Forwarded from Mikhail Titov
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Pov: ты выходишь после 6 дней подряд по 8 часов в день курса Айтен и Мазина по Лакану/Фрейду)
Вчера ходили на балет Эйфмана «Анна Каренина».
Спускаемся и слышим разговоры, любопытно слушать разговоры людей после спектаклей.
Женщина в компании допытывается, по всей видимости, мужа:
— Тебе понравилось?
— Да отстаньте уже со своим понравилось!
Момент интересный с этим понравилось — не понравилось. Да — нет.
В последнее время страннее и страннее мыслить в рамках нравится-не нравится.
— Нравится тебе работа или нет?
— Нравится ли тебе тут жить?
— Нравится ли тебе запах сирени?
— Нравится ли тебе стих?
Как будто, только устранив сам этот вопрос, точнее возможность дуального ответа да-нет, можно начать какой-то диалог и путь размышлений.
Работа, выходя из контекста нравится-не нравится, обретает другой контекст — есть ли для человека смысл в том, что он делает.
Жизнь в разных городах — про разность, которая суммирует богатство опыта.
Запахи — про воспоминания и их перезапись.
Про стихи и искусство — заставило ли задуматься (не всегда то, что нравится, трогает).
А балет был потрясающий, настолько потрясающий, что вынесенный под овации букет цветов в конце вызвал слезы благодарности.
Спускаемся и слышим разговоры, любопытно слушать разговоры людей после спектаклей.
Женщина в компании допытывается, по всей видимости, мужа:
— Тебе понравилось?
— Да отстаньте уже со своим понравилось!
Момент интересный с этим понравилось — не понравилось. Да — нет.
В последнее время страннее и страннее мыслить в рамках нравится-не нравится.
— Нравится тебе работа или нет?
— Нравится ли тебе тут жить?
— Нравится ли тебе запах сирени?
— Нравится ли тебе стих?
Как будто, только устранив сам этот вопрос, точнее возможность дуального ответа да-нет, можно начать какой-то диалог и путь размышлений.
Работа, выходя из контекста нравится-не нравится, обретает другой контекст — есть ли для человека смысл в том, что он делает.
Жизнь в разных городах — про разность, которая суммирует богатство опыта.
Запахи — про воспоминания и их перезапись.
Про стихи и искусство — заставило ли задуматься (не всегда то, что нравится, трогает).
А балет был потрясающий, настолько потрясающий, что вынесенный под овации букет цветов в конце вызвал слезы благодарности.
И очень много бредили после 6 вечера! 🤓
Пост от ВА. Все-таки если у человека потрясающий музыкальный вкус, то это мэтч
Пост от ВА. Все-таки если у человека потрясающий музыкальный вкус, то это мэтч
Love
Morgen
Неделю назад закончился очередной блок курса по психоанализу Фрейда-Лакана. С теплом-теплом вспоминаю наши разговоры. Чудесная группа! Мы вместе полировали и шершавили психоаналитический дискурс и много смеялись. Буду очень-очень рад, если получится увидеть всех участников в сентябре. 1960-е: от теории к психоделии: песня вам от американской группы с немецким названием Morgen (с единственной пластинки - 1969 год).
Не обоснована ведь ни бытом,
ни—даже страшно сказать—бытием
музыка!
Разве чем-то забытым,
чем-то, чего мы не сознаем.
Все-таки встаем и поем.
Все-таки идем и мурлычем.
Вилкой в розетку упрямо тычем,
чтоб разузнать о чем-то своем.
Б. Слуцкий
Защитилась! Теперь я официально побумажке диплому психоаналитик
ни—даже страшно сказать—бытием
музыка!
Разве чем-то забытым,
чем-то, чего мы не сознаем.
Все-таки встаем и поем.
Все-таки идем и мурлычем.
Вилкой в розетку упрямо тычем,
чтоб разузнать о чем-то своем.
Б. Слуцкий
Защитилась! Теперь я официально по
I've been staring at the edge of the water
Long as I can remember
Never really knowing why
Long as I can remember
Never really knowing why
Je t'inventerai
Des mots insensés
Que tu comprendras
Основная история лакановского психоанализа крутится вокруг желания.
Не спешите хмыкать и думать о желании как о чем-то доступном. Думать о желании предлагается в контексте фрустрации и лишения, а также в логике соблазна на желание, что исходит из другого. Как ἄγαλμα, драгоценность, которая находится всегда в другом. Коротко — младенцу изначально нужен кто-то, чтобы чего-то захотеть (жить, например).
Все могло бы казаться простым, если бы не сумрачное разведение желания и потребности. Потребность тоже исходит от другого, но уже часто в зеркальной логике или в логике требования — тебе это надо. Думая, что мы хотим, машину, квартиру, денег, знаний, иногда мы хотим удовлетворить то нечто, что лежит в социуме и конституирует его; общество и благо, которые диктуют, как правильно наслаждаться чем бы то ни было.
Желание же всегда сталкивается с невозможностью. Но фантасмагорично выходит, что иногда можно желать саму невозможность, лелеять, восторгаясь ею,
помня о невозможности идеального звука, невозможности идеальной складки, невозможности идеальных слов, обращенных к тебе.
Одновременно желая этих невозможных слов, обращенных к тебе.
Кто же запретит невозможность?
Des mots insensés
Que tu comprendras
Основная история лакановского психоанализа крутится вокруг желания.
Не спешите хмыкать и думать о желании как о чем-то доступном. Думать о желании предлагается в контексте фрустрации и лишения, а также в логике соблазна на желание, что исходит из другого. Как ἄγαλμα, драгоценность, которая находится всегда в другом. Коротко — младенцу изначально нужен кто-то, чтобы чего-то захотеть (жить, например).
Все могло бы казаться простым, если бы не сумрачное разведение желания и потребности. Потребность тоже исходит от другого, но уже часто в зеркальной логике или в логике требования — тебе это надо. Думая, что мы хотим, машину, квартиру, денег, знаний, иногда мы хотим удовлетворить то нечто, что лежит в социуме и конституирует его; общество и благо, которые диктуют, как правильно наслаждаться чем бы то ни было.
Желание же всегда сталкивается с невозможностью. Но фантасмагорично выходит, что иногда можно желать саму невозможность, лелеять, восторгаясь ею,
помня о невозможности идеального звука, невозможности идеальной складки, невозможности идеальных слов, обращенных к тебе.
Одновременно желая этих невозможных слов, обращенных к тебе.
Кто же запретит невозможность?
But now there's a girl out in a boat
Her arms are outstretched and she's barely afloat
There's a man on the shore, a rope in his hands
It's tied to the boat, and he's pulling as hard as he can
Not to bring her to him, but to pull the whole shore
And the whole world with it to her open door
Her arms are outstretched and she's barely afloat
There's a man on the shore, a rope in his hands
It's tied to the boat, and he's pulling as hard as he can
Not to bring her to him, but to pull the whole shore
And the whole world with it to her open door