматов. Мне в плечо попали. Я сначала не понял, что она по касательной прошла, задела. Думал - всё, плечо разворотило. А она чисто коснулась, комок порвала. У меня там шеврон был лик Христа. Я только потом понял, что Бог помог, я ведь практически целый, невредимый. Здесь - шеврон, а здесь – разрыв, царапина просто.
За эти два года я больше задумываться начал о жизни, о вечных вещах. Потому что когда идешь, видишь всё, что здесь происходит, когда смерть под боком ходит. Задумываешься не о благах, а о жизни в целом. О семье больше думаешь. Что можешь прийти, а можешь не прийти.
Передаю привет своим родителям, матери Валентине Викторовне, жене Любови, дочке Милане и сыну Матвею. Сестре Елене большой привет, мужу её Дмитрию, их детям Виктории и Даниле. Друзьям и всем, кто меня знает.
Мобилизованный из Республики Татарстан. В зоне СВО с осени 2022 года. Награжден медалями "За спасение погибавших", "Участник СВО", знаком "За отличие".
- По должности я стрелок. Медаль "За спасение погибавших" получил за Бердычи. Мы там трехсотых вытаскивали. К ним трудно было подойти, обстрелы, миномёты, птички летали. Раненых было четыре человека, по очереди их вытаскивали с временными промежутками, ждали хоть небольшого затишья. Тянули по цепочке, мы - до одних, они - до следующих. Мы где-то метров 80 тянули. Сложность была в том, что вокруг строительный мусор, всё разбросано, торчит, арматура кругом. Люди-то неходячие, у кого-то ранение в ногу, кто-то вообще лежачий. Начали днем, а закончили когда темнеть начало. Получается, что весь световой день вытаскивали четырёх раненых. Со мной был товарищ, позывной "Шома", он сейчас ранен. Ему стопу оторвало, наступил или на "лепесток" или "лампочку". Сейчас лечится в России.
Началось у меня всё с Коксохима. Лесопосадка там была, потом - Степовое, Бердычи, Очеретино, Сокол, потом вот эти все Прогрессы… Самые сложные были Бердычи. Там нам противостояла 47 бригада. Отступают они. У нас людей больше и подготовлены лучше, конечно. Нам задачу поставили – и надо её выполнять. У них своя мотивация, у нас – своя.
Хохлы стрелкотню не тянут. Они больше всего на расстоянии работают – коптерами, птичками, миномётами. А стрелковый бой – если только на расстоянии большом, пулемётом строчить могут. А с автомата – не особо.
Много случаев героических было. Всё не упомнишь. Хороший случай – это когда проходишь "открытку" - поле. Ведь чтобы его пройти, надо чтобы тебе очень сильно повезло. Много факторов влияет – и от погоды зависит, и от везения, да и от Божьей помощи. Когда мы в первую посадку до Коксохима заходили, нужно было поле пройти. Так всё пытались предугадать – и погоду, и время суток. Открытка, поле открытое, как его пересечь? Вера в Бога только и помогает, можно сказать. Вот я – человек воцерковленный, православный, только на Бога надеюсь. Ну, в первую очередь.
Был у меня случай, это было на Соколе. Нам задачу дали, чтобы мы разведывали полосу и нашли блиндажи для личного состава. Нас было двое, мы пошли, спустились, и на углу нас начал крыть миномет, "птичка" висела. Мы там затаились и решили обойти с другой стороны, с внешней. Когда обходили, а ниже посадка – там уже хохлы сидели. Начали строчить из пулемётов и автоматов. Мне в плечо попали. Я сначала не понял, что она по касательной прошла, задела. Думал - всё, плечо разворотило. А она чисто коснулась, комок порвала. У меня там шеврон был лик Христа. Я только потом понял, что Бог помог, я ведь практически целый, невредимый. Здесь - шеврон, а здесь – разрыв, царапина просто.
За эти два года я больше задумываться начал о жизни, о вечных вещах. Потому что когда идешь, видишь всё, что здесь происходит, когда смерть под боком ходит. Задумываешься не о благах, а о жизни в целом. О семье больше думаешь. Что можешь прийти, а можешь не прийти.
Передаю привет своим родителям, матери Валентине Викторовне, жене Любови, дочке Милане и сыну Матвею. Сестре Елене большой привет, мужу её Дмитрию, их детям Виктории и Даниле. Друзьям и всем, кто меня знает.
#наши. Позывной "Риддик".
Контрактник из Новосибирской области. В зоне СВО с мая 2024. Награжден Крестом Черных гусар.
- Позывной придумали здесь. Сказали – будешь Риддик, и всё, и прижилось. Контракт подписал, потому что все друзья уже здесь, стыдно было дома отсиживаться.
Боевое крещение получил в Соколе. Начали заходить вдвоём, вдвоём проще было. Это сейчас стандартная ситуация, больше шансов, что ты пройдешь. Заходили вдвоём, но с нами оказались какие-то люди, совсем из другой бригады, не знаю откуда. Они подошли к Соколу, а дальше либо боялись, либо не знали, куда идти. Они пошли за нами, их было человек шесть и нас двое. Нас птичка увидела, и по нам начался миномётный обстрел. Камикадзе прилетели. Но мы прошли дальше.
Даже не знаю, за счет чего мне удалось выжить в первый день штурма. С самого начала до конца деревни удалось пройти. Вернее, пробежать. Птички вокруг кружили. Я прошёл до конца деревни. Мы зашли, там уже были наши, с ними "поженились", получается. Говорят - там противник сидит в доме. Подойти не вариант было. Мы пошли дальше, прошли этот дом. Хотя непонятно - был там противник, не был там противник? Прошли дальше. Нашли раненого, перевязали. Потом наткнулись на подземный гараж или как он там называется. Мы, когда нашли раненого, там ещё два бойца было. Мы пошли туда, чтобы время пересидеть. Забежали туда, нас было 8 или 9 человек. Нас увидела "птичка". И в этот гараж прямо четыре камикадзе залетело, прямо внутрь. Когда четвёртый залетел, мы оттуда убежали уже. Получается – залетает один и сразу же, следом, залетает второй. И просто гараж складывается. Мы успели, время выждали, когда взрывы шли – один, другой, третий, четвёртый. Четвёртый взорвался, мы думаем – ну, сейчас что-нибудь поинтереснее прилетит. Миномёт попасть не мог в гараж этот. Все мимо, мимо, рядом ложил. Мы выбежали. Секунды прошли – и гараж сложился. Для хохлов стандартная ситуация, когда они в одну точку дронами-камикадзе бьют. Не важно, сколько там человек – один, три или восемь. Они всё равно будут долбить до последнего.
Во время боя на Соколе у меня так и было одно ранение, легкое. Я с ним так дальше и пошел, не эвакуировался. Голова болела, конечно, но потом более-менее наладилось. В том гараже мы все собрались, ночью начали гараж разбирать. К нам "Баба-яга" прилетала. Я в неё из автомата стрелял, но бестолку. Её только из пулемёта валить можно, а так пули просто отскакивают. Миномёт по нам начал работать. Много кто затрехсотился. По ночи мы ушли, поутру все вышли. Раненых эвакуация забрала всех. Меня потом дальше отправили на помощь. С нами боец со штурмовой роты был. Зашёл в дом, а там хохол сидит. Он сам сдался. Мы с ним разговаривали. Он говорит - я повар. Спрашиваю, сколько он здесь? Уже полгода. Я, говорит, групповод. Я ему – тебя ж с автоматом взяли. А он – я сам сдался. Мы, говорит, не хотим воевать.
Там оставалось до конца деревни пара домов. У нас приказ был – сидеть на закрепе и не пускать их туда. Хохлы начали атаковать под утро, часов в пять утра. С лесополки начали движение, от места к месту перебегать. Мы по ним отработали, смотрим – они обратно убежали, больше не возвращались. Против нас стояла хваленая 47 бригада, которую тренируют натовские инструкторы. А для нас, нашего батальона, это был первый бой. И мы их размотали.
Поначалу не очень понятно было, что такое война. Теперь понятно. Следующий бой был в Прогрессе, но там ничего такого не было. Потом Николаевка, Михайловка. По сравнению с Соколом тяжелее, "птичек" стало больше. "Птички" очень мешают, да и хохлы какие-то непонятные. Вот, мы не могли дом взять. И здание расстреляли, и всё. Сидит на крыше пулеметчик, стреляет. В него из "граника" стреляют, гранаты падают, так он через минуту продолжает стрелять. Может, под веществами. Пока дом не сложили – не сдавались. Как потом оказалось, там четыре француза было.
Победим потому, что мы сильнее. До конца идем, не бежим со своих позиций, как хохлы это делают.
Привет передаю родным. Маме Наталье Борисовне.
Контрактник из Новосибирской области. В зоне СВО с мая 2024. Награжден Крестом Черных гусар.
- Позывной придумали здесь. Сказали – будешь Риддик, и всё, и прижилось. Контракт подписал, потому что все друзья уже здесь, стыдно было дома отсиживаться.
Боевое крещение получил в Соколе. Начали заходить вдвоём, вдвоём проще было. Это сейчас стандартная ситуация, больше шансов, что ты пройдешь. Заходили вдвоём, но с нами оказались какие-то люди, совсем из другой бригады, не знаю откуда. Они подошли к Соколу, а дальше либо боялись, либо не знали, куда идти. Они пошли за нами, их было человек шесть и нас двое. Нас птичка увидела, и по нам начался миномётный обстрел. Камикадзе прилетели. Но мы прошли дальше.
Даже не знаю, за счет чего мне удалось выжить в первый день штурма. С самого начала до конца деревни удалось пройти. Вернее, пробежать. Птички вокруг кружили. Я прошёл до конца деревни. Мы зашли, там уже были наши, с ними "поженились", получается. Говорят - там противник сидит в доме. Подойти не вариант было. Мы пошли дальше, прошли этот дом. Хотя непонятно - был там противник, не был там противник? Прошли дальше. Нашли раненого, перевязали. Потом наткнулись на подземный гараж или как он там называется. Мы, когда нашли раненого, там ещё два бойца было. Мы пошли туда, чтобы время пересидеть. Забежали туда, нас было 8 или 9 человек. Нас увидела "птичка". И в этот гараж прямо четыре камикадзе залетело, прямо внутрь. Когда четвёртый залетел, мы оттуда убежали уже. Получается – залетает один и сразу же, следом, залетает второй. И просто гараж складывается. Мы успели, время выждали, когда взрывы шли – один, другой, третий, четвёртый. Четвёртый взорвался, мы думаем – ну, сейчас что-нибудь поинтереснее прилетит. Миномёт попасть не мог в гараж этот. Все мимо, мимо, рядом ложил. Мы выбежали. Секунды прошли – и гараж сложился. Для хохлов стандартная ситуация, когда они в одну точку дронами-камикадзе бьют. Не важно, сколько там человек – один, три или восемь. Они всё равно будут долбить до последнего.
Во время боя на Соколе у меня так и было одно ранение, легкое. Я с ним так дальше и пошел, не эвакуировался. Голова болела, конечно, но потом более-менее наладилось. В том гараже мы все собрались, ночью начали гараж разбирать. К нам "Баба-яга" прилетала. Я в неё из автомата стрелял, но бестолку. Её только из пулемёта валить можно, а так пули просто отскакивают. Миномёт по нам начал работать. Много кто затрехсотился. По ночи мы ушли, поутру все вышли. Раненых эвакуация забрала всех. Меня потом дальше отправили на помощь. С нами боец со штурмовой роты был. Зашёл в дом, а там хохол сидит. Он сам сдался. Мы с ним разговаривали. Он говорит - я повар. Спрашиваю, сколько он здесь? Уже полгода. Я, говорит, групповод. Я ему – тебя ж с автоматом взяли. А он – я сам сдался. Мы, говорит, не хотим воевать.
Там оставалось до конца деревни пара домов. У нас приказ был – сидеть на закрепе и не пускать их туда. Хохлы начали атаковать под утро, часов в пять утра. С лесополки начали движение, от места к месту перебегать. Мы по ним отработали, смотрим – они обратно убежали, больше не возвращались. Против нас стояла хваленая 47 бригада, которую тренируют натовские инструкторы. А для нас, нашего батальона, это был первый бой. И мы их размотали.
Поначалу не очень понятно было, что такое война. Теперь понятно. Следующий бой был в Прогрессе, но там ничего такого не было. Потом Николаевка, Михайловка. По сравнению с Соколом тяжелее, "птичек" стало больше. "Птички" очень мешают, да и хохлы какие-то непонятные. Вот, мы не могли дом взять. И здание расстреляли, и всё. Сидит на крыше пулеметчик, стреляет. В него из "граника" стреляют, гранаты падают, так он через минуту продолжает стрелять. Может, под веществами. Пока дом не сложили – не сдавались. Как потом оказалось, там четыре француза было.
Победим потому, что мы сильнее. До конца идем, не бежим со своих позиций, как хохлы это делают.
Привет передаю родным. Маме Наталье Борисовне.
#наши. Позывной «Орех».
Контрактник из Красноярского края. В зоне СВО с 2024 года.
- Подписал контракт, как говорится, за идею. Много знакомых парней, кто сейчас на фронте. Кто-то уже не вернулся, как, например, мой друг Николай. В какой-то степени это была для меня мотивация – отомстить за друга детства. Ну и для того, чтобы мир был там, где наши семьи. Да, от Украины до Красноярска далековато, но если мы этих нацистов здесь не остановим, то они, при поддержке и участии Европы, дойдут и до нас. Сейчас я в строю, в хорошей бригаде, которые выполняет очень серьёзные задачи.
Война она не такая, как показывают в роликах. Сейчас это в основном дроны-камикадзе, хотя представления изначально были о другом. Реальность намного жёстче.
Первый мой бой произошёл в населённом пункте Сокол. До нужной точки шли примерно день. Было много «открыток», так что приходилось идти осторожно. Но, не смотря на сложности, мы закрепились на указанных позициях. Для парней из нашей группы это было первое боевое задание. Сейчас уже понимаю, что многое можно было бы сделать по-другому.
Хохол был очень уверен в себе. Но у нас были определённые хитрости, которые помогли нам нанести противнику поражение. В Соколе получилось поучаствовать в стрелковом бою. Мы с моим другом «Риддиком» пошли в «закреп» к нашему боевому товарищу «Козырю». И в ночь на 24-е июня враг на нашем участке попытался прорвать оборону. Часовой через тепловизор увидел движение, ну и мы были «заряжены», ждали накат. Где-то часа в четыре враг пошёл в атаку силами около семи человек. Мы положили несколько человек, остальные убежали.
Потом мы вытаскивали из Сокола моего раненого друга «Козыря». После этого я остался работать в эвакуации – вытаскивали раненых, доставляли еду, воду, боеприпасы. Эвакер за день проходит очень большое количество километров. Мало того, что это огромная физическая и моральная нагрузка. Ты еще можешь в любой момент погибнуть, так как враг охотится за эвакуационными группами. Ты постоянно находишься в зоне риска. Это очень сложная профессия. У нас вообще все парни героические.
Передаю привет своей любимой дочке Доменике. Хочу ей сказать - папа тебя любит и будет всегда любить! Бабушку не обижай.
Контрактник из Красноярского края. В зоне СВО с 2024 года.
- Подписал контракт, как говорится, за идею. Много знакомых парней, кто сейчас на фронте. Кто-то уже не вернулся, как, например, мой друг Николай. В какой-то степени это была для меня мотивация – отомстить за друга детства. Ну и для того, чтобы мир был там, где наши семьи. Да, от Украины до Красноярска далековато, но если мы этих нацистов здесь не остановим, то они, при поддержке и участии Европы, дойдут и до нас. Сейчас я в строю, в хорошей бригаде, которые выполняет очень серьёзные задачи.
Война она не такая, как показывают в роликах. Сейчас это в основном дроны-камикадзе, хотя представления изначально были о другом. Реальность намного жёстче.
Первый мой бой произошёл в населённом пункте Сокол. До нужной точки шли примерно день. Было много «открыток», так что приходилось идти осторожно. Но, не смотря на сложности, мы закрепились на указанных позициях. Для парней из нашей группы это было первое боевое задание. Сейчас уже понимаю, что многое можно было бы сделать по-другому.
Хохол был очень уверен в себе. Но у нас были определённые хитрости, которые помогли нам нанести противнику поражение. В Соколе получилось поучаствовать в стрелковом бою. Мы с моим другом «Риддиком» пошли в «закреп» к нашему боевому товарищу «Козырю». И в ночь на 24-е июня враг на нашем участке попытался прорвать оборону. Часовой через тепловизор увидел движение, ну и мы были «заряжены», ждали накат. Где-то часа в четыре враг пошёл в атаку силами около семи человек. Мы положили несколько человек, остальные убежали.
Потом мы вытаскивали из Сокола моего раненого друга «Козыря». После этого я остался работать в эвакуации – вытаскивали раненых, доставляли еду, воду, боеприпасы. Эвакер за день проходит очень большое количество километров. Мало того, что это огромная физическая и моральная нагрузка. Ты еще можешь в любой момент погибнуть, так как враг охотится за эвакуационными группами. Ты постоянно находишься в зоне риска. Это очень сложная профессия. У нас вообще все парни героические.
Передаю привет своей любимой дочке Доменике. Хочу ей сказать - папа тебя любит и будет всегда любить! Бабушку не обижай.
#наши. Позывной "Ветер".
Контрактник из Республики Мордовия, город Саранск. В зоне СВО с января 2024 года. Замполит штурмовой роты.
- Я полгода был в Вагнере сначала. Мое направление было тогда Лисичанск. И начали только заходить на Бахмут, отправили в Россию домой. Прошло время, мой брат был уже в армии, я узнал, что он погиб, пошел, подписал контракт. Я пошел вместо него. Основная мотивация была – месть за брата и за других людей, за мирных жителей. Это больше всего меня тронуло. Он и они. Из-за этого я здесь. Сначала я был штурмовиком, потом получил офицера. Попал сразу в Авдеевку, Красногоровку. В январе получил ранение, тяжелое, кости там у меня нет, спица стоит. После ранения вернулся обратно.
Запоминающийся случай для меня был на Соколе. Когда я тащил человека сам, потому что не хватало эвакуационных групп. Я его сам тащил дотащил до нашей норы. Он орал, кричал. А так самое запоминающееся – это мое ранение с участием FPV-дронов. Лесополоса была выкошена. По левую сторону от меня висел дрон-наблюдатель. А по правую деревце тоненькое стояло. Я услышал чисто случайно жужжание – и всё! К этому деревцу прижался – и он прямо в это дерево ударил. В руку попало, осколок в голову, вся правая сторона - ни рука, ни нога - вообще не двигалась, одна левая сторона осталась. Момент вспомнился, что группа эвакуации не побоялась меня забрать, хотя у них другая задача была. Мне говорят, что не могут меня забрать, потому что человека нужно забрать из-за железки. Потом один проявил героизм, за ним другой. Они меня вдвоём тащили, дотащили меня еле-еле. Тащили мою "эрдэшку" с рацией. По нам ещё дрон работал, скидывал, пока мы шли. С семи вечера, когда меня ударило, и к трём ночи мы только добрались до точки эвакуации. Парней помню – позывной "Бригс" и позывной "Май". Оба живые, одного сейчас отправили на обучение, обмениваться опытом, другой в отпуске по ранению в России находится.
Хохлы бегут. Пару очередей по ним даёшь, они видят, что по ним идёт наступ, накат – сразу бегут. Не все, конечно. Остаются самые храбрые, у кого, дух, может быть, есть боевой. Кто остается, естественно, погибают. Но большинство бегут. Не тянут. Наёмников, честно, не встречал. Знаю, что их очень много, но не встречал, вообще не видел даже. Но могу сказать, что у меня много связей, с людьми когда созваниваюсь, общаюсь, и все говорят, что ближнего боя как такового у нас сейчас нет. Хохлы, как видят, что накат идет – минируют и бегут. И дронами бьют. Если бы не дроны, мы бы всё закончили уже. Сейчас большинство потерь от дронов идет. Даже от кассетных боеприпасов не так. Моя крайняя задача была на Соколе - большинство от FPV страдает, не от кассет, не от миномётов, а именно от дронов.
Многие из Вагнеров приходят сюда, потому что не могут по-другому. Если человек сюда возвращается - значит, его зацепило, он привык к этому. А вот я привык здесь, я делаю свою работу, она мне нравится. Меня всё устраивает. Есть те, кто приезжает потому, что денег не хватает. Ну вот зачем это надо? Если ты ничего не можешь сделать физически, то зачем сюда приезжать? Если ты подготовлен – да, хорошо. А если нет – то просто прийти и погибнуть здесь? Никому это не нравится, и родственникам от этого мало радости.
Тем, кто думает подписать контракт, я бы посоветовал сначала подготовиться физически и морально. И чтобы он знал, куда идёт. Тем, кто хочет подписать контракт, стоит задуматься не на 10 минут, а на день, на два. Они должны понимать, что здесь люди гибнут и за что они гибнут. За Донбасских ангелов, за мирных жителей, за Россию. Если человек этого не понимает - ему здесь нет места.
Привет, конечно, хочу передать своей жене Анастасии и отцу Алексею Евгеньевичу, это самое главное. И сыну, Богдану, конечно. Люблю, скоро вернусь!
Контрактник из Республики Мордовия, город Саранск. В зоне СВО с января 2024 года. Замполит штурмовой роты.
- Я полгода был в Вагнере сначала. Мое направление было тогда Лисичанск. И начали только заходить на Бахмут, отправили в Россию домой. Прошло время, мой брат был уже в армии, я узнал, что он погиб, пошел, подписал контракт. Я пошел вместо него. Основная мотивация была – месть за брата и за других людей, за мирных жителей. Это больше всего меня тронуло. Он и они. Из-за этого я здесь. Сначала я был штурмовиком, потом получил офицера. Попал сразу в Авдеевку, Красногоровку. В январе получил ранение, тяжелое, кости там у меня нет, спица стоит. После ранения вернулся обратно.
Запоминающийся случай для меня был на Соколе. Когда я тащил человека сам, потому что не хватало эвакуационных групп. Я его сам тащил дотащил до нашей норы. Он орал, кричал. А так самое запоминающееся – это мое ранение с участием FPV-дронов. Лесополоса была выкошена. По левую сторону от меня висел дрон-наблюдатель. А по правую деревце тоненькое стояло. Я услышал чисто случайно жужжание – и всё! К этому деревцу прижался – и он прямо в это дерево ударил. В руку попало, осколок в голову, вся правая сторона - ни рука, ни нога - вообще не двигалась, одна левая сторона осталась. Момент вспомнился, что группа эвакуации не побоялась меня забрать, хотя у них другая задача была. Мне говорят, что не могут меня забрать, потому что человека нужно забрать из-за железки. Потом один проявил героизм, за ним другой. Они меня вдвоём тащили, дотащили меня еле-еле. Тащили мою "эрдэшку" с рацией. По нам ещё дрон работал, скидывал, пока мы шли. С семи вечера, когда меня ударило, и к трём ночи мы только добрались до точки эвакуации. Парней помню – позывной "Бригс" и позывной "Май". Оба живые, одного сейчас отправили на обучение, обмениваться опытом, другой в отпуске по ранению в России находится.
Хохлы бегут. Пару очередей по ним даёшь, они видят, что по ним идёт наступ, накат – сразу бегут. Не все, конечно. Остаются самые храбрые, у кого, дух, может быть, есть боевой. Кто остается, естественно, погибают. Но большинство бегут. Не тянут. Наёмников, честно, не встречал. Знаю, что их очень много, но не встречал, вообще не видел даже. Но могу сказать, что у меня много связей, с людьми когда созваниваюсь, общаюсь, и все говорят, что ближнего боя как такового у нас сейчас нет. Хохлы, как видят, что накат идет – минируют и бегут. И дронами бьют. Если бы не дроны, мы бы всё закончили уже. Сейчас большинство потерь от дронов идет. Даже от кассетных боеприпасов не так. Моя крайняя задача была на Соколе - большинство от FPV страдает, не от кассет, не от миномётов, а именно от дронов.
Многие из Вагнеров приходят сюда, потому что не могут по-другому. Если человек сюда возвращается - значит, его зацепило, он привык к этому. А вот я привык здесь, я делаю свою работу, она мне нравится. Меня всё устраивает. Есть те, кто приезжает потому, что денег не хватает. Ну вот зачем это надо? Если ты ничего не можешь сделать физически, то зачем сюда приезжать? Если ты подготовлен – да, хорошо. А если нет – то просто прийти и погибнуть здесь? Никому это не нравится, и родственникам от этого мало радости.
Тем, кто думает подписать контракт, я бы посоветовал сначала подготовиться физически и морально. И чтобы он знал, куда идёт. Тем, кто хочет подписать контракт, стоит задуматься не на 10 минут, а на день, на два. Они должны понимать, что здесь люди гибнут и за что они гибнут. За Донбасских ангелов, за мирных жителей, за Россию. Если человек этого не понимает - ему здесь нет места.
Привет, конечно, хочу передать своей жене Анастасии и отцу Алексею Евгеньевичу, это самое главное. И сыну, Богдану, конечно. Люблю, скоро вернусь!
#наши. Позывной «Соболь». Мобилизованный из Татарстана. В зоне СВО с ноября 2022 года. Награжден медалью «Участник СВО».
- Первый бой, мое боевое крещение было в промзоне, Коксохимический завод, ноябрь 2023 года. Заходили от Красногоровки через «тропу смерти». Изначально шли по лесополке, рядом стоящей, но ее уже выкосили, и дальше пошла так называемая «тропа смерти». Она километр с лишним по открытке. В то время передвигались мы исключительно ночью, хотя первый заход днём был.
Если серьёзно собрались на войну, то должны понимать, что выше головы все равно не прыгнешь, как бы ни хотелось. Как бы ты ни старался. Не надо переоценивать себя, каждый шаг нужно хорошо взвешивать. А если попал сюда – не паниковать. Потому что, как я понял на своем опыте, страх, паника - они ни к чему хорошему не приводят. Когда по тебе работает всё, что можно, плюс за тобой гоняется несколько FPV-дронов, самое главное - не впасть в ступор. Носиться, сломя голову, тоже не нужно. Надо чётко видеть, куда ты бежишь, как от него убежать, где тебе надо спрятаться. Ну, это в том случае, если ты не попадёшь в него.
Было полно случаев, когда меня несколько FPV-дронов атаковало. Уже и не сосчитать, сколько. Выкручивался тем, что вокруг куста бегал, грубо говоря. Бывало, что и под дрон прыгал. Пикировал в меня FPV-дрон, прыгал под него, прикрываясь своим бронежилетом, и своим рюкзаком, эрдешкой. Рядышком попадал, пока Бог миловал. Самое большое количество – четыре одновременно атаковали. Для таких случаев и нужна холодная голова, чтобы просчитать свои действия. Люди часто паниковать начинают, метаться. Тогда в любом случае, если это FPV - он тебя измотает, и последствия будут печальными. Некоторые в этих случаях стоят, никуда не бегут, но я на месте не стоял. В моих случаях для меня единственный способ был – это добежать до лесополки какой-нибудь. Но так как она выжжена вся, дроны спокойно пролетают между деревьями на высоте примерно в полметра от земли. Все пытаются до тебя добраться. Суть в том, что расстояние до FPV-дрона у меня было не такое большое, подстрелить я его тоже не мог. Когда он с «морковкой», по глазам ещё попадет, не дай Бог. Всё, что я мог – это носиться от дерева к дереву, от куста к кусту. Бывает, что у них аккумуляторы заканчиваются, бывает, что взрываются. В общем, говорю, пока Бог миловал.
Изначально я всегда был верующим человеком. Ребята шутят, говорят, я, мол, поверил в Бога. Может, человеку просто нужно во что-то верить, точно не могу сказать, но моё мнение такое.
Передаю привет всем, кого знаю. Семье, бабушке, дедушке. Своей сестрёнке младшей, Светлане. Здоровья, терпения и веры в меня - в то, что вернусь.
- Первый бой, мое боевое крещение было в промзоне, Коксохимический завод, ноябрь 2023 года. Заходили от Красногоровки через «тропу смерти». Изначально шли по лесополке, рядом стоящей, но ее уже выкосили, и дальше пошла так называемая «тропа смерти». Она километр с лишним по открытке. В то время передвигались мы исключительно ночью, хотя первый заход днём был.
Если серьёзно собрались на войну, то должны понимать, что выше головы все равно не прыгнешь, как бы ни хотелось. Как бы ты ни старался. Не надо переоценивать себя, каждый шаг нужно хорошо взвешивать. А если попал сюда – не паниковать. Потому что, как я понял на своем опыте, страх, паника - они ни к чему хорошему не приводят. Когда по тебе работает всё, что можно, плюс за тобой гоняется несколько FPV-дронов, самое главное - не впасть в ступор. Носиться, сломя голову, тоже не нужно. Надо чётко видеть, куда ты бежишь, как от него убежать, где тебе надо спрятаться. Ну, это в том случае, если ты не попадёшь в него.
Было полно случаев, когда меня несколько FPV-дронов атаковало. Уже и не сосчитать, сколько. Выкручивался тем, что вокруг куста бегал, грубо говоря. Бывало, что и под дрон прыгал. Пикировал в меня FPV-дрон, прыгал под него, прикрываясь своим бронежилетом, и своим рюкзаком, эрдешкой. Рядышком попадал, пока Бог миловал. Самое большое количество – четыре одновременно атаковали. Для таких случаев и нужна холодная голова, чтобы просчитать свои действия. Люди часто паниковать начинают, метаться. Тогда в любом случае, если это FPV - он тебя измотает, и последствия будут печальными. Некоторые в этих случаях стоят, никуда не бегут, но я на месте не стоял. В моих случаях для меня единственный способ был – это добежать до лесополки какой-нибудь. Но так как она выжжена вся, дроны спокойно пролетают между деревьями на высоте примерно в полметра от земли. Все пытаются до тебя добраться. Суть в том, что расстояние до FPV-дрона у меня было не такое большое, подстрелить я его тоже не мог. Когда он с «морковкой», по глазам ещё попадет, не дай Бог. Всё, что я мог – это носиться от дерева к дереву, от куста к кусту. Бывает, что у них аккумуляторы заканчиваются, бывает, что взрываются. В общем, говорю, пока Бог миловал.
Изначально я всегда был верующим человеком. Ребята шутят, говорят, я, мол, поверил в Бога. Может, человеку просто нужно во что-то верить, точно не могу сказать, но моё мнение такое.
Передаю привет всем, кого знаю. Семье, бабушке, дедушке. Своей сестрёнке младшей, Светлане. Здоровья, терпения и веры в меня - в то, что вернусь.
#наши. Позывной «Кипиш».
Контрактник из Новосибирской области. В зоне СВО с 2024 года.
- Так получилось, что в армию меня не брали по причинам, мне неизвестным. А потом, в 25 лет, вспомнили про меня, позвали служить срочку. Я уже почти согласился, но тут младший брат подписал контракт. Я подумал - как-то стрёмненько будет, что младший брат здесь служит, а я там, на срочке. Младший сейчас в госпитале, а я на фронте.
На данный момент я командир взвода. Первый мой бой был на Прогрессе, лесополка, в Сокол не заходил. Пока шли, было всё нормально, пока по тихой, по зелёной зоне шли. Зашли, в принципе, нормально, без потерь, без ничего. А потом уже началось, когда ближе к боевым действиям подходить начали - пошли прилёты, "птички", всё вот это вот. Было страшно.
Видел трупы наёмников, их здесь много. У них шевроны разные, хохляцкий шеврон у меня только один и погон. И того не я завалил, а с моей команды человек. Откуда наёмники – даже не посмотрел, увидел, что не украинцы, мимо прошёл. Было двое украинцев, рассмотрел их, когда через Волчий заходили. В лесополке лежали двое.
На поле боя сложнее всего вести группу, чтобы она шла уверенно за тобой и выполняла задачу. Собрать их в кучу. Собрать духом их. И самому собраться с духом тоже. Это сложно.
В моей группе – настоящие мужики. Весёлые ребята все, позитивные все. Молодые, старые - ограничений по возрасту здесь нет, все разных возрастов. Все общаются, потому что знают, где находятся, друг друга поддерживают и морально, и физически - кто как может. Помню, как трёхсотых вытаскивали. Когда Николаевку зачистили, нас отправили в лесополку штурмовать окоп хохляцкий. После штурма, зачистки окопа, лесополки, у меня было три неходячих: ноги перебиты, переломаны, у одного нога вообще жёстко переломана была, вся кость переломана, нога чисто на мясе держалась. И там танковый ров был, нам приходилось их перетаскивать, тащить из одной лесополки в другую. Чтобы протащить, надо было преодолеть бетонные треугольники, на которых натянуты тросы и колючая проволока с путанкой. Вот с этой тоненькой проволокой, в которой ноги путаются. А сил, соответственно, у нас не было. Сами смастерили носилки, две палочки связали, из кителей сделали дно. Перетаскивали их сначала через окоп в лесополку, потом из этой лесополки через тросы, через эти треугольники, через путанку с колючкой - в другую лесополку. Потом из этой лесополки их надо было как-то их перекинуть через танковый ров. Ладно, у нас команда была нормальная, сплочённая. Медик в нашей группе был, да и все ребята адекватные. Мы им шлейки, как на собак делают, связали, веревку длинную, спускали в этот танковый ров, перекидывали резко веревку, тут же резко их вытаскивают. И моментально в зелёнку. Потому что птичка-сбросник или камикадзе сразу отрабатывают. И вот так мы троих эвакуировали, получилось очень оперативно, очень быстро. Прям сами удивились, что так получилось.
Победим потому, что мы все дружные, нам есть, за что бороться. У всех. У каждого есть дети, семьи. У кого-то здесь братья, у меня скоро будет здесь ещё два брата, родных. И ещё один двоюродный собирается ехать сюда.
Передаю привет родным своим, маме Анастасии Леонидовне, жене своей Анастасии. Братьям Алексею и Илье. Всем, кто меня знает.
Контрактник из Новосибирской области. В зоне СВО с 2024 года.
- Так получилось, что в армию меня не брали по причинам, мне неизвестным. А потом, в 25 лет, вспомнили про меня, позвали служить срочку. Я уже почти согласился, но тут младший брат подписал контракт. Я подумал - как-то стрёмненько будет, что младший брат здесь служит, а я там, на срочке. Младший сейчас в госпитале, а я на фронте.
На данный момент я командир взвода. Первый мой бой был на Прогрессе, лесополка, в Сокол не заходил. Пока шли, было всё нормально, пока по тихой, по зелёной зоне шли. Зашли, в принципе, нормально, без потерь, без ничего. А потом уже началось, когда ближе к боевым действиям подходить начали - пошли прилёты, "птички", всё вот это вот. Было страшно.
Видел трупы наёмников, их здесь много. У них шевроны разные, хохляцкий шеврон у меня только один и погон. И того не я завалил, а с моей команды человек. Откуда наёмники – даже не посмотрел, увидел, что не украинцы, мимо прошёл. Было двое украинцев, рассмотрел их, когда через Волчий заходили. В лесополке лежали двое.
На поле боя сложнее всего вести группу, чтобы она шла уверенно за тобой и выполняла задачу. Собрать их в кучу. Собрать духом их. И самому собраться с духом тоже. Это сложно.
В моей группе – настоящие мужики. Весёлые ребята все, позитивные все. Молодые, старые - ограничений по возрасту здесь нет, все разных возрастов. Все общаются, потому что знают, где находятся, друг друга поддерживают и морально, и физически - кто как может. Помню, как трёхсотых вытаскивали. Когда Николаевку зачистили, нас отправили в лесополку штурмовать окоп хохляцкий. После штурма, зачистки окопа, лесополки, у меня было три неходячих: ноги перебиты, переломаны, у одного нога вообще жёстко переломана была, вся кость переломана, нога чисто на мясе держалась. И там танковый ров был, нам приходилось их перетаскивать, тащить из одной лесополки в другую. Чтобы протащить, надо было преодолеть бетонные треугольники, на которых натянуты тросы и колючая проволока с путанкой. Вот с этой тоненькой проволокой, в которой ноги путаются. А сил, соответственно, у нас не было. Сами смастерили носилки, две палочки связали, из кителей сделали дно. Перетаскивали их сначала через окоп в лесополку, потом из этой лесополки через тросы, через эти треугольники, через путанку с колючкой - в другую лесополку. Потом из этой лесополки их надо было как-то их перекинуть через танковый ров. Ладно, у нас команда была нормальная, сплочённая. Медик в нашей группе был, да и все ребята адекватные. Мы им шлейки, как на собак делают, связали, веревку длинную, спускали в этот танковый ров, перекидывали резко веревку, тут же резко их вытаскивают. И моментально в зелёнку. Потому что птичка-сбросник или камикадзе сразу отрабатывают. И вот так мы троих эвакуировали, получилось очень оперативно, очень быстро. Прям сами удивились, что так получилось.
Победим потому, что мы все дружные, нам есть, за что бороться. У всех. У каждого есть дети, семьи. У кого-то здесь братья, у меня скоро будет здесь ещё два брата, родных. И ещё один двоюродный собирается ехать сюда.
Передаю привет родным своим, маме Анастасии Леонидовне, жене своей Анастасии. Братьям Алексею и Илье. Всем, кто меня знает.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Офицер Александрийской бригады с позывным "Рассвет" рассказал о том, как "Чёрные гусары" помогают мирным жителям в освобождённой от нацистов Новогродовке.
#наши. Позывной «Гончар».
Контрактник из Красноярского края. В зоне СВО с мая 2024 года.
- После подписания контракта попал сразу в «Шторм». На гражданке занимался ремонтом машин, вахтами, лес возил, металлолом возил. Да много чем.
Почему решил подписать контракт - сразу и не объяснишь. У меня пацанов много тут. Кто-то отговаривал меня - зачем тебе это надо, не стОит. Я посидел, подумал. И решил – дай-ка попробую, пойду. Все здесь, а почему я – нет? Я разведённый. Сейчас есть девушка у меня. С ней общаюсь, ждёт.
Мой первый бой был на Соколе. Заходили туда в первый раз - вообще не понимал, что и как. Нам рассказывали до этого инструктора, проводили инструктаж. Говорили, пойдёте – будет плохо, кого-то будет тошнить, с самочувствием у кого-то будет плохо. Не понимал, что «колокольчики» там, лепестки валяются. Я просто шёл и шёл, бывало даже под ноги не смотрел. Потом, когда мы уже заходили в сам Сокол, проходили плотину, я смотрю – двухсотый хохол в болоте валяется. Я посмотрел на него и дальше пошёл. А когда уже зашли мы в сам Сокол, когда первая птичка нас спалила и взорвалась возле нас, тогда - да, я начал понимать, что это война. И она только взорвалась, и тут же начали нас миномёты обстреливать, кассеты. Мы через болото проползли, занорились. Сидели в кустах, ждали, пока этот обстрел пройдёт. Ну и всё, потом нам сказали, что в семь часов у нас наступление, надо брать окоп. И всё, побежали в этот окоп, тоже не понимали, куда бежим. Забежали, первый окоп взяли, блиндаж взяли.
Взять окоп – это стрелковый ближний бой с противником. Хохлы были в блиндаже, нам надо было его захватить. Мы его и захватили, взяли. Прошли мы три точки, взяли окоп – и все. Когда вышли, у нас кончился БК. Вышли мы, чтобы найти БК, и тут и дроны, и птички, все налетели. Все потери – это не стрелковый бой, это птички. Были там хохлы и наёмники тоже, они там вперемешку все. Хохлов-то сейчас в основном мало. В ближнем бою они трусливые. Убегают, боятся. Война ещё идет только из-за птичек, из-за дронов. А так они трусливые.
Потом мы пошли на откат. Мы были на откате, нас начали набирать в группы водителей, наводчиков. Меня взяли водителем. И с того момента я здесь. За день на передок получается ездить по-разному, не сосчитаешь. А вот птичек за день прилетает очень много, без остановок летают. Много их. Но едем без страха, не боимся.
Мы победим, потому что мы не трусливые, как наемники, как хохлы эти. Мы идем вперёд и вперёд, продвигаемся.
Привет передаю Канску, моей любимой Оленьке, сёстрам, братьям, всем большой привет от меня. Надеюсь, скоро вернёмся все домой живыми и здоровыми.
Контрактник из Красноярского края. В зоне СВО с мая 2024 года.
- После подписания контракта попал сразу в «Шторм». На гражданке занимался ремонтом машин, вахтами, лес возил, металлолом возил. Да много чем.
Почему решил подписать контракт - сразу и не объяснишь. У меня пацанов много тут. Кто-то отговаривал меня - зачем тебе это надо, не стОит. Я посидел, подумал. И решил – дай-ка попробую, пойду. Все здесь, а почему я – нет? Я разведённый. Сейчас есть девушка у меня. С ней общаюсь, ждёт.
Мой первый бой был на Соколе. Заходили туда в первый раз - вообще не понимал, что и как. Нам рассказывали до этого инструктора, проводили инструктаж. Говорили, пойдёте – будет плохо, кого-то будет тошнить, с самочувствием у кого-то будет плохо. Не понимал, что «колокольчики» там, лепестки валяются. Я просто шёл и шёл, бывало даже под ноги не смотрел. Потом, когда мы уже заходили в сам Сокол, проходили плотину, я смотрю – двухсотый хохол в болоте валяется. Я посмотрел на него и дальше пошёл. А когда уже зашли мы в сам Сокол, когда первая птичка нас спалила и взорвалась возле нас, тогда - да, я начал понимать, что это война. И она только взорвалась, и тут же начали нас миномёты обстреливать, кассеты. Мы через болото проползли, занорились. Сидели в кустах, ждали, пока этот обстрел пройдёт. Ну и всё, потом нам сказали, что в семь часов у нас наступление, надо брать окоп. И всё, побежали в этот окоп, тоже не понимали, куда бежим. Забежали, первый окоп взяли, блиндаж взяли.
Взять окоп – это стрелковый ближний бой с противником. Хохлы были в блиндаже, нам надо было его захватить. Мы его и захватили, взяли. Прошли мы три точки, взяли окоп – и все. Когда вышли, у нас кончился БК. Вышли мы, чтобы найти БК, и тут и дроны, и птички, все налетели. Все потери – это не стрелковый бой, это птички. Были там хохлы и наёмники тоже, они там вперемешку все. Хохлов-то сейчас в основном мало. В ближнем бою они трусливые. Убегают, боятся. Война ещё идет только из-за птичек, из-за дронов. А так они трусливые.
Потом мы пошли на откат. Мы были на откате, нас начали набирать в группы водителей, наводчиков. Меня взяли водителем. И с того момента я здесь. За день на передок получается ездить по-разному, не сосчитаешь. А вот птичек за день прилетает очень много, без остановок летают. Много их. Но едем без страха, не боимся.
Мы победим, потому что мы не трусливые, как наемники, как хохлы эти. Мы идем вперёд и вперёд, продвигаемся.
Привет передаю Канску, моей любимой Оленьке, сёстрам, братьям, всем большой привет от меня. Надеюсь, скоро вернёмся все домой живыми и здоровыми.
#наши. Позывной «Сочи».
Контрактник из Оренбургской области. В зоне СВО с 2024 года.
- Попал сразу в «Шторм». Определили сюда водителем. В штурмах не был. Выезжаю на передовую только. Сколько в среднем за день туда езжу – подсчитать трудно, по-разному бывает. Бывает, сутки-двое без остановки ездишь. Бывает – два, три, четыре раза. От обстановки зависит. Езжу на любом виде техники – «Уазики», «Нивы», мотоциклы. Врагов у водителя на дороге много – беспилотники, мины, каждый день появляются новые ловушки, раскидывают мины. Птички летают постоянно. Обстановка напряжённая. Бывает, ездишь со стрелком в сопровождении, контролишь небо. То есть, работа напряжённая, опасная.
РЭБ, думаю, помогает. Если едем под РЭБом, то всё равно визуально меньше опасности. Лично меня максимум два дрона атаковало, но до меня они не дошли. Начали пристреливаться, ушел один, второй так же. Рядом взрывалось, но не дроны. В первый мой выезд получилось так, что наехали на две мины-магнитки. Но всё обошлось, ехали с группой, машина пострадала, конечно, серьезно, мы с водителем целые. Два таких хлопка хороших было. Машину починили на ходу, заменили колёса, группу на время ремонта занорили, потом группу опять вернули в машину, довезли до точки. То есть, всё хорошо, без пострадавших.
На СВО я шёл в «штурма». А когда попал в распределительный пункт, спросили, есть ли автоэлектрики, водители. Я по специальности как раз автоэлектрик, занимался этим. Так получилось, что я попал в водители чисто случайно. Я даже не знал, что есть такое подразделение – водители, кто ездит на передовую. Самое главное для водителя – это не просто водить машину, это большой риск, большая ответственность за людей. Это большая опасность. Когда ты идёшь в «штурма», ты отвечаешь сам за себя и рядом группа три человека. А когда ты везёшь людей, ответственности больше. Так что, искать место водителя как более тёплое местечко на СВО не стоит. Вообще, искать в жизни лучшие места не стоит. То, что дано человеку - ты там и окажешься, на своём месте всё равно. Потому что каждому дано своё.
За полтора месяца на фронте я стал серьёзнее, ответственнее относиться к жизни. Я стал ценить жизнь, ценить жизнь рядом стоящего человека. Допустим, сегодня рота моя, с которой я приехал на СВО, вернулась с передка. Я с ними пробыл около пяти дней на сборочном пункте. И я сегодня видел этих ребят, они мне очень дороги были. Я их увидел, обнял, заплакал. СВО сближает. Мы все повязаны здесь одной бедой. А победим мы потому, что мы - русские, в нас духу больше.
Привет передаю моей жене Виктории, сыну Денису, дочке Кристине и моему лучшему другу Валентину. Желаю им здоровья, счастья, ну, и пусть ждут меня.
Контрактник из Оренбургской области. В зоне СВО с 2024 года.
- Попал сразу в «Шторм». Определили сюда водителем. В штурмах не был. Выезжаю на передовую только. Сколько в среднем за день туда езжу – подсчитать трудно, по-разному бывает. Бывает, сутки-двое без остановки ездишь. Бывает – два, три, четыре раза. От обстановки зависит. Езжу на любом виде техники – «Уазики», «Нивы», мотоциклы. Врагов у водителя на дороге много – беспилотники, мины, каждый день появляются новые ловушки, раскидывают мины. Птички летают постоянно. Обстановка напряжённая. Бывает, ездишь со стрелком в сопровождении, контролишь небо. То есть, работа напряжённая, опасная.
РЭБ, думаю, помогает. Если едем под РЭБом, то всё равно визуально меньше опасности. Лично меня максимум два дрона атаковало, но до меня они не дошли. Начали пристреливаться, ушел один, второй так же. Рядом взрывалось, но не дроны. В первый мой выезд получилось так, что наехали на две мины-магнитки. Но всё обошлось, ехали с группой, машина пострадала, конечно, серьезно, мы с водителем целые. Два таких хлопка хороших было. Машину починили на ходу, заменили колёса, группу на время ремонта занорили, потом группу опять вернули в машину, довезли до точки. То есть, всё хорошо, без пострадавших.
На СВО я шёл в «штурма». А когда попал в распределительный пункт, спросили, есть ли автоэлектрики, водители. Я по специальности как раз автоэлектрик, занимался этим. Так получилось, что я попал в водители чисто случайно. Я даже не знал, что есть такое подразделение – водители, кто ездит на передовую. Самое главное для водителя – это не просто водить машину, это большой риск, большая ответственность за людей. Это большая опасность. Когда ты идёшь в «штурма», ты отвечаешь сам за себя и рядом группа три человека. А когда ты везёшь людей, ответственности больше. Так что, искать место водителя как более тёплое местечко на СВО не стоит. Вообще, искать в жизни лучшие места не стоит. То, что дано человеку - ты там и окажешься, на своём месте всё равно. Потому что каждому дано своё.
За полтора месяца на фронте я стал серьёзнее, ответственнее относиться к жизни. Я стал ценить жизнь, ценить жизнь рядом стоящего человека. Допустим, сегодня рота моя, с которой я приехал на СВО, вернулась с передка. Я с ними пробыл около пяти дней на сборочном пункте. И я сегодня видел этих ребят, они мне очень дороги были. Я их увидел, обнял, заплакал. СВО сближает. Мы все повязаны здесь одной бедой. А победим мы потому, что мы - русские, в нас духу больше.
Привет передаю моей жене Виктории, сыну Денису, дочке Кристине и моему лучшему другу Валентину. Желаю им здоровья, счастья, ну, и пусть ждут меня.