Реконструкция внешнего облика ордынских служилых черкесов по материалам Белореченского могильника, раскопки Н.И. Веселовского, 1897 г.

Иллюстрация: Михаил Горелик

Танмачи - назначенный ханом начальник местных "инородческих" (в данном случае черкесских) - вооруженных контингентов, выступающих под руководством своей собственной военно-политической элиты и находящихся на службе у хана Улуса Джучи (Золотой Орды).

Подробнее об эпохе Золотой Орды на Западном Кавказе:

📿 Инфраструктура Ак-Орды на Северном Кавказе

(серия публикаций)

От дагестанизации и метастазов кофеен нас спасёт кумыс. Надо везде поставить кымызханы, чтобы западно-кавказские народы — истинные наследники Золотой Орды — чинно распивали там кумыс двадцати разных видов. И не будет никаких межнациональных конфликтов: вместо дискуссий о том, чья лошадь и кто раньше залез на эльбрус, эти прекрасные люди будут разговаривать о дойных кобылах. Вот тогда и заживём!

Сегодня в пятничный день, в мечети, в стойке потрёпаных старых книг нашёл маленькую тетрадь по таджвиду, оказалось что в нашем языке есть названия огласовок

Фатха ( .َ ) – уэсын
Кясра ( .ِ ) – асырэ
Дамма (.ُ ) – уэтырэ

по национальности недждиец 😎
https://t.me/watonu/212
можно сказать, вещественное доказательство того, о чем годами вещает апологист.

Как Кавказ ищет себя между прошлым и чужими образами?
С чем связаны попытки ассоциировать себя с культурными стандартами современного «белого человека»? Вопрос актуальный не только для Кавказа и кавказцев, но и для всего остального мира, который не входит в географические рамки Западной Европы. Давайте окунемся в прошлое региона и поймём откуда тянутся истоки нашего современного раболепия перед чуждым европейским укладом.

Эпоха сохранения субъектности
В эпоху, которую принято называть колониальной, безусловно, имело место определенное неравенство, однако традиционный уклад жизни в значительной степени сохранялся. Он адаптировался, но не был уничтожен. После Кавказских войн Шариатские и адатские суды продолжали функционировать и развиваться. Лишь отдельные происшествия рассматривались по уголовному кодексу Российской империи. Таким образом, Шариат и адат сохраняли юридический статус, оставаясь живыми и актуальными в сознании общества. Еще один пример - образование. На территории современной КБР до советских реформ функционировало более 100 религиозных медресе — такого количества нет и сегодня, в эпоху наибольших свобод за всю историю региона. Человек мог получить традиционное образование, отправиться на учебу в аль-Азхар (Египет), вернуться домой и преподавать у себя в ауле (думаю, если постараться, то можно перечислить сотню таких личностей из того периода). Ограничения заключались в ином. Например, интеграция в имперскую светскую систему была возможна лишь через службу в армии, получение чинов или, в отдельных случаях, принятие христианства. Местная аристократия (пши, таубии, шамхалы, нуцалы) сохраняла свои статусы, интегрируясь в имперскую сословную систему. Да, полномочия кабардинского князя "до" и "после" войны разнились, но сам статус аристократичности никуда не исчез.

Таким образом, можно сделать вывод: В поздние периоды Российской империи мы все еще могли сохранять свою традиционную субъектность. Колониальная система часто надстраивалась над местными институтами, чем полностью их замещала. Да, изменения были фундаментальными, однако понятия преемственности у местного населения сохранялись.

Постколониальный период: переформатирование идентичности
Затем наступает условный постколониальный период — ранняя эпоха большевизма. Здесь ключевую роль сыграли уже местные интеллектуалы, перенявшие западные идеи. Различные группы, участвовавшие в Гражданской войне, позиционировали себя как национально-освободительные. Они пытались учредить новую субъектность на основе уже не принадлежности к фамилии, роду, сословию (как было принято в традиционном обществе), а на основе идеи нации и классовой принадлежности, чего раньше в истории региона никогда не происходило (движение Бетала Калмыкова "Кара-халк", получившее массовую поддержку кабардинских и балкарских крестьян, "Красные шариатисты" Назира Катханова, но самым ярким примером остается либеральная Горская республика). Эти движения возглавлялись людьми с западной / модернистской парадигмой мышления. Они переняли нетрадиционные для региона идеи, которые стали утверждаться как только их носители получили власть. Это кардинально перемололо общество, ведь реформы несли за собой новые формы управления и новые идентичности. В сравнении с ними какие-то старые аристократы по типу Клыч Гирея, Заурбека Даутокова или Темирбулата Бековича-Черкасского предстают охранителями "феодальных" скреп Центрального Кавказа, то бишь контрреволюционерами и реакционерами, коими они и были.

Продолжение👇...

Таким образом, в колониальный период сохранялась традиционная субъектность, а в постколониальный — местная интеллигенция, образованная по-европейски, довольно успешно и эффективно проявила себя в деле переформатирования сознания общества. Это классический парадокс, описанный теоретиками постколониализма (например, Эдвардом Саидом в «Ориентализме»). Британцы правили индийцами, сохранявшими традиционный уклад, пока не пришел Ганди, отучившийся в Англии. Индийцы прогнали британцев, но установили государственность в европейском (вестминстерском) формате, что гораздо быстрее превратило индийцев в подобие англичан, нежели в эпоху когда сами англичане правили ими. То же и при французском мандате - арабы оставались условно "традиционными", пока к власти не пришли светские образованные по-французски арабы. Они освободились от своих "учителей" и родили на свет извращение под названием БААС и прочие разновидности арабского национал-социализма, которые и низвергли традиционность арабского уклада в некоторых странах Ближнего Востока.

Постсоветский либеральный национализм, перемешанный с советским атеизмом и криптоязыческой исламофобией, который мы можем все еще наблюдать у себя в обществе - последние вопли уходящего модерна. Мы переходим в новую эру - постмодернистскую. Здесь необходимо учесть очень важный фактор, дабы не стать очередной жертвой пропаганды той или иной идеологии (будь она связана с национализмом или даже с религией). В нашем обществе прервана преемственность. Она сохраняется на словах, но не практически. По этой причине, мы и становимся свидетелями, например, женских платьев с газырями или дамских сумочек под названием "газырница". Одни шьют маски и культивируют образ шута, другие придумывают новый флаг каждую неделю, отдельные личности рассуждают о женской сексуальной свободе в традиционном кавказском социуме. Короче, все на грани фэнтэзи. Я ещё три года назад писал, что весь этот кавказский этнопатриотизм с нищим идейным наполнением, строящийся на эстетике и эмоциях, а не на интеллекте, — что-то из разряда субкультуры гиков. А что же у нас с Исламом? Наш Ислам, в том виде в котором он закрепился в регионе (в частности, Осетия, КБР, КЧР, Адыгея) тоже лишен преемственности. Ислам нами обретен заново, а не унаследован, то бишь мы не можем нарисовать чёткую цепочку преемственности, учитывая что прошлые поколения придерживались совершенно других внутриконфессиональных форм исламской религиозности.

В постмодернистскую эпоху каждый изобретает свой конструкт. Одни, пересмотрев сериалы о викингах, видят в предках «скандинавов» и исполняют традиционные песни с околоскандинавскими мотивами. Другие изображают Тугужуко Кызбеча с черным флагом на фоне и нашидом запрещенной организации, культивируя при этом шовинизм по отношению к соседям - таким же мусульманам. У всех народов региона процесс абсолютно идентичен. Такие же примеры мы можем найти у всех в округе - у кого-то больше, у кого-то меньше. Отсюда и непринятие большинством оболваненных чисто исторических или культурологических фактов. Забавно видеть, как Редедю — персонажа конца X — начала XI века — изображают в одеяниях начала XIX века, не правда ли? И средневековый черкес это точно не длинноволосый викинг с топором и татуировками. И уж точно не молодой человек с бородой и укороченными усами. Недавно я выкладывал реконструкцию одеяний средневекового черкеса. Согласитесь, этот образ не очень подходит под наши романтизированные представления. Местная же традиционная песенная культура скорее отдает не исландскими мотивами, которые вам так полюбились за счет сериалов о вакингах, а традиционными монгольскими напевами. Интересно, если бы сняли хороший сериал о монголах - стадо побежало бы изображать Чингисхана, как она побежала косплеить конунга Рагнара?

Продолжение следует...

Этноним «черкес»: история, споры и современные интерпретации
В последнее десятилетие в местной (КБР/КЧР) «интеллектуальствующей» среде заметно обострились споры вокруг термина «черкес». Участниками полемики выступают этно-патриоты из адыгского и карачаевского сообществ.

Если в прежние времена данный вопрос вообще не поднимался, то сегодня он стал частью дискуссий об идентичности, исторической памяти и праве на символические знаки (впрочем, эти дебаты в основном ограничиваются интернетом — серьёзная наука подобные вещи игнорирует). Показательно, что обе стороны используют типично модернистскую аргументацию: обращение к историческим источникам сочетается с попытками прочитать их сквозь призму современных национальных нарративов. В итоге средневековые тексты интерпретируются в контексте актуальных сегодня этнополитических споров, а выводы зачастую основаны не на методологии науки, а на идеологической мотивации.

Именно средневековые источники (XII-XV вв.) становятся предметом споров, поскольку начиная примерно с XVI-XVIII вв. складывается уже более менее четкая и понятная нам категоризация. Разумеется, встречаются и редкие энтузиасты, утверждающие, будто адыги «стали» черкесами лишь при Екатерине II или даже при Ленине, «присвоив» себе чье-то наследие (как географическое, так и культурное). Настолько фантастические, мягко говоря, версии обсуждать тут не будем.

Карачаевский аргумент
Основная линия карачаевской аргументации строится вокруг тюркской этимологии слова «черкес». Приводятся источники, где «черкесы» упоминаются в составе тюркоязычных народов, и утверждается, что сам термин имеет тюркское происхождение. Однако подобные доводы чаще всего:

а) не подкреплены серьёзными лингвистическими исследованиями и сводятся к поверхностным сопоставлениям отдельных упоминаний с актуальной на сегодняшний день терминологией;

б) не исключают того, что тюркским словом «черкес» могли называть вовсе не тюркский народ.

Иными словами, это притянутая за уши аргументация, фактически лишающая адыгов какой-либо исторической субъектности. В итоге получается удобная, но откровенно абсурдная история, где адыги просто стираются из прошлого целиком.

Проблема такой риторики в том, что любое упоминание другого народа вызывает агрессивную реакцию и попытку всё отрицать. И это, к слову, характерно не только для карачаевской стороны — абсолютно идентичные вспышки встречаются и среди адыгов. Стоит лишь упомянуть название области «Карачай» или фразы вроде «карачаевские князья» — сразу следует возмущённое и надменное: «да какие у них могли быть князья?!». Упоминание любого компонента карчаевской культуры сразу же вызывает подозрения, будто это что-то заимствованное у других (в первую очередь, «у нас»).

Таким образом, нам (ментально здоровым людям) стоит понимать, что мы имеем дело не с научной дискуссией, а с базаром, где обе стороны пытаются абсолютно умышленно нивелировать роль друг друга в прошлом региона и им абсолютно безразлично сколько теорий нужно придумать для обоснования своей бОльшей злополучной «древности». Будто бы это решает хоть одну реальную проблему, коих сегодня достаточно много и у тех, и у других.

Адыгская реакция
Ответная позиция адыгской стороны нередко сводится к интуитивному отрицанию упомянутых источников. Чаще всего это выражается либо в дискредитации самих рассматриваемых источников, либо в игнорировании неудобных фактологических данных. Такая реакция также далека от науки: ни текстологический анализ, ни историческая реконструкция в полной мере не используются.

По сути, это то же «тупое отрицалово», только с противоположным знаком — попытка вычеркнуть любые «тюркские» элементы в прошлом адыгских обществ и региона Северо-Западного Кавказа в целом (отсюда и адыгоцентричность истории данного региона в современной национальной историографии). В итоге начинают отвергать даже ценные источники, благодаря которым мы действительно многое знаем о собственном народе, лишь потому, что их автор, к примеру, относил «черкесов» к тюркам.
Продолжение…

Именно здесь формируется черкесский ресентимент XXI века — попытки отрицать или же придавать негативный окрас абсолютно всему, что сегодня назвали бы «тюркским». Это явление, которого прежде в истории никогда не существовало (такое в принципе сложно было бы себе представить). На этой почве и возникает постоянное подчеркивание негативной роли Османской империи, а также тенденция преувеличивать последствия отдельных (и по сути немногочисленных) походов Крымского ханства. Фактическая картина была иной: практически всегда на стороне крымских татар против отдельных адыгов выступали такие же адыги, а в основе взаимоотношений этих двух обществ долгое время сохранялся союзнический характер. Эти связи были во многом искажены и перекрыты советской историографией. Парадокс в том, что адыги, имея значительно более глубокие и тесные исторические контакты с крымскими татарами, сегодня практически игнорируют это наследие и не ведут последовательной работы по восстановлению межкультурного диалога (его нет ни со стороны адыгов, ни со стороны крымских татар). В то время как карачаевцы, опираясь лишь на фактор принадлежности к общей языковой семьи, строят модель нового братства*, в рамках модернистского проекта пантюркизма. В случае с адыгами - это прямое следствие нехватки критического подхода к собственной истории и упрощённых этнополитических интерпретаций. Ведь если и существовал настоящий «мост» между Кавказом и Крымом, то его роль после ногайцев играли именно адыги, причём и западные, и восточные.

*примечание: мы признаем братство только на основе Таухида. любые другие формы - не из Ислама.

И так, мы поняли всю абсурдность ситуации вокруг термина «черкес». Теперь давайте перейдем к снятию идеологических рамок. Чтобы оценить ситуацию более трезво, полезно абстрагироваться от современных споров и обратиться к фактам.

Хронология
Термин «черкес» появляется в письменных источниках только с XII–XIII вв. Попытки адыгских (а конкретнее кабардинских) историков последних десятилетий привязать к нему совершенно другой термин эпохи античности (до IV века н.э.) «керкет» откровенно - глупость. Между этими этнонимами лежит временной разрыв примерно в тысячу лет, что делает любые гипотезы об их тождественности крайне уязвимыми с научной точки зрения.

Изначально слово «черкес» вообще не имело чёткой этнической или даже географической привязки. К примеру, оно встречается в сирийских и египетских хрониках как личное имя (ещё задолго до того, как оно вообще стало ассоциироваться с Северо-Западным Кавказом). Так, Рашид ад-Дин упоминает Фахр ад-Дина Джаркаса и Джаркаса из монгольского рода сайджиут, старшего эмира Золотой Орды (его родословная известна - он «чистый» монгол).

Лишь с XII в., в эпоху Золотой Орду, термин начинает приобретать географическое значение. В источниках появляются упоминания «страны черкесов», «земли черкесов», «улуса черкесов» (Йезди, Ибн Баттута, ал-Омари, Ибн Арабшах и др.). Тогда это обозначало весь Северо-Западный Кавказ — регион, населённый не только зихами-адыгами, но и аланами, половцами и другими народами (территории современной КЧР, Краснодарского края и Адыгеи). К XIV в. термин окончательно закрепился за зихами-адыгами и, соответственно, другим населением Северо-Западного Кавказа.

Таким образом, слово «черкес» очевидно имеет тюркское происхождение (по крайней мере устоялся и закрепился в эпоху гегемонии Улуса Джучи), и в этом нет ничего зазорного. Этнонимы часто возникают извне — например, есть версия, что «чеченец» происходит от адыгского слова «шэшэн», что сами чеченцы признают без всяких комплексов, обладая при этом и самоназванием - «нохчий». Причем адыги тоже не прочь признать иноземное происхождение данного термина, но лишь бы оно не было связано с чем-то «тюркским» (это к слову о надуманной античной версии и том самом рессентименте, о котором я упоминал ранее).
Продолжение…

Кто были «черкесы»?
С эпохи Золотой Орды термин «черкес» всё чаще появляется в мусульманских источниках как обозначение части населения Северо-Западного Кавказа. Авторы текстов нередко относили этих самых упоминаемых черкесов к тюркам, и здесь важно понимать контекст.

Авторы тех эпох, о которых мы говорим, были представителями Исламской интеллектуальной традиции. Их терминология не совпадает с современной (в том числе и с современной Исламской). Применение слова «тюрк», как и других современных этнополитических или национальных категорий имело иное значение — без учёта «лингвистического поворота» (Википедия в помощь) легко ошибиться в интерпретации.

Ибн Батута в своей работе «Тухфат ан-нуззар фи гара'иб ал-амсар ва 'аджа'иб ал-асфар» часто называет города Улусов Джучи и Чагатая тюркскими. Описывая Сарай, столицу Золотой Орды, он пишет:

«В нем (живут) разные народы, как то монголы — это (настоящие) жители страны и владыки (её), некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кыпчаки; черкесы; русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их».

С чем же связано то, что Ибн Батута называет все эти народы «тюркскими»? В исламской историографической традиции потомков Йафеса ибн Нуха объединяли под обобщённым понятием «тюрки».

То же мы видим и у более поздних исламских историков. К примеру, Кашгарский историк XIX столетия Муса Сайрами, в своей работе «Тарих-и хамиди» приводит сведения о происхождении народов от Яфеса и его сыновей:

«Яфес поселился на востоке и севере, в районе рек Волга и Иртыш. Он установил благородные традиции и основал город в земле Пекина. Бог даровал ему одиннадцать сыновей. Их имена: Чин, Слав, Камари, Тюрк, Халадж, Хазар, Рус, Садсан, Гурр, Барудж и Мунший».

Далее он перечисляет сыновей Тюрка ибн Йафеса:

«…существуют тысячи племён, среди которых: тюрки, монголы, татары, кыргызы, кыпчаки, уйгуры, маньчжуры, найманы, черкесы, великие цин, дагестанцы, торгуты, ногайцы, барласы, джалаиры, дейлемиты, яджудж и маджудж. Все они происходят от Тюрка, сына Яфеса».

Здесь мы убеждаемся в том, что «тюрк» — не современный этнический ярлык, а категория рода (кабиля), объединяющая потомков Тюрка ибн Йафеса.

Иногда этот термин авторы понимали и как географическую категорию, то есть ша‘б. Это все народы, населявшие «Дикое поле» // Дешт-и-Кыпчак (куда, соответсвенно, включаются черкесы Приазовья и Причерноморья, русские, отдельные китайские общества и пр.) Причем обратите внимание, что при обозначении «тюрков», как «кабиля» (по принципу рода) хазары и халаджи, которых мы сегодня относим к тюркам, не являются у этих авторов таковыми, так как они не потомки Тюрка ибн Йафеса. Вот и всё. Но когда речь идет о «тюрках», как о ша’бе (то бишь с т.з. географии) - хазары и халаджи обозначаются тюрками, так как входят в обозначенную географию.

Таким образом, утверждения о том, что «черкесы — тюрки» в современном (пантюркистском) смысле, исторически несостоятельны. Если следовать такой логике буквально, тогда и асы, и русы, и китайцы окажутся «тюрками», но это ведь не так?

То же самое относится и к черкесским мамлюкам. Да, существовала династия кипчакских мамлюков, но была и более поздняя династия кавказских мамлюков — в основном из адыгов и грузин. Нет ничего удивительного в том, что они называли своё государство «Даула ат-Турк» («страна тюрков»):

- они были мусульманами и относили себя к его сложившейся историографической традиции

- были выходцами из региона, входящего в культурно-цивилизованную ойкумену Золотой Орды.

Итак, историческая правда очевидна.
Термин «черкес» тюркского происхождения, однако это не делает черкесов тюрками в современном смысле этого слова - то бишь этнически (чтобы это не означало). В средневековых источниках подобные термины отражали культурно-религиозные, родовые или географические связи, а не современное понятное нам этническое самосознание.
Продолжение…