У израильтян есть два основных развлечения: стоять в очередях и жрать, — и сегодня мы развлеклись на все сто. Нет, на все сто пятьдесят. Сто пятьдесят — точное число минут, прошедших с момента, когда мы встали в очередь на вход, до момента, когда мы вышли из KFC.
(Fast food? More like AT LAST food).

Расскажу с начала. Начинается эта история в 1980-ых, когда в Израиле открылся первый KFC. Ну, как открылся, так и закрылся, потому что к еде, которую нельзя положить в питу, тут относятся с некоторым недоверием. Потом, в 1993, KFC открылся опять, снова закрылся, опять открылся в 2003 и проработал аж 9 лет — до 2012, когда вроде бы ушел с израильского рынка полностью. Но потом, ну да, вернулся. Это как история с крестовыми походами, или там, не знаю, «у нас с друзьями есть традиция, раз в десять лет мы пытаемся выйти на израильский рынок».

Так вот, пять дней назад KFC открылся опять. Почему-то в Назарете. Из Назарета может ли быть что доброе? Мы решили проверить. Самое удивительное в этой истории, что никого из нас троих, не первый год живущих в Израиле, ничего не смутило в идее поехать вечером субботы, на исходе шаббата, в только что открывшуюся по франшизе американскую забегаловку. То есть в каком-то смысле все, произошедшее с нами, мы заслужили.

К 19-30 мы приехали в Назарет, нашли KFC и встали в очередь. Очередь была на вход, и перед нами стояло человек пятьдесят. Дальше мы очень медленно продвигались вперед, — в основном за счет людей, говоривших «знаешь что, пошли лучше за швармой», или «да ну к черту, возьмем пиццу», или «пошли за кнаффе». Мы делали полшажка вперед, снисходительно называли ушедших слабаками и бодро говорили друг другу, что нам же больше достанется. Нам действительно досталось больше, — в основном больше минут стояния в очереди. Но как мы могли развернуться и пойти за швармой? Мы что, ненормальные — ехать вечером субботы из Хайфы в Назарет за швармой? Кто-то вежливо отступил от очереди на три шага в сторону и раскурил косяк. Кто-то мечтательно протянул: «эх, сюда бы сейчас хоть одного китайца — все бы разом разбежались». Китайцев не было. Боря достал из кармана губную гармошку и издал несколько печальных звуков. Антон рассказал, как кто-то из друзей его коллег приехал сюда в день открытия всей семьей, с детьми, в минивэне, из Эйлата. Мы сразу немного приободрились — подумаешь, проехали 40 километров, чтобы поесть фастфуда! Кого-то вон и 400 километров не смутили. Из дверей ресторана выскочил парень с бумажными пакетами KFC и прошел в сторону улицы, радостно крича каждому стоящему в очереди: «удачи, чуваки! Удачи! Удачи вам!». «Спасибо, бро! Приятного аппетита! Хорошего вечера!», стройно отвечали из очереди. Говорю же, очереди — наш национальный спорт.
⬇️⬇️⬇️

⬇️⬇️⬇️
Минут через сорок мы оказались внутри. Из шести терминалов самообслуживания работал один. Мы постояли в очереди и у него тоже, получили долгожданные номерки — 975, 978 и 980 — и пошли к экрану, где было видно, какие заказы сейчас готовятся. На экране отображался десяток номеров, начиная с 959, и мы уже было обрадовались, но тут — минут через десять — одна из сотрудниц выкрикнула номер готового заказа. Номер был 921. Мы переглянулись в легком ужасе. Отступать было некуда: к этому моменту мы не только приехали из Хайфы в Назарет за курицей, мы еще и успели за нее заплатить, в переводе в рубли — четыре с половиной тысячи на троих. Так что мы постояли в очереди еще немного... И еще немного... И еще немного... В какой-то момент Боря и Антон ушли к припаркованной в паре кварталов машине за сигаретами. Я стояла в очереди. Через пятнадцать минут рядом со мной материализовался Боря, жестом опытного барыги расстегнул куртку и продемонстрировал торчащий из внутреннего кармана бумажный пакет из макдональдса. В пакете были наггетсы. Мы торопливо и жадно съели самые невкусные наггетсы в мире (без шуток, израильский макдональдс — удивительно безблагодатное место) и с новыми силами стали стоять в очереди. Я дочитала до середины роман, который начала читать в машине по дороге. Мужик рядом со мной перекрикивался сначала со своим другом, стоящим в дверях, потом с одним из поваров, потом с охранником. Девушка рядом листала инстаграм и комментировала каждую фотографию вслух. Другая девушка стояла в тесной толпе за своим бойфрендом и полчаса ласково гладила его по спине. А может, это был и не ее бойфренд, откуда мне знать? Не уверена, что он вообще чувствовал ее поглаживания сквозь зимнюю кожаную куртку. Может, она просто гладила приятную на ощупь куртку незнакомого мужчины. Не так-то просто развлечь себя в двухчасовой очереди. Какой-то парень подрался с охранником за право войти через дверь для выхода и проиграл.
Через два часа пятнадцать минут мы получили свою еду.

Самое смешное, что я даже не могу сказать, вкусная ли это была еда, потому что стокгольмский синдром покупателя уверяет меня в том, что ужин, на который я потратила 6 часов своей жизни, просто не может быть невкусным. Ладно, одно я могу сказать точно: было гораздо вкуснее, чем в израильском макдональдсе! («гораздо вкуснее, чем в израильском макдональдсе» — думаю, именно это приговаривал царь Навуходоносор, когда семь лет на четвереньках жрал траву)

Когда человек учится, у него в мозгу крепнут определенные нейронные связи (это я читаю Сапольски), а чувство ощущения себя в здравом уме слабеет (это из личного опыта).

Помню, в какой-то момент так усердно учила иврит, что начала слышать ивритские слова вместо русских: услышанное «никуда» мой мозг расшифровывал как נקודה, «точка»; «и что» — как אישתו, — «его жена». Буквально через секунду я понимала, что на самом деле было сказано, но первая реакция мозга была смешная и немножко пугающая. При прослушивании музыки это случалось чаще, чем в диалоге, — наверное, потому что в таком режиме внимание рассеяно и слух чаще выхватывает отдельные слова и словосочетания, чем сосредотачивается на смысле целого предложения.

Как бы то ни было, после трех лет изучения иврита мой бедный мозг вроде бы научился отличать его от русского, нооооо перестал отличать от английского! Сначала я в одном из треков упорно слышала אני אני אני מור (меня меня меня зовут Мор) вместо I need I need I need more, а потом целый вечер не понимала, почему Эзоп Рок поет про Аялон. Ты американский рэпер, какой Аялон? Откуда ты вообще знаешь про Аялон?? Барнаул, Алтайский край! В смысле, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк! Пой про Гудзон! Мне натурально пришлось нагуглить слова трека, чтобы выяснить (с некоторым стыдом), что там неоднократно повторяется не «Аялон», а «I alone»

В Хайфе есть проблема с кабанами. Дикие кабаны приходят в город... ну и в общем-то все, вреда от них не очень много, кроме того, что встретить ночью дикого кабана на лужайке возле своего дома может быть довольно неприятно. Я изо всех сил стараюсь сочувствовать людям, которые встречают диких кабанов, но получается с трудом, потому что кабаны — наши соратники в классовой борьбе, и бродят в основном по самым дорогим районам, а вниз с вершины горы спускаются редко. Может, конечно, дело не в классовой сознательности кабанов, а в том, что им неудобно ходить по лестницам... Ну ничего, мне, когда я только приехала в Хайфу, тоже было неудобно ходить по лестницам, а сейчас нормально, привыкла!

Власти Хайфы не первый год пытаются бороться с кабанами. В основном это заключается в том, что они создают комитеты по обсуждению того, как с кабанами бороться. Кабанам от комитетов ни горячо, ни холодно, они все так же бродят по лужайкам перед домами самых обеспеченных жителей Хайфы. Ладно, вру, какая-то польза от комитетов есть: например, они решили ставить в местах, где можно встретить кабанов, предупреждающие знаки. Такие знаки есть во многих странах и выглядят примерно одинаково: в Австралии, где можно столкнуться с диким кенгуру, это желтый ромб, на котором нарисован кенгуру, в Таиланде — желтый ромб, на котором нарисован слон, и так далее. В Хайфе это желтый ромб, на котором нарисован кабан, и под ним подписано: «ДИКИЙ ХАЙФСКИЙ КАБАН В ОКРЕСТНОСТЯХ». То есть понимаете... Мало нарисовать кабана. Мало подписать, что это кабан. Надо еще добавить, что кабан хайфский. Типа с одной стороны кабаны нас, конечно, бесят, с другой стороны — мы ими немного гордимся. Вот у вас там в Тель-Авиве есть дикие кабаны? А? Нет? А у нас есть! Выкуси, Тель-Авив!

Лучше знаков с кабанами только новости про кабанов на русскоязычных новостных порталах. Сегодняшняя, например, называется так: «Люди-кабаны в Хайфе: встречи продолжаются». Люди-кабаны! Вот в Европе есть вервольфы — люди, превращающиеся в волков, в Японии есть кицунэ — лисы, превращающиеся в людей, а у нас есть люди-кабаны. Я бы добавила: ХАЙФСКИЕ люди-кабаны. Але, Тель-Авив, у вас там есть люди-кабаны? Нет? Я так и думала!

В самой статье говорится о том, что при поддержке мэрии появилась группа добровольцев, которые патрулируют город, и, встретив кого-нибудь, шокированного встречей с диким кабаном, успокаивают этого человека и провожают до дома. Здесь мне хотелось бы сказать две вещи. Во-первых, как же я люблю Хайфу! Во-вторых, это все, конечно, очень хорошо, но кто будет успокаивать и провожать до дома кабанов? Я считаю, мы должны проявлять больше внимания к проблемам кабанов, в конце концов, кабаны не какие-то там, а ХАЙФСКИЕ, плюс никогда не знаешь, какой кабан окажется не обычным животным, а человеком-кабаном, вернется домой, сменит облик, будет курить в одиночестве и мрачно смотреть в окно, и не проголосует за нашу обещавшую решить проблему кабанов градоправительницу на следующих выборах

Видела сегодня, как broken fingaz — пожалуй, самые крутые уличные художники в Хайфе — раскрашивают стену облюбованного ими здания в порту, и, короче, там кабан! Так что забудьте мои слова о том, что кабаны тусят только на вершине горы, в нижнем городе теперь тоже можно встретить кабана. Хайфа официально захвачена кабанами

Сегодня день рождения у Инны и Оли. Мы с ними сначала жили вместе в одной комнате, потом в одной квартире, потом в одном районе, сейчас вот живем в одном городе, а совсем скоро, буквально через пару недель, станем жить в одной стране. Может, лет через десять я смогу сказать разве только «на одной планете», а лет через сорок и планеты станут разными. Как знать! Но вещи, которые мы пережили вместе, останутся с нами навсегда, и места, которые были нашими, тоже будут нашими всегда. В моих чертогах (хаха) разума все хранится рядом: и комната с тремя кроватями в общаге, и табличка starship enterprise на ее двери, и форт из одеял на улице Йосеф, и застывшая в 60-ых квартира с окошком на лестницу для молочника, где мы, переехав, нашли в шкафу три килограмма земли и печатную машинку Hermes, и новогодняя елка из стремянки, и новогодняя елка из книжек, и пикник в некрополе, и пикник на руинах византийской виллы, и пятничные рынки с зеленью за шекель, и субботние рынки с каштанами на углях, и ночные автобусы, и смешное метро, скорее вертикальное, чем горизонтальное, как и все в этом городе; и, конечно, море.

В связи с чем вот стишок про Хайфу, то есть про мою любовь к Оле и Инне, то есть про эмиграцию, то есть про дружбу, то есть про все это и наверняка про что-нибудь еще:

литораль средиземного моря,
запах сырости в кармелите,
бог с набором английских литер,
карамельно-соленые пляжи, —
это все теперь будет наше.

перестук бирюзовых ставен,
линзы камер в цветах бугенвиллий,
яркость красок, когда накрыло,
россыпь новых веснушек на коже, —
это все теперь наше тоже.

вой сирен и гудки теплоходов;
это чувство, когда не страшно;
теплый свет фонарей ночами, —
мы становимся богачами,
это все теперь наше, наше.

сикоморы и белый камень:
это все происходит с нами

Неделю назад шла по рынку, увидела свежий стритарт, которого не было буквально вчера, и остановилась его сфотографировать. Парень, который шел за мной, тоже остановился, терпеливо подождал, пока я закончу, а потом сообщил, как зовут автора, что и в каком стиле он рисует, и как его найти в инстаграме. «Ого, вот это дополненная реальность», — подумала я. «Ты в игре. Сохранись», — написали мне в реплаях в твиттере, и я посмеялась и забыла, но сегодня опять вспомнила. Знаете, как в рпг, когда ведешь диалоги с неигровыми персонажами, можно попробовать по очереди все три или четыре варианта ответа на их реплику, и они каждый раз будут реагировать по-разному и вести себя так, как будто это совершенно нормально?

Полгода назад я расплачивалась на рынке мелочью, и продавец, у которого я всегда покупаю картошку, посмотрел на мою руку и спросил: «кто тебе покупал колечки? Муж?». Я ответила «нет, мама», потому что одно из колец на этой руке — подарок от мамы. После чего он спросил меня, когда же замуж. «Нескоро», ответила я, хотя, по мнению другого продавца с рынка, Олега из магазина «у Олега», в 2020 я непременно выйду замуж. Это он мне пообещал 31 декабря 2019 года, а я ему сказала, что ну вот еще, нет, не выйду. На дворе уже июль и я пока выигрываю! Так-то, Олег!

Так вот, сегодня я опять была на рынке, и, когда я протянула продавцу картошки несколько монеток, он посмотрел на мою руку и спросил: «кто тебе покупал колечки? Муж?». Я подумала, что отвечать одинаково два раза подряд довольно глупо, и сказала: «нет, сама купила», на что он ответил: «молодец! Так и надо!».

Очень жду теперь, когда он третий раз задаст мне этот вопрос, собираюсь ответить «да, муж», и открыть, таким образом, все ветки этого диалога

Возле кафе, где я работаю официанткой, живет кошка, которой я обычно отдаю недоеденную посетителями рыбу. Сегодня она решила отплатить мне добром за добро и принесла под дверь кафе недоеденного воробья.

«У нас под дверью мертвый воробей», — сказала я менеджеру. «Кто?» — в ужасе переспросил он, и я вспомнила, что слово «дрор» в иврите используется и как «воробей», и как мужское имя, — и во втором значении оно встречается гораздо чаще.

В реплаях в твиттере мне написали, что это не дрор, а пашош, и я, конечно, не полезла в мусорное ведро проверять, какая именно мертвая птица встретила меня сегодня утром, но оценила некоторую внутреннюю рифму ситуации: пашош — это птица славка, и я прямо вижу, как в параллельной реальности я, иммигрировав из Израиля в Россию и худо-бедно выучив русский, прихожу к менеджеру кафе, в которое устроилась официанткой, и говорю: у нас под дверью труп славки!

*

У ивритоговорящих есть несколько способов заказывать еду в кафе: чаще всего говорят «бевакаша» (пожалуйста), особо вежливые начинают с «эсмах ле» (аналог I would like), некоторые говорят «ани мевакеш/ет» (я прошу), но есть люди, которые говорят просто «ани» (я). У нас довольно часто заказывают свежевыжатый сок, и поэтому каждый день хотя бы один человек, глядя мне в глаза, говорит «я морковка» или «я апельсин»

*

Один посетитель упорно требовал, чтобы я принесла ему «наполеон», не веря, что у нас нет такого десерта; в конце концов закатил глаза, встал, подвел меня к витрине, ткнул пальцем и сказал: «вот же он!». «Но это эклер», — сказала я (то же самое говорил ценник). «Везде это называется наполеон», — снисходительно объяснил он мне.
Вспомнила, как на прошлой работе официанткой один посетитель долго не верил, что у нас нет десерта «Лондонград» (но как же! я несколько раз у вас его ел!), а потом оказалось, что он имел в виду десерт «маленькая Швейцария». Пусть для них это маленькая Швейцария, но для нас это Лондонград

*

— Ты должна знать о нас кое-что очень важное, Мария, — сообщает мне бармен Эяль. — I am Zhopa King, — переходит на английский он, — and Shirley, — тут он приобнимает за плечи пробегающую мимо старшую смены, — is Zhopa Queen. We are Zhopa royalty, — заканчивает он.

*
— Внутри больше никого не сажаем, — говорит мне старшая смены: она подсчитала посетителей, и разрешенного минздравом максимума в 20 человек в помещении мы уже достигли.
Проходящий мимо повар смотрит в окно на абсолютно пустую веранду и строго говорит:
— На улице тоже больше никого не сажаем.

*

— Большой капучино с собой, будьте добры, — говорит посетительница.
— Шестнадцать шекелей, пожалуйста, — говорю я.
— А, — понимающе говорит она, доставая кошелек. — Так это кафе для богатых.

*

— Я возьму вот этот хлеб, — говорит посетитель, — и порежьте его, пожалуйста.
— Порезать нельзя, — отвечаю я, — он очень горячий, только из печки. Возьмете так?
— Но что я с ним буду делать? — с искренним недоумением отвечает тот. — У меня ведь такой, — показывает на машину для резки хлеба, — дома нет.

*

Конец смены, все очень устали, я стою у бара и протираю вилки, Мейсун ставит на барную стойку поднос с только что приготовленной едой — классический израильский завтрак, самая популярная позиция в меню.
— Это что? — спрашивает официант Саги, подходя на звук звонка, кивая на поднос и подразумевая, очевидно, «какому столу мне это нести».
— Это завтрак на двоих, — ласково говорит Мейсун. — Смотри, вот это омлет, а это глазунья.
— Ммм, — с серьезным выражением лица кивает Саги. — А это что? — тыкает он пальцем в третью тарелку.
— А это салат из огурцов и помидоров, — тем же ласковым голосом продолжает Мейсун.
— Белые штуки, на которых они лежат — это тарелки, — включаюсь я. — А это корзинка. В ней хлеб.
— А вот это авокадо, — показывает Мейсун на тарелочки с дипами. — Рядом с ним тунец.
— А это, беленькое?
— Смотря какое. Вот это сметана, а это брынза. А это варенье. Это масло.
— Понятно, — кивает Саги. — Спасибо!
И уходит, не забрав поднос

Гуляли вчера с Борей в Нижнем городе (ну как гуляли? я ловила покемонов, а Боря терпеливо останавливался каждый раз, когда я замирала, глядя в экран телефона и ругаясь себе под нос), и вдруг он говорит: вот это, кажется, здание гостиницы, где сидит на карантине знакомая моих друзей, которая недавно прилетела в Израиль. Мы пошли искать правильную сторону здания, ориентируясь по виду из окна в кружочке телеграма. Получилось не сразу, но где-то на третьем кружке мы увидели самих себя, задумчиво стоящих с телефоном посреди улицы, и дело пошло на лад.

Окно открылось, мы удостоверились, что наша принцесса в этом замке, и не только она — через пару окон от нее к нам выглянули еще два парня, один бородатый, а другой нет (больше ничего разглядеть не удалось, потому что было темно, а третий этаж гостиницы оказался выше, чем, на мой вкус, полагается быть третьим этажам).

Мы немного поперекрикивались, узнали, что дела у них нормально, они учат иврит по зуму и ищут себе стажировки. Все рассказали о себе — довольно лаконично, потому что три этажа, разделяющие тебя с собеседниками, не располагают к длинным монологам. Кто-то из парней оказался программистом, причем, по-моему, тот, который был без бороды.

— А мы покемонов ловим! — поделился Боря, что было не совсем правдой, потому что покемонов ловила я, а Боря ловил те редкие моменты, когда я отрывалась от экрана телефона.
— Ой, — обрадовалась девочка в окошке, — я тоже как раз опять поставила покемон го!
— Самое то на двухнедельном карантине! — ответили мы.
— Я из этой гостиницы достаю до восьми покестопов! — торжествующе прокричала она.
— Потому что Израиль — страна возможностей! — прокричали мы.
После чего я попросила ее код, чтобы добавить ее в друзья, и она диктовала мне с третьего этажа 12 цифр. Где-то на восьмой в паре метров от меня стартанул мотоцикл доставщика еды, но я все равно справилась; мы попрощались и пошли ловить покемонов дальше.

Мне очень нравится эта история, потому что в ней, по-моему, выигрывают все: Израиль — потому что кто-то из ребят, прилетевших по программе, возможно, останется тут жить и на следующих выборах проголосует не за Биби; сами ребята, потому что вторую неделю живут в гостинице, и я готова поспорить, что условия там лучше, чем те, которые их ждут на программе, куда они приехали; хозяева гостиницы — потому что благодаря сидящим в карантине туристам им есть, чем заняться в 2020 году; Боря, потому что я на 10 минут убрала телефон в карман и пообщалась с ним, как нормальный человек; наконец, я, потому что у меня теперь новая подруга в покемон го, и она прислала мне там очень красивую открытку из Индии

«Бабушка у нас верующая еврейка из маленькой деревни, там вообще не знали, что такое христианство... Когда сестра вышла замуж за белоруса и стала носить крестик, мы попытались объяснить бабушке, кто такие христиане, но она не поняла. Спросила, в кого они верят, — мы ответили, что в Иисуса. Она спросила: кто такой Иисус? Мы сказали, что еврей. Это ее успокоило».

Ханукальная неделя — это время, когда все евреи только и делают, что думают о самоидентификации. Нас так научили в миллионе еврейских организаций, на таглите и на масе. Сидим такие весь декабрь и: «кто мы? что мы здесь делаем? евреи мы или русские, или русские евреи?». Меня обычно в это время года занимают другие проблемы — сессия, день рождения и то унизительно небольшое количество пончиков, которое я могу съесть за один раз, но в этом декабре у меня тоже есть история про самоидентификацию.

Пару недель назад я съезжала со старой квартиры и решила подкрасить стены в местах с царапинами и следами от мебели. Закончила часов в пять и подумала: открою все окна, пойду в гости к Боре, вернусь поздно ночью, запах краски за это время выветрится. Боря тем временем затеял перестановку и уборку, так что, когда я пришла, он первым делом предложил мне турник. Турник выглядел как раздвигающаяся палка, которая упирается в стены с двух сторон и так и держится, и я, конечно, сказала ДА. В родительском доме был турник, и с момента приезда в Израиль я мечтала о квартире с турником, но не складывалось. Правда, упав с турника в родительском доме, я как-то сломала руку, ну и что? Пятнадцать лет спустя я сломала ту же руку в другом месте, упав со стула в баре, и что теперь, по барам не ходить?

В общем, я с радостью согласилась забрать турник, мы посидели еще немножко, и ближе к полуночи Боря вспомнил, что еще у него вот уже полгода лежат два моих средства для уборки, не хочу ли я их забрать? У меня на следующий день на 13-30 была назначена встреча с лендлордом, к этому времени следовало хорошо отмыть квартиру, так что я сказала: «конечно, давай. Но я пришла без рюкзака, как я их понесу?». «Не проблема! — сказал Боря. — У меня как раз есть лишний рюкзак!»

Мы посмотрели в угол у двери, где были сложены вещи, которые Боря после уборки решил отдать друзьям. Вещей было ровно две: турник, который я уже считала своим, и огромный черный рюкзак. Я положила в рюкзак две бутылки средства для уборки, надела его, взяла в руку турник... И поняла, что выгляжу как Фродо на пороге своего дома в Шире. Я, конечно, воспользовалась этим на все деньги, то есть спела the road goes ever on and on (только эту строчку, других я не помню), и, дойдя с Борей и Аней до входа в кармелит, наше расположенное внутри горы метро, спросила их, отважатся ли они спуститься со мной в подземные чертоги Мории. Они не отважились, так что спустилась я в одиночестве.

Охранник в метро начал улыбаться, еще завидев меня издалека. Когда я подошла и он попросил меня открыть рюкзак, его улыбка перестала помещаться под маску, потому что кроме того, что я пришла к нему за пять минут до полуночи с турником, укулеле (да, у меня с собой было укулеле) и огромным рюкзаком, я еще и не могла этот рюкзак открыть примерно минуту (чужой рюкзак, застежки в непривычных местах!), а, когда я все-таки справилась, внутри обнаружились два средства для уборки и лампочка.
(мой фиал Галадриэли)
(купила ее по дороге к Боре, чтобы перед отъездом вкрутить в туалете вместо своей цветной).

Пришел последний поезд, я проехала пару станций и потом еще минут двадцать шла пешком, мечтая о том, как я сейчас лягу спать (день был долгий, количество пройденных шагов стремилось к 20 тысячам). Но, когда я пришла домой, чтобы в последний раз переночевать в своей опустевшей квартире, меня встретил такой сильный запах краски, что, казалось, можно было пожать ему руку. Я погуглила, можно ли спать в таком помещении, пришла к выводу, что не стоит, вздохнула и пошла обратно к Боре, который, к счастью, еще не спал и сказал, что у него можно переночевать. Транспорт никакой уже не ходил, так что ходить пришлось мне. Открыв полчаса спустя Борину дверь, я первым делом сказала, что я явно не Фродо, потому что это было ПУТЕШЕСТВИЕ ТУДА И ОБРАТНО.
С тем, что я не Фродо, а Бильбо, вполне можно было бы смириться, но вчера случилась другая история

К нам приезжал наш спаситель Марк, чтобы повесить карниз и пару полок, и он привез с собой разные нужные для этого инструменты. Среди них был уровень, который абсолютно меня зачаровал. Он выглядел, как реквизит к научно-фантастическому фильму, который хочется пересмотреть несколько раз. Он был металлический и было видно, что он сделан очень давно, но при этом настолько хорошо, что выглядел он не старым, а много повидавшим. Такой уровень мог бы передаваться в семье из поколения в поколение. Внутри была жидкость, похожая на воду, но не вода. Она медленно переливалась во всех трех глазках, если двигать уровень из стороны в сторону.

Пока Марк размечал, где вешать карниз, я сидела на кровати и разглядывала уровень, то приближая его к лицу, то отдаляя, наблюдая за тем, как красиво черные полосочки на емкости со спиртом (оказалось, что это был спирт) то расходятся, то сходятся в одну. Пару минут спустя выяснилось, что Марк все это время терпеливо ждал, пока я наиграюсь, и он сможет использовать уровень по назначению. Мне стало немного неловко, но Марк сказал, что не хотел нам мешать, мне и уровню. Когда Марк померил, что нужно, уровень попал в руки ко Льву. Лев тоже не устоял перед его очарованием. Он разглядывал уровень несколько минут; я ждала, пока ему надоест и я смогу заняться тем же самым. Мы все согласились с тем, что уровень потрясающий и им можно гипнотизировать людей. «С девушками знакомиться можно», — оптимистично сказал Марк. — «В метро говоришь ей — не хотите ли посмотреть на мой уровень? И на следующей станции вы уже выходите вместе».

Через какое-то время уровень снова оказался в моих руках, и выяснилось, что внутри него заключена тайная сила, о которой я и не подозревала. Им можно было измерять прямоту поверхности! Ладно, я догадывалась, что уровень используется для каких-то таких вещей, но меня так зачаровало, как он сделан, что поначалу я даже не задумывалась о том, для чего он сделан. Мне объяснили, что пузырь воздуха должен быть посередине, и я немедленно отправилась измерять все поверхности в доме и занималась этом до тех пор, пока Марку снова не понадобился уровень.

Закончив с комнатой, мы отправились на кухню. «Мария, подайте уровень», — торжественно сказал Марк. Я молча кивнула на уровень, который он держал в руке. Очевидно, не у меня одной были проблемы с тем, чтобы с ним расстаться.

На кухне нужно было повесить полочку, и сперва мы просто приложили ее к стене, предварительно убрав всё со стола под ней, а потом вспомнили, что высоту планировали по самой высокой вещи на столе — бутылке вина — и вернули вино обратно. «Этой твой уровень, — сказал Лев Марку, все еще державшему инструмент в руке, — а это, — он кивнул в сторону бутылки, — наш уровень».

Когда ближе к ночи Марк начал собираться домой и складывать свои вещи, я протянула ему его оставленный в углу термос, а потом увидела, что на полу, под столом, в довольно незаметном месте лежит он. Уровень. Я собралась с духом, подняла его и протянула Марку. От Левы не ускользнула моя внутренняя борьба. «Наша прелессссть», — сказал он. «Но мы должны отдать ее Марку!», — продолжил он другим голосом. «Забудь Марка! Марк недостоин прелессссти!» «Но... Но Марк наш друг!» «У нас нет друзей, только прелессссть, голлм, голлм».

Итак, с одной стороны, за две декабрьских недели я опустилась от Фродо до Смеагорла, с другой стороны, я ведь прошла испытание кольцом? То есть уровнем? Не зря же Галадриэль, то есть молодая арабка в хайфском магазине, подарила, то есть продала за три шекеля мне свой фиал, то есть лампочку? На английском, кстати, уровень называется не просто level, а spirit level — можно было бы подумать, что это из-за того, что внутри спирт, но на самом деле явно потому, что его настоящее предназначение — измерять не прямоту поверхностей, а прямоту человеческого духа.
Истории про ханукальное чудо не будет, но я уверена, что нескольких миллилитров спирта из этого уровня вполне хватило бы на восемь раз (если бы, конечно, у кого-то из нас хватило сил уничтожить его ради такого)

В иврите есть буква самех, которая звучит как «с», и есть буква шин, которая в одних словах звучит как «ш», а в других как «с».
Существует, например, слово סמיכה (подпирание, поддержка), и слово שמיכה (одеяло). Звучат оба, как «смиха».

Отжимание (в спортивном смысле) на иврите будет שכיבת סמיכה, то есть лежание с подпиранием/поддержкой. Звучит точно так же, как лежание с одеялом, пишется с разницей в одну букву. Я погуглила «лежание с одеялом» и нашла несколько отличных советов для всех нас на третий локдаун и новогодние праздники:

1. Рекомендации успешного спортсмена:

שריקי, בן 19 מנתניה, מתחרה בג'יו ג'יטסו, סגן אלוף עולם ואלוף אירופה, מדגים לכם אימון שיסדר לכם את היום ותחושת סיפוק לכך שלא הזנחתם את גופכם. (...)

תרגיל רביעי: שכיבת שמיכה צרה. מבצעים שכיבת שמיכה על הרצפה ולאחר מכן נוגעים עם היד בכתף באלכסון. 10 חזרות 4 סטים.

...воркаут, который упорядочит ваш день и принесет чувство удовлетворения тем, что вы не забросили свое тело: (...)

Упражнение 4: Лежание под узким одеялом. Выполняйте лежание под одеялом на полу, а затем потрогайте рукой противоположное плечо. Четыре подхода по 10 повторений.

2. Форум с вопросами и ответами:

1: אם אני מצליחה לעשות שכיבת שמיכה אחת כי קשה לי ממש, איך להתאמן כדי להצליח לעשות יותר?
2: כשאת בבית, תנסי לעשות חמש שכיבות שמיכה, לא ברצף, איך שנוח לך, תוך שבועי שבועיים עם תעשי את זה כל יום, תוכלי לעשות גם כשר ברצף.
3: תעמדי מול הקיר ותתחילי לעשות בהדרגה שכיבות שמיכה על הקיר וככה תעברי לריצפה

1: Если у меня получается полежать под одеялом только один раз, потому что мне очень тяжело, как мне тренироваться, чтобы получалось больше?
2: Когда ты дома, попробуй полежать под одеялом пять раз, не обязательно подряд, так, как тебе удобно. Через неделю-другую, если будешь делать это каждый день, получится и подряд.
3: Встань перед стеной и постепенно начинай ложиться под одеялом на стене, и так ты перейдешь на пол.

3. Отзыв к приложению для занятий фитнесом дома:

מעולה,עושים שכיבת שמיכה ונגעים עם האף בטלפון וזהו...זה מקסים לדעתי😙

Великолепно, можно лежать под одеялом и касаться носом телефона, и это... это прекрасно, я думаю 😙

4. Инструкции по проведению уроков физкультуры от министерства образования:

העמדת אתגר קשה להשגה יגרום לאכזבה ותסכול , ולא יניע את התלמיד לשיפור הנדרש. לדוגמא: תלמיד שמבצע 20 כפיפות ופשיטות מרפקים בשכיבת שמיכה יוכל להגיע לאחר חודשיים של אימונים לבצע 35-40.

Постановка слишком сложных целей вызовет разочарование и фрустрацию, и не мотивирует ученика к достижению результата. Например: ученик, который выполняет 20 сгибаний и вытягиваний локтей, лежа под одеялом, через 2 месяца тренировок сможет делать 35-40.

5. Академическое исследование:

חשוב לציין באותו הקשר מחקרי EMG המראים שביצוע שכיבות סמיכה באחיזה צרה לא מדגיש את שריר התלת ראשי הזרועי מול שכיבת שמיכה באחיזה רחבה, כי יותר את הראש הסטרנלי של שריר החזה הגדול. (Cogley et al., 2005; Gouvali et al. ,2005 ).

В том же контексте важно отметить исследования EMG, демонстрирующие, что выполнение отжиманий с узким захватом, в отличие от лежания под одеялом с широким захватом, акцентирует не трицепс, а, скорее, стернальную головку большой грудной мышцы (Cogley et al., 2005; Gouvali et al., 2005).

...Короче, после 2020 года хотелось бы сказать всем: רק בשמחות (рак бисмахот, «только в радости», пожелание впредь встречаться исключительно по радостным поводам), но от дома опять нельзя отойти дальше километра, а друзей можно увидеть только в зуме, так что получается все еще רק בשמיכות (рак басмихот, только под одеялами)

«Типичный опыт, который предлагала улица Дизенгоф, — это прогуливаться и разглядывать витрины, сидеть в кафе, рассматривать прохожих (и, конечно, позволять им рассматривать тебя). Уникальность этого опыта демонстрирует ивритский глагол להזדנגף — «гулять по улице Дизенгоф, шляться» — сленговое слово, превратившее название улицы в глагол» (Maoz Azaryahu, Tel Aviv: Mythography of a city).

Золотые деньки улицы Дизенгоф давно позади, но я планирую в первый же день после окончания локдауна начать пользоваться глаголом להתמחת для обозначения бесцельного шатания, разглядывания витрин заброшенных или захваченных художниками магазинов, дегустации загадочной еды, попыток осмысления граффити и, разумеется, часовых блужданий в поисках выхода из תמח"ת, центральной автобусной станции Тель-Авива

Римский историк Дион Кассий пишет про подготовку к восстанию Бар-Кохбы: «...когда [римские власти] требовали от них снабжения, евреи намеренно ковали оружие плохого качества, чтобы римляне отказались от него, и евреи, таким образом, смогли бы воспользоваться этим оружием сами».

Ну, это многое объясняет. Восстание Бар-Кохбы — важная страница еврейской истории. Оставленная поражением травма до сих пор дает о себе знать. Например, многие израильские магазины одежды и сейчас специально торгуют вещами из ужасных синтетических тканей, чтобы римляне побрезговали такое носить. С бытовыми товарами то же самое: весь ассортимент магазина «MAX» (что заметно и по названию) рассчитан на римлян. Чтобы всё у римлян ломалось через три дня, и они бы горько плакали.

Почему до сих пор никак не проведут железную дорогу в Эйлат? Чтобы римляне, оценив перспективу шестичасового маршрута с тремя пересадками, отказались от идеи ехать в Эйлат. Эйлат наш!
Римляне, в принципе, могли бы попробовать обзавестись машинами, чтобы ездить в Эйлат самостоятельно, — но налог на покупку автомобиля в Израиле равняется стоимости автомобиля. Как вам такое, римские захватчики?

Интернет в Израиле невероятно отвратительный — это чтобы римляне страдали. Чтобы не смотрели наш нетфликс.

Или, скажем, израильская бюрократия — необъяснимый феномен. Но только если не думать о римлянах. Вот придут римляне, а мы им: перед тем, как завоевывать нашу страну, отправьте официальное извещение по факсу, вот форма, скачать ее нельзя. Нет факса? Ну, ваши проблемы, нет факса — нет военных триумфов. Ладно, так и быть, можете позвонить по телефону. Нажмите один, чтобы вам ответили на иврите. Нажмите два, чтобы вам ответили на греческом. Нажмите три, чтобы вам ответили на латыни (нажимаешь 3, пять минут играет музыка, потом тебе отвечают на иврите). Тут любой римлянин в сердцах бросит трубку и решит, что лучше уж он отправится завоевывать Британию. Там, конечно, можно и умереть, но хотя бы с чувством собственного достоинства.

Почему бюджет на 2020 год был принят в декабре 2020 года? Чтобы римляне не подглядели. Вообще про политику говорить нет уже никаких сил, так что пусть скажет Дион Кассий: «когда... требовали от них провести выборы, евреи намеренно выбирали политиков плохого качества, чтобы римляне отказались от них и евреи, таким образом, смогли бы воспользоваться этими политиками сами».

Подписалась недавно на канал «Люди в черном», потому что устала постоянно читать в новостях про ужасных харедим, виноватых во всем на свете. Подписалась и очень рада, так как полезно видеть ситуацию с разных сторон: безликие «харедим», поджигающие автобусы в светских новостных сводках, оказываются маленькой группой маргинальной молодежи, а религиозное общество в целом — разносторонним и многогранным. Со своими проблемами, но где их нет?

Сегодня я прочитала в этом канале:

Помните, был такой веселый праздник — Пурим?

Так вот в этом году в Израиле он будет не очень веселым.
Согласно имеющейся информации от Минздрава, пуримское застолье разрешено будет проводить только в кругу семьи. Карнавалы и вечеринки заменят "грузовики радости" на улицах городов. Как обычно, обещают усилить надзор.

И я думаю: в обеих моих странах, в обеих странах, которые я люблю, в России и в Израиле карнавалы и вечеринки сменились грузовиками и надзором. Но, как в анекдоте, есть нюанс.

В Израиле в грузовики сядут люди в масках, которые из-за пандемии не могут отпраздновать карнавал по-другому. И поедут на парад. В России люди в масках сажают в грузовики тех, кто хочет свободы для себя и своей страны. И они едут в участок.

Праздник Пурим — важная история для израильтян. Это история о свободе, в первую очередь — о свободе от тирании. Вкратце: Аман, визирь-злодей, хотел уничтожить еврейский народ, и интригами добился от царя Ахашвероша соответствующего указа. Еврейка Эстер, жена царя, рискуя головой, объяснила ему мотивы Амана и попросила пощадить свой народ. Амана повесили на виселице, которую он сам готовил для отца Эстер; отменить собственный указ царь не мог, но мог выпустить новый, разрешающий евреям «встать на защиту своей жизни».

(«Помните историю о том, что в каждом поколении свой Аман? — спрашивает Инна. — В нашем поколении Аман — это ОМОН».)

Есть ситуации, где все не так однозначно. Например, раздробленность израильского общества, где евреи не слышат арабов (и наоборот), светские не слышат религиозных (и наоборот), и у каждого есть какая-то своя правда. А есть ситуации, в которых говорить, что все не так однозначно — преступно (об этом хорошо пишет Лев). Можно молчать, можно уйти во внутреннюю эмиграцию или уехать во внешнюю, но оправдывать то, что происходит сейчас в России, нельзя.

Я мало что могу сделать для страны, где я родилась и которую я люблю. Если бы я была верующей, я бы помолилась за тех, кто действует вопреки страху, кто не позволяет страху управлять своей жизнью; тех, кто хочет построить светлое будущее не в одной отдельно взятой квартире и на одном отдельно взятом приусадебном участке, отгороженном от остального человечества колючей проволокой, а во всей стране. Кто думает не только о своем будущем, а о будущем всех людей: людей, у каждого из которых есть (должны быть) человеческие права и свободы. Право на свободу передвижения, право на свободу слова и мысли, право на свободу собраний, право не быть избитым полицией, выйдя на прогулку.

Узнали цитату про светлое будущее? Ей почти 60 лет. Это Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу». Режим (как будто) сменился, проблема осталась.

Так вот, помолиться я не могу. Могу перечислить еще денег ОВД-Инфо, Медиазоне, Апологии протеста, Команде 29, другим правозащитным организациям (вы тоже можете). Могу, сидя в далеком Израиле, где полным-полно своих проблем, но демократия худо-бедно работает, отметить праздник Пурим и полюбоваться трансляцией парада «грузовиков радости» — словосочетание, которое у израильтян не вызывает нервного смешка.
Могу надеяться, что когда-нибудь оно не будет вызывать нервных смешков и в России.