У меня вообще большие проблемы с устными языковыми экзаменами, потому что даже в тех случаях, когда знаешь язык (хотя в случае с ивритом это ко мне не относится), вопросы там обычно такие, что и по-русски-то не представляешь, что отвечать. В экзамене по ивриту, например, кроме адекватных вопросов на знание лексики по темам («что можно делать в банке?»; «вам нужно пригласить друга на свадьбу, что вы скажете?» и т.д.), есть высказывания из Танаха, которые надо как-то прокомментировать. Ну то есть вопрос звучит как «если не я себе, то кто мне», или, скажем, «все самые лучшие вещи достаются бесплатно» (это для экзамена по ивриту тема, напоминаю, а мы находимся в Израиле).
Хуже всего, впрочем, вопрос, который звучит так: «расскажите о чем-нибудь интересном, что случилось с вами». И вот сижу я, не самая скучная женщина на свете; я, неплохо попутешествовавшая (иногда без билетов, часто без денег, почти всегда без мозгов), пожившая в разных городах, никогда не говорившая «нет» даже самым кретинским предложениям своих друзей, я, не самый молчаливый человек (а после пары бокалов красного так вообще душа компании), в общем, сижу я и слышу: «расскажите о чем-нибудь интересном, что случилось с вами». И что я говорю? Ну да. Я говорю: мммм. А потом еще раз: мммммм. А потом: со мной не случалось ничего интересного, давайте я вам лучше расскажу, что можно делать в банке? Или приглашу вас на свадьбу! Серьезно, приходите лучше ко мне на свадьбу.

За пятнадцать часов до устного экзамена пытаемся подготовиться хотя бы к самым дурацким вопросам; «начинать всегда сложно», — зачитываю я одну из тем.
— Начинать всегда сложно, — медленно говорит на иврите Оля. — Например… сейчас мне очень сложно... начать отвечать на этот вопрос.

(короче, держите за меня кулачки завтра)

В декабре я писала про город мертвых Бейт-Шеарим — двухтысячелетний некрополь, на сайте которого как будто бы написано (мы читали это всего через месяц после того как начали учить иврит, так что не очень себе доверяли), что у них можно заказать экскурсию и, при желании, отпраздновать день рождения. Идея была крайне соблазнительная, а мне как раз на следующей неделе исполнялось 24, но я тогда предпочла бар «Барон»: и из любви к вуду, и потому что это единственный бар в нашем городе, и, конечно, потому что не очень верила, что национальный парк, в котором нет ничего, кроме трех десятков пещер и двух сотен саркофагов, действительно позиционирует себя как площадку для проведения праздничных мероприятий.
Но сегодня мы приехали туда на экскурсию и за час встретили 3 (три) свадьбы. Мне даже стало немножко обидно. Ну ничего, в следующем году совершенно точно отмечу день рождения там! В пещерах нежарко, саркофаги очень красивые, а некоторые еще и удобные, — в общем, вполне можно устроить вечеринку в духе древних египтян, у которых вроде как был обычай вносить в пиршественный зал вместе с лучшими блюдами и напитками какую-нибудь мумию, так как веселье весельем, а необходимость ежедневно созерцать неизбежность смерти никто не отменял.
Еще я крайне удачно приобщила вчера соседок к творчеству группы right said fred, так что сегодня Инна, идя по пещере и рассеянно трогая руками крышки саркофагов, напевала себе под нос: i’m too sexy for my cave, too sexy for my cave, my cave and my grave

Сегодня я узнала, что ивритское слово ביצים (бэцим) ведет себя как русское «яйца», а не как английское eggs, — то есть обозначает разом и те яйца, которые варят, и те, за которые хватают. Узнала я об этом на занятии по риторике, когда одна израильская студентка, анализируя посвященную борьбе за право голоса для женщин речь воинствующей суфражистки Эммелин Панкхёрст, увидела в предложении you cannot make omelettes without breaking eggs гораздо более сильный феминистический посыл, чем тот, который вкладывала туда англичанка Эммелин

Десять лет уговаривала родителей купить новую кухонную плиту вместо нашей «Электры», имя и вид которой наводили на мысли, что куплена она была еще в древнегреческие времена, и здесь макароны кидал в кипяток шлемоблещущий Гектор. Папе было все равно, а мама не собиралась расставаться с нашей старушкой, хотя ее давно уже следовало сдать, минуя прием металлолома, сразу в археологический музей. Но стоило мне окончательно решить, что я собираюсь насовсем покинуть отчий дом и уехать не в другую квартиру и даже не в другой город, а в другую страну, — как они купили новенькую, красивую, блестящую плиту! Со стеклокерамикой! С четырьмя работающими конфорками из четырех! (на прошлой работали полторы, и то не каждый раз). Теперь мама шлет мне из Москвы ее фотографии, очевидно, надеясь, что я не выдержу, порву справку из консульства, съем свой израильский студенческий и вернусь домой.
Эти ожидания не совсем беспочвенны, поскольку в общаге, где мне жить еще не меньше года, приходится обходиться одинокой грустной электрической плиткой, которая, если ее включить, какое-то время греется, а потом решает, что ладно, поработали, можно и отдохнуть, — и на четверть часа греться перестает. Потом она опять начинает неторопливо теплеть, — но, в общем, еда, которая на нормальной плите готовится час, здесь готовится три. То ли это происходит, чтобы не сумел загородиться человек, чтобы человек был грустен и растерян; то ли чтобы как-то подготовить нас к столкновению с израильской бюрократией. Я, в общем, уже готова вообще ко всему (в отличие от моего ужина, который не готов). Короче, бойтесь своих желаний, они могут сбыться; что до меня, то, похоже, придется на неопределенное время сменить девиз с «наука и насилие» на «стоицизм и сыроедение»

Моя дорогая подруга Ри, сдавая устный экзамен по ивриту, по ее словам, «вытянула билет, не смогла прочитать НИ ОДНОЙ БУКВЫ, начала кричать и кричала, пока преподавательница не отобрала у меня листочек и не перевернула вверх ногами», — но сдала на отлично.
Я, сдавая устный экзамен по ивриту, вошла в кабинет к экзаменатору, поздоровалась и на вопрос «как дела?» уверенно ответила «меня зовут Мария» (в чем, если подумать, можно увидеть некоторую логику). Но сдала на 100! Сто, понимаете? СТО. אחת אפס אפס!
Пытаюсь найти в этом связь, но если бы для того, чтобы в чем-то преуспеть, надо было сначала красиво сесть в лужу, то я бы давно была президентом планеты

В этом семестре мы все делали презентации на иврите на свободную тему, и каждый рассказывал о том, что ему близко и интересно. Химик Аня рассказывала про здоровый образ жизни, эколог Алла рассказывала про климатические зоны Израиля, Инна рассказывала про Марка Шагала, я рассказывала про единственную в мире статую на Луне, и каждая из нас уложилась в отведенные 15 минут.
Нашему однокурснику Севе понадобилось в 4 раза больше времени, потому что презентацию он решил делать про сравнение Танаха и «Игры престолов». Начал Сева с извинения за спойлеры из сериала (за спойлеры из Танаха он почему-то не извинился, — а я, между прочим, что «Игру престолов» бросила после 1 сезона, что Ветхий Завет после книги Царств, — но и к тому, и к другому рассчитываю когда-нибудь вернуться), а закончил сравнением Джона Сноу и машиаха, чьего пришествия мы тут вроде как ждем. Половина сравнений была откровенно притянута за уши, но кое-что было довольно остроумно (я бы рассказала, но не хочу спойлерить вам Танах).
Самое важное, впрочем, что теперь мы знаем, как сказать на иврите «отравить», «надругаться» и «инцест». Наконец-то по-настоящему полезная лексика!

Также не могу не рассказать, что если в ивритское «игра престолов» (משחקי הכס) добавить всего одну букву (משחקי הכוס), то из game of thrones она превратится в game of vaginas (что, как я понимаю, близко по духу новому сезону) или в game of drinks (что близко по духу лично мне)

Сдали финальный экзамен по ивриту!
Мы все писали его на разные уровни, которые в иврите называются по буквам алавита: рама (уровень) алеф — это А1, рама бет — А2, гимель — В1, далет — В2, хэй — С1. Наша преподавательница, которая определяла, кто с каким уровнем подошел к концу ульпана, решила, что я буду писать гимель; я же совсем не была уверена, что смогу написать гимель, потому что я и букву гимель не всегда пишу правильно, иногда путая ее с буквой заин: одна из них выглядит как 5 без верхней перекладины, другая — зеркальное отображение первой.
В общем, я была совершенно не уверена, что, отправившись на экзамен получать гимель, не получу случайно заин (заин, напомню, переводится с иврита как «хуй»). Но вроде обошлось! Или нет. Результаты будут через месяц, потому что все в этой стране происходит очень медленно, — быстро тут только магазины закрываются пятничным утром перед шабатом

Проводила наш экзамен дама из израильского министерства образования, не говорящая по-русски, так что, когда она решила проверить, все ли студенты на месте, ей было нелегко. Сначала она начала зачитывать наши русские и украинские фамилии, и не только не произнесла правильно ни одной (что в принципе нормально для носительницы языка, в котором нет гласных, а половина согласных может читаться по-разному), но и выбирала какие-то на редкость неудачные неправильные варианты: «Кравчук», например, она прочла как «кабачок». После этого мы так смеялись, что экзаменатор решила перейти на имена, которые и короче, и проще фамилий, да и вообще большинство из них в Израиле на слуху, — но выбрала для этого крайне неудачный момент, так как все Марии и Анны к этому моменту были позади, а впереди был ВСЕВОЛОД

Мы были на Хайфском пляже и решили искупаться, ну то есть как искупаться, — зайти в воду по колено и полежать, так как больше ни на что сил особо не было. И вот прекрасный благоустроенный средиземноморский пляж, чудесный солнечный день, море, мы нежимся в лениво набегающих на берег волнах, и тут меня КУСАЕТ РЫБА. За палец ноги. «Кажется, меня укусила рыба», — растерянно говорю я, не до конца уверенная в том, что только что произошло. «Рыбы кусаются, это нормально», — говорит Оля. «ЭТО НЕНОРМАЛЬНО», — говорю я, привыкшая к речным и озерным российским рыбкам, стеснительно уплывающим, приблизься к ним хоть на метр. Израильские рыбы, как оказалось, не такие. Израильские рыбы от тебя не уплывают, это ты пытаешься от них уплыть (без особого успеха). Зато стало наконец ясно, почему в Израиле даже в приморских городах рыба и морепродукты не особо популярны и довольно дороги. Потому что такую рыбу просто так не съешь! Такая рыба сама кого хочешь сожрет!
В общем, я начала кричать, что не нанималась массовкой в фильм «Челюсти», и спа-салон тоже не заказывала, так что почему бы рыбам не отвалить? Рыбы меня не слушали, а загорелые накачанные спасатели не спешили меня спасать (подозреваю, что они и сами боялись рыб и поэтому предпочитали сидеть на берегу). Коварные рыбы укусили Олю, а потом снова меня — на этот раз за пятку; я ойкнула и дернулась в сторону берега, рыба немедленно укусила меня за пятку ещё раз, после чего я вскочила и выбежала на пляж.
В общем, если в двух словах, — я хотела искупаться в море, но не смогла, потому что рыбы выгнали меня на берег. И ладно бы в Инсмуте, но в Хайфе! Некоторые люди по неосмотрительности оставляют в море сережки или цепочки, — а я вот оставила в море чувство собственного достоинства

Завтра я возвращаюсь в Москву: не очень надолго, потому что в сентябре собираюсь переехать в Израиль уже насовсем, но, тем не менее, должна сказать, что
1. возможно, я стану писать сюда реже! Возможно, впрочем, я стану писать сюда чаще, потому что две работы — это лучше, чем две работы и учеба, а незаписанных историй у меня воз и маленькая тележка. Но на всякий случай — вот, например, мой твиттер, где я в основном грязно ругаюсь и непотребно шучу про перевод, редактуру и стар трек, но про Израиль тоже иногда бывает: https://twitter.com/sh_fitzwalter (он обновляется гораздо чаще, и еще там можно мне писать);
2. здесь мне тоже можно писать! Особенно если вы из России и хотите со мной повидаться, потому что после сентября сделать это будет проблематично.

Я тут, возможно, подведу какие-нибудь итоги, когда у меня выдастся пара свободных часов, а возможно, не подведу. Потому что в женщине должна быть загадка. Еще в женщине должен быть фалафель и полбутылки красного, но над этим я как раз работаю

Записалась в консульство, чтобы получить визу на ПМЖ; для этого нужно пройти проверку, которая подтвердит, что я еврейка. Документы там принести всякие, фотографии. В принципе, мне это скорее нравится, потому что в процессе можно совершить много удивительных открытий. Так прошлой осенью перед поездкой на программу, перевернув вверх дном семейный архив, я узнала, что мой прапрадед был похож на Тони Старка, а моя прабабка жила через дом от моего университета. Ах, как сладко я высыпалась бы все четыре года бакалавриата, живи я на Мясницкой, а не за МКАДом! (мы все об этом благополучно забыли, но вообще-то это канал о том, как я СТРАДАЮ).
Так вот. В октябре эту проверку я уже проходила, принеся в посольство стопку документов такой толщины, что меня немножко пригибало к земле (в нашей семье к хранению бумаг подходят очень обстоятельно. Как-то раз, например, я нашла у мамы тетрадку, где записаны все мои прегрешения за май 1999-ого года: https://www.instagram.com/p/bZEzRuRZad). В посольстве мне сказали, что да, все с тобой ясно, пожалуйста, убери уже это, не надо тыкать нам в нос двадцатым свидетельством о рождении, все понятно, ты еврейка, никаких проблем, уезжай в Израиль и все эти бумажки с собой забери.
Точнее нет, вру. Мне сказали: «так, вот ваше свидетельство о рождении, вот свидетельство о рождении вашей мамы, вот свидетельство о рождении вашей бабушки, вот свидетельство о браке вашей мамы, вот свидетельство о браке вашей бабушки, а также ваших прабабки и прапрабабки… Вот свидетельство о смерти матери вашего деда… Подождите… А матери бабушки? У вас ведь есть свидетельство о смерти вашей прабабки Фрумы?», — строго спросила меня консул. «Нет», — ошалело ответила я. «В принципе, с документами у вас все в порядке», — сказала она, — «но ведь вы, конечно, собираетесь выходить замуж в Израиле?». Последнее, что я на тот момент собиралась делать — это выходить замуж где бы то ни было, но вопрос был задан с такой интонацией, что отрицательного ответа быть просто не могло. Я кивнула. «Тогда вам непременно нужно свидетельство о смерти вашей прабабушки Фрумы», — покровительственно сказала консул. Я растерянно спросила: а что, мол, без свидетельства меня замуж не возьмут? Консул посмотрела на меня поверх очков и ответила: «конечно, возьмут», — причем сказала она это так ласково, что я даже немного испугалась: как бы не взяли прямо в аэропорту.

Так вот… К чему я это все… К тому, что проверку эту я уже прошла (отстояв миллион очередей, заполнив миллион анкет, ну, можете представить). А теперь надо опять! Потому что прошел почти год! Вдруг я перестала быть еврейкой? За 8 месяцев в Израиле. Мало ли. Иерусалимский синдром, например! Кризис самоидентификации! На программе кормили так плохо, что я приняла постриг и ушла в монастырь! Выживать на стипендию в 100 долларов было так тяжело, что я съела все свои документы! Придется, в общем, идти доказывать, что не приняла и не съела. Свидетельства о смерти прабабушки Фрумы у меня, кстати, по-прежнему нет (ну зато хоть ясно, почему я до сих пор не замужем). Надеюсь, это не станет проблемой, но на всякий случай готовлюсь к тому, что из посольства меня отправят не в Израиль, а на кладбище. В смысле, чтобы получить копию. Хотя, подозреваю, после дня в очередях в консульстве я буду готова отправиться на кладбище в любом виде. Там хоть полежать можно

Принесла вам историю, которая на первый взгляд про хуи, но на самом деле про то, как важно учить иврит! (как, в общем, практически все мои истории)

...Обе мои соседки по израильской общаге сейчас в Москве, и Инна пригласила нас с Олей к себе на вечеринку, а мы с радостью согласились, потому что восьми месяцев в одной комнате нам, очевидно, было мало (то ли это любовь, то ли стокгольмский синдром, — так сразу и не поймешь). Чтобы не ехать с пустыми руками, я испекла печенье: для Инны — веганское в форме разных там звездолетов (потому что space jews, jews from outer space) и ладошки мистера Спока (знали ли вы, что вулканское приветствие из стар трека — на самом деле коэнское благословение, стилизованная буква ש? Говорю же, space jews!), а для Оли мне тоже хотелось сделать что-нибудь особенное, и выбора, если честно, считай что не было, потому что все наши с ней инсайдерские шутки — они или про Джона Ф. Кеннеди, или про хуи, а печенье в форме Джона Ф. Кеннеди я пока печь не умею. В общем, я испекла для Ольги персональное печенье в форме огромного члена (да, быть моим другом — тяжелая работа) и хотела написать поверх глазури одну из наших шуток за триста, но то ли тесто было слишком хрупкое, то ли я была не очень аккуратна, — в общем, когда я снимала свежеиспеченный хуй с противня, он переломился. Прямо пополам. Я сначала ужасно расстроилась, потому что испечь новый уже не успевала, а склеить этот вряд ли бы вышло, но потом вспомнила, что в иврите, когда хочешь сказать, что заебался, говоришь: нишбар ли азаин, дословно: «у меня сломался хуй». Так что я написала на одной половинке «нишбар ли», а на другой «азаин», положила их в красивую коробочку и еду на вечеринку, крайне довольная собой

Статистику в семилетнем архиве твиттера рассматриваю в основном как отчет об уровне сублимации по годам и месяцам. Вот я писала в среднем ~700 твитов в месяц; вот я вдруг стала писать 300 твитов в месяц (это я начала встречаться с А), вот опять 700 (это я рассталась с А), вот 200 (это я начала встречаться с В), ну и так далее, вплоть до момента, когда количество твитов в месяц вдруг падает до 50-60, а это никакой не мужик, это я рассталась вообще со всеми и уехала в Израиль. Словом, статистика подсказывает, что самый серьезный роман за всю мою жизнь у меня с этой страной (ну, или с ее языком: language is a strange thing, but she is my mistress).

да, это я завела себе другой канал, чтобы писать туда не про Израиль и иврит, и начала писать туда про Израиль и иврит (потому что я загадочная и непредсказуемая) https://telegram.me/sh_fitzwalter

Пока в России (свестком государсве) беснуются православные активисты, пытаясь помешать выходу фильма Матильда, в Израиле (государстве с официальной религией) выходит уже четвертый сезон сатирического шоу "The Jews are coming". Ребята делают скетчи на эпизоды еврейской истории с библейских времен до наших дней, высмеивая несостыковки в библейских текстах, странные религиозные обычаи, рекламирующие "Общество войны против Бога" и не оставляя ничего святого вообще. Евреи спорят с Моисеем как соблюдать десять заповедей, не понимают, зачем целовать мезузу, пытаются повесить Эйхмана, и объясняют, почему они будут голосовать за Гитлера (привет Навальный).

Кажется, это все, что есть в сети с английскими субтитрами. Вот тут еще небольшой плейлист от создателей: https://www.youtube.com/watch?v=fCV8j3VSsXs&index..

Это лишь малая часть. Серии идут по 20-25 минут и там ОЧЕНЬ смешно. Учите иврит.

Обожаю это шоу, шутки из него — моя главная мотивация учить иврит!

Вот самая лучшая серия из того, что есть с субтитрами на ютубе, сколько раз ни смотрю — смеюсь как в первый (видите, там 31 472 просмотра? 72 из них мои)
https://youtu.be/LVe4uPv5tIE

Раз уж зашла об этом речь, мой второй стимул учить иврит — Гай Шаретт, автор подкаста Streetwise Hebrew. Это 5-10 минутные выпуски, посвященные ивритским словам, выражениям и связанным с ними израильским реалиям, — нескучные и очень смешные, с отрывками из песен, новостей, сериалов, видео на ютубе, короче, абсолютно отовсюду, где можно услышать живой язык.

У Гая простой и приятный английский, и иврит у него тоже очень приятный. В общем, все приятно в этом подкасте, а автор еще и водит экскурсии по Тель-Авиву, обучая ивриту на примере того, что написано на стенах. Серьезно! Стрит-арт и граффити! В Тель-Авиве все это в таком количестве и качестве, что, полагаю, заблудившись в гаражах за Флорентином и прочитав все, что написано на местных стенах и заборах, можно не только понять пару философских истин и десяток не очень философских, но и получить приглашение в академию языка иврит на должность почетного профессора. Нет, сама я туда не ходила (то есть за гаражи ходила, конечно, но, увы, не в компании Гая), но по возвращению обязательно схожу.

Подкаст легко находится в itunes и в любом приложении с подкастами для андроида, вот сайт автора, где можно поподробнее почитать и про подкаст, и про экскурсии http://www.streetwisehebrew.com/, вот архив выпусков на сайте радиостанции https://tlv1.fm/streetwise-hebrew/, ну и я сейчас, конечно, загружу выпуск, один чтобы вы послушали. Выбрала свой любимый, про хуи и оперу (ну да, он охватывает практически весь круг моих интересов)

На иврите мы говорим не «я репатриировался» или «я приехал в Израиль», — для этого употребляется глагол לעלות: подниматься, восходить. Ну и я так увлеклась этим делом, что на следующий день после прилета приехала в Хайфу, чтобы повидаться с подругами в нижнем городе, и на автобусной станции, где была сто раз и где из трех автобусов мне подходили два, села конечно же В ТРЕТИЙ и, только оказавшись на горе Кармель и увидев огни порта где-то далеко внизу, поняла, что-то не так. То есть на следующий день после восхождения в Израиль меня ждало нисхождение по всем лестницам Хайфы.
Есть в мире гармония.

Сама алия прошла почти безболезненно, мне даже не о чем особо рассказать; после прощальной вечеринки и сборов я была настолько уставшая, что когда в аэропорту Бен-Гурион у нас забрали паспорта и привели всю группу в специальный зал для новых репатриантов, где были мягкие кресла, вайфай и бесплатный кофе, я в принципе была готова остаться там навсегда, — но гражданство этой комнаты получить было нельзя, так что пришлось соглашаться на израильское. Паспорт в итоге вернули, даже два, еще дали денег и еды, и все это в обмен на букву -а с конца моей фамилии.

«Если хотите, улыбнитесь, — мягко сказала сотрудница министерства, делая фото на паспорт. — В Израиле можно улыбаться». Я искренне попыталась улыбнуться, вложив в эту улыбку всю радость от репатриации и всю свою любовь к Израилю, и, разумеется, более перекошенной рожи я еще не видела ни на одной своей фотографии. Утешает только то, что паспорт временный (пометка себе: выспаться как следует перед тем, как фотографироваться на биометрический).

Потом таксист вез меня в Тивон, и, поскольку я была не в том состоянии, чтобы поддерживать светскую беседу, он бесконечно названивал всем своим друзьям в вотсаппе. Когда он не звонил, он писал сообщения, а когда он не писал сообщения, он перечитывал старые. Руль при этом он придерживал двумя пальцами, а пристегнулся за всю поездку ровно на пять секунд, — когда мы проезжали пост дорожной полиции. Ехали, кстати, довольно долго: вообще на машине от Хайфы до моего кампуса минут 10, но мы добирались все 30. Полагаю, если бы водитель хоть иногда смотрел не в телефон, а на дорогу, это бы немного ускорило процесс, но, с другой стороны, может быть, это обязательная часть опыта? Подготовка к трехчасовым очередям в банках и министерствах?

— PRIVET, — радостно сказали охранники на въезде в кампус и вручили мне ключ от моей комнаты.
Втащив туда вещи, весившие примерно как я, я с некоторым удивлением обнаружила, что в комнате нет ни чайника, ни плитки, ни одеяла, ни даже подушки… Вообще ничего нет, кроме кровати и холодильника. Коменданта общежития тоже не было, потому что времени было начало двенадцатого. Соседки тоже не было, но это как раз не сильно меня расстроило.

Вероятно, с израильским паспортом мне досталось немного израильской наглости, так что я решительно постучалась в свою бывшую комнату, где сейчас живут какие-то чуваки с другой масы, и с порога сказала: привет, я только что сделала алию и у меня нет ни чайника, ни подушки, нельзя ли выпить у вас чаю? («и поспать» было бы логичным продолжением, но тут я вдруг немного застеснялась). Чуваки так растерялись, что сделали мне чаю, а также отдали одеяло и шторку для ванной, даже не спросив, как меня зовут. Думаю, из меня получился бы отличный рейдер. Пока, впрочем, из меня получилась только гражданка Израиля, — надеюсь, тоже неплохая.

Итак, сегодня пятый день, как я в стране; фалафель в Хайфе все такой же вкусный; море пахнет морем; я купила штопор и половник; соседка-марокканка молчалива и приходит в комнату только ночевать; люди почему-то любят меня и отдают мне свою посуду, постельное белье и бытовую технику; в моей памяти достаточно иврита, чтобы объясниться в банке или баре. Ну то есть дела мои на удивление хороши. Если, конечно, ставя три десятка подписей в банке во время открытия счета, я не взяла случайно ипотеку. С другой стороны, теперь у меня есть отличный стимул учить иврит: хочется все-таки прочитать эти тридцать страниц и узнать, под чем же я подписалась