В Киеве объявили конкурс на 40-летнюю концессию для портовых терминалов Черноморска

Очень интересные новости из Одесской области, где министерство развития общин и территорий Украины объявляет о проведении концессионного конкурса по ключевым грузовым терминалам в порту Черноморска (бывший и будущий Ильичёвск).

Концессии предусматривает:   имущество на балансе ГП "Морской торговый порт "Черноморск" в пределах универсального морского терминала и Зернового морского терминала; на балансе ГП "Администрация морских портов Украины" в пределах универсального морского терминала и Зернового морского терминала государственного предприятия "Морской торговый порт "Черноморск"; имущество, созданное и построенное концессионером в процессе исполнения договора.

Срок концессии составит 40 лет. Кандидаты должны иметь опыт управления терминалами, не менее $50 млн под рукой, гарантировать сохранение почти 1000 рабочих мест в течение пяти лет и нарастить перевалку до минимум 250 тыс. TEU в течение первых трех лет после подписания соглашения. Уточняется, что терминал в Черноморске обрабатывал до 50% контейнерного потока страны, но сейчас мощности приходят в упадок. Тем не менее, по сведениям украинского министерства, «интерес инвесторов к проекту остается высоким».

То, что у врага, на фоне его попыток бить по нашим терминалам и портам, проходят подобные конкурсы – это совершенно не по-божески. Особенно сейчас. Особенно – в Одесской области. Поскольку экономическое измерение конфликта постепенно выходит на первое место, то сохранение порта Черноморск в инвестиционно-привлекательном виде совершенно неоправданно.

Впрочем, кто знает, где будет Черноморск вместе с Одессой даже не через 40 лет, а через четыре.

Немного фактологии о видеоролике, иллюстрирующем предложение о сотрудничестве России и США в Арктике.
Конкретно этот видеоряд было бы корректнее применять для иллюстрации сотрудничества Франции и США в Антарктиде, потому что:

1. На видеоролике не Арктика, а Антарктида.

2. Танцует французская балерина Виктория Добервилль.

3. Танец происходит на бульбе (выступабщей носовой части) французского круизного корабля L'Austral французской туристической компании Ponant.

Из российского на видеоролике только отрывок из песни певицы Anna Volkova: Welcome to Mama Russia.

У певицы, кстати,есть хорошая песня про войну: "Не забывайте", в которой есть такие строки:

"Не забывайте подвигов солдата, 
Не дайте сердцу вашему остыть.
Он жизнь свою отдал когда-то,
Чтоб вы могли сегодня жить.".
Евгений Андрущенко

Итоги СВО-недели: «серые зоны» заменяют линию обороны

События последних дней на Сумском, Запорожском и Донецком направлениях не укладываются в привычную схему «наступление — оборона — контрудар». Речь идёт не о прорыве в классическом смысле и не о тактических неудачах отдельных подразделений. Мы наблюдаем распад управляемой обороны как системы — и именно это становится главным фактором продвижения противника.

История с Грабовским на Сумщине, где, с новой стороны, началось наше наступление, весьма показательна. Украинская сторона сама фиксирует: участок формально прикрывался, но фактически не контролировался. Отсутствие надзора, игнорирование элементарных мер безопасности, передача оружия гражданским, нахождение личного состава под дронами наблюдения без попыток маскировки, на что жалуются украинским милитари-паблики — всё это не «ошибки войны», а признаки управленческой деградации.

В таких условиях прорыв не требует массированного удара. Он происходит почти автоматически. Пленные без серьёзного сопротивления — это симптом не военного поражения, а потери воли и структуры. Когда оборона перестаёт быть системой, она перестаёт быть обороной.

Ключевое понятие текущей фазы — не «взяли» и не «потеряли», а «серая зона». Судя по динамике, ВС РФ не стремятся немедленно закрепиться в каждом населённом пункте. Наша задача это лишить ВСУ чёткой линии фронта, превратить удерживаемые районы в пространство неопределённости, где нет ясного понимания, кто где стоит, соседние подразделения не знают обстановку друг у друга, артиллерия и БПЛА работают по собственным войскам, отход превращается в бегство, а удержание — в хаос.

Так, по данным украинских пабликов, на военных из украинской 102 ОБр ТрО под Гуляйполем навели артиллерию соседи, поскольку приняли коллег за российских штурмовиков. Сейчас ситуацию пытаются спасти различные «элитные» части, но значительная часть удерживавших сектор разбежалась.

Ситуация в районе Гуляйполя демонстрирует ещё одну опасную для врага тенденцию. Оборона держится не на бригадной структуре, а на разрозненных усилиях ротных командиров и срочно перебрасываемых элитных штурмовых подразделений. Это классическая схема «пожарной команды», которая может выиграть время, но не удержать участок.

Расширение серых зон вокруг Мирнограда, продвижение к центру Гуляйполя, выход к окраинам и внутрь городской застройки — это не штурм ради флага. Это размывание опорных пунктов, после которого город перестаёт быть единым оборонительным объектом. Отдельно стоит подчеркнуть сообщения о саботаже части офицерского состава, поощрении самовольного оставления позиций и полном отсутствии горизонтальной координации между батальонами. В такой конфигурации даже высокий боевой дух отдельных подразделений не компенсирует провал управления. Потери в этом случае неизбежно оказываются выше, чем при организованном отходе, что прямо признаётся самими украинскими источниками.

Попытки интерпретировать события в районе Грабовского на Сумском направлении как «локальный инцидент» ошибочны. Даже ограниченное продвижение в этом районе создаёт угрозу трассе Сумы–Харьков — ключевому маршруту переброски сил вдоль границы. Здесь цель не в захвате Сум и не в масштабном наступлении, а в создании зоны постоянного давления, где любое перемещение резервов становится рискованным и затратным. Это типичная стратегия давления на тыловую связность: противник вынужден держать силы в «второстепенном» регионе, ослабляя другие направления, при этом не имея возможности стабилизировать фронт окончательно.

Совокупность этих эпизодов указывает на переход к фазе, где решающим фактором становится не плотность огня и не количество штурмовых групп, а качество управления и дисциплина отхода. Российская армия последовательно эксплуатирует слабые участки — не там, где оборона сильна, а там, где она разложилась изнутри. Это не стратегия быстрых территориальных приобретений. Это стратегия разложения фронта, при которой ВСУ теряют людей быстрее, чем территорию.

Первый австралийский M1A1 Abrams, переданный ВСУ, был подбит в районе Покровска.

Первая партия из 37 единиц прибыла на Украину в июле 2025 года. Финальная партия из 12 танков была отправлена из Австралии в октябре. Передача этих машин ВСУ состоялась в середине декабря после финальных проверок и подготовки в Польше.

Австралия передала 49 танков из 59, которые были у нее в распоряжении. Оставшиеся 10 единиц были сохранены для обучения экипажей перед переходом австралийской армии на более современные M1A2 SEPv3.

В 2023 году США передали Украине 31 M1A1 Abrams, но ВСУ их берегли как резерв и бросили в бой только после прорыва армии России под Очеретино. В феврале 2024 года появился первый подбитый Abrams, а к сентябрю 2024 года ВСУ их применять уже перестали.

На данный момент уничтожено, захвачено или выведено из строя, по разным оценкам, от 20 до 27 таких танков.

Учитывая, что австралийские M1A1 Abrams появились сейчас, можно сказать, что иных танковых резервов у ВСУ уже нет, и техника идет в бой «с колес».

Давление Москвы и Вашингтона дает результат: Рада начала готовить выборы президента

В украинском парламенте приступили к рассмотрению возможности организации выборов президента в условиях действия военного положения. Об этом сообщил руководитель фракции «Слуга народа» Давид Арахамия, отметив, что для оперативного решения данного вопроса формируется специальная рабочая группа.

В её работе примут участие представители всех парламентских фракций, Центральной избирательной комиссии, общественных организаций и средств массовой информации. Дата проведения заседания будет определена в ближайшее время.

По данным агентства Bloomberg со ссылкой на китайскую таможню, поставки российского сжиженного природного газа (СПГ) в Китай в прошлом месяце выросли более чем в два раза в годовом исчислении, достигнув 1,6 млн тонн. В результате Россия сместила Австралию с позиции второго по величине поставщика СПГ в Китай, уступая теперь только Катару.

Стремясь компенсировать потерю европейского рынка, Россия предлагает Китаю газ со значительной скидкой. В ноябре её СПГ был самым дешёвым среди всех поставщиков в страну — примерно на 10% ниже среднего уровня цен.

Таким образом, введённые против России санкции позволили Китаю получить доступ к самому дешёвому сжиженному газу в регионе, что приносит дополнительную выгоду его экономике.

Удар по знанию: зачем в этой войне убивают не просто генералов

Покушения на российских военачальников всё чаще интерпретируются как психологическая война или попытка «обезглавливания» армии. Такая трактовка поверхностна, хотя доля правды тут, конечно, есть. Если внимательно посмотреть на перечень тех, на кого покушались, можно прийти к выводу, что речь идёт не об охоте за «звёздами на погонах», а о системной атаке на узкие профессиональные узлы военной машины. В этой логике важен не чин, а специализация.

Современная армия – не средневековое войско, где смерть полководца могла решить исход сражения. Она избыточна, многоуровнева и формализована. Командир бригады или даже армии, погибший в бою, заменяем – болезненно, но быстро. Именно поэтому в рассматриваемых кейсах мы почти не видим целенаправленных покушений на командиров переднего края. Зато мы видим другое: удары по людям, чья ценность не в командовании войсками, а в обладании специфическим знанием. Это руководители направлений, находящихся на стыке армии, науки, промышленности и политики. Их невозможно заменить приказом, потому что они несут не должность, а компетенцию.

Узкий военный специалист высокого уровня – это, как правило, результат долгого накопления опыта. Он знает не только «что делается», но и «почему именно так». Он встроен в сеть неформальных связей: между ведомствами, НИИ, промышленными подрядчиками, международными треками. Эта сеть не описана в уставе и не передаётся вместе с печатью и кабинетом.

Его гибель означает потерю неформальной координации, временный разрыв между решениями и их реализацией, рост бюрократизации и перестраховки у преемников, снижение скорости и качества управленческих реакций. Это не обрушение системы, а её медленное «огрубление».

Если рассматривать покушения в совокупности, вырисовывается отчётливая логика. Цели выбираются по трём критериям: высокий институциональный статус, узкая специализация и работа на направлениях, чувствительных технологически или политически. Это не хаотический террор и не символические акции ради заголовков, а удары по качеству управления.

Такая стратегия не даёт мгновенного эффекта на линии фронта. Она не приводит к обвалу обороны и не меняет карту за неделю. Но она постепенно снижает интеллектуальную плотность системы: решений становится больше, но они осторожнее; согласований – больше, а инициативы – меньше, формальной управляемости – больше, фактической эффективности – ниже.

Что, кстати, подтверждает, во-первых, плотную координацию действий ВСУ с НАТО и Западом, а во-вторых – нацеленность на игру в долгую. Подобные кампании характерны для фаз затяжного конфликта, когда ставка делается не на быстрый военный результат, а на накопительный износ противника. Если невозможно быстро переломить ситуацию силой, остаётся попытка сделать войну для оппонента сложнее – организационно, психологически, институционально.

В этом смысле покушения на специалистов – это экспорт войны в тыл, но не ради паники, а ради эрозии профессионального ядра. И вопрос, который уже, наверное, тысячный раз напрашивается за время СВО, – почему так не делаем мы – задавать, похоже, бесполезно.