Александр Пятигорский — про алкогольную диету Гурджиева: одна бутылка водки и полбутылки арманьяка в течение жизни каждый день.

в метро так сильно пахнет мятой
в метро спускаются солдаты
и едут вниз отваги полны
а эскалатор их подолы
вздымает на чкаловской.
разглажена щека рукой
до белизны щека побрита
и всё. как будто монолиты
какие едут
и сильно-сильно пахнет мятой всё

С международным днем защиты детей!

Эрик Булатов. «Там там по дорогам», 1998 год

Олег Каравайчук про маму:

«У меня всю жизнь была учительница. Когда в 82 года ее разбил инсульт, она прожила еще почти десять лет, хотя была полностью парализована. И продолжала помнить все-все телефоны наизусть. Когда она первый раз забыла телефон, я понял, что она умрет.

Последние семь лет я всегда должен был успеть вечером вовремя выключить радио, чтобы она не услышала этот гимн. Я понял, что советский гимн — это не просто гимн, а это несоответствие эпохи железной эпохе хрустальной. Мама моя была как стекло — прозрачной, хрустальной, а когда проводишь по стеклу железным гвоздем, то боль стекла передается его звуком».

Добавлю от себя, что Борис Гребенщиков в свое время называл нечто подобное «геометрией ломов в хрустальных пространствах».

Я приехал погулять в Москву на выходные… также я уже через два часа в Москве.

Эрик Булатов. «А», 2008 год

Люди из АП угостили на досуге чаем «Принц Владимир». Испытал сильнейшие впечатления.

Лимонов и Брик

«„Леночке и Эдику Лимонову — не очень красивая Лиля“, — написала Лиля Брик на обороте фотографии — точнее, кадра из фильма, где она — молодая, в балетной пачке — касается рукой мужской руки. Разумеется, это рука ее вечного партнера Маяковского. Не очень красивая, потому что она явно комплексовала перед тоненькой Леной Щаповой, моей тогдашней женой».

На фото: Эдуард Лимонов, Елена Щапова, Василий Катанян, в кресле-качалке сидит Лилия Брик. 1974 год, незадолго до эмиграции.

Пятигорский вспоминает о переезде в Англию

Мой диалог с понедельником:

Эрик Булатов. «Знак качества». Эскиз к картине, 1984 год

наши проблемы
они только наши проблемы
больше ничьи
но чьи это — наши?

о, не только наши проблемы!

ночное племя
победители солнца
пожиратели видимого излученья
очаги невидимого тепла

все уходим со сцены
а цель остается — зачем? —

жемчужно-млечными сосцами
небо касается края
вогнутой чаши земной
и воздух молочный меня окружает

молочный воздух меня облекая
влажный упругий податливый
на сотую долю градуса
а все-таки мною согрет


Виктор Кривулин

эхо — родился и вырос

В 2016 году мои бывшие одноклассники записали песню на стихи Бродского и сняли клип. Смотреть его и слушать мне нравится до сих пор. Этим я и занимаюсь прямо сейчас и предлагаю вам присоединиться.

Олег Васильев. «Исследование памяти Киры», 1995 год

Вагрич Бахчанян. «Сталин-тест», 1987 год

Андрей Монастырский снова в кадре коллекционера Антона Козлова.

В новой серии художник и поэт рассказывает о многообразии собственной творческой практики на примере работ из знаменитой серии «Золотые линии». Сама эта серия логично продолжает поиски Монастырского в плоскости московского концептуализма, объединяя одновременно даосские медитативные практики и работу с «пустотой», с обстоятельствами вне самого предмета искусства. Монастырский описывает это так: художественная практика складывается вокруг эстетического импульса, который впоследствии как бы склеивает работу воедино.

Но главное, что удается вынести после просмотра нового выпуска «Пока все дома у Антона» — что любая попытка интерпретации Андрея Монастырского всегда остается лишь удобной для понимания формулой, за которой теряется еще множество других мерцающих значений и коннотаций.

Смотрим вместе