Отметил столетие русской орфографической катастрофы выразительным текстом на эту тему. Почитайте.

https://vz.ru/opinions/2018/10/11/945597.html

Исторический принцип правописания, господствующий в английском языке уже много столетий, не помешал ему стать ведущим языком глобального информационного мира, при том, что этот язык меняется гораздо активней и быстрее (и географическим многовекторней), чем довольно консервативный русский. Никто не пытается требовать от англосаксов писать Du iu spik inglish? – Es ai du! Hau ai ken fajnd Solcbereckij kafidral?

Язык развивается не то чтобы быстро. Без искусственных языковых катастроф, вроде тех, что устроили Петр I или большевики, язык на протяжении жизни одного человека практически не меняется.

Упомянутые выше младограмматики сформулировали теорию языковой непрерывности – представители соседних диалектов или следующих друг за другом поколений прекрасно друг друга понимают, а вот на противоположных концах понимания уже нет никакого.

Справедлива эта теория или нет, но факт остается фактом – современному русскому горожанину не составит особого труда понять речь протопопа Аввакума, которая покажется ему дедушкиным сельским говором, при том, что она имеет от нашего языка не только лексические, но и грамматические отличия:

«Курочка у нас черненька была; по два яичка на день приносила робяти на пищу, Божиим повелением нужде нашей помогая; Бог так строил. На нарте везучи, в то время удавили по грехом. И нынеча мне жаль курочки той, как на разум прийдет. Ни курочка, ни што чюдо была: во весь год по два яичка на день давала; сто рублев при ней плюново дело, железо! А та птичка одушевлена, Божие творение, нас кормила, а сама с нами кашку сосновую из котла тут же клевала, или и рыбки прилучится, и рыбку клевала; а нам против тово по два яичка на день давала. Слава Богу, вся строившему благая!»

Между нами две реформы правописания и букваря – петровская и большевицкая. При этом рукописный текст Аввакума подавляющему большинству из нас будет действительной непонятен – именно потому, что нас разделили две реформы письменности, безжалостно вычеркивавшие так называемые «лишние буквы».

Этот факт вскрывает, пожалуй, главный секрет и главную трагедию реформы. Большевики, как и ранее Петр Великий, руководствовались не столько стремлением открыть дорогу к знаниям, сколько прямо противоположным – стремлением перекрыть её.

Целые пласты книжной культуры оказывались от умеющих только «по-новому» за семью печатями. Императору-реформатору было важно, чтобы вместо старых церковных книг и летописей новое поколение образованных людей читало арифметику, тригонометрию и «Юности честное зерцало». Большевикам было столь же важно, чтобы встраиваемые в новый быт пролетарии испытывали дискомфорт (иногда физический) от старых книг и могли легко переваривать преимущественно «Переписку Энгельса с Каутским».

Аудиоэкскурсия сделанная на радио "Радонеж" по выставке «От Аввакума до Агафьи. Наследие старообрядчества» в музее-заповеднике «Коломенское». Ведет куратор выставки — доктор филологических наук Е.М. Юхименко.
Часть 1

1667 со­слан в Пус­то­зерск. В 1670 по­са­жен в «зем­ля­ную тюрь­му». В пе­ри­од за­клю­че­ния пи­сал мно­го­чис­лен­ные че­ло­бит­ные, пись­ма, по­сла­ния к ца­рям Алек­сею Ми­хай­ло­ви­чу, Фё­до­ру Алек­сее­ви­чу, боя­ры­не Мо­ро­зо­вой и мн. др. По­сле мас­со­во­го вы­сту­п­ле­ния моск. ста­ро­веров 6.1.1681 цер­ков­ный со­бор 1681–82 при­нял ре­ше­ние о каз­ни Аваакума. и его со­уз­ни­ков, ко­то­рые бы­ли сож­же­ны в сру­бе «за ве­ли­кие на цар­ский дом ху­лы».

В пус­то­зер­ской тюрь­ме Аввакум соз­дал своё гл. про­из­ве­де­ние – «Жи­тие» (в трёх автор­ских ре­дак­ци­ях – 1672, 1673 и 1674–75). На­пи­сан­ное не­по­вто­ри­мым по бо­гат­ст­ву и вы­ра­зи­тель­но­сти язы­ком, «Жи­тие» со­че­та­ло в се­бе чер­ты ав­то­био­гра­фии, ис­по­ве­ди и про­по­ве­ди, пе­ре­смат­ри­вая тра­диц. фор­му агио­гра­фич. жан­ра: ав­тор и ге­рой бы­ли объ­е­ди­не­ны в од­ном ли­це. В Пус­то­зер­ске бы­ли на­пи­са­ны «Кни­га бесед» (1669–75), «Кни­га тол­ко­ва­ний» (ок. 1673–76) и «Кни­га об­ли­че­ний, или Еван­ге­лие веч­ное» (ок. 1679). Аввакум – ав­тор бо­лее 80 бо­го­слов­ских, эпи­сто­ляр­ных, по­ле­мич. и др. со­чи­не­ний (не­ко­то­рые из них ут­ра­че­ны).

🔴ПОСЛАНИЕ УТЕШИТЕЛЬНОЕ К НЕИЗВЕСТНОМУ, СЕТОВАВШЕМУ О ВРЕМЕННОМ УКЛОНЕНІИ ИЗЪ РАСКОЛА.
Господи Ісусе Христе Сыне Божий, помилуй насъ.
О Христе нашему и отцу и брату присному, и другу и советнику, воину Ісусову, страдалцу Христову, проповеднику благочестія, поборнику православія, любезному и прелюбезному сердечному нашему другу и отцу, имя-рекъ, радоватися. Да вси, о вселюбезне, яко не о томъ скорбимъ, еже напалъ на тя сатана со слугами своими; но о томъ радуемся, яко, имя-рекъ, толикая претерпе отъ враговъ Божіихъ, еже и всякъ слухъ ужасаетъ. За што претерпелъ? Што своровалъ? — He ведаешъ ли, за што Павла въ Листре и Ликаоніи жиды-бобогоубійцы наустиша народы и побиша Павла каменіемъ, влечаху в града, мнеша его умерша? За то и нашего, — оле радости з горкимъ плачемъ растворенныя!— имя-рекъ побиша. О, друже нашъ любезный! Целуемъ руки и ноги! Пріиди-ко сюды, приклониткося къ намъ, дай-ко главу-ту страдалческую! Обымемъ тя, облобызаемъ тя, обліемъ тя плачемъ, омыемъ тя слезами, нападъ на выю твою возглаголемъ сице отъ болезни!: Удъ ты нашъ, братъ ты нашъ, едино есмы тело! Похищенъ бысть сатаною, плененъ бысть варвары, отведенъ бысть въ чужюю землю, и тамо многая озлобленія много претерпе отъ враговъ благочестія: ныне же мы паки тя видимъ во свое отечество возвратившася! О, слава тебе , Господи! Срадуйтеся съ нами все духовное братство, яко другъ нашъ и братъ обретеся живъ и не удавленъ отъ еретиковъ. А што, друже, скорбишъ о пагубномъ ихъ причастіи: што-жъ делать! Худо зделано, не мужественно! Да што говорить? Вси мы человецы немощни, безъ (Божія) помощи праху подобни. И Христосъ рекъ: духъ бодръ, плоть же немощна. А они, враги, злы, ревнители отца своего сатаны, поспешны на пагубу нашу. Петр-отъ и камень нареченъ, да и тотъ поползнулся. Толко слышали мы въ маломъ твоемъ писанійцы, — ищешъ покаянія, скорбишъ, болезнуешъ и ихъ, сказываешъ, возненавиделъ, яко змію. О семъ радуемся, о семъ веселимся, пріемлемъ тя, лобзаемъ тя, любимъ тя, пріобщаемся тебе , сплетаемся тебе присно, связуемся тебе вечно! Братъ ты нашъ и удъ ты нашъ! Хто свой удъ ненавидитъ? Брата тя присна присно имехомъ, и имеемъ, и имети хощемъ, всегда, ныне и присно и во веки векомъ. Аминь.

Староверы-поморцы:
Возлюбленнии мои, их же аз, люблю воистинну*, друзии мои о Господе, раби Господа вышняго, светы мои, имена ваша написаны на небеси! Еще ли вы живии, любящий Христа истиннаго, Сына Божия и Бога, еще ли дышите?

Попустил им Христос, предал нас в руки враг. Уш-то аз, окаянный, достоин ранам быти сим. Жаль мне стада верных, влающихся и скитающихся в ветренном учении, во лжи человечестей, в коварстве льщения*. Да что же делать? Токмо уповати на Бога, рекшаго: «не бойся, малое мое стадо, яко отец мой благоизволи дати вам царство небесное»*. Не сего дни так учинилось кораблю Христову влаятися, еже есть святей церкви, но помяни, что Златоуст говорит: «многи волны и люто потопление, но не боимся погрязновения, на камени бо стоим. Аще каменю волны и приражаются, но в пены претворяются, каменя же вредити не может, еже есть Христа».

Что же делать, братия моя любимая, потерпим со Христом, да слюбится нам, а они постыдятся. Горе им, бедным, будет в день судный, судия бо близ, при дверех, сотворити кончину веку сему суетному. Горе тому, кто не внимает о прелести последних времен! Зде есть терпение святых*, иже соблюдают заповедь Божию и веру Исусову, якоже Лествичник Иоанн* пишет: «аще не вкусиши горчицы и опреснока, не можеши свободитися фараона». Фараон есть диавол, а горчицы -топоры, и огнь, и висилицы. А которыя на нас строят, на тех нечево винить: днавол тому виновен, а они были братия наша.

Станем Бога ради добре, станем мужески, не предадим благоверия! Аще и яра зима, но сладок рай, аще и болезненно терпение, да блаженно восприятие. Отъята буди рука - да вечно ликовствуем, да такожде и нога -да во царствии веселимся, еще же и глава - да венцы увяземся. Аще и все тело предадут огневи, и мы, хлеб сладок, троице принесемся. Не убоимся, братие, от убивающих тело, души же не могущих убити*, убоимся вторыя смерти*, еже есть вечныя муки. Братия моя зде со мною под спудом сидят, дважды языки резали и руки секли*, а они и паки говорят по-прежнему, и языки таковы же выросли Божиею благодатию. Вот, не смеху ли достойно - диавольской умысл! - паче же слезам, не о нас, но о режущих. Горе им, яко a путь Каинов ходиша и в лесть Валаамову предашася!* Спаси их, Господи, ими же веси судьбами! Не вмени им за озлобление наше, пречистый Владыко!

Милинькие мои! Аз сижу под спудом тем засыпан. Несть на мне ни нитки, токмо крест с гойтаном да в руках чотки - тем от бесов боронюся. Да что Бог пришлет, и аз то снем, а коли нет - ино и так добро. О Христе Исусе питайся наш брат, живой мертвец, воздыханием и слезами, донеле же душа в теле. А егда разлучится, ино и так добро: жив погребен. Воистинну и на свободе люди те в нынешнее время равны с погребеными. Во всех концех земли ох и рыдание, и плач, и жалость, наипаче же любящим Бога туга и навет сугубой: душевной и телесной.

Увы, камо ся дежем, прежде того осуждени и прежде вечных мук утомлени? Се ныне прибегаем во твое, Владычице, теплое заступление, предстани нам в помощь и не закосни, всегосподствованная небесная Царице, госпоже Богомати, видя виждь озлобление людей сих*, и умоли Сына своего, света, да избавит нас сугубых бед и напастей, еже есть в нынешнем житии времени и в будущем.

Братия, свети мои! Простите мя, грешнаго, и помолитеся о мне, и вас Бог простит и благословит, и наше грешное благословение да есть с вами неразлучно. Вас и жен ваших, и деток, и домашних всех, целую целованием духовным о Христе и, пад, покланяюся на плесны ног вашых, слезами помывая. Спаситеся, свети мои, от рода строптивого сего* и нас в молитвах своих поминайте, а мы вас должни. Спаси Бог за платки. По платку нам прислали закона ради отец нашых и веры ради Христовы.

Детей своих учите, Бога ради для, неослабно страху Божию, играть не велите. Ох, светы мои! Вся мимо идет, токмо душа - вещь непременна. Стойте в вере Христа, Спасителя нашего, не ослабевайте душями своими. Паки мир вам всем и благословение, благодать Господа нашего Исуса Христа, Сына Божия, с вами. Аминь.

Жаль их бедных, от гнева погибающих. Побили наших, о Христе пострадавших, на висилицах и огнем пожгли. И в моем дому двоих повесили*, и детей, было, приказали удавить, да, не вем како, увертелися у висилицы. А ныне и Соловки во осаде морят, пять лет не етчи. Чюдно в новой той их вере родилося. Помилуй их, Христос, бедных! Потеряли, горюны Христа-Бога, поработилися страстей сего века.

Ждет их Христос ко обращению, да обратятся бедныя никониане, да как хотят! Мы чисти от них. Говорили мы им по своей силе, затем умрем о Христе Исусе, Сыне Божий. Не дорожи мне сим веком, не имам зде града, но грядущаго взыскуем*.

ПРИМЕЧАНИЯ

Послание сохранилось в двух редакциях - сокращенной (1673) и распространенной (1678). Печатаем первую редакцию (датировка ее устанавливается на основании фразы послания: «...ныне и Соловки в осаде морят, пять лет не етчи»; Соловецкий монастырь был осажден в 1668 г.). Печатается по списку XVIII в. (БАН, собр. Дружинина, № 166, (202), л. 207-210 об.).
* ...ил же аз люблю воистинну - из второго Соборного послания Иоанна Богослова, I,
* «влающихся и скитающихся.» в коварстве льщения - из Послания ап. Павла к ефесянам, IV, 14.
* «не бойся... царство небесное» -из Евангелия от Луки, XII, 32.
* Зде есть терпение святых - из Апокалипсиса, XIII
* Лествичник Иоанн, или Иоанн Синаит (ум. ок. 606) - игумен Синайской обители, автор «Лестницы райской» - руководство к иноческой жизни (издана в Москве в 1647 г.).
* Не убоимся... убити - из Евангелия от Матфея, Х.28.
* ...убоимся вторыя смерти... - Ср.: Апокалипсис, XX, 6.
* Братия моя... руки секли... - Первая «казнь» Лазаря и Епифания с «урезанием языков» состоялась 27 августа 1667 г. в Москве, вторая- 14 апреля 1670 г.; Лазарю, Епифанию и дьякону Федору «языки резали и руки секли».
* Горе им... предашася! - Ср.: Соборное послание Иуды, I, 11.
* ...видя виждь озлобление людей сих... - Ср.: Книга Исход, III, 7.
* Спаситеся... строптивого сего - из Деяний апостолов, II, 40.
* И в моем дому двоих повесили... - В марте 1670 г. были повешены юродивый Федор и Лука Лаврентьевич, жившие с семьей протопопа на Мезени.
* не имам зде града... взыскуем - кз Послания ап. Павла к евреям, XIII, 14.

🔴О ТОМ, КАК ПОСТИЛИСЬ ПУСТОЗЕРСКИЕ УЗНИКИ — АВВАКУМ, ЛАЗАРЬ, ФЕДОР И ЕПИФАНИЙ.
179-го году (1671 год), в Великий пост, протопоп Аввакум, да поп Лазарь пищи не приимали до Лазарева Воскресения, да в Цветную неделю. Диякон Феодор да Епифаний старец до суботы пятыя недели пищи не приимали-ж; да в Лазарево Воскресенье и Цветную, прочия же в посте и молитве, токмо укропом язык прохлаждаше.
40 дней хлеба и ничтож не ядохом, токмо воду теплую хлебали, рты парили и горла. Я и старец десять дней сперва и воды не хлебали, да правила было отстали. А дьякон сперва сухари в воду метал и квасную воду хлебал. И приговорили братиею: без правила поститися худо, станем все воду хлебать. И по десяти днях стали и мы со старцом воду хлебать. И дьякон стал простую же воду хлебать с тех мест.
И егда совершилося 20 дней, престал я паки воды хлебать, показалося мне так неисправно. И разболелася у меня болезнь в брюхе, стал дух заниматца. И я поливал грудь водою, и тер снегом, и от того было лехче. Братия воду хлебали не переставая: а дьякон квас от четвертыя суботы рядом хлебал; а старец в суботы и недели ел, а в те дни воду хлебал.
А Лазарь от начала, как почал воду хлебать, так до Лазоревы суботы совершил.
Меня заставила скорбь блудить над квасом на пятой недели: согрешил, простите, а ныне чревом не могу, мыто держит. Да воля Господня о всем да будет!
Дьякон воды дней з двенатцеть похлебал, а то все квасом забавлялся крепонко. Лазарь удержал, спаси Бог ево. И журили мы их, как оне захотели есть, да изнемогли, нечево стало делать, благословил я и не хотя.
Егда же дожили до четвертыя суботы, старец и дьякон взалкали, и с тех мест стали по суботам и по неделям ести и пити, а в те дни постились. А я с четвертыя суботы стал у себя рот полоскать квасом и грудь попаривать, так мне от кислово свободно дыхание стало, иногда кроха и в горло уйде, а сам стал паки воду хлебать потолику. В четверток же пятыя недели поста, начал трубу закрывать и упал на землю. Полежав, очюхнулся, встать не могу, а правило говорить время. Помыслив, воздохня, отмерил три лошки кваса и пять ложек воды соединя вместе, выхлебал, и, обозрел, встал к правилу. И в пятницу хлебнул же квасу, а в суботу пятую совершил панагию, сиречь испек просвиру и, действовав, посвятил ю, и после причастия с укропом медвяным потребил, и квасу хлебнул, и в неделю квасу хлебнул, и отринув вся, последнюю неделю не хлебал ни воды, ни квасу до Лазоревы суботы, лишь рот полоскал для правила.

ИЗ ЗАПИСОК ПРОТОПОПА АВВАКУМА.
В период, предшествовавший работе Аввакума над первоначальной редакцией своего Жития (по Н. С. Демковой, это конец 1669 — начало 1672 г.), им было создано несколько автобиографических записок, имевших, видимо, самостоятельное хождение в составе нескольких рукописных сборников. Этими записками мог пользоваться и сам автор в ходе работы по созданию автобиографического Жития.

🔴НИЧЕГО В НИКОНОВСКОЙ ЦЕРКВИ НЕ ПРИЗНАВАТЬ: НИ СВЯЩЕНСТВА, НИ ТАИНСТВ, НИ САМОГО КРЕЩЕНИЯ. (Аввакум).

После сожжения еретиками в Великий Четверток епископа Павла Коломенского – единственного епископа в Русской православной Церкви, защитившего старые чины, древлеправославное благочестие и православную веру , – и в результате решений большого московского собора 1666–1667 гг., наложившего проклятия на старый обряд и на всех християн, православная Церковь лишилась святого рукоположения, а еретическая церковь приобрела мертвую, еретическую хиротонию, подобно безжизненному трупу. Последний священник старого рукоположения – иерей Терентий Лигинишский – скончался в 1704 г. в деревне Лигинишки в Прибалтике.

В «Поморских ответах» иеромонаху Неофиту в 1722–1723 гг. князья Мышецкие братья Денисовы, ссылаясь на слова Иоанна Златоуста, пишут:
«Церковь бо есть не стены и покров, но вера и житие. Выше: не стены церковные, но законы церковные». Затем, ссылаясь на Писание, развивают мысль, что Церковь основывается не на попах, а на вере: «…ты Еси Петр и на сем камени созижду Церковь мою, и врата Адова не удолеют Ей». Затем в качестве доказательства легитимности существования церкви без священства братья Денисовы привели многочисленные примеры из книг «Деяния Апостолов», «Пролога» и «Минеи», когда разные святые, не имея священнической хиротонии, крестили. Как пишут братья Денисовы, даже апостол Филипп крестил самарян, но «…по толкованию учителей диакон бяше не олтарю, но трапезам».
Братья Денисовы полагали, что ныне допустимо в отсутствие православного священства исповедоваться у не священных иноков. «От Писания Святаго, и от обычая святых отцов утверждается, яко есть праведно и вынуждено и спаситель-но».
При этом Денисовы подчеркивали, что «…аще во святей Церкви и седмь Тайн исповедается, яже посредствам вечнаго блаженства суть». Крещение и исповедь «во спасение нуждыя», а другие таинства, отправляемые священниками в экстраординарных обстоятельствах, по мысли Денисовых, не являются необходимым условием для спасения. По мере угасания иноков и прихода на их место простецов, наставников и наставниц, потребовался дополнительный анализ происходящего и вслед за анализом апологетика. Однако столетия гонений не позволяли провести качественным образом осмысление и богословское понимание этого явления, пока, наконец, в 1905 г. Николаем II не был подписан манифест об укреплении начал веротерпимости, даровавший староверам религиозную свободу. В результате этого в 1909 г. состоялся Первый Всероссийский собор христиан-поморцев, приемлющих брак, где прозвучал доклад Т. А. Худошина «О настоятелях и наставниках».
Ссылаясь на пророчество пророка Иеремии, Т. А. Худошин писал, что существуют две нити, дающие благодать от Господа, – старцы людстие и старцы священнические. При этом он привел слова апостола Петра, который в Первом послании называет пасущих стадо Христово старцами. Эти слова отсутствуют в синодальной редакции Библии, слово старцы там заменено на слово пастыри. Цитируя апостола Петра, Т. А. Худошин пользовался острожским изданием Библии, где в Первом послании Петра, глава 5-я, зачало 62-е, содержится слово старцы. Кроме этого, Т. А. Худошин ссылается на книгу Исход, где неоднократно говорится о старцах как о духовных начальниках народа: «Старцы людстие, то есть старейшины, являются законными представителями народа еще со времен египетскаго рабства». В книге Чисел, согласно Т. А. Худошину, говорится, что во времена египетского пленения на старцев сошел Дух Святой для того, чтобы они могли облегчить бремя народного управления. Т. А. Худошин вспомнил текст Писания, когда в день Святой Пятидесятницы Дух святой снизошел на Апостолов и всех христиан, принявших святое крещение: «Сего ради не печалься, православный христианин, что не имеешь степени священнической, ибо ты получил в пятидесятый день благодать Св. Духа». Он же отметил: «Первунствующая Церковь не знала имени ни епископа, ни священника, ни дьякона, этих степеней не существовало».

В своем утверждении поморский начетчик ссылается на толкование Иоанном Златоустом 16-го правила 6-го Вселенского Собора, где святой отец констатирует отсутствие церковных чинов в ранней Церкви. Из этого Т. А. Худошин сделал еще один вывод о том, что христиане могут избирать себе духовными руководителями мирян без священных степеней. По мнению поморского начетчика, духовниками нередко бывали монахи, не имевшие священного сана. Он ссылается на вопросы-ответы Петра Хартофилакса XI века, где говорится, что «…если найдешь мужа духовнаго и опытнаго, могущаго врачевать тебя не постыдно и с верою, исповедайся ему, как Господу, а не как человеку».
В подтверждение этого Т. А. Худошин привел из книги Пролог восемь примеров, когда простецы и монахи, не имея священнического сана, исповедали своих духовных чад. Мысль невысказанная, но явно присутствующая: беспоповские наставники не только равны священникам, но стоят выше них. Поскольку, как писал Т. А. Худошин, «…священники не имели права принимать на покаяние без дозволения архиерея», а простецы имели. Им для этого епископ не нужен. В заключение он подвел общий итог, что наставники – это «духовные руководители, пекущиеся о душах наших, – стоят выше нас и достойны всякой чести и почитания».
Поморский наставник имеет духовную власть крестить, исповедовать, благословлять и расторгать браки, налагать епитимью, допускать на молитву, вести богослужение. С точки зрения самих поморцев, духовная власть наставников ничем не уступает священнической, а даже напротив, имеет меньше ограничений ввиду неподвластности правящему епископу, каковых, по мнению беспоповцев, больше не осталось в мире, как и самих православных священников.

14 апреля 1682 года, в великий пяток (страстная пятница), по настоянию патриарха Иоакима, Аввакум был сожжен в деревянном срубе вместе со своими единомышленниками и соузниками — священником Лазарем, дьяконом Феодором и иноком Епифанием.
В литературе об Аввакуме можно часто встретить следующую мотивацию приговора о смертной казни пустозерских страдальцев: «за великия на царский дом хулы». Однако эти слова взяты не из официального документа, а из записок графа А. С. Матвеева, написанных уже после 1716 года. Что касается официального приговора о казни Аввакума и его соузников, то таковой до сих пор не обнаружен. Вполне возможно, что его попросту не было — расправа творилась втайне, чтобы не вызвать нового возмущения среди последователей древлего благочестия.

🔴ТВОРЧЕСТВО ПРОТОПОПА АВВАКУМА И «СЛОВА НА СВЯТУЮ ПАСХУ» ГРИГОРИЯ НАЗИАНЗИНА
Поиском разнообразных произведений, составлявших круг чтения протопопа Аввакума, литературоведы занимаются уже достаточно давно. На наш взгляд, то, как протопоп использует в своем творчестве материал, почерпнутый им в сочинениях других авторов, является весьма» показательным для изучения особенностей аввакумовского мировосприятия и творчества.
Необходимо сказать, что знакомство протопопа, по крайней мере, с несколькими сочинениями Григория Богослова не вызывает никаких сомнений. И дело тут не только в том, что грамотный и активно интересующийся церковными делами протопоп не мог не знать трудов одного из отцов Церкви, чьи сочинения были широко распространены на Руси, по крайней мере, с XI в., активно переписывались и входили в состав разнообразных сборников. В своей «Книге толкований и нравоучений» Аввакум адресует читателей непосредственно к одному из сочинений Григория Богослова — его «Слову в Неделю мясопустную о нищелюбии», отрывок из которого, был также заимствован протопопом для описания никонианских дворцов и где к тому же есть рассуждения очень близкие к мыслям, изложенным в писаниях самого Аввакума:

Григорий Богослов:
Добре пустыня и молчание [Соборник 1647: л. 51 об.].

Протопоп Аввакум:
Блажен обретый уединение и безмолвие (450).

Упомянуто в трудах протопопа и другое сочинение Григория Богослова — его «Слово на Пасху», причем добавленное здесь же указание на 58-й стих позволяет нам сделать вывод о том, что речь идет о втором из двух «слов» византийского автора, посвященных этому празднику.
Между «Словом II на Пасху» и сочинениями Аввакума также существует ряд не подлежащих сомнению перекличек, причем обратим внимание на то, как вольно русский автор обращается с заимствованными им образцами.

Григорий Богослов об иудеях:
У премудри что и ты о стязании, добре уличиши. Буди трудился здесь каломъ боряся; злымъ симъ и сквернымъ теломъ, и грады зиждя чюжды и блазнены, ихъ же погибнетъ память с шумомъ [Соборник 1647: л. 706].

Протопоп А ввакум об эллинских мудрецах:
Виждь, гордоусец и алманашник, твой Платон и Пифагор... и память их с шумом погибе, гордости их и уподобления ради к Богу.

И наконец, возможно, именно из трудов Григория Назианзина Аввакум заимствовал столь любимое им понятие «телесной толстоты».
О грубости и «дебелости» человеческой плоти по сравнению с идеальной и бесплотной Божественной сущностью Григорий Богослов рассуждает в своих сочинениях неоднократно. Вот как он описывает рождение Христа в том же «Слове II на Пасху»: «...сый бываетъ и незданный зиждется и невмещаемый вмещается, посреде души умныя, ходатайствующи божествомъ и плоти дебельствомъ» [Соборник 1647: л. 662].
Очевидно, что, создавая свои образы, протопоп не мог не опираться и на другие, весьма многочисленные, литературные памятники. (Так, например, описание древних иудеев а Толковой Палее: «Законъ от Господа приимъ. В Синаи славу его во образ тельца изменяете. Пророчества слышасте и пророки убисте чюдеса видяще, Сына Божия отвергостеся. Въскресшю не веровасте...» [Палея 1892: 9], — также весьма близко, на наш взгляд, соотносится с теми длинными перечнями прегрешений и проступков, с помощью которых характеризует этих персонажей в своих сочинениях автор XVII в.

О КНИЖНЫХ ТРАДИЦИЯХ АВВАКУМОВСКОЙ ОБРАЗНОСТИ
Менделеева Дарья Сергеевна