На первых же уроках иврита преподавательница научила нас детсадовской песенке про пальцы руки, и мы — двадцать взрослых лбов с университетскими дипломами — пели ее хором на каждом занятии. Причем приходилось не только петь, но и показывать. Слова там такие: «Где большой палец? Где большой палец? Вот он», — демонстрируешь по очереди две руки с оттопыренными большими пальцами. «Как ваши дела сегодня утром?» — как бы спрашивает один большой палец у другого. «Хорошо, спасибо, все в порядке», — отвечает ему второй большой палец. «До свидания», — говорят друг другу пальцы, после чего руки убираются за спину. Ну и дальше таким же образом про пальцы от указательного до мизинца.

Нашим любимым куплетом, конечно, был третий. Уже после того, как мы навсегда запомнили, как сказать на иврите «как ваши дела сегодня утром»; после того, как мы выучили предлоги и местоименные суффиксы, смихут и двойственное число, времена и наклонения — короче, полгода спустя все равно можно было услышать, как кто-то из нас нежно поет кому-то: «где средний палец? где средний палец? ВОТ ОН».

Я вообще успела основательно об этом позабыть и снова начать демонстрировать средний палец без экивоков, но сегодня узнала, что слово אצבע — указательный палец — на сленге означает еще и порцию гашиша, и не могу теперь перестать напевать второй куплет, наконец-то обретший смысл. «Где моя плюшка? Где моя плюшка? — Вот она. Как ваши дела сегодня утром? — ХОРОШО СПАСИБО ВСЕ В ПОРЯДКЕ ДО СВИДАНИЯ».

Села писать письмо женщине из администрации кампуса, и дело шло довольно бодро, пока я не дошла до подписи, потому что заканчиваются письма на иврите обычно словами בברכה («c уважением», дословно: «в благословении», где ב — это «в», а ברכה — «благословение, приветствие»).

Проблема в том, что имя женщины, которой я пишу, тоже переводится с иврита как «благословение, приветствие»: ее зовут ברכה (Браха), и, подозреваю, мы пока не на том уровне отношений, чтобы я заканчивала письмо игривым «в Брахе, Мария»

Кинор — это такой загадочный древнееврейский инструмент, про который мало что известно, кроме того, что у него были струны, так что в разных переводах он превращается то в арфу, то в лиру, то вообще в гусли. На киноре играл Давид; именно кинор упоминается в начале 136-ого псалма: при реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.

Вспомнила я об этом, когда соседка спросила: варят ли супы в России так же, как это делает она? И немедленно начала пересказывать мне рецепт своего любимого супа. А поскольку израильтянам тяжело выговаривать две согласных подряд, смесь для супа knorr она называет — ну да — «кинор».

Не сумев отказаться от порции супа с гуслями, я глотала бульон из крахмала с глутаматом и мрачно бормотала: там пленившие нас требовали от нас рецептов, и притеснители наши — ужина: «сварите нам супа Сионского». Как нам есть суп Господень на земле чужой?

(если вам кажется, что я тут не на земле чужой, напоминаю, что соседку по комнате зовут Рим, в связи с чем свою кровать я объявила Иудейской провинцией; кухня у нас нейтральная территория, мы там вешаем на вербы пакетики со смесью для супа knorr и плачем: Рим — потому что у нее Рамадан и она не ест свой суп, я — потому что у меня не Рамадан и я ем ее суп из вежливости)

Учу иврит в классе уровня далет (B2), но мой пассивный словарный запас, как всегда, в разы больше активного, так что с грамматикой и чтением все нормально, а говорить тяжеловато; на фоне одноклассников, некоторые из которых замолкают, только чтобы набрать воздуха для следующего высказывания, я иногда чувствую себя косноязычной. Так что когда посреди занятия преподавательница погасила свет, вывела на проектор картинку, на которой сова ела мышь, и спросила класс: «что это?», я сразу поняла, что настал мой звездный час. Не зря же я два раза посмотрела всего «Гарри Поттера» на иврите и даже прочла целые десять страниц ивритского перевода первой книжки!

На первых десяти страницах «Гарри Поттера и философского камня» ни о чем, кроме сов, речь особо не идет, так что разбудите меня среди ночи, спросите, как сказать на иврите «сова», и я сначала скажу ינשוף, и только потом начну кричать и звонить в полицию.

И вот все звезды сошлись, и, увидев на экране сову, я закричала: СОВА. ЭТО СОВА. СОВА!
А преподавательница ответила:
— Нет. Это не сова.
— Но как же, — растерянно сказала я. — Конечно, сова. An owl.
— А, — ответила преподавательница. — Нет, это не сова. Это...

И тут она произнесла совершенно незнакомое мне слово. Я сразу нашла его в словаре, и знаете, что оно значит? СОВА-СИПУХА. В иврите, как оказалось, сова и сова-сипуха вообще никаким образом не связаны, — даже отряд совообразных называется словом, никак не напоминающим ивритское слово «сова».

Ну то есть в русском языке: сова, сова-сипуха, совообразные.
В английском: owl, creech-owl, barn owl, church owl.
На иврите сова будет yanshuf, сипуха будет tinshemet, а совообразные называются dorsei laila, что вообще-то переводится как «ночные хищные птицы», но гугл транслейт, как это с ним иногда бывает, оперирует на каком-то принципиально другом уровне реальности и переводит это словосочетание как Nightmares.

Короче, по-русски совы — это совы, по-английски совы — это совы, и только в иврите совы не то, чем кажутся

Сносно читаю на иврите, но с именами все еще не справляюсь, потому что, напоминаю, все буквы одного размера, гласные угадываются по наитию, а половина согласных может читаться по-разному. Если в именах есть специальная диакритика, которая встречается только в иностранных словах, то прочитать их несложно, а когда слово выглядит как ивритское и по контексту не очевидно, что это имя, — это как русская рулетка, и я почти никогда не выигрываю.

Вчера, например, зачитывала Гаю вслух статью про стар трек в википедии, и с именем «Джин Родденберри» справилась мгновенно, потому что ни на какие ивритские слова оно не похоже, а над словом ספוק серьезно зависла. «Сипук?» — осторожно предположила я через несколько секунд напряженного молчания. «Сапук?..»

Гай смеялся надо мной полчаса, потому что это, конечно, было имя «Спок». Я решила, что легко ему смеяться, ведь у него, коренного израильтянина, нет таких проблем, и ему никогда не понять мучений людей, которые чуть не пропускают лекцию про эволюцию, приняв ее за лекцию про овуляцию, или с нарастающим недоумением читают текст про козленка и его проблемы с социализацией в школе, только к пятому абзацу понимая, что главный герой — не козленок, а мальчик по имени Гади... В общем, думала я, check your privilege, носитель языка!

Через пару часов Гай, который сейчас пишет в университете реферат про вторую мировую, решил поделиться со мной новыми знаниями и спросил: «ты когда-нибудь слышала про Люфтваппе?»

Посреди занятия по ивриту один из главных отличников класса с лицом, на котором не читается ничего, кроме любви к знаниям, переспрашивает у преподавательницы:

— Как-как будет «потрясать»?
— Lezaazea.
— А какой там корень? — не унимается он, хотя вообще-то отлично умеет записывать ивритские слова на слух.

Преподавательница устало вздыхает и диктует по буквам:
— Заин, аин, заин, аин.
(хуй, глаз, хуй, глаз)

Любопытно, кстати, что в русском языке в некотором смысле есть своя буква заин — это х, которая в кириллице называется «хер». История у них разная: слово «заин» в иврите изначально означало «оружие», а потом обрело метафорический смысл (для древнего человека вполне очевидный: римляне, например, словом vagina сначала называли ножны). А слово «хер» по самой распространенной версии — сокращение от слова «херувим»; поскольку что-то неправильное обычно перечеркивается крест-накрест, из названия буквы возникло слово «похерить» в значении «зачеркнуть», «вымарать», «уничтожить». Поэтому слово «похерить» совершенно литературное, и его можно встретить у Толстого, Лескова и Тургенева. Тургенева! Ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?

Ну и уже потом название «хер» как начальная буква слова «хуй» стало эвфемизмом для последнего (аналогично появлению to eff как эвфемизма для to fuck).

В общем, Тургенев, конечно, прав, и русский язык был дан великому народу, но не будем забывать, что иврит был дан народу богоизбранному, и у говорящих на нем есть возможность посреди урока поднять руку, посмотреть в глаза преподавателю и спросить: «извините, это хуй или верблюд?»

(ладно, сама я уже перестала путать буквы заин и гимель, но для этого потребовался год с небольшим)

Увидела на одной из улиц Хайфы довольно красноречивое объявление о том, что ссать тут нельзя, расположенное рядом с заведением под названием bet el pilgrimage office (bet el с иврита переводится как дом господень; именно так Иаков назвал город, в котором увидел свой сон про лестницу). Сначала я просто посмеялась над соседством, а потом вспомнила, что немного выше (Хайфа стоит на горе, и у каждой улицы есть верх и низ в буквальном значении слова) на той же улице есть дорожный указатель с единственным словом: Eden. Вообще имеется в виду название отеля, но понимаешь это не сразу.

Короче, выходит, что один из кварталов улицы Герцль в Хайфе технически — лестница Иакова, и у ее подножия висит огромный плакат с советом: не ссы, мол, поднимайся.

Лестница Спинозы, кстати, расположена ровно над лестницей Иакова, на два квартала выше. В порядке возрастания уровня трансцендентности, надо думать

Естественные науки на иврите будут мадаэй ха-тева (мада — наука, тева — природа), общественные науки — мадаэй ха-хевра (хевра — общество), информатика — мадаэй ха-махшев (махшев — компьютер). Самые лучшие названия, впрочем, достались двум дисциплинам, в которых я достигла наибольших высот: это

1) гуманитарные науки, которые называются мадаэй ха-руах (руах — ветер, душа, дух), то есть если вы гуманитарий и вам говорят, что у вас ветер в голове — воспринимайте это как комплимент;
2) ничегонеделание, которое технически не область научного знания, но в иврите может обозначаться словосочетанием мадаэй ха-дэше, где дэше — это лужайка (лужайка в израильском кампусе обычно совмещает функции столовой, актового зала, коридора и студенческого клуба, потому что отдыхать, сидя или валяясь на траве, в местном климате можно большую часть года)

Недавно я притащила домой найденную на улице огромную амфору, и на следующий же день начала получать загадочные смски от службы доставки, где я ничего не заказывала, но все мои данные — имя, адрес, телефон — у них почему-то были. Я на всякий случай погуглила присланное в одном из сообщений имя курьера, но нашла только умершего 10 лет назад тель-авивского профессора археологии, и перестать видеть в происходящем причинно-следственные связи стало довольно сложно. «Думаешь, профессор едет забрать твою амфору?» — издевательски уточнила Ри; я, конечно, надеялась, что он едет вручить мне вторую такую же, чтобы я не разрывалась между идеей использовать амфору как корзину для бумаг и идеей использовать амфору как подставку для зонтов, а обзавелась и тем, и другим, но все равно было немного тревожно.

Курьер настойчиво пытался со мной связаться, а я пыталась объяснить, что ничего не заказывала, и выяснить, чего он от меня хочет. При этом, во-первых, разговаривать на иврите по телефону у меня получается еще хуже, чем не по телефону; во-вторых, я не отбрасывала мысли о том, что этот парень может быть пришедшим по мою душу мертвым археологом, то есть диалоги проходили в ключе «подожди чет спрошу — Я ОСОБО И НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО». К тому же, стоило мне начать что-то объяснять, как курьер кричал «скорее спускайся, тут нет парковки, я не могу стоять долго» (заказывать что-то с доставкой в Хайфу, где большая часть улиц очень узкая и с односторонним движением, то еще развлечение), и я говорила «ладно, сейчас». В первый раз меня не было дома, вниз спустился Гай и не обнаружил ни машины, ни курьера. На наши звонки курьер не отвечал, так что я решила, что отпущенное ему время вышло и он вернулся к себе, ну, скажем, в Шеол, и вздохнула с некоторым облегчением. На следующий день, впрочем, он позвонил снова, я опять была не дома, вниз спустился Таль, и курьер попытался вручить ему... стиральную машину.

Я, все еще не в силах слезть с благодатной темы амфоры и мертвого археолога, предположила, что внутри этой машины наверняка спрятано божество, способное решить все мои проблемы. И я, ну да, только что отказалась от его помощи. Сцена, в которой героиня, завидев, как с потолка спускается deus ex machina, говорит: спасибо, мы этого не заказывали, и гордо уходит (лежать на диване и ждать, пока проблемы решатся как-нибудь сами, без вмешательства высших сил и, желательно, без ее собственного тоже).

Ответ на загадку нашелся, когда я проверила номер отслеживания заказанных на ебэе штор и обнаружила, что они прилетели в Израиль еще неделю назад (то есть на две недели раньше, чем должны были), и, хотя везде, где нужно, написано «Хайфа», служба доставки с очень знакомым названием упорно пытается доставить их в Тель-Авив, но там им почему-то никто не открывает.

До этого момента было не очень ясно, как в мою стройную теорию с мертвым археологом вписывается название службы доставки, Cheetah, но потом я поняла, что это с самого начала была история не про древнюю Грецию, а про эволюцию. Потому что как корабль назовешь, так он и поплывет. Гепард, конечно, самое быстрое животное в мире; мои занавески были доставлены очень быстро, да и чья-то стиральная машинка, наверное, тоже. НО НЕ ТУДА. Судя по всему, именно из-за того, что эволюционно гепарды сделали ставку на скорость, строение их черепов сильно изменилось. Бежать с головой такой формы, как у гепарда, можно очень быстро, но мозгов в нее помещается очень мало, так что среди всех диких кошек у гепардов самые маленькие лобные доли в частности и самые маленькие мозги вообще

Наверное, добрая половина моей любви к Израилю — это любовь к Оле и Инне, и ко всем восхитительным вещам, которыми мы с ними занимались (и занимаемся, и займемся) вместе. Никаких слов не хватит, чтобы рассказать, как они мне дороги, поэтому я принесла кучу историй, смешных и трогательных, про Инну, и про Олю, и про Олю и Инну, — историй, которые я никуда не постила, или постила, но не в канал. И сейчас в канал тоже не запощу, потому что в один пост они не влезают, и в два тоже не влезают, и даже в три влезают с трудом, — так что вот: https://telegra.ph/Banot-sheli-ahi-mushlamot-baolam-02-22

Я вообще с большим трудом запоминаю израильские имена, особенно те, которые слышу в первый раз, но имя своей однокурсницы Галит запомнила мгновенно и навсегда.

Дело в том, что галь — это волна (в иврите мужского рода), а -ит — или один из суффиксов для образования феминитивов (канцлер — канцлерит, бармен — барменит и т.д.; в иврите названия всех профессий существуют в двух вариантах), или уменьшительный суффикс (каф — ложка, капит — чайная ложечка; керен — рог, карнит — роговица).

Т. е., проводя аналогию с русским, если Галь — это волна, то Галит — это или волнянка (мрачная волнянка is my spirit animal), или ВОЛНУШКА. В связи с чем невозможно не вспомнить лучшую шутку за всю историю QI:

Для недели Песаха существуют особые правила кашрута, очень строгие: в эти дни евреям нельзя есть и даже держать дома ничего квасного — вообще ничего, в чем есть или могут быть злаки, мука, солод или дрожжи. Кроме очевидного, это распространяется на ряд красителей, ароматизаторов и других добавок, так что соблюдающие в эти дни не покупают и не едят ничего, на чем нет специального штампа раввината — כשר לפסח, «кошерно на Песах».

Рэйчел рассказывает, что родилась в городе Буффало, штат Нью-Йорк, аккурат в пасхальное воскресенье, и счастливая взволнованная акушерка принесла ее маме младенца вместе с огромным шоколадным зайцем, поздравляя разом с рождением дочки и с воскресением Христа. «Я еврейка», сквозь зубы сказала мама Рэйчел, потому что пасхальное воскресенье, как это часто бывает, выпало на Песах, и от зайца ей пришлось отказаться (ребенка, впрочем, она оставила).

Словом, бывает и так, что дал бог зайку, а зайка некошерный

Ходили вчера в Клуб, где Веселились и даже Заводили Знакомства (чувствую себя немного капралом Моркоу, который пишет письма родителям). Вечеринка неожиданно для нас оказалась полностью русской, и первое, что сказала мне Оля сегодня утром, это «слушай, ты замечала, что, когда знакомишься с русскими, никогда не начинаешь разговор с вопроса "чем ты занимаешься по жизни?". Мы с тобой вчера целый вечер говорили с А. о разных интересных вещах, и так и не узнали, где она работает».

И правда. Знакомясь с израильтянами, в первые же несколько минут узнаешь, где они работают и сколько у них детей. Можно даже не спрашивать. Как писал Булгаков, «никогда и ничего не спрашивайте! Никогда и ничего, и в особенности у израильтян. Сами все расскажут, а потом догонят и покажут фотографии».

Ладно, это все, конечно, стереотипы. Есть и русские, с которыми ведешь один и тот же бесконечный диалог о том, откуда ты приехала, чем занимаешься, где работаешь и т. д. Есть и израильтяне, с которыми можно разговориться о миллионе интересных вещей, миновав эту стадию. Но общее впечатление складывается какое-то такое. Тут, конечно, начинаешь думать про отношение к работе как часть ментальности: вроде как для них работа чаще — часть идентичности, а для нас — способ заработать денег, который ничего не говорит о тебе как о человеке. Но понятно, что, когда общаешься в основном с такими же недавними иммигрантами, как ты сама, выборка не очень репрезентативная.

Или вот еще что. Меня это сначала восхищало, а теперь скорее утомляет, но все еще немного смешит. В общем, быть новой иммигранткой в Израиле — это как играть в рпг. Не потому что приходится выполнять кучу квестов (хотя это, конечно, тоже), а потому что все постоянно интересуются твоей origin story и рассказывают свои. После вопроса «как тебя зовут?» в 99% случаев звучит следующий: «Откуда ты приехала? Где жила раньше?» Иногда еще спрашивают, где училась и чем занималась, но это уже опционально. И каждый раз, открывая рот, чтобы сказать «из Москвы», я вспоминаю, как лет пять назад мы с Ри пришли в ресторан, увидели в меню строчку «строганина из пеламиды» и смеялись полчаса, потому что это звучало как имя героини фэнтези, — ну, знаете, Конан из Киммерии, Геральт из Ривии, Джек из Тени. Строганина из Пеламиды. Мария из Москвы. С одной стороны, понятно, что no matter where you end up you're still from your home town. C другой стороны, как перестать чувствовать себя Строганиной из Пеламиды?

В книге пророка Исайи есть такой момент: Господь велит ему снять рубище и сандалии и идти проповедовать нагишом. Ну, с ветхозаветным богом шутки плохи, так что пророк раздевается и идет. Три года ходит. И проповедует. Смысл у этого такой, что нагота Исайи — предзнаменование поражения Египта и Куша, мол, именно так вскоре поведет своих египетских пленников в рабство ассирийский царь, нагими и босыми. Тогда-то и опомнятся все, кто полагался на Египет. Все это, — пишут комментаторы, — понятно и разумно, но зачем Исайе проповедовать голым? Затем, — заключают они, — что «перед нами не просто оратор, но человек, ставящий на карту собственную репутацию и готовый пойти на самое экстравагантное поведение, только бы образно и эмоционально подкрепить сказанное и пробить брешь в равнодушии слушающих».

С одной стороны, сложно не согласиться. С другой стороны, проповедовать израильтянам само по себе то еще испытание, даже если ты одет. Ясно вижу, как нагой пророк Исайя вещает — рыдайте, корабли Фарсиса, ибо он разрушен! Устыдись, Сидон! Когда весть дойдет до Египтян, содрогнутся они, услышав о Тире! — и тут какая-то женщина из толпы, остановившаяся послушать проповедь по дороге с базара, устало говорит вполголоса: «ох, яйца-то я купить и забыла».

Устроилась работать официанткой и очень довольна: тут и практика разговорного иврита, и дедлайнов никаких нет, и кормят бесплатно, — но самое лучшее, самое лучшее в работе в израильском ресторане вот что.

Система устроена (как, наверное, и в любой другой стране) так: официанты получают заказ, вносят его в компьютер и нажимают «печать», а печатаются листочки со списками блюд и напитков уже на кухне и в баре, чтобы повары и бармены готовили, сверяясь с ними.
Так вот, эти листочки. Называются. Боны.
БОНЫ.

То есть подходишь к повару в израильском ресторане и говоришь: слушай, Ицик (или, скажем, Моше), я скоро ухожу со смены, сваришь мне пасту? А Моше (или Ицик) тебе отвечает: подожди немного, у меня тут еще два бона, я их добью и приготовлю тебе поесть. И ты такая: да... да, конечно. Добивай, я подожду.

На этом моменте экран должен темнеть, а на нем — оранжевым по черному — появляться надпись:

Inglourious Basterds,
a film by Quentin Tarantino

В иврите есть много прекрасных вещей, и одна из них — это имена рыб. Во-первых, лосось! В иврите в принципе есть для него название, но оно практически полностью вытеснено английским salmon, которое проникло и в речь русскоязычных израильтян. Шанс услышать или прочитать в Израиле слово «лосось» стремится к нулю, зато в любом русском магазине или ресторане можно получить салмона, соломона или саломона. В общем, есть рыба Соломон, и мы тут в принципе к этому уже давно привыкли. Но кроме рыбы Соломона, есть еще и рыба Денис.

Как рыба Денис получила свое имя, я не знаю. Я думала, это заимствование из английского, но нет, в английском он gilt-head (sea) bream, золотоголовый лещ. У него между глазами золотая полоска, отсюда и название. В английском gilt — позолоченный, в русском (и большинстве других языков) в названии есть заимствованное из испанского dorada, золотой, в латинском имени есть слово aurata. А В ИВРИТЕ ДЕНИС. То есть приходишь в рыбный ресторан, берешь в руки меню и думаешь: я хочу Дениса в кисло-сладком соусе или Дениса с лимоном и базиликом? А может, лучше взять стейк из Соломона? И к нему треть Стеллы… а, ладно, что уж там, сразу половину Стеллы (то есть, в переводе с израильского русского на русский — пол-литра пива stella artois). I do wish we could chat longer, but I'm having an old friend for dinner.

При этом просто лещ (bream) на иврите будет zahabon, то есть как раз-таки золотистый, от zahav — золото. Получается, все лещи золотые, но не все они Денисы. Не все то золото, что Денис?

…Я этот текст написала полгода назад, еще не зная, что летом устроюсь работать официанткой и он станет предысторией к истории. История короче предыстории раза в три, и она, разумеется, просто не могла не произойти, и из всех людей она должна была произойти именно со мной. Итак: в меню места, где я работаю, есть рыба, в том числе рыба Денис. И вот я стою, принимаю заказ у столика (две семейные пары), сначала у женщин; одна определилась, вторая вроде бы тоже, но потом она, продолжая смотреть в меню, задумчиво спрашивает: «а что Денис?».
«Денис», — вышколенно отвечаю я, — «у нас есть запеченный, а есть жареный. Запеченный подается…»
«Да нет», — останавливает меня она, «у нас свой. Мы со своим». И, поворачиваясь к мужчине напротив, уточняет: «Денис, ты что будешь?»

У меня лучшие читатели на свете, за последние 20 минут я узнала, что:

1. В Бат-Яме есть кафе «Денис на углях» (спасибо, Света!)

2. Название рыбы «Денис» заимствовано из турецкого, где дораду, выловленную в море, в противовес выращенной в прудах называют сhipora deniz (chipora — название рыбы, deniz — морская), и иврит позаимствовал из турецкого, слегка изменив, второе слово, ֹֹ«морская», как название рыбы. Case solved, спасибо, Михаил и Иван!