🇺🇿 Элита Кокандского ханства

Остановимся теперь на вопросе о составе господствующего класса. В него входили ханский двор, служилое войско, чиновничество, среднее и высшее духовенство, городская и сельская верхушка. Высшие и часть средних слоев господствующего класса составляли знать, принадлежсть к которой не была юридически оформлена, а ее нижняя социальная граница была расплы вчатой. В XVIII в. господствующим класом выступала узбекская знать (в первую очередь, из рода Минг) и знать сартов Ферганы. Но уже в конце XVIII в. в его состав входили и выходцы из Кухистана, например Раджаб Кушбеги. В XIX в. состав правящих кругов расширился за счет верхушки покоренных областей и пришельцев из горного Таджикистана и сопредельных областей Среднего Востока и Восточного Туркестана.

Таким образом, господствующий класс ханства был открытой социальной категорией, т. е. доступ в него не регламентировался какими-либо правовыми установлениями. Представители неродовитой (если родовитой считать родоплеменную и коренную оседлую знать Ферганы) прослойки правящего класса занимали в XIX в. высокие посты (Раджаб Кушбеги, Базаркул Гулам, Юсуф Кашгари, Хаккули Юз). Отсюда можно заключить, что в социальном плане в ханстве существовала вертикальная мобильность: индивид мог быть поднятым с любой общественной ступени на самый высокий государственный пост. Так, Базаркул Михтар, Зухур Диванбеги были из рабов (гулам), Якуб-бек дослужился на кокандской службе от махрама Мухаммад-Али-хана до хакима Ходжента в 1862 г., а впоследствии, как известно, стал независимым правителем Восточного Туркестана.

Одним из основных признаков принадлежности к классу феодалов была чиновность. По источнику, у каждого представителя данного класса, как правило, имелся определенный чин и соответствующая должность. Знатное происхождение как условие превращения класса феодалов в замкнутое сословие имело второстепенное значение, несмотря на то, что, согласно автору, оно должно быть неотъемлемым качеством представителей господствующего класса.

Источник: Т.К. Бейсембиев. Та'рих-и Шахрухи как исторический источник